26

– Тут сообщение для вас.

Алиса покопалась в письмах и передала мне конверт с официальным адресом, восковой печатью и прочими атрибутами.

Сегодня я вошла в ателье полусонной. Мне удалось поспать лишь пару часов после того, как Теодор привез меня домой. Но хотя на работу я пришла позже, чем обычно, я была вялой и медлительной.

Машинально забрав конверт, я посмотрела на печать и узнала ее. Каждый бы узнал. Это был королевский крест.

– Когда пришло письмо? – спросила я.

– Посыльный уже был здесь, когда я пришла, – сказала Алиса. – Не нанятый посыльный, а королевский лакей. В ливрее и всем прочем.

Я могла поклясться, что в ее улыбке угадывалась легкая насмешка: «Вам не жаль, что вы все пропустили?» Бедная Алиса. Пока Пенни страдала от неразделенной любви, а я отвлекалась на герцога, она делала всю работу и сохраняла активность ателье.

– Это от принцессы Аннетт, – сказала я. – Она хочет дать нам заказ.

Мой взгляд продолжал скользить по строкам письма.

– О! Ее мать тоже.

Я изобразила притворную улыбку на лице, хотя при повторном чтении меня начало подташнивать от чувства вины. Это случилось. Теперь мне придется навести проклятье для Пьорда.

Алиса вздохнула и вернулась к сортировке почты. Позже я приказала Пенни убраться в ателье, поскольку знала, что она все еще печалится о Кристосе. Алиса же работала не покладая рук. Хотя мне не хотелось заниматься заказом для королевской семьи, Алиса нашла это самым волнующим событием, когда-либо происходившим в нашем магазине.

– Ты пойдешь со мной снимать мерки? – спросила я ее.

Глаза девушки широко раскрылись.

– Во дворец?

– Полагаю, это будет, ну, особый заказ. Ты никому не расскажешь?

Алисе можно было доверять. Она даже напоминала мне о правилах, когда я их забывала.

– На этой примерке будут две леди. Пока я буду говорить с одной, ты запишешь размеры другой.

Алиса широко улыбнулась.

– Да! Спасибо вам! – Она помолчала. – Когда?

– Мы приглашены на два часа, – ответила я.

Если Аннетт так быстро решила сделать этот заказ, инцидент с Виолой, видимо, потряс ее до глубины души,

– Перед этим мне нужен крепкий кофе. Ты хочешь что-нибудь?

Алиса усмехнулась.

– Если вы платите, тогда конечно!

Я закрыла за собой дверь и пошла по улице, втягивая в себя ледяной воздух. Это была моя мечта – принимать заказы из дворца. Шанс перейти в высший эшелон галатианских бизнесменов, получить новых клиентов и расширить дело. Стать известной за качество работы и стиль, перенести ателье в самый модный район города. Чтобы нанимать больше Пенни, Алис и даже Эмми. Чтобы они получили те возможности, которые достались и мне. Но сейчас я должна замарать свои мечты и цели. Один из заказов будет проклят, иначе Кристос умрет. Я тяжело вздохнула. Бремя проклятия ляжет на королеву. Она ближе к королю. Вот чего Пьорд потребует от меня. Кроме того, я была знакома с Аннетт. Она оказалась доброй женщиной, и я не хотела наносить ей вред.

Меня пробрала дрожь. В общем-то для этого имелась веская причина. Я могла налагать различные чары на людей, которые мне не нравились. Я смогу наводить проклятия на тех, о ком хотела бы позаботиться. Беспристрастность моего дара заставила меня ощутить неприятный холодок.

– Доброе утро, мисс Балстрад.

Я чуть не поскользнулась от удивления и выронила несколько монет, которые держала в руке. Рядом со мной стоял Пьорд. Профессор с весельем наблюдал, как мои медные монеты катились по улице. Склонившись, он поднял ближайшие к нему. Я выхватила их у него, и Пьорд засмеялся.

– Очень жаль, что напугал вас. Я знал, что скоро вы выйдете из вашего ателье. Не мог дождаться назначенной встречи. Это связано с дальнейшим развитием нашего проекта. Похоже, вы провели волнительный вечер.

Я вспомнила зимний парк, скульптуры, созданные замерзшими водопадами, и поцелуй Теодора, пробуждавший во мне весеннее тепло. Это напрягло меня. Как много знал Пьорд? Зачем я втянула Теодора в серьезную опасность? Или профессор говорил только о карточной вечеринке? Наверное, о ней, успокоила я себя. Наверное.

– Зачем вы здесь?

Я перешла на шепот.

– Потому что вы получили заказ из дворца, – спокойно ответил он.

У меня открылся рот, но Пьорд не ждал моих вопросов.

– Мне известно, что случилось прошлым вечером у леди Виолы. И что принцесса Аннетт была там.

– Понятно, – сказала я. – Значит, вы устроили это? Вы бросили камень?

– Я не бросал его. Может быть, я видел, как это сделал какой-то уличный хулиган? Нет! Но я спланировал это событие. Вот что я делаю, Софи. Планирую действия, которые выполняют другие люди. Я составляю схему, а кто-то закладывает ее в фундамент происходящего.

Я не стала говорить, что это похоже на ту самую иерархию, которую Красные колпаки пытались свергнуть в пользу эгалитаризма.

– Мне показалось, что небольшой вандализм заставит принцессу и ее мать пойти к вам за защитой. Этим утром посыльный из дворца у вашего ателье подтвердил мои догадки.

– Он сам доложил вам о своем задании? – с удивлением спросила я.

– Конечно нет, хотя это намного облегчило бы задачу. Мой человек увидел его приближение и доложил мне. Лакеи весьма заметны в своих ливреях.

– Да, я получила заказ из дворца.

Пьорд спокойно шагал рядом со мной.

– Вы что-то еще хотели сказать? – спросила я.

Мой голос дрожал от нервозности. Он вздохнул.

– Софи, я не должен напоминать вам, как важна эта встреча. Вы получили единственный шанс, чтобы выполнить свою работу во дворце.

– Я подвешена на нитях, которыми вы управляете.

– Есть еще одно требование к вашему заказу.

Он поджал тонкие губы так, что они почти исчезли.

– Важно, чтобы заказ можно было носить на празднике Средизимья, на балах и концертах в кафедральном соборе. Короче, таково условие. Вы сделаете это?

– А не слишком ли много вы хотите от меня?

Я не могла навязывать кому-то вещи из моего ателье. Тем более королеве.

– Вы будете делать все, что я скажу, – произнес он. – И еще кое-что.

Профессор остановился и повернулся лицом ко мне.

– Не пытайтесь меня обмануть. Не стоит налагать на королевские вещи чары вместо проклятия.

Немного подумав, он добавил:

– К тому же я узнаю, если вы наложите чару, а не проклятие. Возможно, вы единственная в городе, кто делает зачарованную одежду, но это не означает, что только вам видна магия.

– Если человек может видеть чары, – возразила я, – то он способен их накладывать. Так это работает. То же самое со вторым видом магии. Я не могу видеть проклятия, если не способна накладывать их. Насколько мне известно, никто не продает проклятия в столице Галатии.

Я ненавидела себя за то, что подарила Пьорду даже это маленькое знание из практики чародейства.

– Меня всегда удивляло ваше отсутствие элементарных познаний, – сказал он добродушно. – В этом городе есть парочка дешевых колдуний. Они не могут тягаться с вами, но делают то, что мне нужно, – создают проклятия из комковатой глины, а не из тонкого шелка. Естественно, королевская семья никогда не наймет их даже подметать полы. Но если я хорошо заплачу, они с удовольствием расскажут мне, что скрыто в вашей работе. Проклятие или чара.

Я с трудом сглотнула. У меня были подспудные надежды послать королеве вещь, лишенную проклятия или с чарой на здоровье, но теперь они угасли, как пламя отгоревшей свечи.

– Я сделаю все, что требует наш контракт.

Пьорд возобновил свой шаг.

– Хорошо. Тогда мне не нужно напоминать вам о сомнительном положении вашего брата. Любая чрезмерность утомляет тонкую натуру.

Мне удавалось контролировать себя: поток людей, окружавший нас, разделялся при встрече с нами, словно река, огибающая остров. Соратники моего брата вели себя неприметно, но мне хотелось сейчас закричать и направить гнев толпы на Пьорда. Вместо этого я скрестила руки на груди.

– Вы обещали письмо от брата. Могу ли я забрать его?

– Ах да, конечно.

Он сунул руку в нагрудный карман плаща и вытащил сложенный лист бумаги. Прежде чем я открыла его, профессор ушел. Это меня не волновало. Я взломала круглую восковую печать – там не было никаких шпионских устройств – и открыла письмо.

Дорогая Софи, начиналось оно. Я чуть не захлебнулась слезами, которые брызнули из моих глаз. Это была его рука. Неразборчивый, с большими петлями, почерк Кристоса. Я надеюсь, ты занята своим шелком и не беспокоишься обо мне. И все же, если добрый профессор даст тебе какие-то указания, не возражай ему. С ним очень трудно торговаться – хуже, чем с женой рыбака за четверть рыбины, – и он не способен на компромиссы. Письмо написал он. За завтраком он говорил почти такими же словами. Пожалуйста, удерживай Пенни от попыток найти меня. Боюсь, она может стать куда большей угрозой, чем Венко. Если она подумает, что я отверг ее, прощайте мои коленные чашечки. Да, это был Кристос. Будь здорова.

Письмо закончилось. Я осмотрела страницу. Здесь должно быть что-то большее. Скрытое сообщение, секретный код. Я сравнивала его с другими письмами, выискивая разницу. Ничего. Я даже держала бумагу напротив света, пытаясь расшифровать тайные метки на странице. Ничего. Кристос не стал писать мне о том, что он жив и выполняет указания Пьорда.

Конечно, я не могла ожидать большего. Пьорд следил за ним, наблюдал, как он пишет письмо, возможно, даже диктовал слова, которые позволял ему сказать. Но я надеялась, что Кристос даст мне какой-то знак – намек, где его искать, подсказку на слабости Пьорда, – то, что поможет мне остановить профессора.

Я сложила письмо, сунула его в карман и зашла в кафе.

Мне дали с собой один из переносных контейнеров с булочками и напитками. По пути я заметила, что Пьорд покинул нашу улицу. Мы с Алисой выпили кофе, закончили утреннюю работу и оставили задания для Пенни, которая все понимала, но была разочарована тем, что осталась одна в ателье. Через несколько часов мы стояли у железной ограды, окружавшей земли дворца. Солдат в караулке внимательно осмотрел письмо от Аннетт.

Я видела дворец сотни раз. Он располагался на вершине самого высокого холма и был окружен, словно крепость, сначала железной оградой, а затем широким пространством зеленых лужаек, фруктовыми садами и парковой рощей. Теперь я приблизилась к нему ближе, чем когда бы то ни было, и меня поразили истинные размеры здания. Везде имелись орнаментальные элементы: формы деревьев, украшения на воротах, даже позолоченные пуговицы солдат.

– Вас проводят до служебного входа, – объяснил солдат.

К нему присоединился его сослуживец.

– Он доставит вас к экономке, которая будет сопровождать вас, пока вы будете нужны. Не ходите в неположенных местах. Не говорите ни с кем без согласия экономки. Если вы оставите здесь какую-то вещь, она будет конфискована. Если вы возьмете какую-нибудь вещь, вас арестуют, – грохотал он, словно перечислял заученный список.

– Мы здесь только для того, чтобы снять мерки, – слабо пошутила я.

Когда он встревоженно приподнял голову, мне пришлось добавить:

– Я швея. Мне полагается брать мерки.

Он резко кивнул, и второй солдат повел нас к служебному входу во дворец. Строение было сделано из белого известняка. Оно имело много огромных окон и колонн. Стены украшали резные птицы, олени и львы. Я чувствовала себя ничтожной, стоя рядом с ними, и мы втайне были благодарны, когда вошли в простую дверь для слуг, а не в обрамленный львами парадный вход.

Экономка – краснолицая женщина с серебристыми волосами, выбегавшими из-под абсурдно большой шляпки – провела нас в гостиную для слуг. Это была низкая комната, обставленная старыми креслами и кушетками. У окна сидела горничная, штопая носок. Алиса сложила руки на коленях и осмотрела непритязательное помещение.

Я чувствовала в животе неприятную тяжесть. Мне удалось пробраться во дворец – обитель королевской семьи, центр национальной культуры, вершину успеха для всех кутюрье страны. Это будет либо взлетом моей карьеры, либо – мысль невероятно горькая – началом очередного периода, в котором шитье для королей окажется обычным делом. На самом деле я стану предательницей своей страны и совершу убийство при помощи иглы и нити.

Экономка вернулась и суетливо повела нас к двери.

– Вы идете в салон королевы, – сказала она.

Горничная не подняла головы и продолжила штопку носка. Мы поднялись по темной лестнице и вошли в золоченый, обрамленный балконами и фресками, главный холл дворца. Широкие полосы солнечного света, идущие от огромных окон, линовали пол передо мной. Алиса тихо прошептала:

– Господь милосердный…

Мы прошли через большой внутренний двор с огромной лестницей, ведущей к широкому балкону и двойным дверям с цветными стеклами. Я посмотрела на лестницу. Целый взвод солдат мог бы выстроиться здесь для парада, и еще осталось бы свободное место. Мы свернули в широкий коридор, где большая часть дверей была закрыта. Мне удалось увидеть студию, обитую красным вельветом, и официальную приемную, которая лучилась позолотой и кремовым цветом.

Нас провели в светлую комнату, где были установлены ширма и большое зеркало. Отдернутые занавески пропускали в помещение обильный солнечный свет. Все выглядело так, как я сама бы попросила, будь у меня наглость посылать во дворец свои требования.

На софе нас ожидала принцесса Аннетт, сидевшая рядом с женщиной, которая выглядела очень похожей на нее. Я решила, что это королева.

От судьбы не уйдешь.

– Софи!

Аннетт привстала с софы и обняла меня – чрезмерно дружелюбно, как это делали дворяне. Я еще не привыкла к таким странным формальным объятиям и поцелуям в обе щеки. Естественно, брови Алисы поползли вверх от удивления. Я не говорила ей, что мы с принцессой встречались прошлой ночью.

– Это моя мать, Ее Королевское Величество Эмилия Вестмерская. – Аннетт засмеялась. – В основном мы зовем ее Мими.

– Ваше Королевское Величество, я…

– Вам не нужно называть меня Мими, – ответила королева, наградив дочь терпеливой улыбкой, – но «Ваше Королевское Величество» – это слишком длинное выражение. Мадам Вестмер, пожалуйста.

Я с облегчением вздохнула. Слово «мадам» я использовала со всеми замужними патронессами, а Вестмер был древним знатным поместьем – названием, менее пугающим, чем королева.

– Да, мадам Вестмер. Для меня большая честь оказаться приглашенной сюда.

– Аннетт сказала мне, что вы обладаете особыми талантами, которые впечатляют людей не меньше, чем ваше шитье, – сказала она, кивнув на мое персиково-зеленое платье.

Я покраснела, счастливая, что получила комплимент за шитье. Затем мне вспомнились таланты, которые привели меня сюда. Мой живот сжался в узел, но я улыбнулась.

– Да. Вас правильно информировали.

– И Виола, леди Сноумонт, уже нанимала вас для особой работы.

Я промолчала. Один неосторожный шаг, и меня вышвырнут из дворца. Мои шансы спасти Кристоса будут разрушены. Но у меня были свои правила, и я должна была следовать им.

– Мадам Вестмер, я должна признаться, что не раскрываю имен своих клиентов и деталей их заказов. Даже королеве.

Она с довольной улыбкой захлопала в ладоши.

– Прекрасно! Аннетт была права. Вы действительно образец профессионализма – чего, должна сказать, я не ожидала от кудесницы.

Меня не смущала ее терминология.

– Если хотите обсудить ваш частный заказ, мадам, я прошу, чтобы мы сделали это приватно. Я отпущу свою помощницу.

– Мы с Аннетт хотим консультироваться с вами одновременно, – сказала королева.

Я кивнула.

– Алиса, пожалуйста, извини нас. Тебя позовут, когда будет нужно снять мерки.

Алиса кивнула и позволила служанке, стоящей в углу, вывести ее из комнаты.

– Виола рассказала мне, что именно вы сделали для нее, – торопливо произнесла Аннетт.

Мне показалось, что королева слегка поджала губы. Она была недовольна. Неужели ей не понравилась сама идея, или она осуждала Виолу? Принцесса имела с леди Сноумонт очень близкие отношения. Возможно, королева не одобряла поведение Виолы.

– Вы хотели бы что-то схожее? – спросила я.

Я надеялась на это. Если мне предстояло проклясть ее мать, я хотела бы сделать что-то особенное – что-то с защитной чарой, которая была бы на Аннетт все время.

– Да, хотим, – сказала королева. – Аннетт желает получить то же самое, что и у Виолы. И эти же вещи должны быть у моих младших дочерей. А я закажу себе шаль, которую могла бы носить в любое время. Немного поэтично, верно? Хотелось бы завернуться в удачу.

– Действительно, – сказала я, изобразив притворную улыбку вопреки желчи, которую у меня вызвала непреднамеренная ирония королевы. – Очень поэтично.

– Мне сшили новое платье для Средизимнего бала. Если вы сможете изготовить шаль под него, это было бы идеально. Я думаю носить этот комплект только на официальных встречах, но, если шаль понравится мне, она станет моим любимым аксессуаром. Как вы считаете?

– Все понятно, мадам.

Я перевела дыхание. Это то, что нужно Пьорду.

– Превосходно. А можно ли шаль украсить? Платье выполнено в восточном стиле, и у нас будут послы из Серафа. Я хотела бы сделать дружественный для них жест.

Конечно. Почтенные мужи ведут переговоры о брачном контрате между Аннетт и их принцем. Я кивнула, поощряя королеву к продолжению ее речи.

– Вышивка свяжет все элементы композиции, верно? Вы сможете зачаровать эту вышивку?

«Точнее, проклясть», – подумала я. Как идеально! Стежки вышивки будут пропитаны темным проклятием.

– Да, – сказала я.

У меня пересохло во рту.

– Насколько быстро вы сможете все изготовить? – Заметив мои колебания, королева добавила: – Вы должны понять, что мы не требовали бы сжатых сроков, если бы не чувствовали необходимости ввиду приближающихся событий.

Моя грудь сжалась, но я не удержалась от улыбки.

– Это отвратительно, знаю, – сказала Аннетт, неправильно истолковав мое выражение лица. – Но мы находимся в большой опасности.

– Я доставлю шаль и прочие вещи до начала бала. Сделаю их так быстро, как смогу.

Аннетт улыбнулась.

– Виола говорила мне о розовом платье, которое вы делаете для нее.

– Она говорила? – спросила я, напуганная возможным проступком.

– Вы гениальны, – сказала Аннетт. – Если вы не против, я бы еще хотела новое платье для Средизимнего бала.

Я с трудом вдохнула. Помимо нашего плана заказов еще одно придворное платье. Это было почти невозможно. Почти.

– Мы справимся с заказами, – ответила я.

– Отлично! Ну, пусть ваша девушка вернется к меркам Аннетт. Вам ничего не нужно от меня?

Какое-то время я смотрела на королеву, прежде чем взяла себя в руки. Меня одолевала дрожь. Неужели я действительно собиралась сделать это? Создать проклятие для королевы?

– Расскажите мне о цветах, пожалуйста, – наконец опомнилась я. – О цветах вашего платья, с которым вы хотели бы сочетать новую шаль.

Горничная, вернувшаяся с Алисой, была послана за платьем королевы. Пока Аннетт снимала свои юбки и жакет, она высказала свои пожелания о вещах, которые хотела бы получить.

– Платье должно быть желтым, – сказала она.

Ее жакет, упав поверх ширмы, закрыл собой угол.

– Хотя я не уверена… Мими будет носить розовый цвет, а мне не хочется, чтобы мы выглядели… не знаю… как пара пасторальных весенних зайчиков.

Я осмотрела платье, которое принесла мне горничная. Оно было очень розовое. Драпировка в «восточном стиле» – которую я, кстати, знала, – являлась скорее позерством, чем копией иностранного фасона. Широкие рукава, лиф с запа́хом и юбки, которые выглядели хаотичными, но на самом деле были точно уложенными. Швея, шившая платье, знала свое дело и понимала, что королеве великолепно подойдет яркий гранатовый цвет.

Вопреки себе я рассмеялась. Если принцесса хочет носить светло-желтое, значит, она пытается соответствовать королеве. Сладкий цвет для маленьких детей. Но Аннетт будет стоять на своем.

– Может быть, синее? – предложила я.

Ее нижняя юбка упала поверх ширмы.

– Синий слишком общий цвет, – ответила принцесса.

Ее голова выглянула из-за угла. Аннетт поманила Алису к себе, предлагая поспешить с необходимыми мерками. Моя помощница подбежала к ней с блокнотом и измерительной лентой, зажатыми в руке.

– Тогда голубой, но не очень тусклый, – сказала я. – Возможно, как лед, с серебристой вышивкой? Для зимы?

Я услышала щелчок ленты.

– На самом деле мне не нравится серебро, – ответила Аннетт. – Я думаю, что платье будет выглядеть лучше в золоте.

Конечно, ты так думаешь! Хотя темные волосы и белая кожа заставляли ее выглядеть ледяной принцессой. Зимне-голубое платье было бы идеально. Карандаш Алисы царапал блокнот.

– В таком случае темно-синий с золотом? Как ночь?

Я говорила с некоторым разочарованием. Наряд будет выглядеть ярким – с золотыми пуговицами и стразами.

– Возможно.

Нижние юбки исчезли, и из-за ширмы появилась Алиса, сигнализируя мне, что с мерками покончено.

– Я думаю о зеленом… Бледный шалфей, может быть?

Ее слова заставили меня поморщиться. Хотя бледно-зеленый был одним из моих любимых цветов, он не шел Аннетт. Я тревожилась, что она будет выглядеть бледной и даже желтушной – особенно под канделябрами и при свете свечей на вечернем балу. Но не могла же я спорить с принцессой.

– Аннетт, послушай-ка швею, – сказала королева позади меня.

Я вздрогнула.

– Она лучше знает свое дело, чем ты.

Мадам Вестмер заставила меня напрячься. Однако Аннетт лишь засмеялась.

– Ладно, Мими. Софи, вы победили. Делайте что хотите. Я буду носить ваше платье и выглядеть лучше, чем кто бы то ни был еще.