Глава 4

В воздухе стоял запах крови. Дункан знал такое, много раз ощущал его в подобных местах. Местах насилия и боли. Сегодняшний случай, однако, отличался от других. Он видел удивление вместе со страхом на лицах людей вокруг – но еще и на лицах своих друзей, судьи Адриана с сыновьями, охотника Хелиера.

– Хильда, Хатти и Холли, – перечислил Адриан, по очереди указывая на силуэты в кроватках. – Старшей было семь лет, младшей четыре.

Никто не отозвался. Стоящая в доме тишина просто душила присутствующих.

– А мать? – спросил Магнус.

– Йокунда, – ответил Манфрей. Все рефлекторно взглянули в сторону входа в соседнюю комнату. Через открытую дверь виднелась пропитанная кровью постель.

– Многовато тут народу, – сказал Натаниэль. – Манфрей, возьми своих людей, прочешите окрестности дома, может, какие-нибудь следы отыщутся. Мы с Хелиером обыщем помещения, а потом поговорим с хозяином. Это он нашел тела?

Судья Адриан подтвердил кивком.

– Бедный Николаос еще не пришел в себя настолько, чтоб рассказать об этом. Еле смог из себя что-то выдавить…

– Ну тогда дадим ему немного времени, – прервал Князь. – А теперь, не могли бы вы…

Он указал на двери. Собравшиеся покосились на командира рекрутов и после его подтверждения потянулись к выходу. В доме остались лишь стражники вместе с Хелиером и четыре тела.

– Быстро сделано, – оценил охотник, внимательно присмотревшись к телу Хильды. – Один плавный удар, от уха до уха. Кто бы это ни сделал, он умеет обращаться с ножом.

– Ничего необычного в здешних местах, – заметил Дункан. – Давайте подытожим то, что мы знаем. Преступник появился в середине ночи. Либо во время бурана, либо непосредственно перед ним. Судя по следам крови, напал на Йокунду в сенях. Нанес ей множество колотых ран. Потом уложил ее тело в кровать, пришел в детскую и перерезал горло девочкам. По очереди?

– Они слишком испугались, чтобы бежать? – предположил Хелиер.

– Либо у нас больше одного убийцы, – заметил командир рекрутов. – В таком случае это снова могут быть люди с холмов, слуги Гиганта.

– Двери не взломаны, – заметил Магнус. – Женщина впустила их, а значит, знала. Местные.

– Никто из местных ничего такого не сделал бы, – заверил следопыт.

– Ну, как вариант, она могла приютить путника, которого застал буран.

– Нет никаких следов, указывающих на магию, – подметил Князь. – Никаких свеч, символов, рисунков кровью. Это похоже больше на нормальное убийство, дело местных властей.

– Нормальное? – удивился его начальник. – В смысле?

– Я не вижу тут ничего сверхъестественного. Ничего, что требовало бы внимания Серой Стражи. Если хочешь, можно привести сюда Касс, пусть посмотрит, была ли в деле замешана магия, но…

– Нет, – прервал Магнус. – Здесь слишком много боли, даже для обычных людей.

– Какой смысл иметь Видящую в командории, если мы не можем использовать ее в таких ситуациях?

– Нет. – В голосе Великана прозвучала редкая для него решительность. – У ее дара есть своя цена. И эту цену платит она, а не мы. И не стоит нам ее дар разбазаривать.

Дункан минуту присматривался к своему подчиненному.

– Магнус прав, – решил он наконец. – Пока мы справимся сами. Касс привезем, только если я решу, что без нее не обойтись.

Натаниэль пожал плечами с типичной для него пренебрежительной миной.

– Может, это и правда был кто-то из местных? – вслух задумался Хелиер. – Укрылся здесь от бурана. Может, что-то выпили, он начал приставать? Одно за другим, и в итоге он ее изнасиловал. А потом убил вместе с детьми, чтобы его не выдали.

– А она была изнасилована? – спросил Дункан.

На лице охотника появилось замешательство. Он был опытным разведчиком, вдобавок бывшим легионером, и благодаря этому отлично сотрудничал со Стражей. Но иногда он становился на удивление стыдливым.

– У нас нет врача, чтобы это установить. То есть единственным врачом в округе является как раз Николаос. Но велеть мужчине самому проверить, не изнасиловали ли его жену перед смертью… Нет, так нельзя. Может быть, этот ваш монах мог бы…

– Нет, эта идея еще хуже, – сказал Натаниэль.

– Может быть, старая Илидия, – предположил Хелиер. – Можно было бы послать за ней в Стародуб…

– Господи! – Дункан не выдержал. Подошел к телу женщины и бесцеремонно задрал окровавленную ночную рубашку. – Нет ни синяков, ни любых других следов, что говорили бы об изнасиловании. Безусловно, полностью мы этого пока исключить не можем…

– Преступник мог интересоваться и не матерью, – заметил Князь.

Все взгляды обратились к трем детским телам в кроватках. Минуту стояла тишина, потом Магнус подошел к ним.

– Нет никаких следов, – выговорил он со смесью облегчения и отвращения. – Одежда, еда, ценности тоже – всё на своих местах.

Командир рекрутов вернулся к прерванной мысли:

– Предположим пока, что это не было изнасилование или грабеж. В таком случае самым очевидным поводом будет магия. Особенно принимая во внимание события полугодовой давности…

– Необязательно, – отозвался Великан. – Когда я был помоложе, в моей деревне убили одну девушку. Какой-то бродяга ее задушил. Когда его спросили, зачем он это сделал, он ответил, что жизнь полна страданий, а красивые женщины страдать не должны. Хочу сказать, что некоторые люди просто делают такое без видимого повода.

– Так или иначе, здесь мы уже закончили, – прервал дискуссию Дункан. – Мы с Натаниэлем и судьей Адрианом поедем поговорить с Николаосом. Вы берите еще несколько человек и езжайте к священнику в Новую Сребрницу. Пусть займется похоронами.

Было солнечное, хоть и морозное, январское утро. Землю покрывал толстый слой снега, скрывая все следы недавних событий. Дорога из осиротевшего дома доктора Николаоса до Новой Деревни заняла около часа.

– Есть что-то, что нужно про него знать заранее, до разговора? – спросил Натаниэль.

– Например?

– Например, кто вообще такой этот самый Николаос.

– Тебе не кажется, что за полгода ты вообще-то должен был бы уже знать всех местных?

– Безусловно, если б у меня было хоть какое-нибудь желание с ними знакомиться. Ну так, возвращаясь к нашему доктору, есть что о нем?

Дункан с трудом воздержался от комментария. Никто из упомянутых местных также не отреагировал.

– Он приехал сюда десять лет назад. С Юга, из Центральных Территорий. Насколько я помню, бежал от кредиторов.

– Это должны были быть очень крупные долги, если его занесло аж сюда, – заметил Князь.

– Вскоре после приезда женился на Йокунде.

– Она была очень жизнерадостной, жизнелюбивой девушкой. Все просто завидовали Старому Нику, – вмешался судья Адриан. – Ну, на тот момент была, потому как после рождения первой дочки она впала в эту, как ее бишь, меланхолию.

Несмотря на обстоятельства, старик явно гордился тем, что знает это трудное слово.

– Что-то еще?

– Пожалуй, это все, что тебе нужно знать, – закончил командир рекрутов. Мужчины вошли в дом судьи.

Николаос сидел в кресле в центре главной комнаты. Он не снял свой старый и грязный плащ. Путаница длинных немытых волос окружала его лишенное выражения лицо. Темные пустые глаза интенсивно вглядывались в пол. С высокого лба стекали капли пота, пересекая красивое когда-то лицо. Врачу было чуть за сорок, но выглядел он куда старше.

– Николаос, – начал Серый Стражник, пододвигая себе кресло и садясь напротив медика. – Я знаю, что это для тебя трудно, но нам надо поговорить о твоей семье.

Доктор только кивнул головой, не отрывая взгляда от какой-то точки на полу.

– Я так понимаю, что это ты обнаружил…

– Она была идеальной. – Голос Старого Ника был охрипшим, жестким. – Во всех отношениях.

Лишь сейчас мужчина поднял взгляд от пола и перевел его на собеседников.

– Я познакомился с ней вскоре после приезда сюда. Она была ученицей травницы. Здешние люди не особо доверяли чужому… моим методам… настоящей медицине. Чувствовали себя спокойней, если рядом был кто-то знакомый, кто мог бы подтверждать диагнозы. Грамотных тут как было мало, так и осталось. Одна женщина просила, чтоб я принял у нее роды – думала, что тогда ее ребенок тоже будет уметь читать.

Доктор слабо улыбнулся воспоминаниям прошлого; казалось, он вот-вот полностью погрузится в светлые воспоминания. Но Николаосу удалось быстро взять себя в руки. Улыбка исчезла с его лица, когда он вернулся к теме разговора:

– Вначале она была счастлива, но со временем… накрыла ее меланхолия. Это было сразу после рождения Хильды, нашей старшей… Я думал, что это временное, иногда бывает, послеродовая депрессия. Но нет. Она такой и осталась, все время спокойной, чуть грустной, как будто… Может быть, знала, чувствовала, что ее ждет. И наши дочки… Были все в нее. Всегда смотрели на меня своими огромными черными глазами, как будто видели насквозь всю мою душу. – Его голос прервался. Взгляд упал на дрожащие ладони.

– Я знаю, что ты чувствуешь, – солгал стражник. – Знаю, что это трудно. Но ты должен нам рассказать, что случилось этой ночью.

– Да, конечно. Расследование… Это магия? То есть раз это вы…

– Мы ничего не исключаем, – ответил Натаниэль, видя колебания своего товарища. – Но на текущий момент на это ничто не указывает.

– Я был на вызове, – начал после паузы Николаос. – У старого Нолана. Опять его мучает радикулит. Я должен был вернуться раньше, но решил переждать буран… А когда я вернулся домой, они были уже… Двери были открыты. Внутри была кровь. Йокунда лежала на кровати, а девочки… Сам не знаю, что было потом, я побежал за помощью. Бежал через лес и кричал. А потом оказался здесь, сам не знаю…

– Ну ладно, уже все, – повторно солгал Дункан. – Уже все.

– Много это нам не дало, – заметил Натаниэль, когда они уже вышли наружу.

– Ну все же что-то. Йокунда была Видящей, а может, и ее дочки тоже, – сказал Дункан.

– Поскольку их глаза смотрели сквозь его душу?

– Поскольку она была ученицей травницы.

– Похоже, мы с тобой по-разному понимаем слово «травница».

– Это слово, которое местные используют при нас и других пришельцах с Запада. Между собой называют ее исключительно ведьмой. Здесь, на Границе, ведьмами становятся только Видящие. Никому другому не выдают своих тайн. Это значит, что Йокунда должна была быть Видящей. Возможно, и ее дочки тоже были.

– Это еще не доказывает участия каких-то сверхъестественных сил. И уж точно не доказывает того, что Гигант вообще жив или присутствует тут каким-то иным образом.

– Не доказывает, – признал Дункан, садясь на коня. – Но количество улик все время растет.

– Возвращаемся в командорию?

– Ты возвращаешься, а у меня тут еще есть кое-какие дела.

На лице Натаниэля появилась неприятная улыбка.

– Дела? – переспросил он.

– Ты проводишь слишком много времени с Эдвином, – отрезал командир рекрутов, явно разозлившись.

Глаза у Полины были светло-голубыми. Дункан сосредоточивал внимание на них, игнорируя иные дефекты в ее внешности – нездоровую кожу, слишком длинный нос, проблемы с зубами и их количеством. Плюс туда же обвисшая грудь и слишком короткие ноги. Полина не была красавицей, хотя, честно сказать, и особенно некрасивой не была. Была обыкновенной, никакой, бледной и не производящей впечатления заурядностью. Но Дункан действительно любил ее глаза и тот блеск, который появлялся в них, когда они с Полиной любили друг друга.

Девушка громко застонала, потом упала на постель, тяжело дыша. Из стоящей на другом конце избы колыбели донесся плач разбуженного младенца. Полина не отреагировала. Вместо этого сказала что-то, что совершенно не тронуло командира рекрутов. Он не приходил сюда за честностью, совсем наоборот.

Минуту он наслаждался блаженством, просто лежа рядом с женщиной, не обязанный думать обо всем, что оставил снаружи. Только писклявый плач ребенка мешал ему полностью расслабиться.

– Может, займешься им? – показал на колыбель.

– Не стоит, он только что проснулся, сейчас сам перестанет.

Дункан огляделся по комнате и заметил висящий на стене солнечный крест. Минуту всматривался в него, потом отвел взгляд с внезапным чувством стыда.

– Не должны мы этого делать. – Он встал и поискал на полу свои трусы. Он уже не в первый раз произносил эти слова в этой постели.

– Я была недостаточно хороша для тебя? – В голосе девушки слышна была нотка страха. Может быть, даже искреннего.

– Нет конечно… ты была великолепна. Это просто неправильно. Твой муж…

– Мой муж тебя боится. После того как ты сломал ему нос, он даже если б и хотел, не осмелится…

– Не в том дело, – прервал он ее. – Это действительно его ребенок?

– А какая разница?

Никакой, подумал он и почувствовал себя еще хуже. Быстро оделся и поцеловал девушку на прощание. В этот момент двери скрипнули.

– Сделай уже что-нибудь с ребенком, пусть так не… – Йоков замолк, увидев гостя. В первое мгновение казалось, что он хотел что-то сказать, но, очевидно, сразу передумал. Просто опустил голову и уставился на свои ботинки.

Серый Стражник почувствовал явную неловкость от ситуации, усиленную еще тем фактом, что Полина, судя по всему, получала удовольствие от унижения мужа. Командир рекрутов собрал остаток своих вещей и двинулся на выход. Йоков в испуге шарахнулся; его искривленный переломом нос что-то нервно просвистел. Хоть ситуация была и неловкой, Дункан позволил себе легкую злорадную улыбку.

Только по дороге в командорию он припомнил себе все события этого утра, что сразу сильно испортило его настроение. Да вдобавок опять пошел снег, предвещая приход очередной вьюги. Издали доносился волчий вой.

Матильда глянула в карты и сразу спасовала. Люциус сидел с видом побитой собаки; было ясно, что имеет сильные карты. Эдвин натянул на лицо тщеславную улыбку в той ее разновидности, что говорила о его слабой руке. Олаф сделал очередной глоток пива, на этот раз более долгий, чем обычно – колебался. И только Маркус оставался для женщины загадкой. Его лицо казалось абсолютно лишенным мимики, когда он смотрел в свои карты.

Мир вокруг башни исчез за почти сплошным занавесом падающего снега; утренний патруль пришлось отменить. Уже несколько часов Магнус нес дежурство на верху башни, а остальные рекруты сидели на ее первом этаже вокруг дубового стола, играя в карты. Дункан и Кассандра сидели у стены, наблюдая за игрой. Кассандре запретили играть, как только оказалось, что она безошибочно угадывает, кому что роздано. Натаниэль и Клара куда-то пропали.

– Неплохо вы тут устроились, – заметил Следопыт, выкладывая на стол два медных гроша. – В такие дни искренне завидую тем, кто может укрыться под крышей командории.

– Ну ты всегда можешь бросить Номадов и вернуться… А, ну да. Не можешь. – Олаф тоже бросил две монеты.

– А я думал, что каждый может выйти из Братства Номадов, когда захочет, – сказал Эдвин, пасуя.

– Номады не братство, – пояснил путешественник. – У тех есть структура, власть и требования при вступлении. А Номадом может стать каждый дурачок, который решит, что ему надоела уютная жизнь в командории.

– Но если Номады – не одно из братств, то почему все книги говорят о четырех? – спросил Люциус, ставя две монеты.

Олаф усмехнулся, будто услышал старую шутку.

– Братство Зрячих. Не слышал о них, да? Даже в книгах об этом не прочтешь. Это большая тайна. Ходят об этом самые разные легенды. В основном потому, что с самой Катастрофы никто к этому Братству не принадлежал. Да и до того была их всего горстка.

Эдвин почесал голову.

– Чем же они в таком случае занимаются?

– Неизвестно, – ответил командир рекрутов, присматриваясь к игре. – Эта информация доступна только членам Совета. Остальные могут лишь догадываться. Хотя слухи ходят.

– Ага, что они сидят в Командории 7, – засмеялся Маркус, поднимая ставку.

– Где? – удивился Люциус, пасуя.

– Вы не слыхали о Командории 7? Чему ж ты их учишь, старина?

– Уж точно не бредовым легендам, – отрезал Олаф. – По Ордену и так уже ходит слишком много дурацких рассказов.

Мужчины какое-то время мерились взглядами. Тем временем Дункан продолжил тему.

– Командории 7 не существует, – объяснил он. – Все другие номера выдаются заново, когда носившие их подразделения ликвидируются или погибают. Например, предыдущая Командория 54 размещалась далеко на севере, но лет сорок назад ее закрыли, поскольку местность так обезлюдела, что защищать стало некого. Но номер семь никогда не присваивается. Не существует никакой семерки, и даже хроники не упоминают, что она вообще когда-либо существовала.

– А почему? – спросил явно заинтересованный Люциус.

– Кто ж его знает, – пожал плечами Маркус, пасуя. – Некоторые говорят, это из-за того, что она была уничтожена слишком ужасным образом, другие – что она реально существует, но скрыта.

– Ага, это секретный сортир Гроссмейстера, – сказал Олаф, собирая монеты со стола. – Когда-то, очень давно, у Ордена был важный повод для того, чтобы пропустить цифру семь, но уже никто ни хрена не помнит, что это был за повод. Поэтому называют это традицией. Матильда, ты сдаешь.

Двери в башню распахнулись, и внутрь вместе с ветром и снегом влетели Натаниэль и Клара. Исключительно самодовольная улыбка на лице Князя намекала на то, что он принес какое-то триумфальное известие.

– Наши проблемы решены!

Никто из присутствующих не отреагировал с ожидаемым интересом. Матильда только пожала плечами и начала раздавать.

– Вчера я получил письмо от отца. – Натаниэль не дал сбить себя пассивностью слушателей. – Ему удалось найти богатого купца, заинтересованного восстановлением шахт в холмах. И к весне на место прибудут его люди. А это значит, что наша миссия выполнена, цивилизация вернулась в это захолустье!

– Наша миссия не закончена, пока Совет этого не подтвердит, – твердо ответил Олаф, но его лицо заметно просветлело. – Тем не менее приятно хоть раз услышать какие-то добрые вести.

– Это еще не все. Для охраны шахт и транспортов с рудой сюда будет выслан Легион 41, – добавил Князь. – Это, впрочем, подразделение с Границы, со всеми вытекающими, то есть Легион лишь по названию, но в нем почти сотня человек, а это силы вполне подходящие для того, чтоб нас здесь сменить.

– Легион не сражается со сверхъестественными силами. – Дункан попробовал пригасить энтузиазм товарища.

– Да и ладно, в округе таких не наблюдается все равно – с тех пор, как я убил Гиганта. Скажем честно, последние полгода ясно показали, что, кроме проверки, кто из нас достоин носить Серый Плащ, иных поводов содержать здесь командорию нет. Кроме того…

Двери распахнулись за спиной Натаниэля, и в комнату ввалилась засыпанная толстым слоем снега фигура Манфрея.

– Беда, – сообщил он, с трудом переводя дыхание. – Волки, господа, волки напали!

В воздухе стоял запах крови. Разорванные на части куски мяса, которые еще несколько часов назад были людьми, лежали везде, куда ни падал взгляд. У ограды, в амбаре, в хате, на покрытых снегом грядках приусадебного участка. Какое-то не поддающееся идентификации тело оказалось разбросанным по ближнему полю. Даже утренняя метель не смогла скрыть размеры трагедии. Как будто и снег решил держаться подальше от проклятой фермы.

Неподалеку, сразу за территорией, покрытой человеческими останками, собралось несколько десятков местных жителей. Стояли тесной молчащей группой. Охотники и обычные крестьяне. Часть пришли с собаками. Все были вооружены, готовы к охоте. Каждый из них слышал, хотя бы в пересказе, историю малышки Ильки. Девочка единственная успела забраться на крышу, откуда и наблюдала, вынуждена была наблюдать, что волки сделали с ее родными. Никто не имел желания ждать, пока та же судьба постигнет и его семью.

Между постройками фермы кружили бойцы Серой Стражи и представители местных властей. Были здесь и судья Адриан из Новой Деревни, и Борс, староста Новой Сребрницы. Был Манфрей со своими братьями и другие сельские милиционеры. Все те же, что прошлым утром пришли к дому доктора Николаоса. И на их лицах был все тот же страх, неумело скрытый под маской безразличия.

– Восемь трупов, – подвел итог Дункан. – Почти вся семья. Это в сумме двенадцать жертв за две ночи. Ты все еще думаешь, что в этом нет ничего сверхъестественного?

– Ну, вообще-то, зима, – ответил Натаниэль без особой уверенности. – Может, волки просто оголодали?

– Да где там, – сказал судья Адриан. – Леса, известно, полны дичи. Да и кроме того, волки никогда бы не напали на ферму. На одинокого путника в лесу еще может быть, если б очень голодные были. Но на ферму…

– И они ничего не съели, – вклинился Маркус. – Разорвали людей на лохмотья. По всему двору разбросали их трупы – но непохоже, чтоб действительно хоть что-то съели.

– Может, это бешенство? – задумался Люциус.

– Нет, – твердо заявила Кассандра, покачав головой. Ситуация оказалась такой тяжелой, что Дункан категорически настоял на том, чтобы привезти ее. – Что-то их вело. Что-то ими управляло. Ненависть и тьма. Темная воля.

Собравшиеся с беспокойством смотрели на девушку.

– Она сейчас сказала, что мы имеем дело с одержимыми волками? – спросил Эдвин, даже не пытаясь скрыть страх.

– Одержимые или нет, а покончить с ними надо, – сказал Хелиер. – Может, следы и замело, но собаки справятся. И чем быстрей тронемся, тем раньше будем в безопасности.

Дункан минуту смотрел на трупы. Из группы собравшихся мужчин вышел отец Норберт. При виде кровавого побоища он автоматически сделал знак солнечного креста.

– Люциус, Клара, возвращайтесь в командорию, – принял решение командир рекрутов. – Найдите все, что можете, на тему того, что могло вселиться в этих волков. В первую очередь – как с этим бороться. Судья, назначьте несколько человек, чтобы помогли священнику с телами. Остальные – начинаем охоту.

Лай псов несся сквозь лес. Больше сотни людей, разбившись на отряды, шли за ним. Толпа ощетинилась косами, вилами, луками. Как Хелиер с Дунканом ни старались, толком организовать людей не удалось, что, впрочем, в охоте особенно не мешало. За последние часы жертвами охоты стали несколько зверей, к сожалению, не являющихся волками. В том числе – один из гончих псов, который получил аж восемь стрел от испуганных крестьян. К сожалению, были несчастные случаи и с людьми. Один из отрядов напоролся на капканы, расставленные другим отрядом. К счастью, серьезных ранений никто не получил, но двоих пришлось отправить на носилках в безопасное место. Магнус, Эдвин и Натаниэль сами попались в сети, развешанные между деревьями, и только точные удары меча Матильды смогли их освободить.

– Мы уже близко. – Маркус присмотрелся к следам.

– Хорошо бы успеть засветло, стемнеет уже совсем скоро, – ответил Дункан.

Два лучших следопыта Стражи шли впереди, в нескольких сотнях метров перед отрядом.

– Что ты конкретно планируешь делать, когда догоним стаю? – спросил Номад.

– Создания, вселяющиеся в животных, обычно настолько слабы, что после смерти носителя не могут удержаться в нашем мире, – ответил командир рекрутов тоном студента на экзамене.

– Обычно.

– Если даже это создание более сильное, то все равно перебить волков надо. Это позволит нам выиграть время, пока Люциус и Клара не найдут более надежное решение. Кроме того… Я надеялся, что твое присутствие нам поможет.

Следопыт улыбнулся.

– Да, я заметил.

– Когда вы играли в карты, Олаф сказал, что ты не мог бы отказаться от жизни Номада, даже если б и захотел.

– Да, это правда.

– Я могу спросить: почему?

– Потому что эту роль я выбрал себе не сам.

– Я слышал, что когда ты состоял в Братстве Паладинов, то все считали тебя хорошим кандидатом в Гроссмейстеры. Некоторые говорят, что нынешний Гроссмейстер отправил тебя на это задание, потому что почувствовал угрозу.

– Любопытные сплетни ходят по нашему дорогому Ордену. – Маркус развеселился.

– И не только такие. Некоторые говорят, что это было наказание, за… за… проступок.

– За магию, что ли? Чушь. Мне дали это задание просто потому, что кто-то должен был его выполнить, а я лучше всех для этого подходил. И когда я принимал задание, то знал, конечно, что это конец уютной жизни в командории, конец шансам на место в Совете. Но не для того я надел Плащ, чтоб делать карьеру.

– Ну что ж, так или иначе, ты выглядишь более компетентным, чем… – Дункан смутился.

– Чем Олаф? Да, не скрою, его огонь сильно поугас.

– Так вот я и подумал, что теперь, когда твоя миссия закончилась…

– Минутку, – остановил его Маркус. – А кто тебе сказал, что моя миссия закончилась?

– Ну ты ведь нашел мальчика, передал его Совету. Я думал, что…

– Ты неправильно думал.

Между ними повисла пауза. С ветки ближнего дерева упал ком снега, сброшенный пробегающей белкой.

– Этот мальчик, – попробовал зайти с другой стороны Дункан. – Он ведь не был обычным Видящим.

– Нет, не был.

– А кем же тогда?

– Кем-то, кого уже сотню лет не видели. Кого я надеялся никогда не повстречать. Потому что тот факт, что появился один такой, означает, что их будет больше. Что их уже больше. А это, в свою очередь, означает, что моя миссия далека от окончания. Я бы даже сказал, что она только сейчас и началась. И ты прекрасно знаешь, что это все, что я могу тебе сказать по этому поводу.

Маркус остановился и стал присматриваться к символу, вырезанному на соседнем дереве. Лай псов, казалось, приблизился.

– Это символ охотников, верно? Скорей всего, кто-то из местных…

– Нет, – ответил Номад. – Это знаки склавян, дикарей из Чащи. А конкретно это знаки разведчиков, оставленные прошлым летом.

– Это значит, что они могут на нас напасть?

– Может быть. А может быть, не нашли ничего настолько достойного внимания, чтоб нападать на многочисленное, по их меркам, местное население. Все зависит от того, кто они были.

– Ты же только что сказал, что это были дикари.

– Склавяне не составляют единого целого. Это сотни разных племен, рассеянных на территории размером с Империю. У самой границы Чащи живет несколько десятков больших и меньших групп, говорящих на нескольких разных языках. Людям здесь, в Империи, только кажется, что за этой стеной деревьев живет монолит дикарей.

– Склавяне – это их самоназвание?

– У некоторых да. Довольно редко случается, чтоб два племени сходились по большей части вопросов, даже таких простых, как именование.

– Ты провел среди них много времени, да?

– В сумме больше трех лет.

– Я никогда не встречал никого с той стороны. Знаю только понаслышке. Якобы там открыто используют магию и приносят человеческие жертвы.

– Некоторые да, – подтвердил Маркус, возобновляя движение. – Надо иметь в виду, что основой для понимания склавян является то, что они раздроблены так, как ни один народ в Империи. В глубине Чащи можно встретить огромные города, поддерживающие торговлю с такими странами, о которых тут и не слыхали. А с другой стороны, так же легко можно наткнуться на отрезанное от мира поселение каннибалов, что молятся духам животных. Есть сообщества, где каждый может проводить какие-то простые ритуалы, а есть сообщества, где это разрешено только жрецам. Можешь наткнуться на людей, которые полностью отказались от насилия, а можешь на таких, что убьют тебя просто потому, что любят драться.

– Но должны же быть какие-то правила, какие-то общие элементы, которые соединяют эти народы. Как Господь или Император для нас.

– Ну, Господа у них однозначно нет. Скорей всего, можно найти несколько племен, что приняли его миссионеров, но в основном их убивают на месте, и обычно очень жестоко.

– Почему? Ну, то есть… я слышал, что их боги бывают кровожадными…

– Здесь речь не о богах вообще, а об одном конкретном боге. Понимаешь, несмотря на то, что принадлежат они к разным культам и имеют разные легенды, удивительным образом большинство из них сходится в вопросе сотворения мира. Мне это объяснил Владимир, шаман, служащий при дворе короля Гракха, лидера одного из крупных городов. По их верованиям, мир был сотворен Первым Драконом. И конкретно – вылупился из его яйца. И только потом уже возникли боги, люди, демоны и другие драконы.

– Понятно, это значит, что они не очень расположены к нашей легенде о Первом Императоре, убившем дракона и сделавшем из него свой символ?

– Боюсь, что все еще хуже. Видишь ли, многие сообщества, особенно приграничные, что имели с нами несколько больше контактов, считают, что Император убил не просто какого-то там дракона, а именно Первого Дракона.

– Что? – Дункан даже остановился. – Хочешь сказать, что они считают, что основатель нашей цивилизации убил создателя мира? Почему?

– Владимир считал, что в этом виноваты наши миссионеры. Так или иначе, за столетия среди склавян развилась уверенность в том, что мы достигли такой силы, потому что наши повелители и их Господь присвоили себе мощь Создателя. И именно поэтому его дети одичали и начали пожирать овец и принцесс. И, что хуже всего, люди, лишенные его защиты, стали игрушками в руках богов. Страдания, голод, болезни и смерть воцарились над землей, и единственным способом это исправить является уничтожение Империи, убийство всех потомков Первого Императора и сожжение всех святынь Господа…

– Постой! Ты говоришь мне, они верят, что мы убили их бога? Что… Нет, обожди, мне это надо уложить в голове.

– Я отреагировал точно так же, когда впервые об этом услышал, – заверил Маркус. – И на самом деле все не так плохо, как кажется. Хотя история об убийстве Первого Дракона и достаточно популярна, но выводы из нее относительно необходимости сжечь все к западу от Чащи уже не столь распространены. Большинство склавян никогда в жизни не встречало никого, кто реально был бы отсюда. Сказать по правде, большинство из них знают о нашем мире еще меньше, чем мы про их мир, и уж точно у них нет желания прийти сюда и сражаться с нами.

Маркус двинулся дальше. Лай псов, кажется, снова приблизился. Дункан обернулся назад, на дерево, украшенное символом склавянских разведчиков.

– Если люди, что оставили на дереве этот знак, вернутся сюда – они приведут с собой магов?

– Сомневаюсь. Разве что какого-нибудь одурманенного грибами шамана, утверждающего, что он имеет видения от богов. Но ничего серьезнее. Вам точно не нужно бояться огненного дождя или чего-то подобного. Магия у них не слишком уж распространена. И уж наверняка не менее опасна в использовании.

– А ведьмы?

– Эти да, есть, но большинство из них – это просто травницы, мудрые женщины, порой Видящие со странными видениями. Редко приходится их опасаться. Ведьмы, ведьзмы, раганы, чёты, ворожеи, шаманки. По-разному их называют, и чаще всего очень уважают, да как и в вашей же округе. И правильно делают, потому что эта ваша ведьма, Илидия, обладает богатыми знаниями.

– Я никогда с ней не встречался, – признался Дункан. – Олаф сказал, что местные слишком ей доверяют, чтоб мы могли от нее избавиться. Но лучше, чтоб мы держались от нее подальше.

– Жаль, ты бы многому мог от нее научиться.

– О магии?

– И это тоже. Пока не попробуешь перековать это знание в практику.

– Ты же много знаешь о магии, да?

– Ты всегда задаешь столько вопросов? Начинаешь вести себя как один мой давний знакомый, пастух.

– В нашей местности не так много людей, которым я мог бы задать такие вопросы. Если тебе это мешает…

– Нет. Просто я не привык к разговорам с людьми. А точней, отвык от них. Что ты хочешь знать о магии?

– Я слышал, что ты ее использовал. Чтоб сражаться с тьмой.

– Было дело. Никому не посоветую.

– Но работала же. С ее помощью ты победил демона, что терроризировал Высокий Порт.

– Ага, и чуть жизнью за это не заплатил, уж не говоря об угрозе исключения из Ордена. Слушай, легко подумать, что бороться огнем против огня это хорошая идея, но в конечном итоге ты сам становишься тем, с чем сражаешься. Сперва используешь заклятия в благородных целях, но к силе привыкаешь, попадаешь от нее в зависимость. И со временем ты начинаешь их использовать просто потому, что хочешь. Потому что можешь. Потому что ты не в состоянии прекратить. Ты тянешься все дальше, подбираешь все более трудные и мощные ритуалы, и в какой-то момент ты поскользнешься, что-то пойдет не так, и люди вокруг заплатят страшную цену. Я, к счастью, сумел остановиться, не дойдя до этого, но многим членам Ордена это не удается.

– Прости, но я видел содержимое твоей сумки. Засушенные животные, странные амулеты, кусочки тел. Это выглядело как набор какого-то колдуна, а не Серого Стражника.

– Это просто фокусы, – заверил его собеседник. – Простые и безопасные. Поверь, в пути, в бездорожье, все, что дает тебе хоть каплю преимущества, разрешено. До тех пор пока ты не перейдешь границу.

– И ты знаешь, где лежит эта граница?

Номад сунул руку за пазуху и вытащил один из подвешенных на шее амулетов. Вырезанная из кости фигурка напоминала воробья.

– Я его получил от одной шаманки, живущей далеко в глубине Чащи. Она говорит, что в амулете запечатан малый дух воздуха.

Охотник закрыл амулет в ладонях и дунул внутрь. Когда раскрыл руки, на его правой ладони стоял воробей. Минуту покрутился, затем уставил клюв в одну сторону и застыл. Дункан невольно отшатнулся.

– Он показывает на север, – объяснил Следопыт. – Вроде ерунда, но не раз спасал мне задницу. Он и подобные ему штучки.

– Ты совершенно уверен, что это безопасно?

– Ну, старуха сказала, что каждый раз, когда я дую на него, плачу духу одну минуту своей жизни. Так что стараюсь не злоупотреблять. Если ей верить, то и так я за последний год слишком много этой дряни отдал, – усмехнулся он. – Есть еще один медальон, который якобы питается памятью. В итоге я никогда не помню, куда я его положил.

– Это совсем не смешно.

– Да нет, немного все ж смешно. Ну то есть, если ты знаешь, где лежит Граница. Я чуть не помер, пока научился. В самом деле, никому бы не посоветовал. Тем не менее…

– Дункан! – долетел до них крик Магнуса. – Дункан! – Через минуту Магнус показался меж деревьев. – Быстрее! Это Гигант!

Лай псов несся сквозь лес. Они были уже близко, охота подходила к концу.

– Ты уверен, что это был он? – спросил командир рекрутов.

– Дак ясно дело. Здоровый, как два человека ростом, лысый и почти голый, даром что зима. Там стоял и смотрел, – повторил Адриан Младший. – Я крикнул, он зашел за дерево и сгинул.

– И следов никаких не оставил?

– А мне откуль же знать? Он же ж точно магичный, может, следов и не оставляет.

– Привиделось ему, – сказал Натаниэль.

– Уж я-то знаю, что своими глазами видел. Там стоял и зыркал, как по лесу мы шарим.

– Ну, кажется, что-то прояснилось, – подвел итог Дункан. – Гигант вернулся в самом деле, и это он в ответе за события двух последних дней. То есть за смерть семьи Николаоса и за нападение волков.

– Ну, мы знаем только, что он был здесь, – заметил Князь. – Может, он просто хотел посмотреть, чего мы такой шум подняли.

Из-за деревьев показались несколько крестьян из Стародуба.

– Господин Дункан, – обратился один из них, – счастье, что мы вас нашли. Илидия нас послала, просить, чтоб вы немедленно к ней пришли.

– Травница Илидия? – удивился командир рекрутов. Но прежде чем крестьянин успел ответить, раздался сигнал рога. Погоня подошла к концу, стая была близко.

Лай псов несся сквозь лес. Охотники собрались на краю поляны, одни возбужденные, другие в ужасе. Стая насчитывала больше двадцати голов. Вожаком был крупный черный волк с кроваво-красными глазами. Почти метр высотой в холке, монстр стоял спокойно посреди поляны, окруженный своими солдатами. Наблюдал.

«Вождь со своей армией», – подумал Натаниэль. Как член княжеской семьи, он неоднократно принимал участие в охотах, но никогда не видел, чтоб загнанная дичь вела себя таким образом. Эта стая не убегала, она готовилась к битве.

– Нам надо сформировать строй, – сказал он.

– Что? – удивился Дункан.

– Боевой строй…

Большой волк громко завыл. Стая как по приказу вскочила и развернулась к людям. А потом волки бросились в атаку.

Среди охотников вспыхнула паника. В направлении стаи полетело несколько плохо нацеленных стрел, некоторые из крестьян попросту бросились наутек. Дункан колебался на несколько ударов сердца дольше, чем нужно. Натаниэль этой ошибки не совершил.

– Построиться в шеренгу! В шеренгу, курва! Вилы и косы вперед! Лучники, вместе! Натягивай! Натягивай, курва! Стреляй!

Дождь стрел обрушился на зверей. Несколько рухнули. Остальные даже не замедлили бег.

– Натягивай! Выстрел! Спустить собак!

Под его командованием на эти несколько минут банда случайных крестьян превратилась в боевой отряд. Очередной залп смел еще несколько волков. Псы бросились вперед, связав боем еще нескольких. Только шесть волков добежали до людей.

– Держать строй! Держать строй!

Волки с разгона ударили в ощетинившуюся остриями живую стену. Большинство умерли на древках. Но два волка обогнули длинные металлические клыки и ворвались в живую ткань человеческой стены. На другую ее сторону сумел пробиться только вожак. С невероятной силой сбил несколько мужчин и бросился прямо к Кассандре. На бегу влетел в него арбалетный болт Эдвина и несколько ножей, брошенных Кассандрой. Казалось, он их и не почувствовал.

Матильда достала монстра в последний момент. Ее удар рухнул на шею бестии, почти отрубив голову. Туловище зарылось в снег прямо перед перепуганной Кассандрой.

Эверсон огляделся вокруг и с некоторым изумлением понял, что весь бой продолжался каких-то несколько минут. Пара человек получили ранения, но не погиб никто. Гордый собой, Князь подошел к Дункану.

– Похоже, тебе надо поработать над реакцией, – сказал он, довольный унижением соперника. – Удачно, что я оказался рядом, чтоб снова прикрыть твою задницу.

Командир рекрутов поискал достойный ответ, но так и не нашел, чем доставил еще большее удовольствие подчиненному.

– Так или иначе, тебе уже пора идти. Если я верно понимаю, у тебя свидание со старой ведьмой. Не беспокойся, твое руководство и дальше здесь не потребуется. Думаю, мы как-нибудь сами справимся с уборкой и, знаешь… с пиром победителей.

Стародуб лежал к юго-западу от Командории 54. Деревянные дома располагались вдоль дороги, окруженные могучими деревьями, от которых село и получило свое название. В противоположность Новой Сребрнице и Новой Деревне это поселение никогда не было покинуто людьми. В вековых домах жили все те же семьи, что и перед Катастрофой. Именно поэтому местные жители полагали себя настоящими хозяевами всей округи. А еще это объясняло их привязанность к древним традициям, одной из которых оказалось предоставление убежища ведьме. На Западе о таком и подумать было бы невозможно, но в Стародубе люди, видимо, были ближе к склавянам, о которых рассказывал Маркус, чем к верным Господу подданным Империи.

Хата ведьмы стояла на некотором расстоянии от других построек и выглядела именно так, как Дункан себе ее представлял. Снаружи напоминала развалины, а изнутри была увешана необычными амулетами и скелетами животных. Окружали ее странные отзвуки и еще более странные запахи. Молодой рекрут вдруг ощутил себя попавшим в какую-то древнюю повесть о Серых Стражниках. С той только разницей, что в тех историях служители Ордена приходили с факелами и мечами, чтоб спасти похищенных детей от съедения.

Последние лучи солнца прибавили ему смелости, когда он открывал ободранные скрипящие двери. Изнутри пахнуло теплом и разноцветным дымом.

– Не бойся, юноша. – Голос Илидии был спокойным и теплым. – Присаживайся. Долго же пришлось тебя ждать.

– Я прошу прощения, – неуверенно ответил Серый Стражник, подходя ближе.

Горница была довольно обширной. С растянутых под потолком шнуров свисали засушенные растения и травы, как известные Дункану, так и совсем неведомые. Мертвые зверьки и скелеты птиц. Смесь запахов кружила голову, была упоительной. В центре комнаты в каменном полу была выбита небольшая ямка, внутри которой расположился очаг. Языки пламени окружали котелок; из него поднимался разноцветный туман, частично заслонявший невысокую фигурку в капюшоне, сидевшую по другую сторону очага.

– Дорога у меня заняла некоторое время, но я выехал, как только…

– Я не о том говорю. Уже полгода тебя жду.

– Я и не знал, что должен был приехать. – Он медленно присел.

– Твой приятель, Маркус, появился у меня очень быстро. Тот, кто хочет защитить эти места от тьмы, должен найти сюда дорогу так же быстро.

– Некоторые могли бы сказать, что ты служишь тьме.

– Глупцы. – Из-под одежды женщины высунулась маленькая сморщенная ладонь, схватила деревянный половник и начала мешать им в котелке. Дыму прибавилось. – Игнорируют знание.

– Какое знание?

– Ну, например, я могу сказать тебе, как ты погибнешь.

– Даже магия не позволяет этого знать, – твердо сказал Дункан.

– Не когда, а как, а это совсем другой вопрос. Хочешь знать как?

– Нет, – столь же твердо ответил он. – Так или иначе, я здесь. Ты вызвала меня, и я прибыл. Скажешь зачем?

– Затем, что тебе нужна моя помощь. Нужно остановить дух убийства.

– Значит, ты знаешь, с чем мы имеем дело?

– Да, я знала с самого начала.

– Ты могла бы вызвать меня раньше…

– Зачем? – Ладонь опять исчезла под черными волнами ее одежд. – Мои люди не были в опасности. А у остальных есть ты и тот новый священник. Пусть их хранит Господь.

– Так зачем тогда сейчас? – спросил в нетерпении Дункан и сразу сам себе ответил: – Потому что теперь твои люди тоже под угрозой. Но мы ведь убили волка.

В воздухе возник смех, ироничный, но в то же время дружеский. Оборвался он столь же резко, как и начался. Дункан сам не был уверен, услышал ли он этот звук или ему лишь почудилось. Запахло корицей.

– Это демон убийства и насилия. Смерть его не задержит. Хуже, делает его сильнее. Настолько сильным, что может дотянуться до более сложного разума.

– Он вселится в человека?

– Вселился.

– Где предпримет нападение?

– Там, где больше всего жертв, насилия, страха.

– Пир! – Дункан сорвался с места и рванулся на выход. Ведьма терпеливо подождала, пока сам догадается, о чем забыл.

– Как его остановить? – спросил он, обернувшись уже у самых дверей.

– Как и всех остальных. Заплатив цену. Бестия питается страхом, ненавистью и жестокостью. И меч тебе тут не пригодится, только усилит монстра.

– Так что же делать? Попросить его, чтоб сдался?

– Ты должен быть отважен и спокоен. И, что самое важное, ты должен быть готов к самопожертвованию.

Дункан коротко взвесил слова старушки. Потом вернулся к очагу и сел.

– Значит, ты все же намерен спросить, – сказала Илидия без эмоций.

– Я слушаю.

– Ты должен спросить. Ты должен сказать это вслух.

– Как я погибну? – Слова вылетели из его уст как будто сами, под действием чужой воли.

– Быстро. Удар в сердце. Будешь мертв еще до того, как твое тело упадет на землю.

– Совсем не плохая смерть.

– Лучше, чем та, которая ждет некоторых из твоих товарищей.

Толстый черный кот показался из-за очага. Потерся о ногу юноши, тяжело обошел котел и уселся около ведьмы.

– Мне пора, – сказал Серый Стражник, вставая. – Но есть еще один вопрос. Гигант… он действительно вернулся?

– Он никогда и не уходил.

– Я видел, как он умирает. Мы сожгли его труп.

– Уж кто-кто, а Серый Стражник должен знать, что для некоторых существ тело не более чем одежда. Они могут оставить его и пошить себе новое. А теперь ступай. До Новой Сребрницы путь неблизок, а уже спустилась тьма.

Дункан кивнул, открыл двери и вышел в ночь.

Пир был устроен среди руин, окружающих корчму в Новой Сребрнице. Древние стены, колонны, кое-где даже сохранившиеся фрагменты крыш – все это давало защиту от ветра. Многочисленные разожженные вокруг костры давали тепло и свет. На вертелах запекались олени, случайные жертвы охоты. Большую часть туш закопали в снегу, чтоб разделать их в ближайшие несколько дней. По окрестностям разносилось эхо веселых разговоров, отголоски песен. Часть людей танцевали у костров. На одну январскую ночь зимний мороз уступил место облегчению и радости победы.

Серые Стражники как почетные гости сидели у одного из главных костров, в украшенном неразборчивыми мозаиками углублении, которое, видимо, когда-то было бассейном городской бани. Места было человек на тридцать, так что гарнизон командории сидел там вместе с группой местных жителей. Эдвин рассказывал стайке молодых женщин порядком приукрашенную версию боя с волками. Натаниэль сидел рядом, стараясь не показывать, какое удовольствие доставляет ему восхищение малых сих. Матильда, прижавшись к Манфрею, поправляла барда, когда его рассказы становились слишком красочными. Магнус занял место на краю бывшего резервуара, как обычно держа на коленях одну из внучек Нолана. Поглядывал, как Касс кружит между руинами, время от времени искусно ускользая с дороги пьяных.

– Я гляжу, хорошо сидите, – донесся до них грубоватый и усталый голос Олафа.

Начальник Командории 54 неторопливо спустился в яму бассейна. За ним следовали Маркус, Клара и Люциус. Монах держал под мышкой здоровенный фолиант.

– Следопыт рассказал мне, что случилось в лесу, – сказал Олаф. – Хорошая работа, солдаты. Особенно ты достоин похвалы, Князь. Организовать этот сброд – нелегкое дело. Хотя, наверное, помогает, если тебя с детства этому учили. В любом случае не забуду об этом указать в близящейся полугодовой оценке. А сейчас продолжайте. Мне надо поговорить со старостой Борсом. – Закончив речь, он двинулся в сторону ближайшей бочки пива.

– И корпение над книжками ни для чего не пригодилось. Как оказалось, для убийства монстра нужна была только грубая сила, – заметил Натаниэль, освобождая место для Клары.

– Вы разобрались, что это было? – спросил Магнус.

– Есть несколько вариантов, – Люциус стоял, разыскивая взглядом Амелию. – Вы бы удивились, сколько демонов имеет обыкновение вселяться в зверей. К счастью, большинство уходит после смерти носителя. Хотя если приступы повторяются, в следующий раз одержимое животное можно попробовать накормить омелой.

– И как мы это должны сделать? – удивился Эдвин.

– Не знаю, я теоретик, это вы практики. Кстати, вы Амелии здесь не видели?

– Она осталась на хозяйстве, – ответила сидящая на коленях Магнуса внучка Нолана, то ли Татрия, то ли Арита. Уверенно никто из присутствующих сказать не мог.

– Ну, в любом случае, все закончено? – удостоверилась Матильда.

– Если только это не Мясник, – как бы нехотя заметила Клара.

– Мясник? В этих книгах встречается что-то с таким именем? – недоверчиво переспросил Магнус.

– Если точно, то Мясник из Мельничного Схрона, – уточнил Люциус, усаживаясь. – Известный также как Демон Кровавого Бешенства или Проклятие Лотти. О нем вот тут написано.

Он открыл книгу и показал товарищу соответствующий фрагмент. Почти сразу сориентировался, какую совершил ошибку.

– Извини, я забыл. Знаешь, если хочешь, могу тебя научить…

– Ну и чего там прописано? – прервал его Великан.

– «Написано», – поправил Эдвин, усмехнувшись. Подавляющее большинство присутствующих поправки все равно не поняли.

– Так вот, Мясник, – вернулся к теме разговора Монах, – известен в основном по рассказам. Серые Стражники реально повстречали это создание только дважды. В остальных случаях изучали вопрос уже после ухода существа.

– И что такого страшного в этом Мяснике? – поинтересовался Натаниэль.

– Согласно рапортам Стражи, обычно он начинает с овладения животными. Тем не менее бестия питается страхом и насилием, поэтому убийство зверя только делает его сильнее. После этого он переходит на людей, ну и, что говорить, продолжает резню.

– И как его остановить?

– Вот в этом и проблема. Неизвестно. Обычно он попросту убивает людей, пока не нажрется, и тогда уходит. В тех двух случаях, когда Стража с ним столкнулась непосредственно, дело было так – в первом случае, потеряв четверых бойцов, начальник командории решил отойти и переждать. В итоге погибли почти пятьдесят человек, пока демон не ушел. Во втором случае один из Серых Плащей использовал магический ритуал, чтоб прогнать монстра. Позже расследование установило, что он уже некоторое время практиковал магию и что его эксперименты стоили жизни нескольким людям, в том числе двум членам Ордена. Естественно, наказанием для него послужила казнь, проведенная членами Братства Палачей. Но, как я уже говорил, одержимость зверей могут вызвать десятки демонов. Шансы на то, что это Мясник, минимальны.

– Тогда для чего ты об этом вообще рассказываешь? – Эдвин, как и большинство присутствующих, вовсе не разделял оптимизма Люциуса.

– Есть определенное сходство. То есть… в четырех изученных случаях удалось установить, что демона притягивает исключительно жестокое убийство. Более того, в трех случаях из четырех это были Видящие. В четвертом случае этого установить не удалось.

– Минутку, – прервала Матильда. – Хочешь сказать, что если убить Видящего, то такое убийство вызовет демона?

– Нет, корреляция не означает… То есть… нет. Не всегда, когда погибает Видящий, это притягивает демона. Но вот именно этого конкретного демона, видимо, притягивает только это. А Дункан предположил, что убитая женщина и ее дочери были Видящими, так что это привлекло мое внимание…

– То есть самое первое убийство совершает не демон? – переспросил Магнус.

– Нет. В двух случаях, когда это удалось установить, убийца полностью отвечал за свои действия. Но, как я уже говорил, это наихудший вариант. И весьма неправдоподобный.

– Жопа, – оценил ситуацию Эдвин.

Магнус вскочил на ноги, сбрасывая внучку Нолана. Эдвин проследил за его взглядом и заметил Касс. Девушка тряслась от страха.

– Он здесь! – крикнула она, указывая на корчму.

Долетающие изнутри звуки пения внезапно превратились в крики боли и ужаса.

Еще минуту назад в помещении царила уютная атмосфера. Люди забавлялись, смеялись, пели, выпивали и закусывали. Сейчас все переменилось. Радость сменилась ужасом, песни криками. Только смех остался, но это был совсем другой род смеха.

Красноглазый монстр, в недалеком прошлом Йонтек, сын мясника, сеял вокруг себя смерть и разрушение. Первой жертвой стал корчмарь. Его голова отделилась от тела под умелыми ударами мясницкого ножа. Один из сельских милиционеров бросился было на помощь бедняге, но тут же потерял ладонь, а потом и жизнь. В этот момент началась настоящая паника. Толпа пробовала бежать, но двери были слишком узкими, а перепуганных овец слишком много. Монстр врезался в живую ткань толпы, рубя направо и налево.

– Я ваше освобождение! – кричал он между взрывами смеха. – Радуйтесь!

Потом его бешенство обратилось на тех, кто остался внутри заведения. Схватил нож с одного из столиков и умело послал его в глаз дочке корчмаря. Почти невидимым движением перерезал горло молодому Кафрею, а затем разрубил на две части тесаком голову его отцу.

– Стой! – заорал Натаниэль. Он, Магнус и Матильда окружали демона с мечами в руках. Маркус находился сразу за ними.

Следопыт прыгнул вперед и ловким движением выбил нож из руки нападающего. Натаниэль поспешил за ним, поднимая меч для удара.

– Стоп! – через шум, стоящий в корчме, пробился голос Дункана. – Назад. Я сам им займусь.

Командир рекрутов подошел ближе. Весь потный, он тяжело переводил дыхание от бега. Меча не вынул.

– Ты уверен, что знаешь, что делаешь? – спросила Матильда.

– Я закончу с этим, – ответил он.

– Ты не можешь закончить с этим, парень, – ответило тело Йонтека. – Даже я не могу этого закончить. Потому что это требует свободы воли, а у меня есть только голод.

– Зато у меня есть свобода воли. И это мое решение. Без страха и гнева. – Дункан распростер руки и закрыл глаза.

Демон засмеялся, незаметным глазу движением подхватил со стола очередной нож. И вбил его прямо в сердце командиру рекрутов.

Нож рухнул на землю. Йонтек пошатнулся и с удивлением огляделся – карими глазами. В тот же самый момент Магнус налетел на него и повалил наземь. В помещении настала тишина, странно контрастирующая с царящей еще мгновение назад суматохой.

Дункан стоял на своем месте. Его ладони лежали на груди, в том месте, где лезвие пробило одежду и остановилось на коже. Сердце его неслось, словно скаковой конь.

– Ты жив? – с чувством спросил Натаниэль.

– Да… Я цел. – В голосе командира рекрутов слышалось удивление.

– Это все, конец? – спросила Матильда.

Маркус подошел к сыну мясника и вгляделся в его глаза. Потом осмотрел комнату. На полу валялось семь трупов, еще несколько человек оказались ранены.

– Да, конец, – подтвердил он.

Олаф стоял на верхушке башни и смотрел на замерзшее озеро. Было приятное, хоть и морозное, утро. Внизу часть гарнизона собиралась в патруль. Мир, казалось, возвращался на место после трагических событий последних двух дней.

– Неплохой вид, – заметил Маркус, подходя.

– Я его каждый день вижу, – усталым голосом ответил Олаф. – Один из плюсов быть приписанным к командории.

Следопыт потянул носом.

– Мне кажется или ты решил избавиться от своего вечного перегара?

– Представь, иногда мне случается быть трезвым… – Минуту старый Стражник смотрел перед собой в задумчивости. – Я чуть не потерял его, – сказал он наконец.

– Профессиональный риск, – ответил Маркус. – И, заметь, мальчик прикрыл наши задницы.

– Так-то да, а что бы я делал, если б у него не вышло? Кто занялся бы ведением этого чертова бардака? Курва, не гожусь я для этого… В жизни б я не догадался дать себя ударить ножом чертову демону. Скорей велел бы зарубить к лешему этого Йонтека, а потом сваливать быстро и далеко, пока демон не воплотился в следующего.

– Ну, он тоже не догадался. Илидия ему подсказала.

– Ну да, ведьма. Поговорить с ней я бы тоже не догадался. Зато ты небось погнал к ней, как только узнал, что она тут есть.

– Ведьмы очень мудрые женщины. И вопреки всеобщему мнению, большинство из них с магией не имеют ничего общего.

– Ну вот и я об этом говорю. Не гожусь для этого. И говорил же я этому чертову Гроссмейстеру. Я солдат, попросту говоря. Могу их учить, дисциплину установить, даже повести против конкретной цели. Но руководить всей этой долбаной командорией? Да ну, просто неудачная шутка.

– Если тебя это утешит, я точно так же подумал, когда мне велели надеть железный перстень и двинуть на поиски какого-то ребенка.

Люциус закрыл ворота за выехавшим патрулем. Олаф заметил, что тройка всадников двинулась в неправильном направлении, но проигнорировал это. После вчерашних событий ребята имели право на кусочек свободы.

– Весной нас покинешь? – спросил он для поддержания разговора.

– Как только дороги подсохнут. Сперва отправлюсь на Спорные Земли, на Черную Скалу. Сдать рапорт и посмотреть, что там с ребенком. А потом снова в путь. Снова на поиски.

– Я тебе иногда завидую. Можешь ехать, куда захочешь. Но потом прилично кушаю, ложусь в удобную постель, и все проходит.

Мужчины расхохотались.

– Я, как буду выезжать, могу прихватить твои оценки за полугодие, – предложил Маркус.

– Да, дрянь эта. Все собираюсь их написать… А как ты их оцениваешь?

– Я с ними совсем недавно познакомился ведь. Слишком мало их знаю, чтобы выработать мнение…

– Да не ври мне, я тебя знаю. Как ты их оцениваешь?

Следопыт какое-то время собирался с мыслями.

– Дункан точно годится. Повезло тебе с ним. Он прирожденный Стражник, как и его отец.

– И такой же бешеный, ага, – вставил Олаф. – Ты знаешь, что у него есть младший брат? Я с ним познакомился несколько лет назад, когда служил с их отцом. По имени он Адрикарус или что-то вроде, звали его, понятно, Адриком. Говорю тебе, вылитый отец. Оба сына вообще не сомневались, что у них впереди карьера в Ордене. Надеюсь, младший хоть чуть нормальнее, иначе их семья долго не протянет.

– Натаниэль, как ни досадно признать, не только наглый мажор, но и отличный лидер. Паладины примут его с распростертыми объятиями. С другими все не так очевидно.

– Да, вполне с тобой согласен.

– У Магнуса есть потенциал, но ему еще пахать и пахать. Клара кажется распущенной сладкой принцесской, но это лишь маска. Проблема в том, что она ее настолько успешно поддерживает, что трудно оценить, что скрывается за ней. Люциус отлично справляется с книжками, но намного слабее в поле, а даже Воронам иногда приходится поднимать задницы. Матильда отличный солдат, и, похоже, в ней больше здравого смысла, чем во всех остальных, вместе взятых. Но мы уже выяснили, в этой работе здравый смысл не всегда окупается. И хорошие солдаты не всегда становятся хорошими членами Ордена. Эдвин здесь вообще только для того, чтобы избежать тюрьмы, и это видно. Честно говоря, еще несколько таких дней, как вчерашний, и не удивлюсь, если он сам решит, что предпочитает уютную камеру в своем Синем Порту.

– В его случае это будет палач в темницах Синего Порта.

– Все равно он может посчитать это стоящей идеей. И вот мы доходим до Кассандры.

– Ага, до Чокнутой.

– Она, безусловно, одна из наиболее проницательных Видящих, каких я когда-либо встречал. И я должен признать, что она исключительно стабильна для обладательницы столь сильного дара. Но все еще слишком нестабильна, чтоб ее можно было отправить одну, даже с самым простейшим заданием.

– Я надеялся, что в Черной Скале ей смогут помочь. Научат это контролировать.

– Может быть. Но скорее нет. Более того, непонятно, насколько удастся компенсировать те разрушения, которые это уже причинило ее рассудку. И это подводит нас к главной проблеме. Характеру нашей работы. То, с чем мы встречаемся, те места, где бываем. Ты сам знаешь, что это может довести до безумия даже намного более слабых Видящих, чем она. Черт, это может довести до безумия даже обычных людей. А в ее случае все это будет в десятки раз интенсивнее. На текущий момент я бы сказал, что вручение ей Серого Плаща было бы просто жестокостью. Хотя, разумеется, тут решать не мне.

– Эх-х-х, курва. Никогда я не любил эту часть обучения молодых.

– У тебя есть еще время. Эта миссия займет как минимум еще полгода. В самом худшем случае они все еще на середине пути. Многое может случиться за полгода, и люди могут измениться. Особенно здесь.

– Да. Люди могут измениться… или погибнуть.

В воздухе стоял запах крови. На кроватях все еще лежала пропитанная кровью постель. Девочек уже забрали и похоронили, но, несмотря на это, они все еще не покинули этого места. Парили где-то в пустоте, с грустью глядя на тех, кто нарушал их покой.

– Это плохое место, – сказала Кассандра.

– И плохая идея, – добавила Матильда.

– Я знаю, – ответил Магнус. – Но убийца все еще на свободе, и если мы его не найдем, он может причинить зло другим людям.

– Если я это сделаю, плохо будет мне, – сказала Касс.

– Я знаю. Но другого выхода нет. К тому же мы с Матильдой будем здесь. Рядом. Мы защитим тебя.

– Но не от того, что будет в моей голове.

– Это не будет реальным.

– Для меня будет. Всегда так.

– Это плохая идея, – повторила Матильда.

– Они ведь тут, правда? – спросил Великан. – Хильда, Хатти, Холли. И их мать, Йокунда. Не могут уйти. А их убийца все еще на свободе. Человек, который навлек на нас этого демона. На нем так много боли и смерти. А он останется на свободе. А они никогда не узнают покоя.

– Ты не обязана этого делать, – прервала его Матильда. – Дункан найдет какой-нибудь другой способ, чтоб выследить убийцу.

– Когда? Через неделю, через две? Сколько людей еще пострадает? Как далеко успеет сбежать убийца? Знаю, это трудно, но это единственная возможность.

Видящая покивала головой. Она боялась. Медленно закрыла глаза и позволила духам говорить.

– Был здесь, – сказала она через минуту. Ее голос звучал странно, как будто складываясь из нескольких голосов. – Черный дьявол с большим ножом. И кровь… Знали… Знали давно, что он придет. И мать знала. И все равно боялись… боли, смерти и того, что будет за ней. Давно уже видели это во снах. Видели свою последнюю ночь, пропитанную кровью. И глаза безумца. Предупредили их щенки. Он вошел в комнату, руки были в крови. Голодный нож в его ладони. Подошел сперва к Хильде и резал. Резал! РЕЗАЛ!

Касс схватила себя за шею. Начала задыхаться.

– Они не могли бежать. Знали, что выхода нет. Что это конец. – Она упала на колени и закашлялась. Магнус пробовал ей помочь, но кожа горела от его прикосновения. Прикосновение, всегда так. Прикосновение плохо. Она вырвалась и с трудом встала. В глазах товарищей увидела страх. Подняла ладони к лицу и увидела кровь. – Мне кажется, что… Это в самом деле кровь?

– Выходим, – приказал Магнус. – Немедленно.

– Но… – Она двинулась к выходу. Кашляла кровью. Это уже случалось с ней, особенно при исключительно сильных видениях.

Внезапно она почувствовала удар в грудную клетку. Пораженно уставилась вниз, где на ее ночной рубашке расцвело красное пятно. Посыпались очередные удары. Нож без труда пробивал кожу. Схватилась за живот, стараясь задержать утекающую жизнь, пытаясь схватить собственную душу, пока она не покинула тело. Перед собой она видела только глаза, как бы зависшие посреди черного силуэта лица нападавшего. Злые, холодные, бесстрастные. Но гнева в них не было. И только когда последний вздох покинул ее тело, в этих глазах появилось чувство выполненного долга.

Кассандра вышла из дома, шатаясь. Рухнула на снег. С трудом ловила дыхание. Болело все. Кровь запеклась на губах.

– Касс?! Касс?! – В голосах Магнуса и Матильды звучал ужас.

– Уже… уже все, – пробормотала она с трудом. – Кончилось.

Она перевернулась на спину, не вставая из снега.

– Прости меня, – сказал Магнус, присаживаясь рядом. – Это было жестоко…

– Я ж тебе говорила, – упрекнула его Матильда. – Поехали отсюда. Я сейчас приведу коней, а ты пока подумай, как ты бедняжку за это отблагодаришь.

– Он очень плохой, – проговорила Кассандра. – Не так, как демоны и духи. Они не люди, не воспринимают нас как… Делают то, для чего были созданы. Но он… он знал, что делает. Знал, как ужасно они страдают. Просто… ему это было безразлично.

Матильда привела коней, и Касс с трудом забралась на своего скакуна. Ее дыхание уже пришло в норму, но до сих пор она чувствовала это место и то, что в нем случилось. И что-то еще. Что-то здесь, снаружи.

– Жалко зверюшек, – сказала она.

– Что?

– Они закопаны за домом. Много зверюшек.

Магнус огляделся вокруг и двинулся в сторону амбара.

– Возвращайтесь в командорию, – приказал он. – Мне тут еще кое-что надо сделать.

Николаос появился около полудня. Привязал коня около дома и вошел внутрь. Магнус обождал немного, а потом вышел из амбара, неся с собой лопату и мешок, заполненный костями. Присел на пенек напротив дверей дома и начал ждать. Чувствовал себя практически как герой одной из баллад Эдвина, может, поэтому позволил себе некую излишнюю театральность. Но эффект получился вполне удовлетворительный. Выходящий из дома Николаос стал как вкопанный, увидев рекрута.

– Привет, Старый Ник. Куда собрался?

В первую минуту лекарь попробовал спрятать за спиной кожаный мешок со своими пожитками, но быстро осознал бессмысленность этого движения.

– Как можно дальше отсюда, – ответил он. – Чего ради мне тут оставаться, после всего этого?

– Зима на дворе. Тракты не особо проезжие.

– Я справлюсь.

– Нет, не справишься. – Магнус встал. – Я когда в княжьей армии служил, был у нас десятник, который, когда собирался кого-то вздрючить, обычно всегда для начала историю из своей жизни рассказывал. Чтоб объяснить, почему именно этому бедолаге сейчас достанется.

– Намереваешься меня, как ты выразился, вздрючить?

– Намереваюсь рассказать тебе историю. – Великан подошел ближе, встав между Николаосом и его конем. – Дело было года четыре назад, я еще в своей родной деревне жил. И вот влюбился в девку одну из нашей деревни. Звали ее Мариам, дочка богатого купца. Всегда разодетая, чистая, розами пахла. Все парни в округе за ней бегали. Но она на таких, как мы, внимания не обращала, ждала какого-нибудь аристократа или богача, что мог бы обеспечить ей жизнь, к которой привыкла. По крайней мере, пока не появился Рикард. Называл себя странствующим бардом, а как по мне, так обычный бродяга. Но девки на него прям слетались. Пел им песни о любви, байки плел о дальних странах да больших городах. Помню, тогда еще подумал, что за глупые создания эти бабы, о дальних землях Рикард этот разве что в песнях сам и слышал. Но я отклоняюсь от темы.

Он переступил с ноги на ногу и продолжил:

– И вот видишь, однажды Мариам пропала. Все страшно расстроились, потому что – как я уже говорил – девка была красивая и многие по ней сохли. И все бросились ее искать. И так вышло, что я оказался тем неудачником, что нашел ее. Была в озере. Лежала там, в платье, окруженная цветами. Рыжие волосы расплылись в воде, что твой ореол. Красивая была. И мертвая. Задушенная, как оказалось. Я сразу знал, что это тот сукин сын, Рикард. Я его настиг, дурак даже не ушел далеко. Как будто ничего плохого не видел в том, что сделал. Как оказалось, у них с Мариам был роман. Бедная идиотка даже собиралась с ним бежать. И вот когда я его спросил, зачем он это сделал, знаешь, что он ответил? Из-за ее красоты. Дескать, такая красота заслуживает не мирских страданий, а чего-то большего. Вот и избавил ее от страданий, спас. Скажи мне, Николаос, ты тоже хотел спасти свою семью?

– Не понимаю, о чем ты.

– Понимаешь.

– Это какой-то абсурд. Не понимаю, в чем ты меня обвиняешь… Ну то есть догадываюсь на основе твоей истории. Но поверь мне, это какая-то ужасная ошибка. Я никого не убивал.

– А знаешь, как я сразу догадался, что это тот подонок, Рикард? Мы его за несколько дней до этого поймали на убийстве животных. Птиц, мышей, собак. Ловил их и убивал. Ножом, камнями, голыми руками. Когда мы это обнаружили, здорово его избили. Но как оказалось, именно лицо любимого в синяках окончательно и убедило Мариам бежать с ним.

Магнус открыл мешок и высыпал наземь кости животных.

– Угадай, что я нашел закопанным за твоим домом?

– Это не доказательство. У всех в округе есть такие кости, остаются после приготовления пищи…

– Ты и щенков ел?

– Я их схоронил, когда они умерли.

– На костях остались следы ножа. Ты, видно, слишком глубоко резал, когда их убивал.

– Это вовсе не доказательства.

– Мне вполне достаточно.

– И что? Ты не судья! Ну ладно, отвези меня к Адриану или Дункану. Можем даже трибунал собрать из…

– Нет. Никакого суда не будет. Только ты и я.

Николаос огляделся. Оценивал ситуацию, искал пути выхода.

– Можешь попробовать бежать, но могу спорить, что я в лучшей форме, чем ты. И наверняка в бою меня не победишь. Но я не закончил свой рассказ, – обратил внимание Магнус. – Я тебе не рассказал, что стало с Рикардом.

– Что?

– Я ему башку топором расхерачил и бросил в лесу валяться. А потом прихватил из дома немного еды и пошел записываться в княжью армию. И вот я здесь.

– И что? Мне тоже голову расхерачишь топором?

– Нет у меня топора, – ответил Магнус и бросил мужчине лопату.

Николаос рассмеялся.

– Мне выкопать себе могилу? Чего ради я это должен делать? Потому что иначе ты меня убьешь? Ты и так это сделаешь.

– Потому что в противном случае заберу тебя в холмы, привяжу к дереву, распорю тебе брюхо, вывалю кишки наружу и оставлю там тебя подыхать. Раньше или позже что-нибудь тебя сожрет. Зима сейчас, с кормами плохо, может быть, даже олени не побрезгуют.

– Значит, вот такой у меня выбор? Выкопать себе могилу или быть сожранным зверями? А другим ты что скажешь?

– А ничего. Николаос не смог вынести того, что случилось с его семьей, потому уехал. Конец истории.

– Позволишь им верить, что убийца все еще на свободе?

– Сначала будут бояться. Стеречь двери, выставлять дозоры, носить оружие. Но со временем забудут, вернутся в нормальную жизнь. Решат, что убийцей был кто-то извне; может, дикарь какой. Это лучше, чем знать, что это сделал местный. Что чудовище жило среди них, лечило, роды принимало и отправляло на тот свет. Одно мне интересно, сколько ты людей убил под видом лечения?

Лекарь пожал плечами. Страх исчез с его лица, на его месте появилось веселье.

– Не так много, как надо бы, – рассмеялся он. – Ну так где мне копать?

– За домом. Там, где были кости животных. Хочу тебя порадовать, часть работы я за тебя уже сделал, когда их раскапывал.

– Очень приятно. Хочешь знать, зачем я это сделал?

– Потому что ты сумасшедший?

– Об этом девочки давно знали. Может, потому и были такие печальные. Такие раздражающе тихие. Всё смотрели на меня этими своими огромными глазами. Мы все знали, как это закончится. Ну, по крайней мере, я знал. Много уже времени прошло с тех пор, как убийство на меня так повлияло.

– Ты меня хочешь спровоцировать, чтоб я тебя быстро убил?

– А ты умней, чем выглядишь. Хотя выглядишь как здоровенный тупой простак, так что это нетрудно.

– Копай.

Ритмичные движения лопаты продолжались довольно долго. Николаос был в паршивой форме, а земля была промерзшей. Но наконец он закончил. Стоял в собственной могиле, вспотевший и тяжело дышащий. Руки, покрытые мозолями, опер на лопату.

– Готово, – сказал он.

– Вижу. Последнее слово будет?

– Ты уверен, что сможешь это сделать? Убить человека?

– Я уже убивал.

– Да. Рикарда в гневе и других в бою. А тут не так. Ты спокоен, держишь себя в руках. У нас было время поговорить, ты смотрел, как я копаю могилу. А сейчас будешь смотреть, как жизнь покидает мое тело. Не волнуйся, у тебя получится. А может даже, тебе и понравится.

– Сомневаюсь.

– Не говори…

Лезвие меча ударило Николаоса в шею, почти отсекая голову. Тело лекаря упало в могилу. Мерзкая улыбка не покинула лица Старого Ника даже в эту минуту.

Магнус поднял лопату.

– Выходи уже, – сказал он.

Из-за дома появился Натаниэль.

– Давно меня заметил?

– Ты красться не умеешь. Кольчуга и снег тебе мешают.

– Ну да. Дункан встревожился, что долго не возвращаешься. Я и предложил поехать и проверить.

– Ты сам предложил? Почему?

– Николаос был лекарем из Центральных Территорий, искусно управлялся с ножом. И что-то его заставило бежать аж сюда. Слишком уж далеко, если б он и правда скрывался от кредиторов. И сразу мне показалось, что с ним что-то неладно. И животные, закопанные за домом, только дополнили образ. Дункан слишком уж сосредоточился на сверхъестественном, чтоб признать человеческую вину.

– Ты ему скажешь?

– Нет. Ты был прав, не стоит тревожить местных жителей. Ты нашел проблему и решил ее. Не искал оваций и славы. Именно такие люди нужны Страже.

– В амбаре есть еще одна лопата. Раз уж ты здесь, можешь мне помочь.

– Князь и крестьянин, копающие плечо к плечу?

– Ты не князь, а я не крестьянин. Уже нет.

– Вижу, что постоянные лекции Дункана о равенстве в Ордене принесли свои плоды.

– Ты вообще лопату когда-нибудь в руках держал?

– Разумеется, нет. Так или иначе, я считаю, ты заслужил быть в четверке тех, кто получит перстень. Мы с Дунканом точно получим. Плюс к этому Клара и вот теперь ты. До сих пор мне казалось, что это будет Люциус, но вот только что я поменял мнение.

– Ты действительно хочешь об этом поговорить при закапывании трупа?

– При погребении чудовища, от которого ты спас множество невинных. Чем тоже доказал, что заслуживаешь быть в четверке. И я могу тебе в этом помочь. Так что самое время задать себе вопрос: на самом ли деле ты хочешь быть Серым Стражником?

Магнус посмотрел на полузасыпанное лицо Николаоса. Подумал о том, что как раз прячет следы преступления в компании настоящего князя из далекой страны. Поднял взгляд и впервые взглянул Натаниэлю прямо в глаза.

– Да. Я хочу стать Серым Стражником.