Часть II
Путь чая

Еще один закат.

Солнце, наполовину скрывшееся за горами, понемногу угасало. Кантата жизни продолжалась, как обычно. Все было так же, как в тот вечер, когда состоялась их знаменательная беседа, шестьдесят один год Голубой планеты назад, – на Земле прошло бы около сорока лет.

Вот только наши герои больше не были молоды.

Серебряноволосая 艾 АА, завернутая в сплетенную из травы циновку, с умиротворенной улыбкой на морщинистом лице лежала в продолговатой яме. Ее тело занимало левую сторону ямы, оставляя правую свободной. Юнь Тяньмин, чья спина согнулась от старости, сидел на краю могилы в глубокой задумчивости.

Сегодня утром его жена наконец стряхнула свою тленную оболочку и погрузилась в долгий-долгий сон. Он скоро последует за ней.

Тяньмин вспоминал тот момент, когда увидел ее впервые много лет назад; вновь переживал их первое объятие и ту ночь, когда они впервые открыли друг другу сердца, последующие годы, наполненные радостью и трудом; он повторил слова, которые они вырезали на утесе в прошлом году: «Мы прожили счастливую жизнь вместе».

Он вспомнил благословение, пришедшее к ним из такого далекого времени, что казалось, будто оно явилось из глубин истории: «Живи и будь счастлив».

«Была ли моя жизнь счастливой?»

После одинокого детства и такой же одинокой молодости, после периода отчаяния в больнице, после нечеловеческого существования в виде замороженного мозга, пронизывающего глубины космоса, он десятилетие за десятилетием терпел пытки на борту трисолярианского корабля, – долгий кошмар, продлившийся десятки тысяч субъективных лет. А затем ему пришлось испытать еще более страшное мучение: он беспомощно наблюдал, как его соплеменников поставили на грань вымирания. Но вот наконец, воспользовавшись помощью магического кольца, он оставил флот трисоляриан и прибыл к этой звезде, где они с Чэн Синь условились о свидании.

Но его встретила здесь другая женщина. Он узнал, что их связала сложная запутанная сеть судьбы, полюбил ее и провел вторую половину жизни рядом с ней.

Если подходить с материальной меркой, вторую половину его жизни тоже нельзя было назвать счастливой. Первые два года на Голубой планете прошли относительно легко, но на третий волшебное кольцо исчезло.

«Кольцо» не являлось твердым телом, оно представляло собой светящуюся нить из нематериального волокна. Его, как и ту мини-вселенную, подарил Тяньмину Дух.

Очнувшись от последнего кошмара, в котором он видел Духа, Тяньмин расшифровал еще несколько идеабстракций, заложенных в его разум. Возможно, его пришедший в себя мозг запустил некий механизм, и на пальце Тяньмина вдруг появилось кольцо. Его серебристое свечение напоминало о Духе.

Он потратил несколько дней, чтобы понять, как обращаться с кольцом. Оно подчинялось его разуму напрямую – тут действовали какие-то неслыханные технологии. Например, кольцо могло открыть вход в мини-вселенную; подобрать код и установить контроль над компьютерной системой трисолярианского корабля; модифицировать структуру корабля для придания ему невероятной скорости и других характеристик; могло материализовать любые маленькие объекты по желанию Тяньмина и т. п. Он освоил лишь малую часть бесконечных возможностей кольца. Чтобы овладеть всем его потенциалом, с кольцом надо говорить на языке идеабстракций, а этой способностью Тяньмин не обладал.

Что смущало – так это зачем Дух вручил ему такой мощный инструмент. Сам Дух, скорее всего, представлял собой искусственный интеллект, которому была необходима помощь в борьбе с таинственным Скрывнем. Но почему Дух решил, что ему, Тяньмину, по плечу такой груз? Как может самый обычный человек, значимый не более, чем сгусток ионизированного газа в огромной Вселенной, противостоять дьяволу, погубившему богоподобные цивилизации? Это же абсурд!

Понемногу возвращались все новые заблокированные воспоминания. Во время разговора с Духом полубезумный и почти впавший в кому Тяньмин не согласился на просьбу Духа. Даже находясь в почти бессознательном состоянии, он и помыслить не мог о том, чтобы бороться со столь могущественной темной цивилизацией. Вот как проходил их разговор с Духом:

Но Тяньмин так и не понял, что имел в виду его необычный собеседник. Наверно, решил он, Дух разглядел в глубине его разума что-то, давшее ему основания считать, что Тяньмин со временем согласится на эту невозможную миссию. К тому моменту, когда Тяньмин покинул трисолярианский флот и пустился в путь сквозь Галактику на светолете, он исполнился отваги и идеализма и поклялся уничтожить этого злого космического Сатану. Но, угодив в черный домен на маленькой голубой планете, он потерял боевой задор и надеялся лишь на то, чтобы обрести немного счастья, доживая свои дни с любимой женщиной.

Возможно, волшебное кольцо исчезло именно из-за этой перемены настроя? А может, что-то в планетарной системе, накрытой черным куполом, ослабило его силу. Ведь как бы там ни было, а E = mc². Если скорость света снизилась до нескольких километров в секунду, то, наверное, энергия тоже значительно сократилась? Тяньмин не был физиком-теоретиком и не смог найти ответ. Но в этом мире, где свет двигался с невероятно низкой скоростью, могло случиться всякое. Даже всезнающий Дух, вероятно, не способен был предугадать всё.

Тот же феномен, что забрал у кольца силу, вероятно, вытянул и всю энергию из его космического корабля. После исчезновения кольца Тяньмин и АА больше не имели доступа к передовым технологиям. Последние несколько десятилетий они жили в доиндустриальном, нет, почти в каменном веке.

Единственным выходом отсюда могла служить мини-вселенная, но они сами отрезали себе путь туда.

Много лет спустя, когда Чэн Синь приземлилась на Голубую планету, она высказала кое-какие догадки относительно жизни Тяньмина и АА, и частично они были правильными. Первая из них та, что АА отказалась уйти в мини-вселенную. Услышав историю Тяньмина, АА стала воспринимать крохотную вселенную скорее как могилу, а не как дар. Ей не улыбалось пересечь временной океан в десять миллиардов лет, чтобы стать свидетелем конца мироздания. В АА жило предчувствие, что как только они войдут в мини-вселенную, Тяньмина охватит неудержимое желание исполнить миссию, о которой говорил Дух, и он отправится в конец всего известного и неизвестного, чтобы сразиться со Скрывнем и спасти этот неполноразмерный космос. Она отказалась войти туда, потому что не желала видеть, как ее любимый взвалит на себя неподъемный груз и рухнет под тяжестью неудачи.

А Тяньмин, само собой, не мог оставить АА в одиночестве. И так они подождали один день, потом другой…

Позже, когда кольцо исчезло, для АА войти в мини-вселенную стало и вовсе невозможно. Тяньмин мог изменить параметры доступа только с помощью кольца, а правом на вход обладали лишь он и Чэн Синь. АА предстояло навсегда остаться снаружи.

Тяньмин предположил, что, возможно, ему удастся изменить настройки изнутри, но он боялся оставлять АА даже на одно мгновение. Он знал, что время внутри мини-вселенной течет независимо от времени в большой Вселенной, и если даже он сразу же вернется назад, на Голубой планете могут пройти миллионы лет. Ожидая, когда ей можно будет пойти вслед за ним, АА обратится в прах.

Он не мог покинуть ее, но еще больше он боялся остаться один. Все, что им оставалось, – стареть вместе на этой планете.

На третий год их жизни здесь АА забеременела. Без защиты волшебного кольца было очень трудно обеспечить здоровую беременность. На сроке в два месяца у АА случился выкидыш. Она потеряла огромное количество крови и выжила просто каким-то чудом. Получив сильнейшую травму, она больше не смогла забеременеть.

Тяньмин счел это скрытым благословением. Если бы у них появились дети, то без доступа к передовым технологиям им было бы трудно выживать на этой пустынной планете. Кроме того, чтобы размножаться, им пришлось бы пойти на кровосмешение, а тогда стали бы накапливаться наследственные дефекты. Он воображал, как через несколько поколений их потомки утеряют всякий налет цивилизованности и превратятся в отвратительных, жестоких полузверей. От одной только мысли об этом его бросало в дрожь.

А поскольку ему было известно, что в нескольких сотнях световых лет отсюда галактическое человечество – удачливые потомки команды «Гравитации» – продолжает жить и развиваться, распространяя колонии по всей Галактике, то на него не давило чувство долга, требующее обеспечить выживание расы.

Они с АА любили друг друга и жили вместе. Разве это не счастливая жизнь?

В материальном отношении они жили подобно большинству примитивных племен. В духовном плане их дни были наполнены болью и страхом – страхом потерять любимого человека и остаться в одиночестве. Во сне они жались друг к другу; бодрствуя, никогда не упускали друг друга из вида. В моменты, когда один из них всего несколько секунд не видел другого, они впадали в панику; самое крохотное охлаждение в супруге ощущалось как удар в сердце. В их браке не было семилетнего кризиса; каждый день они смотрели друг на друга с нежностью, и не важно, сколько морщин прибавилось на их лицах и сколько седых волос на головах, ибо они знали: каждый взгляд может оказаться последним.

И все же боль и страх были перемешаны с не поддающейся описанию нежностью и сладостью. Во всей Галактике и во всем мироздании не было другой такой любви, как у них.

Да, они прожили счастливую жизнь.

Но вот пришел последний день. Сегодня утром АА уснула в его объятиях и больше не проснулась. Она умерла тихо, с улыбкой на устах. Тяньмин не ощущал сильной скорби, потому что знал, что скоро последует за ней.

Его больше ничто не удерживало в этом мире. Смерть могла прийти к нему уже очень давно – если быть точным, семь веков назад, в палате для эвтаназии. Он получил отсрочку на семьсот лет и жил дольше, чем любой другой представитель рода человеческого, исключая Чэн Синь.

«Единственный человек, который любил меня в этом мире, мертв. Больше меня здесь ничто не держит».

Было мгновение, когда он подумывал о том, чтобы войти в мини-вселенную, взглянуть на этот таинственный приют, оберегающий от разрушительного воздействия времени. Но его охватил стариковский страх – он не мог вынести мысли о разлуке с женой во времени и пространстве, мысли о том, чтобы умереть в одиночестве и не иметь даже возможности пойти за утешением на могилу жены. Он был стар, слаб, немощен. Нечего ему делать в мини-вселенной. Ему хотелось уйти с миром. Любопытство в нем уже умерло; он и так знал слишком много.

Он знал, как будет выглядеть смерть Вселенной. Миллионы сверкающих галактик разгладятся в величественный свиток, который вытянется в бесконечную серебряную нить; та сожмется в яркую точку, а затем погаснет. Даже сама тьма исчезнет. После «конца» не будет ничего. Ничего.

Он видел будущее Вселенной: никакой тепловой смерти, никакого Большого сжатия и, разумеется, никакого нового Большого взрыва. Вселенная превратится в ничто и канет в пустоту. Такова была правда, стоящая за сокращением размерности: уничтожение каждого измерения поглощает бесконечное количество материи и энергии, приводя к небытию.

Он вспомнил стихотворение, которое читал в колледже, когда-то очень давно:

Ни до чего этого ему нет дела. Через несколько часов он уйдет в бессмысленность, которая переживет всё в мире, и вокруг не будет никого, кто бы всхлипнул по нему.

Всю вторую половину дня Тяньмин копал могилу для АА и себя самого. Он был слишком стар для такой тяжелой работы и вскоре весь покрылся потом, появилась одышка. Пришлось много раз останавливаться для отдыха. Он подумывал, а не упасть ли попросту на месте, но мысль о том, чтобы умереть и не быть похороненным, претила его человеческим привычкам, несмотря на то, что этим он облегчил бы жизнь червям Голубой планеты.

Солнце закатилось за горизонт, и его пламя затухло. Наконец угас и последний свет дня. Время пришло.

Зажав в левой ладони срезанный локон волос 艾 АА, Тяньмин спустился в могилу и лег рядом с женой. Правой рукой он стал сгребать землю, наваленную по сторонам могилы, обратно в яму, засыпая нижнюю половину их тел. И, наконец, он взял в дрожащие руки старый ржавый кусок металла, который принес со своего старого ржавого корабля.

Тяньмин поднял глаза к небу, где из мрака ему подмигивало несколько холодных ярких звезд. Солнца среди них не было – оно погасло более трехсот лет назад. В молодости ему бы и во сне не приснилось, что Солнце умрет раньше него.

А еще по небу ползла мерцающая серебристая точка – корабль Чэн Синь и Гуань Ифаня. Все последние десятилетия Тяньмин часто видел, как он обращается вокруг планеты с характерной для этого черного домена пониженной скоростью света. Для обитателей корабля все эти годы продлятся несколько минут, а может, и вовсе несколько секунд.

В один прекрасный день они приземлятся на поверхность планеты и, возможно, обнаружат мини-вселенную. Войдут ли они туда, чтобы дождаться конца света?

И станут ли они тоже мужем и женой, чтобы жить до конца дней своих, как Тяньмин с АА?

Не имеет значения. К тому времени его кости станут прахом. Он надеялся, что Чэн Синь и Ифань прочтут слова, которые они с АА выбили для них на камне.

Пора. Собрав последние силы, он вонзил щербатый кусок металла себе в сонную артерию и тут же выдернул. Кровь выплеснулась фонтаном, изливая его жизненную силу в почву Голубой планеты.

Он навсегда останется здесь как часть этого мира.

Прежде чем потерять сознание, Тяньмин улыбнулся небу. Он послал благословение женщине, которую когда-то любил всем сердцем и всей душой, – благословение, которое она никогда не услышит:

«Живи и будь счастлива!»

Конец.

Вначале была бездна, и он был единым целым с бездной. Но в бездне зазвучал, понемногу усиливаясь, голос далекой памяти:

…плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления. Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие.

Кажется, он в церкви – той, куда его ребенком водила мать. Уснул во время нудной проповеди. Сколько же он проспал? Полчаса, час? Почему мать не разбудила его?

И был свет. Не имеющая формы пустота превратилась в материальную тьму, а потом свет пронизал тьму и рассеял ее. Сквозь туман, окутывавший его едва ворочающийся разум, он ощутил сияние на своих веках. На него что-то светило!

Он открыл глаза. Последние остатки сна поблекли. Он лежал в яме, вырытой в земле, под призрачным темным небом. Лучи звезд – вот что коснулось его глаз.

Нет, не звезд. Источник света находился совсем рядом.

Он поднял левую руку. На безымянном пальце сияло полупрозрачное кольцо.

Внутри кольца помещались кольца поменьше и так далее до бесконечности. Но веса никакого не ощущалось, потому что кольцо было лишь нематериальной проекцией.

Ах вот оно что! Это же его волшебное кольцо – оно вернулось.

Теперь он вспомнил всё. Он не в своей старой церкви – здесь иная планета, иное время.

Сияние кольца осветило половину его обнаженного тела. Он чувствовал, что что-то в нем не так, что-то изменилось. Приподнял голову, взглянул… и застыл, пораженный увиденным.

Гладкая кожа, черные волосы, мускулистая грудь… и ощущение неисчерпаемой силы. Он выглядел и чувствовал себя моложе, здоровее, энергичнее, чем когда-либо в жизни. Вытащил ноги из-под насыпанной на них земли – они бугрились мышцами, словно у греческой статуи.

Изумленный, он повернулся и увидел рядом полузасыпанную землей фигуру женщины – серебряные волосы, кожа такая морщинистая, словно она его бабушка. Кто бы мог подумать, что она была его женой, а до того как уснуть, он и сам был таким же старым и немощным?

Он вскинул руку и ощупал шею. Абсолютно гладкая. Никаких порезов, никаких шрамов.

Вообще ничего.

Прижал пальцы к сонной артерии – и не ощутил пульса. В ужасе положил ладонь на грудь – сердце не билось.

Он почувствовал импульсивный позыв схватить воздух ртом, но из этого ничего не вышло – он вообще не дышал. Приложил ладонь тыльной стороной ко лбу – лоб был холоден, как камень этой чужой планеты.

Вскочив на ноги, он пробежался вокруг могилы. По ощущениям, все было совершенно нормально. Даже больше: его движения были на удивление плавны и энергичны. Когда он был молод, его больное тело слушалось его гораздо хуже.

Он побежал к озеру. Стоило только мозгу отдать команду, и мышцы сами координировали свои действия так, чтобы выполнить работу с наибольшей эффективностью. Он бежал с грацией гепарда, с уверенностью стрелы. Ноги несли его по голубой траве быстрее, чем лучших спринтеров в истории человечества. Всего пара-тройка секунд – и он пробежал несколько сот метров.

Он глянул на свое отражение в бледно-желтой воде и в мягком свечении кольца увидел…

…что ему опять восемнадцать.

Нет, даже в восемнадцать он не выглядел таким красивым и сильным. Сейчас он был подобен Аполлону и от него исходил божественный свет.

Через несколько секунд ошеломленного молчания он рассмеялся. Он хохотал так, что того и гляди слезы польются из глаз… но слез у него больше не было.

А ведь мог бы и догадаться. Дух вложил в него слишком много – уж конечно он не отпустил бы его так запросто!

Промедление в несколько десятков, или сотен, или даже тысяч лет не имело значения для Духа. Он попросту дал ему короткую передышку – попрощаться с дорогим ему миром. Сражения в войне, на которую его рекрутировали, длятся миллиарды лет; что такое человеческая жизнь по сравнению с этим! Дух терпеливо ждал, пока он умрет, чтобы заново вылепить его тело, чтобы тленное облеклось в нетленное, чтобы он мог лучше служить своей цели.

Он стал бессмертным.

Он подумал о миссии, порученной ему Духом, и был счастлив подчиниться. Сомнения, колебания, страх – все ушло. Сколько бы времени ни было отмерено ему в этом теле, он был готов посвятить всё без остатка этому невозможному предприятию.

Он понимал, что его энтузиазм отнюдь не доброволен. Дух поставил на него некую неизгладимую ментальную печать. Он мог только подчиняться, и делал это с радостью.

Однако во всех других отношениях он не утратил индивидуальности или ощущения собственной личности. Он по-прежнему оставался Юнь Тяньмином. Только сейчас до него дошло, что имел в виду Дух, говоря ему:

Это правда – его согласие Духу было ни к чему; Дух попросту сам смастерил его согласие.

Истина за истиной открывались его разуму. Он понял причины каждого шага, приведшего его сюда, но был бессилен сопротивляться. Он знал, что станет верным рабом Духа, что посвятит себя достижению его головокружительной цели.

Он поднялся и помчался по голубой равнине, словно ветер, и через несколько мгновений уже стоял около скалистого утеса с выбитой на нем надписью. «Мы прожили счастливую жизнь». Весь последний год они с АА тяжело трудились, выбивая это послание Гуань Ифаню и Чэн Синь, – они прочтут его, когда вернутся сюда в будущем, через миллионы лет.

Прошлое было не чем иным, как краткой прелюдией; его жизнь только начинается. По сравнению с тем, что ему предстоит, последние несколько десятков лет или даже те десять тысячелетий, что он провел во сне, были лишь мгновенной вспышкой.

Рядом со скалой примерно на высоте человеческого роста тускло светилась прямоугольная рамка. Пустая. Но он знал, что за ней лежит новый мир. Стоит ему только войти туда – и Голубая планета навсегда останется позади.

Сколько миров он уже покинул? Землю Общей Эры, бесчисленные миры своих грез, трисолярианский флот… Что с того, если прибавится еще один?

Наконец-то время началось заново.

В тишине ночи он замешкался на пороге. Вспомнил о чем-то, развернулся и побежал обратно к могиле. Постоял, посмотрел на тело старой женщины в яме. Ему хотелось плакать, но новое тело было на это не способно. Он принялся решительно сбрасывать в могилу землю, наваленную на ее краю. Земля покрыла лицо его жены – навсегда.

Когда яма была засыпана, он составил круг из камней, чтобы пометить это место, хотя и понимал, что вряд ли когда-нибудь вернется сюда. Он собирался уйти в другую вселенную.

«АА, я ухожу. Но знай – ты будешь со мной всегда».

Он долго стоял над могилой – пока небо на востоке не загорелось обещанием нового дня, а затем направился к светящейся рамке.

На этот раз он без колебаний перешагнул порог и растворился в пустоте за ним.

Так Юнь Тяньмин вступил во Вселенную № 647 – свою вселенную.

В этой вселенной небеса еще не отделились от земли, и всюду царил первобытный хаос. Свет не отличался от тьмы, и даже само время еще не начало свой бег.

Тяньмин остановился на краю вселенной и оглянулся на «дверь», через которую прошел, но, к своему удивлению, обнаружил, что та уже исчезла. Он парил в блеклом тумане, словно в какой-то недоработанной виртуальной реальности. Куда ни глянь – нигде не просматривалась глубина, и он засомневался, что сам все еще состоит из вещества.

Но вскоре до него донесся голос – он не мог разобрать, то ли из пустоты, то ли из его собственного сознания:

– Искатель Юнь Тяньмин, добро пожаловать во Вселенную № 647. Я ее управляющий. – Голос, мягкий и нейтральный, был лишен каких-либо опознавательных черт. Невозможно было даже определить, женский он или мужской.

«Вселенная № 647…» Тяньмин саркастически усмехнулся. Ну конечно же он был не единственным избранником Духа. Столько миллиардов лет, столько измерений… Несомненно, Дух входил в контакт с сотнями тысяч цивилизаций. Даже если многие из них, подобно трисолярианам, не способны общаться с помощью идеабстракций, то наверняка имеется и немало других, кто, подобно Тяньмину, может это делать или даже превосходит его в этом отношении. И наверняка Дух всем им поручил то же задание.

А что случилось с 646 остальными вселенными? Должно быть, никто из их обитателей не достиг успеха. Или, во всяком случае, признаков удачи не видно.

А голос продолжал:

– Мне дали ключевую информацию о тебе. В этой вселенной ты обладаешь высшими полномочиями и поэтому можешь настроить ее базовые параметры.

– Базовые параметры? – сдавленным голосом спросил Тяньмин. Он отвык общаться с кем-то, кроме своей жены.

– Да, такие как количество измерений, физические постоянные, распределение материи, пропорции основных элементов и так далее. Но помни, что энергетические ресурсы мини-вселенной ограниченны и базовые параметры, единожды установленные, изменить нельзя. Если ты решишь, что в ней должно быть меньше трех измерений, твое тело в момент творения схлопнется по одному из измерений. Хотя твое тело и было реструктурировано, уменьшение размерности приведет к мгновенной смерти. Если ты решишь довести количество измерений до шести или выше, твое тело не впишется в геометрические размеры получившейся вселенной, и тогда ты мгновенно распадешься на высокоразмерные фрагменты. Предлагаю выбрать между тремя, четырьмя или пятью измерениями, – терпеливо пояснял голос.

«Что это за невероятное могущество?!» – дивился Тяньмин.

Он понял теперь, что Дух, утверждающий, будто существует в десяти измерениях, наверняка также обитает в изолированной мини-вселенной и лишь проецирует себя в трехмерную Вселенную. Скорее всего, в этом и кроется ключ к тайне, почему он не теряет размерности, в то время как вся большая Вселенная меняется, а также почему может стоять на месте, когда все остальное вокруг движется.

«Десятимерная вселенная вне нашей Вселенной! И какое же существо может там обитать?»

Хорошенько поразмыслив, Тяньмин проговорил:

– Я предпочитаю трехмерную вселенную с гравитацией в 1g… Ах да, я могу создавать жизнь?

– Ты можешь воссоздать любую форму жизни из моей базы данных. Я сконструирую для тебя экосистему, но она будет подчиняться ограничениям в соответствии с базовыми параметрами вселенной.

– Прекрасно. Я хочу небо, землю, солнце, дома и поля вокруг… ну и деревья какие-нибудь. Словом, что-то вроде сельской усадьбы на Земле. Понятно, что я имею в виду?

– Да, – последовал ответ «управляющего».

У Тяньмина возникло ощущение веса, ноги его коснулись твердой почвы. Над головой простерлось небо, солнце щедро осыпало землю золотыми лучами. Над горсткой белых домиков неподалеку на ветерке покачивались деревья. Листья отбрасывали на домики дрожащие тени.

– Ничего себе, как быстро!

– Это нормальная скорость Вселенной, – был ответ. Смысл этих слов Тяньмин понял лишь некоторое время спустя.

Он взглянул вдаль и увидел на горизонте себя. Посмотрел направо, налево, оглянулся назад… Во всех направлениях он видел отражения самого себя, колоннами уходящие в бесконечность.

– Эта вселенная невелика. Ты видишь ее как куб со стороной в один километр. Она замкнута на себя и топологически представляет собой трехмерную сферу – иными словами, куда бы ты ни двинулся, через тысячу метров вернешься в исходную точку.

– Да это и правда настоящая вселенная! – восхищенно произнес Тяньмин.

– Конечно. Вдобавок, чтобы сделать общение более удобным, я могу предстать в виде человека. Ты можешь сейчас определить мои основные параметры – фигуру, голос, личность, форму обращения и так далее.

– И как это сделать? – Тяньмин никогда не отличался талантом по части создания аватаров в видеоиграх, поэтому немного напрягся.

– Просто подумай, каким ты хочешь меня видеть, и я стану таким.

– А, ну тогда это легко. – Тяньмин расслабился. – Через столько лет я наконец увижу еще одного человека.

Он прикинул возможные решения. Нет, вид Чэн Синь или АА он этой чуждой сущности не придаст. А других людей он знал плохо. Однако существовал один «персонаж», с которым он был очень даже неплохо знаком и который, по сути, являлся порождением его собственного разума. И этот персонаж был таким же чуждым существом, как и «управляющий».

– Как насчет Ран Аса… то есть Томоко?

– Уверен?

– Э-э… нужно подумать…

– Не нужно. Твой мозг уже просканирован, и я знаю, что ты уверен.

И прежде чем он успел возразить, дверь одного из белых домиков открылась и на порог выступила женская фигура: длинные волосы падают на плечи, каждое движение исполнено соблазна. Томоко. Робот. Робот убийственный и прекрасный.

Томоко грациозно пересекла лужок и, остановившись перед Тяньмином, глубоко поклонилась. Прошло несколько секунд, прежде чем Тяньмин смог отвести от нее взгляд.

– Почему… почему ты раздета?

– И ты еще спрашиваешь? – подмигнула Томоко. – Этих параметров ты мне не задавал!

Тяньмин сидел в гостиной, с любопытством разглядывая обстановку. Томоко, теперь одетая в изысканное кимоно, сидела на татами, подогнув колени, и бережно манипулировала принадлежностями для чайной церемонии. На мгновение Тяньмину показалось, будто он попал на Землю в Эру Устрашения и присутствует на чайной церемонии, на которой Чэн Синь впервые встретилась с Томоко, – разумеется, тогда он следил за чаепитием с очень далекого расстояния.

– Поскольку твое тело еще совсем новое, ты не можешь обмениваться со мной идеабстракциями напрямую, – сказала Томоко. – Мы вынуждены покуда пользоваться человеческим языком, за что я прошу прощения.

– Ты не настоящая Томоко, – пробормотал Тяньмин, возвращаясь в реальность.

– Ты знал это с самого начала, – ответила Томоко с загадочной улыбкой Моны Лизы.

– Но ты и правда выглядишь в точности как она.

– Так и должно быть. Интеллектуальный модуль – твое кольцо – содержит всю информацию, имевшуюся у трисолярианского флота. Когда Хозяин встретил корабли в первый раз, он просканировал их и скопировал с компьютеров все данные, включая и характеристики Томоко. Если не считать, что я гораздо умнее ее и моя конструкция основана на других принципах, физически я точная копия Томоко. Удовлетворен? – Она широко улыбнулась.

Тяньмин немного поразмыслил.

– Означает ли это, что в тебе хранится и вся информация относительно Земли?

– Само собой. Для Хозяина это обычное дело. Например, у нас есть генетический код всех растений, которые ты принес на трисолярианский флот. – Томоко указала пальчиком в угол комнаты, где Тяньмин увидел мешок с семенами. Теперь ему стало понятно, как эта мини-вселенная воспроизвела земную усадьбу с такой точностью. Деревья и прочая зелень, которые он видел снаружи, были не иллюзией и не моделью, но настоящими земными растениями, воссозданными согласно имеющейся генетической информации.

Тяньмин обрадовался. Он знал, насколько совершенна трисолярианская система обмена информацией, а это означало, что мини-вселенная теперь содержит все сведения, касающиеся Земли и Трисоляриса. Если Чэн Синь и Гуань Ифань появятся здесь и увидят все это, они, несомненно, тоже придут в восторг.

Но что будет с ним самим? Он ведь теперь только инструмент, не более.

– Хозяин, о котором ты говоришь… это Дух?

– Да, Дух – это дух Хозяина, но для нас это все равно что сам Хозяин.

– Хорошо. Так какое отношение ты имеешь к Хозяину или Духу?

– Я всего лишь программа, созданная Хозяином. Теперь ты мой хозяин. – Томоко закончила чайную церемонию и подала Тяньмину чашку обеими руками. – Вот почему я разговариваю с тобой по-человечески. Но Хозяин может общаться с тобой только с помощью идеабстракций.

– Ох уж эти идеабстракции! Я чуть не помер.

– Неудивительно. Большинство разумных форм жизни не способны принимать идеабстракции, потому что их умственные возможности ограниченны и расширить их нельзя. Способность к обмену идеабстракциями – решающий критерий при отборе Искателей.

– Искателей?

– Искателям Хозяин поручает поиски Скрывня.

– Понимаю. И сколько их, этих Искателей?

– Когда-то было много, но сейчас осталось всего ничего. Возможно, ты вообще единственный. Вселенная № 647 – последняя, пригодная для разумной формы жизни. Тебе повезло.

– Почему Хозяин отдал мне эту вселенную? – Тяньмин принял чашку.

– Он хочет освободить тебя от пут скорости света, чтобы ты смог обшарить все закоулки большой Вселенной, когда будешь искать Скрывня.

Так он и думал. Тяньмин понимал, что Хозяин наделил его маленьким личным раем вовсе не для того, чтобы он тихо-мирно прожил там остаток своих дней. И все же могущество Хозяина поразило его.

– А как насчет времени? Я смогу отправиться в прошлое большой Вселенной? – спросил Тяньмин, стараясь не показать овладевшего им радостного волнения. Если можно произвольно переместиться в любой момент времени, включая и прошлое, то сколько же ошибок можно исправить и сколько жизней прожить заново!

– Мини-вселенная следует собственной временно́й линии, полностью независимой от течения времени в большой Вселенной. Но в тот момент, когда ты вошел сюда, во Вселенной образовалась абсолютная точка отсчета. Мы не можем отправиться в прошлое, лежащее раньше этой точки, но после нее – куда угодно во Вселенной в любой момент времени. Все же я советую тебе не пускаться в слишком отдаленное будущее. Если к тому моменту большая Вселенная вступит в эру двумерности, то, оказавшись там, ты превратишься в плоскую фигуру и умрешь.

– Что случилось с остальными шестьюстами сорока шестью мини-вселенными?

Тяньмин смотрел на разворачивающиеся в чашке чайные листья, все еще не в силах поверить, что обсуждает глубочайшие вопросы мироздания с компьютерным алгоритмом во время чайной церемонии.

Томоко улыбнулась.

– Мне жаль, но я не знаю ответа. Наблюдатель, находящийся внутри одной мини-вселенной, не может в точности знать обстановку в других мини-вселенных. Однако мне известно, что большинство Искателей из прочих шестисот сорока шести вселенных вернулись в большую Вселенную, чтобы выполнить задание Хозяина. К несчастью, многие из них погибли, и ни один не добился успеха.

– Значит, все же кто-то из Искателей уцелел?

– Большинство мини-вселенных берут свое начало в тех эпохах в истории большой Вселенной, когда в ней было больше измерений. Поэтому, когда количество измерений дошло до трех, их обитатели не смогли функционировать. Только девятнадцать мини-вселенных остались активными, и из их числа лишь немногие еще пригодны для использования. Я не знаю, что с ними и как.

– А среди Искателей есть еще люди? – спросил Тяньмин с надеждой, что для него найдется хотя бы один компаньон, относящийся к тому же биологическому виду.

– Насколько мне известно – нет. Но на пороге смерти Искатель может передать свою миссию другому разумному существу, так что, чисто теоретически, среди Искателей могут быть другие люди. Конечно, вероятность этого исчезающе мала.

Разочарованный, Тяньмин пригубил чай.

– Но почему Хозяин выбрал меня?

– Ты и в самом деле был для него не самым подходящим кандидатом. Но у Хозяина мало времени, и с каждым днем он становится все слабее. Три измерения – это самое малое количество, при котором проекция Хозяина во Вселенную может оказывать на нее какое-то воздействие. Как только космос схлопнется в два измерения, то, хотя Хозяин еще сможет проецировать себя в него, такая проекция не будет обладать разумом и не сможет остановить Скрывня. И тогда Вселенная будет обречена.

– Ах вот как. Значит, насколько я понимаю, Хозяин все же не всемогущ.

Томоко не обратила внимания на прозвучавший в его тоне сарказм.

– У Хозяина достаточно силы, чтобы возродить Вселенную. Но… Хозяин – это лишь сознание, вышедшее из совершенного десятимерного мира. Когда этот мир был разрушен, Хозяин сумел выжить в мини-вселенной и стал систематически проецировать себя во Вселенную низших измерений, чтобы найти другие разумы и общаться с ними посредством идеабстракций. Без подходящего посредника, способного выполнить ключевые шаги его плана, сила Хозяина не может проявить себя во всей полноте.

– Ты только что сказала, что Хозяин существует в мини-вселенной? А что такое, собственно, мини-вселенная?

– Это фрагмент десятимерной вселенной. Все маленькие вселенные – фрагменты исходного, совершенного мироздания.

– Но как это возможно?! – изумился Тяньмин.

– Происхождение мини-вселенных – не тайна. По сути, это просто небольшие сгустки материи. Но чтобы отделить вещество каждой мини-вселенной от остального мироздания, требуется неимоверное количество энергии – малый взрыв, если хочешь, – как и полное развертывание всех измерений в материальном мире. Только в десятимерной вселенной было достаточно энергии и размерности для того, чтобы сотворить мини-вселенные и дать им существование, не зависящее от большой Вселенной. После гибели этого Эдема теоретически ни одна цивилизация не способна создавать мини-вселенные.

Тяньмин сделал еще один глоток и задумчиво кивнул. Такая невероятная вещь, как мини-вселенная, просто не может быть распространенным явлением. Если бы их могла создавать любая цивилизация, дошедшая до определенной степени развития, то к настоящему моменту большую Вселенную уже раздергали бы по кусочкам.

– Какова цель Хозяина? Воссоздать совершенную десятимерную вселенную?

– Ты уже знаешь ответ на этот вопрос. – Томоко слегка поклонилась. Тяньмин понял то, чего она не сказала, но что подразумевалось: «Ты ведь тоже посвятил себя достижению этой высшей цели, разве не так?»

– Верно. Но я знаю недостаточно. Чтобы я мог хорошо служить Хозяину, ты должна рассказать мне всё. С какой целью я должен найти Скрывня? Как это поможет восстановлению десятимерной вселенной?

Томоко выпрямилась, и лицо ее стало серьезным.

– Скрывень – единственный враг Хозяина и причина, почему ему требуются твои услуги. До других бесчисленных цивилизаций и разумов ему нет дела. Стоит только Хозяину захотеть – и он инициирует процесс инверсии размерности. Но его очень беспокоит Скрывень – также происходящий из десятимерной вселенной, он единственный, кто способен помешать Хозяину и предотвратить инверсию размерности.

– Что такое инверсия размерности?

– На макроуровне в большой Вселенной сейчас три измерения. Более высокие измерения по-прежнему существуют, но они заключены в квантовом мире – такова фундаментальная структура материи в трехмерной Вселенной. Инверсия размерности – это процесс, привлекающий распад вакуума для расщепления существующей материи на базовом уровне. В результате основные элементарные частицы могут вернуться к своему естественному состоянию и вновь объединиться в структуры высших измерений, таким образом воссоздав десятимерную вселенную. – Томоко аккуратно сняла с чайника крышку и вновь опустила ее на место, словно бы говоря: «Видишь, как все просто».

Но Тяньмин понял скрытое значение ее слов. С точки зрения его низкоразмерного бытия, инверсия размерности приведет ко всеобщему разрушению. В конце этого процесса останутся лишь элементарные частицы, ничто другое не выживет. Хозяин способен на такое?!

Томоко почувствовала его тревогу и замешательство.

– Хозяин хочет лишь остановить деградацию мира и вернуть его в естественное состояние.

– Инверсия размерности – она восстановит… сплющенную Солнечную систему? – спросил Тяньмин.

– Сожалею, но это невозможно. – Томоко улыбнулась и деликатно покачала головой, будто учитель, столкнувшийся с особо тупым учеником. – Трехмерная Солнечная система сама является результатом деградации. Инверсия размерности вернет космос в его первоначальное состояние. Количество измерений в нем будет не три или четыре, а десять.

Последний луч надежды в душе Тяньмина угас.

– Если Хозяин обладает такой силой, то почему он не начинает процесс?

– Это не так-то просто. Скрывень расставил по Вселенной особые барьеры. Если Хозяин будет неосторожен и начнет инверсию размерности, пока эти барьеры еще не убраны, местоположение Хозяина будет раскрыто.

– Особого вида барьеры… – Тяньмина осенило. – Погоди-ка! А это случайно не… слепые зоны софонов?

– Именно, – кивнула Томоко. – Люди много размышляли о природе слепых зон, но большинство ваших теорий очень далеки от реальности. Собственно говоря, слепые зоны были образованы не для того, чтобы вызвать состояние темного леса, хотя это в конечном итоге и стало незначительным побочным эффектом. Истинное назначение слепых зон в том, чтобы обнаруживать суперструнные волны, порождаемые энергетическими реакциями Хозяина. Как только он положит начало инверсии размерности, Скрывень сможет обнаружить местонахождение Хозяина и уничтожить его.

Тяньмин онемел. У него не укладывалось в голове, что темный лес, погубивший Землю и Трисолярис и управляющий поведением бесчисленных других космических цивилизаций, был всего лишь «незначительным побочным эффектом» минных полей, которые устроили друг для друга две враждующие сверхсилы.

– Но я думал, что в мини-вселенной Хозяин в безопасности. Как может Скрывень атаковать его?

Томоко терпеливо объяснила:

– Все вселенные – как большая, так и малые – расположены на супермембране… – Она заметила озадаченность на лице Тяньмина. – Ох, извини. Супермембрана – это первооснова космоса, и сейчас я не смогу дать тебе исчерпывающее объяснение. Мини-вселенная должна располагаться на супермембране близко к большой Вселенной, иначе проецировать себя из одной в другую и устанавливать связь будет невозможно. А это значит, что наиболее развитые цивилизации большой Вселенной способны нанести удар по мини-вселенным через супермембрану – если найдут их.

– И… и как вы производите такой удар?

– По большей части используется разность в уровнях потенциальной энергии. В тонкостях ты, пожалуй, пока не разберешься, однако скажу, что время от времени выбирается несколько галактик, их масса преобразуется в чистую энергию и направляется на супермембрану. – Томоко беспечно пригубила чай, как будто объясняла нечто тривиальное, вроде «Сначала нужно вскипятить воду и лишь потом добавить чайные листья».

– Но как это возможно? Ведь в процесс будут вовлечены сотни миллиардов звезд и миллиарды цивилизаций, разбросанных на десятки тысяч световых лет! Наверно, ты просто строишь догадки?

– Вовсе нет. Зондирующие удары наподобие тех, о которых я толкую, происходили много-много раз. Скрывень умеет изменять конфигурацию тяготения в пределах галактики и, манипулируя силами Черкоффа, заставляет звезды быстро падать в ее центр, где под действием эффекта Стеффанкина образуется сверхмассивная черная дыра. И эта дыра способна искривить пространство так, что становится возможно пробить барьер между вселенными. После этого энергия направляется на супермембрану и производится межвселенский удар. Мы понесли тяжелые потери от подобного рода атак. Когда-то Хозяин обладал двенадцатью копиями самого себя. До того как большая Вселенная схлопнулась в три измерения, Скрывень сумел уничтожить семь из двенадцати копий, а потом, в первые дни существования трехмерной Вселенной, истребил еще четыре. Сейчас осталась только одна.

– Ты хочешь сказать, Скрывень уже обратил четыре галактики трехмерной Вселенной в чистую энергию? – потрясенно спросил Тяньмин.

Томоко сочувственно улыбнулась – «ученику» явно не хватало воображения.

– Не четыре, а сотни тысяч. Ударом через супермембрану трудно поразить цель, так что энергия большинства этих галактик пропала втуне. Собственно говоря, земные ученые давным-давно обнаружили останки галактик, которыми воспользовались подобным образом, и соответствующее вторичное излучение.

– Что? Я ни о чем таком никогда не слышал!

– Слышал, слышал. Еще в Общую Эру земные исследователи обнаружили необычные астрономические образования. Они выглядели как звезды, но излучали больше, чем целые галактики, а по яркости превосходили их на порядки. Ученые не могли объяснить, что это такое, и назвали их квазарами.

– Что… – Тяньмин забыл про чай во рту и забрызгал им все лицо Томоко. – Ох, прости! Но ты говоришь, что квазары – это…

Тяньмин был ошеломлен масштабом конфликта, в который его втянули. Когда-то схлопывание Солнечной системы в плоское состояние казалось ему чем-то грандиозным, но по сравнению с войной между этими двумя древними титанами оно выглядело просто мышиной возней.

Томоко отерла лицо салфеткой и продолжила:

– Квазары – это пустяк. Чудес во Вселенной гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Люди дивились причудливым формам многих галактик и не могли предложить этому явлению никакого объяснения. Неправильные галактики – это то, что осталось от правильных после того, как Скрывень извлек из них энергию, – давным-давно, в изначальные дни трехмерной Вселенной.

Тяньмин несколько мгновений помолчал, осмысливая новую информацию.

– Ну хорошо… Но если Скрывень такой могучий, почему же он прячется?

– Он по-прежнему находится в большой Вселенной. Из своей десятимерной мини-вселенной Хозяин способен инициировать инверсию размерности в любой точке большой Вселенной – нужны лишь координаты этой точки. «Точка», понятно, может насчитывать тысячи световых лет в поперечнике. Против такой межвселенской атаки в большой Вселенной защиты нет. Если бы Скрывень не прятался, Хозяин давно устранил бы его.

Вообще-то в ранний период трехмерной Вселенной Хозяин инициировал инверсию размерности и ему удалось разрушить центр управления Скрывня, – продолжала Томоко. – Но Хозяин не догадался, что у противника есть запасной центр управления. Скрывень воспользовался его промахом, чтобы уничтожить несколько копий Хозяина и остановить процесс инверсии размерности. Эта древняя война обусловила базовую топографию трехмерной Вселенной: области, где произошла инверсия размерности, превратились в «войды» – пустоты шириной от ста миллионов до трехсот миллионов световых лет. В этих дырах не только пространственные измерения были искажены до неузнаваемости – все вещество в них превратилось в темную материю. Области Вселенной, не затронутые инверсией размерности, образовали решетку, состоящую из галактик.

Одно за другим перед Тяньмином выкладывались решения космологических головоломок, над которыми когда-то бились лучшие умы человечества. Открывшаяся ему истинная картина повергла его в трепет, но сейчас он был лишь пешкой, прорвавшейся на вражескую территорию в этой Великой Космической Игре, и иного выбора, кроме как двигаться вперед, не оставалось.

– Давай-ка я подведу итог, – сказал он. – Хозяин живет где-то на супермембране вне большой Вселенной. Если бы Скрывню стали известны координаты Хозяина, он смог бы его ликвидировать. Сам Скрывень тоже прячется – в глубинах большой Вселенной. Если бы Хозяин обнаружил его местопребывание, он тоже сумел бы его устранить. Я прав?

– Да, – ответила Томоко.

– Однако, если любая из сторон ошибется и нанесет удар мимо цели, она таким образом выдаст себя другой стороне, что приведет к ее собственной гибели. Значит, имеем патовую ситуацию.

– Верно, – подтвердила Томоко. – Так что темный лес действительно существует, но уровень у него другой: не между миллиардами чуждых друг другу цивилизаций, а между двумя противниками, близко знающими друг друга.

– И… чем я-то могу быть полезен? – Тяньмин скривил рот в усмешке. «Что может сделать муравей в битве двух армий?»

Томоко не замедлила с ответом:

– Ты должен найти Скрывня до того, как мироздание схлопнется в два измерения. Хозяин может проецировать себя во Вселенную лишь время от времени, в виде призрака. Причем он может создать не больше девяти проекций, потому что в противном случае Скрывень получит возможность вычислить положение его мини-вселенной на супермембране, исходя из координат различных проекций. Вот почему Хозяину требуется помощь разумных существ вроде тебя.

Голос Томоко звучал все более воодушевленно.

– Это очень нелегкая задача, но у тебя будет по меньшей мере десять миллиардов лет, чтобы выполнить ее. К тому же Хозяин наделил тебя нетленным телом и дал кольцо. Пока кольцо у тебя на пальце, ты в любое мгновение можешь вернуться в эту мини-вселенную.

– Хорошо. У тебя есть какие-то другие подсказки относительно Скрывня?

– Не слишком много. В настоящий момент мы подозреваем, что загадочная группа под названием «Нулевики» имеет какое-то отношение к Скрывню.

Тяньмин нахмурился:

– Нулевики?

– Так они называют себя. За последние несколько миллионов лет они приобрели очень большое влияние. Может быть, это одна цивилизация, а может, группа цивилизаций. Хозяину мало что известно о них кроме того, что они хотят «перезагрузить» Вселенную и вернуть ее в состояние Эдемского сада.

– Гм… но разве Хозяин желает не того же самого?

– Да, но подходы у них диаметрально противоположные. Нулевики считают, что для того чтобы восстановить вселенную десяти измерений, ее сначала надо свести к нулю измерений, после чего она вернется к десяти. Это совершеннейшая чушь. Нуль измерений означает абсолютную и всеобщую смерть, никакая цивилизация не выживет. Либо эти Нулевики полные идиоты, ничего не знающие о принципах восстановления размерности, либо ими из-за кулис манипулирует Скрывень. А может, и то, и другое.

– И где же они?

– Мы не знаем, откуда Нулевики родом. В течение последних сотен миллионов лет они основали свои базы во множестве галактик. Ближайшая к твоему миру находится в галактике Млечный Путь, в скоплении Дикая Утка, также известном как Мессье 11, или NGC 6705, а самая дальняя – примерно в семи миллиардах световых лет от нее. Но по отношению к мини-вселенной № 647 до всех баз одинаково близко. Предлагаю тебе первым делом наведаться в Дикую Утку – в последнее время Нулевики проявляют значительную активность в Млечном Пути. По космическим масштабам ты практически из той же деревни. Уверена, у тебя легко получится найти с ними общий язык.

– Из той же деревни? Да ты шутишь!.. Постой… Я вспомнил. Это не те ублюдки, что создали линии смерти на Серой планете около звезды DX3906?

– В моей базе данных об этом ничего нет, – ответила Томоко. – Но если речь о линиях смерти… да, пожалуй, это похоже на них.

– Прекрасно! С удовольствием поквитаюсь с ними. – Мысль о том, что по вине Нулевиков он застрял на Голубой планете на десятки лет, привела было его в ярость, но он быстро остыл. – Дикая Утка огромна. Когда я попаду туда, что мне предпринять?

– Там уже находится другой Искатель. Может быть, он тебе поможет.

Глаза Тяньмина загорелись при этой доброй вести.

– И как мне его найти?

– Придется поискать самому, поможешь Мастеру и в этом. По имеющимся у Хозяина сведениям, Искатель из мини-вселенной № 589 побывал в скоплении Дикая Утка и оставил там следы своего пребывания, но затем пропал и прервал связь с мини-вселенной. Это в крайней степени необычное происшествие. Хозяин хочет, чтобы ты нашел Искателя, – тот может располагать нужной нам информацией.

– А что это за… существо этот Искатель из мини-вселенной № 589?

– Точно не знаю, – призналась Томоко. – Передача информации по супермембране требует колоссальных затрат энергии, поэтому в моем распоряжении имеются только ключевые фрагменты. Мини-вселенная № 589 – одна из пока еще функционирующих мини-вселенных, и Хозяин отдал ее Искателю еще в те времена, когда Вселенная была четырехмерной. Искатель, по-видимому, разумное существо из четырехмерной вселенной, впоследствии редуцированной до трех, или, может, он преемник первоначального Искателя. У него тоже должно быть кольцо, как у тебя. Как только ты прибудешь в скопление Дикая Утка, ты сможешь прочитать сообщение, оставленное Искателем, или инициировать контакт через кольцо. Сориентируешься, когда доберешься туда. Когда отправляешься?

– Минутку, я еще не все вопросы задал, – возразил Тяньмин. – Почему началась эта война? Почему Скрывень разрушил совершенную десятимерную Вселенную?

– Этого не знает даже Хозяин, – ответила Томоко. – Но я могу переслать тебе идеабстракции о том времени. Может, тебе удастся самому найти ответ.

Тяньмин застыл. Томоко поспешила его успокоить:

– Не волнуйся! Хозяин модифицировал твое тело и мозг так, чтобы ты мог принимать простейшие идеабстракции. Они не навредят тебе.

Снедаемый любопытством, Тяньмин сцепил зубы и кивнул. Томоко улыбнулась, поднялась на ноги, поклонилась и проговорила:

– Приготовься, – после чего взяла его за плечи и уставилась в глаза.

Тяньмин не отводил взгляда от ее глаз – они казались двумя бездонными водоворотами, затягивающими его в себя. В следующее мгновение его затопил бескрайний океан образов и концепций.

Восприятие идеабстракций, наверное, входит в число самых необыкновенных переживаний во Вселенной. Для Тяньмина эта информационная буря была как штормовое море, в котором он едва не утонул. Но на сей раз ему было значительно легче: некая сила подняла его над океаном данных и озарила его ментальный ландшафт ярким солнечным светом. Внезапно все стало кристально ясно. Все идеи, формы и образы обрели общий смысл. Связанные между собой, превращенные в базисные единицы логики и грамматики, а затем уложенные ярусами, элементы идеабстракции собрались в целостность, описывающую миллионы концепций одновременно. Это было понимание, равного которому Тяньмин до сих пор не испытывал. Прежде он мельком видел лишь контуры. На этот раз он увидел всё – от начала до конца, сверху донизу.

Он увидел начало Вселенной: из одной-единственной точки возникли бесконечные материя и энергия. Нет, в это мгновение материя была энергией, между ними не существовало разницы. Вспышка – и явилась десятимерная вселенная. Тяньмин наконец узрел само совершенство.

Это трудно описать словами. Свет путешествовал от одного края вселенной до другого без затрат времени. Ограничения в скорости не существовало. Во всех концах десятимерного космоса возникли миллиарды форм жизни. По причине неограниченной скорости света вся жизнь во вселенной слилась воедино. Разум эволюционировал, развились цивилизации, науки, культура, искусство, и все это в одно мгновение достигло совершенства.

Лишь теперь Тяньмин понял смысл реплики Томоко «Такова нормальная скорость Вселенной» в начале их разговора.

В этом изумительном мироздании гулко звенел голос Томоко, наводя дополнительный глянец на идеабстракции:

– Десятимерная вселенная была миром света. Она строилась на обмене энергией между фотонами. Все частицы и античастицы были сформированы из фотонов, а их взаимная аннигиляция приводила к увеличению количества фотонов. И все это происходило со скоростью света, равной бесконечности. Что еще более удивительно, общий уровень энергии во Вселенной был нулевым, потому что частицы и античастицы уравновешивали друг друга. Это невероятное состояние симметрии стало основой для зарождения разума в десятимерье.

Вещество, жизнь, разум, цивилизация… В этом саду Эдема все являлось частью целого. Вся материя обладала жизнью, вся жизнь обладала разумом, и весь разум находился в состоянии гармоничной цивилизации. В отличие от трехмерной вселенной, в которой одинокие звезды висят в необъятной пустоте пространства, тогда мироздание было живым существом. Жизнь была не чем иным, как частью этой великой Жизни, а разум – не чем иным, как компонентом высшего Разума. В таком трансцендентном единстве материи и духа состоянию темного леса не было места.

Тяньмин ощутил, как из глубины его души поднимается благоговейный страх. Значит, вот какова была исходная форма Хозяина! Десятимерная вселенная – живое существо…

Томоко продолжала объяснять:

– Хозяин – не индивидуум наподобие человека. Скорее он сумма бесконечного числа разумов. Каждый из них осознаёт и самое себя, и все другие разумы, а также присутствие собственно Вселенной. При этом каждый из них по отдельности обладает свободной волей. Это бытие, немыслимое для человека: индивидуум абсолютно, органично слит со Вселенной – подобно той геометрической конструкции Духа, которую ты видел.

Наконец Тяньмин понял, почему Хозяин так жаждет воссоздать прекрасный Эдемский сад. Разве может кто-нибудь, увидевший блеск и силу этого мира, смириться с пустотой и грубостью трехмерной вселенной? Недоумение Тяньмина росло: почему Скрывень стремится разрушить эту великолепную гармонию? Каким же надо быть злобным, отвратительным и безумным существом!

И тут он стал свидетелем разрушения.

В одном уголке этого мира мягкий свет жизни вдруг угас, оставив после себя крошечный лоскуток тьмы, похожий на безобразную чернильную кляксу на чистом листе белой бумаги. Тьма, поначалу ничтожная, не осталась на ограниченном островке – она начала разрастаться со скоростью света. А поскольку скорость света была бесконечна, то и тьма распространилась с бесконечной скоростью. Вся десятимерная вселенная канула во мрак.

Хотя на разрушение потребовался бесконечно краткий промежуток времени, события, составляющие его, происходили в определенном, четком порядке. Благодаря идеабстракциям Тяньмин смог расшифровать детали. Это преображение было невозможно описать с помощью языков трехмерной вселенной. Аналогией, хотя и очень отдаленной, могла бы послужить картина, составленная из бесчисленных костяшек домино, поставленных стоймя: когда все костяшки падают, «сплющенная» картина все равно остается узнаваемой.

Вселенная схлопнулась из десяти измерений в девять. Вероломное дитя Эдемского сада убило собственную мать, давшую ему жизнь.

– Один из бесчисленного количества составлявших Хозяина разумов внезапно поднял бунт, приведший к сокращению размерности вселенной. – В голосе Томоко зазвучал гнев. – Застигнутый врасплох, Хозяин не мог ни остановить восстание, ни понять его. Если ребенок, все еще находящийся в утробе матери, вдруг решает напасть на нее изнутри, разве может мать быть к этому готова? Вот почему Скрывню удался его замысел.

Но незадолго до того, как процесс сокращения размерности завершился, то, что осталось от десятимерной вселенной, начало изо всех сил сопротивляться. Там, где тьма сшибалась со светом, вспыхивали ослепительные фейерверки. Блеск Млечного Пути по сравнению с этим сиянием – как огонек свечки против всей мощи Солнца. И в этот момент Тяньмин получил идеабстракцию от Скрывня. Посреди финального апокалиптического сражения за судьбу десятимерной вселенной раздался вопль ярости:

Тяньмин стал в тупик: да разве может девятимерная вселенная быть больше, чем десятимерная?

И тут в яростном свете последней битвы от коллапсирующей десятимерной вселенной стали откалываться и исчезать фрагменты. Тяньмин понял, что это Хозяин создает мини-вселенные.

– Хозяин попытался остановить снижение размерности, но было поздно. Он смог лишь отколоть от большой Вселенной несколько кусочков и превратить их в независимые мини-вселенные, тем самым не дав надежде угаснуть. К счастью, каждый фрагмент содержал полную копию всей информации, хранящейся в Хозяине.

Теперь Тяньмин понимал, что Хозяин – душа десятимерной вселенной, или, точнее, последний фрагмент этой души. Вот почему он так беззаветно стремится восстановить размерность: если потерянный рай возродится, возродится и Хозяин.

Затем в идеабстракциях появилась девятимерная вселенная – надколотая версия десятимерной, словно треснувшее яйцо. В китайской мифологии есть бог Паньгу. Когда он умер, различные части его тела превратились в солнце, луну, горы и реки. Так и девятимерная вселенная образовалась из мертвого тела десятимерной. И хотя теперь это был лишь безжизненный труп, он оставался полем битвы бесчисленных живых сущностей. Да, полем битвы. Эта вселенная была городом, лежащим в руинах, разрушенным войной и хаосом.

– История девятимерья была продолжением истории десятимерья, – говорила Томоко. – В отличие от того, что происходит при сокращении размерности в низких измерениях, жизнь, существовавшая в десятимерье, не погибла при переходе в девять измерений. Объединенные разумы разделились и превратились в бесчисленное множество параллельных цивилизаций. Большинство из них, однако, сохранили память и культуру, унаследованные от предыдущей вселенной, и многие из них соединили усилия ради ее возрождения. Однако некоторые из них были обмануты и соблазнены Скрывнем и примкнули к вражескому лагерю.

Обмануты? Как? Тяньмин не мог этого уразуметь.

Продолжая интерпретировать идеабстракции, Тяньмин заметил, что, хотя свет по-прежнему двигался невероятно быстро и мог пролететь всю девятимерную вселенную за одну секунду, скорость его, однако, больше не была бесконечной. Войны теперь завершались не в то же мгновение, когда начались, – сейчас для этого требовалась сложная серия шагов. Попытки инверсии размерности и, наоборот, ее понижения зачастую происходили одновременно, что приводило к фантастическим световым вспышкам. И наконец после одной такой вспышки – ярчайшей, не поддающейся описанию словами, – свет во всей вселенной погас.

– В течение этого периода, как и предполагали ваши космологи, произошла взаимная аннигиляция частиц и античастиц. Из-за нарушения базовой симметрии вселенной и снижения скорости света все античастицы и практически все частицы прекратили существование – осталось лишь около одной миллиардной доли былого богатства. Вот из этих остатков и образовалось нынешнее мироздание. Энергия, выделившаяся при взаимном уничтожении частиц и античастиц, затем стала причиной быстрого расширения вселенной.

– Но почему там было больше частиц, чем античастиц? – поинтересовался Тяньмин. В свое время этот вопрос ставил космологов в тупик.

– Снижение размерности нарушило баланс во Вселенной. С исчезновением одного измерения большое количество античастиц распались на нейтрино, что привело к странному феномену, который вы называете несохранением чётности.

Пока частицы и античастицы аннигилировали, произошло следующее резкое понижение размерности. Настала тьма, и миллионы цивилизаций возопили в отчаянии. Вселенная, словно сдувающийся воздушный шар, потеряла еще одно измерение. Девятимерную вселенную сменила восьмимерная.

Ну и странное же это было образование! Мироздание в целом представляло собой гигантский гипершар, пронизанный миллиардами и миллиардами туннелей и каверн (восьмимерных, разумеется). Вселенная походила на швейцарский сыр – если использовать неадекватный трехмерный образ. Внутри каверн одна за другой возродились цивилизации, пережившие сокращение размерности, – возродились и начали воевать друг с другом. Несмотря на то что скорость света в этой вселенной была еще меньше, война завершилась быстро. Краткий миг – и стенки толщиной в десять тысяч световых лет были пробурены насквозь, каверны размером с несколько галактик заполнены. Конечно, все это было только прикидками Тяньмина: определить размеры восьмимерных объектов, используя сравнения и единицы трехмерного пространства, невозможно.

Война привела к дальнейшему коллапсу – в семь измерений. Этот мир был гораздо проще по структуре, чем предыдущий. Шестимерная «плоскость» разделила вселенную надвое: одна половина была твердым телом, другая – пустым пространством. Все цивилизации вселенной разбросало по этой шестимерной плоскости в несколько миллиардов световых лет в поперечнике, зато сама плоскость была в миллиарды раз сложнее, чем трехмерная вселенная. Как и предшественники, семимерье с момента своего рождения было охвачено войной между различными цивилизациями. Среди последних лишь немногие были выходцами из десятимерного Эдемского сада, сумевшими выжить во всех катастрофах. Новые, только что народившиеся цивилизации доминировали в космосе. Состояние темного леса стало нормой, всюду шла беспощадная борьба. «Размерное» оружие применялось во всех уголках космоса, что приводило к дальнейшему понижению размерности.

– Девяти-, восьми- и семимерье были продолжениями десятимерья, – говорила Томоко. – Две воюющие стороны прошли через все эти последовательные стадии, и с каждым понижением размерности партия Хозяина становилась все слабее. Конечно, партия Скрывня тоже теряла силы, но по большому счету происходящее их устраивало. Сокращение количества измерений было целью Скрывня и его сторонников, и они были к нему готовы. Хотя пространственное оружие сокращало количество измерений и для них тоже, война продолжалась в каждой последующей вселенной.

В шестимерье уже было практически невозможно увидеть никаких следов первоначальных, древних цивилизаций. Эта вселенная отличалась очень необычной структурой: в обширном море энергии плавал архипелаг миллиардов островов, состоящих из темной материи, – шестимерные острова в шестимерном море. Каждый остров имел размеры в десятки тысяч световых лет и мог считаться обособленной вселенной, а сами острова отделялись друг от друга миллионами световых лет. Энергетическое море и острова темной материи породили множество разных цивилизаций, героические и грандиозные сражения между которыми были намного удивительнее, чем в любом фэнтези или научной фантастике. Огненный феникс, восставший из моря энергии; мглистый дракон, круживший вокруг островов; королевства цветов, танцующих под ветрами… Победы, одержанные этими цивилизациями, внушали священный трепет, подобный тому, что возникает при лицезрении божественной мощи, а их гибель вызывала то же щемящее чувство, что и лебединая песнь.

Понижение размерности, еще одно понижение и еще одно…

Пяти- и четырехмерные вселенные во многих отношениях походили на нынешнюю, только измерений в них было больше. Их базовую структуру составляло безграничное темное пространство, в котором тусклые огни энергии собирались в системы, основанные на взаимном тяготении. Скорость света и другие постоянные подверглись дальнейшему уменьшению. Теперь время, затрачиваемое на прохождение от одного конца вселенной до другого, измерялось уже не секундами или минутами, не днями или даже месяцами, а десятками миллионов лет. Пропасти, пролегшие между мирами, навсегда отделили цивилизации друг от друга, и в космосе воцарился темный лес, этот дар Скрывня. Всякая зрелая цивилизация старалась затаиться во тьме, готовая нанести сокрушительный удар по любой неосторожной жертве, и каждая из них жила в постоянном страхе стать добычей более сильного охотника.

Вселенные рождались и умирали, цивилизации поднимались и падали, словно приливы и отливы. Прошли эпохи, числом равные песчинкам на берегах Ганга, – и вот теперь все это созерцал клоп по имени Юнь Тяньмин.

Наконец Тяньмин отвел глаза от глаз Томоко. Хотя его модифицированное тело выносило наплыв идеабстракций намного лучше, чем прежнее, он все равно так ослабел, что едва мог говорить. Это была не усталость тела, а скорее усталость сознания.

– Не понимаю… Почему Скрывень сказал: «Эта вселенная слишком мала»? – пробормотал Тяньмин.

Томоко недоуменно покачала головой:

– Этого даже Хозяин не понимает. Но чтобы исполнить свою миссию, тебе и не обязательно понимать. Скрывня невозможно убедить доводами разума.

Тяньмин кивнул. Сущность, желающую разрушить совершенство десятимерной Вселенной, вразумить нельзя.

Тяньмин вышел из домика. В отдалении возник прямоугольник, образованный бледно светящимися линиями, – дверь. Он направился к ней, Томоко безмолвно пошла следом. Подойдя к двери, Тяньмин повернулся к своей спутнице:

– Сколько времени прошло в большой Вселенной?

– Время в мини-вселенной течет независимо от времени в большой Вселенной. В некотором смысле ты можешь считать, что время в большой Вселенной остановилось в тот момент, когда ты вошел сюда. Мы можем также настроить соотношение между обеими временными линиями по твоему желанию. Но, как я уже говорила, не ходи слишком далеко в будущее – можешь, чего доброго, угодить в двумерье. Времени у нас осталось совсем немного.

– Сколько именно?

– Не больше пятнадцати миллиардов лет.

Тяньмин саркастически ухмыльнулся. Ну и ну – пятнадцать миллиардов лет, оказывается, «совсем немного времени»! Всего сутки назад он считал семь столетий, через которые перескочил, целой эпохой.

Когда-то он жил в кошмаре, длящемся тысячи лет; однако по сравнению с тем, что ему предстояло, это был сущий пустяк. Его ожидал кошмар, который растянется, возможно, на миллиарды лет, и от него он никогда не сможет очнуться.

Его решимость несколько поколебалась перед лицом столь невообразимого будущего в безграничной тьме межзвездного пространства. Был кое-кто, с кем он желал бы повидаться. Раньше Тяньмин не хотел, чтобы женщина, которая, скорее всего, еще полна обещанием молодости, видела его слабым и умирающим, но сейчас ситуация изменилась.

– Можно мне немного подождать? – спросил он. – Я бы хотел дождаться, когда… они войдут сюда.

Томоко, конечно же, знала, кого он имеет в виду.

– Не проблема, – ответила она. – Если только ожидание не затянется больше чем на сто миллионов лет. Если хочешь, можешь жить здесь долгие годы, прежде чем отправиться с миссией. А можешь настроить течение времени так, чтобы они пришли сюда поскорее.

Радость Тяньмина продлилась недолго. Как-никак, он прожил целую жизнь с другой женщиной. Встреча с Чэн Синь после смерти жены и после того, как Чэн Синь и Гуань Ифань, возможно, полюбили друг друга, показалась ему неуместной. Он будет чувствовать себя третьим лишним.

«Кого же я на самом деле люблю – Чэн Синь или 艾 АА? Или, может, Ай Сяова, которая давным-давно умерла?»

Тяньмин озадаченно потряс головой. Ни один из этих вопросов не имел бы смысла, если бы не те линии смерти, что лишили его возможной счастливой жизни с Чэн Синь. Пониженная скорость света и многие миллионы лет разделили их. Он стоял у истока реки времени, она – в устье; озирались, искали друг друга, но им не суждено было встретиться. Вот если бы они жили в десятимерной вселенной, где скорость света была бесконечной…

«Постой-ка!»

Некая мысль, едва возникнув в голове Тяньмина, вскоре оказалась в фокусе его внимания. Это был ключевой момент, но поскольку он воспринимался как нечто само собой разумеющееся, до Тяньмина только сейчас дошла вся его важность.

– Сколько времени существует трехмерная Вселенная? – Он устремил на Томоко напряженный взгляд.

– Примерно тринадцать миллиардов, восемьсот девяносто четыре миллиона лет, – ответила та.

– Сколько лет просуществовала четырехмерная вселенная?

– Около миллиона.

– А пятимерная?

– Сто тридцать один год.

– Шестимерная?

– Девять суток и одиннадцать часов.

– Семимерная?

– Две минуты и три секунды.

– Восьмимерная?

– Двенадцать миллисекунд.

– Девятимерная?

– Тридцать одну наносекунду.

Тяньмин подавил растущее возбуждение и задал финальный вопрос:

– А сколько времени существовала десятимерная вселенная?

Внезапно повисла тишина. Наконец Томоко произнесла:

– Вечно. В десятимерье не было времени.

– Ну конечно, – пробормотал Тяньмин. – Бесконечная скорость, бесконечная эффективность, все завершается сразу после начала, в тот же миг… Это была вселенная без времени. Ни времени, ни движения, ни перемен… Начало было концом. Мгновение вечностью. Никакой реальной, бьющей ключом жизни, лишь стопки застывших картинок. Это был мир… смерти.

– Не понимаю, – сказала Томоко. – Не возьму в толк, что ты говоришь. У совершенного мира нет нужды во времени. Время – это… не что иное, как досадные промедления.

– Ты думаешь так, потому что ты слуга Хозяина, – возразил Тяньмин. – Как и для него, время для тебя находится в слепой зоне. Ты не живешь во времени, а потому не можешь видеть его само. Дай-ка расскажу тебе один земной миф.

– Я знаю все мифы Земли, – сказала Томоко, не проявляя ни малейшего интереса.

– Однако сомневаюсь, что ты по-настоящему понимаешь их. Иначе тебе бы стали ясны мотивы Скрывня. В греческой мифологии мир начался так:

«Уран, бог неба, сошелся с Геей, богиней земли, и вместе они породили множество богов. Но Уран возненавидел своих детей и затолкал их фаллосом обратно в лоно Геи. Так небо и земля соединились друг с другом, и их нельзя было разделить. Гея, страдая в удушающих объятиях Урана, воззвала к своим детям и попросила их убить отца. Наконец ее сын Кронос отхватил Урану детородный орган, разъединив таким образом мать и отца, отделив землю от неба и позволив богам родиться на свет. Так жизнь вышла во вселенную».

– Примитивная, вульгарная история, изложенная в «Теогонии» Гесиода, – сказала Томоко, презрительно скривив губы. – Какое она имеет отношение к десятимерной Вселенной?

– Поскольку ты так хорошо подкована во всех мифах земной цивилизации, тебе должно быть известно, что «хронос» означает «время». Этот миф – метафора: время – начало всего. Скрывню нужно было время. Вселенная без времени будет слишком мала при любых обстоятельствах. Скрывень не мог с этим примириться, и ему потребовалось уменьшить размерность Вселенной. С каждым схлопыванием время растягивалось в десятки тысяч раз. Скрывень вовсе не безумен и даже не злонамерен. Ему нужна только одна вещь – время. Для него потеря размерности с избытком компенсируется выигрышем в обретении времени. Измерение, или по крайней мере его часть, переводилось во время. Такова чистая прибыль от сокращения размерности: не будь его, не существовало бы времени.

Томоко призадумалась.

– Никогда не смотрела на это под таким углом зрения. Но еще в тот ранний период мы обнаружили, что само время, по всей видимости, является компенсирующим эффектом уменьшенной скорости света.

– В точности как Кронос, разъединивший небо и землю, время разделило мироздание и погубило вечную, неизменную сущность – десятимерную вселенную. После этого все цивилизации вынуждены были существовать в границах времени и пространства. Вселенная превратилась в бесконечную неизвестную величину. Вместе со временем пришли надежда, ожидание, удивление, воспоминания, забвение… и то, что стоит выше всего, – свобода.

– Бессмыслица, – сухо осадила его Томоко. – Вечность – вот единственная форма сущего.

– Скрывень считал иначе. Он задыхался под гнетом десятимерной вселенной с ее идеальной симметрией и вечной неизменностью. По мере уменьшения размерности все больше и больше разумов, отделенных от единства Эдемского сада, становились приверженцами Скрывня и присоединялись к его легиону. Рискуя подвергнуться аннигиляции, они хотели присоединиться ко времени и призвать еще больше времени. Вот в чем причина неудачи Хозяина. Разве ты не видишь? Им нужно время. Оно нужно всем живым существам, кроме Хозяина.

– Но мне известно также, что время – источник большинства человеческих трагедий, – возразила Томоко. – Например, без него вы с Чэн Синь были бы по-прежнему вместе.

Тяньмин грустно улыбнулся.

– Не будь времени, у нас не было бы и счастья. Не было бы лета, когда мы с Вава рассказывали друг другу истории, или того часа у озера с Чэн Синь, или тех тысячелетий, которые я провел в изумительных грезах. Не было бы и четырех десятилетий, когда мы с 艾 АА жили как муж и жена. Не будь времени, возможно, я бы даже не обладал сознанием.

– Это всего лишь гипотезы, – отрезала Томоко. – Даже если ты и прав – в девятимерной вселенной у Скрывня уже появилось время. Так зачем же он продолжал сокращать размерность?

– Могу только догадываться, – ответил Тяньмин. Возрождение в новом теле сделало его ум исключительно острым и ясным. – Сокращая размерность, Скрывень не только создал время, но и сам подвергся его ошеломляющему воздействию. Однажды открыв волшебную шкатулку, он больше не смог остановиться. Вместе со временем появилось рождение, но появилась и смерть. Разумеется, Скрывень не удовлетворился бы несколькими миллисекундами, днями, годами. Он не хотел умереть, когда пришел бы его черед; он хотел длиться вечно – вот и пришлось понижать размерность снова и снова. Он делал это по двум причинам: чтобы скрыться от Искателей и чтобы выиграть больше времени. Позже, когда возникли другие цивилизации, они тоже присоединились к игре. Вселенная стала темным лесом, а атаки на размерность – оружием. Всякой цивилизации хочется продлить свое существование, и поэтому она предпочитает понизить размерность, но не погибнуть.

Игра продолжалась, и каждая последующая Вселенная существовала в десять тысяч раз дольше предыдущей – за счет очередного драгоценного измерения. К моменту, когда мы попадем во вселенную нулевой размерности, она станет пустотой, в которой нет ничего, кроме времени.

Проговорив это, Тяньмин вздрогнул. Такая Вселенная тоже будет царством смерти. Итак, с одной стороны совершенная красота смерти, с другой – пустота смерти, а посередине темный лес. Истинная жизнь могла существовать только в жестоком и грозном темном лесу; смерть была обязательным условием жизни.

– Вот поэтому Хозяин и должен остановить Скрывня! – Томоко вернула беседу в прежнее русло. – Скрывень безумен! Он хочет положить всю Вселенную на алтарь времени. Если размерность Вселенной понизится до нуля, ничего нельзя будет поделать. К тому моменту в ней не останется ни жизни, ни разума. Если бы даже что-то и могло существовать в такой вселенной, оно застряло бы в бесконечном потоке времени. Даже миллиард миллиардов лет будет лишь секундой в этом нескончаемом тюремном заключении.

– Но Хозяин-то живет вне нашего мироздания, – возразил Тяньмин. – Почему бы ему не инициировать инверсию размерности, когда Вселенная станет нуль-размерной? В таком мире, я уверен, даже Скрывень не уцелеет, и тогда Хозяина будет некому остановить.

– Ты ошибаешься. Поскольку в этом мироздании не будет измерений, оно станет независимым от супермембраны. Хозяин не сможет его найти. Когда такое происходит с той или иной вселенной (а это время от времени случается на супермембране), говорят, что она испаряется. Могу поспорить, что эти испарившиеся вселенные были разрушены собственными жителями, поклоняющимися времени. Вот почему ты должен помочь нам и остановить Скрывня в трехмерной вселенной.

Тяньмин покачал головой:

– Мне нужен стимул. Не понимаю, почему я должен бороться против одного вида смерти только затем, чтобы заменить его другим.

– Не нужен тебе никакой стимул. Я знаю, что Хозяин уже вдохнул в тебя свою волю. Тебе остается лишь выполнить ее. – Голос Томоко звучал чуточку озадаченно.

– Верно. Ментальная печать!

Лицо Тяньмина исказилось от боли. Он схватился за голову, мысленно борясь с невидимым противником. Томоко поняла, что сейчас заработала воля Хозяина, принуждающая человека подчиниться, и не мешала, ждала, пока человек уступит. Однако через несколько секунд Тяньмин поднял голову.

– Ментальная печать Хозяина потеряла свою силу. С этого момента я свободен.

Томоко даже пошатнулась от потрясения и с опаской воззрилась на собеседника.

– Как… Разве это возможно?! До сих пор ни одно разумное существо не сумело воспротивиться ментальной печати Хозяина. Что ты сделал?

– Сейчас расскажу, что я сделал. Способность Хозяина навязывать свою волю базируется на апелляции к рассудку и требует безупречной концептуальной основы. Но если исходные условия содержат критическую ошибку, сила печати Хозяина исчезает. Хозяин совершенен и редко допускает ошибки – вот почему он так твердо уверен в этом своем методе. Но в моем случае он допустил критическую ошибку. Из-за того, что он не понимает значения времени, он не видит фундаментального изъяна в десятимерной вселенной, а именно: она вовсе не является совершенным миром. Хозяин приказал мне восстановить совершенный мир; но я теперь знаю, что такого мира нет, и поэтому приказ Хозяина утратил смысл. Я уже выбросил его директиву из своего разума и с этого мгновения не подчиняюсь никому и ничему – ни личности, ни силе.

Томоко молчала и лишь смотрела на Тяньмина со странным выражением. Тяньмин отступил на шаг – мало ли чего от нее можно ожидать.

Но через мгновение Томоко беспомощно улыбнулась:

– Не бойся. Я тебе ничего не сделаю. Хозяин и вообразить не мог, что ты не послушаешься, а я запрограммирована на подчинение твоим приказам. Ты особенный. Из шестисот сорока семи разумных индивидуумов – обитателей мини-вселенных ты далеко не самый интеллектуально развитый. И все же ты оказался единственным, кто способен противостоять воле Хозяина. Это невероятно.

– За это я должен благодарить трисоляриан, – проговорил Тяньмин. – Десятилетия умственных пыток многому меня научили. Даже под, казалось бы, всесокрушающим потоком идеабстракций я смог сохранить в своем разуме маленький черный ящик, в котором мыслительный процесс не останавливался. Если бы не это, я бы давно сломался и стал послушным орудием Хозяина.

– Поскольку я впервые сталкиваюсь с такой беспрецедентной ситуацией, мне придется заняться вычислениями – возможно, удастся найти для тебя веский стимул помочь нам.

Томоко закрыла глаза и, казалось, погрузилась в медитацию. Тяньмин безмолвно ждал, устремив взгляд на горизонт, где солнце озаряло своими лучами две странные фигуры – одну мужскую и одну женскую. Наконец веки Томоко разомкнулись, открывая два сияющих глаза.

– Я нашла стимул!

Тяньмин подозрительно уставился на нее, и Томоко улыбнулась.

– Помнишь, ты спрашивал, может ли инверсия размерности возродить Солнце и Землю?

– Да, и ты ответила, что это невозможно.

– То была лишь половина ответа. А полный звучит так: возродить только Солнце и Землю невозможно, но если возродить всё, мы, безусловно, сможем восстановить вашу звездную систему, твой родной мир.

Глаза Тяньмина просветлели.

– В каком смысле «всё»?

Томоко заговорила – медленно и взвешенно:

– Инверсия размерности позволит каждой частице следовать своему естественному поведению. Вернувшись в исходное состояние, частицы высвободят все измерения, которые в настоящее время свернуты на квантовом уровне, и восстановят десятимерную вселенную. Даже Хозяин не может по своей воле определять форму мира после инверсии размерности. Единственный выбор – это абсолютно, дотошно и в полном объеме восстановить исходное состояние, не отклоняясь ни на йоту.

Тяньмин все еще не понимал.

Томоко разъяснила:

– Даже вневременная десятимерная вселенная подчиняется законам природы, и в ней выполняется принцип причины и следствия. Если все вернется в исходное состояние, то развитие пойдет теми же путями, что и раньше.

– Вот как! – наконец сообразил Тяньмин. – Ты хочешь сказать…

– Да, в одно мгновение сформируется десятимерное живое сознание, и одновременно поднимет бунт Скрывень. Вселенная, как и раньше, снова схлопнется в девять измерений, а затем, когда разразится война, – в восемь, семь, шесть и так далее, пока не превратится в вашу Вселенную.

Звезды снова соберутся в Млечный Путь, и Солнце загорится на периферии Галактики. Появятся Земля и другие планеты, озаряемые теми же солнечными лучами. В первобытном океане Земли в период, идентичный тому, что был четыре миллиарда лет назад, опять сформируется жизнь. Длительный процесс эволюции приведет к появлению многоклеточных организмов. Первые амфибии выйдут на сушу. Рептилии распространятся по всей планете, а затем астероид убьет динозавров. Ничем не примечательная обезьяна спустится с деревьев, создаст цивилизации, государства, религии, науку… и твоя родина возродится наряду с другими нациями. Древние императоры снова будут царствовать в Поднебесной, будут греметь войны и полыхать восстания. Поэты снова сложат свои знаменитые стихи, и ученые станут биться над теми же загадками. Е Вэньцзе призовет трисоляриан на Землю; Ло Цзи выведет законы темного леса; Чэн Синь станет Держателем Меча… и, в точности как раньше, родишься ты – в тот же самый день, в ту же минуту и в ту же секунду. Все повторится сначала.

– Повторится сначала… – пробормотал Тяньмин. Эта простая, но невероятная идея ошеломила его.

– Да, все повторится, включая мельчайшие подробности. Когда ты снова увидишь Чэн Синь или Ай Сяова, они будут одеты в ту же одежду и будут говорить с тобой теми же словами. Вы с Чэн Синь будете беседовать у озера, и тот же ветерок будет ласкать ваши волосы, и так же будет моросить дождь. В день твоей эвтаназии Чэн Синь остановит процедуру в тот же момент, ни секундой раньше или позже. Тебе будут сниться те же сны, а затем ты спасешь Чэн Синь от выстрела, сделанного Уэйдом. Ты встретишь духа Хозяина, вернешься на Голубую планету и полюбишь 艾 АА. Даже целоваться вы будете одинаково! Наконец, двадцать или сто миллиардов лет спустя – кто знает, сколько пройдет времени – мы с тобой снова будем стоять здесь, ведя этот же самый разговор. Конечно, ни ты, ни я не будем ничего помнить.

Так говорят мои расчеты.

– Повторять все то же самое заново? В чем смысл?

– Смысл? На это я ответить не могу. Но поскольку каждая итерация в точности повторяет предыдущую, можно сделать вывод, что если первый раз имеет смысл, то каждое последующее повторение также будет иметь смысл.

– Тогда, получается, цель Хозяина в том, чтобы история Вселенной повторялась бесконечно? Десятимерье просуществует только один миг, за которым последуют десять миллиардов лет сокращения размерности. А потом все сбросится на нуль, чтобы разрушение могло повторяться снова и снова. Так?

– Ты забываешь, что для Хозяина времени не существует. Вечная десятимерная вселенная ничем не отличается от своего вечного повтора. Один миг равен бесконечности.

Тяньмин истерически расхохотался:

– Я когда-то думал, что Скрывень безумен, но, оказывается, Хозяин безумен еще больше! Конец Вселенной – не Ничто, а склеенная в кольцо кинопленка!

И тут он резко оборвал смех – в голове его сверкнула еще одна ужасающая мысль:

– Если все повторится в точности, то такое, наверное, уже происходило раньше, и даже, возможно, бесчисленное количество раз! Мы, скорее всего, просто сегодняшние воплощения бесконечной последовательности идентичных Томоко и Тяньминов…

Он смотрел на их с Томоко проекцию на горизонте; Тяньмин, которого он там видел, тоже смотрел на другую проекцию себя на своем горизонте; а тот невидимый Тяньмин также, должно быть, смотрел на еще более далекого Тяньмина – и так до бесконечности. Каждое отображение было на самом деле им самим.

– Весьма возможно, – спокойно сказала Томоко.

– А вы… А Хозяин – он тоже не знает?

– Напоминаю: после инверсии размерности даже Хозяин должен все начинать сначала, не имея никаких воспоминаний о предыдущей вселенной.

– Ладно. Ты считаешь, возможность повторить все в точности, как раньше, – для меня это веская причина помогать вам?

– Да, я так считаю.

– Тогда мой ответ прост: нет. Ни за что. Когда-то давно я видел идиотский аниме-сериал «Бесконечная восьмерка» – в нем каждый эпизод был почти полным повторением любого другого. Юная девица – я бы сказал, примерно такая же чокнутая, как Хозяин, – захватила власть над миром и заставила всех повторять одни и те же действия в одной и той же последовательности; при этом никто не помнил, что уже проделывал нечто подобное. Сюжетные точки оставались одинаковыми и повторялись снова и снова, пока сериал не показал практически одну и ту же историю восемь раз. Я до того разозлился, что едва не разбил свой компьютер. И ты думаешь, я заинтересован в том, чтобы превратить Вселенную в такой же дурацкий мультик?

– Ты говоришь только о внешнем сходстве, – возразила Томоко, не обращая внимания на резкий тон Тяньмина. – Если эта вселенная и является мультиком, то зрителя, который бы разбил компьютер, не существует, – ну, по крайней мере, если не считать зрителями нас с тобой. Как и у персонажей этого аниме, у вас не сохранится воспоминаний о предыдущих версиях. Даже если вы повторите одни и те же действия и слова, каждая итерация будет казаться вам уникальной и совершенно новой. Помнишь, я говорила: если первый раз имеет смысл, то каждый последующий также будет иметь смысл.

Тяньмин понемногу успокоился и принялся обдумывать слова Томоко. Приходилось признать – в этом что-то было.

Приступ ярости при мысли о том, что одно и то же происходит снова и снова, был порожден его памятью о событиях. Без памяти не будет повторения. Посмотрите на бактерий, насекомых и низшие организмы: поколение за поколением они живут той же жизнью, что и их предки, повторяя всё практически без изменений. Но жизнь для них вовсе не лишена смысла. Если человек прожил свой срок в радости, с чего бы ему отказываться прожить его точно так же еще раз? Он опять будет рожден, опять научится ходить, опять научится говорить, опять пойдет в школу, опять поцелует свою возлюбленную… Нет, это не будет бесцельным.

А что до самого Тяньмина… Когда-то он был уверен, что его жизнь бесполезна; считал себя ответственным за непростительные преступления; раз за разом хотел убить себя… Но думал ли он теперь, после всего пережитого, что его собственная жизнь была растрачена впустую? Неужели он не захотел бы прожить ее еще раз? Не захотел бы, открыв дверь, увидеть на пороге растерянную Ай Сяова? Не захотел бы посидеть у озера с Чэн Синь, украдкой поглядывая на нее? Или, замирая от предвкушения, впервые купить DVD с Ран Асакавой? Не захотел бы снова пережить тот счастливый, долгий сон? Или поцеловать АА в памятный вечер на Голубой планете?

Конечно, захотел бы! Как и Хозяин, даже если бы ему пришлось ждать миллионы лет, даже если бы ему пришлось страдать от бесчисленных неудач и невообразимой боли, – если он сможет вновь раствориться в этих волшебных мгновениях, он готов пройти весь цикл дважды, трижды, тысячу тысяч раз.

А еще он знал: жизнь на Земле и человеческая цивилизация, рожденная в первородном грехе и неисчислимых страданиях, сделала бы тот же выбор.

– Ты права, – наконец произнес Тяньмин. – Это и правда хороший стимул. Чертовски хороший стимул.

Некоторое время спустя Тяньмин покинул свою маленькую вселенную и вернулся в большую. Он собирался найти неизвестного Искателя, для чего ему придется обшарить миллиарды световых лет темного леса, посетить неисчислимые скрытые от глаза миры. И все это ради невозможной задачи – обнаружить глубоко затаившегося Скрывня.

Перед уходом он поручил Томоко добавить Гуань Ифаня в список тех, кому разрешен доступ в мини-вселенную. Он знал, что Гуань Ифань и Чэн Синь в конце концов придут сюда, и велел Томоко не говорить им, что он уже здесь побывал, чтобы не омрачать их счастье своей тенью. Тяньмин распорядился также, чтобы Томоко вела себя как та, земная посланница трисоляриан.

– Кесарю кесарево, а Богу Богово, – сказал он. Пусть Гуань Ифаню и Чэн Синь достанется их радость, а ему, Юнь Тяньмину, пусть достанется… ничто.

И все же, прежде чем выйти за дверь, он вручил Томоко локон АА.

– Если я вернусь раньше конца большой Вселенной, ты сможешь клонировать ее? Не хочется ждать встречи с ней, пока весь цикл не повторится заново.

– Никаких проблем. Могу клонировать ее хоть сейчас.

– Нет, будь добра, дождись моего возвращения. Клон будет, конечно, не совсем то, что ее… предыдущее воплощение. Не знаю, как я смогу предстать перед этой новой АА…

Каким-то шестым чувством он догадывался, что эта женщина, судьба которой уже переплеталась с его судьбой на протяжении двух жизней, еще вернется к нему в будущем. Вселенная велика, но жизнь больше. Возможно, они увидятся вновь…

– Послушай, почему бы тебе не отправиться со мной? – спросил он у красавицы-робота. Он ничего не знал о своих новых обязанностях, а если бы Томоко пошла с ним, это наверняка облегчило бы ему задачу.

– По сути, я всего лишь система управления этой мини-вселенной. Если уйду, мини-вселенная рухнет, – сказала Томоко. – Но если ты найдешь Искателя из Вселенной № 589, он сможет тебе помочь.

Тяньмин кивнул. Бросив последний взгляд на этот рай, которым ему не суждено было насладиться, он повернулся и ушел. Его фигура исчезла в прямоугольном контуре и возникла вновь посреди яркого звездного скопления примерно в шести тысячах световых лет от Вселенной № 647.

Ему больше не нужен был космический корабль, потому что он сам стал космическим кораблем. Кроме внешнего вида, его тело больше не имело ничего общего с биологическим человеческим существом. За исключением того факта, что он все еще мыслил, как человек, и хранил в себе человеческие воспоминания, он был практически таким же, как Томоко, – роботом, созданным из чистой энергии. Словно обычные люди, он тоже состоял из клеток, однако каждая клетка его тела была наномашиной, более сложной, чем любой компьютер. Его тело было даже способно искривлять пространство и двигаться по необозримой Вселенной со скоростью 300 000 километров в секунду.

После паузы (а может, паузы и вовсе не было) появился сигнал. Но пришел он не от Тяньмина.

Томоко открыла глаза. Она сразу же определила, что в большой Вселенной минуло 18,9 миллиона лет.

Тяньмин не вернулся, зато явились двое других – те самые, с правом доступа.

Хотя Томоко не обладала чувством времени, она понимала, что́ 18,9 миллиона лет значат для людей.

Возможно, Тяньмин давно обратился в пыль и не вернется никогда. В конце концов, даже его улучшенному и перестроенному телу не тягаться с черными дырами, квазарами и нейтронными звездами. А может, Тяньмин все еще бродит по дальним мирам, ища еле заметные следы Скрывня. Или, возможно, он просто живет в свое удовольствие в каком-то уголке Вселенной, давно позабыв о своей миссии…

Будучи роботом, чье поведение определяется программой, Томоко не ощущала ни разочарования, ни беспокойства, ни страха, ни даже любопытства; уж конечно она не станет скорбеть по Юнь Тяньмину, возможно, давно сгинувшему. Все эти эмоции – не для нее. Она собиралась просто следовать инструкциям Тяньмина и выполнять свои обязанности.

Томоко вышла из дома, прошагала через луг, приблизилась к дереву, под которым недавно – всего 18,9 миллиона лет назад – встретила Юнь Тяньмина, и глубоко поклонилась удивленным мужчине и женщине.

– Вселенная велика, но жизнь больше. Судьба и в самом деле опять свела нас.