Зимние следы птиц

Свистом, щебетом, веселым гомоном ста пятидесяти видов птиц наполнены зеленые просторы нашей средней полосы в теплое время года. Но только треть их, замолкшая и притихшая, кочует зимой по морозным скрипучим дорогам, по черным ельникам, в онемевших серебряных борах. На зиму остаются лишь привычные к суровым условиям оседлые виды. К ним еще осенью присоединяются семь северных видов птиц, для которых наши снежные края своего рода «теплый юг» – к нам эти птицы прилетают на зимовку. Птицы мало чувствительны к холоду. Перья хорошо защищают их тело, температура их крови высока.

Почему же трясогузки, ласточки, мухоловки улетают от нас осенью, а более слабые – корольки, пищухи, синицы-московки остаются зимовать? Голод гонит трясогузок и ласточек к югу. Они питаются насекомыми, которых ловят на лету, а в холодное время, когда насекомые спрячутся в укромные убежища, этим птицам трудно добывать свой корм. Но подвижные, бойкие корольки и синицы, залезающие в каждую щель, осматривающие каждую веточку и клочок лишая, умеют и в стужу найти взрослых насекомых, куколки или яички. Кроме того, некоторые из оседлых или кочующих птиц пользуются зимой запасами корма, заготовленными с осени (сойки, кедровки, поползень, гаички и др.).

Рис. 121. Первый снег нередко застает в средней полосе не отлетевших на зимовку вальдшнепов. Так было в половине октября 1946 г. под Москвой. Следы вальдшнепа, запускавшего длинный клюв в землю через пятисантиметровый слой рыхлого снега. Видны дырки, сделанные клювом, и следы лба птицы, погружавшегося в снег. Ст. Софрино, окр. Москвы.

Много нужно ловкости и искусства, чтобы зимой добывать себе корм, и тем интереснее познакомиться со следами наших зимующих птиц.

Рис. 122. Слева «головка» репья, использованная щеглом, справа – большой синицей (ув.).

Овраг, деревня. На околице в сугробах баня и около плетня – репьи. А близ бревна, у входа в баню три крошечных следа лапок и уткнувшегося в снег хвоста. Здесь над трещиной в пороге трудилась синица. Отсюда она вытащила кокон паука. Разорвала его и склевала кучку желтых паучьих яичек, а паутинное покрывало бросила на снег. На плетне опять синичьи следы, а под плетнем – разорванные головки репейника.

Присмотритесь к ним. Синица выбирала только те, в которых тощие, мелкие семена слились в плотные комки. Разломите такой нетронутый комок – внутри обнаружится жирная личинка долгоносика. Ею-то и интересовалась синица, а вовсе не семенами, как это можно было подумать с первого взгляда.

Зная этот синичий обычай, легко определить, кто здесь кормился – синица или щеглята. Щеглята выбирают самые крупные и здоровые плоды лопуха и едят только мякоть маслянистых семян. На местах своих кочевок они оставляют расщипанные головки репейника и кучки пуха от летучек чертополоха, искусно очищая от кожуры мелкие семечки.

В фруктовых садах под яблонями и грушами можно найти сброшенные с деревьев комки листьев – два-три засохших листа, скрепленных внутри тонкой паутиной. Если подобрать такой валяющийся на снегу комок, то легко заметить пробоины в стенках и мягкую выстилку внутренней полости: здесь зимовали гусеницы. Но налетела кочевая стайка синиц, сбила эти «гнезда», выклевала гусениц – и садовод избавлен от вредителей.

Всякий знает лиловые «башмачки» – цветы борца и высокий коленчатый дудник, пестреющие летом на лесных полянах, а не многим известно, какое множество живых существ зимует в полых обломанных стеблях этих растений. В узких трубках стеблей сидят оцепеневшие ряды комаров, жуков, пауков, висят куколки бабочек. Крупные гусеницы, укрывшись в стеблях, затыкают вход искусно сделанной пробкой.

Рис. 123. Лазоревка за «работой» (ум.).

Рис. 124. Части стебля дудника, продолбленного синичкой-гаичкой (е. в.). Верхняя часть стебля была вскрыта на протяжении 35 см, в средней части – 14 мелких отдельных пробоин, в нижней – 3 крупных. Шарьинский р-н Костромской обл. 1937 г.

Рис. 125. Хохлатая синица и следы её коротких прыжков на снегу под деревом (е. в.). Как и у других птиц, лазающих по ветвям, три передних пальца у синиц тесно сжаты, расположены под очень острым углом. (Сравнить со следами наземных бегающих и шествующих птиц степи и пустыни). Шарьинский р-н Костромской обл. Октябрь 1939 г.

И я до тех пор не знал об этих зимующих сборищах, пока не обнаружил на стеблях следов птичьей работы. В стенках стеблей зияли многочисленные отверстия, на снегу лежали раздробленные кусочки. Старых, подгнивших стеблей птицы не тронули. Я разломил и осмотрел эти стебли – насекомых в них не оказалось.

Позднее, наблюдая за стайками лазоревок и гаичек, я узнал, что именно эти синички добывают себе корм, проклевывая и разламывая крепкие стенки стеблей.

Когда при первых заморозках пауки и гусеницы начнут опускаться с деревьев вниз, часть их остается на снегу. В эту пору мелкие следы гаичек и гренадерок постоянно встречаются под хвойными деревьями – синички прыгают внизу, собирая со снега мелкую живность, опоздавшую уйти на зимовку в лесную подстилку. В голодные дни морозных месяцев гаички часто осматривают снег на местах кормежки белок, клестов и кучки коры, сбитой дятлами, отыскивая среди чешуек шишек и сора случайно потерянные личинки, семена ели и сосны. (Сами гаички не могут доставать семена до тех пор, пока у просохших шишек не раскроются чешуи. Это происходит в конце зимы, когда сильно пригреет солнце.) Весной в период раскрывания шишек ели и сосны снова много следов синиц появляется на снегу – птички собирают вылетевшие маслянистые семена хвойных.

Следы кормежки мелких зерноядных птиц часто попадаются зимой, но далеко не всегда удается определить вид птицы. Мелкие семечки, осыпавшиеся с ветвей и рассеянные по снегу под зарослями лебеды, под березами и ольхами, чаще всего – указание на кормежку чечеток. Пуночки – снежные подорожники – ощипывают колоски диких злаков или метелки лебеды в открытых полях; в снежные зимы – кормятся на проезжих дорогах. Отпечатки их лапок отличаются очень длинной чертой на месте заднего когтя (шпорцы). Более мелкие следы овсянок также имеют отпечаток удлиненного когтя, но прыжки их коротки (пуночка бегает крупными шажками), да и кормятся овсянки чаще всего на гумнах вместе с полевыми воробьями, голубями и галками. При сильных морозах некоторые мелкие птички, как мне удалось выяснить, ночуют в снежных норах. Таких наблюдений сделано еще очень мало, поэтому изучению следов ночевок нужно уделить особое внимание.

Рис. 126. Следы гаички, искавшей потерянные семена ели на месте кормежки белки (уменьшено на ⅓). Софрино, окр. Москвы. Декабрь 1946 г.

Рис. 127. Следы снежного подорожника – пуночки на плотном снегу (е. в.). Дер. Кузминки Нижегородск. губ. Зима 1921 г.

Там, где в лесу проводили дни молчаливые стайки красногрудых снегирей, на снегу лежат вскрытые летучки ясеня, кленов и чешуйки мелко погрызенных почек. Пустые оболочки цветочных почек сосны и ели, сброшенные на снег, обозначают места кормежки щуров. Ненасытные свиристели оставляют много помета из непереваренных ягод по зарослям можжевельника, шиповника и рябины. Дубоносы, как и летом, кормятся белыми ядрышками вишни и черемухи, раскалывая косточки сухих, кое-где оставшихся на ветвях ягод. Ни один птичий клюв, кроме клюва дубоноса, не способен проделать такую работу.

Короткие прыжки сойки и отпечатки ее тупых крыльев нередко можно встретить там, где она схватила лесную полевку или выкопала из-под снега желуди, спрятанные еще осенью (рис. 134). Летом обитательница более или менее обширных лесов, зимой сойка нередко держится в ягодных кустарниках по пойме рек, на оживленных лесовозных дорогах, где копается в конском помете, на гумнах деревень около куч овсяной соломы. Не удивляйтесь, если найдете здесь следы ее длинных прыжков.

Рис. 128. Следы чечеток и коноплянок, кормившихся в поле семенами сорняков. Кисловодск. Январь 1950 г.

Обезглавленная, крепко зажатая в расщеп ветвей или насаженная на колючку одинокого куста полевка или землеройка отметит вам место, где, охотясь за мелкими зверьками и птичками, коротает зиму серый северный сорокопут.

Крупные следы воронов, собравшихся поохотиться сообща, вы найдете перед входом в снежное логово перепуганного зайца или у стога сена, где на снегу были съедены внутренности полевки, брошенные совой.

Рис. 129. Следы домового воробья – прыгающей полуназемной птички. Прыжки легкие, длинные. (Верхние левые отпечатки – е. в.). Москва. Ноябрь 1937 г. (Сравни с рис. 189.)

Рис. 130. Крылатка клена, разгрызенная снегирем (ув.).

Рис. 131. Косточки вишни, расколотые дубоносом (ув.).

Рис. 132. Следы прыжков снегиря, собиравшего семена хмеля, сбитые на глубокий рыхлый снег. Видны отпечатки хвоста, сильно проваливавшихся ног и следы взмахов крыльев, которыми снегирь помогал себе при каждом прыжке (ум.). Софрино, окр. Москвы.

Рис. 133. Отпечаток лап сойки на прыжке (е. в.). Передние пальцы у этой лесной птицы тесно сжаты, как у синиц. (Сравнить со следами сороки, вороны (рис. 139), ворона (рис. 137). Шарьинский р-н Костромской обл. Октябрь 1936 г.

Рис. 134. След прыжка и взлета сойки на глубоком рыхлом снегу (ум.). Крылья тупые (первостепенные маховые перья мало различаются по длине), размах крыльев – 26–28 см. Ст. Софрино Московской обл. Февраль 1951 г.

Сорока, прыгавшая по меже у лесной опушки, поможет вам определить свой след, оставив на сугробе отпечаток длинного ступеньчатого хвоста. Многочисленные следы ворон остались на снегу там, где черная стая добила раненого зайца, сумевшего уйти от охотника. Около падали и на «волкоединах» – местах пиршества волков – сойки, сороки и вороны оставляют интересные следы растаскивания и запрятывания мелких кусочков корма про запас. Они улетают с добычей метров за 100–200 от падали и закапывают лакомые куски в снег. Иногда другие сороки и вороны по следам своих товарок отыскивают их склады и расхищают припрятанное.

Еловые, лиственничные и сосновые шишки с порванными или слегка отвернутыми чешуями, отчасти лишенные семян, равномерно рассеянные в снегу хвойного леса, – указание на пребывание клестов, скорее всего еловиков. (Сосновик и белокрылый клест в средней полосе редки.) Своеобразно устроенный клюв этих птиц позволяет им легко, не ломая чешуи, доставать семена. Поэтому шишку, использованную клестом, легко отличить от шишки, побывавшей в лапках белки, или выброшенной из станка большого пестрого дятла.

Рис. 135. Обезглавленная рыжая полевка, наколотая на ветку серым сорокопутом. (Слегка ум.).

Целые кучи обработанных шишек образуются под деревьями, в стволах которых пестрым дятлом искусно сделаны углубления – станки разных калибров для удобного раздалбливания плодов хвойных деревьев. Использованные шишки лежат врассыпную, если станок помещается высоко, и кучкой, тем более тесной, чем ниже он расположен. Шишки всегда сильно помяты, их чешуи расщеплены, расколоты продольно, иногда сильно отогнуты. По следам на свежем снегу можно установить, сколько шишек в день нужно дятлу, сколько у него станков. Найдя один станок и идя на легкий стук, несущийся из глубины леса, почти всегда можно подойти к большому пестрому дятлу, работающему на другом станке.

Рис. 136. Еловая шишка в «станке» большого пестрого дятла (ум.). «Кузница» дятла и большая куча шишек под ней, уже занесенная снегом (см. рис. 46 и 52).

Любопытно последить за этой в летнее время насекомоядной птицей. Дятел слетает со станка, оставив в нем разбитую шишку. Крикнув свое бодрое «кик-кик-кик», он вспархивает на вершину ближайшей сосны и исчезает в ее запорошенной снегом хвое. Вскоре вы видите, как, найдя шишку и несколько раз ударив клювом по ее черешку, дятел на одно мгновение повисает на шишке и, оторвав, слетает вниз, к станку. Здесь, цепко держась за неровности коры, он перекладывает ношу в лапы и начинает клювом выдергивать из станка старую, разбитую шишку. Одним движением головы дятел швыряет ее в сторону, крепко заколачивает в станок свежую шишку, легким ударом проверяет, хорошо ли она держится, и начинает разбивать чешуи, доставать смолистые мелкие семечки. «Тук-тук, тук-тук» – целыми днями, от рассвета до вечера, несутся стуки из ельника к ельнику, из сосняка к сосняку.

Если в лесу мало хвойных деревьев или если год был неурожайный на шишки, большие пестрые дятлы кормятся только насекомыми. Кора, обитая со здоровых и полузасохших больных деревьев, темными кучками лежит на снегу, у основания стволов; в мягкой древесине всюду светлеют выдолбленные мелкие отверстия. Большие гнилые пни, целые упавшие стволы разбивают на мелкие щепы черные дятлы, если обнаружат гнезда муравьев, жирные личинки златок или зимовку жуков. Черный дятел-желна лучше всех своих родичей справляется с долблением твердой, смолистой древесины хвойных. Глубокие пробоины в стволах и надземных «корневых лапах» елей – обычные следы его зимней работы. О следах белоспинного, малого пестрого и трехпалого дятлов мы еще расскажем на страницах 222–227. Если лакомый кусочек упадет вниз и дятел не поленится спуститься за ним – на снегу отпечатываются замечательные дятловые лапы (два пальца вперед, два назад) и жесткий заостренный хвост. Размеры следов позволяют иногда точнее определить вид дятла.

Рис. 137. Следы ворона (е. в.).

Следы лап с «дятловым» расположением пальцев оставляют также совы, в небольшом числе зимующие по лесам, а на юге и по степям. Чаще всего попадаются следы совы, наиболее обычной в средней полосе и на Кавказе, – серой неясыти, сделавшей несколько прыжков перед взлетом или в погоне за лесной полевкой. На вершинах стогов можно найти следы сильно опушенных лап и крупные погадки белой полярной совы. Сходные с ними следы филина отыщутся в лесной глуши или в заросшей степной балке около трупа полусъеденного зайца. Хищник будет летать сюда до тех пор, пока на месте удачной охоты не останется одна только «утолока» – пятно уплотненного снега с редкими брызгами крови и клочьями шерсти.

Зимующие у нас виды сов довольно часто попадают в капканы, поставленные на заячьих тропах. Возможно, что филин и длиннохвостая неясыть действительно охотятся за беляками, подкарауливая их на следах, как уверяют охотники-промысловики. Было бы интересно понаблюдать за следами сов на заячьих тропах.

Рис. 138. Сорока зимой.

Зимующие у нас дневные хищники немногочисленны. Скорее всего мы можем рассчитывать встретить следы на месте отдыха канюка-зимняка, охотившегося за полевками, да перья галок, голубей и ворон на местах кормежки самого свирепого из ястребов – тетеревятника. Нередко он ловит и белок. У пойманного зверька, прежде чем начать есть, тщательно выщипывает не только мех с тела, но и волосы из хвоста. На снегу остается темное пятно шерсти; весною поползни и синицы растащут ее для витья гнезд.

Рис. 139. Отпечатки правой лапы сороки (слева) и серой вороны (е. в.) (сравни с рис. 133, 137). Нижегородская обл. Февраль 1922 г.

Рис. 140. След сороки, садившейся на снег. Виден отпечаток полуразвернутого ступенчатого хвоста (ум.). Окр. Орехово-Зуево, Московская. губ. Февраль 1923 г.

Как-то, разыскивая по пороше русака, мой отец был поражен неожиданным исчезновением заячьего следа на открытом, хорошо усыпанном снегом месте. Несколько дальше нашлась разгадка: на снегу запечатлелись резкие удары мощных крыльев. Орел-беркут схватил русака и поднял на воздух. Но слишком тяжелый заяц вырвался из когтей. Вскоре этого русака удалось выследить и убить: оказалось, что беркут когтями разорвал ему кожу на спине и одно ухо во всю его длину.

Рис. 141. След левой лапы совы – серой неясыти (е. в.). Окр. г. Нижнего Новгорода. Зима 1921 г.

Рис. 142. След правой лапы длиннохвостой, или уральской, неясыти на неглубоком влажном снегу (е. в.). Шарьинский р-н Костромской обл. Октябрь 1939 г.

В Казахстане, близ р. Тургай я и мои спутники убили несколько русаков с сильно порванными ушами. В этом районе очень много орлов (водятся могильник, белохвост, орлан-долгохвост и орел степной, зимою прилетает беркут), и каждому зайцу приходится познакомиться с их когтями.

В бурьянах и на гумнах деревень, там, где держатся стайки мелких птичек, иногда встречаются следы охоты двух мелких хищников-птицеедов – соколка-дербника и ястреба-перепелятника.

Рис. 143. Следы длиннохвостой неясыти, шагавшей по мелкому снегу (ум.). Октябрь 1939 г.

Однообразна зимняя суточная жизнь тетеревиных птиц, и следы их несложны. Этим птицам едва хватает короткого декабрьского дня, чтобы плотно набить зоб пищей и залечь спать на двадцать часов – до новой кормежки. Стайки тетеревов кормятся в редколесье, ощипывая сережки и почки березы, ольхи, молодые шишечки сосны. Глухари ломают побеги и срывают хвою сосны, кедра, можжевельника, ели, рябчики – сережки и почки ольхи, ивы, березы. Под деревьями можно найти поломанные птицами веточки, упавшие на землю побеги, помет и следы инея, осыпавшегося с потревоженных вершин.

Нередко глухари долгое время кормятся на отдельных, чем-то особенно привлекательных для них соснах или небольших группах деревьев. Верхушки таких сосен становятся общипанными, поредевшими.

Пока снег не глубок, тетерева продолжают вылетать на поля, как осенью, и целыми стаями ходят по овсяным жнивьям, ощипывая оставшиеся метелки. Следы их в это время очень длинны; часто по первым порошам встречаются большие тетеревиные наброды и на брусничниках, где птицы собирают ягоды, еще не запорошенные снегом. Позднее все кормежки тетеревов происходят на деревьях и только около кустов можжевельника изредка встречается много тетеревиных следов на снегу. (Можжевеловые ягоды – любимый корм тетеревов.)

Рис. 144. Отпечаток левой лапы глухаря (самца) на неглубоком снегу (е. в.). Брейтовский р-н Ярославской обл.

Рис. 145. Следы самки глухаря на неглубоком снегу (е. в.). Брейтовский р-н Ярославской обл.

Рис. 146. Зимний помет глухаря, кормившегося сосновой хвоей (е. в.) (сравни с рис. 147).

Рис. 147. Слева – зимний помет тетерева – косача, справа – рябчика, вытаявший из снежных нор (е. в.). Софрино, окр. Москвы. (Сравни с рис. 146, 177.)

Рис. 148. Отпечаток правой ноги самца тетерева (косача) (е. в.). Костромская обл. Октябрь 1936 г.

Рис. 149. Следы тетерева, слетевшего с дерева на рыхлый неглубокий снег. Виден отпечаток тупого крыла и лировидного хвоста (ум.). Брейтовский р-н Ярославской обл. Январь 1946 г.

Отпечатки лап глухаря настолько своеобразны, что, пожалуй, не нуждаются в описании. Следы глухарки значительно меньше и напоминают следы домашней индейки, с которыми отчасти сходны и следы самца. Ранней весной, спускаясь на снег, глухари оставляют на местах тока следы более мелких шагов и распущенных, волочащихся крыльев. «Глухарь чертит» – говорят охотники. Эти следы крыльев на снегу – первый признак наступающей весны и появления половой активности у самцов. Кучки глухариного помета, состоящего зимой из слабо переваренной сосновой хвои и, реже, хвои других пород, остаются на местах ночевок птиц.

Следы тетерева сходны со следами некрупных домашних кур, но шаги несколько мельче. Зимний помет его имеет желтую или ржавую окраску и состоит из остатков пыльниковых сережек березы, ольхи, ивы и частей веточек.

Рябчик зимой предпочитает держаться в густых ельниках или очень частом, молодом чернолесье. Его следы имеют некоторые особенности, отличающие их от следов полуназемных тетеревов. Следы рябчика несколько мельче, боковые пальцы расположены под меньшим углом к среднему, нежели у тетерева, задний палец лучше развит, дает явственный отпечаток. Три передних пальца широки у основания и несколько заострены к концу. Рябчики зимуют парами и небольшими группами, а тетерева – в крупных стаях. Помет рябчика зимой окрашен или в желтый цвет, при кормежке на березе, или в ржавый, если птица кормится ольховыми сережками и ветвями. Летний помет тетеревиных может быть черно-синим, если главным кормом были ягоды черники, зеленоватым – при поедании травянистых частей, розово-бурым – при кормежке на бруснике и т. п.

Пока снег неглубок, рябчики и глухари ночуют на деревьях; позднее устраиваются на ночлег в неглубоких снежных ямках – «лоточках», а в морозную пору спят в глубоких снежных норах, каждый день закапываясь на новом месте. При этом все тетеревиные птицы выбирают места с наиболее высоким и рыхлым снегом: небольшие поляны, просеки, заброшенные летние дороги. (Под деревьями, особенно под хвойными, снега всегда меньше, чем на открытых местах, кроме того, он плотный, смятый мерзлыми комками, упавшими с ветвей. Поэтому закапываться под деревьями труднее, да и нора получается более холодная.) Иногда рябчики и тетерева ныряют в снег с разлета, оставив на его ровной поверхности небольшой бугорок над входом в нору; иногда они идут, выбирая место, а затем медленно погружаются в рыхлую толщу. Бывает и так, что зарываясь в снег, птица несколько раз поднимает голову, как бы измеряя высоту снежного потолка, и оставляет несколько «окошечек» на пути к своей скрытой спальной камере (см. рис. 151).

В глухую зимнюю пору рябчики и тетерева проводят в норах не только ночь, но и большую часть дня. Зная, где закапываются в снег тетерева, можно с успехом охотиться тотчас после окончания их утренней кормежки, т. е. с 10–11 часов утра до наступления темноты. Стрельба тетеревов «из лунок» – увлекательная и добычливая охота; для ее успеха нужно уметь с одного взгляда отличать старые покинутые норки от свежих, в которых скрываются птицы. Тетерева и рябчики так крепко сидят в норах, что мне не раз приходилось наезжать лыжами на птицу и она вылетала из снега прямо у моих ног.

Иначе ведет себя белая куропатка. К зиме у нее отрастают широкие длинные когти и густое оперение лап. Белоснежная птица, как на лыжах, легко ходит по снегу. Целыми днями бегают стаи белых куропаток среди зарослей ивняка или низкорослой березки, обламывая побеги с мелкими ароматными почками. Причудливой сетью следов опутывает стая заиндевелые кустарники на месте кормежки. При полуденном и ночном отдыхе каждая куропатка делает в снегу неглубокое овальное логовище, очень похожее на логовище «непонорившегося» зайца, но только меньшей величины.

Рис. 150. Место ночлега тетерки (самки тетерева). У входа в нору виден след хвоста, оставленный при «нырке» в снег, и следы тупых крыльев при взлете из-под снега (ум.). Нора изогнутая, длиной 0,85 м. Дно спальной камеры на глубине 40 см. Звенигородский р-н Московской обл. 21 января 1941 г.

Рис. 151. Место ночлега рябчика в снежной норе. Углубляясь под снег, рябчик в четырех местах оставил следы головы, «промеряя» высоту потолка. Длина норы 1,5 м; дно спальной камеры на глубине 23 см; видны отверстие, через которое птица вылетела утром, и следы крыльев (ум.). Шарьинский р-н Костромской обл. 30 января 1939 г.

Рис. 152. Следы рябчика на медленном ходу (е. в.) (см. рис. 160). Шарьинский р-н Костромской обл. Октябрь 1936 г.

Обычно все птицы стаи устраиваются не далее 0,5–2 м одна от другой. В глубокие норы белые куропатки зарываются только при сильных морозах, поэтому на их следах чаще встречаются открытые логовища – лоточки. Белые куропатки так неохотно поднимаются на крылья и так долго могут идти по снегу, что нередко их удается найти по следу, «стропить», или «сойти», словно зайца. (Это отчасти применимо к фазанам и серой куропатке.) Помет белой куропатки по форме и размеру похож на тетеревиный, но в нем всегда очень много древесных волокон от тонких веточек, которые всю зиму «стрижет» и ест эта птица.

Рис. 153. Слева отпечаток лапки белой куропатки в зимнем оперении (январь 1946 г.), справа – весенний след куропатки на последнем снегу (май 1950 г.). Оперение пальцев вылиняло, длинные зимние когти еще сохранились (е. в.). Вологодская обл.

Серые куропатки стайками, по 10–50 штук, держатся в степи, в оврагах среди обработанных полей или у деревенских гумен. Как и тетерева, они кормятся или один раз в день до полудня, или два раза (утром и вечером), а в полдень отдыхают. Отпечатки ног этой птицы очень похожи на следы домашнего голубя-сизаря, но шаги значительно длиннее. Пища серой куропатки – зерна хлеба, а особенно проса, семена сорных трав, плоды шиповника, которые ощипываются с земли (на ветви куропатки не садятся). Очень охотно эти птицы кормятся на обнаженных от снега озимях, где лакомятся мерзлой зеленью всходов и роются в комьях земли. Эта птица много бегает по земле и плотному снегу. Следы показывают, что при выпадении глубокого снега куропатки начинают посещать места кормежки зайцев-русаков. Зайцы, доставая озимь, разрывают снег до земли, и куропатки, собираясь на расчищенное место, оклевывают оставшиеся всходы.

На Крайнем Севере белые и тундяные куропатки кормятся рядом с оленями. Олень раскапывает снег, и тут же, около его копыт, щиплет листья и почки куропатка. По-видимому, столь же просто объясняется симбиоз кавказского горного козла-тура и горной индейки. Живя вместе со стадами туров, индейки освобождаются от необходимости разрывать толщу снега, чтобы добраться до зелени альпийского луга.

Рис. 154. Побеги ивы вершинки и почки их срезаны клювом белой куропатки (е. в.). Окр. Н. Новгорода.

Рис. 155. Следы серой куропатки на мелком снегу. Окр. Н. Новгорода. Январь 1917 г.

Следы улара (или горной индейки) – увеличенная и более грубая копия следов серой куропатки, ее близкой родни. Помет горной индейки напоминает глухариный, но несколько мельче и обычно состоит из зелени горных трав. Он лежит на местах ночевок под скалами и в других защищенных от ветра местах вместе с потерянными мелкокрапчатыми перьями. На зиму улары (несколько видов их живут в горных местностях на южных границах Союза) опускаются в более низкую полосу гор, продолжая придерживаться открытых, безлесных участков.

Рис. 156. Зимний помет серой куропатки (е. в.).

Рис. 157. След правой ноги гималайского улара (самки) (е. в.). Киргизский Алатау. Июль 1939 г.

Рис. 158. Зимний помет алтайской горной индейки (алтайского улара) (е. в.). Хэнтей, Сев. Монголия.

Рис. 159. След фазана самки на сыром песке у водопоя. Нижнее течение р. Или, Казахстан. Август 1939 г.

Другая горная птица, родственная серым куропаткам, кеклик, держится на Кавказе, в полосе торных степей и лугов, и широко распространена по предгорьям и хребтам Средней Азии. По следам и помету кеклик напоминает куропатку, но шаг его крупнее. В отличие от тетеревов, закапывающихся в снег не ближе 2–3 м один от другого, серые куропатки при морозе устраиваются на отдых тесной кучкой – жмутся плечом к плечу. Иногда на пашне, едва запорошённой снегом, находишь раскопанное овальное пятно в полтора метра диаметром, а на нем десятка три небольших ямок и столько же кучек помета, похожего на голубиный. Это место ночлега стаи куропаток, согревавших друг друга. Различные подвиды фазанов распространены у нас в Предкавказье и Закавказье, в Средней Азии, Южном Казахстане, Приамурье и Уссурийском крае. Следы фазана похожи на следы домашней курицы средней величины. Шаги его относительно очень крупны. Фазан придерживается частых зарослей кустарников, тугаев, сухих тростников или густых бурьянов. Охотно кормится в полях под защитой кукурузы, хлопчатника, пшеницы; зимой посещает и убранные полосы. На кормежке фазан много бегает и очень неохотно перелетает; даже спугнутый, он нередко предпочитает убегать и не поднимается на крыло. Оставленный фазаном длинный след помогает зимой отыскать птицу.