Поселок Выгода, 1 августа 1944 года

С рассветом фольксдойче двинулись по дороге в сторону рейха, а майор Цан собрал офицеров для оглашения приказа. Наступление на Карпаты продолжалось. Как всегда, «Хорниссе» предписывалось сопровождать и поддерживать огнем бронетанковую группу, которая должна была наступать по долине реки Свича на поселок Выгода, далее на село Вышков и Вышковский перевал с тем, чтобы там соединиться с венграми. На такой местности действия «Хорниссе» были весьма затруднены – долина являлась узкой и местами напоминала каньон, по обеим сторонам которого росли густые леса.

После полудня майор Цан стал интересоваться, куда подевались «Хорниссе». Ведь по его замыслу они должны были облегчить действия бронетанковой группы.

– Гельмут, он хочет сделать из нас команду смертников, – со злостью проговорил Рюль. – Зачем ему потребовалось жертвовать своими последними самоходками?

– Брось, Вернер! Горным стрелкам тоже несладко приходится. Лучше выдвинись чуток из-за угла дома и поддержи их огнем, а мы тем временем проедем вперед и займем позиции позади вон тех зарослей.

– Пусть здесь останется самоходка унтер-офицера Рабе, я хочу с тобой, – попросил Рюль.

Я не возражал. Двигаясь зигзагом, мы – Рюль на своей боевой машине, а я на самоходке Штробеля – лихо подкатили к зарослям кустарника. Нас не обстреливали, что дало нам возможность хорошенько замаскировать наши «Хорниссе». Затем мы стали внимательно наблюдать за опушкой леса, после чего выехали из укрытия и открыли беглый огонь по разведанным неприятельским целям.

И тут разверзся ад – несколько противотанковых пушек взяли нас на мушку. Спереди, сзади и сбоку нас стали разрываться снаряды.

– Назад! Скорее назад! – закричал я Штробелю.

– Назад! – прорычал тот в ларингофон.

«Как же медленно движется назад такая машина, как «Хорниссе», – не успел подумать я под треск рвавшихся вокруг снарядов, как вдруг раздался громоподобный грохот.

Какая-то неодолимая сила подняла меня в воздух и бросила назад через открытый люк. Оглушенный, я с трудом встал на ноги, увидел впереди себя воронку от снаряда и кинулся в нее. Тут кто-то прыгнул мне на спину и так больно ударил по пояснице, что я невольно застонал. К воронке бежал еще кто-то, но рухнул на землю, так и не добравшись до нее.

Оглядевшись, я увидел горящую самоходку, из водительского люка которой свешивалась знакомая фигура, и бросился к «Хорниссе», чей боекомплект грозил взорваться в любую минуту. Ефрейтор Пич взглянул на меня широко раскрытыми от ужаса глазами – он застрял. Тогда я вскочил на носовую броню и стал его тянуть из машины, но ничего не получалось. Внезапно рядом появился кто-то из наших и взялся мне помогать. Вдвоем нам удалось вытащить водителя. Мы стащили его на землю и отволокли в сторону. И вовремя – «Хорниссе» взорвалась.

Когда ко мне вернулась ясность мысли, я огляделся. Рядом со мной пристроился радист ефрейтор Шнайдер – это он помог мне вытащить водителя. Чуть дальше, рядом с воронкой, лежал тяжело раненный в ногу Штробель, а из самой воронки выглядывал заряжающий ефрейтор Квест. Не хватало только взлетевшего на воздух вместе с самоходкой Горного Куска – унтер-офицера Бернера, погибшего здесь, в предгорьях Карпат, вдали от своей малой родины – предальпийской области Альгой.

– Штробель! Вы в состоянии передвигаться самостоятельно? Да? Отлично! Квест и Шнайдер! Вы поможете Пичу! И пошевеливайтесь! Нечего тут отсвечивать у всех на виду!

После этого я вскочил и бросился к самоходке Рюля. Она все еще стояла на старом месте и вела беспрерывный огонь по стреляющим по ней неприятельским орудиям. Судя по всему, тактическое применение обеих «Хорниссе» себя оправдало – танки смогли преодолеть значительное расстояние и выйти к Выгоде.

– Гельмут! Дружище! Чувствуется, что тебе досталось, но, судя по всему, вам всем крупно повезло, – поприветствовал меня Рюль.

– К сожалению, нет. Бернер убит, а остальные выбыли из строя.

– Проклятье! Я же сразу сказал, что из нас сделали команду смертников. Однако что мы будем делать теперь?

– Нам надлежит поддерживать атаку, поэтому поедем вперед.

– Как скажешь, – отозвался Рюль и дал своему водителю команду начать движение.

– Мне кажется, что там у нас будет хороший сектор обстрела, – заметил я, указывая на небольшую рощицу.

Рюль кивнул, втиснул самоходку между деревьями и выпустил первый осколочно-фугасный снаряд.

– Наш боезапас подходит к концу, – через некоторое время заявил Рюль. – Мы стреляем уже бронебойными.

– Мне кажется, что свой долг мы выполнили и теперь можем двинуться назад со спокойной совестью, – предложил я.

– Назад! – скомандовал Рюль, но было уже поздно.

Тяжелый удар пришелся по левой бортовой передаче самоходки, и «Хорниссе» закрутилась на месте, пока не зацепилась пушкой за дерево, подставив противнику бок. Раздался грохот, и меня всего за каких-то полчаса вторично вышвырнуло из боевого отсека. На этот раз я упал так неудачно, что потерял сознание и очнулся только тогда, когда меня бегом уносили на носилках.

– Отпустите меня! – закричал я.

Мои носильщики поняли меня буквально и выпустили носилки из рук. Я вновь больно ударился головой, а носильщики, которыми оказались Рюль со своим заряжающим, кинулись к пылающей самоходке. Через некоторое время они вернулись с наводчиком со сломанной ногой. Надо признать, что всему экипажу неслыханно повезло – из подбитой «Хорниссе» живыми выбрались даже водитель с радистом.

Мы двинулись по направлению к опушке рощи, оставаясь довольно долго безучастными к происходящему. Я молча шагал рядом с Рюлем вдоль кромки леса, однако красоты природы сделали свое дело и помогли нам преодолеть последствия пережитого шока.

Вскоре мы наткнулись на майора Цана, застрявшего в болоте вместе со своей командирской машиной. Она была выведена из строя метким попаданием русских, и теперь майор занимался ее разгрузкой. Дальнейшее проведение атаки он отложил до того момента, пока горные стрелки не прочешут лес до самой Выгоды.

«Ах, если бы такое решение было бы им принято сразу, то многих жертв мы могли бы избежать», – подумал я.

К вечеру наши войска вышли к Выгоде, и бронемашины заняли вокруг нее круговую оборону. Среди них была и моя последняя «Хорниссе».