Глава 24

Катя просыпается несколько раз за ночь. Силка наблюдает за ней и назначает повторные инъекции болеутоляющего. Мария успокаивает дочь, обещая, что она скоро будет дома.

После очередного укола Силка садится на стул, чувствуя, что Мария пристально смотрит на нее.

– Все в порядке? – спрашивает она жену коменданта, который держит ее в заключении.

– Не знаю, как благодарить тебя за доброту и заботу. Не могу спокойно смотреть на вас с Катей. Не знаю, почему ты здесь, не хочу этого знать, но позволь мне переговорить с мужем, попросить его помочь тебе.

Силка в смущении прячет глаза:

– Вы это серьезно?

– Да, мы многим тебе обязаны. Если бы это зависело от меня, ты и дня бы здесь больше не пробыла. Алексей Демьянович по-особому относится к Кате. Никому не говори, особенно нашим сыновьям, но у него и в самом деле есть любимица, и это девочка, лежащая здесь на койке.

Силка встает и подходит к Кате, смотрит на нее: светловолосая, хорошенькая, скоро она из ребенка превратится в девушку. Силка убирает с ее лица непокорную прядь волос.

– У меня никогда не было детей, – произносит Силка, чувствуя себя уверенно в теплой тихой комнате. – Но я сама дочь. Я знаю, что такое любовь матери и отца.

– Однажды и у тебя будут дети, ты так молода.

– Может быть.

Не стоит говорить Марии, этой благополучной женщине, окруженной любовью, что Силка не считает это возможным для себя. Будь это возможно, оно уже случилось бы. Что-то в ее организме разладилось.

– Позволь мне помочь тебе освободиться отсюда, и это может произойти быстро. Для моего мужа это всего лишь временный пост. Вскоре нас могут вернуть в Москву. Возможно, это единственный шанс, когда я смогу тебе помочь.

Силка снова садится, немного поворачивая стул, чтобы быть лицом к Марии.

– Можно мне воспользоваться вашим предложением, чтобы помочь кому-то другому?

– Зачем тебе это? – спрашивает явно озадаченная Мария.

– Потому что здесь, в лагере, есть одна мать, и она очень мне дорога. Ее маленькой девочке Натии через несколько недель исполнится два года. Как только ей исполнится два, девочку заберут в приют, и Йося никогда больше не увидит дочку. Если вы сможете что-нибудь сделать, чтобы не дать этому случиться, я буду вам бесконечно благодарна. Очень, очень благодарна.

Обуреваемая чувствами, Мария отводит взгляд. Посмотрев на дочь, она прижимает ладонь к ее животу. Наверняка она знает о том, что происходит в лагере, думает Силка. Может быть, она просто никогда не разрешала себе думать, каково там заключенным-женщинам, как они страдают.

Мария кивает, потом берет Силку за руки:

– Назови ее имя. Если у меня получится помочь, Натию не разлучат с матерью.

– Йосефина Котецка, – отвечает Силка.

Дверь в операционную открывается, и входит Алексей Демьянович в сопровождении охранников. Он смотрит на женщин. Силка вскакивает на ноги.

– Спасибо, что заботитесь о моей дочери и жене.

От тяжелого стука сапог по деревянному полу Катя просыпается. Увидев отца, она зовет его:

– Папа, папа!

Подмигнув жене, Алексей садится на Катину койку, утешает ее.

Появляется Елена и осматривает Катю.

Все в комнате улыбаются. Силка оказывается в центре счастливого семейного события, не зная, как реагировать. Пока Катю усаживают в кресло-каталку, чтобы отвезти домой в отцовской машине, Мария надолго привлекает к себе Силку, шепча, что позаботится о Натии и ее маме.

Когда все уходят, Силка закрывает за ними дверь и садится на койку.

– Материнская любовь, – шепчет она.