Два способа борьбы. Лицом к лицу – или игнорируя

Большинству людей знакомы такие состояния, когда плоть молчит, если человек занят чем-то серьезным: трудом, воспитанием детей, написанием научной работы, чтением хорошей книги или долгим выстаиванием служб в Великий пост. Тогда все второстепенное в стороне, и плоть молчит, покорствуя духу. Она находится как бы в священном рабском состоянии и исполняет свою работу.

Но известно и другое состояние, когда плоть начинает заявлять о своих правах как взбунтовавшийся плебс: «Я хочу!» Душа пытается что-то пищать в ответ, но ее не слышно. Плоть встает на дыбы, и все: человек уже одержим какими-то другими желаниями, не знает, что ему делать, как на огне томится… Каждому, если живой, известно и то, и другое. Каждый может сравнить эти два состояния.

Современные люди почти совершенно разучились бороться. По части борьбы они совсем потеряли опыт.

Есть борьба со страстью, когда страсть проснулась и требует своего, а человек не дает ничего. Они схватили друг друга за горло и оба друг друга душат. Это ныне редкая вещь.

В патериках написано о том, что люди как борцы на арене схватывались со страстью: она их давит, а они – ее. Она человека разжигает, а он берет и не ест, например, весь день. Она его дальше жмет, а он спать ложится на пол, а не на кровать. Она его дальше жмет, а он начинает поклоны класть. Она то, а он – это, и он ее задавил, или она его – по-разному бывает.

Современные люди почти совершенно разучились это делать. По части борьбы они совсем потеряли опыт. И среди монахов трудно найти человека, который бы эту борьбу знал и вел бы ее терпеливо.

Есть другой вид борьбы: когда ты не борешься со страстью непосредственно, а как бы не замечаешь ее, продолжаешь делать свое, что-то хорошее. Например, ухаживаешь за больными. И пока ты за ними ухаживаешь, страсть подавлена благодатью и не проявляется.

Вот так, мне кажется, можно различить степени борьбы. То есть можно идти выше нее, не замечая, а можно бороться с ней.

Два желания: естественное и противоестественное

А как разграничить, естественно желание или нет? Сказано: «попечения о плоти не превращайте в похоти». Потребности в еде и одежде – естественные, но могут перерастать в обжорство, в лакомство, в щеголянье какое-то.

Блуд опасен тем, что не имеет конца. И обжорство доходит до тошноты. Любой самый толстый человек, если даже не решится бегать по утрам, может сделать липосакцию. А вот блуд имеет тенденцию развиваться все больше и больше, доходит до самых диких форм удовлетворения расплодившихся страстей, о существовании которых в себе человек даже и догадываться не мог. Блуд расширяет поле своей деятельности и на каком-то этапе меняет человека так, что тот уже не может смотреть на мир более-менее чистым взглядом, но в каждом видит сексуальный объект. Блуд меняет сам взгляд на мир.

Естественной преградой для блуда является брак – не аскетизм, а именно брак.

Нужно посмотреть на брак как на плотину для блуда. Естественной преградой для блуда является брак – не аскетизм, а именно брак. Брак вводит половую сферу в четкое русло, дает ей некий закон. В этом смысле брак бесценен, особенно тогда, когда у человека пропадают силы и возможности бороться с блудом. Тогда достоинства брака возрастают.

Были времена, когда люди были духовно более сильны и могли себе позволить относиться к браку пренебрежительно. У апостола написано: неженатые думают, как угодить Господу, а женатые – как угодить жене/мужу. Апостол всем рекомендовал оставаться, как он – холостым.

Но сегодня, когда люди все меньше и меньше могут служить Господу, достоинство брака возрастает. Брак уцеломудривает человека, совершает самое первичное и необходимое насыщение сексуальных потребностей, причем насыщение законное, Богом подаренное, не давая похотям развиваться в нечто противоестественное.

Размышления о размножении. Что было до грехопадения – и как получилось после

Апостол сказал некогда, что и пищу, и чрево Господь упразднит. Есть ли идеи, как будет обстоять дело с другими телесными желаниями? Денется ли куда-нибудь то «жало в плоть», о котором говорит апостол, и в котором многие подразумевают сексуальное общение между мужчиной и женщиной? А возможно, оно и останется! Если так, то уместно рассуждать, как бы это было, если бы не случилось грехопадения. Представить, как это будет потом, почти невозможно. Это вопрос будущего, которое еще не подарено, а только определено. Возможно, человека ожидает метаморфоза, сравнимая с превращением гусеницы в бабочку. Когда меняется все совершенно, когда ползающее существо становится крылатым. Апостол говорит: все будут «пребывать как ангелы». И этому и апостолы, и Евангелие учит. Значит, так и будет. Человека ожидает освобождение от томления, связанного с плотью и всеми плотскими делами. Все это временно и потом отомрет, потому что функция плоти будет выполнена полностью.

Достоевский (да и не только он) говорил, что человечество, размножаясь, стремится к некой цели, поскольку человечество – это нечто единое. Один человек не может внутри себя, в одной своей жизни вместить достижения цели всечеловеческой. Каждый льет воду на общую мельницу. Человек потому и размножается, что сообща люди стремятся к общей цели. Один сделал какую-то часть работы, оставил после себя потомство, и оно продолжает делать эту работу. Каждый что-то добавляет в копилку общечеловеческую.

Не хотят люди выходить замуж и жениться. Если женятся, то не хотят рожать, а если рожают, то одного-двух. Почему? Потому что они ощущают себя достигшими цели.

В этом есть очень правильная интуиция. Современное западное общество перестало размножаться. Не хотят люди выходить замуж и жениться. Если женятся, то не хотят рожать, а если рожают, то одного-двух и говорят: «Стоп, хватит». Почему? Потому что они ощущают себя достигшими цели. Общество развито, что еще нужно? Интересно только разве что переселиться на другие планеты или раскодировать геном человека. «Мы живем комфортно и хорошо, наши права и потребности сбалансированы».

Человечество, размножаясь, стремится к некоей цели, это однозначно. Почему монах не должен размножаться? Потому что он (или она) достиг цели, он Христу уневестился. Христа нашел? – Нашел. К Нему прилепился, за колени обнял? Что ты еще хочешь, куда тебе размножаться? Все! Достигший цели не размножается. А находящийся в пути продлевает себя в потомстве.

Поэтому в Царствии Божием упразднится необходимость размножения. Размножением человечества, достигшего Рая, будет воскрешение мертвых. Их уже столько было рождено, что все воскресшие, которые жили до этого, и составят полноту человечества.

Порассуждать, как бы это было, если бы не было грехопадения – очень интересно. Может, это и не такой легкий предмет для размышления, не очень безопасный, но интересный.

Вот несколько моментов к размышлению. Западные богословы, например блаженный Августин, считали, что человек без похоти бы размножался, если бы не согрешил. Он бы бесстрастно привлекал к себе свою подругу так, как друг обнимает друга. И все это у людей не было бы связано с каким-то стыдом, страхом, накалом страстей, сердцебиением, бессонницей, мучительными фантазиями воспаленного воображения, ревности и прочего. Разум все это контролировал бы. То есть западные богословы думают, что человек контролировал бы умом все происходящее. Любовь человеческая была бы, так сказать, холодна и бесстрастна.

Брак задуман был Богом не как кандалы. Многое в этом мире создано для того, чтобы человек наслаждался.

А восточные отцы думают наоборот, что это было бы так же естественно, как функции, скажем, глотания, моргания, которые не контролируются умом. Ум ведь не вторгается в 90 % того, чем занимается тело. Так бы и было: функция размножения была бы отдана туда, где нет греха, но нет и ума, потому что грех возникает там, где есть ум.

Интересная тема для размышления: как бы это было, если бы мы не были грешны. Немножко понять, как бы это было, можно, глядя на по-настоящему любящих людей, которые не изменяют друг другу, которые по любви поженились. Впрочем, и у них есть место греху, потому что они тоже временами ревнуют, ссорятся, завидуют.

Брак задуман был Богом не как кандалы. Многое в этом мире создано для того, чтобы человек наслаждался.

Несомненно, брак сдерживает плоть. Но брак тоже разный бывает. У одних все легко – друг друга любят, и жить вместе в удовольствие, и заботиться друг о друге. А у других все через силу: с трудом радость, с трудом близость, с трудом общение. Можно сказать, что те, кто в браке все делает через силу и заставляя себя, достойны порицания, а правильный образ жизни ведут те, у кого все легко. Однако скорее наоборот. Тот, кто через силу все делает, достоин похвалы, потому что все, что делается по долгу, через силу, имеет большую награду, чем то, что делается по любви и легко. Тут вопрос возникает: а зачем все эти трудности-сложности? Ведь естественно любить детей, супруга/супругу, приходить домой, заботиться. Почему в какой-то момент все может поменяться?

И поменяется, потому что человек живет противоестественной жизнью. Все естественное стало редкостью не сегодня и даже не вчера. Весь мир находится в очень сложной ситуации: то, что естественно, уже перешло в разряд Красной книги. Умирает естественность.

Брак, заключенный не по любви или быстро растерявший любовь – это вообще катастрофа, это тюремное заключение. С трудом представить можно, как вообще живут миллионы людей, находящиеся в браке по нужде, под давлением обстоятельств, по привычке, ради детей. А ведь христиане попадают в эту категорию в первую очередь, потому что они не могут разводиться. Они связаны большим количеством моральных обязательств. В случае несчастного брака верующие муж и жена, к сожалению, превращаются в рабов на галере. Тем, наверное, и спасутся те, кто донесет этот тяжкий крест до конца.

Но мне кажется, брак не для этого создан. Брак задуман Богом не для того, чтобы нести его как кандалы, а на пороге рая эти кандалы сбросить и в рай войти. Многое Богом создано, чтобы человек наслаждался и через радость познавал бытие. Бытие как источник радости – и Бога как источник бытия.

Но, видимо, все так испортилось, что можно только охать и вздыхать о том, как самое святое превращается в обузу. Почему так? Невозможно дать комплексный ответ. Может быть, люди спешат выйти замуж и жениться. Может быть, брак заключается под давлением каких-то внешних обстоятельств – под напором родителей или из-за преждевременной беременности. Может быть, личная незрелость толкает людей в объятия друг друга, и потом они, повзрослев, вдруг понимают, что рядом чужой человек. Однозначно, что брак, не скрепленный подлинной любовью, – это наказание. Первый вопрос: а что делать, если нет? Это еще более тяжелый вопрос, нет на него ответа. Каждый раз речь идет о конкретных людях, о конкретных супружеских парах. Раз уже брак заключен, рождены дети, то что уж тут…

Люди-волюнтаристы ничего не боятся, сбрасывают с себя всякое ярмо, которое им кажется несносным, ищут новое счастье, пытаются пускаться в авантюры или же, сохраняя видимость брака, ищут жизнь по сердцу на стороне.

Сегодня очень возросла ответственность за вступление в брак. В браке может быть хорошо до почти райского состояния. Брак – это реальное, максимальное подобие союза Христа и Церкви. Но и самый серьезный брак должен пройти через серьезные испытания. Горечь возможной утраты должен пройти брак, потому что цена всего определяется страхом реальной потери. Либо это угроза смерти через болезни, либо угроза разлуки через измену. Охладевание чувств и потом их воскрешение – через все это должен пройти даже самый успешный брак.

Важно, чтобы каждый человек на каждом этапе своей жизни взрослел и адекватно взрослению менял отношение к миру и к себе. Например, 3-летний ребенок. Его научили верить в Бога, у него есть какая-то вера в то, что есть Иисус Христос, есть Матерь Божья, есть заповеди, есть какие-то обязанности. Потом ему будет 7 лет. Он пойдет в школу, попадет в социум за пределами семьи. Его вера должна вырасти, то есть, 3-летняя вера в 7-летнем возрасте его уже не будет удовлетворять. Появляется много вопросов: почему в мире так много зла; почему есть вещи, которые я делать не хочу, но должен; а что об этом говорит Бог; Он смотрит на меня всегда или нет; что такое грех и так далее. Потом будет 14 лет, и вера 14-летнего человека должна быть 14-летней. Потом будет 25 лет, и в 25 лет человек не может верить 14-летней верой. Ему нужно верить адекватно. Потом ему будет 50, потом он должен будет умирать, и в каждый этот период вера должна быть адекватной. То есть вера старика не равна вере ребенка.

То же самое, мне кажется, и с любовью. Люди познакомились, и у них есть своя некая доля любви. Если они желают на этой доле любви прожить всю свою жизнь, то это глупо. Потому что, когда они женятся, через месяц у них уже будет вторая мера любви, совершенно отличающаяся от той, которая была на момент встречи. А потом они прожили два-три года, успели побить тарелки, попытались уйти к мамам или еще что-то такое было, они узнали друг друга более глубоко – и в хорошем, и в нехорошем. Надо пройти через это все и любить друг друга с большей степенью ответственности. Если их любовь не подтянется вслед за ними и опыт жизни не подтянет к себе опыта совместной любви, тогда эта любовь останется в прошлом, отомрет как рудимент. Вот, собственно, и есть главная коллизия брачной жизни. Нужно, чтобы чувства взрослели вместе со взрослеющим человеком.

Брак – это реальное, максимальное подобие союза Христа и Церкви. Но и самый серьезный брак должен пройти через серьезные испытания.

Люди должны влюбляться заново друг в друга после определенного периода, например, каждые 5–7 лет. Потому что, когда им было 22, у них была одна любовь. Когда они дожили до 30, в них многое изменилось: и в теле, и в мозгах, и в условиях жизни. Возникает необходимость влюбиться друг в друга заново.

Почему, например, супругам нужно иногда отдыхать вдвоем без детей, или вдвоем вырываться куда-нибудь, или просто находить время, чтобы разговаривать друг с другом? Потому что людям нужно заново узнавать друг друга. Люди – достаточно глубокие существа. Человек может прожить с кем-то бок о бок, имея к партнеру какое-то примитивное отношение. Потом вдруг происходит нечто, и человек говорит: «Слушай, ты такой интересный человек. Я 20 лет живу рядом с тобой и не знал тебя». Человек открывается, и ты вдруг удивляешься – ничего себе! У него в глубине масса каких-то свернутых талантов, нераскрытых потенциальных возможностей.

В извращенном виде это можно видеть, когда кто-то третий влюбляется в одного из супругов. И он видит в нем то, чего супруг уже не видит. Супруг замылил свое око, а благодаря чужим глазам вдруг с ужасом для себя открыл, что рядом – чудеснейший человек. Однако это другой раскрыл для него, он увидел, а супруг – нет. Этот третий открывает глаза на то, чем обладает супруг. Но лучше бы обойтись без третьего. Лучше самому открывать свои глаза на близкого человека.

Жизнь супругов неуклонно движется к старости, и на каждом этапе есть возможность как бы заново узнавать человека, заново в него влюбляться. Несколько таких американских горок – вверх-вниз с захватыванием духа – у человека в жизни должно быть. Иначе брак распадется. Человеку в жизни нужно влюбляться больше чем один раз. И лучше всего влюбляться в собственную жену (мужа).