Глава 3

– Как у вас с консуммацией? – спросил Эдвин с понимающей усмешкой.

– Мы же обедали перед тем, как выехать в патруль, – ответил Люциус растерянно. – Ты же сам при этом был.

– Я так думаю, что он не про консумацию, а про консуммацию, – пояснила Амелия, перехватывая поводья. Кони, тянущие ее телегу, медленно шли по усыпанному листьями тракту, возвращаясь отлично известной дорогой домой.

– А, так ты о… А, действительно… – Монах отчаянно покраснел.

– Во-первых, не твое это дело, а во-вторых, мы не пара. Я просто беру у него книжки почитать, – отрезала Амелия.

Эдвин, несмотря на это, едко усмехнулся. Они с Люциусом ехали по разным сторонам телеги. Теоретически это был патруль, практически больше смахивало на эскорт.

– Ну да, берешь книжки. Каждую неделю. Вот уже месяц. Скоро у тебя кончатся поводы, чтобы заезжать к нам в гости. Ты меня не убедишь, что способна прочитать их все так быстро. И ладно бы еще это была поэзия, но смотри – вон тот фолиант, он о грибах. О грибах!

– Я очень быстро читаю.

– Ясно… Так, вообще говоря, каким чудом ты в принципе умеешь читать?

– Я же тебе говорил… – поспешил объяснить Люциус.

– Нет. То, что ты мне говорил, это была какая-то мутная история про дочь писца, которую она тебе скормила. Я спрашиваю о правде.

– А почему это вообще тебя интересует? – спросила девушка.

– Потому что Люциус для меня как младший брат. С небольшой задержкой развития. Чувствую настоятельную потребность опекать его и следить, чтоб никто не воспользовался его наивностью.

– Честно говоря, из вас двоих ты более кажешься требующим опеки.

– Это предложение? – Губы барда искривились в нечестивой улыбке.

Желто-красный лист упал с ближнего дерева, секунду танцевал на ветру, потом грациозно опустился на тракт. Буквально следом за ним в то же место с куда меньшей грацией приземлилась куча лошадиного навоза. Люциус кашлянул.

– Господа! Господа! – раздался крик. Это Хелиер, один из охотников, живущих в округе, мчался по тракту в их сторону. Он остановил коня прямо перед телегой Амелии. – Я еду из Рубежницы. Мы нашли всадника, был тяжело ранен, еле живой. Вез на коне мальчика.

– И что?

– И у него были перстень и Серый Плащ.

Дункан присмотрелся к железному перстню с изображением росомахи.

– Номад, – сказал он.

– Не знаю, господин, он без сознания был, когда мы его нашли. Не представился. – Имя невысокого охотника командиру рекрутов никак не удавалось запомнить.

– Это не имя, это принадлежность, – пояснил Люциус. – Означает, что этот человек не относился ни к какой командории.

Они стояли перед старой, разваливающейся хатой где-то на околице Рубежницы, самой крохотной деревни в округе. Ведущая сюда лесная дорожка была изобилующей поворотами и не особо ухоженной. В это время года местами превращалась в грязевую ловушку.

У цели их маршрута Серых Стражников встретили любопытные взгляды. Патрули редко добирались сюда. Собственно, сюда вообще мало кто когда-либо добирался. Несколько живущих тут семей были на полном самообеспечении, отказываясь от любой помощи. Чаще всего даже открыто против нее возражали. Сам Дункан до этого был тут всего один раз, в самом начале, на следующий день после прибытия в командорию. Местные угостили их с Олафом обедом, вежливо поговорили, а потом дали понять, что их лучше оставить в покое.

На самом деле единственным, что Дункан крепко запомнил с того визита, был вид на восток от поселения. Рубежница лежала на краю Великой Чащи, древней границы Империи. Перед Катастрофой гигантские деревья выжигались при помощи Легионов, шаг за шагом граница цивилизации двигалась на восток. Даже сейчас, спустя век, невооруженным глазом было видно, как далеко смогли дойти тогда люди. Обычный лес уступал там место стене деревьев невероятных размеров.

– Пойдемте, господа, он внутри, – пригласил хозяин. – Перебинтовали мы его как смогли, но он так-то уже был перебинтован. Видимо, сам себе повязку наложил. Хуже с мальчиком, он молчит, и даже притронуться к себе не дает.

Дункан, Люциус, Эдвин и Олаф вошли внутрь, Магнус и Кассандра остались при конях и повозке.

– Нашли мы его к югу от деревни. Конь нес его и мальчика, но он сам уже был без сознания. Вещи его мы сложили там, на столе. – Хозяин минуту как бы колебался, потом понизил голос. – Господа, кажется, что он из Чащи выехал.

– Из Чащи? – удивился Монах.

– Ну да, с востока. От дьяволов, что там живут…

– Спасибо за помощь, – прервал командир рекрутов. – Сейчас перевяжем его, погрузим на телегу, и нас уже тут нет.

Хозяин поклонился и вышел.

– От дьяволов с востока? – Эдвина явно это позабавило.

– Маркус, – сказал Олаф, взглянув на раненого.

Лежащему на земле мужчине на глаз было около тридцати. Его кожа была необычно белой и покрытой невероятным количеством волос. Лицо почти терялось за густой бородой, а волосы доходили до середины спины.

– Маркус? Маркус Следопыт? – Дункан не сдержал изумления.

– Да, так его тоже зовут. Что с ним?

– Колотая рана, видимо, от стрелы, – сказал Люциус, присматриваясь к ранам Номада. – Следов заражения я не вижу, но крови он потерял много. Сердце еле бьется. Нужны будут лекарства, и быстро.

– Позови Магнуса и перенесите его в повозку, – прозвучала команда. – Есть в его вещах что-то интересное?

Шутник высыпал на стол содержимое кожаной сумки.

– Оселок для меча, иголки с нитками, немного запасов приправы, засушенные части разных зверей. Какие-то странно выглядящие костяные амулеты, человеческое ухо… Этот парень точно на нашей стороне?

– Есть какие-то бумаги?

– Хмм, тут что-то есть. – Бард развернул небольшой свиток бумаги. – Не знаю, что за алфавит. Выглядит, как какие-то руны, или…

Олаф выхватил у него листок. Мгновение вчитывался, потом перевел взгляд на забившегося в угол комнаты ребенка. Мальчик был истощенный и очень невысокий, выглядел на четыре-пять лет. С того момента, как они вошли в хату, не двигался, явно стараясь остаться незамеченным под огромным, многократно латанным плащом, очевидно принадлежащим Маркусу.

– Эдвин, забирай ребенка и пошли, – приказал начальник командории, ссыпая вещи Маркуса обратно в сумку.

– Что это было за письмо?

– Не важно. – Олаф сунул бумагу за пазуху и двинулся на выход.

– Видимо, Руны Ордена, – пояснил Дункан, подходя к мальчику. – Это тайный язык Стражи, им владеют только действительные ее члены. Пойдем, малыш, мы тебя не обидим.

Ребенок отшатнулся от руки командира рекрутов, и, хоть это казалось невозможным, ухитрился каким-то образом втиснуться еще глубже в угол комнаты.

– Умеешь подойти к детям, – прокомментировал бард, поднимая сумку Номада. Магнус уже выносил раненого наружу.

Серый Стражник схватил мальчика за руку и притянул к себе. Капюшон свалился с головы, открывая бледную кожу и снежно-белые волосы. Альбинос секунду всматривался в лицо мужчины ярко-голубыми глазами, а потом укусил его за ладонь и кинулся в направлении двери.

– Ау-у-у-у-у… держи его!

Однако было уже поздно. Невероятно быстрый и ловкий для своего возраста беглец обогнул Великана, выбрался наружу, обогнул Олафа и с разгону врезался в Кассандру, буквально вжавшись ей в ноги.

Девушка была шокирована. Мгновение всматривалась в других рекрутов, как будто ожидая подсказки. Казалось даже сперва, что она оттолкнет ребенка, но вместо этого медленно, осторожно, с явной опаской наклонилась и обняла его руками.

– Уже все хорошо, – шепнула ему. – Теперь ты в безопасности.

В камине горел огонь, и несколько свечей освещали комнату, но Дункану все равно казалось, что тут царит полумрак. Внутри башни он всегда чувствовал себя неспокойно. Серое, покрытое мхом сооружение стояло тут уже века. Когда-то это была застава Легиона, а после Катастрофы башня переходила из рук в руки. Была базой мелких лордов, логовом терроризирующих округу изгоев, а если верить местным легендам, то и гнездом духов. Сейчас в ней находились спальня Олафа, оружейная комната, библиотека, продуктовая кладовка и что-то вроде зала совещаний. В нем они сейчас и сидели, в округлом помещении на первом этаже. Вдоль стен тянулись лестницы на следующие этажи. На каменном полу разложен был старый, поеденный молью ковер. На ковре поставили солидный дубовый стол и несколько примитивных кресел. Голые каменные стены украшал только серый штандарт с гербом Ордена, одинокой башней – копией той, в которой они и находились.

Старый Стражник сидел у камина, спиной к столу, за которым уселись Дункан, Натаниэль, Эдвин и Магнус. Люциус стоял, готовый вернуться к пациенту по окончании рапорта.

– Он потерял много крови. Честно сказать, я удивлен, что ему удалось выжить. По состоянию раны могу сделать вывод, что прошло несколько дней, пока его нашли. Вероятней всего, он перевязал себя сам и использовал какие-то зелья. Но все равно чудо, что не случилось заражения…

– Когда он очнется? – спросил Олаф.

– Не знаю. – Люциус беспомощно развел руками, хоть Олаф и не мог увидеть этого жеста. – Может, через час, а может, через несколько дней. В любом случае, после такой раны наверняка будет приходить в себя не меньше месяца.

– Когда он сможет сесть на коня?

– На коня? Чудо, что он вообще удержался на коне без сознания…

– Когда?

– Как минимум две недели. Может, и три. И даже тогда дальние поездки противопоказаны.

– Это все, ты можешь к нему вернуться.

Монах поклонился и вышел. Минуту в помещении царила тишина. Командир в очередной раз перечитывал сообщение, найденное в вещах Номада.

– Дункан, выбери четверых. Нужно отвезти мальчика в Командорию 42.

– Это добрых полторы недели езды в одну сторону.

– Поэтому пусть возьмут лучших коней. И выезжают завтра на рассвете. Ребенка ждут на месте в течение недели, уже опаздываем.

Командир рекрутов уставился в затылок своему начальнику.

– Есть ли повод, по которому я должен отослать половину моих людей почти на три недели, чтоб они эскортировали какого-то ребенка?

– Да. – Олаф встал и обернулся. – Он называется «приказ». В этом конкретном случае приказ от самого Великого Совета, который гласит, что ребенка надо доставить на место в указанный срок.

– Проблемы ожидаются?

– Всегда. Последний человек, который выполнял этот приказ, получил стрелу в спину. Остальное сам себе придумаешь. Назначь четверых, завтра уже должны быть в дороге.

Олаф шагнул на лестницу, ведущую в спальню на втором этаже. Это означало конец встречи.

– Ну, я, пожалуй, начну готовиться в дорогу, – сказал Натаниэль. – Кого мне выделишь?

– Никого. Потому что ты никуда не едешь, – отрезал Дункан. – Командиром группы поедет Магнус. С ним поедут Эдвин, Матильда и Люциус.

– Ты шутишь? Доверишь задание от самого Совета ему? Это же очевидно, что я должен…

– Как интересно, – вмешался Эдвин. – Посылаешь именно тех четверых, которые присутствовали при смерти Ульгара.

– Вам предстоит ехать по дорогам восточного приграничья, заезжая в трактиры и в села. Может быть, придется уходить от погони. Четверо вооруженных с ребенком уже и так достаточно бросаются в глаза. Если среди них будет еще аристократ с Юга или дама с Запада, то можно быть уверенным, что погоня мгновенно встанет на ваш след. Магнус отсюда родом, он быстрей договорится с местными и сольется с толпой, то же и Матильда. И мы все знаем, что ты прекрасно чувствуешь себя в любой компании.

– И по этому же поводу ты посылаешь Монаха, который отвратительно чувствует себя в любой компании? Который, между прочим, единственный человек, который всерьез может заняться раненым? – не уступал Эдвин.

– Я должен знать, на что он способен. Люциус никогда не был в бою, не участвовал в заданиях. Ему пора уже…

– Четвертой будет Кассандра, – прервал его Магнус. Все обернулись к нему. – Мальчик ни на шаг от нее не отходит, он ни с кем из нас больше не поедет. А Люциус действительно нужнее тут. Еще будет у него шанс себя показать.

Дункан минуту мерил взглядом великана. Наконец кивнул, выражая свое согласие.

Рассвет принес с собой мглу, холод и изморось. Это был один из таких рассветов, когда неохота вылезать из постели, а не то что отправляться в дальнюю дорогу. Матильда медленно натянула штаны. За ее плечами Манфрей тяжело вставал с набитого сеном матраса, который они разложили в небольшом складе. Бурчал что-то под нос, как всегда, когда был недоволен.

– Что на этот раз? – спросила женщина, натягивая обувь. – Снова будешь жаловаться, что не разрешаю тебе быть сверху?

– Нет, – запротестовал он. – Ну, то есть да, ты могла б хоть время от времени… Но я об этой поездке. Тебя почти месяц не будет, и…

– Да не переживай. Если ты за это время найдешь себе другую, я не разозлюсь. Даже если это будет не только твоя правая рука. – Она сунула в левый сапог небольшой нож.

– Ты же знаешь, что я не об этом. – В его голосе был слышен упрек.

Матильда терпеть не могла, когда он так делал. Выбрала Манфрея, потому что он был здоровый и сильный. Сын судьи Новой Деревни, командир тамошней сельской милиции. Мужчина, привыкший приказывать и одновременно полностью ей подчиняющийся. Она не скрывала, что это ее возбуждало, но тем не менее не выносила, когда он становился эмоциональным, слабым и смотрел щенячьим взглядом.

– Так и в чем дело? – обернулась, сознательно не спеша надевать рубашку.

– Ну, я просто подумал, что мы могли бы иногда… ну знаешь, делать что-то кроме этого, – указал на матрас.

– Трахаться не любишь?

– Люблю, но хотелось бы иногда посидеть вместе, что-то покушать, на пикник выбраться или еще чего-нибудь…

– У меня нет времени. Патрули, тренировки…

– Я мог бы тренироваться с тобой. Знаю, что не владею мечом так, как ты или другие Стражники, но кое-что все же могу, – сказал и взглянул на нее с надеждой, как ребенок, ожидающий похвалы.

Минуту Матильде хотелось просто выйти и оставить его наедине с собственной слабостью. Но Манфрей все же оставался лучшим мужчиной в округе. И за эти недели он ей стал на удивление симпатичен.

– Хорошо, – ответила она, надевая рубашку. – Вернусь, немного потренируемся вместе. И может, даже позволю тебе иногда быть сверху. – Она усмехнулась.

Снаружи доносились звуки, сопровождающие подготовку к поездке.

– Он справится, – заверил Дункан. – У Матильды больше опыта, и она отлично бы смогла, если б я приказал, но у нее не лежит душа к лидерству. Она солдат. Магнус – другое дело, я видел, как он разговаривает с простыми людьми, почти автоматически занимает позицию лидера. Ему надо только набраться уверенности в себе. Точно справится.

– Я так думаю, – ответил Эдвин, – что твой новый имидж жесткого командира производил бы лучшее впечатление, если б тебе не хотелось оправдываться после каждого своего решения.

– Ну я по крайней мере оправдываюсь… Что ты делаешь?

– Чищу обувь, – ответил Шутник, счищая землю с подошв. – Я точно не отправлюсь в поездку в грязной обуви. Жопа Мира или нет, но какие-то правила элегантности и гигиены соблюдать надо.

Дункан усмехнулся и перевел взгляд на Матильду, которая как раз выходила из склада, поправляя пояс.

– Ну, хоть у одной было удачное утро, – сказал бард с иронией.

Командир рекрутов невольно взглянул в сторону Клары, но сразу поймал себя на этом и решил сменить тему.

– Берегитесь там.

– Да брось, не волнуйся. Даже здешние бандиты не такие дураки, чтоб атаковать четверку вооруженных всадников, с которых и взять-то нечего. И уж точно никакие бандиты не нападут на отряд Серых Стражников. А если вдруг и впрямь появится кто-то, на редкость лишенный разума, то Матильда отрубит ему голову. Не о чем волноваться.

Однако спокойствия не было.

– Все равно, будьте осторожны, – повторил Дункан.

Он двинулся через двор, в сторону собранных у ворот коней. Магнус и Матильда уже заканчивали седлать своих, Клара проверяла сумки Кассандры, пока та играла с мальчиком в «камень-ножницы-бумага».

– Здесь у тебя сменная теплая одежда для него, – сказала Дама, перекладывая пакеты. Видящая лишь кивнула, не отрывая взгляд от ребенка. Оба показали ножницы. – Помни, кого слушать и с кем разговаривать.

Дункан подумал, что не он один нервничает, как отец, отправляющий ребенка в путешествие.

– И в случае проблем держись ближе к Матильде. Умеешь бросать ножи, так и бросай, – продолжала поучения Клара.

– Всегда так и делаю. – Касс кивнула сама себе, а в игре случилась очередная ничья.

– Он сказал что-нибудь? – спросил командир рекрутов.

– Нет. – На этот раз бумага. – Все время молчит.

Снова два раза бумага.

– Но, кажется, любит меня.

И снова камень.

– Как часто у вас выпадает одно и то же?

– Каждый раз. Уже, наверное, сотни сотен раз.

– По коням! – закричал Магнус, не дав Дункану углубиться в тему. Все мгновенно вскочили. Эдвин быстро обулся и запрыгнул на своего коня.

– Удачи! – прокричал командир. – До встречи через месяц!

Один за другим всадники погрузились в простирающуюся на тракте мглу. Через минуту от них остался лишь отголосок конского топота. А потом и он исчез, и осталась лишь тишина.

Широкий имперский тракт вел их на запад. Каменной дороге было уже много сотен лет, но до сих пор ее поддерживали в отличном состоянии. К сожалению, об остальной части пограничья этого сказать было нельзя. Дождь, туман и следы пожарищ сопутствовали путешественникам, кажется, везде. По пути они проезжали давно заброшенные поселения, разрушенные заставы и заросшие плющом поместья. Во время Чумы Восток пострадал сильней всего. Те, кто не погиб, массово бежали на Запад, напрасно надеясь, что найдут там лекарство. В конце концов, после трех лет эпидемии, Серой Страже удалось остановить болезнь. Но из каждых десяти жителей Империи, по оценкам ученых, погибли семь. Даже через сто лет, и даже в самой столице, Драконьем Логове, оставались кварталы, которые так и не были заново заселены. А здесь, на востоке, существовали и целые города-призраки. Не метрополисы типа Вольных Городов, конечно, но все же города с жильем для тысяч людей, пустые, брошенные, уже почти поглощенные чащей. На их руинах строились новые села, местечки, возникали государства. Княжества появлялись и исчезали тут за какие-то месяцы.

В первый день пути не встретили никого. Ночь провели в руинах храма Господа. Он стоял одиноко на холме, вплотную к тракту, весь покрытый зеленью, вползающей в каждую щель и трещину. Но все же остатки свода обеспечили им хоть какое-то укрытие от дождя.

На следующий день судьба порадовала их прекрасным утром, солнечным и почти теплым. Само собой, как только двинулись в путь, поднялся ветер и атаковал их прямо в лицо холодом и разноцветными листьями. В этот день они встретили на тракте несколько проезжих, в том числе купца на повозке с разными приправами. Охраной служила кучка испуганных подростков с дубинками, судя по сходству – его же сыновей. Никто из них не был слишком разговорчив, но все же указали дорогу до трактира и предупредили о стае голодных волков, которая якобы охотилась в округе.

После полудня ветер прекратился, но снова начал собираться туман. Пока еще слабый, почти не заслоняющий пейзаж.

– Отличную погоду мы себе выбрали для поездки, – заметил Эдвин, отрываясь на минуту от своей лютни. Искусство игры на ходу освоил уже почти идеально.

– Осень как осень, – ответила Матильда.

– В Синем Порту не так. Там в эту пору еще тепло и солнечно. А женщины…

– Мы не в Синем Порту, – отрезал Магнус несколько нервно.

– Да я уж понял, народу маловато. Кто бы мог подумать, что наш уголок Пограничья я буду считать густо населенным.

– Ты же тут ехал уже, по дороге с запада, – заметила Матильда.

– Ну да, но была весна, все пульсировало жизнью, а с нами ехали еще десять рекрутов, что должны были помочь строить командорию. И среди них было больше таких, с которыми можно было культурно, интеллигентно пообщаться. – Окружающие не сочли нужным отреагировать, поэтому музыкант продолжил сам:

– Матильда, не хочешь поговорить о том, почему среди всех мужчин в округе ты выбрала именно Манфрея?

– Потому что это не твое сраное дело.

– Верно подмечено, – признал Шутник. Очередной несомый сильным ветром лист пролетел над его головой. – Магнус, а как тебе в роли командира?

Великан не ответил.

– Ну, может, ты, Кассандра? – Бард подышал на свои ладони. Внезапно вокруг сделалось очень холодно. – Скажи мне, как оно – раз в жизни носить подходящую тебе одежду?

Видящая опустила взгляд на свой дублет, рубашку и брюки, что сшила для нее Клара. Казалось, вот-вот что-то ответит, но в последний миг остановилась. Из ее рта вырвались облачка пара.

– Что-то сильно холодает, – заметил бард.

– Ветер, – заметил командир отряда с явным беспокойством.

– Что с ним?

– Он не раздувает туман, – ответила Матильда, рефлекторно хватаясь за рукоять меча. – Касс?

– Тут что-то есть. Что-то приближается…

– Быстрей! – крикнул Магнус и бросил коня в галоп.

Поначалу скачка по тракту не доставляла трудности, но сгущающийся туман быстро начал оказывать на них влияние. Туман окружал их со всех сторон, приближался с каждым шагом. Шутник поймал краем глаза какое-то движение. Через минуту уже был уверен, что там что-то было. Таилось сразу за границей серости, в огромном и таинственном неизвестном, буквально на расстоянии руки.

– Не успеем! – вскричал он, испуганный как никогда прежде. – Догонят!

Магнус не замедлил скачки даже на секунду. Едущая рядом Касс крепко прижала к себе сидящего перед ней мальчика. Кони издавали испуганный, неестественный писк. И еще этот звук – музыкант не сразу обратил на него внимание. Окружающий их, ни на что не похожий.

Холодный?

Нет.

Морозный.

«Как звук может быть морозным?» – подумал трубадур. От всего этого он начал задыхаться. Буквально от ужаса не мог дышать. Почувствовал, как по щекам текут слезы. Что это было? Что гналось за ними? Чего желало?

Мальчика.

Наверняка хотело именно мальчика.

Эдвин знал, что не выдержит долго. Уже все равно ему было, что случится и какая судьба его встретит. Предпочел бы даже смерть, лишь бы не это чувство… Не находил для него определенного названия. Истово желал лишь одного – пусть уже все это закончится!

И внезапно все закончилось. Туман рассеялся, звук исчез, вернулся покой. Они гнали коней еще минуту, потом Магнус велел замедлиться. Бард мгновенно остановил коня, сполз с него и начал блевать.

– Что это, курва, было? – спросил снизу.

Матильда и Великан выглядели не менее потрясенными, чем он.

– Погоня, – сказала Кассандра. Она тяжело дышала и говорила с явным трудом.

– Какая погоня? Что это значит?

– То. – Касс пожала плечами, не вдаваясь в объяснения. Бледность понемногу сходила с ее щек.

– Нам надо возвращаться, – сказала Матильда. – То, с чем мы столкнулись, чем бы оно ни было, значительно превосходит наши силы. Нам надо…

– Нет! – крикнула Касс. – Оно за нами. Если вернемся, оно найдет нас. Достанет.

– Оно уже нас достало, – заметил Магнус, который уже существенно успокоился.

– Нет, только заметило нас. Но мы сбежали. Мы можем от него сбежать, – Видящая, как обычно, кивала сама себе, а мальчик повторял ее жесты.

– Ладно, едем дальше. Прямо сейчас. И до самой корчмы нигде не задерживаемся.

Эдвин с безысходностью покачал головой, но вернулся в седло. Страх уже покидал его, и через несколько минут бард понял, что даже не помнит, почему так сильно испугался. Собственно, ничего особенного не произошло, немного тумана и странный звук. Что бы это ни было, оно пыталось их лишь напугать. Если бы могло причинить им вред, уже бы это сделало.

Олаф поднял голову и с раздражением посмотрел на дверь своей комнаты.

– Ну чего? – спросил он, все еще глубоко сонный.

– Он пришел в себя, – отрапортовал Дункан типичным для себя тоном идеального подчиненного.

– Сейчас приду, – пообещал его шеф и с трудом выкарабкался из кровати. Был большой соблазн проигнорировать все это и спать дальше, но солдатская привычка победила. Отточенными, почти автоматическими движениями он зажег свечу и накинул свою старую потрепанную одежду. Потянулся за миской с водой и бритвой, как всегда делал по утрам, но тут же сообразил, что еще глухая ночь. Тогда он просто умылся, надеясь, что это поможет проснуться. Не помогло.

Он осмотрелся в комнате в поисках чего-нибудь попить, но пол устилали лишь пустые бутыли из-под вина. Кроме них всю мебель в комнате составляли простейшая кровать, столик с креслом, сундук и шкуры, развешанные на стенах, чтоб уменьшить сквозняки. Больше никакой мебели или украшений Олафу не требовалось. Украшают дом – а это было чистилище, в которое его ввергли.

Снаружи царил холод. Он чувствовал его костями. «Завтра пойдет снег», – подумал он, напрасно пытаясь растереть колено.

Двинулся к казарме рекрутов не торопясь, слегка прихрамывая. Перед самой дверью приостановился и глубоко вдохнул. Выпрямил спину, поправил плащ, вошел внутрь бодрым, энергичным шагом.

– Эх, Маркус, а я было надеялся, что наконец-то сможем тебя похоронить, – пробурчал он, подходя к постели раненого.

– Олаф, это ты? Я уж думал, тут один молодняк. – Гость с трудом смог улыбнуться.

– Сослали меня сюда на старости лет, чтоб я их нянчил. – Олаф присел рядом на кровати, с трудом скрывая облегчение.

– Где ребенок?

– Согласно приказам, отправил его в Командорию 42.

– Эскорт?

– Четверо моих людей.

– Рекруты? – В голосе Номада почувствовалось явное беспокойство.

– Других у меня тут нет.

– Я должен ехать за ними. – Раненый попробовал встать, но сразу рухнул без сил обратно в постель.

– Не выйдет. И более того, не выйдет еще какое-то время, – сказал начальник командории. – К тому же они выехали два дня назад и взяли наших лучших коней. Ты их уже не догонишь.

– Ты не понимаешь. Обычные рекруты просто не справятся.

– С чем? – вмешался Дункан. – Что преследует мальчика?

– Тьма, – ответил Маркус.

– Это, курва, весьма драматично, – признал Олаф. – А конкретней? Откуда этот ребенок?

– Из Чащи, – ответил раненый. Потом еще чуть помолчал, как бы раздумывая, с чего начать. – Я довольно давно слышал от дикарей байки о странном племени, что живет у границы. Когда наконец удалось отыскать этот народ, оказалось, что они молятся на ребенка. Считали, что его устами говорит их бог.

Маркус заколебался, судя по всему задумываясь, что можно сказать, а о чем лучше умолчать. Тут в разговор вмешался Монах:

– Примитивные народы часто принимают Видящих за посланников богов, поскольку они видят то, чего больше не видит никто. Если мальчик Видящий…

– Да это понятно, само собой, – прервал его командир. – Вопрос, правы ли были дикари?

Маркус кивнул. Правы.

– Скажи, это годы странствий привели к тому, что ты забыл, на чьей ты стороне? – начал Олаф подчеркнуто спокойно, хотя в глазах его таились бездны ярости. – Ты был обязан перерезать ребенку горло прямо там, на месте. Я тебе обязан горло перерезать за то, что ты этого не сделал.

– У меня были приказы…

– Да в гробу я видал твои приказы. Получается, что четверо моих людей сейчас в поле – с Вратами?

– Он не Врата. Он смог это побороть, выбросить создание, что им овладело, закрыть ему доступ…

– Побороть? – Старик посмотрел на собеседника как на кретина. Только сейчас повысил голос: – Это невозможно побороть. Видящий, который хоть раз становится одержимым, уже навсегда становится открытым для существ с той стороны. Приманивает их, как маяк. Потому мы и убиваем таких на месте!

– Что грозит тем, кто его сопровождают? – спросил Дункан.

Маркус с неохотой ответил:

– Ну, приверженцы культа не кинутся за ними толпой, это слишком бы бросалось в глаза. Однако к племени принадлежало несколько человек имперского происхождения, как мне удалось заметить. И вот эти могут попробовать броситься в погоню. Но это не так опасно, намного хуже то создание, что овладело ребенком. Вот оно наверняка попробует их достать.

После паузы Номад добавил:

– Когда я бежал оттуда с мальчиком, невидимая сила бросила целое дерево в моем направлении. Думаю, это достаточно серьезное проявление силы.

В помещении воцарилась тишина.

– Да ну, безумие какое-то, – сказал Князь. – Демоны, что швыряют деревья, встречаются только в сказках.

– А жизнь не сказка, что ли, – с горечью ответил Олаф и медленно двинулся к выходу. – Отдыхай. Эту вот сказку мы все равно уже не исправим.

Хорошая музыка, гвалт гостей, приличное вино и крыша над головой решительно поправили настроение Эдвину. Трактир, в котором они остановились на ночь, разместился в здании, которое до Катастрофы явно принадлежало какому-то богачу. Мраморные пол и стены были украшены вычурными мозаиками, хотя почти все из них уже поблекли, а местами и выкрошились. В центре главного зала располагался даже небольшой бассейн – сейчас, впрочем, забитый мусором. Многочисленные дыры в крыше новым хозяевам удалось залатать, пусть и плохо оструганными досками. Среди гостей были люди, которых всегда можно обнаружить в таком месте. К счастью, Эдвину удалось встретить, абсолютно случайно, действительно родственную душу.

Велин завел первые аккорды «Баллады о грустном коте», забавной песни родом с Центральных Территорий. Шутник тут же стал подтягивать. Произведение было написано в форме диалога между хитрой мышью и печальным котом. Музыканты мгновенно нашли общий ритм, и уже с половины песенки начали вплетать в текст импровизированные фрагменты, адресованные конкретным слушателям. Уже очень давно Эдвин не встречал настолько хорошего барда.

Остальные Серые Стражники заняли места у богато украшенного, хоть уже и сильно побитого жизнью столика из вишневого дерева. Магнус сидел на низком табурете, Матильда в креслице, а Касс с мальчиком вдвоем уместились на неуместно огромном деревянном троне. Трон был украшен деревянной резьбой со сценами ярко эротического характера. Барда сильно позабавил, а Магнуса, напротив, привел в отвращение тот факт, что все персонажи сцен были исключительно мужского пола. Единственным утешением для Великана осталось то, что за столетия изображения так затерлись, что никто даже не заметил их суть. Пока на них не упал вечно острый глаз Шутника.

Песня подошла к концу, отзвучал забавный и трагический одновременно финал, в котором мышь уговаривает кота покончить с собой, чтобы самой добраться до лежащего в кладовке сыра. Аудитория разразилась смехом, а потом посыпались возгласы одобрения. Трубадуры встали и низко поклонились.

– Интересно, знают ли они, что в этой аллегории они как раз кот, а дворяне – мышь? – тихо спросил Велин.

– В Вольных Городах принято считать, что мышь в этой истории символизирует духовенство, – ответил Эдвин, посылая воздушный поцелуй какой-то девице. – Из моего опыта следует, что на севере с мышами отождествляются сопротивляющиеся насилию женщины.

После чего сделал глоток вина, стараясь не сравнивать его вкус с тем, что помнил по Синему Порту.

– Вижу, у тебя был довольно необычный опыт.

– Ты и представить себе не можешь какой. Что завело тебя так далеко на восток?

Мужчина минуту подбирал ответ.

– Поиск приключений, – сформулировал он наконец. – Мечта о просторах, поиск песен и страшные долги.

Он откашлялся.

– Хотя, должен признать, что, учитывая, как местные любят музыку, скоро могу влипнуть в еще большие.

– Ты не думал о поисках настоящей работы?

– Я боюсь, что моральные принципы не позволят мне принять роль жиголо, – ответил коллега Эдвина с лихой улыбкой. – Но я обдумывал карьеру в Легионе.

– Не слишком ли армия скучное место для таких, как мы?

– Может, и так, но знаешь же поговорку: «Носишь мундир – ты селянок кумир»? – Он улыбнулся. – Хотя, строго говоря, мундиры, что носят местные легионеры, выглядят так, будто их пошил пьяный слепец. Не то что мундиры в Драконьем Логове. Офицеры придворной гвардии выглядят лучше, чем многие дамы двора.

Эдвин хотел что-то ответить, но публика потребовала очередную песню. На этот раз они выбрали «Девушку с толстой задницей», развеселую балладу из Синего Порта. Шла в ней речь о проблемах одного мельника, пытающегося выдать замуж четырех своих не слишком красивых дочерей. Судя по тому, что минимум трое слушателей попадали со стульев от смеха, публика в полной мере оценила выступление.

– А тебя что привело на восток? – спросил в свою очередь Велин, промочив горло очередным бокалом довольно крепкого вина. – Ты не особо похож на человека, который стремился бы в Орден. Пусть даже не в монашеский.

– Скажем так, это был не совсем мой выбор. Я воспользовался возможностью стать рекрутом, чтоб избежать карающей десницы закона.

– То есть если ты не получишь Плаща…

– Ага, попаду прямиком в темницы, где уже ждут меня душегубы. Я исключительно жестоко убил одну женщину.

После паузы на губах рекрута заиграла улыбка.

– Шучу я. На самом деле я был шпионом.

– Шпионом? – выразил сомнение его собеседник.

– Если уж совсем конкретно, то поймали меня при попытке спереть компрометирующие документы из спальни одного аристократа. Но я, в общем, не жалуюсь, мог бы попасть в места и похуже. Например, в Легион.

– Обожди, еще увидишь меня в мундире, – рассмеялся Велин.

Двери громко скрипнули, когда закутанный в плащ путник шагнул в зал. Все присутствующие как раз столпились вокруг бардов, но Кассандра внезапно вскочила с трона и метнула стилет прямо в голову вошедшего.

Несколько человек крикнули, когда тот свалился наземь – но общий крик потряс корчму, когда из-под плаща выскочила целая орда крыс. Эдвин даже не пытался изображать смелость, запрыгнув на стол; его примеру последовало большинство женщин и на удивление много мужчин. Магнус и Матильда обнажили мечи в ожидании нападения, но крысы оказались более заинтересованы в бегстве через оставшиеся открытыми двери, чем в пожирании присутствующих.

– Что, курва… – Воительница была явно крайне взволнована.

– Это был разведчик, – спокойно ответила Касс. – Уже всё.

– Точно? – Шутник только сейчас отдал себе отчет в том, как глупо выглядит, стоя на столе с одной ногой в миске гуляша.

– Люди, успокойтесь! – крикнул Великан, вынимая из-под рубахи свой медный перстень, подвешенный на шнурке. – Мы из Ордена Серой Стражи! Ситуация под контролем! Этот крысиный… оборотень побежден. Мы выслеживали его уже некоторое время, и, можете быть уверены, он больше не представляет опасности. Теперь это просто обычные крысы. Возвращайтесь за свои столы, никому ничто уже не угрожает. Трактир находится в безопасности!

Несколько отставших крыс еще бегали тут и там, но люди, казалось, успокоились. Магнус повернулся к друзьям.

– Мы точно в безопасности?

– Я достала его, когда он не успел еще нас заметить, – ответила Касс, кивая сама себе. – Думаю, время у нас есть. До рассвета, а может, и дольше.

– Трактирщик! Мы остаемся на ночь. Все в одной комнате, лучше где-нибудь с краю.

– Что это, мать его, было? – спросил Магнус с удивительным для ситуации самообладанием.

– Ну я ж сказала, разведчик, – спокойно ответила Кассандра, расстилая постель.

– Это не объяснение, – уперся Эдвин, нервно вышагивая по маленькой комнате. – Там ведь стоял человек! А когда ты попала в него, он превратился в крыс!

– Он не превратился в крыс, он изначально состоял из крыс, – поправила Касс, как что-то само собой разумеющееся.

– Так а почему он тогда выглядел как человек?

– Нет, он не выглядел. По крайней мере для нас.

И девушка, и мальчик кивнули.

– Откуда ты знаешь, что он видел? Он ведь ничего не говорит?

– Ну так. – Касс пожала плечами.

Бард вздохнул в полной безысходности.

– Сперва это… что-то на тракте. Теперь человек-крыса. Это в самом деле выше наших возможностей. Такими вещами должны заниматься опытные Серые Стражники, а наше дело им помогать и слушаться приказов.

– Я согласна с Шутником, – поддержала его Матильда. – Как вообще с этим драться? Мы не можем воевать с чем-то, чего убить не можем.

– Уже поздно, – прервал их Великан. – Нам надо дотянуть до Командории 42. Это единственный способ уцелеть. Разве что вы намекаете на то, чтоб бросить мальчика и сбежать, но на этом наша служба в Ордене и закончится.

Никто не ответил. За окном был слышен шум дождя, а где-то в отдалении прогремел гром. Магнус продолжал свою речь, глядя не на товарищей, а на единственную свечку, стоящую на маленьком столике между кроватями.

– Это не обычный враг. Это нечто, чего мы не встречаем повседневно, чего никто из нас до сих пор не встречал…

Его слова прервал смех Кассандры, мальчик тоже улыбнулся.

– Ты сказал, что до сих пор никто из вас никогда с таким не встречался. – Кассандра искренне смеялась. – Но это не так, вы все время с этим встречаетесь.

Она глубоко вдохнула и закрыла глаза. Пламя свечи вдруг померкло, будто закрытое саваном тени.

– Тепло, – сказала она вдруг. – Счастье. Весна, всюду жизнь, день ее свадьбы. Беспокойство. Прибыли незнакомцы. Злые. Страшные. Страх. Боль. Причиняют боль. – В помещении пронесся легкий порыв ветра, как будто исходящий от девушки. – Почему? Даже не знала их. Боль. Страдание. Не понимает. Нож!

Она открыла глаза и схватилась за горло, тяжело глотая воздух. Свет внезапно вернулся к обычной яркости.

– Что… курва… – Эдвин застыл на месте, совершенно сбитый с толку.

– Она не может уйти, – сказала Кассандра через минуту, а мальчик кивнул.

– Дух? – спросил Магнус. Маска стоицизма полностью исчезла с его лица.

Касс кивнула.

– Они везде. Вы все время на них натыкаетесь. И на другие вещи. Лучшие и худшие.

– И ты их видишь?

– Нет. Их не увидеть, ведь у них нет тел. – Тон Кассандры указывал на то, что она объясняет очевидные вещи. – Но я их чувствую. Иногда вижу части их воспоминаний. Это ужасно дезориентирует. Сейчас-то уже проще, все чаще их различаю. Но когда-то я не всегда знала, какие чувства мои, какие нет.

Она кивнула.

– Ребенком я жила в деревушке, у которой стоял холм. А на нем росло единственное дерево. Другие дети там играли, а я не могла. Каждый раз, как шла туда, начинала плакать. Это место было ужасно печальное и полное ярости. Я пыталась им сказать, но никто меня не слушал. И когда я говорила им, что староста плохой человек – тоже. Мама меня всегда била, когда я такие странные вещи говорила. А потом однажды на холме выкопали большую яму и нашли трупы.

Касс уставилась в пол. Продолжала:

– Сказали, тела не опознать, но я знала, что это была семья, пропавшая много лет назад. Сказали, что не удастся узнать, кто их убил и закопал, но я знала. Говорила, что это банда разбойников, нанятая старостой. Но тогда уже все поняли, кто я, и люди стали меня проклинать. Даже священник приехал, сказал, что я плохая. Тогда мама сказала, что мне надо уехать, а иначе сельчане мне причинят зло. Она упаковала мои вещи и велела уходить. Но я знала. – Касс подняла взгляд. – Она меня боялась. Я ее ужасала. И я знала это сразу, еще до того, как голоса мне это сказали. Ну и я сбежала, да. – Она покивала головой.

– Сколько тебе было лет? – спросила Матильда.

Видящая мгновение смотрела на свои ладони, потом подняла семь пальцев.

– Да, неприятная история, – протянул Эдвин.

– Вовсе нет, – запротестовала Видящая. – Благодаря этому потом умершие смогли уйти, когда кто-то старосте горло перерезал.

– Ну теперь я точно не усну, – сказал Эдвин. – Лучше потрачу ночь на беседу с человеком моего уровня. Если повезет, может, даже новые баллады какие-нибудь узнаю. Да и девки на нас заглядывались, когда мы играли. А какие-то из них, наверное, и сейчас еще там, так что точно вернусь поздно.

Он шел узким мраморным коридором. Проходил мимо поблекших картин на стенах и грубо сколоченных деревянных дверей, совершенно не подходящих окружению. Наконец исчез в темноте. Издалека доносились смех и пение; главный зал находился в другом крыле старого поместья. Магнус опустился на небольшой табурет и оперся о стену. Подал знак, что принимает дежурство.

Город был грязный и вонючий, Матильда как раз в таком и росла. Примитивный частокол с нечастыми сторожевыми башнями окружал скопище деревянных хат. У ворот стояли несколько стражников – столь же неприятных, как и город, который защищали. Трудно было даже назвать их стражниками; их служба явно ограничивалась игрой в кости и свистом вслед каждой мимо проходящей женщине. Матильда проигнорировала их реакцию, а Касс их, похоже, и вообще не заметила. Узкие улочки покрывал слой грязи в несколько сантиметров толщиной. Люди старались идти по доскам, обозначающим тропинки в грязи, но не всегда это было возможно. В центре города располагался небольшой каменный замок, реликт времен процветания и, скорей всего, резиденция местного властителя.

– Цивилизация, – усмехнувшись, сказал Эдвин, когда они въехали в городскую застройку. – По крайней мере то, что тут таковой считается.

На улицах было людно. Судя по всему, был базарный день или что-то в этом роде. Повсеместно бегали полуголые подростки, по колено в грязи. Мрачные крестьяне и нервно усмехающиеся купцы составляли живую реку, текущую в сторону центра города. Темнокожий купец из далекой южной страны, солидный рыцарь в нагруднике с гербом, на котором обнаженная женщина держит меч, покрытая татуировками дикарка с заостренными зубами – колоритные фигуры выделялись из толпы. Матильда без труда вычислила еще несколько карманников и бандитов, ловящих удобный момент. К счастью, с группой вооруженных всадников связываться не хотел никто.

– Я не путаю, на вон том человеке ошейник? – спросил музыкант, указывая на кого-то в толпе. – Странная мода.

– Это раб, – бросил Великан.

– Раб? Ты шутишь. Ведь рабство запрещено еще Первым Императором. Уж под тысячу лет назад.

Никто не ответил. Да и отвечать было нечего. Империя осуждала рабство, согласно с заповедями Церкви Господа. Но в Приграничье никогда не удавалось полностью его искоренить. А после Катастрофы старые обычаи вернулись, часто вместе со старыми богами.

– А вон еще один, – заметил Эдвин. – И еще… Боже, их тут целая армия.

– Это рынок. – В голосе Магнуса прозвучало явное отвращение.

– Что?

– В этом городе торгуют невольниками, – пояснила Матильда. – И, судя по толкучке вокруг, недавно пришла новая партия.

Следуя за толпой, они наконец достигли главного рынка. Место было забито не только людьми. Скот, птица, овцы, козы, собаки, коты – все были распиханы по маленьким клеткам вместе с предназначенными к продаже несчастными.

– Откуда у них столько рабов? – удивился Эдвин. Его первоначальное изумление стало уступать место любопытству.

– Преступники, должники, военнопленные. Иногда просто ловят кого-то на тракте, – объяснил его товарищ. – Я сам как-то раз почти оказался в таком курятнике, когда мой князь проиграл войну с соседом. Черт бы с ними, давайте найдем какой-нибудь ночлег. А завтра с самого утра отсюда отвалим.

В нескольких местах на рынке стояли помосты из деревянных ящиков. Стоящие на помостах возносились над морем голов, оживленно что-то выкрикивая и жестикулируя. Некоторые рассказывали истории или жонглировали, рассчитывая заработать. Некоторые взывали о возвращении к древним богам. Звучали имена Донара, Хорса, Сола, Водана, Лугоса, Дагона и многих других, о которых Матильда никогда не слышала. На краю площади, где давка была несравнимо меньшей, они натолкнулись на служителя Господа. Тот держал речь против рабства, однако большого энтузиазма среди собравшихся не вызывал.

– Матильда! – донесся до нее голос из толпы. Лишь через минуту она смогла заметить Бородача.

Пожилой наемник был невысоким раздобревшим обладателем самой длинной бороды, которую она когда-нибудь видела.

– Ах ты, старый хрен, живой еще! – закричала Матильда, соскакивая с коня.

Мужчина с жизнерадостной улыбкой раскрыл объятия. Они обнялись, причем его малый рост привел к тому, что лицо его оказалось прямо в бюсте Матильды, а его непропорционально большие ладони легли точно на ее ягодицы.

– Ты вообще не изменился. – Женщина оттолкнула его. – Старый извращенец.

– В моем возрасте спасибо и на этом, – усмехнулся он, уставив на нее свой огромный, вечно красный нос. – Что тебя занесло в эту вонючую дыру? Я уж думал, ты закончила карьеру наемника.

– Я проездом тут, с друзьями.

– Вижу. Странная для тебя компания. – Он потянул носом. – Ну ладно, этого здорового я еще понимаю, ты всегда таких бычков любила. А этот красавчик и девка? И ребенок? Хоть не твой?

Шлепнула его по уху ладонью.

– Ясное дело, не мой. Когда б я его родила, если последних несколько лет с тобой по войнам шастала? И раз уж зашел разговор, а ты-то тут как оказался? На старости лет в охотники за рабами записался?

– Я? Да ну прям! В охране купца я. Все из-за этого чертова Легиона. – В его голосе появился гнев. – Одна битва, курва их мать, одна битва и годы работы псу под хвост. И вот теперь вместо того, чтоб быть в роте квартирмейстером, приходится по трактам каких-то жирных купцов охранять. Да еще радикулит…

– Ну ты хотя бы жив.

– Да что это, курва, за жизнь? Я ж наемник. Таким, как мы, клинок в сердце и могила, а не старость. Иногда думаю, не лучше ли было б пойти с Кубиком.

– С тем мясником? Его не повесили еще?

– Да где там! Собрал несколько человек, да начали по трактам грабить. Недавно встретил я его, как раз моего купца решил зарезать. Хорошо, по старому знакомству удалось нам выкупиться, еще даже часть товаров позволили оставить. Кубик тогда предлагал с ними уйти, да я подумал, что староват я для разбойника. В молодости-то другое было дело, – осклабился он. – Но ты так и не сказала, чем занимаешься.

– Серая Стража, – ответила Матильда, вытягивая из-под кольчуги висящий на шее перстень.

– Убийца демонов, ну-ну. Еще глупей занятие.

– Зато крыша над головой и регулярная оплата.

– Ну да. И враги, которых мечом не зарубишь. Я уж лучше буду жирных купцов охранять. Мы в герои не годимся.

– Матильда! – закричал Магнус.

– Извини, дела зовут.

– Да уж вижу. Мне тоже пора к своим возвращаться. Не буду надоедать тебе старческим брюзжанием.

Матильда подъехала к остальным. Как раз собирались с рынка, вместе со священником.

– Это отец Норберт, – представил мужчину Великан. – На ночь остановимся у него.

Храм, в котором жил служитель Господа, оказался старым и сильно потрепанным бараком. Сквозь дырявую крышу сочилась дождевая вода, капля за каплей. Стены, отличающиеся аналогичной степенью надежности, гостеприимно приглашали внутрь и холод.

Магнус сидел на скамье, глядя на маленький, грубо срубленный алтарь, украшенный солнечным крестом Господа. Остальные рекруты сидели в углу, закутавшись в одеяла. На соседней скамье лежал какой-то пьяница с выражением блаженства на лице.

– Ну да, большого впечатления не производит, – признал отец Норберт, отрываясь от молитвы.

– Случалось мне спать в местах и похуже, – отозвался Великан. – Хотя да, храмы Господа обычно выглядят достойнее.

Священник усмехнулся.

– К сожалению, местные не слишком позитивно относятся к идее спасения собственных душ. Во всяком случае, когда эта идея начинает мешать работорговле.

– Может быть, святому отцу стоит попробовать в другом месте? – намекнул Эдвин.

– Всегда учили меня, что огонь свечи больше всего нужен в темноте, – ответил священник.

– И не думал святой отец о переезде? – спросил Магнус. – Я знаю много поселений, и даже недалеко отсюда, где Господа приняли бы всем сердцем. Где уж десятилетиями ни одного священника не видывали, а люди все же не скатились в древнее язычество.

– Как я уже говорил, думаю, что больше нужен здесь.

– Эти люди, местные, не рады тебе. А жители деревень, о которых я говорил, – совсем наоборот. И им тоже нужен священник. И они уж точно намного больше его заслуживают, чем этот проклятый город.

– Вот те раз, наш Магнус оказался воцерковленным, – засмеялся Эдвин. – Беда внучкам Нолана.

– Не знаю, что значит «воцерковленный», – сказал Великан.

– Это значит, что ты очень религиозный, – пояснил отец Норберт. – Хотя в устах человека из Вольных Городов это скорей оскорбление.

– Ну да, а я по акценту слышу, что святой отец родом со Спорных Земель. Прекрасной страны отважных рыцарей, невинных дев и горящих ведьм, – явно веселясь, ответил бард. Только потом заметил, какое беспокойство вызвало это заявление у Кассандры.

– Боюсь, что отважные рыцари и невинные девы остались у нас лишь в балладах. А что до ведьм, то разве не Серая Стража как раз занимается выслеживанием и уничтожением чернокнижников?

– Я не воцерковленный, – прервал Магнус. – Но Граница – это не Вольные Города. Вера в Господа – это часто единственное, что спасает людей от превращения в животных, вроде тех, что населяют этот город. Не знаю, как вы, а лично я предпочту храм рынку рабов. И уж точно никого сжигать не буду, – успокоил он Видящую.

Никто не успел ему ответить, как раздался громкий стук в дверь.

– Открывайте, городская стража!

Пьянчужка лишь перевалился на другой бок. Серые Стражники встали, хватаясь за оружие.

– Спокойно, – сказал отец Норберт. – Это довольно регулярные гости.

В помещение вступили пятеро заросших, крепко сложенных мужчин, вооруженных тяжелыми палками.

– А что это у нас тут, молитвенное собрание? – спросил с глуповатой ухмылкой один из них.

– Оказываю гостеприимство усталым путникам, – объяснил священник.

– Хорошо вооружены эти путники. Надеюсь, не планируешь вооруженного освобождения наших товаров, поп?

– Не за этим я сюда прибыл.

– Ну да, ну да. Вы так всегда говорите, а потом оглянуться не успеешь, а уже на тебя крестовый поход объявили. Прям в жопу крест воткнули и провернули.

– Ничего никуда втыкать не планируем, – заверил Магнус. – Отец Норберт говорит правду, мы тут лишь проездом. Прямо на рассвете уезжаем дальше.

– Уезжаете, по-любому уезжаете. И попа забирайте. Наши боги уже достаточно наслушались его бредней.

– Это ваши боги его выгоняют? – спросил Эдвин.

– Нет, власти города. Были жалобы, тебе тут не рады, поп. Никто не рад. Времени у тебя до конца недели, потом этот сарай спалим. И нам все равно, будешь ли ты в нем. Дошло?

Отец Норберт покивал головой. Стражники с грозным видом какое-то время еще разглядывали помещение, потом вышли наружу, в темноту и дождь.

– Что святой отец будет теперь делать? – спросил Магнус.

– Ну что ж. Останусь тут еще на неделю, буду нести правду сколько смогу. А потом, видимо, двинусь куда-нибудь еще. Много на Границе подобных мест.

– Через несколько дней будем возвращаться этой дорогой, – заметил Магнус.

– Да?

– Место, откуда мы едем, лежит на отшибе, но есть там несколько деревень, почти тысяча душ, и Командория Серой Стражи. Зато уже давно никто не видел там священника.

– Предлагаешь мне новое место жительства?

– Как я уже говорил, некоторые места требуют священника. Но некоторые его просто заслуживают.

Поляна лежала совсем рядом с трактом. Густой слой туч заслонял луну, оставляя костер единственным источником света. Серые Стражники сидели на колодах, которые кто-то, видимо, уже много лет назад, поставил вокруг окруженного камнями кострища. Кони стояли неподалеку, привязанные к остаткам деревянной ограды.

Им оставалось лишь несколько часов езды до Командории 42. Матильда рассчитывала, что они прибудут на место еще до полудня. И следующую ночь проведут в безопасности, за каменными стенами. Эдвин играл какую-то сонную балладу, Касс и ребенок всматривались в костер. Царящее тут спокойствие и близость цели ослабили их чуткость. Ее чуткость. Всадники были уже близко, когда она наконец их услышала. Слишком близко, чтобы бежать или прятаться.

Минимум двенадцать, оценила она по шуму. Вооруженные. Тяжело вооруженные.

– Привет путникам! – заорал вожак бандитов еще до того, как те вошли в круг света. – Я балдею, Матильда, это ты?!

Девушка выругалась про себя. Она сразу узнала этот голос. Неприятно хриплый и как бы скользкий.

– Привет, Кубик! – откликнулась она.

Потом шепнула Магнусу:

– Я этим займусь.

Всадники выехали на поляну. Судя по виду и запаху, никто из них не мылся уже несколько недель. Тем не менее в воздухе запахло свежей кровью.

– Какой же этот мир, курва, маленький, – заметил мужчина, спускаясь с коня. Часть его людей последовала примеру вожака, но часть осталась в седлах, окружая поляну.

– Реально небольшой. Вчера с Бородачом виделась. Он упоминал, что ты в округе рыщешь.

– Да уж, повезло тогда старому хрену, что он попал на меня. На адекватного человека.

Кубик был высоким и невероятно худым. Выглядел как ходячая мумия. Его лысую голову украшали многочисленные шрамы и татуировка на затылке. Еще при их первой встрече, много лет назад, Матильде очень хотелось выколоть эти змеиные глаза. И хотелось каждый раз, когда взгляд их касался ее тела.

– Что тебя сюда привело? – спросил разбойник, пока его люди рассаживались на свободных колодах у костра.

– Мы с товарищами проездом тут.

– Ты не хороший человек, – внезапно заявила Касс, всматриваясь в Кубика, чем привела в ошеломление всех остальных.

– Да я вообще самый плохой, девочка. – Мужчина осклабился, показав невероятной величины клыки. – Любопытные у тебя друзья, Матильда.

Сделал несколько шагов в сторону Видящей и протянул к ней руку. Магнус перехватил ее в последний момент.

– Спокойно, здоровяк, – предупредил его Кубик.

– Она просто не любит, когда ее касаются, – пояснил Великан, отпуская руку преступника.

– Ты убил много людей, – продолжала Касс как ни в чем не бывало. Как она, так и мальчик, не отрывали глаз от бандита.

– Ну да, правда, убил, – признал разбойник. – Матильда, это у тебя бродячий цирк, что ли?

– Мы просто в дороге, и проблем не ищем, – заверила Матильда. – Можем прямо сейчас уехать и оставить вас в покое у костра.

– Да не надо, – заверил главарь банды. – Места много. И вижу, что у вас музыкант есть. Давно мы с ребятами приличной музыки не слыхали, а?

Среди бандитов пронесся гул согласия.

– Они все еще здесь, – опять проговорила Касс, – все, кого ты убил. Они тут, вокруг…

– Что она несет?

– Она не вполне нормальная, – ответил Магнус.

– Ну это я и сам вижу.

Разбойники держали ладони на рукоятях мечей, ожидая лишь приказа.

– Может, мы лучше поедем… – попробовала еще раз Матильда.

– Да ладно, я просто шучу…

– Что вы сделаете с девушкой? – спросила Кассандра.

– Касс, ну говорил же тебе, чтоб ты… С девушкой? – Магнус оглянулся на бандитов.

– А, верно, чуть не забыл. Корвус, тащи нашу добычу. Пора позабавиться, а? Может, даже поделимся с нашими новыми друзьями.

Один из бандитов подошел к своему коню, стянул с него большой мешок и бросил на землю. Раздался стон, бандиты заржали. Другой разбойник разрезал мешок и вытащил из него обнаженную девушку. Совсем молодую, лет четырнадцати; тело ее покрывали засохшая кровь и многочисленные синяки. Лежала на земле, дрожа и свернувшись в клубок.

– Это наша новая игрушка, – засмеялся Кубик.

Магнус сжал кулаки, мышцы на его шее заметно напряглись. Разбойник посмотрел ему прямо в глаза, оба знали, что сейчас случится.

– Эй, Корвус, может, ты начнешь?

Один из подонков подошел к девушке и поставил ее на колени, схватив за волосы.

– Близится, – сказала Касс. Никто не обратил внимания.

Серый Стражник рванулся вперед с удивительной скоростью. Его кулак впечатался в лицо бандита, отправляя его на землю облегченным на несколько зубов. Остальная часть банды выхватила оружие.

– Стоять! – крикнула Матильда. – Ты знаешь, я отлично владею мечом. Магнус точно не хуже меня. Если дойдет до боя, ты потеряешь людей. А мы прорвемся…

– Сдохнете! – прервал ее главарь. – Музыкант и дурочка серьезного сопротивления не окажут, ребенок тем более. Вас двое против четырнадцати. Сдохнете тут, как псы!

– Он пришел! – крикнула Кассандра.

Огонь внезапно померк, и ударил холод. Разбойники застыли, не атакуя, неуверенно оглядываясь вокруг. Из окружающего поляну сумрака долетели странные, нечеловеческие звуки.

– Что это все… – Кубик не закончил фразу. Костер потух. Как и его голос.

Остались лишь темнота, когти, клыки, крики умирающих.

Конь несся вперед. Кассандра прижимала к себе мальчика, изо всех сил пытаясь удержаться в седле. За ней были крики и смерть. Не могла обернуться. Нет. Ни за что. Если б она обернулась, если б только глянула назад, ее мир бы погиб.

Еще на поляне Эдвин что-то говорил ей, пытался перекричать шум. Не слушала его. Должна была бежать. Как можно дальше от этого кошмара. Тем временем голова Кубика ударилась о землю, снесенная мечом Матильды. Духи радовались, теснились возле трупа. Только раз случалось ей видеть подобное. Разбуженные темнотой кошмары почти сумели принять реальную форму. Не должны были так делать, это было неправильно. Неестественно. Тогда все смогли бы их увидеть, и все сошли бы с ума, как она. Магнус велел ей сесть на коня и бежать. Сказал, что поедут за ней. Есть ли кто-то там, сзади? Чтобы проверить, надо было обернуться. Не могла обернуться. Если б обернулась – ее мир бы умер.

Конь проехал по деревянному мостику. Как никогда, в этот момент Касс молилась тому, кого зовут Господом, чтоб темнота не могла перейти реку. Он не отвечал, как всегда. Она должна была ехать дальше. Как можно дальше от криков. Бежать. Уже не слышала ни одного голоса. Никого из товарищей. Они должны были защищать ее, Дункан обещал, что она будет в безопасности. Матильда и Магнус были такими сильными. Ее защитники.

А может, они были рядом с ней? Прямо сзади? Может, если она только глянет… Но она не могла посмотреть, а это значило, что могла считать себя в одиночестве. Маленькая девочка в огромном темном лесу. А темнота говорила с ней. Подсказывала. Убеждала.

Нет, это только ее разум. Это только голос в воображении. Наверняка так. На самом деле ничего ужасного за ней нет. Никто за ней не гонится. Она просто сумасшедшая.

Но она так и не могла обернуться. По-прежнему рыдала от ужаса. А потом конь споткнулся.

Вместе с мальчиком они вылетели из седла и рухнули на землю. Тело Касс среагировало инстинктивно. Она покатилась по земле, удерживая ребенка. Какой-то острый камень пропорол ей бедро. Темнота была прямо за ней. Она вскочила, подхватила ребенка. Бросилась вперед. Не оборачивалась.

Бежала очень долго, наконец увидела руины домика. Нога, казалось, с каждым шагом все больше истекала кровью. Мальчик тяжело дышал, был уже совсем без сил. С трудом они дотянули до каменного здания.

– Все уже в порядке, – попробовала солгать Касс. Мальчик не дал себя обмануть. Она все же знала, что должна попробовать, что так сказал бы и Дункан, чтоб и себе прибавить смелости.

Темнота приближалась, не торопясь. Касс переполнял страх. Она не хотела бояться. Не хотела дать тьме еще и это удовольствие. Магнус и Матильда не боялись бы. Они ничего не боялись, по крайней мере она хотела в это верить. Для нее они были бесстрашными. Должны были быть бесстрашными, чтоб защитить ее. Но теперь она осталась одна. На этот раз она должна быть отважной и сильной.

– Я защищу тебя, – снова солгала она. Ребенок снова не поверил.

Весь дом начал трястись. Лишь через минуту Стражница поняла, что это неправда. Это малыш трясся. И она тоже.

– Остановлю тебя! – крикнула она. Но ответил ей только смех.

Дом начал исчезать. Грусть выключалась, преобразуясь в гнев, в ненависть. Темнота пожирала ее. Теперь само это место желало ей зла. Это ерунда, оно уже почти не существовало. Касс инстинктивно закрыла глаза и сжала ладонь мальчика. Не важно, что случится потом, она не отпустит его ладонь. Будет с ним там до конца. Никто не должен быть одинок в таком месте.

Почувствовала тепло в ладони. Что-то, чего раньше никогда не ощущала. Это мальчик. Было в нем что-то… что-то приятное, теплое и светлое. Но оно исчезало, гибло под ударами холода и мрака.

– Я не могу защитить себя, – признала она тихо. – Но я защищу его.

Темнота снова начала смеяться, но это уже было не важно. Уже ничего не было. Свет ее товарища гас, был уже почти невидим. Она не могла позволить, чтоб он погас навсегда. Если б она только могла открыть глаза…

Она собрала всю силу воли, какую только смогла в себе найти. Знала, что свет там, сразу за ее веками.

– Мы должны это сделать, – сказала она мальчику. – Последнее усилие, и мы в безопасности.

Темнота взревела, но было уже поздно.

Кассандра знала, что нужно сделать. Открыла глаза.

Магнус спрыгнул с коня и подбежал к руинам, обегая вырванные с корнями деревья. Вся округа выглядела так, будто по ней прошел ураган. По земле тянулись длинные дымящиеся борозды. Хатка на вершине холма превратилась в груду разбросанных камней. Куски стен валялись везде, некоторые даже в сотнях метров. Торчали в земле, как вбитые выстрелом из катапульты.

– Ты когда-нибудь видела что-то подобное? – спросил Эдвин.

Матильда лишь покачала головой, не веря собственным глазам. Казалось, она готова была что-то ответить, но была смертельно уставшей. Временная повязка на ее ноге явно протекала.

Кассандра и мальчик лежали на вершине холма, а развалины окружали их идеальным кругом. Когда Великан добежал до них, Видящая медленно открыла глаза.

– Магнус! – крикнула она радостно, вскакивая на ноги. – Нам удалось!

Внезапно она смолкла и с удивлением огляделась вокруг.

– Что здесь произошло?

– Это, скорей, мы должны об этом спросить, – ответил Серый Стражник. – Мы тебя потеряли ночью, когда эти твари за нами гнались. Ищем вот тебя все утро.

– Темнота нас догнала, – объяснила Касс, с трудом вспоминая случившееся прошлой ночью. – Мы открыли глаза и победили ее!

Мальчик подтвердил ее слова, энергично кивая головой.

Великан осмотрелся вокруг с недоверием.

– Ну что же, что б вы там ни сделали, пейзаж вы тут сильно попортили. Но пора ехать. Матильду ранили в бою, ее надо как можно скорей в командорию. Ты можешь ходить?

– Да, – ответила Касс. – Только я коня где-то потеряла.

– Ничего, мы у бандитов несколько забрали. Цель уже близко.

Имперский Тракт, ведущий к Командории 42, содержался в полном порядке и был удивительно загруженным. Деревни тут были частые и богатые. Местные не косились на пришельцев, как имели обыкновение жители Востока. Над многими поселениями гордо вились штандарты с Серой Башней, что означало владения Ордена. В одной из деревень нашли родню девушки, похищенной людьми Кубика. Бедная девочка все еще была в шоке, когда ее оставляли семье.

Сама Командория 42 оказалась могучей древней крепостью, помнящей еще времена до прихода сюда Имперских Легионов. Защищаемая глубоким рвом и толстыми стенами, крепость возвышалась над округой, являясь, вероятно, самым укрепленным пунктом во всем Приграничье.

Уже на тракте они встретили патруль, который и сопроводил их к месту назначения. Матильду под присмотром Эдвина немедленно забрали к врачу, а Магнус с Кассандрой остались во дворе, ожидая, кому можно будет передать ребенка. Лишь после довольно длительного ожидания к ним спустился скромно одетый старец с необыкновенно длинной седой бородой. Касс сразу же узнала в нем человека, который велел ей вступить в Серую Стражу. Как оказалось, это был Морган, Магистр Братства Мудрецов, именуемый также Великим Вороном. Он оказался изысканно вежливым, и общался с рекрутами тоном взволнованного дедушки. А услышав о трудностях, которые повстречались им на пути, тут же вынул какую-то книгу и писчие приборы и начал записывать все прямо во дворе, у конюшни. Потом приказал выделить рекрутам комнаты до того момента, когда Матильда будет готова в обратную дорогу.

Утро было ясным, хоть и холодным. Во дворе стояли четыре оседланных коня и один с запасами на дорогу. В вечно царящем шумном беспорядке мало кто обращал внимание на четверку новичков из чужой командории. Только Морган и мальчик пришли попрощаться, и то у Магнуса сложилось впечатление, что они прощаются скорее с Касс, а не с ними.

– Похоже, что я проявил интуицию, приказывая тебе вступить в Орден, – усмехнулся старец. – Хоть и не ожидал, что ты окажешься в таком далеком месте. Если хочешь, могу тебя перевести в какое-нибудь более безопасное.

– Не надо, – ответила Кассандра. – Я в безопасности с моими… друзьями.

– Да еще как, – сказал Эдвин. – Мы не позволим обидеть нашу маленькую Чокнутую. Хотя раз уж речь зашла о переводах, то…

– Ничего не нужно, – прервал его командир отряда. – Еще раз спасибо за гостеприимство. Но нам уже пора.

– Само собой, – согласился Великий Ворон. – Минутку, что-то еще я хотел вам передать… Ах да, вчера пришло письмо с Черной Скалы, адресованное вам.

Он протянул руку с листом бумаги в сторону Великана. Тот на секунду заколебался, а бард мгновенно выхватил письмо.

– Я его возьму. Я как бы в некотором роде веду хронику нашей славной экспедиции, – заявил Эдвин с улыбкой.

– Да, конечно. – Морган сделал вид, что не заметил растерянности Магнуса. – Так или иначе, берегите себя. Особенно ты, Кассандра. Надеюсь еще с тобой увидеться.

– До свидания, – тихо сказал мальчик к потрясению всех, кроме Касс и старца.

– Он говорит, – заметила Матильда, когда уже выехали за ворота замка.

– Ну ясное дело, – ответила Видящая. – А с чего бы он не должен говорить?

– Отсутствие доказательства не является доказательством отсутствия, – мудро заметил Эдвин, вчитываясь в письмо. – Кстати, бравый наш командир, если хочешь и дальше вести людей за собой, то надо бы тебе, наверное, научиться читать… А что до… Курва мать!!! Ну это уж какая-то совсем плохая шутка.

– Дурные вести? – задала риторический вопрос Матильда.

Шутник вглядывался в лист бумаги неверящим взглядом.

– Помните тот ящик, что мы выслали на Черную Скалу? – ответил он наконец. – Ну тот, с останками Гиганта? Ну так вот, как оказывается, он пришел пустым.

– Как пустым? – забеспокоился Магнус.

– Вот так, пустым. Открыли – и внутри пусто, ничего, ни даже горсти пепла.

– Ну, наверное, кто-то вытащил по дороге, – предположила наемница.

– Печати были нетронуты. Люди, что везли ящик, клянутся, что никто к нему даже не приближался. Выглядит так, будто содержимое просто испарилось.

– Так что стало с останками этого монстра?

– Может быть, он вернулся домой, – заметила Кассандра.

– А где ж тогда его дом? – спросил трубадур.

– Если Господь будет милостив, мы никогда этого не узнаем, – сказала воительница.

– Ну да, мы все знаем, что Господь славится своей милостью. – Шутник спрятал письмо в седельную сумку.

– Ладно, мы с этим сделать пока ничего не можем, – прервал дискуссию Магнус. – А сейчас перед нами долгая дорога домой.