46

– Софи!

Рев в ушах сменился голосом, вновь и вновь повторявшим мое имя. Я барахталась в темноте и цеплялась за что-то знакомое – за того, за кого могла держаться. Голос был знакомым.

– Софи!

Я открыла глаза и вместо тьмы увидела лицо. Оно склонилось надо мной… так близко… карие глаза, в которых угадывался страх за меня… Теодор.

Я в спешке вспомнила, где находилась – все еще за фигурой кентавра. Его широкий бок закрывал нас от публики в бальном зале. Шаль… распущенное проклятие… облако темноты. У меня кружилась голова. Я осмотрела зал. Никакого темного блеска не осталось. Все растворилось. Я вздохнула с облегчением.

– Оно ушло. Дело сделано.

– С тобой все нормально? – спросил Теодор.

– Что?

Я посмотрела на себя. Платье выглядело как и прежде, не считая нескольких новых складок на кремовом шелке.

– Наверное, да.

– Хвала небесам! Я видел, что ты делала, Софи. Я видел ту темную штуку. Она, как свет из скрипки, только наоборот. Наверное, ты…

– Я не смогла.

Мне пришлось собраться с силами, чтобы, шатаясь, подняться на ноги.

– Я не смогла контролировать ее, и она…

Комната кренилась и покачивалась. Мои ноги, казалось, были из скверно приготовленного пудинга.

– Меня качает, словно я немного пьяна…

– Неудивительно. – Теодор осмотрелся вокруг. – Что будем делать дальше? Просто вернемся на свои места?

– Вряд ли эта пьеса закончена, – сказала я. – Ты видел что-нибудь подозрительное?

– Давай дадим тебе еще минуту отдышаться, – сказал Теодор, и я не стала возражать.

Прислонившись к нему и расслабившись, чтобы снять оцепенение, я заморгала, пытаясь восстанавить фокусировку. Мой взгляд остановился на куполе. Его недавно чинили. Там, где новый цемент лежал меж огромных камней, виднелся более светлый цвет. Квадратные витражные стекла создавали на куполе кольцо из окон. Еще дальше сияла бледная и полная луна. Вокруг нее лепились звезды, подмигивавшие мне через стекло. Я прищурилась и увидела птиц, пролетавших мимо окон. Их когти едва не касались стекол, а крылья выделялись на черном фоне ночи.

За ними скрывалась фигура широкоплечего мужчины.

– Теодор, – сказала я, указывая на фигуру дрожащей рукой.

Он проследил за моим вытянутым пальцем.

– Вижу его, – сказал он.

Я снова посмотрела на новую кладку. Частицы пыли покрывали новый цемент, и мне показалось, что я вижу трещины. Мне хотелось верить, что это игра моих глаз, что мозг придумывает вещи, которых на самом деле не существует. Но меня охватило темное предчувствие.

– Можно как-то подняться на купол?

– Вряд ли. Конечно, королевская архитектура может иногда казаться эксцентричной, но никогда…

Он снова посмотрел на фигуру по другую сторону витражного стекла. Несколько ворон взлетели в воздух, и я заметила еще пару темных фигур. Мой рот пересох, и слова царапали горло, но мне удалось произнести:

– Теодор, купол недавно чинили.

Я указала на новый цемент, вспомнив шутку Виолы о том, что дворец нуждался в разрешении на реконструкцию. Кусочки пазла сложились сами собой.

– А если рабочие сделали что-то с куполом? Создали какой-то дефект? Какую-то точку входа? Что, если в команду строителей пробрались несколько Красных колпаков?

Лицо Теодора побледнело. Теперь своим видом он напоминал меня после обморока.

– Ты думаешь, что может последовать вторжение в зал через купол? Что таков его план?

Внезапно я услышала отдаленный хруст – более сильный, чем звуки разговоров и музыки. Некоторые гости тоже заметили его. Они оторвали взгляды от своих тарелок с кусками жареных фазанов и каштанами и посмотрели вверх, на суетливый полет ворон над их головами.

Цемент вокруг стеклянных панелей задрожал. Гранатово-красное стекло вдруг шевельнулось в свете звезд и с грохотом упало вниз, разбившись о каменный пол на тысячи кровавых осколков.

Птицы обрушились вниз вместе с панелями, распахивая крылья над столами. Зимние вороны. Они жили в городе с осени до поздней весны, кочуя днем с места на место и сбиваясь по вечерам в большие стаи для ночлега.

Я будто к полу приросла. Тем временем одна из фигур склонилась к разрушенному пролету – худощавый мужчина в темном жакете и брюках. На его груди раскачивалось два связанных пистолета. Еще одна стеклянная панель задрожала. Они повредили цемент, догадалась я. Он был достаточно крепким, чтобы держать стекло, пока шла проверка, а потом – при небольшом ударе – трескался. Аметистовое стекло упало и разбилось об стол, послав осколки в тарелки, бокалы и шокированные лица.

Собравшаяся публика поняла, что происходит диверсия, и в бальном зале вспыхнула паника. Приливная волна шелка и вельвета хлынула к двойным дверям, выходившим на лестницу, – к единственному выходу, с точки зрения знатных людей. Интересно, о чем они думали? Неужели они поняли, что это полномасштабный план покушения? Женщины в изящных туфельках спотыкались о перевернутые кресла; мужчины пытались раздвинуть столы, чтобы освободить пространство. Сквозь пыль и сыпавшуюся штукатурку сверкали фамильные кресты. Гости разбегались к стенам. Вопли и крики усиливали хаос. Я увидела женщин, прятавшихся под столами.

Когда стекло упало вниз, я поняла, что разрушение купола было сосредоточено на этих ярких панелях. Открытые проемы создавали точки входа, необходимые убийцам. Хруст сапфировых и позолоченных стекол сопровождался низким треском, который заставил меня содрогнуться. Внезапно часть купола отделилась. Цемент, связывавший камни вместе в задней части бального зала, покрылся мириадами трещин.

Меня парализовал женский крик. Я увидела в облаке пыли, шелка и бархата тошнотное зрелище: фрагменты человеческого тела, смешавшиеся с крошевом камня.

Причина обрушения вскоре стала очевидной. Гости, а среди них и король, разумеется, направились к единственному выходу из зала. Теперь он был завален. Паника удвоилась.

Люди бежали к камням и отбрасывали их с пути, пытаясь освободить проход. Королевские гвардейцы, расположенные по периметру зала, ринулись на помощь.

– Все к королю! – закричал Теодор ближайшей паре стражников.

Те устремились вперед. Мое сердце колотилось у самого горла. Теодор прижал меня к полу.

– Ты ничего не сможешь сделать, – сказал он. – Оставайся здесь и будешь в безопасности.

Я увидела оставленный музыкантами угол – пюпитры и инструменты, брошенные во время бегства. Там, поверх футляра, лежала скрипка. Я отстранилась от Теодора и побежала к ней, по пути расталкивая леди в роскошных платьях и мужчин в богато украшенных костюмах. Их шелк, бархат и парча были для меня лужицами ярких красок. Они сливались вместе и мешали мне. Я уклонялась от ливня цемента и гальки, который сыпался мне на голову. Вот наконец и сцена для музыкантов. Скрипка. Схватив ее и смычок, я обернулась, ища Теодора.

Мне пришлось рвануть подол, чтобы освободиться от зацепившегося пюпитра. Огромное изумрудное стекло упало в нескольких дюймах от меня. Я посмотрела на вышитые цветы, усиленные чарами удачи. Меня охватила странная эйфория и одновременно жуткая пустота.

Я метнулась назад к Теодору.

– Играй, – сказала я, передавая ему скрипку.

– Что?

– Создай чары. Защитные чары.

– Не знаю, смогу ли…

– У тебя нет выбора, – ответила я.

Он с абсурдной заботой поднял скрипку к подбородку и начал настраивать ее.

– Ты с ума сошел? – Я похлопала ладонью по смычку. – Просто играй. Музыка – это средство для чар. Она не должна быть идеальной.

– Скажи, что мне делать.

Жаль, что мы мало практиковались, но ему удалось создать одну чару.

– Думай о безопасности, – попросила я. – О жизни. Вложи эти мысли в музыку. Попробуй сыграть.

Фигуры в черном над нашими головами перемещались, выбивая осколки стекол из проемов. Они старались получить хороший обзор для стрельбы. Я вдруг поняла весь темный замысел. Наемникам не требовался точный выстрел в короля – поскольку проклятие, нависшее над ним, привлекло бы к нему неудачу, то есть пули убийц. Первый наемник взвел курок.

Теодор начал играть одухотворенную мелодию, похожую на кафедральный гимн. Я узнала музыку. Песня для Нового года, ласковая и гармоничная. Истинный пример безопасности. Во время его игры чары расцвели вокруг смычка.

Раздался первый выстрел. Едва смолкший зал вновь наполнился страхом. Теодор запнулся, и белый свет исчез. Трое благородных мужчин, пробегая мимо нас, бросили на герцога странные взгляды. Он, наверное, казался им сумасшедшим. На головы рушится крыша, а Теодор играет на скрипке. Я подергала его за рукав и заставила посмотреть на меня.

– Попробуй снова. Это работает.

Он возобновил мелодию, и снова появились чары. Тонкая струна света превратилась в мягкую волну. Колеблющееся облако повисло над головой Теодора, нарастая вслед за музыкой. Мысленно я потянулась и подхватила волну. Перед моим внутренним взором звуки танцевали друг с другом, живые и немного рыхлые. Я сосредоточила внимание и стянула их вместе, связывая в узел.

Этот узел держался. Я сплетала нити чар, создавая из них сеть. Теодор играл, а я натягивала сеть над лестницей. Словно проверяя мои навыки, прозвучал второй выстрел. Пуля пролетела над золотистым пологом и, отколов кусок камня, разбила стекло над нами. Я не могла сказать точно, но, похоже, зачарованная сеть мешала выстрелам пройти сквозь нее. Скорее всего защитная чара противостояла их меткости. Я продолжала плести сеть света. Король и королева стояли в окружении подоспевших гвардейцев. Хотя что стражники могли сделать против выстрелов сверху? Это мне было неизвестно. Моя сеть защищает августейших особ лучше гвардейцев, мрачно подумала я. Она становилась все шире и шире. Я накрыла ею короля, королеву и стражников, стоящих рядом с ними.

Прогрохотало еще два выстрела. Я рискнула посмотреть вверх, хотя концентрация моего внимания слабела от этого. Один из наемников исчез; второй последовал за ним. Я услышала скрип на крыше, который подсказал мне, что стрелки быстро спускаются вниз. Группки знатных людей, одетых в придворные наряды, стояли по краям зала или жались к заваленным дверям. Некоторые смотрели на Теодора. Высокие звуки скрипки были громче криков и суматохи. Интересно, что они думали о нас? Гвардейцы начали разбирать завалы, быстро расчищая пространство. Я накрыла магической сетью почти весь зал. Мне удалось защитить периметр, где стояла большая часть знати.

Я посмотрела вверх, и тут последний наемник приготовил свои пистолеты. Он целился точно в короля. Выстрел был таким громким, что я вздрогнула. Убийца выпустил пулю из второго пистолета, и, несмотря на крики и вопли знати, до меня донеслось клацанье гильзы, упавшей на пол. Я взглянула на короля. Они промахнулись. Они все промазали.

– Двери открываются! – через пыль и облако штукатурки прозвучал громкий голос.

Море яркого шелка и бархата хлынуло от стен зала к лестнице – по пути, проделанном всреди обломков. Теодор хотел перестать играть, но я покачала головой.

– Пусть они уйдут, – проговорила я хриплым голосом.

Очищенная часть лестницы была узкой. Требовалось время, чтобы каждый спустился по ней. Возможно, наемники перезаряжали пистолеты. Я посмотрела в пустые окна. Темнота жалась к куполу, но никого снаружи не было видно.

Держать сеть, которую мы соткали вместе, было легче, чем создавать ее. Я осмотрела зал. Аннетт и Виола стояли, сцепив руки. Король и королева спускались вниз по ступеням. Паулина и дюжина роскошно одетых женщин шли немного сзади. Во время паники некоторые люди получили ранения – в основном от упавших камней и стекла. Тех, кто не мог идти, поддерживали другие. Я увидела мальчика-слугу в ливрее, которого нес герцог в черном бархате. Несколько слуг с трудом перемещали к ступеням тучную графиню. Люди, лежавшие под тяжелыми камнями, наверняка погибли. Их оставили под завалами. Когда последние гости и слуги начали спускаться по лестнице, я кивнула Теодору.

Он перестал играть. Чары тяжело осели на пол и собрались в золотистое озеро над телами и камнями. Теодор схватил меня за руку, и мы побежали к лестнице через облако спертой пыли. Я поскользнулась. Герцог подхватил меня под руку, удержав от падения. Нам ничего не угрожало: я была рядом с ним, его ладонь сжимала мою руку. Мы встретились взглядами, и он склонился ко мне.

Крик из внутреннего дворика остановил нас, прежде чем наши губы встретились. Несколько дворян, шагавших перед нами, начали отталкивать друг друга, желая посмотреть, что происходит ниже. Я, выгнув шею, взглянула поверх их голов. Люди, столпившиеся во внутреннем дворе, начинали паниковать. Мужчины вытаскивали мечи из ножен. Женщины кричали. До меня доносился стук их туфель. Затем я увидела вспышки красного – красную шерсть колпаков.

Прежде чем я поняла, что случилось, парень в колпаке подбежал к благородному мужчине в темно-коричневом костюме. Он взмахнул косой, и почтенный муж рухнул на землю – такой же неживой, как мой манекен.

Обрушение купола было только первым актом в атаке Пьорда на дворец. Теперь я осознала все великолепие его плана. Дворяне, выжившие при обрушении, все равно оставались во дворце. Король, по плану профессора, был бы убит, но здесь имелись люди, которые противостояли бы любой революции, организованной Пьордом. Здесь имелись – я схватила руку Теодора – наследники трона. Мое участие с наложением проклятия являлось второстепенной и даже не самой обязательной частью плана. Хотя король уцелел в бальном зале, он будет убит во внутреннем дворике вместе с остальными придворными. План был хитро продуман. Гости побегут из бального зала и, гонимые страхом, соберутся во дворике. Как стадо на скотном дворе. Какая простая, прямолинейная и ужасная стратегия! Но как Красные колпаки проникли через охранный пункт? Как они попали во дворец? Вопросы кружились в моей голове, однако не было времени искать ответы.

Прежде чем я решила, что делать дальше, трое мятежников побежали вверх по ступеням. Теодор спрятал меня за спину. Но мне некуда было идти. Я машинально поднялась по лестнице. Уходи от них. Подальше от стали в руках и ненависти в глазах.

Двое из трех Красных колпаков уже сражались с дворянами на лестнице. Третий приближался к нам. Рука Теодора была на мече, но клинок застрял в ножнах. Герцог пытался вытащить его. Я отступила еще на шаг и упала. Мои изящные башмачки поскользнулись на покрытой пылью лестнице. Я откинулась назад, руками ощупывая мрамор в поисках равновесия. И тут мои пальцы наткнулись на большой камень.

Я взяла его и поднялась на ноги. Красный колпак – коренастый блондин, похожий на многих парней, с которыми работал Кристос, – почти добрался до Теодора, меч которого по-прежнему находился в ножнах. Герцог отступил и встал рядом со мной. Разочарование и страх исказили его лицо.

Я сжала камень крепче в руке.

У Красного колпака был длинный нож, который выглядел опасным. Меня охватила ярость. Я не могу позволить этому человеку навредить Теодору. Я не позволю ему тронуть меня. За несколько секунд парень одолел последние ступени, разделявшие нас. Я метнулась вперед и ударила его камнем – прямо в висок. На краткий миг наши взгляды встретились – как раз перед тем, как мое самодельное оружие вошло в контакт с его головой. Моя грудь напряглась. Затем раздался хруст черепа. Он упал на пол, и тонкая струйка крови зазмеилась по его лицу и белой рубашке.

Я со сдавленным криком выронила камень. Теодор схватил мою руку и притянул меня к себе. На лестнице противников больше не было, но сражение внизу продолжалось. Схватка переместилась на одну сторону двора. Придворные, оголив церемониальные мечи, бились с Красными колпаками, вооруженными косами, ножами и дубинами. Гвардейцы, охранявшие дворец, отбивали атаку вместе со знатью. В рукопашном бою они не могли использовать ружья и поэтому сражались крюками и длинными ножами.

Мое дыхание застряло в горле. Теодор наконец вытащил меч из ножен и расправил плечи. Он сжал мою руку.

– Оставайся здесь. И помни, ты в безопасности.

Затем он сбежал вниз по ступеням и присоединился к сражению, которое шло в основном на дальней стороне дворика около служебного входа. Гвардейцы и знать теснили Красных колпаков. Образовалась линия сражения. Мятежники походили на волны, которые непрерывно подтачивают берег. Я видела, как Теодор присоединился к дворцовым стражам. Мои глаза следили за его медово-каштановой шевелюрой. Сама не осознавая того, я спустилась к подножию лестницы.

Посматривая то на сражавшихся мужчин, то на толпу женщин, зажатых на дальней стороне двора, я пробиралась вперед. Меня охватила дрожь. Мне было жаль, что камень выпал из моей руки. Я едва не споткнулась о ногу Красного колпака, который лежал, раскинувшись, на земле. Кровь под ним собиралась в лужу. Стоя над этим неподвижным телом, я увидела его повернутое вверх лицо.

Джек.

С моих губ сорвался крик – не от страха или горя, а от гнева. Он носил на груди алую ленту, как армейский сержант. Таков был его статус в атаке на балу Средизимья. Джек отвечал за резню во дворце. Возможно, он не хотел этого. Тем не менее мой «непутевый жених» носил ленту сержанта и командовал нападением на придворных, бежавших из бального зала.

Я встряхнула головой. Джек был хорошим парнем. За всю свою жизнь он не сделал ничего плохого. Неужели памфлеты моего брата превратили его сначала в бойца, а потом в холодный труп? Я пробиралась между тел, ругая революционеров, которые заставляли моих друзей убивать друг друга.

Виола поймала меня у лестницы и схватила за руку. На ее пурпурном платье выделялось большое пятно. Одна сережка отсутствовала.

– Не верю своим глазам, – сказала она.

Проследив ее взгляд, я увидела открытую дверь, ведущую в помещения для слуг. Ее придерживала мисс Вочант. В ее руке была связка ключей.

– Она знает здесь почти всех слуг. Наверное, взяла у кого-нибудь ключи. Эта маленькая… – Глаза Виолы потускнели от гнева. – Вот как мятежники пробрались во дворец. Они использовали служебные выходы.

Я вспомнила лабиринты лестниц и коридоров, которые соединяли комнаты для слуг. По ним меня в прошлый раз вели во дворец.

Звон металла о металл и крики распространялись над двориком. Сражение переходило в глубь двора. Женщины находились в большой опасности. Прорвавшись внутрь, Красные колпаки могли убить всех знатных людей. Я видела это намерение в глазах мужчины, которого ударила – вероятно, уже мертвого. К горлу подступила тошнота. Но они пришли сюда не ради потешной схватки, а для уничтожения знатных людей. Мятежники хотели убить всех придворных.

– В этом коридоре имеются большие комнаты? – спросила я.

– Да, – ответила Виола. – Но если бунтовщики…

– Забаррикадировавшись внутри, мы выиграем немного времени.

Мой голос затих, когда я увидела блеск тонкой рапиры, пронзившей грудь темноволосого парня из Красных колпаков. Желчь подступила к горлу, но я отогнала ее прочь.

– Времени, которое нам необходимо. Если гвардейцы прорвутся во дворец, революционеры не выстоят против такой силы.

Мятежники полагались на два отдельных, но перекликающихся плана – убийство короля в бальном зале и кровавую резню знати во внутреннем дворике. Возможно, они хотели убить других наследников, но я сомневалась в этом, наблюдая за рукопашным боем на покрытом кровью мраморном полу. Мое участие в плане Пьорда показалось вдруг очень незначительным. Чувство триумфа, порожденное отменой проклятия, быстро улетучилось. Неудача с убийством короля в бальном зале еще не означала, что они могут потерпеть поражение во всех своих начинаниях.

Виола кивнула и начала пробиваться через толпу к Аннетт и Мими. Те были относительно спокойны в окружении придворных. Виола пошепталась с Аннетт, и та направила женщин в длинный коридор. Королева взяла под руку пожилого джентльмена, который дрожал от возбуждения и рвался в бой.

Ближайшие ко мне дамы в шелке и вельвете оттолкнули меня в сторону и двинулись в коридор. Комнаты заполнились людьми, и двери закрылись на засовы. Я услышала скрип мебели, которую сдвигали с мест, чтобы заблокировать входы.

Бой продолжался. Ряды солдат и знати, сомкнувшиеся у дверей, мешали прибывавшим Красным колпакам прорвать оборону. Но количество придворных все уменьшалось, а число колпаков – несмотря на их потери – возрастало. К ним постоянно подходило подкрепление. Все больше и больше мятежников просачивалось во внутренний дворик по служебным лестницам и коридорам.

Передние двери оставались запертыми. Я не видела, чтобы Красные колпаки прибывали во дворик из еще каких-то проходов, помимо служебных. Мисс Вочант обеспечила им вход, но ее ключи использовались только в служебном секторе. Остальные сегменты дворца оставались закрытыми. Мы попали в ловушку, а Красные колпаки – в «бутылочное горлышко». Это было знаком того, что мы можем пережить эту ночь.

Большинство женщин скрылись в комнатах, выходивших в длинный коридор. Мими и Аннетт сопроводили последних дам в первую комнату слева – салон, украшенный гобеленами с павлиньими перьями, которые весело подмигивали в отражении света свечей.

– Вы тоже, – сказала Виола, глядя на меня.

Я последовала за ней в салон, где меня окружили потные тела, источавшие запах кислого вина. Одна женщина в розовой парче задрала юбки, чтобы осмотреть резаную рану на ноге. Я повернулась к окнам, выходившим на темную лужайку. Мы находились на первом этаже дворца, но крыло поднималось на двадцать футов над землей. Под нами был фундамент и служебные помещения. Если бы дворец оказался менее высоким – без служебного этажа и искусственного подъема, – мы могли бы бежать через окна.

Возможно, подумала я с трепетом, и так сойдет. Конечно, не все из нас смогут спуститься – например та раненая женщина в розовом и хрупкая пожилая герцогиня, чье платье было тяжелее, чем она сама. Но у меня хватит на это сил. Эта идея не давала мне покоя. Скорее всего Красные колпаки пробили где-то ограду, а солдаты в караулке ничего не поняли. Они не знали, что дворец стал полем битвы. Подкрепление, пришедшее к придворным, могло бы сыграть большую роль. Во всяком случае, оно спасло бы завсегдатаек бальных залов и салонов.

– Виола, – тихо сказала я.

Мой голос на удивление звучал ровно и спокойно.

– Мы можем открыть или разбить окно?

– Снаружи множество мятежников. Они могут ворваться внутрь… Вы же это не серьезно? – Она быстро просчитала в уме высоту падения. – Это двадцать футов вниз.

– Здесь много занавесей. Если мне удастся выбраться, я приведу подкрепление.

Виола поджала губы, но в конце концов согласилась.

– Надеюсь, ваша чара удачи столь же сильна, как моя, – сказала она и решительно начала пробивать локтями путь через толпу. – А если вас поймают?

Я покачала головой. Мне не хотелось думать об этом. Что открытое окно даст осажденным женщинам, если дверь, к примеру, выломают? Им придется прыгать вниз или умирать под ножами мятежников.

– Просто помогите мне с занавесками.

Если королева и другие дамы что-то и подумали о нашей затее, то ничего не сказали. Прижав уши к щелям в дверном проеме, женщины пытались догадаться о том, что происходит снаружи. Мы с Виолой сорвали портьеру. Она помогла мне привязать ткань к тяжелому дивану, стоявшему у окна. К первой шторе была привязана вторая.

– Вы хотя бы знаете, как спускаться по веревке? – пошутила Виола.

– Скоро узнаю. Снаружи может оказаться группа мятежников.

С некоторым затруднением я вытащила из-под платья кринолин, на котором держались мои юбки. Он не прошел бы через узкий оконный проем.

– Мы не сможем последовать за вами, – мрачно ответила Виола, наблюдая за тем, как я оттолкнула ногой кринолин.

Она понимала мое смущение, ведь мне пришлось раздеться перед ней. Я сильным рывком проверила узлы – так моряки поступали в гавани. Виола помогла мне скинуть связанные шторы в окно, и мы немного помедлили, с дрожью вдыхая морозный воздух и выжидая реакцию Красных колпаков – выстрела в окно или появления парней с ножами и дубинами. Никто не пришел.

Я схватила руками штору из толстого вельвета и выскользнула из окна. Мои ладони тут же вспыхнули огнем. У меня не было накачанных мышц, как у докеров, и при спуске вниз я скорее скользила, чем перебирала руками. Затем я спряталась за фигурно постриженными деревьями, которые едва скрывали мои юбки. Бледный шелк сиял, как маяк, в лунном свете. Покрытая снегом лужайка казалась безлюдной. Впечатляющая ограда возвышалась по периметру двора. Я не видела никакой активности около него.

Прямо на мощеной дорожке лежал мужчина в мундире гвардейца – лицом вниз, – возможно, часовой. Страх сжал мой живот. Вот тот человек, который мог бы нас предупредить. Тот, кто мог бы вызвать подкрепление.

Я обругала себя. Сейчас не время печалиться.

Караулка находилась у ограды. Чтобы достичь ее, нужно было пересечь широкое пространство открытой лужайки, Если кто-нибудь из Красных колпаков патрулирует территорию дворца, меня тут же заметят. А если караулка захвачена мятежниками, оттуда уже не сбежишь. Я провела пальцем по зачарованным розовым цветам, украшавшим платье. Другого пути нет. Я глубоко вздохнула, насколько позволял мне тесный лиф. Казалось, что глубокий снег только и ждал моего появления.

Мое дыхание вырывалось большими белыми облаками пара. Я почти не чувствовала снега, забившегося в мои непрактичные туфли. Подбежав к стене караулки, я прильнула к окну, потом направилась к двери. Мне открыл мужчина в гвардейском мундире. Я заплакала от облегчения, которое прорвалось через мои скрученные в кольца нервы. Он посмотрел на меня сверху вниз, и изумление отразилось на его худощавом лице.

– Что случилось?..

Я с трудом нашла нужные слова.

– Дворец атакован. Красные колпаки. Прошли через служебный вход.

Он втащил меня внутрь, и я застонала, увидев в караулке целый взвод мужчин. Двое дремали. Все были вооружены лучше, чем Красные колпаки. Кто-то подумал о размещении здесь дополнительных сил. Я прижалась к стене, позволив платью облепить меня.

– Оставайтесь здесь, мисс. Тут вам ничего не грозит…

– Скорее! – крикнула я ему.

Он выбежал наружу вслед за последним солдатом – к ухоженной лужайке и сражению за стенами замка.