Четвертая беседа

Подходим к кульминации книги – к речи Иова. Когда друзья его умолкли, когда все карты были раскрыты и выговорено было все, что можно было сказать, разговор утихает как бы сам собой. Тогда Иов начинает свою речь, а друзья молчат. Все уже высказались, и говорить больше не о чем. В завершающих главах книги Иов дерзает еще раз сказать о том, что он не виноват. Он не может назвать себя виновным, потому что он не виноват. Примерно так строилась его беседа с друзьями. «Ладно, хоть из смирения скажи уж, что виноват!» – «Ну не виноват я!» Так и Христос отказывался солгать о Себе, что Он не Бог: «Если Я скажу, что Я не знаю Отца, то Я буду лжец, подобный вам» (см.: Ин. 8:55). То есть если истина открыта, ее нельзя не исповедовать.

Иов произносит своеобразную оправдательную речь. Интересно, что в Древнем Египте люди в течение всей сознательной жизни выучивали оправдательную речь (заупокойную молитву), которую, по их понятиям, они должны были произнести в загробном мире, где перечисляли разные добрые дела и отказывались от всяких злых дел вроде «я не отнимал молоко у младенца, я не забирал последнее у сироты, я не… я не…». И наоборот: «Я помогал тем, тем, тем…». Они выучивали некий священный текст для того, чтобы им оправдаться. Как на суде: слушаем последнее слово обвиняемого, и он кричит о своей невиновности. Вот что Иов говорит. Это очень важные вещи.

«Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице». Это первый пункт среди первых пунктов оправдания. Это одно из самых важных качеств праведника, потому что он был не только добр – он был целомудрен, что для древних времен является чудом.

Писание упоминает только одну жену Иова, хотя многоженство – обычное состояние богатых людей древности, впрочем, как и сегодняшнего дня. Итак, Иов целомудрен, и он завет положил с глазами, чтобы не помышлять о девице. С глазами в первую очередь – не с чревом, не с детородными органами завет он положил, не с руками, чтобы не касаться кого-либо, а с глазами, потому что через глаза попадает вначале нечто пленительное в душу, потом сердце расслабляется – и человек идет на грех. Глаза в борьбе с блудом являются дверями, через которые проникают воры в душу, и нужно с глазами договориться – не смотреть, куда не следует. Так говорит Евангелие: надо быть готовым даже «вырвать око свое, если оно соблазняет тебя; лучше с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя в смерть» (см.: Мк. 9:47). Итак, это первое, что Иов сам о себе говорит: не помышлять о девице.

Второе: «Пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность. Пусть я сеял – другой ест, и пусть отрасли мои искоренены будут, если сердце мое прельщалось женщиною, и я строил ковы у дверей моего ближнего». То есть: «Я не изменял своей жене и не нарушал чужого брака». По всем законам блуд, незаконное сожительство со свободной женщиной или с рабыней, менее страшен, нежели блуд с замужней женщиной. Если в древности человек мог иметь наложниц (не жен, а наложниц, то есть делить с ними ложе), не давая им ничего из своего имущества, не признавая их детей от себя своими детьми, то блуд с замужней женщиной карался кастрацией или смертной казнью. Даже выкупом нельзя было отделаться – человека либо оскопляли, либо убивали. Древние к супружеской измене относились очень серьезно. Иов говорит, что никогда не строил ковы у дверей ближнего, то есть с замужними женщинами не вступал в интимную связь.

Третье, о чем говорит Иов: об отношении к слугам. Если бы мы почаще думали об этом и меньше делали противоположное, наш мир был бы гораздо лучше. Иов говорит: «Если бы я пренебрегал правами слуги и служанки моей, когда они имели спор со мною, то что я стал бы делать, когда бы Бог восстал? Когда Он взглянул бы на меня, что бы мог я отвечать Ему?»

Третье, что Иов поминает как свою непорочность, как признак своей праведности, – это то, что он не нарушал права своих слуг. Что такое слуга? Это безмолвное существо, которое полностью зависит от своего хозяина. А некоторые и родились в доме своих хозяев, и другой жизни не знали, и были привязаны к ним, как собачонка, с детства. Обижать слугу – дело легкое и неопасное для вельможи, хозяина, самого большого в доме человека. Ну что такое для замминистра обидеть, скажем, дворника или уборщицу, которая у него в коридоре снует со шваброй – «отойдите-посторонитесь». Только замминистра даже не знает, как ее зовут. Он может ее обругать, в принципе, ему тяжело, что ли? Это не опасно и не страшно, никто обидчика в суд за обиду дворника не поведет. Иов же говорит: «Если я пренебрегал правами слуг, то, когда Бог восстанет на меня, что я Ему скажу?» То есть он был внимателен к слугам и на человека смотрел как на человека, а не как на функцию, не как на рабочий скот или какой-то говорящий механизм. Это тоже важно для нас: не пренебрегать человеком.

«Отказывал ли я нуждающимся в просьбе, томил ли глаза вдовы; один ли я съедал кусок мой, и не ел ли от него сирота?» Следующее оправдание Иова, что он не ел один. Есть такое древнее нравственное правило – не есть одному. Если ты ешь что-либо, то обязательно делись с кем бы то ни было, кто рядом с тобою – это тебе будет во здоровье, потому что не оскудевает рука дающего, и Бог вспомнит о тебе, когда кто-то будет есть, а ты будешь голодать.

«Если я видел кого-либо погибавшим без одежды и бедного без покрова, не благословляли ли меня чресла его, и не был ли он согрет шерстью овец моих?» Иов вспоминает о том, что не проходил мимо раздетого или нуждающегося в одежде человека, и многие, согретые шерстью его овец, благословляли его.

Иов был очень богатым. Посреди богатства сохранить праведность очень тяжело. Бедному гораздо легче быть праведным. Поэтому не скорбите, что большинство из нас – весьма небогатые люди. Голый – что святой, ничего не боится. А у богатого много печалей, тревог и бессонных ночей. По крайней мере, во время кризиса первые жертвы – среди миллионеров. Это они начинают стреляться и вешаться.

Иов – богатый человек, но он не надеется на богатство. Он говорит: «Полагал ли я в золоте опору мою? Говорил ли я деньгам: “Ты надежда моя”? Радовался ли я, что богатство мое было велико и что рука моя приобрела много?» Имел много, но не радовался об этом. Душою был свободен от скверноприбытчества. Это тоже чрезвычайно важная вещь. Наверное, Господь и дает-то много тому (гораздо спокойнее и радостнее), кто не радуется злой радостью о том, что течет к нему различное золото, кто не похож на скупого рыцаря, который со свечой спускается в подвал для того, чтобы побеседовать со своим золотом.

«Радовался ли я погибели врага моего, торжествовал ли, когда несчастье постигало его?» Это очень высокое слово, потому что древние люди еще не знали законов любви. Они знали закон справедливости, закон возмездия, закон братской взаимопомощи. Но с любовью было трудно. Прощать, терпеть, забывать обиды – этого зачастую у них даже и в мыслях не было. Сплясать на могиле своего врага или, как в псалмах пишется, умыть руки в крови грешника – это была вещь обычная даже для праведника.

Иов говорит здесь как новозаветный человек: «Радовался ли я погибели врага моего, торжествовал ли, когда несчастье постигало его? Не позволял я устам моим грешить проклятием души его. Странник ночевал ли на улице? Двери мои я отворял прохожим». В этих и подобных словах он длинно-длинно перечисляет все свои добрые дела, совершаемые сознательно, потому что: «Дыхание Всевышнего в ноздрях моих», то есть: «Я не солгу Ему, потому что я чувствую, что Бог рядом, здесь, и я хранил пути Его всем сердцем моим».

Когда Иов закончил свою оправдательную речь, тогда возник некто пятый – некто Элиуй, сын Варахиилов, вузитянин, из племени Рамова; воспылал гнев его на Иова, и он начал говорить. До сих пор речь шла только о трех друзьях, которые были возле Иова. Три друга и сам Иов – четыре человека, больше никого. И вдруг, когда эти выговорились и замолкли, Иов произнес оправдательную речь и тоже замолк, поднимается некто пятый, Элиуй, и с гневом говорит друзьям Иова: «Я гневен на вас за то, что неправильно ему отвечали. Я гневен на него за то, что он себя оправдывал, а Бога обвинял».

Кто такой Элиуй, сын Варахиилов, откуда взялся – непонятно. Целых три главы посвящено его речи, в которой он говорит: «Я буду и вас обвинять, и его буду обвинять». Он повторяет примерно все, что говорили три друга ранее. Он оправдывает Господа, говорит, что Господь – не человек, и ты не можешь с ним судиться; Он не обязан тебе отчитываться в делах Своих; то, что Он хочет, то и делает, а ты кто такой; если ты праведник, то ты праведностью своей Ему ничего не добавишь; если ты грешник, ты грехами своими Его не осквернишь; он – велик, а ты – ничтожен; делай правду для себя, то есть себя спасай правдой своею, убегай от грехов, чтобы не погибнуть, но не говори на Бога неправды. Так гневно Элиуй заставляет Иова замолчать, повторяя уже сказанное.

Некоторые толкователи считают, что это как бы мосточек между речами троих друзей, которые обвиняли Иова, и речью Самого Бога. Бог потом, в последних главах, разговаривает с Иовом. А некоторые считают, что это всего лишь повторение ранее сказанных обличительных, гневных, ненужных, лишних слов, которыми три друга забросали страдающего праведника. Так или иначе, Элиуй гневно произносит свою тираду длиной в три главы и куда-то исчезает. Как Мелхиседек, царь Салима, который непонятно кем являлся: пришел, благословил Авраама и исчез. И потом уже только апостол Павел в Послании к Евреям называет Мелхиседека образом Сына Божия, который пребывает вовек, без отца и матери, не имея начала дней, но пребывает священником вовеки. Это таинственная фигура. В Писании есть много такого, что выше всякого ума. Читаешь – и удивляешься.

Итак, Элиуй еще раз выплеснул на Иова множество гневных обличений, а потом наконец-таки Иов получает то, что просил. Чего же просил Иов? Он просил, чтобы Бог вступился за него и вышел с ним на суд, явился ему и начал с ним разговаривать. Он говорил: «Я-то здесь, а Ты там, я маленький, а Ты большой, и Ты меня бьешь, и Ты меня мучишь; теперь вот явись, и будем с Тобой спорить». И вдруг, наконец, Иов получает просимое – Господь отвечает ему из бури: «Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? Препояши чресла твои, как муж, и Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне» (Иов 38:2–3).

И дальше Господь говорит с Иовом. Говорит тоже довольно долго. Иов в ужасе. Он больше не хочет ничего спрашивать у Бога, он забыл про то, что ему было плохо, что он был болен, он забыл скорбь души своей, забыл о том, что потерял детей своих и имущество, он все забыл – он в страхе. Иов боится, а Бог с ним разговаривает.

Интересно здесь то, что Господь Бог не снимает нравственные проблемы. Когда Господь начал говорить с Иовом, Он сказал ему примерно следующее: «Где ты был, когда Я полагал основание земли? Скажи, если знаешь. Кто затворил море воротами, когда оно исторглось и вышло как бы из чрева? Дал ли ты когда-нибудь в жизни своей приказание утру и указывал ли заре ее место? Где путь к жилищу света?» Господь спрашивает Иова о том, что творится в мире, говоря: «Я – Творец мира, а ты – кто? Ты вообще в этой жизни хоть чем-то повелеваешь? Хоть чем-то ты управляешь? Росою полевою, или дождями, или бурями, или снегом, или огнем, или молнией? Тебя слушаются дикие ослы или львы в логовах своих? Пчела маленькая или большой бегемот, от которого трепещет все живое? Кто ты такой?»

Ответ своеобразный. Потому что вопросы Иова были нравственные. Он спрашивал по-человечески: почему несправедливые люди, нечестивцы, богатеют и благоденствуют, а праведник страдает; почему «я не грешил, а вот так жестоко терплю?» Бог ему на нравственные вопросы не отвечает.

Господь на самом деле не обязан отвечать человеку на то, что он спрашивает. Бог всего-навсего ставит Иова на место. Он показывает ему Свои чудные дела, показывает Иову Свою великую славу, Свою премудрость, напоминает Иову, что он – никто вообще, что он – пылинка, бывшая еще вчера, а завтра имеющая возможность исчезнуть, и этим исторгает из его души смирение и раскаяние. И вроде бы все. На самом деле – не все. Иов, повторим, в страхе говорит: «Я ничтожен. Что буду отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои. Однажды я говорил, теперь отвечать не буду. Даже дважды; но более не буду». Но Господь не отступается, Он говорит: «Препояшь, как муж, чресла свои и отвечай Мне». И называет разных животных: левиафана, бегемота. «Ты приручил бегемота, ты поймал крокодила на удочку? Ты кто вообще такой?» И Иов уже говорит: все, помилуй меня, я все-все-все понял. Однако Господь дальше смиряет его.

Это удивительно: никогда мы не получаем того, чего хотим, а получаем то, что надо – по замыслу о нас Господа. Происходят вещи, совершенно не вписывающиеся в наше сознание.

Скорби забылись. Больший страх и большая боль изгнали меньшую. Оказывается, страх от встречи лицом к лицу с Творцом мира стирает из души все остальные страхи. Человек забывает, чего он боялся, что у него болело и что ему было неприятно еще буквально секунду назад. Итак, Господь является и смиряет Иова. Но что дальше? Иов отказывается говорить с Ним больше, спорить, спрашивать: «Раньше я слышал о Тебе слухом уха, а теперь глаза мои видят Тебя, и я раскаиваюсь в прахе». Все.

Дальше происходит еще более интересное: с одной стороны, Иов наполнил воздух гневными словами, с другой стороны, он страдал. Он ведь правильно поступал, он невиновно жил, и Бог мог им хвалиться. Господь бросил его в кипящий котел жестоких искушений. Иов прославил Бога, потому что Иов Бога не похулил. Дьявол был посрамлен. По сути – Иов победил, Бог победил. Так странно получилось.

В конце книги Иова Господь Бог гневается на тех троих друзей, которые защищали Бога и были словно адвокатами Господа перед скорбящим Иовом, и говорит с ними очень строго. Сначала Его речь обращена к старшему из них, Элифазу: «Гнев Мой горит на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов».

Из этой фразы ничего не понятно. С одной стороны, они-то уж говорили радикальные, кристально чистые вещи. И то, что Господь незрим, и высок, и велик, и праведен, и то, что жилище нечестивых как дом паука: пройдешь, посвищешь – и нет его; и то, что праведник пускает глубокие корни, и то, что «приди к Нему, и Он придет к тебе». То есть они говорили кристально чистые вещи из области морального богословия. Однако же гнев Божий горит на них: «Вы неправильно говорили обо Мне, а Иов говорил правильно». Я так думаю, что, видимо, здесь Господь уже не слова слушал, а на сердца смотрел. Скорбящее сердце Иова было чище, чем гордые сердца этих людей, говорящих правильные слова. Поэтому Он говорит им: «Итак, возьмите себе семь тельцов и семь овнов, и пойдите к рабу Моему Иову, и принесите за себя жертву. Раб Мой Иов пусть помолится о вас, ибо только лицо его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов».

Книга заканчивается тем, что Господь Бог вернул Иову благоденствие и здоровье, а последние дни его были богаче, нежели прежние; и было у него четырнадцать тысяч мелкого скота, шесть тысяч верблюдов, тысяча пар волов и тысяча ослиц. И было у него семь сыновей и три дочери.

И мы думаем: надо же было так жестоко испытать человека, дать ему такие терзания, чтобы потом измерить его благоденствие тысячами верблюдов, ослицами и различным скотом. А дети-то погибли. Родились новые. А можно ли забыть старых, получив новых? Может быть, нет. Но скорее всего – да. И вообще – ничего не понятно. Однако Иов жил в древние времена, когда небо еще было закрыто для человека, у него была только земля, и все решалось на земле. Тогдашние верующие люди обо всем мыслили только земными категориями. Поэтому награждается Иов по-земному. Хочешь по-земному жить? (Иначе жить-то не умеешь, небесной жизни еще не было ни у кого.) Поэтому живи по-земному и получай земные вознаграждения.

Общее чувство от этой книги – это чувство смиренной раздавленности. Снова скажу: непонятно ничего. Что, где происходит, с кем и почему – не нашего, оказывается, ума дело. Найти точную, истинную причину, так сказать – поставить диагноз ситуации – мы вряд ли можем. Нужен страх Божий, нужно доверие к тому, что Бог творит.

Вот что несомненно – это то, что Бог есть, что Он премудр, благ, чуден, красив, вечен, непостижим и что Он правит миром. Этим Он и смиряет Иова: «Молчи, человек, и не омрачай Провидения словами без смысла. Я – хозяин мира, а ты включен в Мои планы. Молодец, что сделал все правильно». И благословляет его за это. В общем, пока книгу эту прочтешь, наберешься неописуемого страха. Я думаю, что этим она, собственно, и полезна.

Подружимся с этой книгой, дорогие читатели, она нам всем пригодится, потому что без скорбей никто на этой земле не жил и жить не будет. А в скорбях нам нужно мужество, благодушие, несокрушимая вера, которые были у человека по имени Иов.

«Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей, но в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь!» (Пс. 1:1).