Глава 5

Мужчина был грязным и избитым. Разгоряченная толпа швыряла в него грязью и камнями, пока Манфрей и остальные милиционеры без особого энтузиазма старались разогнать сборище, одновременно пытаясь протащить пленника через деревню.

– Что тут происходит? – спросил Дункан у первого попавшегося крестьянина.

– Поймали его, господин. Поймали того, кто убил Йокунду.

– Еще одного. – Эдвин искренне веселился. – Это уже третий за два месяца.

– На этот раз уж точно он, – сообщил кто-то из толпы. – И свидетель есть.

Натаниэль понимающе посмотрел на Магнуса. Великан опустил голову. Сквозь маску стоицизма, которую он пробовал удержать на лице, было видно, насколько сильно нервничает.

– Люди! Успокойтесь! – заорал Дункан, въезжая на коне прямо в центр толпы. Остальные трое рекрутов последовали за ним. – Спокойно! Кто тут у вас?

– Это Якаб, один из местных охотников, – разъяснил судья Адриан. – Дочка Араса Плотника, Младшая Хайна, видела, как той ночью он возвращался окровавленный.

– Я ничего не сделал же, – клялся мужчина, упав на колени перед конем Дункана. – Умоляю, я же не виноват.

– Судья, забирайте его в Каменный Зал. – Командир рекрутов указал на главное здание деревни. – И приведите туда дочку того плотника.

– Парень, у тебя тут власти нет, – заметил старик.

– Убийство совершено не в вашей деревне. И Якаб тоже в ней не живет. И судить его может только совет из жителей всех поселений. А тут его сейчас линчуют, и судить будет некого.

Адриан неохотно кивнул. Его сыновья во главе с Манфреем потянули арестованного на холм. Серые Стражники двинулись следом.

– Наверняка опять какая-то глупость, – сказал Магнус. – Как и в прошлый раз, глупый соседский спор.

– Тем не менее кто-то все же совершил то убийство, – ответил Эдвин. – Раньше или позже они, может, и поймают настоящего убийцу.

– Это было именно в ту ночь, после бурана, – сказала девочка, глядя на Серых Стражников большими карими глазами. – Утром, еще до рассвета, я вышла погулять с собаками и тогда увидела его.

Руки девочки нервно теребили подол платья. Она явно старалась не поворачиваться в сторону сидящего по другой стороне Каменного Зала Якаба.

– Он из лесу шел, с той стороны, в которой… был дом господина доктора. И его одежда была в крови. И он нес нож. Такой большой и тоже в крови.

– А почему ты только сейчас об этом говоришь? – спросил командир рекрутов. – Почему не сразу, не в тот же день?

Хайна опустила глаза.

– Она маленькая еще, – поспешил объяснить ее отец. – Ей и восьми лет еще нету, вот и боялась. Только когда этот гад пришел к нам за новым креслом, чтоб я ему сделал то бишь, то малая в плач и все мне рассказала. Но это правда, господин. В таком деле не соврала бы. Знает, что я так бы ей задницу отделал, что до двенадцатого дня рождения сесть бы не смогла.

– Что скажешь? – Дункан обратился к обвиняемому.

– Ну, правду она говорит. То есть да, могла меня тогда видеть, но я никого не убивал. – Обвиняемый начал оправдываться, не поднимая глаз. – Я вечером силки проверял, ну и попал в буран. Я в руинах спрятался, тех, что на север от докторского дома. Переждал там и как раз перед рассветом домой вернулся.

– А кровь и нож? – спросил судья.

– Ну я ж говорю, силки проверял. И как раз серна попалась, как раз после бурана уже я ее и нашел, когда возвращался. Ну и добил я ее, но слишком большая была, чтоб самому утащить. Ну и я пошел к мяснику, Херкусу. Сами у него спросите, он подтвердит, что помог мне тушу домой дотащить.

Адриан неохотно покивал.

– Херкус подтвердил, что ты утром пришел в крови и что он тебе помог перенести серну. Но что ты всю ночь делал? Где буран пережидал? Сколько на тебе было крови животного, а сколько другой? Этого он нам не сказал.

– Да это безумие какое-то, господа. Я же правда ничего не сделал! – Мужчина ни на миг не оторвал взгляда от пола.

– Судья, мы можем поговорить в сторонке? – Дункан отошел на другой конец Каменного Зала. За ним отошли Адриан, Натаниэль и Магнус.

– Я не вижу тут безоговорочных доказательств вины, – сказал командир рекрутов. – Я согласен, что на этот раз у подозреваемого алиби нету, но этого все же недостаточно.

– Это просто вы, господа орденские, не знаете, что это за гусь, Якаб. Чудак он, странный. Одиночка. К тому же несколько лет назад уж пробовал одну девку изнасиловать. Объяснял тогда, что провоцировала его, что издевалась над ним, ну все в таком духе. Так или иначе, мы его тогда так проучили, что несколько дней он вообще ходить не мог. Ну и успокоился после этого. Но кто его знает, что в башке у него творится, когда целый день в хате один?

– Можно, мы минутку поговорим между собой, судья? – попросил Магнус. Выждал, пока старец отойдет, после чего обратился к своему начальнику: – Он невиновен.

– Почему такая уверенность?

Великан минуту колебался, пытаясь не смотреть в сторону Натаниэля. Наконец ответил:

– Потому что я знаю, кто убийца.

– Что?!

– Лучше об этом поговорим в командории. Подальше от лишних ушей, – предложил стоящий рядом Князь, многозначительно косясь на собравшихся в помещении людей.

– Так ты тоже знаешь?

– Не стану лгать, да.

Дункан вернулся в центр зала и обратился к толпе:

– Мы забираем Якаба с собой в командорию. Там, в камере под нашей башней, он будет ожидать законного суда. Тем временем мы внимательно рассмотрим дело и встретимся снова, когда все остынут. Что скажете?

Все взгляды повернулись к судье Адриану.

– Три дня, – ответил тот, подумав. – Хочу, чтобы мы еще до нового года с этим закончили, хорошо?

Командир рекрутов подтвердил кивком головы.

Магнус откашлялся и уставился в дубовую столешницу, как будто рассчитывал найти на ней что-то интересное. В помещении на первом этаже башни были только он, Натаниэль и Дункан.

– Ну? – поторопил командир рекрутов.

– Убийцей был Николаос.

– А знаешь ты это, поскольку…

– Я догадался. Потом поговорил с ним, и он признался.

– Вот прямо признался?

– Более или менее.

– И где он сейчас?

– Закопан за своим домом. – Магнус сказал это очень тихо, как ребенок, признающийся в каком-то проступке.

– Скажи мне, что, по крайней мере, ты убил его из самообороны.

Великан пожал плечами, но поднял взгляд и ответил уже более решительно:

– Я убил его за то, что он сделал. За все преступления, которые совершил и за которые был в ответе.

Дункан посмотрел на Натаниэля.

– А ты знаешь об этом, поскольку…

– Поскольку я присутствовал при этом. То есть наблюдал с некоторого расстояния. Тем не менее я слышал их разговор и подтверждаю, что Николаос признался… И еще я помог закопать тело.

– И еще помог закопать. Как это приятно, вижу, что ты наконец начал действительно помогать товарищам. Курва, я хренею! Вы уже начисто спятили?! Это не чертова Чаща, а мы не долбаные дикари! Нас сюда вообще прислали затем, чтоб мы в эти края принесли цивилизацию. Я несколько месяцев местных уговаривал, чтоб созвали приличный суд, а мои же заместители с ходу его проигнорировали и убили кого-то! Вы вообще понимаете, что натворили?

– Мы нашли проблему и решили ее, – заявил Князь.

– Ты не хочешь этого делать, – предупредил Дункан. – Не со мной, не сейчас!

– Ну, похоже на то, что я должен!

– Вы убили человека! Не важно, кем он был и что сделал. По всем законам, что действуют в границах Империи, вы уже должны висеть!

– Да вот в этом-то и проблема. Мы не в Империи. Мы в полностью отрезанном от мира волчьем углу с тысячей выживших! Скажи мне, как ты себе это представляешь? Этот судебный процесс? Николаос врачом был, он этих людей десять лет лечил. Помогал им в самые трудные минуты. И вдруг они узнают, что он был монстром, что вырезал собственную семью, притащил к нам демона и, кстати, убил за эти годы Господь один знает сколько своих пациентов? И я уж даже не говорю о преступлениях, от которых он сбежал аж сюда. А что, если б он не признался? Ты бы позволил ему остаться на свободе? А как насчет всех остальных? При тех боли и ужасе, что все вокруг пережили за те два кошмарных дня? Представления не имею, чем бы кончился этот суд, но точно ничем хорошим. И если б ты на минуту взглянул на все это прагматично, то заметил бы, что правда не всегда лучшее решение!

– Скажи это тому бедняге, которого мы держим в темнице. – Дункан указал на пол.

Натаниэль хотел что-то ответить, но помешал скрип входных дверей. Люциус просунул голову внутрь.

– Простите, что… – сказал он крайне извиняющимся тоном. – То есть я не хотел бы вмешиваться в ваш спор, но…

– Что там такое?

– Всадники… подъезжают. Двое, в смысле… у них Серые Плащи.

– Зови Олафа, – приказал командир рекрутов, движением головы указывая на лестницу вверх. – А у вас три дня, чтобы все исправить. Ибо Господь свидетель, скорей с ноги вышвырну вас из этой командории с битыми мордами, чем позволю, чтоб кто-то невинный заплатил жизнью за ваши ошибки.

Дункан вышел наружу. Люциус, явно перепуганный, отправился наверх. Магнус еще минуту вглядывался в стол, потом вместе с Князем вышел на двор. День был теплый и солнечный. После январских буранов зима совершенно утратила волю к победе. Еще только кончался март, но снег исчез уже несколько недель назад, а в воздухе явно пахло весной.

Всадники прибыли на мощных черных скакунах. Коней крупнее и страшнее Великан не встречал в своей жизни. Поэтому он не сразу перевел взгляд на укрытых плащами пришельцев.

Первым ехал высокий, крепко сложенный мужчина с черными, коротко стриженными волосами. Лицо его было покрыто многочисленными шрамами и многодневной небритостью. На левом глазу он носил повязку, сделанную из серебряной монеты с изображением Ангела Смерти. Магнус припомнил, что видел такие на глазах мертвого имперского дипломата перед тем, как служитель Господа поджег его погребальный костер.

Вторым всадником была высокая худощавая девушка. Ее черные волосы торчали во все стороны, а на молодом, не особенно симпатичном лице рисовалось полное безразличие.

– Добро пожаловать в Командорию 54. Мое имя Дункан, и я здесь командир рекрутов.

– Где Олаф? – Голос прибывшего был грубым и неприятным. Магнус только сейчас обратил внимание на перстни всадников. Серебряные. С маской Смерти.

– Вульф, старая ты жопа. – Со стороны башни долетел голос начальника командории. – Что за долбаное говно привело сюда тебя с этой твоей сучкой?

– Убийство Плаща.

– Курва, так я и знал. Только Маркус уехал, и нате, очередные Плащи со своими проблемами. Просто в гости ведь хрен приедете, чтоб вас. Проходите. Великан, Князь, займитесь их чертовыми скакунами. Дункан, ты тоже заходи. – Олаф повернулся и исчез в башне.

Девушка ловко спрыгнула со своего коня и бросила поводья Магнусу. В ее взгляде было что-то, от чего мужчина инстинктивно попятился.

– Она опасная, – подтвердила Касс, возникая рядом с ним, как только приехавшие вошли в здание. – И почти такая же сумасшедшая, как я.

– Однако же не настолько очаровательно сумасшедшая, – сказал Эдвин, тоже подходя ближе. – И, кажется, даже младше нас. Каким образом уже смогла получить Плащ? Я уж не говорю о месте в Братстве.

– Это Риа, – ответил Натаниэль, как будто это все объясняло. – Красная Риа. Единственный человек, который учился у самого Одноглазого Вульфа.

– Это тот Вульф, которого прозвали Кровавым Пилигримом? – спросил Великан, ведя коня в конюшню.

– Нет, это был Ульм, учитель Вульфа, – поправил Князь.

– Ага, – вздохнул Эдвин. – Жнецы и их милая привычка строить вокруг себя мифы. Восхитительно, но лучше бы детали они оставили профессионалам. Давайте уже сейчас поклянемся, что когда прославимся, то выберем себе прозвища получше.

– Даже у меня в монастыре монахи рассказывали истории про Ульма и Вульфа. Это как… живые современные легенды. Как вы думаете, их приезд означает проблемы?

– Да нет, ну с чего бы, – усмехнулся Бард. – Решительно не понимаю, отчего бы прибытие двух самых знаменитых убийц Ордена в самую дальнюю командорию в Империи могло бы означать проблемы?

– У нас проблемы, – сказал Олаф с каменным лицом. – Притом такие, к которым ваша стая еще не готова. К счастью, как в сказке, злой волк и невинная девочка прибыли к нам на помощь. Все бы хорошо, но эти проблемы они с собой и привезли. Но пускай они сами расскажут.

В помещении наступила тишина. Собранные у дубового стола рекруты уставились на Жнецов. Вульф медленно встал и, полностью игнорируя злую иронию Олафа, сразу перешел к сути:

– Я Вульф, а это Риа. Мы разыскиваем человека, известного как Эстилиус. Десять лет назад он убил полноправного члена Серой Стражи. С той поры избегал поимки, проявляя незаурядную ловкость и совершая по дороге очередные преступления. Среди прочего связывался с разыскиваемыми чернокнижниками и оказывал им помощь. На сегодняшний день охота на Эстилиуса стоила жизни одного рекрута и четверых членов Ордена, в том числе двух Экзекуторов, что делает Эстилиуса самым опасным Плащеубийцей за несколько десятков лет. Пока все понятно? Отлично. Последний раз его видели неполных пять лет назад. Потом он исчез, и многое указывало на то, что ему удастся уйти от возмездия. До определенного времени. Несколько месяцев назад один из наших наиболее опытных в подобных операциях коллег смог проникнуть в сеть магов на Спорных Землях. Оказалось, что некоторые из них пользовались услугами Эстилиуса. Он, если можно так сказать, стал специализироваться на оказании помощи преступникам в ускользании из рук Стражи. Взамен на свои услуги он потребовал магическим образом изменить свой внешний вид. Эту хитрость он повторил несколько раз у нескольких разных чернокнижников, так что любое описание его внешности можно смело выбрасывать на помойку. Вороны, которые разбираются в вопросе, говорят, что мы даже не можем быть уверены, какого он сейчас пола. Тем не менее удалось установить, что он планирует бегство туда, где мы его уже точно не сможем настичь. На ту сторону Чащи, к дикарям. Именно сейчас, сию минуту, сюда движется группа наемников, которые будут охранять его в пути. Отсюда понятно, что он сейчас в этой округе или вскоре здесь будет. Это хорошая новость. Плохая новость в том, что мы не знаем, сколько времени он здесь, на Границе. Быть может, прибудет только через пару дней, а может быть, живет в одной из местных деревень уже долго. Три, а может, даже и четыре года. Отправляясь сюда, я предполагал, что найти чужака в таком захолустье проблем не составит. Как выясняется, я ошибался. Мальчик… – Он указал на Дункана.

Командир рекрутов встал и поднял лежащий перед ним лист бумаги.

– За последние четыре года в эту местность прибыло шесть человек. Не считая последних двух недель, за которые это количество увеличилось на купца Болита и два десятка прибывших с ним людей, что будут возрождать добычу в шахте, а также на центуриона Агревиуса и почти сотню его людей, что будут охранять шахту и транспорты с рудой, а также на пока неизвестное число шахтеров, что должны прибыть в течение ближайших двух месяцев.

Все посмотрели на Натаниэля.

– Мы же здесь, чтоб возрождать цивилизацию. Я не виноват, что это внезапно оказалось не на руку Ордену, – ушел тот в оборону.

– Ну и как мы в такой куче народу должны найти одного человека, о котором даже не знаем, мужик это или баба? – спросила Матильда.

– А вы и не должны, – коротко ответил Вульф. – И не сможете. Ключевой момент – наемники. Они точно не сольются с окружением, а Эстилиус не такой дурак, чтоб рисковать самостоятельной прогулкой через земли дикарей. Поэтому вашим заданием будет отвлечение внимания и поднятие температуры. Завтра с утра хочу вас видеть на выезде; ищете, задаете вопросы, распространяете слухи. Эстилиус должен чувствовать, что его ищут, что у него земля под ногами горит. И это в тот момент, когда цель уже совсем близка. Проще говоря, от вас требуется, чтоб он совершил ошибку. Остальным займемся мы. Вопросы есть?

– Если он весь такой магичный, разве Касс не должна его почувствовать? – спросил Эдвин.

– Нет. Магия уже использована, изменения уже произведены. Может, в течение нескольких дней и можно было что-то почувствовать, но теперь уже точно нет.

Люциус несмело поднял руку.

– Да?

– А… То есть… я вот что подумал… Если он прибыл сюда в течение последних трех лет, и неизвестно, как он выглядит, то разве… То есть мы все прибыли сюда не больше года назад, а значит… Мы же ведь тоже должны быть под подозрением?

– Ты наблюдателен, это хорошо, – заметил Одноглазый. – Да, ты прав. Но, заметь, вступая в Стражу, никто из вас не знал, что попадет именно сюда. А меж тем у нас есть уверенность в том, что Эстилиус планировал побег через Границу уже не менее двух лет. Это был бы плохой план для него, настолько полагаться на удачу. Если это все, то сегодня отдыхайте, а завтра выезжайте с самого утра. Парами.

Купец Болит выбрал себе под местожительство разрушенное поместье неподалеку от Новой Сребрницы. Пока его люди затыкали досками дыры в стенах и потолке, их хозяин поселился в одной из немногих хорошо сохранившихся комнат, превратив ее в роскошный кабинет. Сам Болит был жирный, некрасивый и весь в какой-то коросте. Матильда подумала, что Эстилиус принял бы такой облик разве что от крайнего отчаяния.

– Чем могу служить Серой Страже? – спросил толстяк, даже не пытаясь скрыть, что пялится на ее бюст.

– Мы хотели просто поговорить. Познакомиться. Узнать побольше о человеке, который в округе скоро начнет играть такую большую роль.

– С удовольствием. Хотя думаю, что князь Эверсон знает все, что требуется. Я уже много лет веду дела с его семьей. И ее члены всегда были довольны результатами…

– Ты родом с Центральных Территорий? – не слишком вежливо прервала его Матильда.

– Да. – В голосе купца появилось раздражение. – Из Терила, где, как я говорил…

– Твои люди тоже?

– Это допрос?

– Нет, дружеская беседа. Я уже сказала, хотим знать, с кем будем иметь дело.

– Странно, а выглядит как допрос и… Что она делает?

– Ничего особенного, не волнуйся. – Матильда даже не взглянула в сторону Кассандры, которая с начала разговора кружила по комнате, строя гримасы украшающим стены портретам. – Возвращаясь к моему вопросу. Твои люди, откуда они?

– Из Терила, так же, как и я. Я не слишком доверяю местным… со всем уважением. С ней вообще все в порядке?

– А почему бы должно быть не в порядке?

– Да выглядит немножко помешанной. У меня была когда-то такая служанка, все время сама с собой разговаривала. Ну и ладно, зато у нее такие губки были… – Он бесцеремонно рассмеялся.

– У тебя какой-то список работающих есть? – оборвала его Матильда. – Лучше с происхождением, и… Мне раздеться?

– Что, прости?

– Ты так пялишься на мои сиськи, будто дыру в них хочешь взглядом провертеть. Может, если я сниму рубашку и позволю тебе присмотреться к соскам, ты, наконец, обратишь внимание на мои слова?

На лице купца появилась озабоченность, но его взгляд лишь на мгновение поднялся выше.

– Может, ты бы при случае и пощупать бы их хотел? Или сказать чего про мои губки?

– Я… Не знаю, о чем ты, женщина, но это… неприлично. – Последнее слово Болит выговорил с трудом, как бы борясь с собой.

– А потом, может быть, позволю тебе со мной позабавиться. – Матильда встала и обошла столик, встав рядом с толстяком. – Здесь, прямо в кабинете. Меня всегда возбуждали толстые, страшные, мерзкие богачи.

– В самом деле? – Купец совсем запутался. – Минутку, как ты меня назвала?

– Мерзким жиробасом, которого вскоре кастрируют, если он не научится отличать сельских девок от Серых Стражниц. Ибо вторые владеют несколько другими навыками, чем первые. Поскольку проводят большую часть времени, тренируясь убивать людей.

– Как ты смеешь! Мои люди…

Лицо купца впечаталось в столешницу.

– Твои люди в подштанники себе наложат, когда кому-нибудь из них башку снесу. Теперь слушай внимательно. Составишь мне этот список. И сделаешь это быстро. Список своих работников. И с этого момента, разговаривая со мной, будешь пялиться или на собственные ступни, или на мое лицо, а иначе получишь. Понял меня? И попроси прощения у моей подруги.

– За что?

– За то, что ты урод.

– Прошу прощения.

– Да ничего, – ответила Касс. – Я думаю, это все потому, что тебя никто никогда не любил, а твоя жена тратит большую часть денег на красивых, хорошо сложенных любовников.

Мужчина не ответил, лишь смотрел на Кассандру с открытым ртом.

– Про список не забудь, – напомнила Матильда.

– Откуда ты узнала, что жена ему изменяет? – спросила Матильда, когда они вышли наружу.

– Да я не знала, – пожала плечами Касс. – Он просто похож на человека, который этого очень боится.

Девушки рассмеялись. Какой-то проходящий мимо работник присвистнул при виде их.

– Его тоже побьешь?

– Да ладно. Пусть смотрит, ну большие у меня сиськи, мужики пялятся. Я привыкла.

– А этого купца?

– Я таких, как он, знаю. Думают, им все позволено. Полезно им, когда их кто-то иногда на землю спустит. Да и этот Вульф говорил, чтоб мы дыму побольше напустили. Вот и пускаю. Теперь с людьми Болита поговорим.

– Матильда… У меня вопрос.

– Да?

– Вот ты сильная. То есть – наверняка могла бы победить всех тех мужчин, что тут работают. И Магнус, и Дункан, и Натаниэль, они все тоже сильные.

– Ну.

– Но эта Риа, она еще сильнее?

– Может быть. Я ее в бою не видела. Но об этом Вульфе и о том, кто его учил, Ульме, легенды ходят. И доводилось мне слышать от действительно хороших бойцов, которые Вульфа и Ульма видели в деле, что лучше их на мечах никого нету. Если Вульф ее учит, то у нее наверняка тоже талант есть к этому.

– В ней есть что-то странное. Не могу раскусить, но это… что-то… завораживающее.

– Поверь мне, малая, от таких, как она, лучше держаться подальше. А сейчас пойдем мужиков пугать. Наверное, кроме вон того, он ничего так. Зато вот этого точно до слез доведу. Вот увидишь, повеселимся.

Легион встал лагерем к северу от Новой Сребрницы, вблизи шахты. Примитивный частокол окружал несколько десятков цветных палаток, расставленных в местной имитации организованного военного лагеря. Над деревянными воротами развевался красный штандарт с изображением кабана и надписью «Легион XLI». Подошедших Эдвина и Люциуса встретило знакомое лицо.

– Вот так-так, легионер Велин. Вижу, что жизнь барда и впрямь тебе надоела, – поздоровался Шутник.

– Ну что ж на это сказать, не всем быть героями из Ордена, – ответил часовой у ворот, кланяясь.

– Люциус, знакомься, это Велин, второй по мастерству бард из тех, кто посещал эти места. И, как видим, ныне бравый легионер.

Монах поклонился в ответ.

– Ты тоже из Вольных Городов?

– О нет, я, милый юноша, происхожу из самого сердца цивилизации. Великолепного, великого…

– …по большей части заброшенного и разваливающегося… – вставил Эдвин.

– …Драконьего Логова. В котором живет сам Император. А мы знакомы с одной корчмы, тут, на Границе.

– Ага, корчмы с серьезными проблемами насчет крыс.

– Я всегда хотел повидать столицу.

– Ничего там нет интересного, – заверил Эдвин. – Старые стены, рассыпающиеся дворцы и повсюду соборы. То ли дело Вольные Города Запада.

– Хватает же у тебя совести оскорблять Империю, стоя перед воротами лагеря Имперского Легиона.

– Да можно подумать, среди этого сброда, кроме тебя, есть хоть кто-то, кто видел своими глазами Центральные Территории.

– Есть… наш центурион, – ответил Велин после краткого раздумья. – Он, впрочем, родом из Самнии, а это почти уже Спорные Земли, но все же еще Империя. Я так понимаю, вы приехали с ним поговорить.

– Вижу, что военная дисциплина не погасила твой разум. Но не переживай, для тебя тоже найдем время. Вам ведь тут какие-то увольнения дают, да? Потому что местным остро не хватает урока настоящей музыки.

– Думаю, для коллеги по профессии всегда найду время. – Их собеседник усмехнулся и кликнул стоящего поблизости солдата, чтобы тот проводил гостей в палатку командира.

– Центурион Агревиус Эритус, – представился статный мужчина с уставной короткой стрижкой, ожидаемо переломанным носом и выражением лица, говорящим о том, что на службе он никогда не улыбается.

– Я Эдвин, а это Люциус. Мы прибыли из местной командории Серой Стражи.

– Да, ваш командир, Олаф, описал своих подчиненных. Какова цель вашего визита?

– Честно сказать, у нас есть несколько вопросов относительно ваших людей. Ничего необычного, но просто хотим знать, кто прибыл на нашу землю.

– Это земля Империи, – поправил легионер. – Присаживайтесь. Что конкретно хотите узнать?

Они уселись на небольшие деревянные табуреты; Люциус вынул из сумки приборы для письма и начал записывать.

– Начнем с такого вопроса. Сколько из ваших людей происходят с Границы?

– Восемьдесят шесть человек из девяноста двух, которыми я распоряжаюсь. Почти все, кроме меня, были приняты в наши ряды здесь, на Границе.

– По вашим данным, никто из них не имел ранее дел с магией?

– По моим данным никто. Хотя я сомневаюсь, что кто-либо из них стал бы подобным хвалиться. Есть подозрения, что в моем отряде имеются чернокнижники?

– Разумеется, нет. Это просто стандартные вопросы, – успокоил офицера Эдвин. – На чем мы остановились? Ах да. Кто-либо из них попросил о переводе именно в этот район?

– Да, один. По имени Велин.

– Ха, интересно. Видимо, скучал больше, чем я думал.

– Виноват, не расслышал?

– Нет, просто мысли вслух. Вас раздражают мысли вслух?

– Меня раздражает этот разговор. И я уверен, что рекруты Серой Стражи не имеют власти над центурионами Имперского Легиона. Так что, парень, ты либо сейчас говоришь мне, чего вам надо, либо я прикажу вас пинками гнать из лагеря.

– Парень? Я извиняюсь, я по возрасту являюсь старшим членом Ордена в этих местах… Ну то есть, не считая полноправных членов Ордена. Я бы еще понял, если б вы назвали парнем его, – указал на Люциуса, – или Дункана, или… Извините, я снова сбился с темы, моя вина. Так вот, вы слыхали об Одноглазом Вульфе? Иногда зовут его еще Красный Волк или Одноглазый Волк. В общем, много там всякого с волком…

– Разумеется, слышал. Все слышали.

– Прекрасно, это облегчит дело. Так вот, ситуация выглядит следующим образом. Вы можете разговаривать со мной и чувствовать определенное раздражение – а можете разговаривать с ним и чувствовать кое-что значительно похуже. Понимаете меня?

– Не имею привычки бояться досужих баек, – твердо заявил Агревиус, но видно было, что офицер сразу скис. – Тем не менее присутствие подобной… персоны могло бы негативно отразиться на моральном состоянии моих людей. Поэтому я выслушаю ваши вопросы, но сразу внесу ясность. Ты мне не нравишься, не нравишься с того самого момента, когда о тебе Олаф рассказал. Ты заносчивый пижон из Вольных Городов, считаешь себя лучше всех вокруг, хотя и дня честно не работал. Может, твои товарищи и позволяют себя обмануть, считая тебя забавным, но, по мне, в тебе обаяния как в куче дерьма. Понимаешь меня?

– Как нельзя яснее. Хотя должен признать, что у людей обычно уходит больше времени, чтобы настолько идеально вычислить мою истинную сущность. Вижу, господин офицер в людях разбирается.

– Если б ты был моим подчиненным, быстро бы запел по-другому.

– Возможно. А также, возможно, неделю на задницу не смог бы сесть. От всей этой солдатской мужской дружбы.

Зубы легионера явственно скрипнули.

– Задавай свои вопросы, получай ответы и уматывай из моего лагеря.

– Согласно вашей профессиональной оценке, кто из ваших людей более всего подходит на роль убийцы Серого Плаща?

Храм Господа был одним из немногих зданий в Новой Сребрнице, которые сохранились в почти не поврежденном состоянии со времен расцвета Империи. Серые гранитные стены вздымались на высоту нескольких метров, увенчиваясь стрельчатой крышей. Высоко расположенные, округлые окна заполняли цветные витражи с изображением солнечного креста. Мощные дубовые двери были окованы железом, делая храм самым защищенным местом во всем селе.

Магнус и Натаниэль привязали коней невдалеке от здания.

– Как ты думаешь, стоит попросить у него совета? – спросил великан.

– У Господа?

– У отца Норберта.

– У священника? Нет. Точно нет.

– Он заслуживает доверия.

– Мой брат – высокопоставленный священник в иерархии церкви Господа… Поверь мне, они не заслуживают доверия.

– Может, у вас, на Центральных Территориях. Но отец Норберт…

– Он, между прочим, как раз и может быть убийцей в розыске. Ты забыл главную причину, по которой мы сюда прибыли?

– Да ну, не может быть!

– А почему нет? Все отлично сходится. Более того, жрец Господа – отличное прикрытие для беглеца. Даже здесь, на Границе, они пользуются доверием, и мало кто осмелится поднять на него руку.

– Когда мы с ним повстречались, его как раз из города изгоняли.

– Так вот именно, изгоняли. По твоим рассказам, это город, который живет работорговлей. А он проводил время, крича на площади и мешая им вести дела, а меж тем местные терпели его неделями, а потом просто велели уехать. Если б не был священником, то однажды просто сам оказался бы в одной из клеток для рабов.

– Ну хорошо, значит, не будем просить у него совета. Есть какие-то идеи получше?

– Лучше, чем признаваться в убийстве незнакомцу? Конечно.

– Тогда я тебя слушаю.

– Ну я же не сказал, что у меня уже есть такая идея. То бишь, дай мне время. Давно ли это я тут занимаюсь планированием?

– Да ты все время говоришь, что самый умный среди нас.

– Лучше образованный. И не бойся, у нас есть еще два дня. В самом крайнем случае скажем, что Николаос был магом. С учетом того, к чему привели его действия, люди вполне в это поверят. А ты, как Серый Стражник, имел полное право казнить опасного чернокнижника.

– Ага, то есть вместо того, чтоб сказать людям, что они доверяли годами свое здоровье чудовищу, скажем им, что доверяли свое здоровье чудовищу-чернокнижнику?

– Говорю тебе, у нас еще два дня, что-нибудь придумаем. А это назовем планом Б, на случай, если все остальное не выгорит. А теперь пойдем допрашивать священника.

Натаниэль открыл двери и вошел в храм, Магнус устремился за ним. Отец Норберт оторвался от молитв у алтаря и взглянул на вошедших.

– Приветствую. – Он встал и подошел к ним, пройдя между рядами высоких колонн, отделяющих боковой придел храма. – Что привело вас в дом Господа?

– Вопросы, – ответил Магнус. – Появились некие обстоятельства, о которых мы должны поговорить со святым отцом.

– Серьезно звучит. Присаживайтесь. – Он указал на деревянные лавки. – Слушаю вас.

Натаниэль начал:

– Давно ли святой отец странствует по Приграничью?

– Несколько лет.

– Но родом святой отец со Спорных Земель?

– Да, из княжества Калет.

– И прибыл оттуда примерно… четыре года назад?

– Да, примерно так.

Князь многозначительно посмотрел на своего товарища.

– А что святого отца привело на Границу? – перехватил разговор Магнус.

– Призвание. В Спорных Землях священников довольно, но здесь, на Востоке, чего говорить, Магнус, ты сам знаешь, как остро не хватает слуг Господа. Язычество и тьма ширятся немилосердно. Правду сказать, есть одно дело, с которым я и сам планировал отправиться к вам. То есть… не хочу прерывать вашего расспроса…

– Нет проблем, у нас ничего срочного, – заверил Натаниэль. – Это просто формальность.

– Ну что ж, в таком случае… До сей поры я старался это игнорировать как часть местных обычаев, но… Речь о той ведунье, Илидии. С того момента, как все узнали, что это она подсказала, как остановить демона, люди начали к ней чаще обращаться за помощью. И не только из Стародуба, но и со всей округи.

– Ну, я так думаю, что и в отсутствие другого врача тоже народ к ней потянулся, – заметил Князь.

– Да, это так. Хотя я уже разговаривал с этим купцом, Болитом, и он меня заверил, что ожидает настоящего медика для помощи шахтерам и можно к нему будет обращаться и местным тоже. Но тем не менее, возвращаясь к этой Илидии… Доходят до меня слухи о том, что она проповедует против меня и отвращает людей от Господа.

– Ну, я не очень представляю, что мы могли бы с этим сделать, – сказал Магнус.

– Разве же Серая Стража не занимается выслеживанием ведьм? Мы ведь все знаем, кто такая на самом деле эта якобы травница. И лишь Господь знает, какие штучки она использует, чтоб привлекать к себе людей.

– Ах, отец Норберт. – Вздох Натаниэля раскатился по всему храму. – Боюсь, что нет доказательств того, что Илидия в самом деле пользуется магией. Более того, как святой отец и подметил, местные ей доверяют. Мы не можем обрушиться на нее без веских доводов того, что она творит какое-то зло.

– Я понимаю, но в ближайшее время все же планирую атаковать ее в своих проповедях. И могло бы помочь, если бы Серая Стража меня в этом поддержала. Особенно принимая во внимание, что этот рост популярности ведьмы вызван действиями вашего командира рекрутов.

– Мы безусловно об этом поговорим, хотя Дункан может и не одобрить такие начинания. Может быть, святому отцу стоит обратиться с этим прямо к Олафу. Разумеется, мы с Магнусом не желаем, чтоб пострадал авторитет нашего непосредственного начальника. Хотя конечно же мы оба разделяем сомнения святого отца. Правда же, Магнус?

Великан минуту взвешивал слова своего товарища и, наконец, покивал головой в знак согласия.

– Вот и прекрасно. А теперь, возвращаясь к вашим вопросам. Вас интересовало мое прибытие на Границу? Помню это как вчера…

Клара притворялась, что присматривается к старому дереву, растущему в центре деревни. На самом же деле ее взгляд был направлен на стоящий на отшибе дом. Дом был некрасивый, из тех, что описываются словами «сморщенный» или «сгорбленный». Вороны и коты, населяющие двор и крышу дома, еще больше заставляли вспомнить старые сказки, что рассказывала няня из Большого Порта.

– Я думаю, это не тот, кого мы ищем, – сказал Дункан, подводя коней. – У него только что родился ребенок, и я сомневаюсь, что он хотел бы бежать через Чащу с новорожденным.

– Разве что бросит семью, – заметила Клара.

– Он не похож на того, кто мог бы это сделать.

– Может быть, он просто прекрасный актер.

– Ну что же, так или иначе, наше задание тут закончено. Если Брион убийца Плащей, то он знает, что мы его преследуем. А если нет, то все равно вся округа будет об этом болтать. Ты готова в дорогу?

– Почти. Я думала об этой ведьме. – Она указала на дом. – Ты говорил, она предсказала твою смерть.

– Предсказала, от чего я погибну. Но, видимо, это не исполнилось.

– Быть может, пока не исполнилось. Ты сам говорил, что времени она не назвала.

– Ну да. Вот радостная мысль на будущее.

– Местные регулярно ходят к ней за советами. Сначала меня это удивляло – в Вольных Городах ходят только такие истории, где ведьмы воруют малышей, а потом погибают от рук древних героев. Все площади заставлены памятниками этим героям. Так вот, никогда бы мне и в голову не пришло за советом к ведьме идти.

– Местные вроде как не жалуются. Ну и помогла она нам с тем демоном.

– А может, местные под влиянием ее чар?

– Я так думаю, что если б она наложила заклятие на всю округу, то Касс уже бы это почувствовала. Но если тебе нужен совет, то можешь поговорить со мной, – попытал удачу Дункан. – Как твой начальник…

Клара одним взглядом погасила все надежды своего командира. Потом вернулась к наблюдению за домом ведьмы.

– Езжай, – решилась она наконец. – Я, пожалуй, все же пойду поговорить с Илидией.

– Ты уверена? Я могу подождать. Ехать одной, когда в округе может рыскать убийца Плащей…

– Из того, что мы знаем, вытекает, что он тут уже годами может рыскать. А может, ты боишься, что это я? И воспользуюсь случаем, чтобы от тебя сбежать?

– Ну конечно же нет. Хотя… хотел бы я посмотреть на выражение лица Натаниэля, если б так оно и оказалось.

– Оставь тут моего коня и езжай, – сказала она и пошла в сторону дома травницы.

У дверей остановилась, поправила верхнюю одежду. Сняла капюшон, чтоб причесать рукой длинные черные волосы. Корсетик в платье вдруг показался ей раздражающе тесным. Несколько раз глубоко вдохнула и вошла внутрь.

В помещении пахло свежим хлебом и печеной рыбой; запах сразу напомнил ей о дворцовых кухнях, где имела обыкновение прятаться в детстве. Подальше от учителей, обязанностей и других детей. Однако здесь вместо веселых, вечно суетящихся кухарок обнаружилась лишь сморщенная старушка на скрипящем кресле-качалке.

– Привет, Клара, – сказала Илидия, а удивительной толщины кот соскочил с ее колен и с трудом подошел к девушке. – Я ждала тебя.

– В самом деле? Я проверить-то никак не могу. Ты это всем говоришь, кто сюда заходит?

– Нет, только тем, кто уже давно подумывал сюда зайти.

– Ну да. Но сам факт, что я здесь появилась, может говорить о том, что я об этом какое-то время подумывала.

– Твой вопрос настолько тебя пугает, что ты хочешь заранее поставить под сомнение правдивость моего ответа?

Клара постояла посреди комнаты, всматриваясь в толстого кота, который терся о ее ноги на редкость для своей породы неграциозно. Точней было бы сказать, что он об ее ноги бился.

– У меня несколько вопросов.

– Да, и все тебя ужасают, потому что все требуют искренности. Искренность – это ужасающая вещь.

– И в целом излишняя. – На минуту ей удалось вернуть на лицо маску безразличия. Но старушка не дала себя обмануть.

– Начнем с того вопроса, которого ты боишься меньше других. Но сразу предупреждаю, что ответ тебе не понравится.

– Искренние ответы мне никогда не нравятся, – смело ответила Клара. Все же ей потребовалось несколько раз вдохнуть, чтобы набраться отваги. – Как я погибну?

Илидия изобразила гримасу сочувствия. А потом ответила.

Клара стояла на верхушке башни, всматриваясь в озеро. Холодный ветер бросал ее волосы во все стороны, но капюшон она все равно не надела. Изнутри башни доносилась веселая мелодия Эдвина. Визит в лагерь Легиона привел его в отличное настроение; весь вечер он похвалялся результатами дискуссии с центурионом. Клара подозревала, что под этим весельем скрывалось что-то еще. В обычной ситуации она использовала бы случай, чтобы вплести в разговор несколько намеков, понятных только им двоим. Но не сегодня. Сегодня она хотела лишь стоять здесь, смотреть на озеро и позволять ветру хлестать ее – ее же собственными волосами.

– Не помешаю? – донесся до нее голос Натаниэля.

– Нет, – ответила она веселым тоном, украдкой стирая слезы. Прятать признаки грусти было одной из первых вещей, которым ее научили еще в детстве. У нее всегда выходило прекрасно, но, несмотря на это, Князь что-то заметил.

– Что-то случилось? С тех пор как ты вернулась, ты просто на себя не похожа.

– В самом деле? Что ж, это, видимо, просто такое время месяца. – Она знала, что такое объяснение закончит дискуссию. Натаниэль, как и большинство мужчин, относился к некоторым аспектам женского тела с почти суеверным смущением.

– Да, само собой. Знаешь, если бы ты хотела о чем-то поговорить… Я здесь. – В его голосе прорезалась нетипичная для него нежность.

– Неужели Князь за меня переживает? – Она попробовала флирт. Безуспешно.

– Это ведь что-то, что сказала тебе та ведьма?

– Откуда ты знаешь?

– Я заставил Дункана мне рассказать.

– Заставил?

– Ну как сказать. Убедил… Безусловно, в привычных обстоятельствах я не нарушил бы твоей приватности, но… я видел, что тебя что-то беспокоит, и… переживал. – Последние слова дались ему нелегко.

– Не стоит беспокойства. Хотя я ценю это. – Теперь она почувствовала себя неловко. В другой день она бы обрадовалась оттого, что получила явное преимущество в их игре. Но не сегодня. – Как я уже сказала, просто плохо себя чувствую. Поговорим завтра.

– Это ведьма что-то сказала тебе…

– О других ты так не беспокоишься, – резко сказала она. Разговор становился тягостным.

– Ты не другие.

– Потому что я благородного происхождения?

– Нет… Ну, то есть да, тоже, но… ты… другая. Отличаешься от них, от людей из Терила, от дам двора и аристократок, которых я встречал… Ты лучше…

Он покраснел. Если бы Клара знала, что несколько плохо скрытых слез так легко пробьют его броню, то уже несколько недель назад подстроила бы такую ситуацию.

– Я спросила ее, как я умру, – сказала Клара, позволяя ему взглянуть хотя бы на одну из тайн.

– Это ничего не значит, – отрезал он мгновенно. – Бабка на рынке тебе за ломаный медяк и не такого расскажет. Старая ведьма наверняка просто хотела тебя напугать.

– Нет. Я умею видеть ложь… Но это ничего, – добавила она быстро. – Даже если Илидия и права, то она все равно не знает, когда это случится. Глупо переживать заранее.

– Вот именно. И кроме того, я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь стряслось. И это княжье слово. А теперь пойдем. Когда я выходил, Магнус был в шаге от того, чтоб вызвать Вульфа на поединок на руках. А Кассандра и эта новая психопатка уже почти час ведут поединок на взглядах. И я голову ставлю, ни одна из них еще не моргнула.

– Сейчас спущусь, – заверила она. – Хочу только еще минутку побыть одна.

– Да, конечно, – ответил он после короткого колебания. – Я буду ждать.

Натаниэль ушел, а Клара посмотрела в даль и вздохнула. Непроизвольно улыбнулась сама себе и начала постукивать пальцами о камень.

– Любит, не любит, любит, не любит, – услышала она из-за спины голос барда.

– Чего ты хочешь? – спросила она в раздражении.

– Мира во всем мире, фонтана из спиртного, возвращения в цивилизацию и так далее. Список довольно долгий. Но временно готов обойтись чем-то, что хотя бы напоминает разговор на достойном уровне.

– Бедный, скучающий Эдвин. Ты ведь поэтому все это делаешь, правда? Манипулируешь людьми, ставишь их в неудобное положение, натравливаешь друг на друга. Все потому, что ты скучаешь.

– Ох, ты меня раскусила. Делаю это все из-за проклятой скуки. – Музыкант кивнул себе, имитируя жест Кассандры. – А я уж считал себя таким таинственным, энигматичным. Знаешь ведь слово «энигма», правда? Оно происходит из одной старой легенды… А, ну да. Наверняка его знаешь, ты же была очень хорошо образована, будучи… – Он сделал паузу, многозначительно улыбаясь.

– Это настолько очевидно? – спросила она без следа эмоций.

– Для меня да, – ответил он. – Ясно, что не для других, но я достаточно много времени провел среди аристократии Вольных Городов, чтоб подмечать детали. – В его голосе зазвучала отчетливая нотка гордости. – Кстати, я мог бы пригрозить, что проболтаюсь, если ты не перестанешь питать Дункана фальшивыми надеждами. Сперва это было забавно, но сейчас уже раздражает. Это все же мой приятель, а это значит, что только мне можно его разыгрывать.

– Откуда ты взял, что это фальшивые надежды? – Клара изобразила удивление подобной мыслью.

– Это просто очевидно. Дункан – это никто. Из ниоткуда. А Натаниэль, с другой стороны… Представляю, как оно было все эти годы. Все эти приемы и балы, все эти благородные и аристократичные молодые красавцы. Ты могла смотреть, могла разговаривать, флиртовать – но только не трогать. Как сладости, на которые смотришь через стекло. И это притом что ни один из них и равняться не мог с князем Терила. И вот ты сейчас в самой середине. И никаких тебе моральных ограничений, никакой старой няньки, вечно заглядывающей через плечо, и самое главное – никакой конкуренции. И он, настоящий князь из сказки… Было бы страшно, если б он узнал правду, как ты полагаешь?

– Да, это прямо очень интересный рассказ. Хотя еще интересней для наших товарищей может быть ответ на вопрос, с кем ты проводил время среди аристократии Вольных Городов… – произнесла она между прочим, как бы делясь любопытным наблюдением. – Я уверена, что наши товарищи посчитали бы это интересным, как полагаешь?

Улыбка ни на секунду не оставила лица Эдвина.

– Ну что ж, похоже, мы в патовой ситуации. Я видел твое, ты видела мое. Что дальше?

Клара встала и подошла к нему, игриво улыбаясь.

– Я не выдам твоей тайны, а ты не выдашь моей. Мало того, не буду мешать тебе в твоих маленьких играх, а ты не будешь мешать мне в моих. И даже оставлю в покое Дункана. Все равно он, кажется, потерял интерес к этой игре. Согласен?

– Вести дела с тобой – одно удовольствие, – сообщил Эдвин.

– Рада была тебе помочь, – ответила Клара.

– Они заняли покинутую ферму, вот здесь. – Риа указала точку на карте.

– Это то хозяйство, которое атаковали волки, – пояснил Дункан. – Местные обходят это место. Это значит, что Эстилиус недавно имел контакт со своими людьми.

– Их десять, – добавила девушка. – Они выбрали хорошее место, прокрасться будет трудно.

– То есть количественно шансы примерно равные.

– Нет, – заявил Вульф. – Мне нужна пара хороших бойцов и два человека, что умеют обращаться с луками, в том числе один, который умеет вести себя тихо. Риа подкрадется и снимет врагов по очереди. Один стрелок будет ее страховать. Остальные будут ждать сигнала. Все незанятые люди будут делать то же, что и вчера. То есть ездить по округе и задавать вопросы. Мы не хотим спугнуть этих птичек слишком рано.

Дункан осмотрелся. До рассвета было еще далеко, и большинство собранных у дубового стола рекрутов выглядели сильно невыспавшимися. Олаф, похоже, просто спал.

– Я и Натаниэль лучше всех управляемся с мечами. Эдвин хорош с арбалетом, хотя тихим его не назвать…

– Я вам подойду, – сказала Касс, махая в воздухе рукой. – Попаду в сливу ножом с двадцати шагов, с завязанными глазами. – Начала кивать головой.

– Да, это правда, я видел, как она это делает, – неохотно признал командир рекрутов.

– Но разве она не сумасшедшая? Не начнет ничего кричать на подходе или громко разговаривать сама с собой?

– Я сумасшедшая, но не дура. Пока я сюда не приехала, годами жила одна на улицах городов Центральных Территорий. Мне приходилось забирать у людей вещи, в которых я нуждалась, и никто и никогда меня не заметил. Значит, я сумею быть тихой, как кот. – Во время всего этого выступления она интенсивно потряхивала головой.

– Тебе выбирать, мальчик. Считаешь, она справится?

Дункан был не очень уверен. Тем не менее он никогда раньше не видел, чтоб Кассандра выступила с инициативой. И действительно умела быть тихой, как кот.

– Да, она справится, – принял он наконец решение.

– Прекрасно, значит, ты, Натаниэль, Эдвин и безумная. Готовьтесь, выходим через полчаса. Вопросы есть?

– У меня один, – отозвался Эдвин. – В нашем плане реально предусмотрено, что она убьет десять опытных наемников? Я понимаю, что это соответствует вашей легенде и вообще, но мы сейчас не в легенде вовсе, так что…

– Наш план предусматривает, что она десять раз подряд убьет по одному противнику, используя внезапность. Если что-то пойдет не так, ваша сумасшедшая будет там, чтобы прикрывать ее отход, во время которого мы используем замешательство, чтоб ударить с другой стороны. Понятно, что в пересказах все будут говорить, что она туда просочилась и всех убила одновременно. Чтоб было легендарнее. Я ответил на твой вопрос? Кстати, да, Риа, не убивай всех десятерых. Чтоб устроить засаду на Эстилиуса, нам нужен хотя бы один выживший. В общем, не беспокойтесь. Я не вступаю в бой, который не планирую выиграть. Это портит репутацию. Всё, собираемся.

Жнецы встали из-за стола и направились на второй этаж в оружейную.

– Мой учитель тактики обычно примерно так и говорил, – заметил Натаниэль, когда все начали расходиться.

– У тебя был учитель тактики? – поразилась Матильда.

– Само собой был. И подразделение легионеров, чтоб тренироваться в отдаче приказов, но это не важно. Во всяком случае, он часто повторял, что непобедим тот, кто правильно выбирает себе битвы. В конце концов он умер от сердечного приступа в постели с двумя девками сразу.

– Видать, сам не послушал собственного совета, – задумчиво сказал Эдвин. – Надеюсь, мы не идем тут по его стопам… Имею в виду переоценку своих сил, а не конкретные обстоятельства.

– Все будет в порядке, – заверил Дункан. – В конце концов, мы идем в бой рядом с живыми легендами.

Касс сняла ботинки и повесила их на ветке. Поправила рукояти ножей, закрепленных на облегающих ее тело лентах, и в очередной раз удостоверилась, что на ее одежде не остался ни один дурацкий колокольчик. Когда решила, что готова, кивнула головой напарнице. Риа была в кожаном нагруднике; два коротких меча были скрещены за ее спиной. Черный платок, что обычно носила на шее, повязала на голову. На открывшейся шее стали видны шрамы.

– Уже вот-вот, – шепнула девушка, наблюдая, как ближайший из часовых подходит к туалету. – Будь в нескольких шагах за мной. Сейчас.

Жница хлопнула Касс по плечу и спрыгнула с дерева. Несколькими прыжками достигла ограды и ловко ее перемахнула. За несколько ударов сердца добежала до деревянной будки, вынула мечи и перехватила их лезвиями вниз. Минуту прислушивалась, а когда дверь начала приоткрываться, вскочила внутрь. Мужчина не успел издать ни звука.

Риа рванулась дальше, добежала до амбара и на пальцах пробежала вдоль стены. Касс догнала ее и двинулась вслед, оставаясь на несколько шагов сзади. Отзвук разговора доносился из-за угла. Двое мужчин перед дверями строения. Обменивались похабными шутками. Серая Стражница глубоко вдохнула и выждала, пока завершение шутки вызовет взрыв смеха. Прыгнула. Плавно пролетела между наемниками, перерезая горло обоим. Они еще не рухнули наземь, а она уже стояла в оборонительной позиции, лицом к дому.

Ничего. Никакой реакции.

Двинулась дальше, вдоль дома, направляясь на подворье перед входом в здание. Была на середине пути, когда из-за поворота показался очередной противник. Слишком далеко, чтоб успеть достать его тихо, он успеет крикнуть. Касс не подвела, ее нож влетел ему прямо между глаз. Мгновение спустя Риа уже оттягивала труп с виду, пока люди перед домом его не заметили. Потом быстро выглянула, чтоб определиться, что дальше. Касс подтянулась к ней. Подумала, что первый этап они прошли. Осталось убить еще шестерых.

– Перед домом двое, – шепнула Жница. – Мой тот, что у дверей, ты снимешь того, что у колодца.

Рекрутка кивнула. Риа подняла три пальца. Два. Один.

Кассандра выскочила из-за угла, мгновенно нашла взглядом колодец и стоящего рядом с ним наемника. Мужчина как раз оборачивался. Первое лезвие попало ему в шею. Тело еще не успело упасть на землю, как второй нож вошел в глазницу. Одновременно послышался стон умирающего воина у дверей.

– Эй, слушайте… – Одному из наемников не повезло выйти из дома прямо на Жницу. Быстрый удар послал его на тот свет, а Риа, не теряя времени, ворвалась внутрь. Касс поспешила за ней.

В коридоре она наткнулась на очередное тело. К сожалению, последние двое не дали застать себя врасплох. С мечами в руках бросились на нападающую, мгновенно добившись перевеса. Один из них сумел ранить Жницу в плечо. Кассандра отреагировала рефлекторно. Лезвие свистнуло у головы напарницы, отрубило ухо одному из ее противников. Второй нож вошел мужчине в живот.

Используя ситуацию, Риа перешла в контратаку, захватила меч последнего противника между своими и нанесла ему удар коленом в пах. Когда солдат покачнулся, ударила его рукоятью меча в лицо и добавила несколько пинков, когда он уже был на земле.

Вся стычка заняла, казалось, лишь несколько ударов сердца, но Вульф ворвался в дом почти тут же, оставляя рекрутов далеко позади.

– Двое живых, – бесстрастно сказала Риа. – Хотя у этого, с ножом в брюхе, перспективы на будущее не очень.

– Ты пропустила удар.

Казалось, девушка только сейчас заметила рану.

– Мелочи, пара швов. Я и сама могу этим заняться.

– Ты в одиночку атаковала дом с тремя противниками в нем. Это было глупо.

– Я хотела использовать эффект неожиданности, – объяснила Риа, опустив глаза.

– На этом этапе у нас уже был численный перевес, мы могли их заставить сдаться. Ты поступила глупо и импульсивно. Тебе еще многому надо учиться.

– Она не в одиночку, – вмешалась Касс. – Я ее прикрывала.

– Вижу. Как ты оцениваешь Чокнутую?

Риа минуту присматривалась к напарнице. Было в ее взгляде что-то хищное; Кассандра почувствовала себя олененком, что смотрит в глаза волку.

– Без изъяна, – наконец сообщила она. Во взгляде появилась тень уважения.

– Ну вот. Может быть, из тебя еще что-нибудь и выйдет.

Тяжело дыша, в дом вбежали остальные рекруты.

– Ну и как, господин бард, достаточно легендарно? – спросил Вульф бесцветным голосом.

Эдвин не ответил, но на его лице отразилась смесь удивления и страха. Одноглазый явно был доволен произведенным впечатлением. Повернулся к схваченным наемникам и натянул на лицо исключительно неприятную улыбку.

– Вот и прекрасно. Ты тогда иди сочинять балладу, а я с этими господами планирую немножко поболтать. Мне так кажется, что скоро они будут буквально гореть желанием поговорить.

Люциус громко зевнул. Этим утром они проверили уже двоих, оба раза с одинаково мизерными результатами. Было уже за полдень, и бой на ферме наверняка уже закончился. Все выяснилось, виновный наказан. Насколько он понимал, скорей всего, они с Кларой зря тратили время, вопрос решили без них. Вместо всего этого он мог быть совсем в другом месте. В патруле у фермы старого Нолана. Рядом с Амелией.

– Мы прибыли, – вырвал его из задумчивости голос Клары.

Действительно, они прибыли на место. В дом охотника Хелиера. Люциус слез с коня и двинулся за напарницей. Весь день он старался не вставать у нее на пути. Что-то в Кларе совершенно лишало его воли. С другой стороны – он предпочитал быть в патруле с ней, а не с Матильдой, потому что Матильду он совершенно банально боялся.

– Хелиер? – Серая Стражница постучала в двери, те сами приоткрылись. – Извини, если мешаем, но нам надо задать тебе пару вопросов.

– Да, конечно, – долетел голос из глубины дома. – Заходите.

Люциус никогда не был у Хелиера. Дом охотника стоял на отшибе, далеко от обычных маршрутов патрулей Стражи. Дом был скромный, но вполне солидный. В горнице находились несколько кресел, столик, кровать и скромная кухня. Сам хозяин явно чем-то был занят в продуктовой кладовке. Люциус уже пошел было туда, когда Клара движением головы указала ему на лежащие в углу кожаные сумки. Похоже было, что Хелиер собирался в дорогу. Дама повернулась к дверям и тихо двинулась на выход. Монах поспешил за ней; к сожалению, далеко уйти они не смогли.

– Уже уходите? С чего такая спешка? – донесся голос от входа в кладовую.

– Да ничего особенного, просто… – Клара осеклась, увидев в руках собеседника заряженный арбалет.

– Из того, что вы так просто сюда вошли, делаю вывод, что я застал вас врасплох. Это хорошо, значит, у вас есть шанс выйти отсюда живыми. Люциус, как у тебя с веревками, в узлах разбираешься?

– Я… Монастырь был на острове, поэтому мы часто рыбачили с лодки, такой парусной и с веревками… так что я…

– Хорошо. – Голос Хелиера был не таким, как всегда. Не был вежливым и дружелюбным. Сейчас в нем звучала угроза. – Клара, присаживайся поудобнее. Люциус, ты привяжешь ее к креслу. Ноги к ножкам, руки сзади, за спинкой. Только без глупостей, я буду присматривать. И я тоже знаю кое-что о веревках.

Девушка не сопротивлялась, послушно села на указанное место. Монах сперва пытался припомнить хитрость, которой его научил кто-то из обитателей монастыря. Узел, который кажется крепким, но при сильном рывке развязывается сам. К сожалению, из-за волнения память отказала ему. В голове остался только самый крепкий из показанных ему узлов.

– Не слишком крепко, – предупредил Эстилиус. – Боюсь, вам придется провести какое-то время с этими веревками на руках. И думаю, что вы не хотели бы пережать приток крови к конечностям. Да, вот так лучше. Прекрасно, теперь присаживайся рядом и привяжи себе ноги. Отлично, парень. Ну вот, может, мы и вправду все выйдем отсюда живыми. Руки назад.

Мужчина отложил арбалет и связал пленнику руки. Начал собирать свой багаж.

Люциус почувствовал внезапную волну паники, связанную с невозможностью двигаться. Попробовал успокоить себя молитвой, но внезапно подумал, что, если останется так сидеть долгое время, ему придется как-то отправлять естественные потребности. Эта мысль сразу вызвала тяжесть в мочевом пузыре, что дополнительно ухудшило ситуацию. Он тяжело задышал.

– Спокойно, самое плохое уже позади, – обнадежил Эстилиус, выходя наружу. – Через несколько часов кто-то наверняка приедет, чтоб проверить, почему вы не возвращаетесь, и… – Он застыл в дверях, прислушался.

Шепнул:

– Курва.

Тут же закрыл дверь и выкрикнул:

– У меня заложники!

Улыбнулся, крепче сжимая арбалет.

– Однако придется составить вам компанию дольше, чем я планировал, – объявил он невероятно спокойным тоном, после чего принялся баррикадировать окна подушками, сумками и всем, что попадалось под руку.

– Если Жнецы уже здесь, значит, твои наемники тебя выдали, – наконец отозвалась Клара. – Это конец, бежать тебе некуда. Лучше сдайся сейчас и сбереги себе…

– Нет, – прервал он девушку. – Я зашел уже слишком далеко.

– Тебе не выйти отсюда живым.

– Лучше, чтоб ты ошибалась, девочка, потому что в одном могу вас заверить. Если я сегодня погибну, то точно не один.

До сего дня князь Терила считал себя терпеливым человеком. Сейчас он нервно ходил кругами, не в силах собрать мысли. Остальные рекруты, казалось, вели себя более дисциплинированно, что еще больше его нервировало. Матильда зашивала плечо Риа, а Касс завороженно наблюдала за этим. Магнус и Эдвин засели в кустах по другую сторону дома Хелиера. Серые Плащи в компании Натаниэля уже некоторое время спорили над нарисованным вручную планом дома.

– Нет, пока у него двое моих людей, – твердо заявил Олаф. – Мы его окружили, ему не уйти никуда.

– Что, если он прикроется заложниками, чтоб уехать отсюда? – спросил Вульф.

– Уехать куда? Он не продержится в Чаще один, а куда уж тянуть с собой кого-то из заложников. Он ведь не идиот, понимает, что это конец.

– Не стоит его недооценивать, он уже и не из таких ситуаций выходил.

– Может, это ты его переоцениваешь. Он тут спокойно живет уже почти четыре года. Это достаточно много времени, чтоб утратить бдительность. Может быть, раньше он действительно всегда имел туза в рукаве, но сейчас он старый и уставший. Уж я кое-что об этом знаю.

– Может, да, а может, и нет. Но одно хочу тебе сразу сказать. В крайнем случае я всю твою чертову командорию не пожалею, но уйти этому подонку не дам.

– Тогда очень хорошо, что как начальник этой чертовой командории, я осуществляю власть на этой территории. И ничего тебе не дам сделать без моего согласия. Понял меня?

– Как нельзя лучше. Но я все равно считаю, что нам надо атаковать. Чем дольше это продолжается, тем больше опасность того, что он найдет все же какого-то туза в рукаве.

– Я согласен с Вульфом, – сказал Дункан. – Нам надо атаковать, когда стемнеет. Довести до ситуации, когда Касс будет видеть Эстилиуса. Тогда…

– Ты рехнулся? – вмешался Натаниэль. – Если мы пойдем на штурм, он может убить Клару и Люциуса.

– Если не пойдем, то тоже может. Вульф прав, чем дольше это тянется, тем больше риск чего-то неожиданного. Этот человек убил уже пять Серых Стражников и одного рекрута. Он слишком опасен, чтобы…

– Чтобы что? Чтобы позволить ему бежать в Пущу и больше никогда не убить ни одного Серого Стражника? Включая пару твоих подчиненных, которых он держит в доме?

– Мы не можем позволить ему уйти, и ты отлично об этом знаешь. Если ты на минуту отстранишься от личных эмоций, то увидишь, что это единственная…

– Ты позволишь им погибнуть!

– Я пытаюсь их спасти!

– Мы сейчас говорим не о какой-то абстрактной идее! Мы говорим о Кларе!

– Клара знала, что делает, когда поступала сюда на службу. И Люциус тоже. У Ордена свои законы.

– В задницу Орден! Не позволю тебе ее убить!

– Цыц, щенки! – заорал Олаф. – Вам что, курва, кажется, что это какой-то долбаный рынок? Что тот, кто громче орет, тот и прав? Князь, жизнь Серого Стражника полна опасностей и часто кончается трагической гибелью. Не нравится тебе, так снимай перстень и проваливай на хрен из моей командории, понял меня?

Натаниэль потупил взгляд, стыдясь собственного взрыва эмоций. Пробормотал что-то.

– Громче.

– Да, я понял.

– Прекрасно. А теперь слушайте внимательно. Не будет никакого штурма и никакого риска жизни заложников. По крайней мере, пока я не приму иное решение. Сейчас пусть Хелиер посидит и понервничает. Послушает, как Монах жалко паникует, послушает, как Клара попробует навязать ему игру, уж не знаю какую. А перед закатом я пойду с ним поговорить. Выяснить пару вещей. А потом приму решение. Всё поняли? Прекрасно. Теперь, Князь, Дункан, марш на противоположные концы поляны. И если кто-то еще чего вякнет, я ему так жопу напинаю, что внуки его еще сидеть не смогут.

Натаниэль неохотно тронулся в указанном направлении, чувствуя себя как поставленный в угол ребенок. За спиной успел еще услышать голос Вульфа:

– Вот сейчас самое трудное. Ожидание.

Клара в очередной раз попробовала выпутаться из пут. К сожалению, Люциус оказался на удивление способным в завязывании узлов.

– Тебе повезло, – обратилась она к сидящему в углу помещения Хелиеру.

– В самом деле?

– Тебе попалась пара наименее опасных рекрутов в округе. Правда, это означает, что все самые опасные остались за этими дверями. Не говоря уже о Жнецах. Вульф и Риа. Может, ты о них не слышал, сидя здесь…

– Знаю о них больше, чем ты. В последние годы знания на тему Братства Палачей стали для меня основой выживания. Одноглазый Вульф, тридцать четыре года, – процитировал он по памяти. – Сын знаменитого инструктора фехтования из Тонущего Порта. Глаз потерял якобы во время тренировки с отцом. Рекрутом стал в пятнадцать лет, через год получил плащ, уже тогда имея репутацию отличного бойца. Двумя годами позже вызвал на поединок самого Ульма, Кровавого Пилигрима. Проиграл, но произвел настолько сильное впечатление, что через несколько недель его приняли в Братство Палачей. Тогда же стал учеником Ульма. Как в следствии, так и в бою терпелив, методичен и неуступчив. Шестнадцать официальных казней плащеубийц. В сумме количество его жертв оценивается в полсотни. В последнее время одного его имени достаточно, чтобы решать проблемы. Риа, с ней труднее. Возраст пятнадцать лет, почти шестнадцать. Рекрутом стала в возрасте двенадцати лет, по личному желанию Вульфа. Некоторые полагают, что она его дочь или любовница, но обе версии кажутся одинаково маловероятными. Предыдущая ее жизнь неизвестна, но известно, что, когда надела перстень, уже имела невероятные для своего возраста способности. Я лично полагаю, что Вульф просто заметил в ней родственную душу, прирожденного убийцу. Так или иначе, в тринадцать лет получила плащ, и сразу же была принята в Братство Палачей. С этого момента является его подопечной. Количество жертв оценить трудно, поскольку она специализируется в тайных убийствах. В открытом бою намного менее опасна, но для открытого боя есть Вульф. Этого хватит, или тебе рассказать и об остальных двадцати девяти людях, что нынче носят серебряные перстни с Косарем?

– Вижу, что ты действительно разбираешься в теме.

– Ты бы удивилась, узнав, сколько людей живут на торговле подобной информацией. Стража прекрасно умеет стеречь свои секреты, но рынок на них довольно велик и не ограничивается только плащеубийцами и магами. Так что я знаю, что находится за этими дверями, я скрывался от этого десять лет.

Клара еще какое-то время оценивающе смотрела на мужчину. Угрозы явно ни к чему не привели. Пора менять тактику.

– Люциус, все в порядке?

– Да, – ответил ее товарищ, тяжело дыша. По его покрасневшему лицу стекали крупные капли пота.

– Не переживай, еще встретишь Амелию.

– Конечно, я… О господи, я даже об этом не подумал… Я… Если я погибну, то уже ее не встречу! Никогда… И у нас не будет детей… Я даже не думал об этом, но… О господи, я хочу иметь с ней детей, построить дом, иметь семью, внуков… – Его дыхание стало еще более рваным. – Задыхаюсь, задыхаюсь…

– Успокойся, мальчик. – Хелиер встал и подошел ближе.

– Уже… уже лучше… Я ее люблю! О господи, я ее люблю… Ох, сейчас меня стошнит…

– Подставить тебе тазик? – В голосе плащеубийцы появилась нотка заботы. Клара подумала, что это действует даже лучше, чем она предполагала.

– Не надо, мне уже лучше. Просто… эта комната… показалась вдруг такой тесной. И не могу перестать думать об Амелии. И о том, как… Подожди, ведь это ты дал мне тот подарок, который я ей подарил, тот браслетик. За то, что я лечил тебя, когда ты зимой болел. О господи, я тебя вылечил. Помог убийце! И… и ты ел с нами за одним столом в командории. Помогал нам.

– Успокойся. Я должен был держаться к вам поближе. Как в поговорке – друзей держи близко, а врагов еще ближе. Ничего личного. В конце концов, это не я вас преследую, а вы меня. И успокойся. Еще увидишь Амелию.

– Если только ты нас не убьешь, – вмешалась Клара.

– Да не убью я вас… Разве что мне выбора не оставят, – добавил он, подумав. – Но я сомневаюсь, чтоб до этого дошло. Там командует Олаф, а при всех своих недостатках он человек вполне адекватный, особенно когда не пьет.

Хелиер вернулся на свое место в углу.

– Тяжело, наверное, изображать кого-то, кем ты не являешься, – заговорила девушка.

– Я привык.

– Неправда, к этому нельзя привыкнуть.

– А что ты об этом можешь знать?

Клара в очередной раз присмотрелась к Эстилиусу. Очередной этап требовал полного доверия с его стороны. Она взвешивала разные слезливые истории, но в итоге решила, что тут будет нужна правда. Вся правда.

– Я знаю об этом все.

– В самом деле, благородная госпожа? Не иначе как ты всю жизнь притворялась, что любишь роскошь и красивые одежды.

– Нет. Я люблю роскошь и красивые одежды. Но я не благородная госпожа. Моя мать была служанкой. И никто не знает, кем был мой отец. Может, аристократом, а может, и конюхом. Насколько я знаю, выбор потенциальных подозреваемых достаточно велик.

– Врешь ведь. Ублюдки служанок не получают такого образования, как ты.

– Ты когда-нибудь слышал о слуге-товарище? Наверное, нет, это старая традиция в Вольных Городах. Сейчас ее придерживаются уж только самые старинные из семей. Когда ребенок из такой семьи еще совсем маленький, лет четырех-пяти от роду, ему подбирают маленького слугу. Ребенка того же пола, с близкими физическими чертами. Их воспитывают вместе, учат одному и тому же, едят они одно и то же, ходят на одни и те же приемы. Слуга-товарищ – это дуэнья, охранник и лучший друг одновременно. И вот это все и есть я. Точней, была этим всем. Тенью девушки по имени Мюриэль Денен. По мнению аристократов, быть тенью – огромная честь. Некоторые из нас даже вошли в легенды. Особенно те, которые отдали жизнь за хозяина или покончили с собой, когда не сумели его уберечь. Да, этих на самом деле ценят. Или вот есть еще Ирмин, который прославился тем, что совершил самоубийство, когда его воинская слава начала затмевать славу его хозяина. Вот настоящий пример для подражания, ему даже памятник стоит в Большом Порту. На одной из площадей поменьше.

– И это твой повод для недовольства? Ты жила в роскоши, невзирая на низкое происхождение. Да уж, это ужасно, понимаю твою боль.

– А ты думаешь, это так легко? Быть вечно человеком извне? Жить среди этих людей, сознавая, что все они смотрят на тебя сверху вниз? Терпят тебя только в силу какой-то старой традиции. Помогать своей ближайшей подруге устраивать свидания – сознавая, что если попадемся, то ее наказанием будет максимум недовольный взгляд отца, а моим минимум порка? Мне быстро пришлось научиться, как жить среди них. Показывать им то, что хотят видеть. Как, звучит знакомо?

– Ты пытаешься меня разжалобить, девочка?

– Я просто рассказываю свою историю.

– Ну и как ты здесь очутилась?

– Мюриэль умерла. Ничего театрального. Однажды просто почувствовала себя плохо. На следующий день еще хуже, а на третий день умерла. Это было удивительное ощущение – моя ближайшая подруга, почти сестра, лежала там мертвая, а я могла думать только о том, что наконец свободна. Ее семья во мне больше не нуждалась; позволили мне оставить платья, дали немного денег на дорогу и выставили за двери. Просто так, как ненужный предмет. Мюриэль всегда любила истории про Стражу, мечтала о приключениях. А я мечтала о молодом красивом аристократе, который не относился бы ко мне как к доступной девушке – которая выглядит почти так же, как девушка, в которую он влюбился. Ну что же, ее мечту исполнить оказалось проще.

– Ну да, а попутно исполнилась и твоя. Удачно совпало.

– Я думаю, судьба мне кое-что задолжала. Ну и вдобавок моя мечта исполняется лишь до тех пор, пока я изображаю из себя Мюриэль. Когда все выйдет на свет… Что говорить, Эверсоны не переносят мезальянсов. Хотя о чем это я, мы отсюда все равно живыми не выйдем.

– Не будь такой страшной пессимисткой.

– Ты тут умрешь. И это печально, потому что я любила тебя как Хелиера, и не думаю, чтоб ты заслуживал такой судьбы. Но такова правда и пора с этим смириться. Вульф и Риа не позволят тебе выйти отсюда живым, а если б у тебя был туз в рукаве, то ты уже б им воспользовался, а не слушал тут мой слезливый рассказ. Так что ты умрешь, а, как ты уже сказал, в одиночку умирать не планируешь. И в итоге это конец. Для всех нас.

Люциус снова тяжело задышал. Эстилиус не ответил, лишь всматривался в какую-то известную только ему точку на стене. Длинные лучи солнца, влетающие в щели между подушками, ясно указывали, что приближался вечер.

Натаниэль сидел на старом пне и наблюдал за домом Хелиера. Время от времени он непроизвольно поглядывал на солнце – приближался закат. Ожидание буквально осязаемо повисло в воздухе, так казалось Князю.

– Я слышал, что ты накричал на Дункана, – заметил Эдвин, подходя ближе. – Вечно я пропускаю самые забавные ситуации.

– Отвали.

– Да перестань, тебе нужно с кем-то поговорить. Не на пользу так человеку сидеть одному и нервничать.

– Иди уже.

– Ты когда-нибудь видел хоть одну из театральных постановок по мифам? Из Вольных Городов? – Бард полностью проигнорировал слова товарища и присел на соседний пенек. – Я прямо очень по ним скучаю, мне их сильно не хватает. Женщины, что играют древних героинь, всегда носят совершенно дурацкие наряды. Броню, которая открывает больше, чем заслоняет, и наверняка никого не защитит от удара. Корсеты, что явно ограничивают свободу движений, странно сконструированные. Ну вот такого рода вещи. И к тому же актрисы, что втискиваются в эти шмотки, всегда отличаются хорошим таким размером бюста. В самом деле, плоскогрудая актриса никогда не сможет сыграть Мордону Драконоубийцу, Ламрию Освободительницу, Ксенати Воительницу. И даже Ольвену Милосердную. Может, иногда Теган Мелодичную или Сару Скрытую, но…

– Отвали. – На этот раз слово прозвучало уже скорей как просьба.

– Минутку, я рассказываю. Отвлекаю твое внимание от причины твоего волнения. Так на чем я остановился? Ага, так вот, все эти героини жили сотни лет тому назад, большинство еще до создания Империи. Например, Ламрия Освободительница руководила последним восстанием Вольных Городов против Императора лет за триста до Катастрофы. В итоге ее предали собственные генералы, которые решили обменять свободу на частичную независимость и много золота. А, кому я это рассказываю, наверняка какой-нибудь твой предок был одним из тех, кто это золото и поставили?

– Ну, конкретно говоря, один из них и придумал всю эту сделку.

– Вот именно. Во всяком случае, Ламрию порубили на куски на арене, а сейчас во всех Вольных Городах стоят ее полуобнаженные статуи.

– Это была соль твоего рассказа?

– Нет. Не торопи меня. Нельзя подгонять хороший рассказ.

– Хороший…

– Так вот, я когда-то видел прижизненные портреты Ламрии. На большинстве из них она выглядит как обычная скромная благородная дама, одетая согласно тогдашней моде в платье, закрывающее все, от шеи до щиколоток. На одном из портретов, единственном, где она в боевом облачении, художник изобразил ее в обычной броне легионерского типа и в шлеме. Сразу даже и не скажешь, что на картине женщина. А вытекает это из того, что Ламрия вообще не была воином. Она была политиком и организатором. Смогла выторговать союз между Городами, поднять людей своими речами, организовать тыл и снабжение для армии. Лишь два раза реально командовала в битве. И, несмотря на победы, современные ей военные считали, что она совершала невероятные ошибки. А сегодня мы помним ее как могучую воительницу, что вырывала врагам сердца голыми руками, а также бегала в наряде, который опытную шлюху бы заставил покраснеть. Кстати сказать, из надежных источников знаю, что не одна проститутка в Вольных Городах держит в шкафу костюм, имитирующий тот, что Ламрия якобы носила как невольница Императора. Ну, знаешь, тот золотой…

– На самом деле у твоей истории ведь нет конца, правда?

– Разумеется, есть. Просто я иду к нему непрямыми дорогами, немного заблудившись по собственному желанию. Во всяком случае, женщины из Вольных Городов могут о себе позаботиться. А их сила не проистекает из того, что могут вырывать сердца голыми руками, как Матильда… Кстати говоря, Матильда была бы идеальна в роли Мордоны Драконоубийцы…

– Эдвин…

– Да… Я хочу сказать, что Клара справится.

– И ты решил, что не сможешь этого сказать без того, чтоб рассказать всю эту историю?

– Ну что ж, я, когда нервничаю, начинаю трепаться. Это такая реакция на стресс. Кстати говоря, раз уж зашел разговор, отчего вы с Кларой до сих пор не переспали?

– Я тебя сейчас ударю.

– Слишком интимный вопрос, да? Приношу извинения. И понимаю, что в обычной ситуации не было бы в этом ничего странного. Наверняка ты б до сего дня не мог даже подойти к Кларе без присутствия дуэньи. Но знаешь, тут дуэньи нет. Ну разве что Касс, но даже и она не все время проводит рядом с Кларой.

– Ты чего конкретно не понял в утверждении «сейчас ударю»?

– Более того. – Эдвин театральным жестом поднял указательный палец. – Я уверен, что в обычной ситуации ты бы скрасил себе ожидание, развлекаясь с какой-нибудь служанкой или куртизанкой. И будем честны, в здешней округе тоже достаточно девушек, которые охотно бы раздвинули ноги перед настоящим князем, пусть даже ни одна из них не имеет понятия, где находится Терил. Соответственно, тот факт, что ты так долго ждешь, приводит меня к заключению о том, что Клара полностью обвела тебя вокруг пальца. И, в результате, что ты ее любишь.

– Очевидно, что я ее люблю. Если ты надеялся, что я не признаюсь и ты сможешь муссировать дальше эту тему, то боюсь, я тебя разочарую.

– Ну да, я полагал, что ты будешь возражать. Но не это было моей целью. Ты, возможно, не знаешь этого, но ты не самый любимый из моих друзей. Не скажу, что не люблю тебя, но среди рекрутов решительно люблю тебя менее всех.

– Насколько я ориентируюсь, это весьма распространенное чувство в нашей командории.

– Есть такое. Но, несмотря на это, все же я немного тебя люблю. И вижу, что ты меняешься. То есть – нормально разговариваешь с Магнусом, не докучаешь Касс, терпишь этот разговор.

– Еле.

– Я просто хотел тебя предостеречь.

– Перед?

– Перед Кларой. Она… лгунья. Одна из лучших среди тех, что я встречал. А встречал я много, разбираюсь в них. И, что хуже всего, ты ей тоже нужен. Думаю, что раньше или позже это склонит ее к честности. И… я просто хочу сказать… когда это произойдет… не обижай ее.

– Не имею понятия, о чем ты говоришь.

– Да, я знаю. И все же я чувствовал, что должен это сказать…

– Он пошел. – Натаниэль вскочил на ноги и с трудом удержался, чтоб не броситься вперед. Вместо этого в тишине наблюдал, как Олаф медленным шагом подходит к дому.

Клара и Люциус слушали в тишине. Хелиер, опершись о дверь, разговаривал с голосом, доносящимся с другой стороны.

– Я могу занять их место, – предложил Олаф.

– Нет, спасибо. Чувствую, что только ты сдерживаешь Вульфа от того, чтоб сжечь этот дом.

– Возможно, но я не смогу сдерживать его вечно.

– Я понимаю. К сожалению.

– Ну что же, видимо, это подходящий момент, чтоб спросить, есть ли у тебя какой-нибудь план? Или просто так и будешь там сидеть, закрывшись с моими людьми?

– Конечно, у меня есть план, старина.

– Такой, что не предусматривает большого количества трупов?

Эстилиус не ответил.

– Я так и думал. Дам тебе еще немного времени, Хелиер, за то, что ты был отличным собутыльником. Но ты не переживешь эту ночь. Я это знаю, и ты это знаешь. Помолись Господу, попрощайся с миром и выходи. Тогда могу тебе обещать быструю смерть. Если Вульф и его сучка вынуждены будут прийти за тобой… тогда быстро не будет. Ты понимаешь?

– Да.

– Я сейчас вернусь к ним. У тебя есть время подумать, но немного.

Снаружи донесся звук удаляющихся шагов.

– Это лучшее предложение, которое ты получишь, – тихо сказала Клара.

– Я знаю, – ответил мужчина, не трогаясь с места. – Я не хотел его убивать. Того, первого. Да, в общем, и ни одного из них. Это был случай, обычная потасовка в корчме. На следующий день я даже не помнил, что я это сделал. Проснулся в увольнении со страшным похмельем и весь в крови. Думал, что, видимо, ввязался в какую-то крупную драку. Только днем я узнал, что меня ищут. Тот Серый, что за мной приехал, думал, что я мелкая рыбешка. Даже не вынул меча, когда объявил мне, что приехал убить меня. А потом уже не мог, потому что я вогнал ему нож в глаз, забрал коня и бросился бежать. Просто я не хотел умирать. Не так, не за что-то, чего я даже не помню. Потом были еще трое, нет, четверо. Включая того рекрута. Глупый щенок подумал небось, что станет героем, прямо на мой меч набежал. Еще кричал при этом – наверное, чтоб добавить себе смелости.

Мужчина сглотнул.

– Я автоматически отреагировал, пацан умер до того, как я понял, с кем имею дело. А остальные… Вульф небось думает, что я какой-то чертов гений, да? Иначе бы он и не приехал сюда. А это все было глупое везение. – Он грустно улыбнулся. – Однажды у меня как раз под рукой было несколько наемников, они ранили Жнеца, а я добил. Другой мой преследователь попал в глупую ловушку. Западня в полу, как в паршивой балладе. В то время я как раз увлекался ловушками. Я их спроектировал и построил десятки, а он попался в самую банальную и сломал себе шею, упав на этаж вниз. И еще был тот, последний. Поймал меня со спущенными штанами, дословно. В каком-то маленьком бордельчике. Я попробовал в окно выскочить, но он успел схватить меня за ноги и стал тащить обратно. И тут проститутка, с которой я был, и всадила ему нож в спину. Думала, что он бандит какой-то. В итоге не я его убил, но раз уж я все равно в розыске, велел бедняге валить все на меня. И вот, пожалуйста, Эстилиус Плащеубийца, угроза, достойная самого Одноглазого Вульфа. Жалкая штука эта настоящая жизнь, а?

– Не хочу умирать, – сказала Клара.

– Проблема в том, что и я тоже не хочу.

– Сколько еще человек погибнет из-за всего этого?

– Нисколько, если оставите меня в покое. Это все, чего я хочу. Покоя. Я устал.

– Ты можешь получить покой. Это просто. Отвяжи нас и выходи. И все, это будет конец, покой. Никаких больше трупов, никаких побегов.

– Ты мне голову морочишь, – заметил он.

– Я пытаюсь выжить. Ты бы сам то же самое делал. Единственная разница в том, что я никого не убила.

– Ты хочешь меня убить.

– Ты уже мертвый. Только прими это и развяжи меня. И все, больше никто не погибнет. Это будет конец. Люциус вернется к Амелии, и у них будут дети. Может, даже назовут одного ребенка в твою честь. Ты ведь не хочешь их разлучать. Так же как не хотел убивать никого из членов Ордена. Ты дрался, убегал, пытался выжить, и это было хорошо. Это было правильно. Но сейчас уже все, конец. Ты не выйдешь отсюда живым. И все, что ты можешь сейчас сделать, это только решить, сколько человек умрут вместе с тобой.

Он тяжело встал. Отложил арбалет и подошел к ней.

– Они будут убивать меня медленно. Болезненно. Не важно, что обещал Олаф. Им надо сперва вытянуть из меня всю информацию. Заставят меня страдать.

– Я могу сделать это быстро, – сказала Клара печально. – Безболезненно. Только развяжи меня. Я буду с тобой до конца. Эта смерть лучше, чем та, что ждет за дверью.

– А вот это точно самое лучшее предложение на сегодня, – заметил он, попытавшись улыбнуться. Подошел и развязал ей руки. Потом подал ей нож.

Клара размяла руки. Разрезала путы Люциуса, потом медленно подошла к убийце. Нежно поцеловала его в лоб, а потом ударила в шею. Рукоятью ножа. Когда мужчина упал наземь, добавила несколько пинков в живот и голову.

– Свяжи его, – приказала твердо. – И быстро, пока он не очнулся.

Монах осторожно подошел к мужчине и выполнил приказ.

– Ты же обещала, что убьешь его.

– Я солгала.

– Но…

– Ты же сам слышал, Жнецы хотят его допросить. Это значит, что если мы доставим его живым, то получим лучшие рекомендации от них. Кроме того, этот подонок лишил нас свободы. Использовал для своих целей. Нет повода нам не поступить так же. Это он взял нас в заложники и убил бы без колебания, если б это было ему выгодно. Так, как убил всех до нас. Это плохой человек, и именно мы его поймали.

– Да… наверное.

– В таком случае еще одно. То, что я говорила о своем прошлом. Если ты кому-то это повторишь, твоя жизнь станет адом. Ты понял?

– Да, но…

– Вот и отлично. – Клара поправила одежду и причесалась. Вызвала на лицо самую обаятельную из улыбок и подошла к двери.

– Уже все! – крикнула она. – Извините, что так много времени это заняло, но Эстилиус уже ждет, связанный, готовый для допроса.

– Ты сама его победила? – спросил Вульф, подходя ближе. Риа тем временем влетела внутрь, чтобы проверить ситуацию.

– Люциус помог.

– Самый разыскиваемый плащеубийца десятилетия, и взяла его пара детей. Интересно, как вы этого добились?

– Старым проверенным методом. Я ему сказала то, что он хотел слышать. Я рассчитываю, что ты упомянешь наш успех в своем рапорте Совету. А теперь извините, я с завтрака ничего не ела. Натаниэль, ты проводишь меня до командории?

– Разумеется, моя госпожа, – спокойно ответил Князь, хотя было видно, что он с трудом сдерживается, чтобы не обнять ее.

– Да, этот допрос, – вспомнила она, уходя. – Он будет болезненным?

– Как правило, бывает, – признал Вульф.

– Вот и хорошо, – ответила Клара и пошла своей дорогой. За спиной услышала голос Дункана:

– Когда вы уже с ним закончите, то есть одна вещь, в которой он нам может пригодиться. Ему предстоит кое в чем признаться во время допроса. Для блага Стражи.

Люциус с интересом наблюдал за тем, как куклы, изображающие старый год, одна за другой падали в костер. Языки пламени весело взлетали вверх каждый раз, когда очередной деревянный старичок расставался в них со своей жизнью. Идея встречи нового года в марте сперва казалась Монаху чудачеством, но позже стали понятны преимущества этого. Жители Пограничья встречали новое начало не среди мрачной зимы, а вместе с приходом весны. Когда мир пробуждался к жизни и действительно могло показаться, что начинается что-то новое. День рождения.

Все жители округи собрались по этому поводу среди руин, окружающих Новую Сребрницу. Были тут даже жители Рубежницы и Глубиновки, которые обычно держались наособицу от жителей других поселений. Само собой не было тут жителей Дальнего, но они никогда и не покидали свои взгорья. Женщины весело танцевали среди костров, а их мужья и отцы меж тем недоверчиво посматривали на вьющихся вокруг легионеров. Эдвин и Велин наигрывали веселые мелодии, пели песни родом из дальних стран. Матильда, Касс и Магнус с живостью выплясывали среди других танцующих.

Весь страх и беспокойство предыдущего дня куда-то пропали. Хотя и не для всех.

Люциус медленно подошел к сидящей в сторонке Кларе. Он не очень знал, как начать разговор, поэтому с минуту просто стоял около нее. Потом испугался, что выглядит глупо, и тогда поспешил сказать первое, что пришло в голову:

– Вчера ты была очень смелой.

– Неправда, – ответила девушка вежливо, не глядя на него.

– В самом деле. Я совершенно запаниковал, думал только о том, как не обмочиться, чтобы сохранить хоть чуть достоинства. Но ты все время держала ситуацию под контролем. Это было…

– Ты помнишь наш договор? Никому ни слова, – резко сказала она, наконец взглянув на него.

– Будь спокойна. Я никому не скажу. Я хотел только… Если бы ты хотела с кем-то об этом поговорить. Если…

– Нет нужды, – прервала она его. Тут же, однако, добавила, уже мягче: – Ты был там.

– Что?

– Я поэтому и не боялась. Потому что была не одна. Ты сидел рядом. И я знала, что за стеной все остальные.

– Ну что ж… Но я все равно был в ужасе.

– Да и кроме того, он ведь не был убийцей. Если б он решил, что другого выхода нет, то да, убил бы нас, но сделал бы это быстро, причиняя как можно меньше страданий. Не такая смерть меня ждет, – очень печально закончила она. – Твоя любимая идет.

Она сказала это очень быстро, не дав ему времени ничего сделать.

Люциус обернулся и увидел подбегающую к нему Амелию. Он хотел все же продолжить разговор, но Клара встала и быстрым шагом ушла. А прежде чем он решился последовать за ней, оказался в объятиях любимой.

– Я только что обо всем услышала. С тобой все в порядке? – Забота в ее голосе наполнила его удивительной радостью.

– Нет. Все было не так плохо.

– Ты был в заложниках у плащеубийцы.

– Ну да, выглядело это не очень хорошо, но… – Он задумался, что сказал бы Эдвин в такой ситуации. – Знаешь, я живу опасной жизнью. Тебе придется с этим примириться, если…

– Если?

– Амелия, все то время, когда я был там связан, единственное, о чем я мог думать… – Он заколебался, вспоминая, о чем же на самом деле там думал. – Я думал о том, что никогда уже тебя не увижу. А я не хочу уже никогда больше тебя не увидеть. То есть я хочу уже всегда тебя видеть… Как-то нескладно вышло.

– А, так это ты тот умник из командории. – Она улыбнулась, а потом поцеловала его, и это был самый прекрасный момент во всей жизни Люциуса, во всех ее шестнадцати годах. – Я тоже не хочу уже никогда больше тебя не увидеть. Значит, нам придется что-то с этим сделать. Ну, например… уже всегда друг друга видеть.

Они стояли так некоторое время, а потом Люциус набрался смелости и поцеловал ее. Мир был прекрасен этой ночью. Начиналось нечто новое.

– Люди, люди! – долетел до них голос Дункана. – Соберитесь!

Толпа понемногу потянулась в направлении самого большого костра. Люциус и Амелия, тесно обнявшись, двинулись за ней.

– Мы собрались здесь, – начал командир рекрутов, – для того, чтобы, согласно с традицией Границы, проводить бывший год и начать новый, сто третий от завершения Чумы.

Ночь взорвалась аплодисментами и веселыми криками. Дункан подождал, пока вновь наступит тишина.

– Это был тяжелый год для всех нас. Много случилось, много дурного. Но мы продержались, выстояли. Вместе. А теперь наши усилия начинают приносить плоды. Несколько недель назад сюда прибыл господин Болит, чтобы возобновить добычу в здешних шахтах. И еще с нами отряд Имперского Легиона, чтобы помочь в охране этих земель. Цивилизация возвращается в Пограничье, и я верю, что через год мы будем праздновать еще большие достижения. К сожалению, есть и менее приятные вещи. Часть из вас уже знает, что в последние дни Серая Стража разыскивала в округе одного преступника. Человека, на котором смерть нескольких членов Ордена и пособничество чернокнижникам. Человека, который коварно укрывался среди нас. Тем не менее никто не избегнет справедливости Стражи. Двое членов Братства Палачей прибыли сюда, выследили его и схватили. Этим человеком оказался известный вам охотник Хелиер. Но это еще не всё. Во время допроса Эстилиус, ибо таково его настоящее имя, признался еще в одном преступлении. Это он убил Йокунду и ее детей и тем навлек на нас ужасное проклятие, что стоило жизни так многим. Преступления этого человека коснулись как Стражи, так и вас, местных. Тем не менее мы можем уже вздохнуть свободно и начать этот год, зная, что он заплатил за все свои деяния и все мы уже в безопасности. И это все, что я хотел сказать вам сегодня. Счастливого нового года!

– Счастливого нового года! – отозвалась толпа.

Люциус поймал себя на том, что и вправду верит этим пожеланиям. Почему бы и нет. Огляделся вокруг. Эдвин и Велин начинали очередную песню. Матильда исчезла куда-то с Манфреем. Магнус рассказывал какую-то байку, как всегда окруженный стайкой женщин. Натаниэль и Клара стояли неподалеку, держась за руки и о чем-то перешептываясь. Риа, опершись на одну из полуразрушенных стен, смотрела на толпу как бы бесстрастно, но все же с гримаской, удивительно напоминающей улыбку. Касс заняла место, удобное для наблюдения за толпой сверху. Даже Олаф и Вульф казались веселыми, поднимая тост за тостом за столиком старейшин. В первый раз со дня прибытия сюда Люциус почувствовал, что все это еще может действительно хорошо закончиться.

Яромир увидел уже все, что хотел увидеть. Все же он немного задержался, присматриваясь к богато одетой брюнетке, шепчущейся с каким-то воином. Девушка ему понравилась. Надо будет не забыть о ней, когда он вернется сюда и приведет остальных налетчиков. Разумеется, присутствие Легиона несколько усложняло вопрос, но их племя уже давно не встречалось с достойным противником, ожидало его. Склавянин осторожно отступил в лес, особенно остерегаясь какой-то девки, которая стояла на одной из разрушенных стен. Когда он уже почувствовал себя в безопасности среди деревьев, встал и двинулся в направлении лагеря. Вождь Лютошал будет доволен новостями. Пять богатых деревень, от силы сотня легионеров, горстка Серых. Яромир еще никогда не дрался с Серыми, но много о них слышал. В основном идиотские легенды. Не важно, им не выстоять против Сыновей Змеи. Еще буквально несколько недель, и милостью Перуна это место запылает.