Глава 18

«Экскурсии» на катынские могилы

Те, кто громче всего жалуются на несправедливое обращение, первыми же его провоцируют.

Уильям Хэзлитт

К началу 1943 года совместная операция Геббельса и Гиммлера по созданию «психологической бомбы» для Советов была в основном завершена: соответствующим образом подготовлены могильники, создана «свидетельская база» из числа «очевидцев» трагедии как из местных жителей, так и из поляков, якобы случайно вырвавшихся из советского плена.

Но надо отметить, что организованные немцами «экскурсии» в ряде случаев не достигали своей цели. Все побывавшие на могилах убеждались в том, что перед ними эпидемия цинизма – самая грубая провокация.

После этого оккупанты приступили к широкой агитации в печати и по радио, пытаясь приписать злодеяния НКВД. Для этой цели организовывались посещения катынских могил жителями Смоленска, а также «делегациями» из стран, находящихся в вассальной зависимости от Германии.

Вот уж действительно, ложь не имеет ног, чтобы удержаться, но у нее есть крылья и она может летать долго и далеко. На этих крыльях доставлялись «эксперты» из других стран.

В месте массового захоронения в 1943 году работали группы, состоящие из швейцарских, бельгийских, венгерских и болгарских специалистов. Были организованы челночные поездки сотрудников Международного Красного Креста (в составе его находились и польские специалисты), которые «подтвердили», что в Катынском лесу «действительно захоронены трупы польских офицеров, погибших от рук советских палачей».

Но это – данные с подачи самих немцев. У трезвомыслящих же поляков и других граждан возникали сомнения. Поэтому со стороны немецких властей принимались самые жесткие, а порой и жестокие меры к тому, чтобы заставить сомневающихся молчать или навек замолчать. Таких людей увольняли со службы, им угрожали и даже физически уничтожали.

Результаты увиденного «экскурсантами» широко освещались в средствах массовой информации как самой Германии, так и других европейских стран с целью демонстрации того, что может случиться с любым цивилизованным народом, если «русский медведь» окажется на территории его страны.

Пройдет немного времени и фюрер – вождь нации – будет нелицеприятно разглагольствовать уже о своем народе. Что ему судьбы каких-то евреев, поляков или русских?!

По воспоминаниям Альберта Шпеера, Гитлер, выступая 3 августа 1944 года в Познани на собрании гауляйтеров, заметил:

«Если немецкий народ в этой борьбе потерпит поражение, значит, он был слишком слаб. Значит, он не выдержал свое испытание перед историей и ни к чему иному, кроме гибели, он не предназначен».

А вот как эту тему из уст «странного националиста» уловил Гудериан на одной из встреч в бункере. Гитлер заявил, что «…если война будет проиграна, то и народ погибнет. Эта его судьба неотвратима, все равно уцелеют после войны только неполноценные, так как все лучшие погибнут в боях».

Это кредо выжженной земли, эта философия уничтожения поверженного народа, даже своего, говорит о безжалостном истреблении побежденных- им не должно быть места на этой земле!

И поэтому гитлеровская военная машина с военнопленными не церемонилась-травила, расстреливала, вешала, мучила слабых «недочеловеков».

Следует отметить умение, с каким боссы нацистской пропаганды оперативно и убедительно использовали как фальшивки, так и действительные факты для того, чтобы опорочить своих противников.

Вместе с тем Гитлер любил повторять выражение Фридриха Великого:

«Пусть мои генералы завоюют какой-нибудь город или страну, а потом найдутся тридцать профессоров международного права, которые докажут, что я был прав».

Таких «профессоров» не надо было искать – они были в аппарате геббельсовского министерства и без поиска доказательств все действия своего фюрера всегда встречали утвердительно-одобряющим возгласом – «Хайль Гитлер!».

Но с фашистскими злодеяниями надо было разбираться серьезно.

Как уже говорилось выше, этот русский Бабий Яр под Катынью сразу же после ухода немцев стал полигоном патологоанатомических исследований. Узким специалистам, входившим в состав Чрезвычайной Государственной Комиссии СССР, предстояло поставить точку в этой трагедии.

Они должны были не только голословно принять советскую версию, а с научной точки доказать всю несостоятельность утверждений и заключений нацистских «специалистов» и пронацистских клевретов.

Первое, что четко доказано: большая часть жертв была умерщвлена выстрелами в затылок из немецких пистолетов марки Р-38 «Вальтер», выпущенных в серию только в 1939 году и состоявших в то время на вооружении лишь вермахта и спецслужб третьего рейха.

На Нюрнбергском процессе показания по Катыни давал болгарин – сотрудник кафедры судебной медицины, доктор Марко Марков, который был включен по инициативе имперского руководителя здравоохранения Леонардо Конти в так называемую «Международную следственную комиссию» для «раскрытия большевистских преступлений».

Он, в частности, заявил, что «…трупы находились в земле гораздо меньше трех лет. Я считал, около года или полгода».

По словам его тогдашнего ассистента доктора Георгия Михайлова, цель, которую преследовали гитлеровцы, организуя Международную комиссию в Катыни, «…состояло в том, чтобы ее участники после возвращения в свои страны выступили с публичными заявлениями о зверствах большевиков».

Доктор Марков ничего такого не сделал. На него был оказан нажим, но он упорно отказывался. Он демонстративно отказывался написать требуемое от него неверное заключение…

Так дело дошло до открытого столкновения.

Марков не сдался, так как был уверен в правоте своего заключения.

Дадим слово еще одному из специалистов, врачу-патологоанатому, свидетелю К.П. Зубкову:

«…Одежда трупов, особенно шинели, сапоги и ремни, была довольно хорошо сохранившейся. Металлические части одежды – пряжки, ремни, пуговицы, крючки, шипы на ботинках и прочее имели не резко выраженную ржавчину, и в некоторых случаях сохраняли блеск металла.

Доступные осмотру ткани тело трупов – лица, шеи, руки имели преимущественно грязный зеленоватый цвет, в отдельных случаях грязно-коричневый, но полного разрушения тканей, гниения не было. В отдельных случаях были видны обнаженные сухожилия белесоватого цвета и часть мышц.

Во время моего пребывания на раскопках на дне большой ямы работали люди по разборке и извлечению трупов. Для этого они применяли лопаты и другие инструменты, а также брали трупы руками, перетаскивали их за руки, за ноги, и одежду с места на место. Ни в одном случае не приходилось наблюдать, чтобы трупы распадались, или чтобы отрывались у них отдельные части.

Учитывая вышеизложенное, я пришел к выводу, что давность пребывания трупов в земле – не три года, как утверждали немцы, а значительно меньше. Зная, что в массовых могилах гниение трупов протекает быстрее, чем в одиночных (и тем более без гробов), я пришел к выводу, что массовый расстрел поляков был произведен около полутора лет тому назад и может относиться к осени 1941 года или весне 1942 года.

В результате посещения раскопок я твердо убедился, что совершенное чудовищное злодеяние – дело рук немцев…».

* * *

Аналогичных заключений в ходе исследований было достаточно, чтобы убедится в правоте специалистов, но мне хотелось бы обратить внимание читателя на Акт судебно-медицинской экспертизы, о которой горбачевско-ельцинские фальсификаторы нигде не вспоминали.

Вот его содержание:

«По указанию специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ города Смоленска) военнопленных польских офицеров, судебно-медицинская экспертная комиссия в период с 16 по 23 января 1944 года произвела эксгумацию и судебно-медицинское исследование трупов польских военнопленных, погребенных в могилах на территории Козьи Горы в Катынском лесу, в 15-ти километрах от гор. Смоленска.

Трупы польских военнопленных были погребены в общей могиле размером около 60x60x3 метра и, кроме того, в отдельной могиле размером около 7x6x3,5 метра. Из могил эксгумировано и исследовано 925 трупов.

Эксгумация и судебно-медицинское исследование трупов произведены для установления:

а) личности покойных;

б) причины смерти;

в) давности погребения.

Судебно-медицинская экспертная комиссия, основываясь на результатах судебно-медицинских исследований трупов, приходит к следующему заключению:

При раскрытии могил и извлечении из них трупов установлено:

а) среди массы трупов польских военнопленных находятся трупы в гражданской одежде, количество их по отношению к общему числу исследованных трупов незначительно (всего 2 на 925 извлеченных трупов); на трупах были надеты ботинки военного образца;

б) одежда на трупах военнопленных свидетельствует об их принадлежности к офицерскому и частично к рядовому составу польской армии;

в) обнаруженные при осмотре одежды разрезы карманов и сапог, вывороченные карманы и разрывы их показывают, что вся одежда на каждом трупе (шинель, брюки и др.), как правило, носит на себе следы обыска, произведенного на трупах;

г) в некоторых случаях при осмотре одежды отмечена целость карманов. В этих карманах, а также в разрезанных и разорванных карманах под подкладкой мундиров, в поясах брюк, в портянках и носках найдены обрывки газет, брошюры, молитвенники, почтовые марки, открытые и закрытые письма, квитанции, записки и другие документы, а также ценности (слиток золота, золотые доллары), трубки, перочинные ножи, курительная бумага, носовые платки и др.;

д) на части документов (даже без специальных исследований) при осмотре их констатированы даты, относящие к периоду от 12 ноября 1940 года до 20 июня 1941 года;

е) ткань одежды, особенно шинелей, мундиров, брюк и верхних рубашек, хорошо сохранилась и с очень большим трудом поддается разрыву руками;

ж) у очень небольшой части трупов (20 и 925) руки оказались связанными позади туловища с помощью белых плетеных шнуров.

Состояние одежды на трупах, а именно тот факт, что мундиры, рубашки, поясные ремни, брюки и кальсоны застегнуты, сапоги или ботинки надеты, шарфы и галстуки повязаны вокруг шеи, помочи пристегнуты, рубашки заправлены в брюки, свидетельствует, что наружного осмотра туловища и конечностей трупов ранее не производилось.

Сохранность кожных покровов на голове и отсутствие на них, а также на покровах груди и живота (кроме трех случаев из 925) каких бы то ни было надрезов, разрезов и других признаков экспертной деятельности указывает, что судебно-медицинского исследования трупов не производилось, судя по эксгумированным судебно-медицинской экспертной комиссией трупам.

Судебно-медицинские исследования трупов, произведенные в период с 16 по 23 января 1944 года, свидетельствуют о том, что совершенно не имеется трупов в состоянии гнилостного распада или разрушения, и что все 925 трупов находятся в сохранности – в начальной стадии потери трупом влаги (что наиболее часто и резко было выражено в области груди и живота, иногда и на конечностях), в начальной стадии жировоска, в резкой степени жировоска у трупов, извлеченных со дна могил, в сочетании обезвоживания тканей трупа и образования жировоска.

По раскрытии могил и изъятии трупов и пребывания их на воздухе, они подверглись действию тепла и влаги в весенне-летнее время 1943 года. Это могло оказать влияние на резкое развитие процесса разложения трупов.

Однако степень обезвоживания трупов и образования в них жировоска, особо хорошая сохранность мышц и внутренних органов, а также и одежды, дают основания утверждать, что трупы находились в почве недолгое время.

Сопоставляя же состояние трупов в могилах на территории Козьи Горы с состоянием трупов в других местах захоронения в г. Смоленске и его ближайших окрестностях – в Гедеоновке, Магаленщине, Реадовке, лагере № 126, Красном бору и т. д. (см. акт суд. Мед. Экспертизы от 22 октября 1943 года.) надлежит признать, что погребение трупов польских военнопленных на территории Козьих Гор произведено около 2 лет тому назад. Это находит свое полное подтверждение в обнаружении в одежде на трупах документов, исключающих более ранние сроки погребения».

Надо сказать, что гитлеровское командование понимало – для крупномасштабной провокации «свидетелей» явно маловато. И оно распространило среди жителей Смоленска и окрестных деревень «Обращение к населению», которое было помещено в издававшейся немцами в Смоленске газете «Новый путь», № 35 от 6 мая 1943 года. В нем говорилось:

«Вы можете дать данные про массовое убийство, совершенное большевиками в 1940 году над пленными польскими офицерами и священниками в лесу Козьи горы, около шоссе Гнездово – Катынь.

Кто наблюдал автотранспорт от Гнездово в Козьи горы? Или кто видел или слышал расстрелы? Кто знает жителей, которые могут рассказать об этом? Каждое показание будет вознаграждено».

Германская казна практически не пострадала. К чести советских граждан на награду за дачу нужных немцам ложных показаний по катынскому делу не клюнул никто, если не считать нескольких марионеток.

Но продолжим работу вместе с Чрезвычайной Государственной Комиссией.

Из обнаруженных судмедэкспертами документов, относящихся ко второй половине 1940-го и весне-лету 1941 года, заслуживают особое внимание следующие:

1. На трупе № 92.

Письмо из Варшавы, адресованное Красному Кресту в ЦБ военнопленных, Москва, ул. Куйбышева, 12. Письмо написано на русском языке. В этом письме Софья Зигонь просит сообщить местопребывания ее мужа, Томаша Зигоня. Письмо датировано 12.09.1940 г. На конверте штамп – «Варшава. 09.1940» и штамп – «Москва, почтамт, 9 экспедиция, 8.10.1940 г.», а также резолюция красными чернилами «Уч. Установить лагерь и направить для вручения – 15.11.40 г.» (Подпись неразборчива).

2. На трупе № 4.

Заказная почтовая открытка № 0112, из Тернополя, с почтовым штемпелем «Тарнополь 12.11.40 г.». Рукописный текст и адрес обесцвечены.

3. На трупе № 101.

Квитанция № 10293 от 19.12.39 г., выданная Козельским лагерем о приеме от Левандовского Эдуарда Адамовича золотых часов. На обороте квитанции имеется запись от 14 марта 1941 года о продаже этих часов «Ювелиторгу».

4. На трупе № 53.

Неотправленная почтовая открытка на польском языке с адресом: Варшава, Багателя, д. 15, кв. 47, Ирине Кучинской. Датирована 20 июня 1941 года.

Были и другие материалы, прямо свидетельствующие, что до начала войны военнопленные польские офицеры были живы. Это показала работа Специальной комиссии Н.Н. Бурденко в Катыни. С другой стороны, членами комиссии были обнаружены в одежде трупов вещественные доказательства в виде газет, удостоверений, квитанций и т. п. вещей с датами за 1941, 1942 и даже 1943 годы.

Что можно сказать – не качественно работали фрицы по фальсификации катынской трагедии.