12

Я думала, что ланч состоится в столовой, но вместо этого мы направились вверх по ступеням в большое помещение, окруженное со всех сторон окнами и увенчанное стеклянным куполом. Когда мы поднялись по лестнице, я с изумлением поняла, что это был бальный зал, уставленный низкими столами и кушетками. У окон располагались высокие стойки без стульев.

– Один из сюрпризов леди Виолы, – произнес мужской голос за моей спиной.

Я обернулась. Герцог Теодор.

– Это… впечатляюще, – пролепетала я, не зная, как отвечать.

– Вы правы. Леди Виола никогда не повторяет одно и то же событие дважды.

Я вспомнила, что Виола говорила о рассадке гостей. Ясно, что здесь не требовалось особо строгого порядка. Ее настойчивость в просьбе оказалась уловкой, но я не обиделась.

Или, возможно, это было убеждением. Мисс Вочант, стоявшая наверху лестницы, вручала каждой гостье шарф – красный, желтый, бледно-синий, лиловый, лазурный, розовый. Радуга шифона трепетала вокруг дам, словно яркий туман.

– Объединяйтесь с теми, кто имеет шарф того же цвета. – Голос леди Виолы зазвенел над голосами присутствующих персон. – Где-то в зале вы найдете стол, отмеченный таким же шарфом. Вам придется перемещаться, чтобы слуги могли обновить подаваемые блюда.

Она усмехнулась и повязала вокруг руки свой шарф – оранжевый, цвета летней бабочки.

Многие гости последовали ее указаниям. Я завязала шарф вокруг пояса на платье и, посмотрев на Теодора, поняла, что у нас обоих полоски шифона весенне-зеленого цвета. Смешинки в его глазах говорили о том, что он заранее знал схему распределения приглашенных гостей.

– Вы не против? – спросил он, предлагая руку.

Я колебалась только мгновение. Герцог хотел быть моим сопровождающим к первой перемене блюд. Речь не шла о романтическом приключении. И кстати, подумала я с вынужденной высокомерной развязностью, что плохого в том, чтобы порадоваться компании богатого вельможи на этом роскошном ланче? Теодор подвел меня к низкому столику у окна, окруженному алыми кушетками и украшенному еще одним зеленым шарфом, который соответствовал нашим цветам. Я грациозно опустилась на пышные подушки. Из такой ткани я делала одной клиентке платье, а теперь сама сидела на алой парче.

К нам присоединилась вторая пара. Молодой человек едва представился и тут же возобновил флирт с блондинкой, осиная талия которой весьма меня впечатлила. Действительно – продуманная рассадка.

– Я так понимаю, что вы и швея, и экономист-теоретик, – сказал Теодор, принимая у служанки два хрустальных бокала с игристым вином.

Я взяла предложенный бокал и покачала головой.

– Вторая тема не интересует меня. Мы немного говорили об экономике, но я не эксперт в этом вопросе.

Я едва не добавила, что мой брат знает больше меня, но вовремя остановилась. Вряд ли было мудро объявлять целому залу знатных персон, что мой брат Кристос руководил антимонархистами, – особенно Первому герцогу, сыну верховного наследника.

– Они были впечатлены вашими идеями, – сказал Теодор. – Так значит, экономика вас не интересует.

Чтобы удобнее расположиться на подушках, он сдвинул меч – тонкую декорированную сталь.

– Если я швея и экономист-теоретик, то кем являетесь вы? Кроме того, что вы герцог, конечно.

Я глотнула вино и почувствовала, как пузырьки ударили в нос.

– Кроме того, что я герцог? – Он засмеялся. – По мнению моего отца, кроме этого ничто не важно. Он брат короля, первый наследник трона, и я второй в очереди. Мне нужно тревожиться только об этом. Так он говорит.

В его словах прозвучала почти детская задумчивость. Я немного смягчилась. Первый герцог Вестланда и второй наследник трона (по крайней мере, пока дочь короля не родит сына), возможно, был более интересным человеком, чем просто носителем громких титулов.

– Ну а кем вы себя считаете? – спросила я.

– Садоводом и исследователем.

– Это трудносовместимые вещи.

Я улыбнулась, еще раз отпив вино. Несмотря на пузырьки, оно было вполне хорошее.

– Наоборот, – ответил герцог.

Он принял от ожидавшего слуги две тарелки с финиками, фаршированными сыром и фисташками.

– Меня интересуют растения, – продолжил он. – Вы наверняка знаете, что в мире имеются тысячи и тысячи растений, и только малая их часть произрастает на нашем континенте.

– Поэтому вы хотите плавать по разным странам и открывать новые виды?

Я отправила финик в рот, и он практически растаял. О, эта пища и вино! Это был рай!

– Точно. Кто знает, какие медицинские свойства, какие кулинарные специи, какие красивые цветы могут быть открыты, если мы начнем исследовать мир. Взять, например, Объединенные Экваториальные Штаты. В том климате растет множество цветущих кустарников, не похожих на те, что мы имеем здесь. А северные лишайники, привозимые из степей Квайсета…

Он замолчал.

– Вы действительно собираетесь изучать природу? – с изумлением спросила я. – Плыть в Сераф с блокнотом и ножницами? Составлять каталоги великой тайги Квайсета?

– Когда-нибудь, да. Только не смейтесь. – Я тут же начала смеяться, и он возмущенно воскликнул: – Перестаньте! Как же моя просьба!

Однако он тоже рассмеялся.

– После Средизимья отец отправляет меня послом в Экваториальные Штаты. Там много княжеств, но я намерен найти время для исследований.

Он наколол финик и тщательно осмотрел его, прежде чем отправить в рот.

– Боюсь, поездка будет сосредоточена на расширении военных союзов и подтверждении торговых соглашений. Однако я уверен, что смогу посвятить некоторое время цветам.

Должна признать, я все больше симпатизировала ему. Даже Кристос оценил бы увлеченность Первого герцога его научной работой.

– Главное, убедитесь, чтобы торговые соглашения включали продление импорта экваториального хлопка, – пошутила я.

– Буду держать это в уме. Только если вы обещаете не уходить слишком быстро. Ведь этот игристый напиток вам нравится?

Теодор окликнул слугу, и тот принес мне свежий бокал вина.

Он был прав. Мой смех выходил все более непринужденным, и я действительно радовалась ланчу.

– Вы точно садовник?

Теодор склонил ко мне голову, словно делился большим секретом. Его глаза расширились.

– Однажды на дне рождения великой герцогини Пристины я выкопал горшковое пальмовое дерево. Прямо на балу.

Я разразилась смехом, и даже блондинка с ее влюбленным почитателем перестали шептаться друг с другом и посмотрели на нас.

– А ну-ка, встаем! Все четверо!

Рядом с нами, как внушительная статуя – несмотря на миниатюрную фигуру, – стояла Виола. Она взмахнула руками, словно дирижер.

– Для следующей перемены блюд вы должны двигаться к высокому столу у северного окна.

Где-то между первым и вторым столом, предлагавшим сыры, тонкие, как бумага, кусочки мяса и экзотические фрукты, сочившиеся рубиновым соком, мы потеряли наших спутников. Теодор ничего не сказал, но, я думаю, они ушли в одну из примыкавших комнат. Я не хотела смотреть им вслед, однако Теодор выглядел спокойным. Неужели такие очевидные свидания были обычным делом у знати? Или только в салоне Виолы?

– Как леди Сноумонт решает, кого приглашать сюда на ланч? – спросила я, частично гадая о грубом поведении наших спутников.

– Она приглашает людей, которые угодны ей в тех или иных делах, – ответил Теодор. – Некоторых она находит забавными. Вторые соединяют ее с теми людьми, которых она действительно хотела бы пригласить. Третьими она впечатляется или радуется их успехам в искусстве.

Он подцепил крохотной вилкой небольшой кусочек сыра.

– Мне нравится думать, что я вхожу в эту категорию, – добавил он. – Вы, видимо, тоже.

– Спасибо, – ответила я, не став спорить.

– А с некоторыми она просто пытается переспать.

Открыв рот, я посмотрела на Теодора.

– Шучу! – поправился он. – В основном это шутка. Но вы наверняка в курсе слухов.

– Я не слышала ничего особенного.

– Забыл, что вы не вхожи в высокопоставленные круги. Вот и скучаете по их никчемному богатству. А они должны выдумывать истории и принижать тех немногих настоящих людей, которые живут рядом с ними. – Теодор сделал большой глоток вина. – Старые мыши говорят, что единственой причиной, по которой Виола приглашает сюда молодых джентльменов и леди, является то, что она подвержена некоему виду ненасытной нимфомании. Я склонен думать, что они мелочно ревнуют ее. За то, что не так изобретательны.

– Не могу представить, что такие сплетники бывают здесь, – ответила я.

– Вот видите? Вы понимаете салон лучше многих людей. Это место для бесед, познания и развития. Такова концепция Виолы. Ее план. Так она хочет повлиять на мир, чтобы тот стал лучше.

– В вашем бокале осталось вино?

Теодор усмехнулся.

– Осталось. Подождите-ка. У меня появилась идея. – Его улыбка немного смягчилась. – Это хорошая затея. Салон Виолы.

– Вы сказали, «в основном».

Вино оказывало на меня благодатное действие. Оно развязывало мне язык на темы, которые я никогда не стала бы обсуждать.

– Что?

– Вы сказали, что в основном шутите. Об этом логове зла.

Герцог засмеялся.

– Такое происходит не только здесь… – Он замолчал, увидев мое лицо. – Я забыл, что вы…

– Простолюдинка?

– Нет, – с усмешкой ответил он. – Просто вы не из дворян. Эти действия… – Он махнул рукой на закрытую дверь, через которую ушли наши спутники. – Они вполне обычны для нашего общества.

– Но если бы она… Если бы у нее появился ребенок, она была бы…

– Опозорена? Ничуть. Супружеская репутация многих леди основана на их способности понимать и прощать. Бастарды не имеют прав на наследство, но дворяне обязаны поддерживать их.

Я посмотрела на него.

– Простите. Мне даже не верится, что я обсуждаю нечто подобное.

– Что вы, я первым заговорил об этом. – Он тщательно осмотрел ломтик плода. – Я совершил тактическую ошибку. Мы так привыкли к этому, взрослея, – что брак может быть политической стратегией и что дети бывают наследниками.

Он вздохнул. Мне было интересно, сожалел ли герцог о том, что реальность сделала устроенные браки временным бегством для знати.

Когда дело доходило до романов и младенцев, у меня, например, не было путей для отступления. Без больших денег бастард становился личной ответственностью – и ничем больше. И хотя я годами глупо предавалась флирту с лавочниками и торговцами, мои предохраняющие средства делали интимные встречи довольно безопасными. Бастард в мире знати имел гарантию брачной правоспособности. Для меня же он означал внезапную потерю доходов, плюс дополнительный камень на моей шее. Я давно решила, что для женщины в моем положении подобные риски слишком велики. Мне даже было страшно поговорить… пофлиртовать, признаюсь, – с коллегами-мужчинами.

Я расстроенно наколола на вилку кусок сыра. Герцог наблюдал за мной с заметной тревогой, разраставшейся в его карих глазах.

– Мы говорим о глупых или серьезных темах, а прямо у нас под руками имеются игристое вино и вкусная пища.

– И еще совсем не узнали друг друга, – добавила я вместо извинений.

Это не его вина, что я выбрала для себя отвратительно трудную жизнь.

– Вы правы! – Его глаза заблестели. – Мы можем узнать друг друга получше! У вас есть сестра или братья?

– Один брат, – ответила я. – А у вас?

– Пять братьев и одна сестра. Они внезапно оказались в нашей семье.

– Пять!

– Да. Начиная со Второго герцога и кончая Шестым. – Он помолчал. – А что насчет родителей?

– Они умерли. А у вас?

– Милая, еще живая мама и очень надоедливый отец. – Он внезапно разразился смехом. – Просто ужасно! Это худшая беседа, в которую я когда-либо вступал.

– На самом деле?

– Худшая… потому что одна из лучших. Она достаточно честная.

Он склонился ближе и положил свою руку мне на спину. Я хотела отклониться, но не стала. Он был герцогом – высокопоставленным кавалером, вряд ли он предложит мне брак, как это сделал Джек Пэрри в таверне. Абсурдное предположение. Я не планировала ускользать с ним в прихожую, но думала, что мне не стоит обрывать его ухаживания прямо сейчас. Я наслаждалась разговором, его низким мелодичным голосом и улыбкой.

– Какое ваше любимое растение? – мягко спросила я.

Теодор выглядел удивленным.

– Розовый бальзам. Садовое сокровище. Растет почти везде. Его можно культивировать среди других цветов. Стебли растения используются в медицинских средствах, предназначенных для кожи.

– Но почему оно ваше любимое?

– Разве перечисленного недостаточно?

Он улыбнулся, и я почувствовала, что его пальцы скользнули на мою талию.

– Мне нравится, что оно красивое и стойкое. Меня не заботят вычурные цветы. Розовый бальзам – это распространенное садовое растение с полезными свойствами. Я помню, что, будучи ребенком, сажал его на клумбе. Он и теперь мой любимый. Вас устроил ответ?

– В некоторой степени.

Я завернула в тонкий кусок мяса сочащийся ломтик фрукта. Тихо приблизившийся слуга направил нас к другому низкому столу у окна – на этот раз с видом на широкую реку и общественные сады. На столе располагался поднос с миниатюрными печеньями и темными дольками шоколада.

Теодор опустился на подушки. Я хотела сесть рядом с ним, но это показалось мне слишком самонадеянным, слишком интимным. Я заняла место напротив. Герцог выглядел слегка разочарованным. Он передал мне плитку шоколада.

– Какао тоже может стать одним из моих любимых растений, – подмигнув, произнес мой спутник. – Что еще сохраняется в торговых соглашениях с Объединенными Штатами?

Наша хозяйка появилась вновь и устроилась рядом со мной на кушетке.

– Я так рада, что вы остались, – сказала Виола.

– Я тоже рад, – мягко добавил Теодор.

– Она должна вернуться к нам, – с заговорщицкой улыбкой обратилась к нему Виола. – Помогите мне убедить ее в этом.

Я хотела возразить – как в общем-то всегда делаю, – но остановила себя. Зачем спорить с ней? Мне нравилось посещать салон. Мне нравились леди с разнообразными талантами. Я наслаждалась компанией Теодора. Я уважала леди Виолу и ее высокие идеалы, которые подтолкнули эту маленькую даму создать подобное общество.

– Я выполню ваше поручение, – с улыбкой сказал Теодор.