Глава 10
Дженни Драйвер

Следующая наша задача состояла в том, чтобы повидаться с врачом, чей адрес нам дала горничная.

Как оказалось, врач – нервный пожилой мужчина с суетливыми манерами – знал о Пуаро понаслышке и выразил искреннюю радость от возможности познакомиться с ним.

– Что я могу сделать для вас, месье Пуаро? – спросил он после вступительной части.

– Сегодня утром, месье le docteur, вас вызвали к постели мисс Карлотты Адамс.

– Ах да, бедняжка… Кстати, умная актриса. Я дважды был на ее представлениях. Тысяча сожалений о том, что она вот так закончила свой путь… Не понимаю, почему молодые девушки увлекаются подобными препаратами.

– Вы считаете, что она пристрастилась к наркотикам?

– Ну, с профессиональной точки зрения я бы так не сказал. Во всяком случае, препарат был введен не подкожно. Никаких следов от укола. Очевидно, она принимала его перорально. Горничная сказала, что обычно она спала хорошо, но горничным нельзя верить. Я не думаю, что она принимала веронал ежевечерне, но точно то, что она принимала его в течение какого-то времени.

– Что заставляет вас так думать?

– Вот… черт возьми! Куда я ее дел? – Доктор заглянул в небольшой чемоданчик. – А! Вот она. – Он достал маленькую черную кожаную сумочку-кисет. – Естественно, будет проведено дознание. Я забрал ее с собой, чтобы горничная в нее не залезла.

Открыв сумочку, он достал золотую коробочку. На крышке рубинами были выложены инициалы «К. Э.» Коробочка была изящной и дорогой. Врач открыл ее. Она почти до краев была заполнена белым порошком.

– Веронал, – пояснил он. – Взгляните, что написано внутри.

На внутренней стороне крышки было выгравировано:

– Десятое ноября, – задумчиво произнес Пуаро.

– Именно, а сейчас июнь. Вот, как мне кажется, указание на то, что она принимает средство как минимум полгода, а так как год не указан, вполне возможно, что она пристрастилась к нему полтора или два с половиной года назад. Или в любое время в этот промежуток.

– Париж. Д., – сказал Пуаро, хмурясь.

– Да. Вам это о чем-нибудь говорит? Кстати, я так и не спросил, каков ваш интерес в этом деле. Догадываюсь, у вас есть веские основания. Вероятно, вы хотите узнать, не было ли это самоубийством? Ну, ответить наверняка не могу. И никто не сможет. По словам горничной, вчера она была бодрой и в отличном расположении духа. Похоже на несчастный случай, и, по моему мнению, это несчастный случай и есть. Веронал – очень нестабильный препарат. Можно принять лошадиную дозу, и она вас не убьет. А можно отойти в мир иной и от маленькой. По этой причине препарат опасен. У меня нет сомнений в том, что на дознании будет установлена смерть от несчастного случая. Боюсь, больше я ничем вам помочь не смогу.

– Вы позволите мне осмотреть сумочку мадемуазель?

– Конечно. Конечно.

Пуаро высыпал содержимое сумочки. Там был тонкой работы носовой платок с монограммой «К. М. Э.» в углу, пуховка, губная помада, банкнота в один фунт, немного мелочи и пенсне.

Последний предмет Пуаро принялся изучать с величайшим интересом. Пенсне было в золотой оправе, очень строгое, как у ученого.

– Любопытно, – сказал он. – Я не знал, что мисс Адамс носила очки. Возможно, они для чтения?

Доктор взял пенсне.

– Нет, они для улицы, – уверенно заключил он. – Причем линзы довольно мощные. Человек, который носил их, был чрезвычайно близорук.

– Вам случайно не известно, мисс Адамс…

– Я раньше ее никогда не пользовал. Меня вызывали лишь один раз, когда у горничной нарывал палец. Больше я никогда в той квартире не бывал. Мисс Адамс, которую я при том посещении видел мельком, точно была без очков.

Пуаро поблагодарил врача, и мы ушли.

На лице моего друга сохранялось озадаченное выражение.

– Не может быть, чтобы я так ошибался, – признался он.

– Касательно перевоплощения?

– Нет-нет. Этот факт я считаю доказанным. Нет, я имею в виду ее смерть. Совершенно очевидно, что у нее имелся веронал. Не исключена вероятность того, что вчера она чувствовала себя уставшей и взвинченной и решила обеспечить себе хороший ночной сон.

Неожиданно он замер как вкопанный – к огромному удивлению прохожих – и ударил рукой о другую руку.

– Нет, нет, нет, нет! – воскликнул он. – Почему вдруг несчастный случай происходит так кстати? Это не было несчастным случаем. Это не было самоубийством. Нет, она сыграла свою роль и тем самым подписала себе смертный приговор. Вероятно, веронал был выбран просто потому, что все знали: она периодически принимает его и он хранится у нее в той коробочке. Но если так, значит, убийца из тех, кто близко знал ее. Кто этот Д, Гастингс? Я многое отдал бы, чтобы узнать, кто этот Д.

– Пуаро, – сказал я, выдергивая его из глубоких раздумий, – может, мы пойдем дальше? Все на нас смотрят.

– Э?.. Гм, наверное, вы правы. Хотя меня не беспокоит, что люди смотрят на меня. Это совсем не мешает процессу мышления.

– Они начинают посмеиваться, – проговорил я.

– Это не имеет значения.

Я не мог с этим согласиться. Я до ужаса боюсь делать нечто, что бросалось бы в глаза. Единственное, что может отвлечь Пуаро, – это страх перед тем, что влага или жара повредят его знаменитым усам.

– Мы возьмем такси, – сказал мой друг, взмахивая тростью.

Одна из машин подъехала к тротуару, и Пуаро велел ехать к «Дженевьеве» на Моффат-стрит.

«Дженевьева» была одним из тех заведений, где в витрине выставлена одна ничем не примечательная шляпка и шарф, а все действие сосредоточено на втором этаже, куда ведет пропахший плесенью лестничный пролет.

Поднявшись наверх, мы подошли к двери с табличкой «Дженевьева. Пожалуйста, проходите» и, подчинившись, оказались в маленькой комнатке, заполненной шляпками. Навстречу нам вышла импозантная блондинка и с подозрением уставилась на Пуаро.

– Мисс Драйвер? – спросил Пуаро.

– Не знаю, может ли мадам принять вас. Пожалуйста, сообщите, какое у вас дело.

Светловолосой красавице не пришлось ходить за хозяйкой. Черная бархатная штора заколыхалась, и к нам выпорхнуло маленькое жизнерадостное создание с огненно-рыжими волосами.

– Что там? – не без недовольства осведомилась она.

– Вы мисс Драйвер?

– Да. Как там Карлотта?

– Вы уже слышали печальную весть?

– Что за печальная весть?

– Вчера вечером мисс Адамс скончалась во сне. Передозировка веронала.

Глаза девушки расширились от изумления.

– Какой ужас! – вскричала она. – Бедняжка Карлотта… С трудом верится. Ведь только вчера она была полна жизни.

– Как бы то ни было, это так, мадемуазель, – сказал Пуаро. – Кстати… сейчас почти час. Окажите мне честь, пообедайте со мной и моим другом. Я хочу задать вам несколько вопросов.

Девушка оглядела его с ног до головы. У этого крохотного создания был боевой характер. Она чем-то напоминала мне фокстерьера.

– Вы кто? – без обиняков заявила она.

– Меня зовут Эркюль Пуаро. А это мой друг капитан Гастингс.

Я поклонился.

Мисс Драйвер смотрела на нас, переводя взгляд с одного на другого и обратно.

– Я слышала о вас, – коротко сказала она. – Я пойду с вами. – Крикнула блондинке: – Дороти!

– Да, Дженни.

– Скоро придет миссис Лестер насчет модели «Роза Декарта». Примерь различные перья. Пока! Надеюсь, я скоро.

Она взяла маленькую черную шляпку, надела ее набок, энергично попудрила носик и, повернувшись к Пуаро, объявила:

– Я готова.

Пять минут спустя мы сидели за столиком в маленьком ресторанчике на Дувр-стрит. Пуаро уже успел сделать заказ, и сейчас перед нами стояли коктейли.

– Итак, – сказала Дженни Драйвер, – я хочу знать, что все это значит. Во что вляпалась Карлотта?

– А она во что-то вляпалась, мадемуазель?

– Кто тут задает вопросы, вы или я?

– По моему видению, вопросы следовало бы задавать мне. – Пуаро улыбнулся. – Как я понимаю, вы с мисс Адамс были близкими подругами.

– Верно.

– Eh bien, тогда примите, мадемуазель, мои заверения в том, что все, что я делаю, я делаю в интересах вашей почившей подруги. Поверьте мне, дело обстоит именно так.

Дженни Драйвер несколько мгновений молчала, обдумывая его слова. Наконец она коротко кивнула:

– Я верю вам. Продолжайте. Что вы хотите знать?

– Как я понимаю, мадемуазель, ваша подруга вчера обедала вместе с вами.

– Всё так.

– Она рассказывала вам, какие у нее были планы на вчерашний вечер?

– Конкретно вчерашний вечер она не упоминала.

– Но что-то сказала?

– Ну, она говорила кое о чем, на что вы намекаете. Только имейте в виду, все это было конфиденциально.

– Это понятно.

– Гм, дайте подумать… Наверное, мне лучше рассказать все своими словами.

– Будьте так любезны, мадемуазель.

– В общем, так. Карлотта была чем-то взбудоражена. Она нечасто бывает такой. Она не из тех, кого легко взбудоражить. Она отказывалась что-либо объяснять, сказала, что дала слово молчать, но что она кое-что затеяла. Что-то, как я поняла, вроде гигантского розыгрыша.

– Розыгрыша?

– Это она так сказала. Она не сообщила, как, когда или где. Только… – Мисс Драйвер помолчала и нахмурилась. – В общем… видите ли… Карлотта не из тех, кто любит всякие розыгрыши и прочее такого рода. Она серьезная, доброжелательная и трудолюбивая. Я в том смысле, что кто-то втянул ее в эту аферу, это точно. И я думаю… имейте в виду, она этого не говорила…

– Да-да, я все понимаю. Так что вы думаете?

– Я думаю… я уверена… что эта история как-то связана с деньгами. Ничто не могло привести Карлотту в такое возбуждение, кроме денег. Так уж она была устроена. Я в жизни не встречала человека с такой деловой хваткой, как у нее. Так взбудоражить и обрадовать ее могли только деньги – причем большая сумма. У меня сложилось впечатление, что она взялась за что-то на спор… и что была абсолютно уверена в успехе. Только все не совсем так. В том смысле, что Карлотта никогда не спорила. На моей памяти она никогда не заключала пари. В общем, так или иначе, я уверена, что здесь как-то завязаны деньги.

– Но она сама так не говорила?

– Нет. Просто сказала, что в ближайшем будущем сможет сделать кое-что важное. Она собиралась вызвать свою сестру из Америки и встретиться с ней в Париже. Карлотта обожала свою младшую сестру. Утонченную и, как мне кажется, тонко понимающую музыку. Вот что мне известно. Вас это интересовало?

Пуаро кивнул:

– Да. Это подтверждает версию. Должен признаться, я надеялся на большее. Я предполагал, что мисс Адамс будет связана обещанием хранить тайну. Но я надеялся, что она, будучи истинной женщиной, решит открыть свою тайну ближайшей подруге.

– Я пыталась разговорить ее, – сказала Дженни. – Но она лишь смеялась в ответ, а потом заявила, что когда-нибудь обязательно расскажет мне.

Пуаро помолчал. Потом сказал:

– Вам известно такое имя: лорд Эджвер?

– Что? Это тот, кого убили? Видела на тумбе с газетами полчаса назад.

– Да. Вы не знаете, была ли мисс Адамс знакома с ним?

– Сомневаюсь. Уверена, что нет… Ой! Подождите-ка!

– Да, мадемуазель? – встрепенулся Пуаро.

– Что же это было? – Мисс Драйвер нахмурилась и теребила бровь, вспоминая. – Да, вот оно. Один раз она упоминала его. С каким-то ожесточением.

– С ожесточением?

– Да. Она сказала… как же она это сказала? Что таким людям нужно запретить своей жестокостью и отсутствием понимания губить чужие жизни. Она сказала… да, именно так… что он из тех, чья смерть, вероятно, пошла бы на пользу всем.

– Когда она это сказала, мадемуазель?

– О, примерно месяц назад, так мне кажется.

– А почему о нем зашла речь?

Дженни Драйвер еще несколько минут напрягала мозги, но в конечном итоге покачала головой.

– Не могу вспомнить, – призналась она. – То ли его имя случайно упомянули, то ли еще что-то… Возможно, оно было в газетах. В общем, я помню, как мне показалось странным, что Карлотта вдруг так резко ощетинилась против совершенно незнакомого человека.

– Это действительно странно, – задумчиво сказал Пуаро. И после паузы спросил: – Вы не знаете, у мисс Адамс была привычка принимать веронал?

– Я о таком не знаю. Никогда не видела, чтобы Карлотта принимала его. Да она и не упоминала, что принимает его.

– Вы когда-нибудь видели в ее сумочке золотую коробочку с рубиновыми инициалами «К. Э.»?

– Маленькую золотую коробочку… нет. Точно не видела.

– Вы случайно не знаете, где мисс Адамс находилась в прошлом ноябре?

– Дайте подумать… Она вернулась в Штаты в ноябре… кажется, ближе к концу месяца. А до этого была в Париже.

– Одна?

– Одна, конечно! Извините… вероятно, вы имели в виду совсем другое! Не понимаю, почему любое упоминание о Париже всегда подразумевает какую-нибудь гадость. А ведь это такой красивый, респектабельный город… Только Карлотта была не из тех, кто ездит куда-нибудь на выходные.

– А теперь, мадемуазель, я хочу задать вам очень важный вопрос. Существовал ли мужчина, к которому мисс Адамс проявляла особый интерес?

– Ответ «нет», – медленно произнесла Дженни. – Сколько я знаю Карлотту, она всегда была с головой погружена в работу и свою утонченную сестру. Она руководствовалась правилом, что «я глава семьи, и я за все в ответе». Так что ответ «нет» – твердо и окончательно.

– А если не так твердо?

– Я бы не удивилась, если б… в последнее время… Карлотта проявила интерес к одному мужчине.

– А!

– Имейте в виду, это только мои догадки. Меня натолкнуло на эту мысль ее поведение. Она стала… другой… не мечтательной, а рассеянной. Да и выглядеть стала по-другому. Более конкретно я объяснить не могу. Любая женщина просто чувствует такие вещи… и, конечно, я вполне могу ошибаться.

Пуаро кивнул.

– Спасибо, мадемуазель. Еще одно. Среди друзей мисс Адамс есть некто с инициалом Д?

– Д, – задумчиво произнесла Дженни Драйвер. – Д? Нет, сожалею. Не могу вспомнить таких.