XIV

Петя лежал в подвале для «роботов» на грязной койке, повернувшись лицом к стене, и тихо счастливо плакал. И понимал, что никогда ещё не было так тепло и спокойно у него на душе, ну разве что совсем в детстве!

Что-то кольнуло его в бок. Петя почесался и достал двумя пальцами клопа. Посмотрел на жалкую букашку и аккуратно положил в сторону, не став давить.

– Шварц, братан, что случилось? – услышал он хриплый голос Худого. – Да всё будет тип-топ, братан, что ты?! Не расстраивайся!

– Да я не расстраиваюсь… Ты не понял, друг! Просто кое-что очень важное произошло… Сам пока не могу толком понять… С женой помирился! Не просто помирился, больше того! Она на меня зла не держит за всё, что было… Да я тебе и не рассказывал ничего толком… И никому, потому что не мог! Я ведь сначала сбежал от войны… как заяц! От этого… Да неважно!.. Короче, бросил семью, представляешь? Жену, детей, и не просто бросил, а в трудную минуту… А теперь вот вернулся, служу худо-бедно, а главное, она меня простила, представляешь? Зла не держит… Трудно понять!.. Не хватает только знаешь чего? Я теперь пойду ещё в церковь покаюсь!

– Ну ты даёшь, Шварц! Что-то ты совсем раскис! Сырость на тебя, наверное, действует так, сыро тут в подвале! От сырости и не такое бывает! Тубик, например… Ну ты прикинь, в церкви попы эти на мерседесах ездят! Ты на ботиночки их посмотри! А ты будешь ему душу наизнанку! Ты что, сильно верующий?

– Да нет… Неверующий, в общем… – Петя вдруг посмотрел на Худого в упор и заговорил громко и резко: – Худой, что ты за человек такой? С тобой разговаривать, как дерьмо жрать! Только что всё хорошо было, пока ты не влез, сука! – и Петя бросился на Худого. Тот увернулся с неожиданной ловкостью, кинулся через весь подвал, перепрыгивая койки, к закрытой железной двери. Петя бежал через подвал за ним, раскидывая койки, мимо притихших в ужасе «роботов»-гражданских, настиг его у самой двери, откуда деваться Худому уже было некуда, и обрушил на его голову чудовищный боковой удар. Голова Худого, увлекая за собой тело, отлетела, ударилась в железную дверь; он весь обмяк и, как мешок, плюхнулся на пол. Железная дверь после удара угрожающе загудела, кто-то из наблюдавших эту сцену «роботов» тихо застонал. Петя обернулся, словно пытаясь разглядеть что-то в полутёмном подвале, и сказал как-то устало:

– Вякните мне тут ещё кто-нибудь что-нибудь!..

Отправившись к своей койке, он лёг на неё, делая вид, что решил поспать. Так пролежал он в темноте несколько долгих минут, пока наконец Худой не начал стонать и шевелиться. Петя с облегчением встал, подошёл к нему, похлопал по щеке:

– Ты как?

Худой смотрел на него ошарашенно, как будто не узнавал, потом попытался встать, опираясь на Петину руку, затем его стошнило. Подвал наполнился едким запахом рвотных масс.

– Вот же… – Худой слабым голосом пространно выругался, и тут его как осенило. – Шварц, ты что?! За что, братан? Я же свой в доску! Мы ж с тобой и на нарах вместе, и на воле…

– Помолчи, – перебил его Петя. Развернувшись, он угрюмо пошёл к своей койке и лёг на неё, на этот раз действительно пытаясь заснуть…

Железная дверь, истерически взвизгнув, распахнулась. В дверном проёме в хлынувшем ярком свете на мгновение появилась коренастая фигура, и голос дяди Жени неожиданно резко скомандовал:

– Все на выход!

Выбежав, обитатели подвала увидели перед собой командира и выстроились перед ним в шеренгу.

– Ну вот и дождались, – без вступления сказал командир. – Получен приказ пополнить нашим подразделением сводную батальонно-тактическую группу, наступающую на Дебальцево!

И стал, прищурившись, разглядывать по очереди их лица, ожидая реакции. Видно было, что зрелище ему не нравится.

– Ну, – с вызовом сказал он, – мужики вы или «роботы»? Оружие мы вам дадим, люди нужны!

– Я! Я готов, командир! – срывающимся голосом, тщетно силясь говорить поспокойнее, заявил Петя. – Я на этот раз не обосрусь! Решено! Пулемёт верните!

– Молодец! – командир жестом скомандовал Пете выйти из строя «роботов». – А ты, Худой?

– Я бы… В другой раз… Голова раскалывается, он меня тут приложил… Еле на ногах стою! Чесслово!..

– Как приложил? – обратился командир к Пете, и тому пришлось подтвердить, что было дело. И тут разом заныли, загундосили остальные «роботы»:0

– Ну отпусти!

– Мы же вообще гражданские!

– Не умеем!

– Страшно!

Обычно спокойный командир вдруг побагровел, глаза налились кровью, а на лбу вздулась кривая толстая жила:

– Перестреляю мудаков! – взревел он, выхватывая пистолет. – Честные пацаны вместо вас погибать будут!..

«Роботы» дружно повалились на землю: кто на колени, кто просто упал ничком, кто-то затравленно озирался, стоя по-собачьи, на четвереньках.

– Пощади! – орал один.

– Умоляю! – кричал другой.

Третий вдруг начал креститься, и командир внезапно остыл.

– Бог с вами, не буду грех на душу брать… Вон там, – он махнул пистолетом в сторону заснеженного поля, пересечённого лесопосадками, – там Горловка. Или туда, вдоль трассы, в Енакиево, бегите! В спины стрелять не буду… Марш!

И «роботы», сорвавшись с мест, бросились бежать со всех ног, хрипя и спотыкаясь. У подвала, кроме командира, остались только дядя Женя и Петя, грустно смотревший вслед убегающему Худому.

– А ты молодец! – обратился к Пете командир. Петя обернулся к нему, и командир неожиданно крепко обнял его, прижавшись лбом ко лбу. – Пошли, впереди работа… Пулемёт, конечно, отдам!

А дядя Женя тем временем совершал один за другим звонки по телефону. Было видно, что ему в основном не отвечают или отвечают что-то не то… Они с командиром обменялись взглядами.

– Короче, все, кто есть, – заключил дядя Женя, указав на собравшихся перед зданием бывшего клуба нескольких бойцов, среди которых Петя увидел Змея, Саню и других старых знакомых.

– На манеже одни и те же, – грустно прокомментировал командир, а Петя вдруг почувствовал гордость, что он теперь опять один из них, из немногих.

Вскоре за ними пришёл «Урал», который, как пояснил дядя Женя, должен был доставить их на точку развёртывания сводного батальона. В кузов загрузили СПГ и ящики с боекомплектом, следом полезли бойцы. Командир закрыл за ними борт.

– И это всё? – спросил водитель «Урала». – Мне сказали, отдельный взвод забрать с тяжёлым вооружением. Ещё думал: как все поместятся?

– Твоё дело не думать, а баранку крутить! – огрызнулся командир, залезая к нему в кабину с правой стороны.

По дороге они присоединились к колонне разнородной военной техники, какое-то время ехали вместе с ней. Из тентованного кузова не было ничего толком видно, только слышно было работающую необычно много и близко артиллерию. Саня и Змей, сидя впереди с двух сторон кузова, то и дело открывали маленькие оконца-прорези в тенте, выглядывали вперёд по ходу движения, но обзор загораживала кабина. Дядя Женя ворчал что-то про то, что «так не делают», что людей не берегут, что теперь «ходим колоннами, как они». Петя толком не разобрал. Наконец «Урал» остановился и заскрипел ручником. Кузов открыл снаружи командир, неожиданно весёлый и бодрый.

– Выскакивайте, глядите, здесь пока встанем. Их блокпост! Сюда отработали наши миномёты, и укропы позорно бежали, бросив своих «двухсотых».

Бойцы бодро попрыгали из кузова, быстро вытащили СПГ и ящики.

– «Сапог» вон туда и маскируйте, – распорядился командир, указав на заросший кустарником кювет дороги. – Женя, организуй! А Змей, Саня, Петя с пулемётом – в здание напротив, позиция в глубине помещения. Змей за старшего.

Здание было довольно длинной одноэтажной постройкой с сорванной в нескольких местах крышей, частично разрушенными внешними стенами и внутренними перегородками. Установить его довоенное предназначение теперь было затруднительно.

За ним обнаружились и вражеские «двухсотые»: один, видно, сильно мучился перед смертью, другие – в разной степени обезображенные – лежали спокойно. Змей подошёл к первому, запустил руку под разгрузку, шаря в карманах, наконец достал телефон. Что-то в нём нажимал, поднёс к уху.

– Алло… Убили вашего сына. Да!.. Вот вы его отправили нас убивать, наших женщин, детей, стариков, а вышло иначе!.. – потом опять нажимал что-то на телефоне, опять поднёс к уху. – Алло! Слушаете меня?..

Петя подумал, что это не по-настоящему, что Змей их с Саней разыгрывает…

Потом неожиданно появился дядя Женя и жестом позвал всех. Командиру кто-то звонил на сотовый. Он внимательно слушал голос в трубке, барабаня пальцами по цевью автомата, который теперь всегда носил с собой. Переговорив затем по обыкновению с дядей Женей, велел собрать немногих оставшихся у него бойцов – а те уже сами, встревоженные, выстроились – и начал без вступления.

– Теперь готовимся, мужики. Идут на нас танками, на выручку своим в Дебальцево прорываются. Наша задача – не пустить. Или то, что мы слышали всю дорогу – артиллерию, – придётся всё то начинать с начала. А там немалая мясорубка уже состоялась… Но в котёл их всё-таки взяли! Подробностей не знаю… Справа и слева от нас тоже наши стоят, должны помочь, ударить по противнику с боков. Важно, чтоб мы их тут тормознули, чтоб с наскока не проскочили! Всем понятно?

Он внимательно осмотрел бойцов, всматриваясь в лица. Прошёлся перед коротким неровным строем, начинавшимся с дяди Жени: – Тебе верю, и тебе верю, и тебе… Подумал с полминуты.

– План у меня таков: всем на блокпосте торчать смысла нет: основные силы рассредоточим вон там, в «зелёнке», – сказал он, указывая на довольно густую заснеженную лесопосадку поодаль. – Сейчас, конечно, не то, что летом, но тоже неплохо спрятаться можно, а главное, они оттуда не ждут огня, так как наступать будут на блокпост, а значит, уже преимущество первого хода будет у нас… Но и блокпост совсем не бросим, потому что СПГ тянуть в посадку и маскировать заново времени уже нет – противник на подходе! Танки уже слышно! Так что мы с дядей Женей останемся тут с «сапогом» и встретим их в лоб. А у вас из посадки будет возможность отработать им в бочину и при необходимости отступить вглубь.... Всем понятно? Вопросы есть?

– Командир, – обратился из строя дядя Женя, – кто ж командовать будет, если ты вдруг тут останешься? Может, с «сапогом» оставить меня с расчётом? Я их на днях обучал, «морковку» в «сапог» запихнуть сумеют…

– Вот именно, что они только что заряжать научились! А тут нужно будет подпустить близко и вдарить наверняка – второго выстрела не будет… Скорее всего!.. Ничего, новые родятся командиры! А пацанам-малолеткам пожить ещё недурно бы! Это мы с тобой старые пердуны… Да, дядь Жень? Итак, ты ко мне, остальные – бэ-ка взяли и в посадку бегом, там рассредоточитесь… Бегом марш!

Петя, схватив дополнительные коробки с лентами и запасной ствол к пулемёту, побежал тяжёлой походкой через заснеженное поле. Теперь и он слышал надсадный вой двигателей приближающихся танков, но его всё не оставляло ощущение, что это происходит во сне, не по-настоящему. Рядом тяжело дышал на бегу Саня, впереди быстро удалялся Змей. Бежать было с полкилометра, но преодолели это расстояние неожиданно легко, несмотря на тяжесть вооружения и боеприпасов.

В лесопосадке Петя плюхнулся, разгорячённый, в снег, как будто хотел остудиться.

– Нет, поглубже в посадку, – подсказал оказавшийся рядом Саня.

Углубились ещё метров на пятьдесят, пока блокпост не стал еле виден между стволами деревьев. Опять залегли. Петя нашёл-таки положение, с которого блокпост и подступы к нему были хорошо видны.

Поблизости обустроились бойцы из расчёта СПГ со своими автоматами.

Время тяжело тянулось в ожидании, и Петя начал уже замерзать, когда услышал шёпот Сани:

– Идут!

Взглянул в сторону блокпоста, но ничего не увидел, перевёл взгляд в сторону, откуда приближался навязчивый звук двигателей, долго всматривался между стволов: и действительно, танки! Ехали прямо по дороге, не таясь, один за другим: сосчитать их он не смог из-за деревьев. На броне сидела пехота, следом ещё и несколько БМП, тоже с пехотой. А блокпост всё сохранял молчание. Время опять потянулось медленно, только тянулись теперь не минуты, а секунды. Танки открыли огонь первыми. Беззвучно вырос перед первым из них огромный жёлто-алый цветок пламени, через секунду на блокпосте рванулся небольшой, казалось, столбик земли, тотчас окутавшийся облаком пыли, а ещё через секунду-другую раскатисто громыхнули друг за другом выстрел и разрыв снаряда. Другие танки тоже принялись беспорядочно «работать» по блокпосту, снаряды ложились в немногочисленные разрушенные постройки и вокруг них; но Петя с радостью отметил, что кювет с кустарником, где был замаскирован СПГ и где были, очевидно, командир и дядя Женя, остаётся нетронутым.

Сделав в общей сложности с полтора десятка выстрелов, танки, казалось, успокоились и продолжили ехать колонной на блокпост. И вот, когда им до него оставалось не больше, чем до лесополосы, из кювета на глазах у Пети бесшумно вылетела реактивная граната-«морковка», оставляя за собой дымный след. Петя даже успел услышать её свист, когда она ткнулась в первый танк. Танк с мгновение продолжал ехать, словно ничего не заметив, и вдруг из него рванулся вверх чудовищный столб пламени, унося с собой на десятки метров тяжёлую башню. Оглушительно ухнул мощный взрыв. Остальные танки и БМП затормозили, смешались, разъезжаясь в разные стороны, с них посыпалась на землю пехота и побежала зачем-то в сторону их посадки, возможно, желая найти там укрытие. Танки и БМП, словно опомнившись, принялись беспорядочно стрелять в сторону блокпоста, на этот раз попадая и в кювет, который они теперь не могли не видеть. Петя насчитал туда три прямых попадания, после чего перестал считать. Он смотрел теперь на быстро приближающуюся пехоту: их было очень много.

– Блин, что нам с ними делать? – услышал Петя перепуганный голос Сани и вспомнил слова командира, что «малолеткам ещё пожить недурно бы».

– Сваливай, я прикрою! – неожиданно для самого себя громко и чётко скомандовал Петя, целясь в приближающегося противника.

Его теперь занимал вопрос, когда лучше начать стрелять: сейчас или подпустив поближе? Он краем глаза заметил убегающих после его команды бойцов расчёта СПГ, а Саня ещё какое-то мгновение думал, потом тоже бросился бежать. Петя опять взглянул на приближающуюся пехоту: вот теперь-то он действительно не отступит! «Жалко, Светка не видит!» – подумал он и принялся поливать врага длинными очередями. Пехота немедленно залегла, попадав в снег. Лента, однако, неожиданно быстро закончилась. Петя открыл дымящуюся крышку пулемёта и принялся заряжать другую, как вдруг совсем близко грохнул разрыв, в ушах зазвенело. Придя в себя через пару секунд, Петя упрямо продолжил заряжать ленту, но разрыв повторился ещё ближе. Хотя куда уже было ближе?.. Сквозь оглушительный звон в ушах он успел вспомнить, как в детстве запросто разговаривал в трудную минуту с Богом. Успел попросить, чтобы ребята смогли убежать, чтобы Светка с дочками как-нибудь устроились, и ещё успел попросить прощения за то, что тогда сказал Худому, что не верит, – теперь-то ведь он верит! Вот теперь!