14. Операция «Цитадель»

В предыдущей главе мы показали, что зимняя кампания 1942/43 года, начавшаяся прорывом русских войск за Дон и Волгу с двух сторон от Сталинграда, в конечном итоге не принесла советскому командованию решительного оперативного успеха, на который оно могло надеяться.

Теперь вопрос заключался в том, как немецкой стороне следовало вести дальнейшие действия следующим летом. Очевидно, что, потеряв столько крупных соединений, мы не имели достаточно наличных сил для организации нового решительного наступления в масштабе 1941 или 1942 года. Видимо, оставалась еще одна возможность – при правильном руководстве с немецкой стороны, – что Советский Союз удастся изнурить до такой степени, что он устанет от своих и без того уже чрезмерных жертв и готов будет согласиться на ничейный результат. В то время это отнюдь не было пустой иллюзией. С другой стороны, такой цели невозможно было достичь за счет перехода к чисто оборонительной, позиционной войне. Во-первых, для решительной защиты растянутого фронта от Балтийского моря до Черного немецких дивизий не хватало. Во-вторых, едва ли СССР предпринял бы какие-то действия до тех пор, пока западные державы не высадились в Европе, а опасность их высадки становилась все острее в свете последних событий в Северной Африке.

Таким образом, германское командование не располагало достаточным запасом времени для того, чтобы добиться ничейного исхода войны на Востоке. Это было бы возможно только в том случае, если бы удалось в рамках – теперь уже неизбежной – стратегической обороны наносить по противнику мощные удары локального характера, которые бы в значительной мере подорвали его силу, в первую очередь за счет потери взятых в плен солдат. Это требовало от немецкой стороны оперативной гибкости, которая бы позволила с максимальной эффективностью использовать по-прежнему превосходящие боевые качества командного и рядового состава германской армии.

Естественно, нам приходилось учитывать, какие шаги предпримет советское командование сразу по окончании периода распутицы. Будет ли Сталин ждать, пока его союзники выполнят его неоднократные требования о высадке войск в Европе? Этот вариант представлялся совершенно естественным, но тем не менее многое говорило и против него. Несомненно, уверенность Советов увеличилась после того, как они добились больших успехов в конце предыдущей осени. Могло ли советское руководство с психологической точки зрения пойти на то, чтобы приостановить «освобождение святой земли Русской», о котором так громко трубили? Не постараются ли кремлевские вожди опередить своих союзников на Балканах, традиционной цели русского экспансионизма?

Поэтому, допуская, что неприятель возобновит наступление сразу, как только восполнит свои потери, мы полагали вполне определенным, что его главные усилия по-прежнему будут направлены против южного крыла Восточного фронта, то есть против группы армий «Юг».

Операция «Цитадель» (июль 1943 г.)

Выступ на фронте немецких армий, проходивший по Донцу и Миусу в районе Харькова и охватывавший ценные угледобывающие и промышленные области южнее города, прямо-таки напрашивался на то, чтобы быть отрезанным. Если бы противник сумел прорваться в районе Харькова или даже через средний Донец, он мог бы достичь своей цели, поставленной предыдущей зимой, и уничтожить южное крыло немецких армий на черноморском побережье. (В это время группа армий «А» еще находилась на Кубанском плацдарме!) В ходе того же удара противник мог бы вернуть себе важнейший регион Донбасса и украинские житницы, помимо того что открыл бы себе путь на Балканы и к румынским нефтяным месторождениям при всем политическом влиянии, которое это оказало бы на позицию Турции. Ни на одном другом участке Восточного фронта Советский Союз не имел таких огромных перспектив в военной, экономической и политической сферах. Следовательно, решительный удар будет нанесен по группе армий «Юг» – что, естественно, нисколько не исключало возможности ввиду численного превосходства Советов нанесения ударов в меньшем масштабе на других участках фронта.

Штаб группы армий «Юг» несколько раз докладывал об этих соображениях ОКХ и Гитлеру. Он в конечном итоге должен был решить, позволяет ли нам общая оперативная обстановка выжидать, пока русские начнут наступление, и затем при первой же возможности нанести им удар «наотмашь», или нам следует самим как можно раньше перейти в наступление и – так же в рамках стратегической обороны – нанести ограниченный удар «в лоб».

Командование группы армий склонялось к первому варианту, так как он открывал более широкие перспективы в оперативном смысле, и в феврале представило Гитлеру предварительный план. В соответствии с планом в том случае, если русские пойдут по ожидаемому нами пути и попытаются осуществить двойной охват с севера и юга в районе Донца – а эта операция рано или поздно будет поддержана наступлением в районе Харькова, – мы должны оставить дугу, выдающуюся в нашем фронте вдоль Донца и Миуса, в согласованное время, чтобы заставить противника перейти западнее в направлении нижнего Днепра. Одновременно мы должны были сосредоточить все доступные резервы, особенно главные силы танковых войск, в районе западнее Харькова, чтобы сначала разбить ожидаемые там наступающие войска противника, а затем ударить во фланг тем силам, которые будут продвигаться в направлении на нижний Днепр. Таким образом, противник будет обречен на ту же участь на побережье Азовского моря, какую он готовил нам на побережье Черного.

Однако этот план не встретил одобрения Гитлера. Того по-прежнему заботили экономические выгоды Донецкого бассейна, и он опасался возможных последствий, которые повлечет даже временное их оставление со стороны Турции и Румынии. Но вероятно, больше всего против этого плана его настраивала уверенность в том, что мы обязаны были драться за каждую пядь земли, отвоеванную у Сталина зимой 1941 года, что, по мнению Гитлера, «спасло германскую армию от судьбы наполеоновской армии при отступлении». Однако, помимо этого соображения, он, безусловно, не испытывал никакого желания идти на риск, который неизбежно подразумевала предлагаемая операция. Возможно, у него отсутствовала внутренняя вера в то, что он сумеет совладать с этим риском, ибо, несмотря на присущее Гитлеру определенное чутье, позволявшее ему видеть тактические возможности, ему все же не хватало таланта великого полководца.

Поэтому мы сосредоточились на плане «лобового удара». Нужно было попытаться нанести по противнику ограниченный удар, прежде чем он оправится от потерь зимней кампании и восстановит силы.

Подходящую цель представляла собой занятая Советами дуга, глубоко врезавшаяся в нашу линию фронта в районе Курска. Советским войскам, находившимся на стыке между группами армий «Центр» и «Юг», удалось удержать дугу после наступления распутицы, и теперь она создавала исходную позицию для любого планируемого ими наступления на фланги обеих групп немецких армий. Если наш удар будет успешен, то мы смогли бы отрезать внутри дуги значительные силы противника, а при условии, что мы начнем его достаточно быстро, мы могли рассчитывать на эффект внезапности. В частности, противнику пришлось бы ввести в бой танковые части, сильно потрепанные в ходе зимней кампании, и тем самым он дал бы нам шанс разгромить все эти части разом.

Итак, мы подошли к операции «Цитадель» – последней крупномасштабной наступательной операции, предпринятой немцами на Востоке. Для наступления на Курскую дугу группа армий «Юг» предоставила две армии, 4-ю танковую и армейскую группу Кемпфа, насчитывавшие в целом одиннадцать танковых или танковых гренадерских дивизий и пять пехотных. Конечно, для этого пришлось значительно ослабить донецкий и миусский фронты.

Для удара с севера группа армий «Центр» предоставила 9-ю армию в составе шести танковых гренадерских дивизий и пяти пехотных. Главная опасность здесь заключалась в том, что армия должна была сосредоточиться в выступе, выдававшемся на восток в районе Орла, где противник мог атаковать ее с тыла с востока или севера.

Начало операции «Цитадель» планировалось на первую половину мая, когда уже можно было рассчитывать, что почва достаточно высохла, а противник еще не закончил переукомплектование своих частей – особенно танковых.

Однако в начале мая Гитлер решил – вопреки советам командующих обеими группами армий – отложить начало операции «Цитадель» до июня, так как надеялся, что к этому времени наши танковые дивизии будут оснащены новыми машинами и станут еще сильнее. Он не отступил от своего решения даже после того, как ему было указано на неблагоприятное положение в Тунисе, в результате чего могла создаться опасность, что при дальнейшей отсрочке операции «Цитадель» ее начало совпадет с высадкой войск противника на континенте. Кроме того, Гитлер не хотел признавать, что чем дольше мы промедлим, тем больше увеличится количество танков у Советов – тем более что их танковое производство значительно превосходило немецкое. Вследствие задержек в доставке новых немецких танков на фронт группа армий не смогла приступить к выполнению операции «Цитадель» до начала июля, а к тому времени мы уже потеряли существенное преимущество «лобового удара». Главный замысел заключался именно в том, чтобы ударить по противнику, прежде чем он успеет пополнить силы и оправиться после зимних неудач. В то же время было ясно, что чем дольше откладывать операцию, тем опаснее будет положение тех армий группы армий «Юг», находящихся в донецко-миусском выступе, которым пришлось передать все возможные силы, и в первую очередь Орловской дуги как исходного плацдарма для действий 9-й армии из состава группы армий «Центр».

5 июля немецкие армии в конце концов смогли начать наступление. Несмотря на все принятые нами меры по маскировке и дезинформации противника, после такой длительной задержки мы уже не могли рассчитывать на то, что застанем его врасплох.

На ударном фронте группы армий «Центр» в первые два дня 9-й армии удалось проникнуть за неприятельские укрепления на глубину около 15 километров. В ходе тяжелых боев, когда армии пришлось отбивать контратаки вражеских резервов, ей удалось пробиться на еще несколько километров вглубь, но затем, после 9 июля, ей пришлось остановиться перед системой укрепленных оборонительных позиций на господствующей высоте в тылу фронта. Намерение армии возобновить наступление через несколько дней было сорвано противником, 11 июля атаковавшим Орловскую дугу с севера и северо-востока крупными силами. Чтобы оказать поддержку 2-й танковой армии, удерживавшей этот фронт, группа армий была вынуждена бросить в бой на Орловской дуге значительные силы подвижных соединений из состава 9-й армии.

Наступление в районе группы армий «Юг» развивалось с большим успехом. Здесь также прорыв сквозь глубокоэшелонированную оборону противника проходил с трудом, и мы лишь немного продвинулись вперед. Однако 11 июля создались возможности для прорыва за позиции в районе Прохоровки и Обояни. Тогда же были отбиты поспешные контратаки мобильных резервов врага, в ходе чего десять танковых или механизированных корпусов были разбиты или понесли тяжелые потери. К 13 июля неприятель, противостоявший группе армий «Юг», потерял 24 тысячи человек пленными, 1800 танков, 267 легких полевых орудий и 1080 противотанковых орудий.

13 июля, когда сражение было в самом разгаре и исход его близился, командующие обеими группами армий были вызваны к Гитлеру. Он начал совещание с заявления о том, что западные союзники Советов в тот день высадились в Сицилии и положение там стало чрезвычайно серьезным. Итальянцы даже не пытались отбиться, и, скорее всего, остров мы потеряем. Поскольку следующим шагом противника вполне могла стать высадка на Балканах или в Южной Италии, необходимо было сформировать новые армии в Италии и на Западных Балканах. Эти силы придется снять с Восточного фронта, следовательно, операция «Цитадель» должна быть прекращена.

Таким образом, произошло именно то, о чем я предупреждал Гитлера в мае.

Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге доложил, что 9-я армия не продвигается вперед и ему придется отобрать у нее все мобильные силы, чтобы ликвидировать глубокие прорывы врага на Орловской дуге. Продолжение операции «Цитадель» или возобновление ее позднее, таким образом, совершенно исключено.

Выступая от имени своей группы армий, я указал, что сражение достигло высшей точки и прекратить его в этот момент равносильно тому, чтобы добровольно выпустить победу из рук. Не может быть и речи о том, чтобы отступить, пока не будут полностью разгромлены брошенные противником в бой мобильные резервы.

Тем не менее Гитлер приказал остановить выполнение операции «Цитадель» из-за положения в регионе Средиземного моря и обстановки на фронте группы армий «Центр». Он согласился уступить лишь в одном: позволить группе армий «Юг» продолжать наступление, пока она не достигнет цели и не разобьет мобильные резервы противника. В действительности же не удалось добиться и этого, поскольку всего через несколько дней группа армий получила приказ передать несколько своих танковых дивизий группе армий «Центр». Ударные группы обоих соединений пришлось отвести на исходные позиции.

Итак, последнее наступление немецких войск на востоке окончилось полным провалом, хотя противник, действовавший против двух наступающих армий из состава группы армий «Юг», потерял в четыре раза больше солдат пленными, убитыми и ранеными.