10. «Только что загруженное…»

Vice, Storyful и новые направления в новостном бизнесе

В 2012 году я присутствовал на первом в истории Абу-Даби медиасаммите. Эмират организовал этот форум, чтобы объединить руководителей компаний медиаиндустрии, а также в сфере технологий и финансов. Саммит прошел в роскошном отеле Emirates Palace всего через несколько недель после выхода короткометражного антиисламского фильма «Невинность мусульман» (Innocence of Muslims), который стал популярным на YouTube, был переведен на арабский язык и транслировался египетскими СМИ. Протесты в ответ на видео распространились по всему региону, и, хотя меня не беспокоила собственная безопасность, я помню то время как период полной неразберихи: из-за противостояния политиков, СМИ и новостных каналов становилось совсем не понятно, что же происходит на самом деле.

Выступив в панельной дискуссии, я бродил по огромному отелю в поисках чего-нибудь съедобного. Только я вошел в ресторан Hakkasan, кто-то у бара окликнул меня низким, звучным голосом: «Ми-и-и-стер-р-р-р Ки-и-и-и-инцл-л-л-л-л-л-л!» По интонации слышалось, что человек рад встретить знакомое лицо. Я огляделся и увидел обладателя этого низкого голоса, рядом с которым стояла, как я вскоре выяснил, бутылка очень дорогого вина. Это был Шейн Смит, генеральный директор и соучредитель Vice Media.

С Шейном мы познакомились несколько лет назад, когда подписывали контракт на запуск канала YouTube, ориентированного на поколение миллениума. Канал предлагал несколько вызывающих видеозаписей, снятых Vice в свое время для прежнего сайта компании VBS.tv. Компания Vice начала как бренд, прославляющий образ жизни в стиле «секс, наркотики и рок-н-ролл», но к моменту нашей с Шейном встречи в Абу-Даби бренд уже переключился на более серьезные темы.

Мы обсудили репортажи о недавних протестах, когда никто, как казалось, не знал, что же там, черт возьми, происходило на самом деле, несмотря на глобальное освещение этих событий. Шейн также рассказал мне о съемках информационно-аналитической программы HBO, над несколькими выпусками которой он начинал работать, и о том, сколько отснятого видеоматериала осталось за кадром после редактирования программы. В то же время компания Vice расширялась: офисы были открыты более чем в тридцати странах, и тысячи фрилансеров помогали компании снабжать ее растущую аудиторию подходящим контентом. «У нас по всему миру есть ребята, готовые снимать для нас репортажи об интересных событиях. И у меня идея, – сказал он, наклоняясь вперед. – Новости на YouTube».

Шейн говорил о том, насколько ошибочно предположение, что молодежь не интересуется новостями, особенно международными, и что они не будут смотреть ничего дольше нескольких минут. Оказалось, его размышления мне очень близки и понятны: я знал, что поколение миллениума охотно получает информацию из роликов на YouTube. Они, возможно, не смотрят новостные программы по телевизору, но, безусловно, интересуются новостями. Они узнавали о гражданской войне в Сирии из репортажей из первых рук, смотрели прямой эфир ученых из Лаборатории реактивного движения НАСА после успешной посадки марсохода Curiosity на Марс, и видели просочившуюся в эфир запись, как Митт Ромни говорил, что 47 % населения никогда не проголосуют за него, потому что зависят от правительства. У Шейна были свои данные, что в среднем зрители просматривают новости Vice более 17 минут, а это куда дольше, чем просмотр других веб-сайтов.

Несколько бокалов вина в ходе приятной беседы, – и мы договорились о запуске нового канала: решили делать новости для поколения миллениума. Так родился Vice News. На следующий день Шейн объявил об этой идее во время интервью на сцене саммита.

Мы расплатились. Мне хотелось вернуться в гостиницу и отдохнуть: сказывалась усталость от перелета в сочетании с красным вином. Тут я вспомнил, что не заказал себе машину.

– Все в порядке, возьми мою, – сказал Шейн. Сам он остановился в Emirates Palace.

Поблагодарив его, я направился к выходу из отеля – и наконец из кондиционированного вестибюля попал в теплую ночь в пустыне. У стойки парковщика попросил подогнать машину Шейна Смита, ожидая, что это займет несколько минут, но парень заверил меня, что водитель скоро будет, поскольку припарковался недалеко от входа. И я понял причину, когда машина Шейна подъехала: это был белый «роллс-ройс фантом».

* * *

Учитывая происхождение Vice, эти вкрапления роскоши иллюстрируют, что Шейн и другие основатели Vice добились многого, – ведь медиакомпания Vice начиналась со своеобразной аферы в бюджетной сфере: в 1994 году ее основали Саруш Алви, Гэвин Макиннес и Шейн для издания бесплатного журнала Voice of Montreal («Голос Монреаля»), чтобы воспользоваться канадской программой социального обеспечения. Правительству «Голос Монреаля» виделся городским информационно-культурным вестником, но трое его создателей больше интересовались контркультурой Монреаля и рассказывали в своих статьях о музыкальных событиях в жанре панк-рока и хип-хопа, о беззаботной, наполненной бесконечными тусовками жизни и о наркотиках и проституции, которые ей сопутствовали.

В итоге «Голос» (Voice) превратился в Vice: концепция первых лиц журнала и оригинальный дерзкий стиль публикаций в редакционной колонке привлекли больше читателей. С самого начала Шейн проявил свою способность заключать сделки, обеспечивая журналу постоянных рекламодателей из числа крупных звукозаписывающих компаний и брендов, ориентированных на молодежь. Но для дальнейшего расширения компании понадобился инвестор. В своем интервью канадской газете Шейн рассказал, что миллионер Ричард Салвински, владелец местной технической компании, ведет переговоры о покупке журнала. Эта ложь привлекла внимание Салвински: в итоге он приобрел долю в журнале и содействовал переезду редакции в Нью-Йорк.

Изначально стратегия Vice заключалась в том, чтобы заняться розничной торговлей, открыть бутики в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Торонто, использовать крупный бренд журнала для продажи одежды. Но крах «доткомов» вынудил Салвински выйти из этого бизнеса: он продал свою долю Vice основателям компании, после чего им пришлось закрыть свои магазины и переехать из Манхэттена в район Уильямсберг в Бруклине.

Хотя компания оказалась в долгах, это был верный шаг: владельцы переориентировались на создание контента как в печатном виде, так и онлайн, а также запустили музыкальный лейбл. Ироничный стиль редакционных статей, умение быть на пике моды (рубашки в клетку, татуировки, растительность на лице), хороший музыкальный вкус (Bloc Party, The Streets и Justice) и мятежный дух помогли им сформировать культуру хипстеров, а через веб-сайт журнала Viceland.com о новом стиле родом из Бруклина узнал весь остальной мир. Печатной версии журнала потребовалось десять лет, чтобы выпускаться тиражом 1 миллион экземпляров, тогда как онлайн-версия достигла этого числа уже через год.

Поскольку компания снова стала прибыльной и погасила свой долг, она быстро расширилась на международном уровне, наращивая глобальную команду журналистов, фотографов и видеооператоров, чтобы обеспечивать контентом растущий онлайн-формат Vice. Известный кинорежиссер Спайк Джонз помог в переходе с печатного формата и фотографий на видео: сначала он содействовал компании в развитии собственных производственных навыков, а затем познакомил основателей с Томом Фрестоном.

Том – настоящая легенда средств массовой информации, один из основателей канала MTV и первый руководитель его маркетинговой службы. Он работал над запуском самой успешной рекламной кампании в истории кабельного телевидения: такие рок-звезды, как Мик Джаггер и Билли Айдол, призывали зрителей позвонить своим операторам кабельного телевидения и завопить: «Я хочу себе MTV!» Почти мгновенно MTV превратился из представленного на отдельных рынках канала, который дышал на ладан, в мощную сеть, раскинувшуюся на всю страну. Вскоре Том получил повышение, занял должность президента и генерального директора MTV Networks, где за семнадцать лет своей невероятной работы запустил VH1, Comedy Central, TV Land и ряд других сетей, а также представил на суд публики шоу «Реальный мир» (The Real World) и The Daily Show, мультсериалы «Губка Боб Квадратные Штаны» (SpongeBob SquarePants) и «Бивис и Баттхед» (Beavis & Butt-Head), а также сериал «Чудаки» (Jackass).

Именно Спайк впервые обратил внимание Тома на Джонни Ноксвилла и команду «Чудаков». Спайк встретился с этой компанией на скейтодроме в Южной Калифорнии, после чего они тоже начали выпускать журнал. Когда MTV выкупила «Чудаков», Спайк стал исполнительным продюсером. Годы спустя он сделает то же самое с Шейном и Vice.

«Должен признаться, в тот момент я не знал о Vice, потому что они как раз занимались бутиками. Но они объяснили мне свою концепцию примерно так: “Вот смотри, только что запустили YouTube, но никто еще не делает качественных интернет-видео определенного стиля, где бы автор выражал собственную точку зрения и отношение”», – рассказал мне Том.

К тому времени Vice подготовил только одно видео – «Путеводитель Vice» (The Vice Guide to Travel) под редакцией Спайка, – сборник нескольких короткометражных документальных фильмов на DVD, снятых от первого лица. В первом фильме Саруш Алви преодолел перевал Хайбер, чтобы добраться до одного из крупнейших в мире нелегальных рынков оружия в Пешаваре (Пакистан). В другом фильме корреспондент Vice прогулялся по фавелам (бедным кварталам) Рио-де-Жанейро в двубортном костюме, и, избежав перестрелки, станцевал на открытой вечеринке, устроенной местными бандами наркоторговцев. В одном из самых заметных фильмов моложавый Шейн с длинными волосами и серьгой в ухе коротал дорогу за выпивкой, пока добирался на поезде до Чернобыля. Там он побродил по заброшенным зданиям и пустынному парку развлечений, рассуждая на тему абсурдности ядерного века; а на заднем плане демонстрировались показания счетчика Гейгера – огромный уровень радиации. Завершается фильм такой сценой: он и женщина-корреспондент палят из автоматов в сторону леса, где, по словам Шейна, скрываются кабаны-мутанты.

Том отметил: «Мне очень понравилось, я подумал, что ребята весьма оригинальны. Вряд ли в моей компании найдется кто-то способный сделать что-то подобное. У парней был четкий стиль. И Шейн – впечатляющий спец. Он хороший переговорщик и заводила, очень подготовленный, обученный, хорошо разбирается в истории. К тому же у него отличное творческое чутье».

Шейн стремился показать Тому возможности Vice, потому что Vice хотел превратиться из печатного издания в большой молодежный бренд и использовать возможности YouTube и интернета, чтобы отточить свои навыки производства видео. Спайк убедил Тома, что ребята из Vice – талантливые рассказчики, в результате Viacom профинансировал создание совместного с Vice Media предприятия VBS.tv.

Компания VBS.tv стала отличной лабораторией по онлайн-видео: выпускались документальные фильмы, премьерные показы которых проходили на кинофестивалях, брались они и за художественные ленты. Тем не менее Том вскоре уволился из Viacom, и, по его словам, новое руководство компании «откровенно говоря, не хотело иметь дел с этими татуированными парнями». Оказалось, к лучшему: Шейну удалось в конечном счете выкупить 50 % акций VBS.tv, принадлежащих Viacom, и начать публиковать свои видео на YouTube. Том вскоре присоединился к Vice Media в качестве инвестора и консультанта, помогая молодой компании собрать деньги и создавать видеобренд для премиум-сегмента в интернете в соответствии со своим уникальным представлением об этом.

* * *

В 2009 году Vice Media начала сотрудничество с CNN, чтобы продюсировать видеоролики для веб-сайта новостной компании, в том числе новый эпизод «Путеводителя Vice». На этот раз Шейн и крохотная группа из двух других сотрудников отправилась в Либерию – страну, которая вот уже несколько десятилетий не могла оправиться от второй гражданской войны. Здешние войны печально известны вовлечением детей-солдат, которых насильно подсаживали на наркотики для дополнительного контроля. Хотя война была окончена, и бывший президент страны Чарльз Тейлор предстал перед судом в Гааге за военные преступления, возникал вопрос: а не разразится ли еще одна гражданская война после того, как миротворцы ООН покинут страну в следующем году. Шейн хотел увидеть своими глазами, как обстоят дела.

Ссылка на видео на веб-сайте CNN сопровождалась предисловием редактора: «Сотрудников CNN.com недавно заинтересовала журналистская работа и веб-сайт независимой медиакомпании Vice, Бруклин, Нью-Йорк. VBS.tv – сеть широкополосного телевидения Vice. Репортажи, которые снимаются только сотрудниками Vice, отличает откровенность, объективный подход к журналистике, когда зрители присутствуют на каждом этапе подготовки программы. Мы считаем, что такой уникальный подход к репортерской работе заслуживает внимания читателей нашего сайта CNN.com. Предупреждаем: видеоматериалы не рекомендованы для просмотра некоторыми категориями зрителей».

Кадры были одновременно сюрреалистичными и беспристрастными. Репортаж начинался со встречи Шейна и его местного помощника: канадский журналист Майлс Эстей приехал прямо из больницы, после очередного успешного поединка с малярией. Он немедленно направил съемочную группу в тюрьму в квартале красных фонарей, чтобы встретиться с бывшим военачальником, псевдоним которого – Генерал Бен Ладен. После встречи экипаж отправляется в самую бедную трущобу в стране – Уэст-Пойнт, где населению в отсутствие воды и канализации приходится пользоваться пляжем в качестве общественного туалета. Они снимают курящих детей, посещают бордель, где секс-работницы рассказывают им о жестоком обращении со стороны миротворцев ООН. Все эти события предваряют встречу съемочной группы с бывшим военачальником, который стал проповедником: ранее он вел детей-солдат в бой, но теперь пытается вернуть их к нормальной жизни. Его имя Джошуа Блайи, но звали его «Генерал В-Чем-Мать-Родила», потому что в бой он отправлялся совершенно без одежды. На камеру он рассказал о том, как во время войны ел человеческую плоть. Документальный фильм «Людоеды-полководцы Либерии» (The Cannibal Warlords of Liberia) есть на YouTube: в последнем эпизоде этого фильма, проводя церковную службу, Блайи рассуждает, как из «генерала на службе у дьявола» он превратился в «генерала на службе у бога».

Кадры привлекли внимание авторитетных информационных агентств, которые в пылу борьбы с Великой рецессией выступили против освещения серьезных новостей непрофессиональными журналистами. В интервью, увековеченном в документальном фильме New York Times, журналист Дэвид Карр, сам излечившийся наркоман и любитель пожить «полной жизнью», поставил под сомнение критические отзывы Шейна о недавней публикации Times о Либерии.

– Подождите секундочку, тайм-аут, – сказал Карр, перебив Шейна. – До того как вы приехали туда, у нас там были журналисты, и они сообщали о геноциде после геноцида. И то, что вы добрались туда, надели этот гребаный пробковый шлем и увидели какую-то кучу дерьма, не дает вам права оскорблять то, что мы делаем. Однако продолжайте, продолжайте.

– Сожалею. Я же говорю, – объяснил Шейн, – что я не журналист и там был не ради репортажа…

– Оно и заметно, уверяю вас, – перебил его Карр.

Обмен репликами был приукрашен некоторыми СМИ в попытках поскорее обесценить стремление Vice к росту. Возражения стали еще громче, когда Vice заключила сделку с HBO для создания информационно-политической программы, своего рода «60 минут» с Шейном Смитом на месте Майка Уоллеса.

Когда мы встретились в свежеотремонтированном доме Шейна в Санта-Монике (через несколько месяцев после того, как дом попал на обложку Wall Street Journal), мы сидели в зеленых бархатных креслах в комнате рядом с библиотекой, и Шейн рассказал про эти нападки: «Никто же не порицал наши новости. Они осуждали то, как мы выглядели и разговаривали… Если вы просто шутите над тем, какие джинсы мы носим, тогда все в порядке. Но если так вы издеваетесь над нашими новостями или придираетесь к изложенным фактам, тогда у нас настоящие проблемы». Шейн рассказал мне, что конкурирующие новостные сети осознали, что не могут ослабить влияние Vice на поколение миллениума, поэтому они могут попытаться нанести вред компании единственным способом – высмеивать журналистов, порочить ее репутацию: «То есть мы должны застегнуться на все пуговицы и стать пуленепробиваемыми – не ошибаться, быть сдержаннее, готовыми к нападкам больше, чем кто-либо другой».

Но еще до выхода серии HBO в эфир разразились споры о фильме «Баскетбольная дипломатия» (Basketball Diplomacy), снятом Vice для финала сезона. Vice организовала выставочную игру в Пхеньяне между «Гарлем Глобтроттерс» и национальной сборной Северной Кореи с Деннисом Родманом в качестве почетного гостя. Ким Чен Ын присутствовал на игре, и это было одним из первых его появлений на публике в качестве нового верховного лидера страны. Во время своего выступления после игры Родман повернулся к молодому диктатору и с поклоном сказал: «Сэр, спасибо. У вас есть друг на всю жизнь», – и он пожал руку верховному вождю. Позже коллектив Vice присутствовал на правительственном обеде с Ким Чен Ыном – они оказались первыми американцами, встретившимися с верховным лидером после его прихода к власти.

Всего за несколько недель до этого приема Северная Корея провела незаконное подземное испытание ядерного оружия, угрожая дотянуться до Соединенных Штатов своими баллистическими ракетами с ядерными боеголовками. Vice подверглась нападкам со стороны прессы за заигрывание со смертоносным режимом и создание позитивного образа жестокого диктатора. Со стороны фильм воспринимался так, будто новички в новостном бизнесе просто заигрались, например, Дэн Разер на CNN назвал этот репортаж «Больше “Чудаков”, чем журналистики».

«До этого я сделал два документальных фильма о Северной Корее и был изгнан с позором, потому что мы жестко критиковали режим», – сказал Шейн. Ему лично не удалось принять участие в приключении с баскетболом, – не разрешили очередной въезд. «Мы знали все их слабости, потому что бывали там, мы помнили, что они просто без ума от баскетбола. Так мы придумали эту уловку: привезем «Чикаго Буллз» и получим самое востребованное интервью в мире. Когда мы это сделали, традиционные СМИ разразились потоком критики. Я скажу буквально в двух словах: в то время мне это не нравилось, но сейчас понятно, что именно эта шумиха дала старт Vice News, подняла нас на один уровень с остальными игроками».

Шейн сказал мне, что серию HBO не утопили в скандале по двум причинам. Во-первых, документальный фильм не приукрашивал Северную Корею и ее нового лидера; этот фактор имел принципиальное значение в изображении Ким Чен Ына и правительства страны в фильме. Отнюдь, они старались задокументировать абсурдность режима. В одной незабываемой сцене во время посещения северокорейской компьютерной лаборатории съемочная группа акцентирует внимание зрителей на том, что, хотя в комнате полно народа, никто не прикасается к компьютерам. В сюжете есть кадры с человеком, который смотрит на главную страницу Google в течение нескольких минут, пока курсор мигает в пустой строке поиска.

Во-вторых, вскоре после их посещения КНДР выяснилось, что BBC тайком отправила в Северную Корею журналистов под видом студентов Лондонской школы экономики. Только в Пхеньяне студенты признались, что они журналисты. «Ладно, вы прячетесь за детьми, но почему при этом все равно критикуете нас за то, что мы удачно представили кое-что, что возымело действие и никому не угрожало?!» – с вызовом отметил Шейн.

Подобное выкручивание рук происходило, когда репортеры Vice были прикреплены к ИГИЛ для съемки документального фильма HBO «Исламское государство» (The Islamic State), вскоре после запуска Vice News на YouTube. Но на этот раз Дэвид Карр, спустя четыре года после той его стычки с Шейном, выступил в защиту Vice в New York Times:

«Фильм “Исламское государство” – это победа Vice и настоящее достижение на пользу тех зрителей, которым не терпится понять, почему кое-кто в мире так ненавидит нас… Когда я оппонировал мистеру Смиту, репортаж которого был вполне достойным, я не смог признать, что в мире, который враждебен журналистике во всех ее формах, где опасные конфликты, похоже, возникают каждый день, вы не можете с заносчивостью выяснять, кто именно рассказал вам новости. Я очень рад, что кто-то готов взять на себя важную работу очевидца, хотя это риск для жизни, если что-то пойдет не так».

Обращение было опубликовано под заголовком «Нерушимый рубеж: Vice в погоне за важными политическими новостями» (Its Edge Intact, Vice Is Chasing Hard News).

* * *

Вернемся в кабинет Шейна: я спросил его, почему он решил, что новостной бизнес готов игнорировать зрителей поколения миллениума? «Я думаю, потому, что это поколение выросло в то время, когда вокруг массово ущемлялись гражданские права. Это было время “оружия массового уничтожения”, сговора с правительством по поводу Ирака и Афганистана и полного недовольства господствующими средствами массовой информации».

Может быть, именно поэтому почти никто из поколения миллениума не обращается к основным СМИ за информацией. Согласно исследованию, проведенному исследовательским центром Pew в 2016 году, половина из них в возрасте от восемнадцати до двадцати девяти лет получает новости в интернете, а чуть более четверти – из телевизора. У послевоенного поколения картина обратная: 72 % из числа 50–64-летних получают новости по телевидению, и только 29 % ищут их на сайтах, в приложениях и в социальных сетях.

Помимо вопросов доверия, представителей поколения миллениума часто отталкивают, по словам Шейна, «язык и интонации, которые не находят в них отклик». «Фразы на уровне “Глас Божий” или “Вот что вы должны думать об этом” не отзываются в их сердцах. До миллениалов гораздо лучше доходит “Мы сделаем запись и покажем ее вам, а вы сможете разобраться в этом”», – заметил Шейн.

С самых первых видеороликов на VBS.tv компания Vice придерживается подхода, который называет «погружением». Для такого подхода характерно внедрение журналистов в центр события, чтобы они могли показать окружающую их обстановку изнутри; это больше свойственно документальному кинопроизводству, чем новостям с освещением событий «говорящими головами», – хотя новости Vice тоже почти всегда сопровождаются комментариями корреспондента.

Шейн продолжил: «В ежедневных новостях, как правило, все подавалось с предубеждением, с общепринятой точки зрения. “Мы знаем, что происходит в Египте и кто виноват. Поехали, снимем сюжет”. Если же мы поедем в Египет, то скажем так: “Мы наблюдали за этими людьми, и вот ученики откололись от радикальных исламистов, а джихадисты откололись и от этой группы, и от той, а еще вон от тех”, – так мы точно будем следить за развитием события, а не следовать определенной точке зрения».

Я отметил, что то, о чем он говорит, напоминает похвалу в адрес авторов YouTube за большую достоверность, чем телевидение. Vice предлагает своим зрителям, – среди которых, как правило, молодые, широко мыслящие представители поколения миллениума, которые одеваются и говорят так же, как они, – преимущественно беспристрастный взгляд и стремится к укреплению взаимного доверия со зрителями. Корреспонденты хотят брать зрителей с собой в путешествие, знакомить их с новыми персонажами, вместо того чтобы, стоя там, объяснять, что происходит. «Сама история важнее, чем то, как она изображается в репортаже», – подчеркнул Шейн.

В подходе Vice заключены и многие другие тактические приемы, о которых говорилось в нашей книге. Уже на этапе становления «Путеводителя Vice» компания ставила перед собой глобальные цели. При запуске новых информационных онлайн-сайтов компания Vice зачастую следовала за многочисленными и актуальными направлениями молодежной культуры, которые не были в полной мере охвачены традиционными средствами массовой информации, будь то скейтеры или поклонники электронной музыки. Vice была готова поговорить о нишевых темах до того, как их начинали обсуждать на телевидении; среди таких тем – смешанные единоборства или использование марихуаны ради развлечения. На этот подход компания опирается при планировании не только программ, но и остальной деятельности, – от найма на работу корреспондентов до выбора историй для освещения, охватывая такие темы, как этнокультурное многообразие и различия, положительное отношение к своему телу (бодипозитив), а также гендерная мобильность (неопределенная и меняющаяся гендерная идентичность).

«Я всегда говорил, что миллениалы – самый разборчивый потребитель медиаконтента в истории, и они формируют рынок еще с тех пор, когда были детьми. Мультфильмы же делаются для продажи зерновых хлопьев. Таким образом, у ребят есть детекторы здравого смысла, и они четко понимают, когда им вешают лапшу на уши. И если что-то снято так, что выглядит помпезным, да еще и преподносится в самом выверенном виде, с большим количеством графики, они скажут себе: “Хмм… Похоже, здесь поработали множество продюсеров и операторов”. Или вы пытаетесь представить новость так: “Только что произошло это событие. И мы тут находимся в полевых условиях”, – все это тоже не кажется правдоподобным. Но, когда кто-то просто что-нибудь снял – на телефон или просто на “мыльницу”, все равно, – зритель согласится посмотреть. “Ладно, этот парень был там. Он все это видел. Он это снял”, – скажет он».

Такие рассуждения напомнили мне о поворотном моменте, изменившем способ освещения новостей в интернете: «зеленое движение» в Иране – протесты, предшествовавшие «арабской весне», охватившей весь Ближний Восток, когда после президентских выборов 2009 года улицы Тегерана и других городов заполонили сотни тысяч человек, которые требовали отставки Махмуда Ахмадинежада с должности и заявляли о фальсификации голосования, обвиняя правительство. Поскольку Иран был закрыт для иностранной прессы, то информацию о происходящем в центре событий гораздо эффективнее – и намного быстрее – было получать от местных пользователей в социальных сетях, а не из теленовостей.

Когда я упомянул об этом, Шейн рассказал мне, что он был в Иране на кинофестивале, когда начались протесты: «Можно было увидеть, что действительно происходит и что публикуют сами участники протестов в своих соцсетях, или прислушаться к “гласу Божьему”, который вещает из Нью-Йорка, внушая вам, что именно вы должны думать об этом. В этом-то и загвоздка, потому что послевоенное поколение откроет New York Times или Washington Post, включит “60 минут” или вечерние новости NBC Nightly News, или что угодно еще, и там они услышат: “Сейчас происходит вот это” – и согласятся: “О, отлично. Теперь мы знаем, что там происходит”».

«Миллениалы же читают блоги, смотрят видео и прочую информацию, поступающую из той страны и из альтернативных источников новостей, и они говорят: “Да, похоже, что все так и происходило”. Они так выросли. Теперь вы не можете просто сказать: “Смотрите, как все было”».

Благодаря интернету на одно событие можно посмотреть с разных позиций – есть бесчисленное множество новостных сюжетов, горячих кадров, комментариев и аналитических обзоров, – все это подпитывает бесконечный запас твитов, изображений и видео, снятых теми, кто находился в гуще событий, – а это залог постоянной актуальности информации. Уже недостаточно просто прочитать одну статью или посмотреть блок новостей.

Но кому из такого количества потенциальных источников вы сможете доверять?

* * *

В середине 2000-х годов несколько ирландских иностранных корреспондентов были отправлены в город на юге Ливана освещать войну с Израилем. Коротая время между отправками новостей, они обычно выпивали у бассейна и ожидали сигнала из Атланты и Дублина от своих новостных агентств: те сообщали о потенциальном возобновлении военных действий, чтобы спецкоры успели протрезветь и подготовиться к съемке своих сообщений в прямом эфире. Но когда корреспонденты стали больше времени проводить в социальных сетях, они сделали интересное наблюдение: благодаря сообщениям в Twitter у них обычно появляется тридцатиминутное преимущество перед получением напоминания от Assosiated Press (AP) или других новостных агентств.

Стало понятно, что индустрия новостей коренным образом меняется. Распространение сотовых телефонов и социальных сетей подрывало монополию журналистов на информацию; новости от простых людей были популярнее официальных, когда речь шла о репортаже о каком-то конкретном событии.

В разгар этого глубокого сдвига один из упомянутых ирландских корреспондентов Марк Литл начал думать о том, как выглядело бы агентство новостей вроде AP или Reuters, будь оно создано сегодня. С его точки зрения, это информационное агентство поселилось бы в социальных сетях, анализируя твиты, сообщения и видео, которые загружаются со всего мира каждую секунду. В результате такого анализа появлялась бы ценная информация, – когда «новости отделены от шума», а море контента прошло сортировку, чтобы проверить и установить подлинность того, что же произошло на самом деле. Он основал такое агентство в 2010 году в Дублине и назвал его Storyful.

Нынешний генеральный директор Storyful Рахул Чопра рассказал об этом: «На начальном этапе это было похоже на Дикий Запад. В буквальном смысле никаких правил, обязанностей или гарантий для роликов очевидцев». Чтобы описать проблемы, с которыми сталкивается редакция новостей при получении загруженного пользователями контента, он предложил представить себе видео о бомбе, взорвавшейся где-то на Ближнем Востоке. «Я не знаю, где было снято видео: в сирийском Алеппо или в Иране. Как, черт побери, мне это понять? Это просто бомба, рванувшая посреди улицы. Как мне проверить, реально это или нет? Как узнать, является ли автор единственным, кто снял это, могу ли я использовать хотя бы часть этого контента? За этим взрывом стоит какая-то история или просто что-то рвануло на заднем плане? Что я на самом деле знаю?»

Этими вопросами задавались многие редакции, но никто толком не знал, как отвечать на них. Storyful вызвалась решить эту проблему. Модель компании заключалась в том, чтобы опытные журналисты работали бок о бок с инженерами, находили фото или видео и проверяли их подлинность. В основе этого процесса – сочетание традиционных журналистских методов с технологиями. Алгоритмы автоматически идентифицируют «кластеры» активности вокруг полученного видео; если они обнаружат событие, всплывающее в социальных сетях, они автоматически сканируют кадры по базе данных, чтобы убедиться, что видео было действительно новым.

Если исходные кадры оказались уникальными, тогда журналисты могут пойти дальше, используя Google Earth и Google Maps, чтобы определить различные ориентиры. Они должны проверить видео на соответствие местным метеорологическим условиям, чтобы тени лежали в нужном месте, а ветер дул в правильном направлении. Затем они обратятся к экспертам по местным языкам и диалектам, а также к тем, кто поможет выяснить, что за сирена звучала на заднем плане, и проанализировать, какие боеприпасы использовались в кадре. Когда видео проверено и получило статус подлинного, команда связывается с загрузившим его человеком, чтобы проверить его и получить права на использование видео. «Все это происходит очень быстро», – подчеркивает Рахул.

Цель создания журналистско-инженерного коллектива состояла в достижении предельной эффективности всего процесса и минимизации кликов и шагов, которые предстоят журналисту. «Мы пытаемся сделать наших журналистов умнее и быстрее, позволяя им сосредоточиться на контексте, точности, достоверности и эффективности работы». Я задал резонный вопрос: в разных уголках мира происходит огромное множество событий, сколько же журналистов нужно, чтобы досконально проверить все факты? «Менее сорока», – ответил Рахул.

Затем я спросил о том, какую роль играет YouTube в создании выпусков Storyful в наше время, учитывая распространение других социальных сетей и приложений для обмена сообщениями. В ответ Рахул уточнил: «Источником львиной доли контента, который наши пользователи получают каждый день, все еще является YouTube. Если подумать, за последние шесть лет не было новостей, не связанных так или иначе с контентом, созданным самими пользователями, – в какой бы то ни было форме или стиле».

* * *

Куда дольше, чем шесть лет, я бы сказал. В 2006 году, в переломный момент для политики, республиканец Джордж Аллен, кандидат в сенат от штата Виргиния, неожиданно проиграл выборы из-за изобличающего его видео: он дважды при описании сотрудника избирательного штаба его конкурента переходил на оскорбления на расовой почве.

Рост популярности смартфонов и возможность быстрого распространения видео в социальных сетях помогают определять содержание мировых новостей. Если вы услышали, что кто-то в зале торгов Чикагской товарной биржи жалуется, что деньги налогоплательщиков используются для поддержки домовладельцев, оказавшихся в сложной финансовой ситуации, вы, вероятно, не посчитаете эту информацию заслуживающей освещения в печати. Но выступление редактора деловых новостей CNBC Рика Сантелли распространилось на YouTube и в Facebook, поспособствовав возникновению политического движения «Чаепитие». Если бы некоторые левые устроили сидячую забастовку на Уолл-стрит в знак протеста против неравенства, это, вероятно, не попало бы в заголовки. Но они распространили свои сообщения через социальные сети, и внезапно все услышали о протесте «Захвати Уолл-стрит» (Occupy Wall Street). Если офицер убивает выстрелом безоружного черного подростка, об этом трагическом инциденте, увы, редко напишут на первой полосе. Но поделитесь тревожными кадрами протеста, и так люди будут услышаны, получат возможность выразить свое возмущение, – и появляется целое движение Black Lives Matter («Жизни чернокожих имеют значение»).

Марк Литл в своем выступлении в Колледже журналистики и коммуникаций Флоридского университета отметил: «Могу подтвердить вам как человек, побывавший в зонах военных действий: раньше у нас не было возможности видеть события в реальном времени, так, как сейчас. Если бы Сребреница, Освенцим или Руанда произошли сегодня, мир не смог бы сказать, что не знал об этом».

Я спросил Рахула, думал ли он, что с появлением видеороликов, снятых прямо на линии фронта и способных изменить мир, исчезли некоторые роли, которые журналисты традиционно играли в обществе: «Думаю, пользовательский контент становится все популярнее из-за того, что появляются совершенно другие представления о том, как описываются события и что такое история… Зачем мне журналист, который стоит на площади Тахрир и традиционно рассказывает, что там происходит, если у меня есть кадры с реальными действиями и переживаниями настоящих участников событий? Но само по себе это не новость, а контент. История, которую журналист может взять и превратить во что-то значительное. Именно поэтому новостные организации ценят такую журналистику и успешно применяют ее в своей работе, когда все делается правильно».

Когда я попросил его привести пример, он назвал Vice News. «Они проделали фантастическую работу с частью нашего контента, быстрее, чем многие общепризнанные традиционные издатели. Младшим поколениям крайне необходима подлинность новостей. И контент, созданный самими пользователями, – это главный способ добиться этого».

* * *

Пользовательский контент обходится относительно дешево. Любой новостной организации приходится сталкиваться с рядом серьезных препятствий, среди которых – стоимость сбора новостных материалов. Нужно либо покупать кадры у служб новостей, таких как AP или Reuters, либо вкладываться в камеры, спутниковые линии связи и снимать самостоятельно. Это одна из причин, по которой многие успешные новостные стартапы на YouTube (например, самый популярный новостной канал на YouTube, The Young Turks), как правило, только комментируют события дня, не снимая репортажи непосредственно с места событий.

Но сейчас появляется более экономичная модель. Дешевые камеры и использование таких новых технологий, как беспилотные летательные аппараты и потоковое вещание по мобильной сети, снизили затраты на сбор качественных новостных материалов и их трансляцию по всему миру. Если подготовкой репортажа занимаются небольшие группы (например, как команда Vice в Либерии, состоявшая из трех человек), новостные компании могут использовать свои собственные кадры вместо покупки прав у официальных источников. Затем, если им нужно, свой новостной блок они могут дополнить более дешевыми кадрами, снятыми другими пользователями для создания контента.

Между тем такие компании, как Storyful, помогают владельцам оригинальных кадров получить деньги за видео. В 2016 году Зденек Газда, чешский иммигрант и водитель такси, снял на участке Граунд-Зиро поразительную сцену: после церемонии памяти жертв теракта 11 сентября Хиллари Клинтон упала в обморок, и ее сопровождали к машине. В прошлом подобное видео быстро распространилось бы и попало в глобальные новости, без каких-либо указаний на автора. Но в этом случае новостные организации немедленно связались с Газдой через Facebook и Twitter с просьбой дать им разрешение на использование видео. Сначала он разрешил использовать видео бесплатно; но в итоге, когда компании Storyful удалось связаться с ним через брата, по-прежнему проживавшего в Чехии, Storyful стала сотрудничать с сетями и издателями новостей от имени Газды для получения платы за использование видео, чем заработала для Зденека капитал, который Рахул назвал «неплохой шестизначной суммой».

* * *

Хотя Storyful уделяет основное внимание проверке отснятого материала и обеспечению его подлинности, не так давно компания была вовлечена в обсуждение более широкого круга вопросов о концепции «поддельных новостей». Из-за результатов президентских выборов в 2016 году в США этот ярлык навешивали на все – на истории желтой прессы и кликбейт, на провокационные заявления и клевету, даже на CNN. После неожиданной победы Дональда Трампа на президентских выборах многие сразу же указали на скомпрометировавшие себя статьи, содержащие ложные утверждения, – в большинстве своем в поддержку кандидата от республиканцев. Хотя эти истории были поддельными, в интернете они обрели популярность, быстро распространившись через социальные сети.

Явление фальшивых новостей стало представлять еще больший интерес после того, как журналисты из BuzzFeed обнаружили, что более сотни сайтов, которые делились этой новостью, созданы несколькими подростками из маленького городка Велес в Македонии. Подростки смотрели онлайн поддельные истории, размещали или копировали их на новые сайты, которые тут же создавали для накрутки просмотров и кликов.

Согласно отчету, подготовленному Wired по результатам последующей проверки данных, первыми такой стратегией воспользовались два молодых человека из Велеса – Борис (имя изменено) и Александр Велковские. Александр и его брат Борис привлекли более 10 миллионов уникальных посетителей на сайт HealthyFoodHouse.com, с помощью которого они продвигали вымышленные лекарства. Предприимчивые подростки из Велеса применили модель, выработанную Велковскими, в сфере политики, чтобы за счет огромного интереса к президентским выборам в США привлечь сотни тысяч лайков, репостов и комментариев в Facebook, что, в свою очередь, позволило этим подросткам заработать несколько тысяч долларов на рекламе.

Когда Facebook и Google поняли, что происходит, они быстро перекрыли этот источник дохода создателей сайтов с заведомо ложной информацией, но проблема поддельных новостей осталась. На YouTube мы активно боролись против такой лжи, ведь наша платформа должна информировать, а не вводить в заблуждение.

Мы направили основные усилия на то, чтобы увеличить количество и выделить видеозаписи, поступающие из достоверных, авторитетных источников, и не давать хода тем, кто намеренно стремится обмануть. Теперь, когда нужно сообщить какие-либо новости, на главной странице YouTube мы выделяем специальную «полку», где публикуем видео об этих событиях только из проверенных источников. Аналогично мы создали специальный канал YouTube News, на котором представлен контент только от партнеров, прошедших проверку и отобранных вручную; сейчас у этого канала более 34 миллионов подписчиков. Мы также боремся с рекламой, содержание которой вводит зрителей в заблуждение: мы не можем позволить мошенникам обманывать людей и зарабатывать на этом деньги.

Но отделять правду от вымысла – то, что раньше осуществлялось практически само собой, – теперь кажется невыполнимой миссией, ведь некоторые даже простую объективность считают оскорблением своей политики или убеждений. Чтобы понять масштаб проблемы, достаточно взглянуть на недавнюю обложку журнала Time с вопросом «Неужели правда мертва?»: раньше им задавались только новостные агентства, которые создавались с миссией информировать своих читателей.

Тенденция задаваться вопросом о правдивости новостных сообщений совпала по времени с характерным для Америки и все более усугубляющимся разделением новостей на два лагеря. Пока существовали всего три телеканала, политическая объективность в освещении новостей была нормой на протяжении большей части ХХ века, когда вещательные компании стремились заинтересовать массовую аудиторию. Более того, это умное бизнес-решение было юридически закреплено в правилах Федеральной комиссии США по связи (ФКС), так называемой Доктриной справедливости 1949 года. Доктрина требовала, чтобы телевизионные и радиовещательные сети освещали «сложные противоречивые вопросы общественного значения» и «стремились обеспечивать возможности для выражения ответственными источниками своих несовпадающих точек зрения по рассматриваемым спорным, противоречивым вопросам». Доктрина основывалась на том, что раз уж в мире ограничены возможности и пространство, где можно узнать новости, то владельцы лицензий на теле- и радиовещание должны обеспечить зрителям доступ ко всему множеству разнообразных точек зрения.

По мере роста разнообразия средств массовой информации, сначала с появлением радиодиапазона FM, а затем и кабельного телевидения, основания для применения доктрины утратили актуальность: у зрителей появились возможности находить различные точки зрения самостоятельно, без помощи телеканалов. В 1987 году ФКС отказалась от доктрины, что привело к появлению более ангажированных каналов на радио и в кабельных сетях. С появлением консервативных разговорных радиостанций, Fox News и MSNBC, американские новости вдруг стали сильно напоминать европейские, ведь в Европе средства массовой информации тесно связаны с политическими партиями, профсоюзами и церквями.

Интернет открыл широкие возможности по созданию все более разнонаправленных медиа. Недавно созданный новостной сайт Axios составил карту формирования 89 крупных новостных веб-сайтов с момента появления глобальной сети, и выяснилось, что почти все они имеют пристрастия. Интересно, что левые сайты, такие как Huffington Post и Daily Kos, росли главным образом во время президентства Джорджа Буша, а поток правых сайтов вырос из политического движения «Чаепитие» в период работы администрации Обамы.

Судя по датам, формирование этих сайтов было обусловлено политическим разделением сил. Однако согласно исследованию, проведенному социологами Университета Тафтса Джеффри М. Берри и Сарой Собьерадж, о результатах которого они рассказали в своей книге, растущая тенденция «индустрии возмущения» представляет собой не что иное, как просто хороший бизнес. В своем интервью CNN Сара Собьерадж отметила: «В гражданском секторе наблюдается политическое размежевание, но этого вовсе не достаточно, чтобы объяснить развитие [тенденции]. Технологии, нормативно-правовое поле и медиа превратились в одно пространство, в котором выгодно выпускать [пристрастные новости], и именно прибыль здесь и является движущей силой».

Позже я спросил Шейна, как он расценивал все происходящее в то время, когда из-за экономического давления политизация новостей, по-видимому, поощрялась до такой степени, что под сомнение ставились даже правдивые истории. «Я думал, что грядет период безумия. Хорошо ли это для нас? С точки зрения бизнеса, конечно, хорошо. Посмотрите на войну в Персидском заливе, вторжение в Афганистан – их создал CNN. И для нас это безумие – чистое золото. Тем не менее для человечества в этом нет ничего хорошего. Мы должны рассмотреть все эти проблемы и сказать себе: “Так, сейчас самое время. Нам следует поступить правильно и качественно выполнить свою работу”», – ответил мне Шейн.

Шейн аргументировал свою точку зрения тем, что в среде, где поляризация постоянно усугубляется и появляется все больше возможностей для искажения истины, представители поколения миллениума, утратившие всякие иллюзии и разочарованные во всем этом, все больше и больше ценят объективность подхода Vice, основанного на «погружении» журналиста в гущу событий. «Для нас как информационного агентства суть в том, что, взглянув на сложившуюся ситуацию, вы сами скажете, что вам важно, чтобы мы получали максимально центристскую и логичную информацию, насколько это возможно. Чтобы мы вышли на место событий и сказали: “Вот это – сумасшествие. Вот это – неправда. А вот такие есть факты”». Вместо того чтобы выбирать чью-то сторону, Vice осталась посередине.

Это напомнило мне то, что Шейн сказал на сцене одного из рекламных мероприятий, организованных YouTube. Когда все цитировали его слова, что Vice News – это «следующий CNN», он внес уточнение в это высказывание в своем выступлении: «С масштабом, который предлагает YouTube, мы не собираемся быть следующим CNN. Мы будем в десять раз больше следующего CNN».

* * *

Я надеюсь, что Шейн прав, по крайней мере в оценке нынешней ситуации, которая, по его словам, благоволит объективным источникам новостей. При этом для процветания демократии нужен информированный электорат с прессой, которая может отделить факты от вымысла. В докладе «Состояние новостных СМИ 2016» исследовательского центра Pew говорится, что в финансовом плане 2015 год «был, возможно, самым неудачным для газет со времен Великой рецессии».

Но после выборов Дональда Трампа средства массовой информации показали впечатляющую способность к жизни, особенно те, которые гордятся своей объективностью. В первом квартале 2017 года CNN установил рекорд по числу зрителей с момента начала войны в Ираке в 2003 году. Washington Post, New York Times, Los Angeles Times и Wall Street Journal сообщили о рекордном росте числа цифровых подписчиков.

При этом развитие технологий играет значительную роль в подготовке репортажей – помогает снизить часть затрат и расширить охват. Хотя некоторые могут возражать против того, чтобы ленты новостей уподоблялись и имитировали BuzzFeed, дальновидные издатели используют технологии, усовершенствованные и отточенные в применении на сайте неформальных новостей и развлекательных событий BuzzFeed. Среди них – тестирование эффективности различных заголовков и фотографий в режиме реального времени с последующей публикацией материалов, которые произведут наилучший эффект. Издатели также экспериментируют с викторинами, головоломками, подкастами, чатботами и специализированными приложениями для таких разделов, как кулинарные рецепты и недвижимость, в надежде, что более интересный пакет предложений поможет не только сохранить подписчиков, но и привлечет новых.

В некоторых публикациях даже используется искусственный интеллект для автоматического написания рутинных статей, например о новостях на фондовом рынке и изменениях в опросах общественного мнения, освобождая журналистов-ветеранов для написания более ценных историй. Этот подход распространяется и на видеоновости, и компьютеры автоматически объединяют фотографии и клипы, накладывают титры из текста статей и новостей: такое видео идеально подходит для прокрутки в вашем телефоне при выключенном звуке.

Охват видео будет иметь решающее значение для публикации новостей в будущем. Когда исследовательский центр Pew проводил опрос среди американцев о том, как они предпочитают узнавать новости, 46 % респондентов заявили, что предпочитают смотреть, 35 % хотели бы читать, 17 % – слушать новости. Видео не только привлекает большее число зрителей, но и гораздо дольше удерживает их внимание во время просмотра. Благодаря этому, в свою очередь, видео становится прибыльнее для рекламодателей, то есть издатели могут зарабатывать за счет демонстрации видеорекламы больше, чем за счет показа баннеров. То есть, по мнению Cisco, рост потребления мобильного контента, в котором на долю видео уже приходится более половины всех используемых данных, может стать еще прибыльнее для издателей новостей, если они готовы создавать видеоролики и писать статьи.

В ответ на мой вопрос, что бы он посоветовал редакциям, которые пытаются вновь упрочить свои позиции, Рахул сказал мне: «Просто отстегните ремень безопасности – и в путь! Все эти явления – VR, вертикальное видео в сравнении с горизонтальным, разные форматы повествования и т. д. – имеют огромный потенциал. Существует так много возможностей рассказать истории – новаторские, отличные от других, аутентичные… Зрители мечтают о них».

* * *

Я рос в Праге, в то время поддельные новости там назывались специальным словом: пропаганда. Коммунистическое правительство контролировало теле- и радиоэфир, чтобы формировать общественное мнение о Западе и ослабить тех, кто призывал к политической свободе. Нам часто показывали откровенно вымышленные картины жизни за железным занавесом; до смешного – в специальных телерепортажах, многие из которых можно сейчас найти на YouTube, кадры с американских рок-концертов сопровождались комментариями, в которых все это называлось сценами поклонения дьяволу, о чем, очевидно, свидетельствовали длинные волосы присутствовавших там мужчин.

Шейн рассказал мне, что подобная дезинформация шла в обоих направлениях, и именно поэтому он так стремился попасть в Северную Корею и вести правдивые репортажи из тех мест, посещение которых пытаются запретить. «Нам говорили: “Коммуняки едят младенцев и мать родную продадут за пару джинсов”, и прочее в том же духе. И мы были теми самыми капиталистами!» Но дезинформация продолжалась с двух сторон, потому что обеим сторонам не разрешалось общаться. Те, кто распространял пропаганду, знал, что незаменимым противоядием может быть только правда.

К счастью, когда я стал подростком, коммунистический фасад дал многочисленные трещины. Мой первый концерт – историческое шоу Guns’N’Roses в советской Праге, во время тура группы Use Your Illusion. Там было много длинных волос, но очень мало поклонения дьяволу. Все истории, которые я слышал о том, как ужасна жизнь в Америке, быстро рассеялись после того, как я посмотрел «Полицейский из Беверли-Хиллз». Вы наверняка видели этот фильм и, вероятно, сосредоточились на шутках Эдди Мерфи. Когда же я смотрел его подростком, я удивлялся дорогим автомобилям, модной одежде и немыслимым домам.

Несколько десятилетий спустя, закончив интервью и пройдя мимо ухоженных газонов и выложенного плиткой входа в бассейн, я понял, что один из домов, показанных в фильме «Полицейский из Беверли-Хиллз», теперь принадлежит Шейну.