Глава восемнадцатая

Летти идет по главной улице в магазин скобяных изделий, когда видит Сесили, идущую ей навстречу с подругой. Они не могут незаметно миновать друг друга.

– Сесили! – кричит она и машет рукой.

Сестра, кажется, не видит и не слышит ее и продолжает степенно шагать и разговаривать с подругой.

– Сесили! Это я, я здесь.

Сесили поднимает глаза, выражение лица у нее каменное. Не улыбнувшись и никак не давая понять, что заметила Летти, она пересекает улицу вместе с подругой, и они идут по другой стороне, не поворачивая голов.

Летти смотрит на нее с открытым ртом. Итак, считается, что не только Арабелла перешла границы дозволенного. Ее тоже следует сторониться. Когда она входит в скобяную лавку, мистер Бейкер, который знает ее с детства, вежлив, но холоден и не улыбается. Купив все, что нужно, она покидает лавку и удостаивается лишь кивка и бормотанья в ответ на ее сердечное прощание. Такой же холодный прием она встречает в булочной, куда заходит, чтобы купить пару пирожных с цукатами с блюда на витрине. Миссис Хиггинс заливается краской при виде Летти и не может смотреть ей в глаза. Она кладет пирожные в пакет, стараясь избегать любого контакта с девушкой.

– Миссис Хиггинс, – громко спрашивает она, – что-то не в порядке?

– Нет, мисс. Вот ваши пирожные, мисс. – Миссис Хиггинс принимает деньги, которые протягивает Летти, и явно испытывает облегчение, когда та берет пакет и уходит.

Позже она замечает, что все жители деревни реагируют на нее таким же образом. «В чем проблема?» – удивляется она. Она не может не чувствовать себя обиженной этой неожиданной холодностью. Она всегда была популярной личностью в деревне, ее приветствовали и торговцы, и благородный люд. Крайне неприятно думать, что по какой-то причине теперь она нежелательная персона.

На следующий день, не переставая думать о том, что происходит в деревне, она садится на велосипед, проезжает две мили и вскоре убеждается, что ситуация еще хуже, чем предыдущим днем. Нет, это не мнительность. При ее приближении двери захлопываются, люди переходят на другую сторону улицы. Она убеждена, что за ней следят невидимые глаза, а когда она проходит мимо магазинных витрин, о ней шепчутся. Она продолжает идти, возмущаясь таким обращением и чувствуя себя крайне обиженной. Наконец она доходит до церкви, прислоняет велосипед к стене и входит в прохладное помещение. Она сознает, что давно здесь не была. Раньше она приходила каждое воскресенье и садилась на семейную скамью, но с тех пор, как появился Возлюбленный, молитвенные собрания проходили в салоне, службы – в вестибюле, а теперь – в новой церкви.

«Скорее всего, больше я сюда никогда не приду», – думает она, глядя на мраморные монументы, на кафедру, на красно-золотой алтарь, на аналой, украшенный медным орлом. Все такое знакомое и когда-то внушавшее благоговение. Однако теперь оно потеряло свою магию. Это все равно что в театре после чудесной постановки зайти за кулисы и увидеть, что реквизит дешевый, а костюмы при ближайшем рассмотрении грязные и драные. Ей не верится, что когда-то все это ее захватывало. Однако теперь, когда Возлюбленный указал ей истину, она чувствует, что в этом месте нет ничего реального.

Я должна вернуться домой.

Когда Летти выходит из церкви, что-то пролетает мимо ее уха и врезается в каменную стену арки. Она ахает, оборачивается и видит ком земли, который размазался по стене. Рядом с глухим стуком врезается другой ком. От страха она пригибается.

– Вот тебе, вот тебе, безбожница! – слышится насмешливый возглас. Она видит на церковном дворе группу мальчишек с грязными коленками. Они ухмыляются, в руках комья земли.

– Перестаньте, противные мальчишки! – кричит она, стараясь, чтобы ее голос звучал смелее. – Мерзкие твари! Немедленно ступайте домой, а не то я пожалуюсь вашим матерям.

– Моя мать не будет разговаривать с такой, как ты, – огрызается один из них. – Она говорит, вы все там поклоняетесь дьяволу и вас нужно сжечь у столба.

Летти ахает. Она в ужасе оттого, что слышит такие вещи из уст ребенка.

– Что за ужасная нелепость, она не должна говорить такие вещи! Это грешно и это ложь!

– Вот тебе! – вопит другой мальчишка. Стараясь не промахнуться, он кидает в нее свой ком грязи. Тот падает перед ней. Плохой метатель.

– Перестаньте! – снова кричит Летти. – Как вы смеете!

– Наш папа говорит, что вас надо выпороть, – глумится паренек. – Выпорем ее, ребята?

На мгновение Летти по-настоящему испугана. Их около восьми, сильные молодые ребята, и они, кажется, думают, что родители позволили им ее мучить. А что, если в их головы взбредет мысль по-настоящему ее избить?

Я не должна показать им, что мне страшно. Пока она собирается с силами, чтобы говорить властно, слышится другой голос:

– Немедленно ступай домой, Стенли. Ступай домой сейчас же, слышишь? – По крытому проходу приближается знакомая фигура, махая на мальчишек руками. – Убирайтесь все! Негодники!

Мальчишки ропщут, но бросают свои комья и удаляются в поисках других приключений.

– Ох, Энид, – говорит Летти с облегчением, улыбаясь бывшей горничной. – Спасибо тебе, большое тебе спасибо!

Энид на мгновение встречается с ней взглядом, а потом отводит глаза.

– Все в порядке, мисс. Я не могла этого вынести. Они не должны были говорить так с вами.

– Как ты поживаешь, Энид? Ты нашла себе другое место после того, как ушла от нас?

– Да, мисс. Я нашла место в Уилмингтоне. Сегодня у меня выходной, и я навещаю свою мать.

– Это хорошо. Тебе нравится на новом месте?

Энид открывает рот, чтобы ответить, но передумывает. Через секунду она говорит:

– Простите, мисс. Я не должна разговаривать с вами.

Летти медленно идет к ней, как бы опасаясь спугнуть.

– Энид, ты знаешь, почему все это происходит? Никто в деревне со мной не разговаривает. Все меня игнорируют. Что со всеми случилось?

Энид выглядит несколько рассерженной:

– Не делайте вид, что не знаете, мисс! Вы мне нравитесь, вы всегда мне нравились. Вы всегда были ко мне добры. Но то, что происходит в вашем доме…

– Что ты имеешь в виду? – Летти искренне удивлена. – Мы живем доброй и святой жизнью.

Энид смеется:

– Святой? Это не то, что мы слышали.

– А что вы слышали? – спрашивает Летти с холодком в голосе.

– Ну, например, что вы все поженились друг на дружке. Говорят, что у вас все доступны для всех.

– Что? – Летти в ужасе.

Энид кивает:

– Мы это слышали. Что вас призывают делать самые непристойные вещи. И еще, – она краснеет, – этот преподобный, которого епископ с позором отослал, он произносит нечестивые речи. Он хочет быть Иисусом. Вот что мы слышали.

– Вот как! И от кого вы это слышали? – Летти чувствует легкую слабость. – Впрочем, не затрудняйся. Я догадываюсь.

Конечно же, это Сесили и Эдвард раздувают пламя сплетен и недоразумений. Они хотят, чтобы община распалась. Они заботятся только о семейном богатстве, а не о спасении своих бессмертных душ.

– Послушай, Энид, – торопливо говорит она, – ты должна рассказать людям, что они заблуждаются. Два бракосочетания было, это верно. Преподобный Сайлес женился на Альбертине, а преподобный Гилберт на Нэнси Наттолл. Но это всего лишь духовные союзы. Поверь мне, ничего аморального в доме не происходило. Возлюбленный не допустил бы этого. Он считает, что все плотские искушения – это работа дьявола. И конечно, – она смеется, чтобы показать нелепость предположения, – мы не поклоняемся дьяволу. Мы идем за Агнцем, как и все остальные.

Энид все еще подозрительна:

– Правда, мисс?

– Разумеется. – Летти снова смеется. – По-твоему, я похожа на поклонницу дьявола?

– А тогда почему вы ходите в свою собственную церковь? Почему не в нашу? Что, она недостаточно хороша для вас?

– Конечно хороша. Но понимаешь, Энид, Возлюбленный знает некоторые истины, в которые другие не верят или не хотят поверить. Вот почему мы должны были отделиться. – Она протягивает руку и трогает Энид за рукав. – Ты должна прийти и присоединиться к нам. Чтобы спастись. Мы счастливы, и ты тоже можешь быть счастлива.

Энид качает головой.

– Нет. Нет. Я не могу. – Она бросает взгляд на Летти и продолжает: – Я рада, что у вас все хорошо. Я о вас беспокоилась. Мне не нравилось думать, что вы танцуете в этой церкви голой, делаете что-то непотребное на алтаре и молите сатану, чтобы он взял вас в невесты.

Летти ахает, а затем в ужасе смеется:

– Ох, Энид, ты не могла так думать!

Энид краснеет.

– Ну, так они говорят. И еще худшие вещи. Но я не могу их повторить, так что и не просите. – Она быстро и виновато озирается по сторонам. – А сейчас я должна идти. Но, мисс, вы должны знать, что они стали очень плохо к вам относиться. Поговаривают, что ваш дом следует сжечь и всех, кто в нем, тоже. Вам лучше уйти оттуда, пока можете.

– Это смешно. Никто не осмелится на такое злодеяние.

Энид качает головой, в ее глазах страх:

– Зря вы так считаете, мисс. Они думают, что вы там поклоняетесь Вельзевулу и что огонь будет для вас полезным.

– Скажи людям, что это неправда! – кричит Летти. – Ты не можешь позволять им верить в такую чудовищную ложь.

– Я попробую. – Энид оборачивается и бросает напоследок: – Но не думаю, что из этого получится что-то хорошее.

Вернувшись в дом, Летти чувствует себя так, будто у нее есть постыдный секрет. Когда она пересекает вестибюль и видит, что несколько дам в салоне спокойно читают, ее охватывает гнев из-за того, что о них говорят такие ужасные вещи.

– Мерзкие чудовищные слухи! – сердито говорит она самой себе, поднимаясь по лестнице. – Они не должны лезть в чужие дела. – Внезапно она представляет себя корчащейся на алтаре и умоляющей дьявола взять ее в невесты, как описывала Энид, и ей становится дурно. – Как могут люди говорить такие гнусности!

– Летти, Летти! – Китти спешит по лестнице следом за ней. Она вся трясется и задыхается. – Вас ждут в библиотеке!

Ее охватывает удовольствие, смешанное со страхом.

– Меня? Возлюбленный хочет меня видеть? Ты уверена?

– Конечно уверена. Он просил именно вас.

– Сейчас приду. – Она отдает Китти свои покупки. – Можете отнести это в мою комнату?

Она одергивает юбку – из коричневого твида, поскольку она только что вернулась, – приглаживает, как может, свои непокорные волосы и легко сбегает по лестнице к двери библиотеки. Она стучит.

– Войдите, – доносится звучный голос Возлюбленного, и она открывает дверь и входит.

В библиотеке, как обычно, сумеречно. Возлюбленный сидит за письменным столом, на котором лежат бумаги и огромные книги в кожаных переплетах.

– А, Летти, – говорит Возлюбленный. – Спасибо, что пришла.

Летти горда тем, что удостоена чести беседовать с ним наедине. Его внимание сосредоточено только на ней, и это почти нестерпимо.

– Иди сюда. – Жестом он указывает на красное кожаное кресло перед его столом. – Садись.

Летти подчиняется и старается устроиться поудобнее, хотя чувствует себя неловко.

– Как поживаешь, дитя мое?

– Очень хорошо, благодарю вас, Возлюбленный.

– Рад это слышать. Я наблюдаю за твоим прогрессом. У тебя все в полном порядке, в полном порядке.

От удовольствия Летти краснеет.

– Благодарю вас.

– Твое спокойное благоразумие, твое почтительное повиновение, то, как ты открываешь свою душу моим словам. Я вижу все это.

Она чувствует, как ее охватывает радость. Она знает, что Возлюбленный видит все.

– Благодарю вас, – робко говорит она. – Я делаю только первые шаги на пути.

– Безусловно, безусловно. Но никогда не забывай, что ты избранная. Ты будешь пребывать со мною, когда настанет час чудесного перехода от этой жизни к следующей.

– Да, да, – шепчет она, замирая от восторга при мысли об этом.

– Итак, мы ждем, с уверенностью и надеждой на вечную жизнь, – улыбаясь, говорит Возлюбленный. Потом он наклоняется к Летти, вытягивая длинную руку над кожаной столешницей. – Однако я бы хотел, Летти, чтобы ты кое-что сделала для меня. Поможешь мне в моей миссии?

– Разумеется, – без раздумий отвечает она. – Все что угодно, Возлюбленный.

– Очень хорошо. Я получаю послания от Агнца – по правде сказать, мы с ним в постоянном контакте. Сейчас, в этот самый момент, я разговариваю с ним. Ты знаешь, почему это возможно?

Летти качает головой.

– Потому что Агнец и я – это одно целое, – мягко говорит он. Кажется, будто его белые волосы сияют в сумеречном свете, а глаза сверкают. – Ты это знаешь. Скоро узнают все. Поэтому наши желания едины. И Агнец ясно дал мне понять, что я должен духовно обогатиться.

– Неужели? – изумляется Летти. Как Возлюбленный может стать еще более одаренным, чем теперь?

Он кивает:

– Да. У меня должна быть спутница жизни.

– О… Но… ваша жена… Сара… – несмело говорит Летти.

– Да, конечно. Сара – прекрасная помощница, но ее возможности ограничены. У меня должна быть дополнительная поддержка. И Агнец полагает, что таким лицом следует стать твоей сестре Арабелле.

Летти смущена:

– Я не понимаю. Она уже помогает вам, разве не так? – Все они привыкли, что Арабелла и Возлюбленный постоянно вместе.

– Это так, но мы должны слиться в более крепком союзе, мое дорогое дитя. Ты понимаешь? Это необходимо для моей великой миссии. Разве мы можем подвергнуть сомнению волю Агнца?

– Нет, – искренне говорит Летти. – Конечно нет.

– Тогда ты поймешь. Однако не каждый обладает твоей мудростью и убежденностью. Не каждый обладает такой чистой верой, как ты. Именно поэтому Агнцу и мне нужна твоя помощь. Ни у кого не должно возникнуть мысли, что я делаю это для себя. Всем должно быть ясно, что это божественная воля.

– Извините, Возлюбленный. Я очень глупа. Я все-таки не понимаю…

Возлюбленный улыбается:

– Ты поймешь, моя дорогая. Я подробно объясню, что должно быть сделано.

Этим вечером во время пятничной службы Летти сидит в переднем ряду, рядом с Арабеллой, и ждет сигнала. Они поют один из самых воодушевляющих гимнов Мод, и все раскачиваются в такт. Когда гимн кончается, начинает говорить Возлюбленный. Это то, что нравится всем больше всего: он увлекает их в совместное путешествие к абсолютной убежденности, смешанной с неясным волнением, которое заставляет их затаить дыхание. Будущее, которое он для них живописует, столь великолепно, столь чудесно, столь ослепительно, что они ждут не дождутся его прихода. Однако и до той поры жизнь прекрасна: ощущение счастья бьет фонтаном и наполняет всех желанием молиться и петь.

Летти наблюдает за Возлюбленным в ожидании, когда тот начнет свое крещендо. Он сбрасывает черный пиджак – знак, что атмосфера разогревается, – белые рукава рубашки вздымаются, он взмахивает руками и возглашает, демонстрируя свою прекрасную фигуру, расхаживая туда и назад. Когда он восклицает: «Мой глас будет услышан в горах! Мой глас будет услышан в долинах!», Летти вскакивает на ноги и выкрикивает:

– У меня было видение! У меня было святое видение!

Люди ахают и устремляют на нее взгляды, а Возлюбленный останавливается и поворачивается к ней лицом. Его глаза горят.

– Святое видение, священный союз, духовный брак! – восклицает она.

– Аминь! – выкрикивает Возлюбленный. – Это то, что предначертано! Мы обогащаемся с каждым духовным союзом. Кого ты видела, сестра?

Летти поворачивается и обозревает общину, трепещущую в ожидании провозглашения следующей пары. В атмосфере есть и тревожность. Между собой дамы уже говорили об опасениях, вызванных возможностью духовного союза с одним из работников, о том, как трудно будет в таком случае исполнить Божественную Волю.

– Я вижу это ясно, как днем! – говорит она. – Агнец показал мне, что должно свершиться. Жених – это… – она поворачивается к нему лицом, – это вы, Возлюбленный!

Потрясенные вздохи и шум удивления. Глаза сразу устремляются на Сару, которая остается совершенно спокойной, выражение ее лица не меняется. Возлюбленный жестом успокаивает свою паству.

– Как такое возможно, сестра, если я уже женат? – спрашивает он.

– Я не могу сказать, я могу только передать волю Агнца. Он показал мне, что вы должны духовно соединиться с… с моей сестрой Арабеллой! Тогда ваши дарования объединятся к вящей славе всех нас!

Арабелла выглядит так, будто может сомлеть, на лице ее в высшей степени растерянное выражение. Она поворачивается, чтобы посмотреть на Сару, сидящую по другую сторону от прохода, однако жена Возлюбленного глядит прямо перед собой, ее лицо бело как мрамор.

– Я… я… не понимаю, – говорит ошеломленная Арабелла. Она выглядит испуганной, как будто тигр, которого она приручила, внезапно кидается на нее с желанием сожрать.

– Мы должны прислушаться к воле Агнца, – провозглашает Возлюбленный. – Однако пока у меня нет уверенности, что так должно быть. Давайте все вместе молиться о наставлении, ибо это необыкновенно важный вопрос. Мы можем знать только одно: Агнец просит не плотского союза, но исключительно духовного. Аминь. Аминь.

В ответ доносится послушное бормотание, и служба продолжается.

– У тебя действительно было такое видение? – требует признания Арабелла, когда они остаются одни в ее спальне. Она схватила Летти за руку и крепко удерживает. – Ты действительно видела такие вещи?

– Да. Конечно, – отвечает Летти. Что еще она может сказать? Она не выдаст Возлюбленного даже Арабелле.

– Мне предназначено выйти за него замуж? – с удивлением говорит Арабелла. – Но Сара…

Они смотрят друг на друга, и обе не могут понять, как это может быть.

– Полагаю, это не имеет значения, если брак духовный, – медленно говорит Летти. – Тебе повезло, Арабелла, ты станешь его спутницей.

– Да… да, я думаю, повезло.

В воскресенье Летти встает и снова объявляет о своем видении. Она видела духовное бракосочетание среди лилий на небесах, где души Возлюбленного и ее сестры навечно соединились и образовали вход для душ правоверных. Теперь Возлюбленный кажется более убежденным, однако настаивает на дальнейших молениях. На следующей неделе еще три дамы встают, чтобы рассказать о своих видениях, в которых Возлюбленный женится на Арабелле. В пятницу вечером встает сама Сара и говорит:

– Братья и сестры мои, мне ясно, что согласно божественной воле это должно произойти. Пусть не будет разговоров о том, что я могу воспрепятствовать этому. Муж мой, я требую, чтобы ты взял эту женщину в духовные жены. Я отказываюсь от своего права на тебя и дарю тебя ей, дабы она сопровождала тебя на следующей стадии этого великого путешествия.

Возлюбленный склоняет голову и принимает неизбежное. Он должен оставить старую жену и взять новую. Это предопределено, и это должно свершиться.

Проходя мимо библиотеки, Летти слышит голоса и понимает, что один из них принадлежит мистеру Кендаллу и что тон у него повышенный. Она не намерена останавливаться и слушать, однако все же делает это.

– …сэр, именно поэтому мы озабочены, весьма озабочены.

– Вы слышали, как и все мы, что это не моя воля, но воля Агнца, – мягко отвечает Возлюбленный. – Вы ведь понимаете это, не так ли?

– Но, сэр, это ведь не что иное, как двоеженство!

– Это духовный союз, Кендалл. Это не законный и не плотский брак, но чистый, благочестивый союз. Я заверяю вас в этом. Ни один закон не будет нарушен, речь не идет ни о двоеженстве, ни о телесном… соединении.

Когда Кендалл снова начинает говорить, его голос звучит спокойнее:

– Хорошо. Вы меня убедили. Я понимаю вашу точку зрения. Прекрасно понимаю. И если честно, я всем сердцем ее поддерживаю. Однако моя жена… она нервничает, сэр. Она считает, что Агнец может предписать вступить в духовный брак мне или ей, и несчастна при одной мысли об этом.

– Разумеется. Я понимаю. Я уверю ее, что не видел ничего подобного ни в одном из ниспосланных мне видений. Ее дарования и ваши находятся в полной гармонии. Нет никакой нужды в других браках.

– Она будет рада это услышать, сэр.

– И еще я сообщу ей, что коттедж для вас готов. Я полагаю, что для ваших духовных потребностей он необходим. Кроме того, вашему мальчику слишком долго пришлось ютиться в женской гардеробной.

– Да… – Мистер Кендалл беспокойно кашляет. – Сэр, мой сын еще не является преданным членом нашей группы. Он закрывает свое сердце перед вашим словом. Мы за него боимся.

– Я почувствовал это. Я буду за него молиться, Кендалл. Я полагаю, что Агнец почти готов открыть свой план.

– Спасибо. Спасибо, сэр. Мы не хотим его потерять…

– Летти! – Это Арабелла, которая быстро идет через вестибюль в ее сторону. – Ты в порядке? Что ты делаешь?

Летти подскакивает и идет прочь от дверей библиотеки, надеясь, что не выглядит виноватой.

– Ничего, ничего. – Она качает головой. – Я собираюсь наверх. Пойдем вместе?

– Да. Я хочу поговорить с тобой насчет того, как мне одеться в воскресенье.

Арабелла смирилась с божественной волей, ведущей ее к Возлюбленному. Ее окружает новая атмосфера святости, как монахиню перед принятием обета. Летти думает, что она счастлива. Во всяком случае, выглядит она счастливой.

Бракосочетание происходит в атмосфере радостного праздника. Церковь украшена белыми цветами. День ясный и солнечный, и из Арабеллы получается прекрасная невеста в длинном белом шелковом платье с вуалью и венком из оранжевых цветков. На ней белые атласные туфли, а в руке белые розы. Возлюбленный в белом костюме выглядит величественно. Сара соединяет их руки, читает обеты, выслушивает ответы и благословляет кольца. Она сама сочетает их. Ее лицо светится радостью, когда она представляет пару общине и объявляет, что воля Агнца свершилась.

Возлюбленный провозглашает:

– Но воля Агнца еще не исполнена! Это еще не все! Прошлой ночью у меня было великое видение. Прекрасное видение, в котором святая душа приводит колеблющуюся душу в лоно, великое и счастливое лоно.

Атмосфера немедленно электризуется. Что это? Что должно произойти? Община затаивает дыхание.

Возлюбленный оставляет новую жену и идет по проходу. Он протягивает руку Летти, и та машинально ее берет. Он выводит ее в проход, затем вытягивает руку… В течение одной ужасной секунды она думает, что это мистер Кендалл, и вспоминает обещание Возлюбленного ему и его супруге. А потом она видит, что это Артур, которого Возлюбленный тоже выводит в проход. Теперь он ведет обоих к алтарю.

– Вот они! – возвещает Возлюбленный. – Агнец желает их союза, и это должно свершиться прямо здесь, прямо сейчас. Давайте же сделаем этот день днем двойной радости. Станьте лицом друг к другу и возьмитесь за руки.

Летти едва может поверить в то, что происходит. Она стоит перед всей общиной, ее держит за руку Артур Кендалл. Возлюбленный достает из кармана два кольца, и церемония начинается. Возлюбленный сочетает ее браком с мрачным юношей, который неделями в хандре слонялся по дому, ни с кем не разговаривая, ни к кому не присоединяясь, всему противясь.

«Я позабочусь о спасении его души», – тупо думает она. Глядя в его серые глаза, она понимает, что он смотрит на нее с гневом и отвращением. Однако он делает то же, что она. Подчиняется.