Бой западнее Белгорода и битва за Харьков

Таким образом, даже после того, как мы восстановили положение на участке 6-й армии, на донецком рубеже в полосе 1-й танковой армии по-прежнему зияла незаживающая рана. Ее уже нельзя было заживить, так как над северным флангом группы армий собирались грозовые тучи.

С того времени, как армейская группа Кемпфа и 4-я танковая армия были отведены на позиции, которые они занимали еще до начала операции «Цитадель», противник оказывал на них неослабный нажим. В конце месяца наша радиопрослушка и воздушная разведка показали, что он сосредотачивает крупные танковые соединения в районе Курской дуги, по всей видимости стягивая свежие силы из центральной части Восточного фронта. Также была замечена подготовка к наступлению в излучине Донца юго-восточнее Харькова.

2 августа мы сообщили ОКХ о том, что в ближайшее время ожидаем наступления противника на северном фронте группы армий западнее Белгорода. Как мы полагали, наступление будет поддержано ударом на юго-востоке от Харькова с целью взять в клещи наши войска в районе города и открыть себе дорогу на Днепр. Мы просили вернуть группе армий две танковые дивизии, переданные группе армий «Центр», и разрешить нам оставить танковый корпус СС, чтобы использовать его на нашем северном фланге. Кроме того, по распоряжению нашего штаба, 3-й танковый корпус и 3-я танковая дивизия были отведены из Донбасса в Харьков.

3 августа началось первое вражеское наступление против фронта 4-й танковой армии и армейской группы Кемпфа западнее Белгорода. Противнику удалось осуществить прорыв на стыке между армиями и в следующие несколько дней значительно увеличить его в ширину и глубину. 4-я танковая армия была отброшена на запад, а группа Кемпфа на юг в направлении Харькова. Уже 8 августа во фронте между двумя армиями зияла брешь шириной 55 километров шириной северо-западнее города. Казалось, противник может свободно отправляться на Полтаву и дальше к Днепру.

Командование группы армий приказало 3-му танковому корпусу выдвигаться к Харькову в армейскую группу Кемпфа, чтобы та бросила его на восточный фланг неприятельского клина прорыва. Одновременно 4-я танковая армия должна была ударить по его западному флангу силами двух танковых дивизий, вернувшихся из группы армий «Центр», и одной танковой гренадерской дивизии.

Однако было ясно, что ни действия этих сил, ни действия группы армий в целом не могут решить вопрос в долгосрочной перспективе. Потери наших дивизий уже были столь высоки, что вызывали тревогу, а две дивизии в результате долгого перенапряжения совершенно выбились из сил. Кроме того, во время быстрого продвижения врага мы потеряли большое количество танков, находившихся в ремонте.

Противник же, видимо, напротив, восполнил потери, понесенные им в ходе операции «Цитадель», быстрее, чем мы рассчитывали. Прежде всего, он стянул значительные силы с других фронтов.

Стало совершенно ясно, как это можно было предвидеть, что противник решил нанести удар по южному крылу германских армий. Он не только постоянно подвозил новые силы на участок прорыва, но также и готовил наступление на нашем фронте восточнее и юго-восточнее Харькова. В то же время имелись признаки того, что он планирует новое наступление на рубеже Донец – Миус.

8 августа нас посетил начальник Генерального штаба, и я сказал ему напрямик, что больше уже невозможно решать отдельные вопросы, как, например, следует ли той или иной дивизии оставаться в группе армий «Юг» или надо ли уходить с Кубанского плацдарма или нет. Перед нами встала жизненно важная задача: сделать все, что в наших силах, чтобы сорвать очевидную попытку противника уничтожить южное крыло Восточного фронта. Это можно было сделать двумя способами. Во-первых, можно было оставить Донбасс, чтобы высвободить силы для северного фланга группы армий и хотя бы удержать Днепр на юге. Другой способ состоял в том, чтобы ОКХ немедленно перебросило не менее десяти дивизий с других фронтов на фронты 4-й танковой армии и 2-й армии группы армий «Центр», примыкающей с севера, и еще десять направить к Днепру. Но и на этот раз, несмотря на неоднократные запросы группы армий, командование снова не предприняло никаких шагов.

Тем временем положение продолжало ухудшаться. Было ясно, что одновременно с тем, чтобы все дальше оттеснять 4-ю танковую армию на запад, противник намерен обойти с фланга армейскую группу Кемпфа, пройдя через прорванную им брешь, и окружить ее у Харькова. 12 августа он также атаковал наш фронт восточнее и юго-восточнее города. Находившиеся там чрезмерно растянутые дивизии дрогнули, и возникла серьезная опасность того, что армейская группа будет окружена в районе Харькова.

Как обычно – на этот раз главным образом по политическим причинам, – Гитлер потребовал, чтобы мы удерживали город любой ценой, и подчеркнул, что падение Харькова может неблагоприятно сказаться на позиции Турции и Болгарии. Даже если в этом он был совершенно прав, командование группы армий отнюдь не собиралось жертвовать армией ради Харькова.

2 августа Харьков был оставлен, чтобы высвободить силы для двух находящихся под угрозой флангов армейской группы Кемпфа и предотвратить ее окружение. Тем временем она была переименована в 8-ю армию, и командование ею принял мой бывший начальник штаба генерал Вёлер. Хотя мы хорошо ладили с генералом Кемпфом, я не возражал против этой перемены, сделанной по предложению Гитлера, так как осмотрительность и хладнокровие Вёлера, выдержавшие столь суровое испытание в Крыму, в тогдашней ситуации были особо ценными.

В остальном 22 августа было днем очевидного кризиса.

Противник вновь атаковал в Донбассе. Хотя 6-я армия сумела предотвратить грозящий прорыв, ее сил было недостаточно, чтобы восстановить положение. 1-я танковая армия остановила еще одно крупное наступление, но и ее силы были на исходе. В то время как 8-я армия смогла отойти из-под Харькова без потерь, 4-й танковой армии пришлось вести тяжелые бои, хотя все же ей удалось добиться успеха в обороне на южном фланге.

Тем не менее к 23 августа нам удалось, бросив в бой вернувшиеся из Донбасса и с фронта группы армий «Центр» танковые части, хотя бы временно остановить вражеский прорыв к Полтаве. На участках 4-й танковой армии и 8-й армии от пункта непосредственно южнее Харькова до точки юго-западнее Ахтырки был восстановлен фронт, пусть даже непрочный и прерывающийся. Хотя 4-я танковая армия могла поддерживать связь с правым флангом группы армий «Центр», на фронте армии по-прежнему зиял широкий разрыв на юго-западе от Ахтырки. Он был ликвидирован в конце месяца в ходе наступления с целью выравнивания фронта.

Данные разведки от 23 августа показали, против какого перевеса в силах противника пришлось действовать обеим армиям. Только против 4-й танковой армии он выставил свой Воронежский фронт с тремя армиями (двумя стрелковыми и одной танковой) в первом эшелоне, за которыми, по-видимому, следовала четвертая армия. Против 8-й армии действовал Степной фронт в составе не менее чем шести армий, в том числе одной танковой.

Еще яснее положение группы армий в целом можно увидеть в сравнительной сводке сил (с указанием ширины соответствующих фронтов), которую мы представили в ОКХ 20–21 августа.

При оценке боевой мощи сил противника мы исходили из того, что для большинства стрелковых и танковых соединений она составляла около 30–50 процентов. Что касается небольшого количества новых дивизий и отдельных танковых или механизированных корпусов, мы полагали, что их боевая мощь составляла 70–80 процентов. Поэтому нет сомнений в том, что противник тоже нес очень тяжелые потери, так как его боеспособность ухудшилась примерно в той же мере, что и наша.

Мы никак не могли компенсировать превосходства Советов в количестве соединений, в особенности потому, что в ближайшие несколько дней они должны были подтянуть новые силы с Орловского фронта.

Вышеприведенная таблица также свидетельствует о том, в какой степени противник сосредоточил свои силы – в первую очередь танковые – на северном фланге группы армий. Концентрация вражеских частей перед фронтом 8-й армии и правым флангом 4-й танковой армии ясно говорила о его намерении осуществить прорыв к Днепру. Впоследствии, стянув новые подкрепления, противник расширил свои цели, включив в них попытку охватить 4-ю танковую армию с севера и отбросить ее от Киева.

Также этот анализ соотношения сил показывает, что в отличие от наращивания вражеских сил с начала операции «Цитадель» (увеличившихся на пятьдесят пять стрелковых дивизий, два танковых или механизированных корпуса и многочисленные танковые бригады) количество соединений группы армий «Юг» до конца августа возросло лишь незначительно – на девять пехотных и одну танковую дивизию. Из них четыре пехотные дивизии были переданы 7-му корпусу, который перешел к 4-й танковой армии с правого фланга группы армий «Центр». Поскольку вследствие этого фронт армии удлинился на 120 километров, эти четыре дивизии в действительности не составили увеличения сил.

Тем не менее мы получили пять дополнительных пехотных дивизий и одну танковую. Если бы они поступили к нам до начала операции «Цитадель», то могли бы, по крайней мере, ускорить первый успех группы армий и существенно повлиять на ход сражения в нашу пользу. Нет сомнений, что проще всего их было освободить до операции «Цитадель», чем после нее, так как с тех пор создалось более напряженное положение.