Глава 22

Новостной анонс в киоске на площади Вестебро бросался в глаза.

Ежедневные газеты и один из журналов недостаточно подробно освещали эпизоды ДТП со сбитыми девушками, а вот новостная газета «ДК», чувствуется, подняла на уши все свои контакты, чтобы составить детальное резюме о громких событиях вчерашнего дня. Тут ни у кого не возникало сомнений в эффективности продаж – красно-желтое оформление статьи, сплошной драматизм.

Журналисты добыли схожие фотографии Мишель Хансен и Сенты Бергер, но в новом контексте снимки вводили читателя в заблуждение. Здесь были представлены две молодые, здоровые, энергичные женщины, и похожие несчастные случаи описывались в газете таким образом, словно случившееся должно было вызвать безграничную печаль и смятение общества.

«Временно безработная» – такая приписка сопровождала оба имени. Аннели фыркнула, ибо нельзя было представить себе более грубого заблуждения. Реальность-то заключалась в том, что они были всего лишь парой паразитирующих гусениц, о которых нечего было и беспокоиться. И Аннели стало больно от того, что с учетом всех обстоятельств она своими руками помогла им незаслуженно прославиться, а они как раз всю жизнь только и делали, что трубили направо и налево о своем великом призвании.

Почему бы просто не взять и не сказать, кем являлись эти девицы на самом деле? Что они были пиявками, паразитками, дармоедками, каких мир не видывал? Тунеядками, которых следовало прихлопнуть и позабыть навсегда! Почему бы журналистам не проверить информацию о людях, о которых они пишут статьи, не разобраться, что в действительности представляют собой эти люди, прежде чем вешать читателям лапшу на уши о том, какими замечательными и всеми любимыми были эти девушки?

Да какие они, к черту, всеми любимые? По крайней мере, не ею. И уж точно не всеми.

И вот, после утреннего сеанса облучения, Аннели сидела за письменным столом и размышляла, размышляла…

А что, если Ясмин или Мишель увидели новостной анонс или даже прочитали проклятые статьи и захотели пообщаться с полицией на эту тему? Она пыталась представить себе ситуацию, когда перед ней вдруг возникнет пара следователей, которые пожелают задать ей несколько вопросов. А в то же время, разве вчерашнее противостояние с Ясмин не продемонстрировало раз и навсегда, что она запросто способна выдержать подобное давление? Так Аннели и решила: если полиция жестко припрет ее к стенке, надо будет уверенно отвечать, что она ничего об этом не знает и шокирована так же сильно, как и все остальные, если ей сообщат, что наезды были выполнены намеренно. А еще надо будет не забыть добавить, что данные события чрезвычайно встревожили ее, так как она была знакома с обеими жертвами. Что она не встречалась с Сентой Бергер уже несколько лет, но та была замечательной девушкой и совсем не заслужила столь ужасную судьбу.

Аннели рассмеялась от этой мысли, но тут же осеклась, опасаясь, как бы ее не услышал кто-нибудь из проходивших по коридору сотрудников. Вполне могло случиться, что у нее поинтересуются о причинах такого веселого настроения. Ведь у них в отделе заливистый смех был редким гостем.

Аннели продолжала сидеть в кабинете, обдумывая следующий шаг и пытаясь отогнать от себя неприятную мысль о том, что кто-то вдруг выведет ее на чистую воду и раскроет правду о ее поступках.

В конце концов она решила уничтожить следующую жертву тем же вечером – причем уже знала, кто это будет. Девушка не была красавицей, в отличие от двух первых жертв, – по словам журналистов, блистательных красоток. Нет-нет, ее очередная жертва на протяжении нескольких лет упорно и неизбежно превращалась из обычной, но чрезвычайно требовательной девушки с огромным самомнением в довольно симпатичную пухленькую сучку из пролетарской среды с плохими манерами и дурным вкусом, который забраковали бы даже русские в советскую эпоху.

Она называла себя Робертой, скрывая за этим именем менее лестное Берта, и, как и многие, пробуждала в Аннели антипатию тем, что незаслуженно выкачала из системы кучу денег в тот период, когда Аннели ее консультировала. Чего только стоит бесконечное количество пар туфель, которые она сменила на протяжении нескольких лет, так как обувь очень быстро снашивалась по причине излишней полноты девушки! А ее выдающаяся способность игнорировать предупреждения, а потом ссылаться на собственную забывчивость! Ни единый план активизации поисков работы не привел к иному результату, кроме бурных сожалений о невозможности его выполнить. Временное лишение права на пособие и мизерные выплаты ничуть не смущали ее, ибо в таких случаях она начинала занимать деньги направо и налево, если рядом оказывался хоть кто-то, готовый ей одолжить. Продолжая в том же духе, она легко достигла задолженности более чем в полтора миллиона крон, как раз к тому моменту, когда Аннели решила перебраться в другой офис. Это произошло уже четыре года назад, и долг Берты с тех пор наверняка вырос в несколько раз. Ничего иного нельзя было и предположить.

Поиск в базе Krak.dk сразу выдал результат. Она все еще жила в том же самом переулке, прилегающем к Амагерброгэде, в доме с крошечными квартирками в окружении множества забегаловок. Аннели была уверена, что найдет девицу в одном из этих баров – она наверняка растеклась по барному стулу, безвольно опустив руки, отгородившись стеной сигаретного дыма от пивного бокала и от сидящего рядом мужчины, которому явно придется оплатить ее заказ.

Один-единственный раз несколько лет назад по предварительной договоренности Аннели пришла к этой самой Берте Линд, чтобы ткнуться носом в запертую дверь. После обхода близлежащих кабаков она наконец-то нашла тварь в кафе «Северный полюс» и устроила там небольшой скандал на тему неблагонадежности девушки. С тех самых пор Аннели не предпринимала больше никаких попыток ей помочь.

Нет, Берта Линд не являлась образцом добродетели и ни в чем не могла послужить примером для окружающих. Скорее всего, информация о ее гибели не займет привилегированное место на первой полосе газет, не то что в случае с другими, гораздо более харизматичными жертвами. Проблема заключалась в том, что после подробного освещения в прессе произошедших инцидентов чертик, как говорится, уже выпрыгнул из табакерки, а потому Аннели пришлось пересмотреть весь план. Пускай Берта еще немного подождет.

После работы Аннели приняла взвешенное решение и отправилась в Сюдхавнен, где жила Ясмин.

В течение получаса она стояла перед красным зданием и внимательно изучала окружающую обстановку. Убийство Ясмин явно не стоило совершать здесь. Отчасти потому, что даже эта отдаленная от центра района часть улицы Борместер Кристиансен была чересчур оживленной, а отчасти потому, что на другой стороне улицы постоянно скапливались толпы людей у магазина «Факта» и на площади. Так что Аннели предстояло руководствоваться своим первоначальным планом, состоявшим в том, чтобы внимательно следить за девушкой и по ходу дела импровизировать. Рано или поздно должна обнаружиться какая-то деталь, которая продемонстрирует ахиллесову пяту Ясмин и подскажет идею, где лучше всего осуществить наезд.

Аннели подняла взгляд на окна квартиры на четвертом этаже, где всю жизнь проживала Ясмин. Согласно национальному реестру, помимо девушки там еще жила Карен-Луиза Йоргенсен, мать Ясмин. Этой женщине явно пришлось многое пережить, учитывая, сколько беременностей Ясмин протекало в этих стенах. Но разве Карен-Луиза Йоргенсен не сама породила и воспитала этого маленького дьявола? Так что Аннели вовсе не испытывала жалости к этой женщине.

Но что, если Ясмин больше здесь не жила? Если она, подобно многим, была по-прежнему зарегистрирована у родителей, а сама жила у какого-нибудь парня, который не хотел регистрировать ее, чтобы не потерять часть жилищной субсидии? А вдруг Аннели несказанно повезет и окажется, что Ясмин переехала в другое место и проживает теперь где-нибудь вдали от оживленного района? Она набрала на смартфоне стационарный номер нужной квартиры, и почти сразу на другом конце провода сняли трубку.

– Я хотела бы поговорить с Ясмин, – сказала Аннели, чуть исказив голос.

– Вот как. А вы кто? – Женщина произносила слова чересчур театрально; особенно странно было слышать такую манеру речи от жительницы рабочего квартала.

– А я ее подруга Генриетта.

– Генриетта? Никогда не слышала от Ясмин ни о какой Генриетте… Но в любом случае вы звоните напрасно, Генриетта. Ясмин тут больше не живет.

Аннели кивнула. Значит, интуиция ее не подвела.

– Правда? Ой, как жаль!.. А где же она живет?

– Вы уже вторая девушка, которая сегодня ее спрашивает. Но у вас, по крайней мере, грамотная речь… А с какой целью вы интересуетесь? Что вы хотели?

Вопрос был чересчур прямолинеен. Какое ей было дело? Ясмин ведь уже взрослый человек.

Аннели увидела, как мать Ясмин подошла к окну, приложив телефон к уху. Как ни странно, на ней был махровый халат, это в такое-то время суток! Ничего не скажешь, достойный пример для подражания…

– Перед Рождеством я занимала у Ясмин деньги на подарки, и теперь у меня наконец-то появилась возможность вернуть долг.

– Странно. У Ясмин никогда не водится лишних денег… А сколько?

– Простите?

– Сколько вы ей должны?

– Две тысячи двести, – наобум выдала Аннели.

Последовала небольшая пауза.

– Вы говорите, две двести? Послушайте, Генриетта, Ясмин должна мне кучу денег, так что вы можете просто отдать ваш долг мне.

Аннели была потрясена. Поистине предприимчивая тварь!

– Хорошо, конечно. Но сначала я позвоню Ясмин и предупрежу ее.

Женщина расстроилась.

– Ну хорошо, до свидания.

«Нет-нет-нет! Только не клади трубку, иначе весь разговор псу под хвост!» – пронеслось в голове у Аннели.

– Я живу в Ванлёсе! – вырвалось у нее. – Она, случайно, не где-нибудь там поблизости обитает? А то я заскочила бы к ней…

– Честно говоря, я знать не знаю, поблизости это или нет. Она переехала в Стенлёсе, я понятия не имею, где это. То же самое я уже сказала ее другой подруге. Судя по тому, что письма на ее имя по-прежнему приходят сюда, она наверняка объявится здесь, чтобы их забрать. Тогда я и передам ей, что вы отдали деньги мне.

– В Стенлёсе?.. Ах точно, правильно! Я что-то такое слышала от нее. На Лиллетофтвай, верно?

Аннели понятия не имела, есть ли улица с таким названием в Стенлёсе, но, как говорится, кто не рискует, тот не выигрывает.

– Нет-нет, это не та улица. Естественно, мне она вообще ничего не сказала, да и зачем – я ведь всего-навсего ее мать… Но я слышала, как она разговаривала с кем-то по телефону. Что-то там связано с сандалиями, если я правильно расслышала… Ну ладно, не забудьте отдать деньги мне. А не ей.

Введя в строке поиска «Сандал» и «Стенлёсе», Аннели нашла товарищество собственников жилья «Сандальспаркен». Оказавшись на месте, она убедилась собственными глазами, что резиденция занимает довольно приличную территорию. В двух зданиях с чуть смещенными относительно центральной части флангами насчитывалось около ста квартир. И как же, скажите на милость, ей выяснить, в какой из них обитает Ясмин, если она официально не зарегистрирована там? Ждать, когда бездельница выпорхнет на балкон? Бродить вокруг зданий до рассвета в ожидании этого – не очень удачная идея. Или позвонить этой дряни и предложить воспользоваться какой-нибудь услугой типа бесплатной подписки на пакет телеканалов? Существовал риск, что она не клюнет на эту уловку, при этом заподозрит неладное.

Аннели устало осмотрела первое здание. Таблички с фамилиями жильцов висели у каждой двери, как того требовал устав товарищества, но их было огромное количество. Она решила проверить фамилии по адресной базе в Интернете, но вдруг осознала, что вряд ли Ясмин успела зарегистрироваться по новому адресу. Конечно, можно было еще обойти все подъезды и просмотреть фамилии на почтовых ящиках, но вероятность того, что Ясмин наклеила свою фамилию поверх или рядом с фамилией владельца квартиры, была ничтожно мала.

Аннели вздохнула. Видимо, все-таки придется воспользоваться последним вариантом – все-таки это лучше, чем ничего…

Она начала с подъезда А первого корпуса, внимательно рассматривая таблички с фамилиями, прикрепленные к серебряным почтовым ящикам, скученно висевшим в задней части подъезда. Уже после первого подъезда Аннели собиралась бросить эту затею, так как в товариществе явно не приветствовались самовольные изменения табличек, как вдруг в подъезде Б ее взгляд упал на фамилию, от вида которой сердце забилось сильнее.

Двух зайцев одним выстрелом, подумала она.

Ибо на одном из ящиков, в ячейке, предназначенной для фамилии, унифицированным шрифтом было черным по белому написано: «Ригмор Циммерманн».

Конечно, с фамилией Ясмин это не имело ничего общего. Но это была фамилия девицы, находившейся примерно на том же уровне в списке жертв Аннели, что и Ясмин.