XI

– Тёть Сонь, ну как тут простить? – плакала Света. – Ведь сбежал, просто сбежал, бросил с детьми в этом ужасе, и ни весточки от него, ни слова! Ведь если б он хоть знать о себе дал, хоть позвонил, сказал «прости»… Это ведь так просто! А то ведь не знаю, что думать, может, нет его больше, по дороге мало ли что могло случиться, попал под обстрел… Или, наоборот, жив-здоров и думать про нас забыл! Радуется жизни! Может, уже у него другая!..

– Что ты, Свет, какая уж там радость, у предателя-то! Потому и не звонит, что стыдно показаться… Дай Бог, чтоб руки на себя не наложил. Вот о чём молиться нужно, о чём Бога просить!

Они сидели на скамье под стеной храма после службы. Света всё плакала, уткнувшись лицом в крохотное плечо старушки.

– Как же? Он сбежал, и за него же молиться?

– Конечно, Свет, он теперь самый больной душой, самый немощный, за него в первую очередь и молись. Как когда у тебя какая-нибудь часть тела заболит, ты же ту часть тела более всего лелеешь, бережёшь, лекарства принимаешь, так и тут.

– Да такого, как он, ампутировать давно пора!

– Не надо, ампутировать всегда успеешь. А пока надо помогать и надеяться. Это как деревце: если плодов не приносит, чахнет, его удобряют, заботятся. Глядишь, и заплодоносит!

– Да как же я ему помогу?

– Молитвой, Свет! Ты попробуй! Тебе самой первой и легче будет, в душе уже с ним примиришься, пожалеешь его. Ему сейчас, поверь, очень несладко…

Наплакавшись, Света наконец успокоилась, и они пошли в обратный путь от церкви домой, причём им предстояло ехать на троллейбусе. Сюда Света шла одна, так как бабушка Соня в церковь с утра отправлялась очень уж рано. Тогда Света не решилась ехать на троллейбусе и пошла пешком, хотя разумом и понимала, что внезапный обстрел не менее опасен для пешехода, чем для пассажира троллейбуса. Теперь же она легко преодолела страх: спокойная уверенность старушки действовала на неё вдохновляюще. «Не идти же из-за моих страхов пожилому человеку пешком», – рассудила Света.

Однако в дороге, в троллейбусе, страх вернулся. Казалось, в любой момент без всякого предупреждения произойдёт непоправимое. Может, где-то, за несколько километров отсюда, равнодушные руки как раз сейчас кидают мину в миномёт или засовывают снаряд в гаубицу – да мало ли что они там нам ещё готовят! «Грады»! Фосфор! И в Свете начинала закипать ненависть вперемешку со страхом. Но тогда её спутница заботливо погладила Свету по плечу и тихо-тихо, одними губами стала повторять слова молитвы, которой ранее учила Свету, и та , угадав их, мысленно подхватила.

Дома дочери, удивлённые непривычным отсутствием матери, встретили её с радостью. Она крепко обняла их обеих, чего не делала уже очень давно.

XII

– Худой и Шварц, на выход!

Петя проснулся всё в том же подвале. Окон не было, поэтому время суток определить было нельзя. Рядом стонал и матерился похмельный Худой.

– На выход! – крикнули ещё раз.

Петя, встав, помог подняться Худому и направился вместе с ним к выходу. Из подвала под конвоем они поднялись наверх, где их, к совершенному удивлению Пети, ждал дядя Женя, глядевший на них, вместо обычного своего дружелюбия, неожиданно угрюмо.

– Поехали, «роботы»! – только и сказал он и направился, не оборачиваясь, к своему уазику. Петя с Худым послушно и виновато последовали за ним.

– Откуда дядь Женя про нас узнал-то? – шепнул Петя Худому.

– Да то я вчера по пьяни, наверно, им, комендачам этим, нашим командиром грозил… Вот и вызвонили, суки! Всю малину наломали!

– Да помолчи уж!.. – Петя рад был, что легко отделался, и рад был вернуться на блокпост, пусть даже пока в качестве «робота».

Доехали быстро. На блокпосте Петя, однако, обнаружил непонятные ему перемены. Сослуживцев было больше, чем обычно, и укрепления из мешков выросли заметнее. Дядя Женя, напутствовав их одним только словом: «Работайте!» – передал их под начальство Змея, у которого уже трудилось целых пять «роботов» из пойманных за мелкие правонарушения гражданских. Змей же стоял перед ними, как всегда, в своей аккуратной, новенькой форме, только теперь как-то особенно внушительно расставив ноги в начищенных берцах. На шее у него висел автомат, на котором теперь появился подствольный гранатомёт. В руке у него была излюбленная бита, которой он непрестанно поигрывал, то похлопывая ею по ладони другой руки, то барабаня по ней пальцами, то ловко перехватывая.

– Что, – неожиданно громко крикнул он Пете, – видишь, Шварц, я подствольником обзавёлся, у нас их всего три на блокпосте. Командир мне доверил, а ты тем временем пулемёт свой просрал и попал обратно в «роботы»? Тебе не стыдно вообще?

– Да я просто его оставил на время… Ты лучше расскажи, что тут происходит?

– Что происходит? Ничего особенного тут не происходит! Готовимся гостей встречать! Война это! В порядке вещей! Затишье должно было кончиться – раньше или позже! С утра оперативную сводку получили… А ты тему-то не меняй! Чем ты теперь будешь укропов крошить, как когда-то обещался, а? Если ты пулемёт свой «оставил на время». И кто тебе его теперь опять доверит после такого? Его лучше теперь, вон, Сашке отдать: тот хоть молодой совсем пацанчик, но пост не бросает!

– Да я пост и не…

– А вас с Худым теперь только на минные поля гнать, мины вами разминировать!

– Змей, хорош ерунду болтать! – прервал его, как всегда, неожиданно появившийся дядя Женя. – Давайте лучше работать! Чем больше успеем наворотить, тем лучше!

Затем появился и командир, вышедший из небольшого полуразрушенного здания напротив, подвал которого использовался под склад. За ним следовали ещё два бойца – их Петя раньше видел когда-то, – теперь они несли новое для Пети орудие – длинную трубу на треноге с расширением на одном конце и небольшим раструбом.

– Это что за хрень? – удивился Петя.

– Как это что?! – возмутился Змей. – Это называется «сапог», или эс-пэ-гэ, станковый противотанковый гранатомёт! Будем из него укропские танки жечь!

Командир на этих словах внимательно посмотрел на Змея, а бойцы с орудием заспешили.

– Змей! – обратился к нему командир. – У тебя задача не языком трепать, а организовать работу «роботов»! А я пока вижу, что семь человек слушают твои речи и ничего не делают!

– За работу, живо! – засуетился Змей, угрожающе размахивая битой. «Роботы»-гражданские взялись за свои мешки, и Петя с Худым поспешили к ним присоединиться. Мешки показались им легче обычного.

А командир с дядей Женей, перекинувшись двумя-тремя словами, решили, где установить СПГ. Командир указал на поросший кустарником кювет у дороги поодаль от блокпоста, и два бойца отнесли туда свою ношу. Потом вернулись к подвалу-складу и принесли продолговатый тёмно-зелёный ящик. Петя с любопытством поглядывал, как они открыли ящик, в котором оказалось что-то вроде небольших ракет с конусовидными головными частями. Потом те бойцы по приказу командира принялись усердно маскировать трубу с треногой и ящик, привязывая к ним множество тоненьких веточек кустарника. А Петя с Худым всё усерднее налегали на свои мешки.

Вдруг произошло неожиданное. От громкого хлопка у Пети зазвенело в ушах. Двое бойцов дружно прыгнули в свой кювет, Змей и «роботы» вместе попадали за мешки. Кто-то крикнул: «Ложись, придурок!» – и кинул в Петю куском земли. Это вывело его из оцепенения, и он тоже лёг ничком за мешки. В следующую секунду звонкий хлопок повторился. Над головой у Пети что-то сильно хлестнуло по мешкам, и из них на голову и спину его посыпался песок. Петя почувствовал, что на спине и лбу у него, несмотря на холодную погоду, выступает пот, а колени самопроизвольно застучали по мёрзлой земле. Он вдруг понял, что это что-то в следующий раз может так же сильно хлестнуть и по нему! Опять хлопок… Пронесло! Но теперь он уже ждёт следующего: ждёт и надеется, что пронесёт, а секунды тянутся издевательски медленно.

– Это неправильные, неправильные, это бесшумные мины! – послышался голос, который Петя сначала не узнал – так он изменился, – потом понял, что это говорит Змей. – Неправильные это мины! Нормальную мину слышно при подлёте! Я их столько в Славянске наслышался! Это какие-то… – и Змей зашёлся грозной руганью в адрес мин.

Ругань прервал новый хлопок. Все притихли. Петя не мог сказать, сколько этих хлопков было всего, но немного, и, кажется, всё стихло… Или это так долго тянутся секунды перед новым «прилётом»?..

– Подъём, бойцы! Все целы? – услышал он громкий голос дяди Жени. Петя осторожно поднялся, оглядываясь по сторонам. Двое бойцов выглядывали из своего кювета, как-то глупо улыбаясь друг другу. У мешков Змей стоял уже во весь рост и, опять громко ругаясь, отряхивал от снега и песка свою форму. Худой сидел, откинувшись спиной на мешки, и смотрел куда-то перед собой остановившимся взглядом. У Пети мелькнула мысль, что он тяжело ранен или даже убит.

– Худой, ты как? – потормошил он его за плечо.

Худой посмотрел на него выпученными глазами:

– Да нафиг мне это всё надо, а?

– Да-да, нафиг оно надо! – закричал вдруг один из «роботов»-гражданских, поднимаясь из-за мешков. – Подыхайте тут сами, если вам охота, а я не хочу! Я на это не подписывался! Меня приволокли сюда силой…

Он не договорил – Змей бросился на него, сбил с ног и, оседлав его, лежавшего навзничь, бил в лицо кулаками, удар за ударом, словно стараясь вколотить в землю. «Робот» истошно вопил, но тут на помощь ему пришёл дядя Женя, обхватив сзади Змея руками и оторвав того от гражданского.

– Ну хорош, хорош! – сказал дядя Женя и обратился ко всем как-то даже ласково: – Сейчас все перекуриваем, успокаиваемся и продолжаем работать!

Не успели они закурить, как появился командир, обходивший посты часовых после обстрела.

– Все целы! – ответил он на вопросительный взгляд дяди Жени. – Нам опять повезло…

Затем окинул внимательным взглядом присутствующих бойцов и обратился к Пете с Худым:

– Ну что? Теперь вы двое тоже обстрелянные бойцы? Не обосрались?

– Не-не, нормально всё, – ответил Петя как можно спокойнее.

– Да-да, в поряде, в натуре! – поддакнул Худой.

Командир грустно улыбнулся, сказал бойцам с СПГ продолжать маскировку и направился в здание бывшего клуба, позвав с собой дядю Женю. На гражданских «роботов», в том числе на избитого Змеем, он даже не посмотрел.