Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Понравится или нет отдельно взятому студенту спланированное им обучение, сильно зависит от того, насколько реальное положение дел будет соответствовать ожиданиям. Чтобы не разочароваться, придется не только заниматься изматывающей подготовкой документов и до последнего шлифовать владение иностранными языками, но и как следует изучить все аспекты жизни в месте потенциального обитания. Как правило, уровнем обучения большинство остается довольно (хотя и здесь не обойдется без неожиданностей), а вот бытовые проблемы часто не дают новоприбывшим уснуть. В этой главе — истории выпускников и студентов иностранных вузов о сбывшихся мечтах и рухнувших надеждах. Запоминайте лайфхаки, не повторяйте ошибок. Помните, что каждое ожидание субъективно, а воплощение реальности уникально.
Реальность: «Оказалось, что в моем университете направление мотивации учеников серьезно никто из профессоров не изучает. Пришлось быстро переключаться на другие мои научные интересы».
Лидия Голт, Университет Арканзаса
Реальность: «Все организовано очень хорошо, но в общем и целом качество учебного процесса зависит от конкретных преподавателей и сотрудников. Обычно профессура старается идти в ногу со временем, используя удобные инструменты для дискуссий и обмена лекциями, статьями. От таких преподавателей можно ожидать и интересных домашних заданий — например, отредактировать страницу в Wikipedia, добавив полезную, качественную и проверенную информацию.
В то же время бывает, что практически невозможно разобрать, что говорится на лекции, вся коммуникация ограничена редкими обновлениями через почту, домашние работы проверяются с большой задержкой и возвращаются без комментариев. Или в деканате не могут объяснить суть того или иного вопроса. Я воспринял все это нормально, несмотря на изначально идеализированное представление об образовании за рубежом. Лучше сразу понять, что ожидать оптимальных условий для учебы и работы бессмысленно, их никогда не будет.
Я, к примеру, захотел записаться на курс по программированию на чужом, еще более техническом факультете, к которому я не имею прямого отношения, — разрешили. Но после того, как я собрал пару подписей и прочих документов, потому что бюрократию никто не отменял. Также никто специально не подходил и не советовал взять этот курс. Да, было довольно тяжело, но я справился и убедился, что нет никаких рамок. Через весь учебный процесс красной нитью проходит очень важная идея о том, что, если хочешь что-то выучить или сделать, — бери и делай. Мешать не будут, но могут немного помочь».
Антон Прокопьев, Калифорнийский университет в Сан-Диего
Реальность: «Помню, когда-то я смотрела открытые курсы лекций Йельского университета, где профессор, одетый во фланелевую рубашку в клеточку, потертые джинсы и конверсы, сидел, скрестив ноги на кафедре, и так читал свою лекцию. Примерно такого же я и ожидала от своих преподавателей. Несмотря на то, что именно такого не было, общая бóльшая непринужденность — да, такое есть. Только это очень обманчиво. Я знаю ребят, которые могли ходить в бар со своими профессорами, однако это вовсе не значило, что они теперь друзья и им будут какие-то поблажки. Деловой подход остается деловым подходом. Мне кажется, иностранных студентов такая видимая “дружба” с преподавателями может и сбить с толку».
Лидия Голт, Университет Арканзаса
Реальность: «Сейчас я нахожусь в Канаде и прохожу онлайн-курсы (курсы-пререквизиты), которые нужны для поступления на ускоренный бакалавриат. Это курсы университетов Торонто, Куинс и Нью-Брансуика, но в сравнении с бесплатной Coursera они сильно проигрывают. К примеру, у видеолекций по физиологии Университета Торонто качество настолько низкое, что не разобрать подписей и чисел на диаграммах и графиках, качество звука почти телефонное, а сами учителя — не носители языка, поэтому приходится проигрывать записи по нескольку раз (при этом я сдала IELTS на 8,5 и по первому образованию переводчик, это не языковые трудности, а именно качество звука). Но выбора нет, мне нужны официальные оценки и транскрипты от университетов для поступления. На очном в Канаде я пока не училась, но тут очень распространено онлайн-обучение: например, в Куинс есть несколько специальностей целиком онлайн».
Даша Шорова, Университет Торонто
Реальность: «Каждый преподаватель горит своим делом и хочет, чтобы его студенты вышли с теми знаниями, ради которых он сюда приехал. Если кто-то поднял руку и попросил объяснить что-то еще раз, профессор будет объяснять до тех пор, пока студент не скажет “Спасибо, теперь я все понял”».
Ксения Усанова, Люксембургский университет
Реальность: «Во-первых, в регионах не так дорого. В Ливерпуле даже цены на еду в McDonald’s и кофе в Starbucks ниже лондонских минимум на 50 пенсов, иногда и на фунт, не говоря уже о разнице в стоимости аренды жилья и транспорта. Во-вторых, привыкание к ценам достаточно быстрое и очень опасное. Особенно когда находишь подработку с зарплатой в местной валюте. Когда я приехала в Россию на каникулы на две недели, я потратила примерно в четыре раза больше денег, чем обычно потребовалось бы на существование, вдобавок к инфляции и всякому там импортозамещению. А все почему? “Ой, да это же всего £1! Боже, беру! А это £5! Гуляем!”»
Люма Манина, Ливерпульский университет
Реальность: «И да, и нет. В Норвегии все действительно очень дорого — еда, транспорт, развлечения. Но это социалистическая (в хорошем смысле) страна. Поэтому студент/аспирант тут же оказывается подключен к множеству бесплатных и скидочных активностей. Например, членство в студенческом профсоюзе обеспечит спортзалы и бассейн, скидки в кафе, на транспорт, аренду загородных домиков и еще на множество вещей. Наконец, вообще все высшее образование в стране, за исключением пары частных вузов, бесплатное и для местных, и для иностранных студентов. А это внезапно делает Норвегию одним из самых доступных мест для иностранного студента».
Ксения Романенко, Университет Осло
Реальность: «Статус студента действительно дает множество преимуществ. Предъявив мой студенческий, можно бесплатно или с большой скидкой сходить в музей, купить подписку на Adobe Cloud и Apple Music. Не признавали мою карточку только в Москве, в Третьяковке и на катке в Парке Горького: там вежливо объясняли, что скидки положены только студентам российских вузов. Правда, здесь тоже есть лайфхак: можно оформить международную студенческую карточку Isic. Она платная, но дает более заметные скидки, в том числе на отели и билеты на самолет и автобус. И в России она тоже котируется».
Дана Фадина, Университет прикладных наук Macromedia в Берлине
Реальность: «Такое представление у меня сложилось, видимо, от просмотра американских фильмов. У нашего корпуса очень удобное расположение, прямо в городе, но, чтобы добраться до бассейна и спортзала, который был для студентов бесплатным, нужно было ехать на автобусе 15 минут, а потом на поезде еще минут 30».
Ксения Усанова, Люксембургский университет
Реальность: «Только приехав, решила скорее настроить интернет. В квартире я нашла роутер, на нем был лейбл компании, чьей рекламой завешено пол-Барселоны. Офис был в двух шагах от дома, куда я пошла с надеждой продлить договор. Но мне сказали, что продлить нельзя, нужно заключать снова и опять покупать роутер. При этом роутер мне никто не даст — придет мастер и все подключит, примерно через неделю. “Mas o menos (более-менее)”, — добавил менеджер. И тут же сообщил, что в мою квартиру могут провести еще и оптоволоконный кабель, так как он уже есть на этаже. Я подумала, что неделя — не так уж много, можно, если что, и в кафе Wi-Fi попользоваться. Заключила договор, оплатила установку и пошла гулять. Ни в одном из близлежащих кафе в квартале не оказалось Wi-Fi. Оказывается, в Барселоне многие кафе гордятся тем, что у них его нет, так как они за “живое” общение. Когда через неделю ко мне никто не пришел, я пошла в офис. Там мне сказали, чтобы я не волновалась, так как прошла всего-то неделя. Мастер пришел через две недели, проковырялся в стене два часа и сказал, что в моем подъезде нет оптоволоконного кабеля, а подключить роутер к обычному кабелю невозможно, так как договор оформлен на оптоволокно. В офисе договор переделали, удивившись отсутствию кабеля, и сказали, что мастер придет через неделю, mas o menos. Естественно он пришел через две, поковырялся полчаса и сказал, что ему выдали не тот роутер и мне надо идти в компанию и разбираться с ними, а он, пожалуй, пойдет. Тут мое терпение кончилось, так как я уже месяц была вынуждена ходить или в Starbucks с толпами туристов, или в довольно неприятные интернет-кафе с маргинальными личностями. Поэтому я взяла мастера за руку и уже в офисе, вместо того чтобы вежливо разговаривать по-испански, потребовала англоговорящего менеджера и в довольно хамских выражениях сказала, что не уйду отсюда, пока они не установят все как надо. Моя сцена привлекла внимание, посетители активно поддержали меня, и поднялся такой шум, что три менеджера за десять минут решили мою проблему, а один из них пошел с нами в квартиру, проследил, что все работает, и с извинениями откланялся. Но фраза “mas o menos” каждый раз приводила меня в состояние легкой паники».
Кристина Ухина, Барселонский институт архитектуры
Реальность: «Я знала, что в Европе все магазины работают до 18:00–19:00 и закрыты по воскресеньям. Привыкнуть к этому не получилось совсем, и весь год проживания в Барселоне это обстоятельство создавало мне кучу проблем. Мы находились в институте с утра до позднего вечера, покупать продукты после учебы я не успевала. Делать днем это было невозможно, потому что их негде было хранить до вечера. А покупать в субботу на всю неделю было проблематично, так как я ем много овощей и зелени, а они вкусны, когда свежие, а не после недельного лежания в холодильнике. В какой-то момент я практически перестала готовить дома. Хорошо, что в Барселоне нет проблем с кафе и ресторанчиками, работающими допоздна».
Кристина Ухина, Барселонский институт архитектуры
Реальность: «Спорное утверждение. Небольшое агентство, где я подрабатывала весь год, арендовало офис на территории этакого местного аналога Artplay — бывшего завода с кучей маленьких хипстерских студий и кафе. В один прекрасный день мои коллеги вышли на пять минут в соседнее здание за кофе, а я ушла на две минуты в соседнюю дверь, в туалет. Возвращаюсь — в офисе ни моего личного MacBook, ни моего iPhone. Я их оставила прямо возле стеклянной двери (закрытой, но не запертой), не подозревая ничего плохого, в оживленной части города в 12 дня. Посмотрели запись с камер — да, два мужичка в толстовках вломились в офис, схватили первую попавшуюся технику и убежали. Цивилизованно? Не очень. И тут мне мой менеджер говорит: “Это, конечно, скандал, но ты не волнуйся. У нашего офисного здания есть страховка. Тебе возместят, мы все устроим”. Через три дня (три дня!) мне и правда возместили. Причем не просто стоимость моего еле живого старого “мака” и пятого iPhone, а деньги на новый аналогичный MacBook и iPhone 6s. Коллега потом долго шутил, мол, ну ладно, ты обновилась, и мне пора, сегодня я свой компьютер у двери оставлю. Цивилизованно? Да».
Люма Манина, Ливерпульский университет
Реальность: «В Польше — как повезет. До этой поездки я никогда не жила в общежитии, и поэтому по поводу этого пункта волновалась больше всего. Цена за место — около 350 злотых (примерно 6000 руб.), поэтому я надеялась, что условия будут соответствовать цене. Я ошибалась. Представьте: вы приезжаете в пять утра в незнакомый город, не зная языка, с неподъемным чемоданом, с трудом находите такси, и когда вам все-таки удается добраться до общежития, то узнаете, что вам предстоит жить в одной комнате с четырьмя людьми. При этом на вашей кровати уже кто-то спит, потому что пропускная система в общежитии оставляет желать лучшего и соседка подселила подругу. Мне досталось общежитие без косметического ремонта и без ванной комнаты как таковой — пространство для душа было просто завешено шторой в коридоре, где ходили люди. Соседи вообще не убирали. К этим условиям я привыкала месяц, но потом мне повезло — освободилось место в новом корпусе. Только потом я узнала, что польские студенты в основном снимают квартиры и комнаты, которые по цене чуть дороже места в общежитии, но зато по условиям намного лучше».
Анастасия Скуба, Вроцлавский технический университет
Реальность: «В 2015 г. я поступила в New York Film Academy и приехала за несколько недель до начала обучения. Оказалось, что этот колледж не имеет собственного общежития и не занимается вопросом расселения студентов. Вернее, занимается, но своеобразно: тебе выдают толстую брошюру о том, где студент может снять себе дом или квартиру недалеко от колледжа, и еще советуют написать в группу на Facebook для поиска соседей по комнате, с которыми можно разделить арендную плату. Поселился ты или нет, мало кого волнует. Сдавать жилье иностранным студентам там не торопятся; более того, узнав, что вы не гражданин Америки, вам спокойно могут отказать — нужна кредитная история из американских банков, которой у вас нет. Живут по три-четыре человека в двухкомнатных квартирах или по двое в студии — это нормальная практика. Про цены я молчу. Первый месяц я жила в подвале православной церкви, так как больше не знала, куда пойти. Мир не без добрых людей, но это не значит, что всем так повезет, как мне. После месяца в диких условиях (подвал, темнота, сырость, теснота и бегающие крысы) меня взяли к себе в долю студентки из СНГ. Мы втроем жили в двухкомнатной квартире. Они в своих комнатах, а я спала в гостиной — не могла толком разложить вещи (просто некуда), приходилось сидеть до поздней ночи, потому что они смотрели телевизор. По условиям моей визы я не имею права работать, так как приехала учиться. Это еще одна очень интересная ловушка американского образования для иностранцев. Таким образом они отсеивают только платежеспособных студентов. Я все равно подрабатывала (мыла посуду при церковной столовке), но если бы меня заметили, то мне — депортация, а работодателю — огромные штрафы».
N, Нью-Йоркская академия киноискусства в Лос-Анджелесе
Реальность: «Однокурсников как таковых на магистратуре практически нет. Все набирают курсы по своим направлениям, фактически ты постоянно учишься с разными людьми, особенно если говорить о таких общих курсах, как статистика. Например, там я была в группе с ребятами, которые учились на медицинских специальностях».
Лидия Голт, Университет Арканзаса
Реальность: «Первый раз я на себе это испытала в самую первую ночь в США. В отеле в 5 утра, когда я шла по коридору, мне навстречу шел обычный такой американец с кофе. И он так обычно улыбнулся мне и сказал “Good morning”, а я, привыкшая улыбаться, так этому обрадовалась, ответила ему “Good morning” и для себя лично решила, что это мое официальное приобщение к американским обычаям. Конечно, уже потом я поняла, что здороваются так вовсе не все и не всегда, в больших городах никому друг до друга нет дела, но, если тебе понадобится помощь, 99% людей окажутся очень приветливыми и помогут».
Лидия Голт, Университет Арканзаса
Реальность: «Смешанные впечатления, но хорошего однозначно больше, чем плохого. Тут недавно была история — специалист одного рекрутингового агентства нашел меня через LinkedIn, обсудил со мной несколько вариантов и ни в одном из случаев не смог довести дело до конца, так как компании не хотели вникать в оформление моей визы. Внезапно пишет мне в Whatsapp: “Я придумал, как найти тебе работу. Сам я денег с тебя в любом случае не получу, тебе проще самой связываться с компаниями и объяснять про визу. Сейчас все скину на личный имейл”. Проверяю почту — он прислал мне список контактов 50 менеджеров в Северной Англии с подробной инструкцией, как мне лучше писать им письма. А вы говорите, души нет.
Или вот сидим дома с моим молодым человеком, британцем, ждем доставку еды. Приложение похоже на Uber — показывает, где сейчас идет или едет курьер. Доставка опаздывает, курьер делает непонятные круги хитрыми маршрутами. Набирается уже 40 минут опоздания, а это значит, что наша еда точно будет холодной, да и вообще мы оба спать хотим. Злые, обсуждаем, откуда у этого курьера растут ноги. Когда в дверь наконец стучат, я готова писать всевозможные жалобы, требовать компенсации и т.д. Мой молодой человек за один шаг до двери трансформируется в сверхприличного всем довольного гражданина, открывает дверь, спокойно здоровается и забирает заказ. Курьер ограничивается “Hi mate, sorry for the wait”. Все расходятся с улыбкой удовлетворения на губах, мой молодой человек совершенно забывает про свои претензии. И вот спрашивается, хорошо это или плохо, что за спиной наговорили гадостей, о которых тут же благополучно забыли?»
Люма Манина, Ливерпульский университет
Реальность: «Способны. В Северной Англии. Все кофейни у них закрываются в 18:00. После работы все идут в паб. Некоторые — каждый день, и я не шучу. По пятницам и субботам громкие полураздетые местные девушки на покачивающихся шпильках вываливаются из клубов в такси. Молодые люди быстрой походкой перебираются из одного паба в другой и с резким акцентом спорят или признаются в братской любви. Весь город гуляет, кричит, поет, на улицах горы мусора. С другой стороны, в некоторых региональных пабах есть детская зона. Это место для семейных походов. Первый месяц в Москве я искренне не понимала, куда же русские ходят выпить и посидеть, если пабов нет».
Люма Манина, Ливерпульский университет
Реальность: «Все вышло совсем наоборот. Мы очень много и плотно работали, но и очень весело и активно отдыхали. Ездили в небольшие трипы по Европе (в Париж, Амстердам, Сан-Себастьян). Ходили по барам, водили друг друга в рестораны национальной кухни. Несколько ребят очень любили играть в футбол, поэтому мы снимали поле в аренду и устраивали небольшие соревнования. Отмечали вместе все национальные праздники, от Дня благодарения до Масленицы. Мы продолжаем общаться и по возможности ездим друг к другу в гости».
Кристина Ухина, Барселонский институт архитектуры
Реальность: «Я собиралась провести семестр по обмену в Университете Монтевидео, в Уругвае, и уже представляла себе обеды из ананасов на берегу Атлантического океана, как мне прислали программу, где были только направления, связанные с менеджментом и бизнесом, а учусь я философии. И мне пришлось срочно выбирать буквально из остатков. Я решила ехать в Польшу, потому что это казалось мне самым бюджетным вариантом. Все места в Варшаве, Кракове и Вроцлаве были разобраны, оставался никем не тронутый город Познань, про который я никогда не слышала. “Google Карты” обещали три часа до Варшавы и три часа до Берлина, поэтому я решила — почему бы и не Познань? Кроме того, выбор курсов был просто огромный.
Честно говоря, я не представляла, куда еду, поэтому не ожидала от Познани вообще ничего особенного, кроме базовых вещей: это будет чистый маленький городок, где все по вечерам выходят на пробежку, улыбающиеся пенсионеры ездят на велосипедах, городская инфраструктура удобна для всех горожан — и всего того, чем так славится благополучная европейская жизнь.
Проблемы начались буквально сразу же, и там, где я совсем не ждала. В общежитии СПбГУ у меня замечательная соседка, с которой мы подружились буквально с первого дня и живем душа в душу. Я очень ждала, что в Познани произойдет то же самое, мне покажут лучшие места этого города, потом мы будем ездить друг к другу в гости… Но нет. Мы как-то быстро разговорились и перешли на болезненные темы политики и истории, и тут для меня начало открываться все, что, казалось, уже скрыто в глубине времен. Соседка сказала, что русские очень многого не знают о Польше, потому что в школах реальную историю нам не преподают и мы не представляем, какая у них была жизнь в советские времена. Люди из Западной Европы тоже ничего не могут знать о Польше, потому что никогда не страдали так, как они на войне. В свободное время соседка смотрит видео про Вторую мировую войну и читает книжку под названием “Дочка Сталина”. Я абсолютно ничего против не имею и не исключаю, что так оно и может быть, но самое интересное — дальше. На студенческой тусовке (из российских студентов по обмену в этом семестре в Познань приехала только я) ко мне подошел поляк, и сказал: “Вообще-то я должен был тебя ненавидеть, мой дед после войны был в советских лагерях”. И другие люди: “О, я недавно был в Грузии, там русских вроде бы не любят еще больше, чем здесь”. Очень интересно.
Я не знаю, почему я для всех стала воплощением прошлого, ведь я ко всему этому имею ровно такое же отношение, как и к текущей мировой политике, — никакое. Я не знаю, почему поляки до сих пор так яростно говорят о делах минувших лет, и тем более те, кто даже не жил в “страшные годы советской оккупации”.
Это, конечно, не отменяет существования замечательных поляков, с которыми я тут подружилась, поэтому обобщать все-таки не стоит. Но то, с каким отношением я тут столкнулась и главное — в каких количествах, меня поражает до сих пор».
Маша Киселева, Университет Адама Мицкевича в Познани
Войти с помощью соц. сетей: