XIII

Свежим морозным зимним утром Света опять пришла к высоким железным воротам воинской части.

– Караульный! Привет! – бодро крикнула она. – Позови зампотыла, я на работу устраиваться!

– Как я тебе зампотыла позову? – буркнул, выглядывая, караульный. На этот раз им был незнакомый мужик в летах с седой головой и ворчливым голосом. – Максимум могу помощнику начкара позвонить…

– Да, позвони, пожалуйста!

Часовой стал крутить ручку старинного аппарата, который, как теперь вспомнила Света, почему-то называют «тапик».

– На работу, – буркнул он в трубку, – баба.

Свете оставалось ждать и обдумывать, что сказать сначала этому помощнику, а потом и своему начальству. Перед Рысью было немного совестно, та звонила Свете раза два или три, и Света игнорировала её звонки, потому что была слишком погружена в своё горе, казавшееся ей тогда невыносимым. Ещё сложнее, наверное, выйдет разговор с командиром по тылу, которого она сейчас так бодро выкрикивала. Теперь она припоминала, что по армейским понятиям её поступок даже в мирное время называется неприятным словом «самоволка». А в военное время то что? Неужели дезертирство?.. Свете вдруг стало страшно. Она посмотрела на железные ворота, на выглядывавшего из-за них угрюмого часового, который смотрел на неё, казалось, испытующе, положив руки на висящий на шее автомат. Но Света решила не отступать и стала мысленно читать одну из молитв, которым учила её бабушка Соня.

– Так это ж наша Светка! – прервал её молодой голос, видимо, того самого помощника, хотя она его не помнила. – Заходи, заходи, Свет, не мёрзни! Из начальства никого нет, пошли пока к нам, в дежурку, чая попить.

И он быстро повёл её за собой в расположенную на первом этаже небольшую комнатку с телефонами, какими-то ящиками и шкафчиком с ключами. Тут же на железной кровати спал и начальник караула, вытянувшись во весь рост в форме и берцах на аккуратно застеленном покрывале. Помощник не стал его будить, а только поставил кипятить в трёхлитровой банке воду при помощи старого опасного кипятильника. Вода не успела ещё вскипеть, как вдруг откуда-то появилась Рысь, уже кем-то, видимо, проинформированная о возвращении Светы, и бросилась с ней обниматься.

– Как ты? За тебя все так переживали! Всё образуется!

Света, смущённая совсем неожиданным для неё столь тёплым приёмом, не знала, что и отвечать, только благодарила и спрашивала, не сердится ли на неё зампотыл. К ещё большему своему смущению, она совершенно забыла, как зовут этого пожилого офицера, запомнившегося ей негромким добрым голосом, благообразной сединой и тем, что он до войны, по его собственному признанию, не имел ничего общего с военным делом, кроме разве что срочной службы в юности в Советской армии.

Рысь заверила её, что всё в порядке. И действительно, зампотыл, появившись вскоре в дежурке, приветливо заулыбался. Все было вскочили, чтобы как положено встретить командира, и даже спящий начкар зашевелился, но добрый старик остановил их жестом, который даже спящий начкар, казалось, не просыпаясь, уловил и вновь стал безмятежно посапывать во сне.

– Привет, Светлана! Так и думал, что вернёшься… Вполне тебя понимаю! Страшно, когда уходят такие, как Андрей! – Света вздрогнула от этого имени, ей меньше всего хотелось сейчас о нём говорить, и Рысь с помощником тоже напряжённо притихли, даже спящий начкар, кажется, засопел тревожнее. – Интеллигентнейший человек, образованный и отважный! Не мог он сидеть за картой и рисковать другими, всё хотел сам, всё брал на себя… Есть такая беда у нас, у командиров! Из штаба корпуса кричат «разведать», «взять» и так далее, а кого посылать? Вчерашних шахтёров и таксистов? Или патриотичную молодёжь?.. Нельзя, конечно, с вами, с подчинёнными, такие вещи обсуждать, но мне всё равно, я человек старый, да и вся наша военно-политическая самодеятельность уже порядком мне надоела… Андрюша, Андрюша!.. Он мне по возрасту как раз в сыновья годился… Мои-то сбежали, когда война началась, а он, наоборот, приехал… Погибнуть! В офицерском училище его с детства, видать, так учили: за Родину погибать, а здесь, как оказалось, нужно по связи рявкать: «Взять! Добыть! Удержать!» Он так не умел или не хотел… А теперь вот, похоже, грядёт новый «замес», как выражаются молодые люди, – сколько их теперь опять поляжет?! Опять буду отправлять «груз двести» – такой вот долг службы! Тоже часто думаю: лучше как Андрей…

Спустя немного дней после её возвращения на службу, однажды вечером Светин телефон зазвонил давно забытым рингтоном. Это был Петя. Сначала сомневалась, отвечать ли…

– Алло…

– Привет… Это я… Наконец позвонил вот… Я тут недалеко, блокпост, трасса на Дебальцево. Знаешь, где это? Служу… гм, потихоньку… Слушай, Свет, я на самом деле очень соскучился и по тебе, и по дочкам… Ты прости за всё, что было! Простишь?..

– Да, да, конечно, Петь! И я тоже очень соскучилась! Приезжай как-нибудь! Как же рада, что ты позвонил, наконец-то! Не представляешь! Возьми увольнительную на день хотя бы и приезжай скорее, столько не виделись! Расскажешь, как ты и что ты!..

– Я бы с радостью, Свет, но не могу пока приехать, извини, не пустят…

– Ты там в «роботах», что ли?

– Да, так получилось, но это временно, накосячил…

– Да ничего, понимаю, бывает. Я ведь тоже служу тут… некоторое время… при штабе… Ну это ладно! Давай, может, я к тебе приеду?

– Да нет, тут у нас готовится… Да и я в таком виде пред тобой предстать не хочу, извини… В качестве «робота»!.. Лучше подождём немного. Бог даст, приеду к тебе при параде! Хорошо?.. Слушай, вам деньги, наверное, нужны? Как передать, я придумаю! Как вы вообще там?

– Да, в общем, всё более-менее, справляемся… У тебя-то как дела? Расскажи подробнее! Что делал все эти… полгода!.. Больше уже…

– Да… Что делал? Сначала работал… Ну как сбежал… В Москве, на стройке. Думал, денег подзаработаю, вас заберу к себе, квартиру снимать будем… Жил-то в общежитии… Изрядный клоповник: летом там жара, вонь потных работяг… Ну это ладно, дальше больше: вместо того чтобы деньги копить, стал попивать…

– Ты что?!

– Да, вот так… Стыдно было… За всё… Очень! Но теперь-то я уже точно не подведу! Тут у нас обстрел был, и ничего, пронимаешь? Всё в порядке, служу дальше, хоть пока и в качестве «робота»… Вообще нормально всё обошлось, без потерь. Командир говорит, повезло… А ещё, самое главное, ждём, что укропы попрут! Поэтому тоже не надо тебе сюда ехать… Я вот и позвонить решился, на всякий случай, мало ли оно что… Прощения попросить.

– Про то всё забыли, Петь… Я за тебя молиться буду! И меня тоже прости… Чуть было тебя не забыла!.. Прости, ладно?

– Конечно, конечно, что ты! Я же сам виноват! Куда как больше виноват! Я тебя очень люблю!

– Вот и замечательно! Я тебя тоже очень люблю! Молодец, что позвонил! Представляю, как это было непросто!..

Они долго ещё разговаривали друг о друге и о детях, успели даже осторожно затронуть планы на будущее, пока позволяли средства на телефонах обоих.