Сто тридцать шестой псалом

Пост уменьшает количество пищи на столе, однако увеличивает количество молитв в богослужении, количество псалмов, пений и песен духовных. Иначе и быть не должно, нужно пожертвовать чувственным удовольствием, чтобы насладиться умной трапезой. Эта умная трапеза вкусна, обильна и таит сладость в каждом отдельном куске. Но не для тех, увы, кто испытывает огромнейшее удовольствие от сытного обеда. Перед таким не стоит метать жемчуг (см.: Мф. 7:6). Такой не поймет красоты в драгоценных горошинах и гордо наступит на них ногой.

Еще до начала поста Церковь, как любящая мать, подкладывает нам на тарелку один за другим сладкие кусочки. Это те сладости, о которых Давид сказал: «Сколь сладки гортани моей словеса Твои, паче меда устам моим». В числе этих духовных сладостей – псалом 136-й. Он написан евреями, находящимися в вавилонском плену и тоскующими по родине.

Церковь – это не музей истории. Все происходящее в ней и ныне звучащие слова всех молитв касаются нас непосредственно. Спросим себя: что в этом псалме касается нас с вами?

У людей, приносящих покаяние и чающих жизни будущего века, должно быть тождественное внутреннее состояние, ощущение того, что ты не дома. Ты всегда находишься далеко на чужбине. Не важно, кто увел тебя из родного края: внешняя сила, как в истории с евреями, уведенными в плен, или твоя злая воля, как в случае с блудным сыном, ушедшим «на страну далече» беспутно расходовать отцовское наследство. Ты не дома! Домой еще предстоит вернуться, а покаяние – это и есть внутреннее движение в сторону Отчих объятий, это трепет души перед воротами рая, как сказал один из святых.

Но, прежде чем вернуться, надо вдоволь насытиться тоской, вдоволь насмотреться на чужое небо, вдоволь наплакаться. Это нужно для того, чтобы, случись возможность бежать, душа не оборачивалась вспять, как жена Лота, и не роптала, как евреи, вспоминавшие о египетских котлах с мясом, о чесноке и луке. Поэтому блудный сын в притче, прежде чем вернуться, доходит до крайнего унижения и питается вместе со свиньями. А евреи в Вавилоне долго пьют воду, смешанную с горечью плена, и долго едят хлеб, смоченный слезами печали.

Самих себя мы должны опознать в емких и кратких словах псалма. И когда грустно, не должны из кожи лезть, чтоб изобразить веселье. Нужно лечь на лицо свое и насытиться вздохами. Пусть некто неуместно процитирует Писание и скажет: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь». Мы-то знаем, что мы грешники и что «скорбь и теснота всякому делающему злое». Мы не в раю, но все еще на пути к нему. Вот и евреям, смеясь, говорили: «Воспойте нам от песней Сионских». Они же в ответ спрашивали: «Како воспоем песнь Господню на земли чуждей?»

Есть время плакать и время смеяться, время обнимать и время уклоняться от объятий. 136-й псалом говорит, что мы вступили в покаянные дни. Это время плакать, время уклоняться от объятий. Нам понятна печаль детей Сиона, оказавшихся в Вавилоне.

Наибольшего внимания заслуживают последние стихи псалма, те самые, где слышен нечеловеческий призыв к мести и уничтожению вавилонских младенцев: «Дщерь Вавилоня окаянная, блажен иже воздаст тебе воздаяние твое, еже воздала еси нам. Блажен иже имет и разбиет младенцы твоя о камень». Это что еще за ненасытная кровожадность?! Что это за жестокость, зачем она нам? Так выглядит дело, если смотреть на плоть, то есть на букву Писания. Если смотреть на букву – душа смутится, ибо помышления плотские суть смерть, а помышления духовные – жизнь и мир (Рим. 8:6).

Начнем с того, что «камень» – одно из имен Спасителя. «Вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный; и верующий в Него не постыдится» (1 Пет. 2:6). Апостол Петр цитирует пророков, говоря о Христе. «Камень, который отвергли строители, соделался главою угла; это – от Господа, и есть дивно в очах наших» (Пс. 117:22–23). Этот псалом пророчествует о Христе, и пророчество это многократно повторяется в Евангелии.

Итак, отцы наши пили питие духовное из духовного последующего камня, камень же был Христос (см.: 1 Кор. 10:4). Согласившись с тем, что «камень» – Христос, поищем объяснения для вавилонских младенцев.

Один монах, постигший опытом, что значит бороться с грехом, просил учеников вырывать из земли растения, на которые он им укажет. Молодые иноки без труда вырывали траву и молодой кустарник, а с юными деревцами было тяжелее, и, наконец, совсем невозможно было вырвать из земли деревья укоренившиеся и окрепшие. Это было уроком относительно того, как нельзя позволять греху укореняться в душе. Нужно вырывать ростки: чем раньше, тем лучше. Потом будет все тяжелей, а со временем – вряд ли возможно. Слабые ростки греха – это и есть вавилонские младенцы. Так мы проникаем в смысл Писания, «если только Дух Божий живет в вас» (см.: Рим. 8:9).

Говорят, талантливый писатель всегда умнее самого себя. Перо в его руках нет-нет да и напишет то, что далеко превосходит его личный замысел, то, что будет актуально на долгие грядущие века. Так же было и в Священной истории. События, претерпеваемые евреями, имели отношение не только к ним самим, но и ко всему последующему миру. Кроме личных чувств, пережитых горечи или радости, язык евреев проговаривал слова пророческие, нас с вами касающиеся напрямую. В своей тоске они изобразили наше томление от грехов, а в своей жажде мести указали нам на врага и сказали, как бороться с ним.

Наш враг – грех, точнее, греховный помысел, начало греховного движения в душе, угроза пленения ума. Наше оружие – имя Христа. Это камень, о который надо бить вавилонских младенцев, пока они не выросли, пока не стали исполинами, пока не уничтожили нас.

Воевать именем Иисусовым означает творить Иисусову молитву: «Господи Иисусе Христе, помилуй меня». Пять слов в этой молитве – и не те ли это пять камней, с которыми Давид пошел на Голиафа? Ведь написано: «Выбрал себе пять гладких камней из ручья, и положил их в пастушескую сумку, которая была с ним» (1 Цар. 17:40). Не те ли это пять слов, которые Павел хотел произнести умом, предпочитая их тысячам слов, просто слетающим с языка: «В церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим… нежели тьму слов на незнакомом языке» (1 Кор. 14:19)?

«Господи Иисусе Христе, помилуй меня» – вот наше оружие. Вот камни, летящие в Голиафа. «Камень вонзился в лоб его, и он упал лицом на землю» (1 Цар. 17:49).

К духовной трапезе на входе в Великий пост добавляет нам Церковь поначалу всего один псалом, и при этом короткий. Главное слово в нем последнее – «камень». Это тот камень, на который «если кто упадет, разобьется, а на кого он упадет, того раздавит» (Мф. 21:44), это – Господь Иисус Христос. Его именем нам предстоит побеждать вавилонских младенцев – злые похоти, вырастающие из земли нашего сердца. Разбивать их о камень нужно без жалости, поскольку нас они не пожалеют, если мы позволим им вырасти. В победе над этими «младенцами» и заключается залог возвращения домой, в объятия Отца, на землю свободы, на духовную родину.

Весь великий пост есть роскошная богословская трапеза. Ощутит ее вкус тот, кто подсушит чрево, напряжет ум и сожмет сердце печалью о содеянных грехах. Поспешим же на этот пир, братья, пока двери не заперты, пока глашатаи на распутьях продолжают звать, пока трапеза наполняется возлежащими.