Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Еще один фонтан для чарующих времяпрепровождений, абсолютная противоположность «Баркачче» у подножия Испанской лестницы, расположен на холме Джаникула, неподалеку от Ватикана. И ничего особенного в нем нет. Безымянный источник журчит на территории монастыря Святого Онуфрия и на вершине холма, так что лучше уточнить часы посещений обители. Служителем там издерганный человек лет тридцати пяти. Всякий раз, когда я вижу его в ризнице, он что-то страстно строчит от руки на листах нескрепленной бумаги. Он терпеть не может, когда его отвлекают, он подскакивает как ужаленный и подряд выкрикивает несколько ответов – на все возможные незаданные вопросы.
Я дважды наблюдала такие сцены, но в конце концов решилась. Я подумала, что мой вопрос не самый глупый и, быть может, не рассердит этого одержимого, вечно где-то блуждающего мыслью… Когда предыдущие просители удалились и он успокоил бумаги на своем столе после сквозняка, я попросила его сказать, где похоронен Торкватто Тассо. Кстати, служитель – даже не знаю, кто он там (по церковной иерархии), – одет по-светски, но всем распоряжается, он ужасно похож на этого поэта. Только сильно косит и реже стрижется. Может, я специально решила его о чем-то спросить, чтобы рассмотреть поближе? Да, то же узкое лицо с высоким лбом, та же легкая бородка. И даже признаки нервной болезни так же легко обнаружить на его лице. Мы подошли к надгробию, и тихо друг другу улыбнулись. Он был рад, что посетитель знал, зачем пришел. А мне, оттого что здесь при храме такой человек, стало почему-то тепло и спокойно. Я села и тихонько включила на смартфоне свою любимую арию Армиды из оперы по мотивам эпической поэмы Тассо – «Освобожденный Иерусалим», можно сказать, так почтила этот большой талант и его трагическую судьбу… Нападки на творчество сведут с ума этого редкого поэта. Но сначала он напишет эпохальный труд-оправдание, куда внесет множество подробностей, которые бы не допускали ни малейших разночтений в широкий круг его оппонентов, потом он и сам обнаружит, что это чудовищная глупость. И… потеряет себя. А его ранние произведения останутся в веках, его замечания о поэзии будут восприняты классицизмом, переработаны и лягут основополагающими принципами большого стиля…
Осмелев после первого эпизода общения, спустя еще пару месяцев я снова забрела в ту самую ризницу – уточнить, возможно ли посетить келью Торкватто. Я подумала, что мы таким образом, быть может, продолжим знакомство. Очевидно было, что «поэт» знает очень многое об этом монастыре, о Тассо, да к тому же на редкость бойко для итальянца изъясняется по-английски. И потом, мне и вправду было интересно. Я ужасно люблю смотреть, куда выходят окна дома того или иного человека… И тут служитель вскипел! Гневно сверкнув глазами в разные стороны, он закричал: «Всего им мало! – и погрозил кулаком куда-то довольно далеко и в сторону. – Все мало!» Затем он перешел на итальянский и говорил сам с собой не меньше минуты, расхаживая по своему импровизированному кабинету, на огромных церковных столах которого были разложены книги и бумаги. Из высокого окна ризницы свет падал на старое удобное кресло, на теплую вязаную мужскую кофту, на разбросанные повсюду карандаши и ручки, и, словно в насмешку, большая тень на стене воспроизводила мне все мельчайшие движения «поэта», только увеличивая их во сто крат. В начале очередной карикатурной тирады он ударил себя по лбу и повернулся ко мне. Посмотрел мне в глаза и долго молча покачивал головой. Словно осознавая сказанное. Потом извинился и проникновенно пояснил, что римский госпиталь забрал себе земли монастыря, но все не успокаивается и отъедает хоть по сантиметру. Теперь отобрали лестницу входа на второй этаж, а значит, заняли и часть келий братства. И конкретно ту самую, в которой жил один из величайших итальянских поэтов. На последних словах он снова повысил голос. «Там ничего нет, – доверительно посмотрев на меня, заключил он. – Только распятие». Я кивнула. А что еще бывает в кельях? Но не стала его расстраивать.
Он дал мне брошюру, в которой были указаны дни посещений, организованные со стороны монастыря. «Если вам срочно, – он встрепенулся, и я испугалась нового приступа ярости, – со стороны приемного покоя вы можете хоть сейчас там все увидеть!» Он расхохотался. Я поежилась. В качестве утешения он привел меня в крохотный монастырский дворик и сказал: «Тассо всегда гулял здесь». Потом показал мне окно второго этажа и сказал: «Это его окно». Поклонился, как будто из уважения к какой-то моей важной тайне, и исчез. Больше я его не тревожу.
Я прихожу в монастырь посидеть на грубой мраморной скамье. Тихо журчит фонтан, а перед тобой расстилается панорама Вечного города на фоне вечных гор. Отсюда приятно задумчивой прогулкой брести по краю обрыва над Римом. По дороге попадется открытая кафешка, потом пешеходная дорожка спрячется в аллеи и выведет к площади Гарибальди, у которой в полдень стреляет пушка. А дальше есть две волшебные реальности: направо пойдешь – к Дорию Памфилию на виллу попадешь (это несколько гектаров упоительного парка); налево пойдешь – в Трастевере попадешь (это очаровательные жилые кварталы, наполненные музыкой, юностью и бездельниками). О да! И по дороге будет еще фонтан. Я считаю, один из прекраснейших. К сожалению, сейчас площадь перед ним разрезает автомобильная трасса. Но бывают редкие часы, когда там хорошо. Ранним утром – таким и запечатлен он в первых кадрах фильма Соррентино «Великая красота». Но хорошо здесь сидеть и в жарких сумерках, ощущая прохладу спиной, устремляя свой взгляд к Риму, разглядывать дорогие очертания и притворяться, что слышишь сквозь шум воды слова, тебе адресованные, кивать и искреннее улыбаться друзьям…
Еще один приятный «фонтан на вечер» расположен в Трастевере, на площади перед церковью Санта Мария ин Трастевере. Здесь собирается молодежь, люди постарше размещаются за столиками, и начинаются выступления музыкантов, фокусников, акробатов, а завершает вечер импровизированный концерт – фаер-шоу… Около Понте Систо у фонтана и тоже в Трастевере ночью особенно шумно, бывает, даже выступают духовые оркестры! А днем приятно на пьяцца Навона: там целых три фонтана и достаточно щедрой тени. И у каждого из источников идет выступление. Можно подобрать музыкальную программу себе по вкусу. Нередко на площадь выходят и клоуны, но их обычно охватывает столь густая толпа, что придется все-таки встать, чтобы их увидеть…
А еще есть такая история про создание центрального из фонтанов площади Навона – фонтана «Четырех рек». Во время строительства папского дворца, домовой капеллой которого была церковь Сант Аньезе ин Агоне (левое крыло занимает сейчас посольство Бразилии, а правое небольшой частный отель), папа категорически отказался от услуг прославленного тогда Бернини, считая его выскочкой. Прямо потребовал, чтобы с глаз долой. Действительно, ошибка допущенная Бернини в расчетах, чуть не обрушила базилику Святого Петра! Итак, папа объявил конкурс на создание фонтана перед фасадом храма, который олицетворял бы союз четырех великих рек, то есть четырех сторон света – Нил (Африка), Ганг (Азия), Ла-Плата (Америка) и Дунай (Европа). Эта барочная аллегория говорила о всеобъемлющей власти Христа, а значит, и самого папы. Лучшие художники эпохи приступили к созданиям эскизов…
Бернини был не просто невероятно одарен, но быстр и хитер. Он создает чрезвычайно изысканную серебряную скульптуру высотой чуть больше метра… Словно из пены пышных водных струй возникают фигуры речных божеств у подножия древней стелы, которая воссоздает памятник эпохи Диоклетиана – эпохи гонений на христиан, и увенчан он голубем с веткой – символом Благой вести и по совместительству гербом верховного понтифика… Эта «вещица» была словно случайно установлена на пути следования папы римского во время посещения им одной из резиденций. Папа остановился перед выгодно размещенным сверкающим арт-объектом и объявил, что именно так представлял себе оформление этого источника! Началась суета: кто автор, откуда, что такое… никто не был в курсе, но дело решенное – Фонтан Четырех рек на пьяцца Навона будет таким! Когда же вскрылось, кто все-таки строит фонтан, было слишком поздно.
И раз уж мы про фонтаны, нельзя обойти вниманием и фонтан Треви. Эта одна из «главных» достопримечательностей Рима. Он притягивает экстремальное количество туристов, думаю, не меньше, чем Колизей. И в сезон стоит очередь, чтобы выйти на эту площадь. Занятно, что всегда существовало поверье: если выпьешь из этого источника – никогда о том не позабудешь, если выпьешь с кем-то из источника вместе, с тем не расстанешься. Вода и правда особая, прежде чем она упадет в чаши фонтана она пробегает почти 30 километров сюда из Тиволи (кстати, в этом городочке стоит побывать). А куда вода прибывает – резервуар (в прошлом бассейн античной виллы) расположен под площадью на глубине двадцати метров). Вход в этот крохотный музей в соседнем переулке: Vicolo del Puttarello, 25.
Так вот, в I веке нашей эры солдаты Агриппы – того самого, кто строит Пантеон (и кстати, вода эта предназначалась как раз таки для его терм), возвращались марш-броском до города Рима. Измученные жаждой люди обратились к встречной юной деве с вопросом, как найти им источник. И дева отвела их туда, где каждый смог утолить свою жажду. Потому эту воду и прозвали – девственной. И надо сказать, одно время папский стол предпочитал исключительно ее, она ежедневно доставлялась в покои. И специально для тех, кто хочет не забыть, кто хочет навсегда оставить что-то в своем сердце – город или человека, который рядом, – справа (если смотреть на Нептуна) есть питьевой фонтанчик. Правда, под влиянием американского кинематографа, вместо того чтобы выпить воды из источника, теперь люди начали бросать туда деньги… Был такой фильм, кажется, так и назывался «Пять монеток для Треви» или, может быть, «Однажды в Риме»? Не помню. Но там для каждой из них есть специальная приговорочка – типа на любовь, на богатство, на счастье, на удачу. Эх, надо пересмотреть. Или не надо… Вот здесь я тоже люблю проводить время. Меня ничуть не раздражают туристы. Напротив, я устраиваюсь поудобнее и… иногда можно попасть на удивительные сцены.
Во-первых, очень часто туристы норовят искупаться. За это уже надо благодарить маэстро Феллини, который подарил нам незабываемую сцену купания в этом фонтане… Поток желающих чрезвычайно увеличился с тех пор, как пару лет назад пышнотелая молодая немка сумела-таки частично погрузить свои формы в девственные воды, до того, как ее извлекла полиция. С тех пор штрафы подняли. Забавно, что у фонтанов Рима есть тарифы для нарушителей. По шкале. От 180 евро за купание. Самый дорогой – Треви – 450 евро… И бывает трогательно смотреть на какого-нибудь волонтера, который так старается исполнять свои обязанности по охране памятника, что кажется, его кондратий хватит. Подойдешь, поболтаешь с ним, хоть чуть-чуть отвлечешь, внимание человеку переключишь. Или вот еще бывает, например: воду из фонтана спускают, и по дну расхаживают люди с пластмассовыми ведрами. В специальных сапогах и со специальными мягкими пластмассовыми лопатками: важно не повредить покрытие мраморного дна. Как только вода уходит, служители щедро разбрасывают какой-то состав и начинают собирать и пересыпать «волшебные» монетки в ведра. Работа идет споро. Двадцать минут – и фонтан снова во всей красе. Мэрия с гордостью отчитывается о собранных деньгах, а это каждый год более миллиона евро, и рассказывает, на какие проекты эти средства переданы. Чаще всего это помощь бездомным и реставрация памятников.
Римские бездомные! Это особая история. Доступность воды, щедрость земли и рынков, рачительность хозяев заведений (уж лучше человека накормить, чем выкидывать), длительный период благоприятных погодных условий – притягивают в Рим как магнитом большое количество бродяг. Некоторые из них неплохо экипированы, они живут в отличных палатках прямо на набережной Тибра. И под некоторые из мостов лучше не ходить. Собаки покусают. Самый простой способ вычислить бродягу – это поискать на улице большого пса. Здесь таких принято выгуливать в парках, они не ходят по улицам. Скорее всего около собаки окажется парочка – молодые продвинутые ребята, идущие куда-то и увлеченные разговором. Или рядом будет только один из хозяев, но тем не менее человек неформальный. Это и есть бродяги. В некоторых европейских странах существует закон о том, что нельзя забирать или задерживать хозяина, если некуда пристроить его животное. И если не хочется лишних проволочек и препирательств, такого человека проще оставить в покое.
Конечно, есть бродяги без собак. Но зачастую их практически невозможно вычислить среди толпы, особенно если человек недавно на улице. У нас есть такая «подружка», правда, она просто бездомная. То есть не кочует в зависимости от сезона, а стойко сражается с римской дождливой зимой. Мы познакомились, когда она впервые обратилась ко мне, и я подумала, что эта женщина отстала от туристической группы. И пока она еще была ничего – а улица быстро меняет человека, – подрабатывала тем, что показывала дорогу, рассказывала о близлежащих достопримечательностях, давала советы. У нее была и закадычная подружка – наша соседка. Мы с этой старой дамой жили ровно напротив друг друга, на расстоянии десяти метров и, когда встречались с ней возле окон, всегда улыбались и кивали. Старушка выходила из дома исключительно по утрам. Ровно в восемь две приятельницы встречались за кофе и обменивались новостями. Одна пересказывала новости из телевизора, вторая делилась непосредственными наблюдениями за реальностью. Меня всегда трогала эта картинка. Неторопливая синьора с белыми буклями, хрупкая, словно фарфоровая кукла, и по-мальчишески стриженная сухонькая, юркая дама. Больше похожая на француженку. Кстати, совершенно непьющая. А вот более чем семидесятилетняя синьора каждый день потребляла самбуку с кофе до завтрака. Но потом идиллия разрушилась… Сначала к нашей соседке стала приходить дочь и всегда на нее кричать. А один раз они разругались так сильно, что бабушка начала плакать. На следующий день я обнаружила, что ставни остались закрыты. Когда их открыли через пару недель, то комнаты оказались пусты, в них сделали ремонт, и теперь время от времени там появляются жильцы, но в съемные квартиры подглядывать неинтересно…
Потеряв свою подругу, наша подопечная заметно погрустнела. Раньше у нее была самая настоящая жизнь. Интересно, что она никогда не позволяла платить за свой утренний кофе. Это было для нее принципиально. И я помню, как пару раз ее выручала, застав за тем, что она неподалеку от кафе пересчитывает монетки и пока ей еще не хватает.
Удивительно и то, что в Риме даже с бездомными у всех чудесные отношения. С ними раскланиваются, иногда останавливаются поболтать… Шли как-то ей навстречу, не остановились, извинились, сказали, что у нас денежки нет. Она участливо взяла меня за руку: «Совсем нет?» Мы переглянулись, мы точно выскочили из дома безо всего. Она покачала головой и из недр смятой сигаретной пачки выудила припрятанную пятерку. «Идите, хоть кофе выпейте», – сказала она нам укоризненно…
Дружат с бездомными целой улицей. Всякий помогает им, как может. И почти у каждого ресторана или лавки на содержании тот, кто живет на паперти. Один местный товарищ – мы прозвали его «Чайкой» за громкий гогот (он человек жизнерадостный), нередко просто требует в соседней лавке вина. Его ласково уговаривают подождать до завтра. Ему дают не больше полутора стаканов в день. Но не из жадности. Иначе он потом буянит. Что удивительно, жизнь на улице – сознательный выбор этих людей. Наша Эмилия (так зовут эту женщину) говорит на двух языках – итальянском и французском. Судя по тому, сколько времени проводят за разговорами с ней жители квартала, она не говорит ерунды. Она точно знает, что кого интересует. Нам, например, указала на русскую службу в одной церкви. В холодные ночи ее пускают переночевать в полицейский участок; видимо, там она принимает и душ. А некоторые церкви тут полностью переоборудованы в приюты – сколько хватает глаз, стоят раскладушки и выведены на удлинителях розетки между рядами. Бездомным очень не хватает электричества…
Пребывая внутри этого города, поражаешься, какой заботой друг о друге полны его жители. Вот хозяин (sic!) рыбного ресторана, он уходит последним. Но сначала он достает шланг и моет не только улицу вокруг своего заведения. Вот пошел в сторону табачной лавки смывать мусор, насколько хватило шланга, вот чуть задержался, пошел в другую сторону, постоял у своего входа, дождался пока вода убежит в люк, двинулся в сторону магазина художников… Убрал шланг, опустил железную занавеску входа и пошел по своей темной улочке, в сторону своей площади… Я сначала, когда видела подобные явления – что люди из ресторана или какого-то другого заведения моют улицы, подворотни, поражалась. Правда, однажды застала за этим занятием соблазнительную итальянку, хозяйку ювелирного магазина, которая шипела, как раскаленная сковорода: «Это должна делать мэрия!» Правда. Но если она не делает, то теперь что? И город берет сам на себя многие функции и живет сплоченно.
Помню, как-то послала мужа за хлебом к завтраку. И не было его минут сорок! Свежайший, только из печки, – это ж прямо за углом! Пыхтела, сердилась. Но он вернулся с… цветами. «Представляешь, только из подъезда – и меня хватает Карло, затаскивает к себе и спрашивает, что я думаю о какой-то там марке пива! Я пива-то не пью. Вот посмотри, сфотографировал. Я с ним поделился теми марками эля, что мы любим. Он их не знает! Только вышел из его кафешки – пиццамены целый баллон томатной пасты тащат, кстати, спросили, если нам нужно, ну сегодня точно нет, так что я пошел дальше. Тут китайцы окликнули – говорят, что доставили наконец тот сок, что нам нравится. А потом оказалось, что и ремень готов, но я же знал, что спешу! Поэтому решил потом забрать. Слушай! В рыбный огроменного тунца привезли. Не утерпел, зашел посмотреть – хорош! Кстати, может, на ужин по тартару?… потом меня перехватил Никола – ну, этот колобочек, хозяин тосканского ресторана, тот что за углом, утащил кофе пить. Угостил! Устроил целую дегустацию! Насилу вырвался… Зато цветочника встретил. Вот. Когда пораньше выходишь, пока он еще цветы по ресторанам и палаццо только развозит, тогда дешевле получается! За дюжину пять евро. Но мы торговались!..»
Так тут принято. Тут так живут. И прежде чем житель микрорайона выпутается из сети переулков до большой дороги, может пройти немало времени. По сути, минут десять-пятнадцать необходимо накидывать ко всем пешеходным передвижениям – на болтовню. А точнее, на поддержание человеческих отношений между собой – между теми, кто разделяет общее пространство: подъезда, тротуара, двора, квартала, города… И всякий совершенно искренне с тобой говорит, а если не хочет – просто не станет. И если у него плохое настроение, или что-то болит, или дело не тянет – он тебе так и скажет. Если спросишь. Конечно, вести осознанную беседу посложнее, чем просто обмениваться ослепительными улыбками, но зато такая форма существования дарует ощущение дома – расширяет его до микрорайона. И узнать, когда ты пересекаешь его границу, очень просто: с теми, кто живет или работает за его пределами, ты кофе пить не ходишь, если случайно встретишь. И – честно признаюсь – такой проход по улице всегда приносит Настроение.
Войти с помощью соц. сетей: