Глава 24

Сибирская язва

Через три недели после того, как рухнул Всемирный торговый центр, во Флориде проснулся мужчина с плохим самочувствием. После почти бессонной ночи у Роберта Стивенса был жар и озноб, и вскоре после этого его начало рвать. Жена Морин привезла его в отделение скорой помощи недалеко от их дома в Уэст-Палм-Бич, где она сказала врачам, что у ее мужа, шестидесятитрехлетнего бильд-редактора, были нечеткие симптомы в течение нескольких дней, в том числе боли в мышцах и недомогание. Что-то явно было не так, но что именно – она не понимала. Все было не так, как раньше, когда он болел. Роберт не был похож на самого себя.

Он был дезориентирован и не в состоянии ничего рассказать врачам, поэтому рассказывать обо всем пришлось Морин. Она поведала сотрудникам больницы, что Роберт был типичным жителем Флориды, увлеченным рыбалкой и садоводством, и что кроме повышенного давления и небольших проблем с сердцем он был в добром здравии. Время от времени он принимал бета-блокаторы и детскую дозу аспирина. Роберт работал в Бока-Ратон в American Media Inc. – издателе желтой прессы – и большую часть рабочего дня рассматривал фотографии, присланные по почте или через интернет.

Врачи не понимали, что с Робертом. Уровень лейкоцитов был нормальным, и это исключало инфекцию, однако лихорадка и спутанность сознания могли говорить о бактериальном менингите, и врачи начали давать ему грязь Миссисипи, а также другой антибиотик – цефотаксим. Роберту необходимо было сделать компьютерную томографию и люмбальную пункцию для подтверждения диагноза. Но дальше стало только хуже.

Буквально через несколько часов после прибытия в отделение скорой помощи у Роберта случился серьезный приступ, и его подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Пункция была ужасной – в норме прозрачная, спинномозговая жидкость была мутной, указывая на массивную инфекцию, и кишела бактериями. Но они не были похожи на типичные виды бактерий, которые можно было бы увидеть в спинномозговой жидкости. Они были длинными и тонкими и находились у него в крови. В течение следующих двадцати четырех часов состояние Роберта ухудшилось. Температура поднялась до 40 градусов и отказали почки. На третий день госпитализации давление Роберта резко упало и случился сердечный приступ. Была предпринята неудачная попытка реанимации, и он умер всего через три дня после госпитализации. Департамент здравоохранения Флориды публично подтвердил то, что врачи Роберта уже и так знали: его погубила сибирская язва.

Это был первый подобный случай в США за двадцать пять лет, он не был похож на виденное эпидемиологами ранее. В прошлом веке в большинстве случаев заражение было связано с профессией – работой с загрязненными шкурами животных. Сибирская язва иногда поражает людей, которые работают с козьей шерстью. Но Роберт Стивенс сидел целый день в офисе, сортируя фотографии. Да, симптомы заболевания начались после путешествия в Северную Каролину, но в поездке не происходило ничего необычного; ни охоты или выездов на фермы или в зоопарки. И он совершенно точно не касался коз.

Департамент здоровья округа Палм-Бич, Департамент здравоохранения штата Флорида и Центр по контролю и профилактике заболеваний США (ЦКЗ) начали широкомасштабное расследование совместно с ФБР – эпидемиологи изучали дом и офис Роберта. Один образец, взятый в офисе, дал положительный результат на Bacillus anthracis, бактерию, вызывающую сибирскую язву, и вскоре она была найдена в носу семидесятитрехлетнего коллеги Роберта. Департамент здравоохранения начал предлагать профилактическое лечение антибиотиками тех, кто мог быть в здании в последние шестьдесят дней. Более тысячи человек прошли через забор анализов в течение нескольких недель после смерти Роберта. Люди, которые были подвержены сибирской язве, реагировали по-разному, что осложняло ситуацию – некоторые могли вдыхать ее и чувствовать себя хорошо, а кто-то сразу же заболевал и умирал в считанные дни. Было трудно понять, кто действительно оказался в зоне риска.

Через неделю после того, как у Роберта Стивенса случился сердечный приступ, Нью-Йоркский отдел департамента здоровья сообщил Центру по контролю и профилактике заболеваний США, что они вступали в контакт с человеком, у которого была странная сыпь. Это было черное поражение, известное как струп, которое иногда принимают за укус коричневого паука-отшельника. Струп сложно повредить, но он раздувается и испускает жидкость; его вызывает только одна вещь: сибирская язва.

Вскоре после этого ЦКЗ был уведомлен, что произошел еще один случай обнаружения темной сыпи, быстро распространяющейся по левой руке ребенка. Сибирская язва давно считалась потенциальным оружием для биотеррористов и теперь прибыла в самый густонаселенный город в стране.

Cтрупы также появились на груди 38-летней женщины, которая работала в ЦКЗ. Несколькими днями ранее она получила подозрительное письмо. Письмо содержало порошок, в котором были споры сибирской язвы. ФБР объявило, что конверт, полученный ЦКЗ, и другой, который был отправлен в New York Times, были отправлены из флоридского Санкт-Петербурга. Почерк был тот же. Спустя несколько дней лидер большинства в Сенате Том Дэшл заявил, что споры сибирской язвы были найдены в его кабинете. Через неделю после этого два почтовых работника из Брентвуда в Вашингтоне, округ Колумбия, умерли от вдыхания спор сибирской язвы. Следователи приближались к разгадке, но эпидемия набирала обороты. Более десяти тысяч почтовых работников, скорее всего, подверглись воздействию сибирской язвы, и требовались специалисты, чтобы выяснить, кому нужно немедленное лечение.

Том Уолш в это время был в Вашингтоне. Он бросил то, чем занимался, и поехал осматривать почтовых работников и их семьи, решая, кого лечить ципрофлоксацином.

– В клинику поступил мальчик, которого постоянно рвало, – вспоминает Том. – Парень, сортировавший пациентов, посмотрел на меня, потом на рвоту и сказал: «Этот к вам, Уолш».

Он и другие службы экстренного реагирования в итоге дали профилактические антибиотики двум с половиной тысячам людей. В то время сибирская язва считалась смертельной на 80–90 % даже с лечением, но команда Тома помогла сократить это число вдвое.

Пять человек погибли во время атак сибирской язвой в сентябре и октябре 2001 года, виновником был, вероятно, Брюс Айвинс, недовольный правительством ученый, который работал над вакциной против сибирской язвы в армейской лаборатории биозащиты в Форт-Детрик, Мэриленд. (Айвинс покончил с собой до того, как следственные мероприятия под руководством Роберта Мюллера закончились.) Десять лет спустя, в 2011 году, правительство США присудило 2,5 миллиона долларов Морин Стивенс, которая в судебном порядке доказала, что опасный патоген не охранялся должным образом. Но запоздалая компенсация – это не конец истории.

В 2016 году российские чиновники министерства здравоохранения получили сообщение о вспышке сибирской язвы в Сибири, где десятки людей были госпитализированы, а один ребенок погиб. Семьи эвакуировали из отдаленных деревень на самолетах, в то время как следователи пытались собрать картинку воедино. В итоге эпидемиологи пришли к странной теории: десятилетиями ранее сибирская язва убила оленей, и трупы оставались под слоем вечной мерзлоты, пока не ударила жара, вытаскивая смертоносные споры на поверхность. Если гипотеза верна, это значит, что люди будут в опасности каждый раз, когда поднимается температура. Сибирская язва не исчезнет, она появится.

В то время как Том Уолш осматривал почтовых работников, Винсент Фишетти проводил свои эксперименты. Его рокфеллеровская команда разработала лизины для обнаружения и уничтожения бактерий сибирской язвы, и открытие привело его на обложку Nature – журнала, который я увидел в его кабинете. «Новый препарат может сорвать попытки биотеррористов создать антибиотикоустойчивую сибирскую язву, – было написано о его работе. – На базе препарата можно также сделать быстрый ручной детектор для проверки загрязненных участков».

Фишетти нашел видео на компьютере и позвал меня.

– Это сибирская язва, – сказал он, указывая на серый прямоугольник на экране. – А это лизины.

Спустя два клика бактерии лопнули, как воздушный шарик. Пока проигрывалось видео, я просматривал статью из Nature на телефоне: «Команда планирует начать клинические испытания на животных через несколько недель. По прогнозам Фишетти, препарат может быть готов через три года».

– Классно, – сказал я. – Это доступно для пациентов? Или только в клинических исследованиях?

Он покачал головой.

– Серьезно? Статье же больше пятнадцати лет! Хоть какого-то прогресса вы достигли за это время?

Фишетти меж тем продолжал проигрывать видеоролик.