Глава 29
Пуаро держит речь

Звонить инспектору Джеппу на следующее утро выпало мне.

Его голос звучал довольно удрученно:

– А, это вы, капитан Гастингс… Ну, что на этот раз?

Я передал ему сообщение Пуаро.

– Приехать к одиннадцати? Ну, скажем так, мог бы. У него же нет ничего, чтобы помочь нам со смертью молодого Росса, да? Не побоюсь признаться, что мы были бы рады любой помощи. Мы и близко не приблизились к раскрытию. Просто загадка какая-то…

– Думаю, у него для вас что-то есть, – уклончиво ответил я. – Во всяком случае, он, кажется, очень доволен собой.

– Что нельзя сказать про меня, уж вы поверьте мне… Ладно, капитан Гастингс, я буду у вас.

Моя следующая задача состояла в том, чтобы позвонить Брайану Мартину. Ему я сказал то, что мне было велено: что Пуаро обнаружил нечто интересное, что, как он считает, будет рад услышать мистер Мартин. Когда меня спросили, что именно, я ответил, что не имею ни малейшего представления. Ведь Пуаро мне не рассказывал. После этих слов наступила пауза.

– Хорошо, – наконец сказал Мартин. – Я приду.

И повесил трубку.

Вскоре, к моему некоторому удивлению, Пуаро лично позвонил Дженни Драйвер и тоже попросил ее приехать.

Он был молчалив и мрачен. Я не задавал ему никаких вопросов.

Первым прибыл Брайан Мартин. Он был бодр и в приподнятом настроении, но держался – а может, это был плод моей фантазии – немного скованно. Дженни Драйвер приехала почти сразу после него. Кажется, ее удивило присутствие Мартина, да и тот, на мой взгляд, был немало удивлен.

Пуаро выставил два кресла и пригласил их сесть. Затем посмотрел на свои часы.

– Полагаю, инспектор Джепп будет здесь с минуты на минуту.

– Инспектор Джепп? – Мартин явно был ошеломлен.

– Да… я попросил его прийти… неофициально… как друга.

– Понятно.

Он погрузился в молчание. Дженни бросила на него быстрый взгляд и отвела глаза. Создавалось впечатление, что она чем-то сильно озабочена.

В следующее мгновение в комнату вошел Джепп.

Он тоже, как мне показалось, был немного удивлен присутствием Брайана Мартина и Дженни Драйвер, но виду не показал. Хозяина дома инспектор поприветствовал в характерной для него шутливой манере:

– Ну, мусье Пуаро, к чему вся эта суета? Как я понимаю, у вас появилась одна из ваших замечательных теорий?

Мой друг лучезарно улыбнулся ему:

– Нет-нет… ничего замечательного. Всего лишь простая история – настолько простая, что я, к своему стыду, сразу не разглядел ее. Если позволите, я попрошу вас пройти со мной по расследованию с самого начала.

Джепп вздохнул и посмотрел на часы.

– Если это не затянется больше чем на час… – сказал он.

– Успокойтесь, – сказал Пуаро. – Это не займет так много времени. Ведь вы хотите, не так ли, узнать, кто убил лорда Эджвера, кто убил мисс Адамс, кто убил Дональда Росса?

– Я хотел бы узнать про последнего, – осторожно произнес Джепп.

– Выслушайте меня, и вы всё узнаете. Я буду немногословен. – «А вот это маловероятно!» – не поверил я. – Я собираюсь пройти шаг за шагом по всему пути. Я расскажу вам, как был одурачен, как показал себя полнейшим глупцом, как понадобились разговор с моим другом Гастингсом и случайное замечание абсолютно чужого человека, чтобы я вернулся на верный путь.

Помолчав, он откашлялся и заговорил голосом, который я называл лекторским:

– Я начну с ужина в «Савойе». Ко мне обратилась леди Эджвер и попросила о частной беседе. Она хотела избавиться от своего мужа. В конце беседы леди Эджвер сказала – несколько опрометчиво, подумал я, – что она приехала бы на такси и самолично кокнула его. Эти слова слышал мистер Брайан Мартин, который вошел как раз в этот момент. – Пуаро обернулся. – А? Ведь так, верно?

– Мы все слышали, – ответил актер. – Уидберны, Марш, Карлотта – все мы.

– О, согласен. Полностью согласен. Eh bien, мне не довелось позабыть об этих словах леди Эджвер, так как на следующее утро мистер Брайан Мартин заехал ко мне с явной целью внедрить эти слова мне в сознание.

– Вовсе нет! – сердито вскричал тот. – Я приехал…

Пуаро поднял руку:

– Вы приехали якобы для того, чтобы рассказать мне неправдоподобную историю о том, что вас преследуют. Сказку, в которую не поверил бы и ребенок. Вероятно, вы взяли в качестве основы какой-то старый фильм. Девушка, чье согласие вы должны получить, человек, которого вы опознали по золотому зубу… Mon ami, у молодого человека просто не может быть золотых зубов – в наше время их уже не ставят, тем более в Америке. Золотой зуб – это безнадежно устаревший аспект стоматологии. А вся история – аспект абсурда! Рассказав эту небылицу, вы переходите к реальной цели своего визита – настроить меня против леди Эджвер. Выражусь яснее: вы готовите почву к тому моменту, когда она убьет своего мужа.

– Не понимаю, о чем вы, – пробормотал Брайан Мартин. Он был смертельно бледен.

– Вы высмеиваете идею о том, что он согласится на развод. Вы думаете, что я собираюсь увидеться с ним на следующий день. Но дата встречи меняется. Я еду к нему в то же утро, и он соглашается на развод. Так что у леди Эджвер не остается никакого мотива для убийства. Более того, он рассказывает мне, что уже написал ей по этому поводу.

Однако леди Эджвер заявляет, что не получала никакого письма. Либо она лжет, либо лжет ее муж, либо кто-то перехватил письмо. Но кто?

Теперь я спрашиваю себя: зачем месье Брайану Мартину понадобилось приезжать ко мне и рассказывать все эти небылицы? Какая внутренняя сила побудила его к этому? И у меня, месье, формируется идея о том, что все это время вы были до умопомрачения влюблены в эту даму. Лорд Эджвер говорит, что, как ему сказала жена, она хочет выйти за актера. Ну, предположим, это действительно так, но дама передумывает. К тому моменту, когда приходит письмо с согласием лорда Эджвера на развод, она уже хочет выйти за другого – не за вас! И тогда, естественно, у вас появляются основания для того, чтобы перехватить письмо.

– Я никогда…

– В свое время вы скажете все, что пожелаете. А сейчас будете слушать меня.

В каком умонастроении вы должны были бы быть – вы, избалованный идол, который никогда не знал отказа? Как я это вижу, в своего рода яростном недоумении, в стремлении как можно больше навредить леди Эджвер. А разве может быть вред больший, чем обвинение в убийстве и повешение?

– Господь Всемогущий! – выдохнул Джепп.

Пуаро повернулся к нему:

– Вот такая идея стала обретать очертания в моем мозгу. Ее поддержали несколько обстоятельств. У Карлотты Адамс в главных друзьях было двое мужчин – капитан Марш и Брайан Мартин. Вполне возможно, что именно Брайан Мартин, богатый человек, подговорил ее устроить розыгрыш и предложил ей за это десять тысяч долларов. Все это время мне казалось маловероятным, чтобы мисс Адамс поверила, что десять тысяч долларов ей сможет заплатить Рональд Марш. Она знала, что он на мели. Брайан Мартин – гораздо более подходящий вариант.

– Я не… уверяю вас… – хрипло произнес киноактер.

– Когда содержание письма мисс Адамс к сестре было передано по телеграфу из Вашингтона – oh la, la! – я ужасно расстроился. Получалось, что мои умозаключения неправильны. Но позже я совершил открытие. Мне прислали настоящее письмо, и оно оказалось прерванным: один лист куда-то пропал. Так что речь в нем могла идти о ком-то еще, а не о капитане Марше.

Существовало еще одно свидетельство. Капитан Марш, когда его арестовали, абсолютно четко заявил, что в дом, как ему показалось, заходил Брайан Мартин. В устах осужденного это показание не имело веса. К тому же у месье Мартина было алиби. Это же естественно! Этого и следовало ожидать. Если месье Мартин совершил убийство, ему просто необходимо было алиби. И это алиби подтвердил лишь один человек – мисс Драйвер.

– И что из этого? – резко заявила девушка.

– Ничего, мадемуазель, – с улыбкой ответил Пуаро. – Если не считать, что я заметил, как вы в тот же самый день обедали в обществе месье Мартина и что вы, лично придя ко мне, взяли на себя труд заставить меня поверить в то, что будто бы ваша подруга мисс Адамс проявляла особый интерес к Рональду Маршу, а не – хотя так, я уверен, и было на самом деле – к Брайану Мартину.

– Ничего подобного, – отважно заявил киноидол.

– Возможно, вы не знали об этом, месье, – спокойно сказал Пуаро, – но я думаю, что это правда. Это, как ничто другое, объясняет ее неприязнь к леди Эджвер. Эта неприязнь была от вашего имени. Вы же рассказали ей о полученном отказе, разве нет?

– Ну… да… мне надо было поделиться с кем-нибудь, и она…

– Искренне вам сочувствовала. Да, она была сострадательным человеком, я сам это заметил. Eh bien, что происходит дальше? Рональд Марш, его арестовывают. Вы тут же воспряли духом. Повод для тревоги, которую вы, вероятно, испытывали, исчез. Хотя ваш план потерпел крах из-за того, что леди Эджвер передумала и в последнюю минуту поехала на прием, козлом отпущения становится другой. Вы освобождаетесь от всех опасений. А потом – на званом обеде – слышите, как Дональд Росс, милый, но довольно глупый молодой человек, говорит Гастингсу нечто такое, что показывает вам: угроза все еще существует.

– Это неправда! – закричал актер. По его лицу градом катился пот, в глазах застыло выражение дикого ужаса. – Поверьте мне, я ничего не слышал… ничего… я ничего не делал…

А потом, думаю, наступило величайшее потрясение того утра.

– Это истинная правда, – тихо сказал мой друг. – Надеюсь, вы достаточно наказаны за то, что пришли ко мне – ко мне, Эркюлю Пуаро, – со своей неправдоподобной историей.

Мы все охнули. Пуаро невозмутимо продолжал:

– Видите, я показываю вам все свои ошибки. Было пять вопросов, которые я задал себе. Гастингс их знает. Ответы на три из них подходили просто отлично. Кто перехватил письмо? Наверняка Брайан Мартин – ответ напрашивался сам собой. Еще один вопрос: что побудило лорда Эджвера внезапно изменить свое мнение и согласиться на развод? Ну, у меня была одна идея. Либо он хотел снова жениться – однако я не смог найти обстоятельств, указывающих на это, – либо тут имеет место какой-то шантаж. Лорд Эджвер был человеком своеобразных вкусов. Вполне возможно, что открылись некие факты его жизни, и они, при том что он не давал своей жене английский развод, могли быть использованы ею вместе с угрозой публичности. Я думаю, именно это и произошло. Лорд Эджвер не хотел, чтобы его имя связывали с широким скандалом. Он сдался, и ярость на самого себя за вынужденную капитуляцию отражалась на его лице, когда он думал, что его никто не видит. Это также объясняет то, как он с подозрительной поспешностью произнес: «Ничего в письме не имело к этому отношения» – до того, как я даже предположил такую вероятность.

Оставалось два вопроса. Вопрос о пенсне, не принадлежавшем мисс Адамс, но найденном в ее сумочке. И вопрос о том, зачем кто-то звонил по телефону леди Эджвер в Чизик, когда она была там на ужине. Мне никак не удавалось втиснуть месье Брайана Мартина в эти два вопроса.

Поэтому я был вынужден прийти к заключению, что ошибаюсь насчет либо мистера Мартина, либо вопросов как таковых. В отчаянии я снова очень внимательно прочитал письмо мисс Адамс. И обнаружил одну вещь! Да, я кое-что обнаружил!

Взгляните сами. Вот здесь. Видите, лист оторван? Неровно, как это часто бывает. А теперь предположим, что на верхней строчке перед «говорит» было еще коротенькое слово…

А! Вы все поняли! Слово «она»! Устроить розыгрыш Карлотте Адамс предложила женщина.

В общем, я составил список всех женщин, так или иначе связанных с делом. Кроме Джейн Уилкинсон, набралось еще четыре: Джеральдин Марш, мисс Кэрролл, мисс Драйвер и герцогиня Мертон.

Из всех четырех больше всего меня интересовала мисс Кэрролл. Она носила очки, она была в доме в тот вечер, своими ошибочными свидетельскими показаниями она уже продемонстрировала желание инкриминировать убийство леди Эджвер, и она была достаточно энергичной и хладнокровной, чтобы такое убийство совершить. С мотивом оставались неясности – но как-никак она проработала у лорда Эджвера несколько лет, и мотив мог существовать, только мы о нем пока не знали.

Я также не мог полностью отмести Джеральдин Марш. Она ненавидела отца – она сама мне так сказала. По натуре она была неврастеником, легко возбудимой. Предположим, в тот вечер она зашла в дом и намеренно ударила ножом отца, а потом спокойно поднялась наверх за жемчугом. Представьте, как она страдала, когда обнаружила, что ее кузен, которого она нежно любила, не остался ждать ее в такси, а вошел в дом…

В связи с этим ее волнение было вполне объяснимо. Его можно было бы объяснить и ее невиновностью, и страхом перед тем, что кузен на самом деле совершил преступление. Был еще один маленький аспект. Золотая коробочка с инициалом Д, найденная в сумочке мисс Адамс. Я слышал, как кузен называл Джеральдин Диной. К тому же в прошлом ноябре она проживала в пансионе в Париже и вполне могла встречаться там с Карлоттой Адамс.

Вам может показаться безумием то, что я добавил в этот список герцогиню Мертон. Но она нанесла мне визит, и я уяснил, что герцогиня принадлежит к фанатичным натурам. Любовь всей ее жизни сосредоточилась на сыне, и она вполне могла, взвинтив себя до крайности, придумать сложный план по устранению женщины, которая грозила разрушить жизнь сына.

Еще была мисс Дженни Драйвер…

Пуаро замолчал, глядя на Дженни. Та смело встретила его взгляд, лишь дерзко склонила голову набок.

– И что же у вас есть на меня? – спросила она.

– Ничего, мадемуазель, кроме того, что вы дружите с Брайаном Мартином… и что ваша фамилия начинается с Д.

– Не очень-то и много.

– Тут есть одна вещь. У вас хватит ума и выдержки, чтобы совершить такое преступление. Если кто в этом и сомневается, то я – нет.

Девушка прикурила сигарету.

– Продолжайте, – жизнерадостно сказала она.

– Было ли алиби месье Мартина настоящим? Это мне и нужно было понять. Если да, то кого Рональд Марш видел входящим в дом? И тут я кое-что вспомнил. Красавец дворецкий на Риджент-Гейт имел огромное сходство с месье Мартином. Вот его-то капитан Марш и видел. И у меня сформировалась теория. Моя идея состоит в том, что это он обнаружил, что хозяин убит. Рядом с хозяином лежал конверт с французскими купюрами на сумму сто фунтов. Он взял эти деньги, выскользнул из дома, спрятал их в безопасном месте – например, у друга, такого же мошенника, – и вернулся, открыв входную дверь ключом лорда Эджвера. А обнаруживать мертвого хозяина предоставил горничной, что та и сделала на следующее утро. Он не видел для себя никакой опасности, так как был твердо убежден, что убийство совершила леди Эджвер. Тем более тех купюр в доме уже не было, их вынесли и обменяли до того, как кто-то мог заметить пропажу. Однако, когда у леди Эджвер появилось алиби и Скотланд-Ярд взялся за изучение его прошлого, он струсил и сбежал.

Джепп одобрительно закивал.

– Оставалось пенсне. Если оно принадлежало мисс Кэрролл, тогда вопрос был бы решен. Она могла перехватить письмо, а пенсне могло перекочевать в сумочку Карлотты Адамс либо когда мисс Кэрролл обговаривала детали, либо в вечер убийства.

Но потом выяснилось, что пенсне не имеет никакого отношения к мисс Кэрролл. Мы с Гастингсом шли домой, я пребывал в подавленном настроении, пытаясь систематизировать и упорядочить все факты. И тут случилось чудо!

Гастингс стал рассказывать о всяких событиях, причем он повел рассказ в определенной последовательности. Сообщил о том, что за столом у сэра Монтегю Корнера Дональд Росс был одним из тринадцати гостей и что он первым встал из-за стола. Я был погружен в собственные размышления и не особо прислушивался. В голове у меня просто промелькнула мысль, что, строго говоря, так быть не могло. Возможно, он первым встал из-за стола, когда ужин закончился, но на самом деле первой встала леди Эджвер, поскольку ее позвали к телефону. Размышляя о ней, я вспомнил одну загадку – загадку, которая, как я предполагал, хорошо сочеталась с ее детской ментальностью. Я пересказал ее Гастингсу. Он отреагировал, как королева Виктория, – не посмеялся. Я задался вопросом, у кого можно в подробностях выяснить, какие чувства испытывал месье Мартин к Джейн Уилкинсон. Она сама ничего рассказывать мне не будет, это я точно знал. Мы как раз переходили дорогу, и один прохожий произнес одно короткое предложение. Он сетовал, обращаясь к своей девушке, почему кто-то там не спросил у Эллис. И меня будто осенило.

Пуаро огляделся.

– Да-да, пенсне, телефонный звонок, невысокая женщина, что забирала золотую коробочку в Париже. Ну конечно, Эллис, горничная Джейн Уилкинсон. Я отследил всю цепочку: свечи, полумрак, миссис ван Дузен… И все понял!