13. Зимняя кампания в южной России 1942/43 года. Стратегия – это система временных мер. Мольтке

В то время как в конце 1942 года взгляды всей Германии были прикованы к Сталинграду, а исполненные тревогой сердца молились за сражавшихся там сыновей, на южном крыле Восточного фронта разыгралась борьба, рядом с которой отступает в тень даже та, что мы вели за жизнь и свободу 200 тысяч мужественных бойцов 6-й армии.

Теперь речь шла о судьбе уже не одной армии, а всего южного крыла Восточного фронта и, в конечном счете, всего Восточного фронта германских армий.

Эту борьбу не постигла трагедия поражения, ибо в конце она была отмечена – в последний раз во время Второй мировой войны – кратким мигом победы. Но, помимо того факта, что вначале она была связана с тяготами 6-й армии, она заключила в себе такое множество моментов, которые влекли за собой беспрецедентное напряжение и почти смертельные кризисы, что зимнюю кампанию 1942/43 года можно считать одной из самых захватывающих в той войне. Для немецкой стороны речь уже не шла о том, чтобы в последний раз попытаться одержать окончательную победу. Фактически, ввиду ошибок руководства в летне-осенней кампании 1942 года, ее главная цель, прежде всего, могла состоять, как сказал Шлифен, только в том, чтобы «преодолеть поражение». Перед лицом врага, чье многократное превосходство давало ему все шансы на победу, немецкому командованию приходилось снова и снова импровизировать, находя выход из положения, а войскам – совершать беспримерные подвиги.

Хотя исход этих боев не отмечали ни победные фанфары, ни глухая барабанная дробь, сопровождавшая гибельный поход 6-й армии, они все же заслуживают описания. Будучи отступлением, эта кампания никак не могла покрыться славой. Однако она отнюдь не закончилась поражением и тем самым дала Верховному командованию еще один шанс достигнуть хотя бы ничейного результата в войне, что, возможно, было чем-то большим, чем обычная победа.

Стратегические основы зимней кампании

Чтобы оценить значение этой решающей кампании и все проистекавшие из нее опасности, нужно в общих чертах рассмотреть оперативную обстановку, сложившуюся к ее началу.

Зимой 1941/42 года России хватило военных ресурсов лишь на то, чтобы остановить немецкое наступление на Москву, а с ним приостановить и кампанию в целом. Затем, летом 1942 года, волна германских войск снова прилила на восток и в конце концов разбилась у Волги и Кавказа.

Но теперь – зимой 1942/43 года – враг, по крайней мере, почувствовал себя достаточно сильным, чтобы вырвать инициативу из наших рук. Отныне вопрос заключался в том, будет ли этой зимой сделан решительный шаг к поражению германской армии на востоке. Какой бы сокрушительной и гнетущей ни была сталинградская катастрофа, сама по себе она не могла стать смертельным ударом в аспекте Второй мировой войны, тогда как уничтожение всего южного крыла Восточного фронта вполне могло подготовить почву для скорой победы над Германией. У советского командования было две причины рассчитывать на достижение этих целей на юге Восточного фронта. Во-первых, громадное численное превосходство русских армий; во-вторых, выгодное оперативное положение, в котором Советы оказались вследствие ошибок германского руководства, связанных со Сталинградом. Несомненно, они стремились к этой цели, даже если и не смогли ее достичь.

Для начала позвольте мне кратко охарактеризовать стратегическую обстановку в начале зимней кампании в Южной России.

Немецкий фронт в ноябре 1942 года образовывал широкую дугу, изгибавшуюся далеко на восток по Кавказу и Восточной Украине. Правый фланг этой дуги подходил к Черному морю у Новороссийска, а дальше через Северный Кавказ шел фронт группы армий «А» (17-я армия и 1-я танковая армия), не соприкасаясь с Каспийским морем на востоке.

Глубокий открытый фланг этого фронта, обращенного к югу, прикрывала на востоке только 16-я моторизованная дивизия со стороны нижней Волги. Дивизия находилась в калмыцких степях восточнее Элисты.

Сплошной фронт группы армий «Б» начинался лишь южнее Сталинграда. Оттуда он отходил к Дону и затем шел вдоль Дона до Воронежа. Фронт занимали 4-я румынская армия, 4-я танковая армия, 6-я армия, 3-я румынская армия, одна итальянская армия, одна венгерская армия и, наконец, 2-я немецкая армия. Основная часть немецких сил в течение нескольких месяцев стягивалась под Сталинград, тогда как остальной фронт, в частности донской рубеж, главным образом был доверен союзным армиям. Ни группа армий «А», ни группа армий «Б» не имели сколько-нибудь значительных резервов за своими фронтами.

Противник, армии которого образовывали Кавказский фронт, Юго-Западный фронт и Воронежский фронт, располагал не только превосходящими силами на линии фронта, но и мощными резервами позади этих группировок, а также на центральном, или московском, участке Восточного фронта и в тылу.

Чтобы осознать всю серьезность положения и все преимущества, которые оно предоставляло противнику, нужно представить себе некоторые стратегически важные расстояния.

Расстояние до переправы через Дон у Ростова от участка донского рубежа, где 19 января была разгромлена 3-я румынская армия (у советского плацдарма на Дону у Кременской и западнее), а также от занятого итальянской армией рубежа по обе стороны от Казанской составляло немногим более 300 километров. Через Ростов проходили тыловые коммуникации не только всей группы армий «А», но и 4-й румынской и 4-й танковой армией. Однако левый фланг группы армий «А» располагался не менее чем в 600 километрах от Ростова, а 4-ю танковую армию, стоявшую южнее Сталинграда, отделяло от Ростова около 400 километров.

Далее шли коммуникации южного крыла немецких армий, проходя через переправы на Днепре в Запорожье и Днепропетровске. Сообщение через Крым и Керченский пролив было не особенно эффективным. От этих важнейших днепровских переправ в тылу южного крыла немецких армий до Сталинграда было около 700 километров, а до левого фланга Кавказского фронта более чем 900 километров. С другой стороны, расстояние, измеренное либо от Казанской до Запорожья, либо от Свободы до Днепропетровска, до вражеского фронта составляло всего 420 километров!

Что это могло означать на практике, я очень хорошо знаю по собственному опыту, поскольку летом 1941 года я вместе со своим 56-м танковым корпусом проделал путь от Тильзита до Двинска примерно в 300 километров за четыре дня. Кроме того, при этом нам приходилось преодолевать сопротивление противника, несомненно более упорное, чем то, что могли оказать русским итальянские и венгерские армии на Дону. Тем более что в то время русские имели гораздо больше резервов в тылу своих фронтов, чем мы зимой 1942 года.

В довершение этих стратегических преимуществ, русские обладали громадным численным превосходством. Соотношение сил в начале боевых действий группы армий «Дон» уже указывалось в главе о Сталинграде. Как оно изменялось за зиму, видно из двух чисел. В марте 1943 года в распоряжении группы армий «Юг» (бывшей группы армий «Дон») на 700-километровом фронте от Азовского моря до пункта севернее Харькова находилось 32 дивизии. Этому фронту противостояло, как на передовой, так и в резерве, 341 неприятельское соединение в составе стрелковых дивизий, бронетанковых или механизированных бригад и кавалерийских дивизий.

Таким образом, два фактора постоянно определяли те условия, в которых была вынуждена воевать группа армий «Дон».

Во-первых, подавляющее численное превосходство. Даже после того, как группа армий была усилена за счет 1-й танковой армии и дополнительных войск, предоставленных ОКХ, и в ее состав вошли три, а позднее четыре немецкие армии, соотношение между немецкими и вражескими силами по-прежнему составляло 1: 7. (В этой оценке учтено численное превосходство некоторых немецких дивизий в сравнении с русскими соединениями.)

Во-вторых, серьезная стратегическая угроза, проистекавшая из того, что противник, более сильный и временно пользующийся полной свободой действий вследствие разгрома союзных армий, находился ближе к жизненно важным коммуникациям южного крыла немецких армий – Ростову и днепровским переправам, – чем мы.

В совокупности эти два фактора скрывали в себе угрозу, что южное крыло, отрезанное от снабжения, будет отброшено к побережью Азовского или Черного моря и в конечном итоге уничтожено, так как советский Черноморский флот по-прежнему имел возможность установить блокаду на море. Однако разгром группы армий «Дон» и группы армий «А» рано или поздно решил бы судьбу всего Восточного фронта.