В конце 1990-х два психолога из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе беседовали о том, что сотрудники-женщины в их лаборатории реагируют на стресс иначе, чем мужчины. Мужчины предпочитают скрываться у себя в кабинетах, а женщины приносят печенье и общаются друг с другом за чашечкой кофе. «Забудьте о драке и бегстве», — шутили они. Женщины предпочитают заботу и дружбу.

Это различие заинтересовало одну сотрудницу, Лару Кузино Клейн. Психологические исследования показывают, что стресс ведет к агрессии, но она никогда не испытывала такого на собственном опыте. И к другим женщинам, за которыми ей приходилось наблюдать, это тоже не относилось. В трудной ситуации они, напротив, всегда стремились обсудить с кем-нибудь их переживания, проводить больше времени с близкими людьми или переключаться на заботу о ком-то. Она задумалась: неужели наука проигнорировала важный аспект стресса?

Клейн решила углубиться в этот вопрос и сделала удивительное открытие: оказалось, что 90% опубликованных научных работ о стрессе — это эксперименты, проведенные на представителях мужского пола. Причем как среди животных, так и среди людей. Когда Клейн поделилась этим с Шелли Тэйлор, директором ее лаборатории, та тоже заинтересовалась. Тэйлор поручила сотрудникам лаборатории разработать новые эксперименты по изучению социального аспекта стресса, в которых участвовали бы преимущественно женщины. Они нашли доказательства того, что стресс может усиливать проявления заботы, сотрудничества и сочувствия — как у животных, так и у человека [119]. Женщины, испытывающие стресс, склонны к заботе — о детях, родных, парт­нере или сообществе — и дружбе. Они предпочитают поведение, укрепляющее социальные связи, — внимательное слушание, совместное времяпрепровождение и эмоцио­нальную поддержку.

Хотя исследование о проявлениях заботы и дружеского участия рассматривало женскую реакцию на стресс, вскоре в него были включены и мужчины. Группа Тэйлор, наряду с другими исследовательскими группами, продемонстрировала, что стресс, вопреки давно сложившемуся в научной среде мнению, стимулирует не только самозащиту. Он также запускает инстинкт защиты своего племени [120]. Этот инстинкт порой по-разному проявляется у мужчин и женщин, но на самом деле он един для обоих полов. В трудные времена и мужчины и женщины демонстрируют большую склонность к доверию и щедрости, а также готовность пожертвовать собственным благополучием ради других.

Когда я на одной из недавних лекций начала говорить об этой теории, одна женщина подняла руку. «Мне кажется, теория слишком поверхностна, — сказала она. — Во всяком случае она совершенно противоположна тому, что я постоянно наблюдаю в деловой среде».

Я попросила ее поподробнее рассказать о своем опыте. «Стресс делает людей гораздо более эгоистичными, — заявила она. — Они защищают только себя и готовы предать любого».

Я сталкиваюсь с подобной реакцией нередко, когда начинаю говорить о заботе и дружбе как стрессовой реакции. Нельзя сказать, что моя слушательница была неправа: просто она описала лишь один тип стрессовой реакции. Стресс не всегда делает нас добрее — он действительно может вызвать злость и стремление защищать себя. Когда включается инстинкт драки или бегства, мы становимся агрессивными. Стресс не обязательно должен вызывать у людей приступы нежности к окружающим, но он нередко стимулирует людей к проявлению заботы. Более того, формирование социальных связей — не менее мощный инстинкт выживания, чем драка или бегство.

Как мы уже видели, ваше отношение к стрессу влияет на то, какой будет ваша стрессовая реакция. Далее мы рассмотрим, как культивировать в себе заботу и готовность дружить, фокусируясь на целях сообщества, помогая окружающим и воспринимая страдания как неотъемлемую часть жизненного опыта.

Мы узнаем о том, что стремление к формированию привязанностей — это не только естественная реакция на стресс, но и источник жизненной стойкости. Когда мы заботимся о других, это изменяет наши биохимические процессы в организме, активируя в мозге сис­темы, ответственные за чувства надежды на лучшее и отваги. Помощь другим также защищает нас от вредоносных эффектов хронического и посттравматического стресса. Мы можем видеть, как забота стимулирует жизнестойкость в самых разных условиях: в школах для подростков из бедных семей и других групп риска; в тюремной больнице, куда людей отправляют умирать, и т.д. Давайте разберемся, как реакция заботы и дружбы помогает вам справляться с трудностями и почему выбор в ее пользу оказывается благоприятным для вас.

Как забота и дружба преобразуют стресс

С эволюционной точки зрения реакция заботы и дружбы нужна нам в первую очередь для того, чтобы обеспечить защиту потомства. Представьте себе медведицу, защищающую своих медвежат, или отца, вытаскивающего сына из горящего автомобиля. Главное, что им нужно, — готовность действовать, даже если их собственной жизни грозит опасность.

Чтобы нам наверняка хватило смелости для защиты близких, реакция заботы и дружбы должна превзойти инстинкт самосохранения. В такие моменты нам нужно бесстрашие, а также уверенность в том, что наши действия не бесполезны. Если мы не будем верить в свои силы, останется только сдаться. А если замрем в ужасе, те, кого мы любим, окажутся в беде.

По своей сути реакция заботы и дружбы — это состояние, направленное на снижение страха и обретение надежды. Мы уже видели, что стресс может повышать уровень нейрогормона окситоцина, который активирует нашу просоциальную активность. Но это лишь одна сторона реакции дружбы и заботы, которая на самом деле активирует в головном мозге три сис­темы [121].

• Сис­тема социальной заботы регулируется окситоцином. При ее активации вы ощущаете большую эмпатию, привязанность и более сильное желание быть рядом с людьми. Эта сис­тема также подавляет центры страха, увеличивая вашу смелость.
• Сис­тема вознаграждения выделяет нейротрансмиттер дофамин. Активация этой сис­темы повышает мотивацию, одновременно подавляя страх. Когда ваша стрессовая реакция включает выброс дофамина, вы чувствуете способность сделать что-то значимое. Также дофамин подготавливает организм к физической активности, гарантируя, что в экстренной ситуации вы не замрете в неподвижности.
• Сис­тема настройки управляется нейротрансмиттером серотонином. При ее активации у вас обостряется восприятие, интуиция и самоконтроль. Вы лучше понимаете, что именно требуется от вас в конкретной ситуации, и выбираете адекватные действия.

Иными словами, реакция заботы и дружбы делает вас общительными, смелыми и умными. Она дает вам смелость и надежду, которые необходимы для действий, и внимательность, которая улучшает качество и эффект этих действий.

Эта реакция, вероятнее всего, развилась в ходе эволюции для защиты потомства и включается каждый раз, когда вы решаете кому-то помочь. Забота о других придает человеку отвагу и порождает надежду.

Исследования нейрофизиологов из Калифорнийского университета показывают, как именно забота об окружающих «пере­ключает» мозг со страха на надежду [122]. Ученые приглашали участников эксперимента на сканирование головного мозга с кем-нибудь из близких. Им говорили, что эксперимент призван выяснить, как люди реагируют на чужую боль. Они должны были смотреть, как близкий им человек испытывает удар электрическим током средней силы. Чтобы они лучше понимали, что он чувствует, им тоже давали один разряд для примера.

Если человек соглашался на дальнейшее участие в эксперименте, он никак не мог защитить близкого от удара током, но ученые предлагали ему два варианта поведения при таком стрессе. В одной части опыта участник мог держать человека, которого били током, за руку, а в другой ему предлагали сжимать мячик. Ученые при этом наблюдали, что происходит в его головном мозге.

Две стратегии, которые использовали участники эксперимента, служат хорошими примерами того, как мы реагируем на страдания близких в реальной жизни. Иногда мы обращаем свое внимание на них, чтобы как-то успокоить, поддержать или помочь, — это и есть реакция заботы и дружбы. Это смелый поступок, даже если все, что мы можем сделать, — это выслушать человека и быть с ним рядом. В других же случаях мы стараемся избежать собственных неприятных ощущений, которые возникают у нас при виде чужих страданий. Поэтому мы переключаем свое внимание на что-то другое. Мы можем отстраняться от чужих страданий физически или мысленно, прибегая к стратегии избегания, чтобы снизить собственный дискомфорт. Психологи называют это состояние коллапсом сострадания: пытаясь избежать стресса, который мы испытываем при чужом стрессе, мы оказываемся парализованы, вместо того чтобы действовать.

В этом эксперименте ученые обнаружили, что две стратегии оказывают совершенно разное влияние на активность головного мозга. Когда участники держали близкого человека за руку, повышалась активность сис­тем вознаграждения и заботы. Кроме того, уменьшалась активность участка мозга, который несет ответственность за реакцию страха и избегания. И наоборот, сжимание мячика не оказывало никакого воздействия на активность этого участка. Как и большинство стратегий избегания, сжимание мячика не уменьшало стресс и только подавляло активность сис­тем вознаграждения и заботы, усиливая у человека чувство беспомощности.

Это исследование учит нас двум вещам. Во-первых, от того, на что направлено наше внимание при виде страданий близких нам людей, зависит наша стрессовая реакция. Если мы стараемся успокоить, помочь и позаботиться, мы испытываем надежду и привязанность. Если же мы, наоборот, стремимся снизить собственные неприятные ощущения, нас парализует страх. Во-вторых, эксперимент показывает, что мы можем сами сформировать у себя отвагу с помощью на первый взгляд незначительных действий. В данном случае такое действие — держать человека за руку, когда он испытывает боль. В повседневной жизни у нас есть масса возможностей сделать такой маленький выбор.

Когда вы испытываете стресс из-за собственных проблем или страданий окружающих, единственный способ обрести надежду — это поддерживать связь, а не избегать ее. Преимущества реакции заботы и дружбы простираются дальше простой помощи окружающим, хотя, конечно же, она играет важную роль. В любой ситуации, когда вы чувствуете себя беспомощным, какие-то действия, направленные на поддержку других людей, могут помочь вам сохранить мотивацию и оптимизм.

Этот побочный эффект реакции заботы и дружбы делает помощь окружающим на удивление эффективным способом позитивного преобразования стресса. Так, например, ученые из Уортонской школы Пенсильванского университета заинтересовались поиском способов избавления людей от стресса из-за нехватки времени на работе. Вам наверняка знакомо это чувство: вам столько нужно сделать, а времени недостаточно. Это не просто стрессовое состояние; это образ мышления, которое может вести к неправильным решениям [123]. В этом исследовании ученые из Уор­тона проверили два различных подхода к данной проблеме. Одним участникам они неожиданно предоставили много свободного времени и предложили использовать его по своему усмотрению. Других попросили потратить это время на помощь другим. Затем исследователи спросили у участников, сколько свободного времени есть у них в распоряжении прямо сейчас и насколько ограниченными они воспринимают свои временные ресурсы в целом.

Удивительно, но оказалось, что помощь другим людям снижает ощущение нехватки времени в большей степени, чем предоставление реального дополнительного времени. Те, кто тратил его на помощь другим, чувствовали себя более способными, компетентными и полезными, чем те, кто потратил его на себя. А это, в свою очередь, изменило их отношение к тому, чего они должны достичь, и к их способности выдерживать давление обстоятельств.

Данный эксперимент напоминает воздействие на мышление Джереми Джеймисона: помощь другим укрепляет уверенность в себе, а благодаря этому изменяется отношение человека к стоящим перед ним задачам. Обретенная уверенность в себе также влияет на отношение к ресурсам, которыми располагает человек, в частности ко времени.

Можно предположить, что помощь кому-то изменяет биологические реакции организма, избавляя от чувства подавленности и неспособности справиться с трудностями. Исследователи из Уортона подвели итог своим открытиям следующим советом: «Когда вы испытываете недостаток во времени, распоряжайтесь им более щедро — несмотря на желание поступить противоположным образом» [124].

Это очень правильный совет, хотя люди часто недооценивают, насколько велика польза для них лично, если они помогают другим. Например, многие ошибочно считают, что, тратя деньги на себя, они станут счастливее, чем если бы потратили их на другого, хотя на самом деле верно обратное [125]. Когда вы что-то отдаете, у вас повышается настроение, даже если изначально вы сделали это не по своей воле. Экономисты из Университета Орегона провели следующий эксперимент. Они раздали участникам по $100 и спросили, не хотят ли они пожертвовать часть этих денег местному центру помощи бездомным и неимущим. Почти все отдали какие-то суммы, хотя степень их альтруизма была различной. Кроме того, ученые забрали часть денег без согласия участников и тоже пожертвовали их тому же центру от их имени. Выяснилось, что сис­тема вознаграждения головного мозга у большинства участников активировалась в обоих случаях, хотя при добровольном пожертвовании изменения были более выраженными [126]. Такие изменения в активности головного мозга связаны и с улучшением настроения — отдавая деньги, большинство участников чувствовали себя лучше.

Мораль, которую можно извлечь из подобных исследований, не в том, чтобы заставлять людей помогать другим. Но эти открытия напоминают нам: не нужно ждать внезапного приступа щедрости, чтобы кому-то помочь. Иногда нужно сделать выбор, а душевный подъем обязательно последует за ним. Достичь стойкости, которая сопровождает реакцию заботы и дружбы, можно, проявляя щедрость и готовность помочь, особенно в том случае, когда вам кажется, что собственные ресурсы ограниченны. Если стараетесь побороть сомнения в себе или чувство беспомощности, помогая другим, вы обретете очень мощную мотивацию.

Преобразование стресса: превратите подавленность в надежду Когда вы чувствуете подавленность, попробуйте совершить что-то, выходящее за рамки ваших обычных обязанностей. Возможно, мозг примется убеждать вас, что на это нет сил и времени, но именно по­этому вы и должны это сделать. Поставьте себе цель каждый день находить возможность кому-то помочь — пусть альтруизм станет вашей ежедневной практикой. Тем самым вы настроите мозг на позитивные действия и сможете ощутить смелость, способность надеяться на лучшее и связь с другими членами социума. Есть две стратегии, увеличивающие пользу такой практики. Во-первых, если вы станете предпринимать новые и неожиданные шаги, а не повторять одни и те же действия изо дня в день, то сис­тема вознаграждения в вашем мозге будет работать интенсивнее. Во-вторых, небольшие дела могут оказывать на вас не менее мощное воздействие, чем глобальные, так что старайтесь не упускать возможности делать их, вместо того чтобы ждать идеального момента для широкого жеста. Вы можете похвалить человека, уделить ему внимание или заставить усомниться в чем-нибудь. Как и другие виды воздействия на мышление, с которыми мы уже познакомились, — например, обращение к жизненным ценностям или переосмысление стрессовой реакции, — подобные «маленькие» поступки способны оказать очень большое влияние на то, как вы будете справляться со стрессом.

Как значимые цели преобразуют стресс

В 1999–2000 гг. психолог из Мичиганского университета Дженнифер Крокер взяла академический отпуск, чтобы отдохнуть от преподавательской и административной деятельности [127]. На самом деле она просто выдохлась. Несколько лет назад она заняла в университете должность профессора. В этом учебном заведении была одна из лучших исследовательских программ по психологии в мире, и многие из ее коллег стали знамениты в своей области. Несмотря на то что ее пригласили из другого престижного университета благодаря ее собственным научным достижениям, она продолжала сомневаться в себе, думая, не совершила ли комиссия по набору сотрудников ошибку. (Я была крайне удивлена, когда услышала от нее об этом. В активе Крокер более сотни научных публикаций и множество наград.) После нескольких лет стараний доказать собственную ценность она чувствовала себя совершенно вымотанной и решила сделать перерыв.

Как-то весной во время своего отпуска Крокер пила кофе с подругой, которая стала уговаривать ее посетить семинар по лидерству в Саусалито, Калифорния. В конце концов Крокер согласилась, хотя и не ожидала от семинара многого. Но на самом деле то, что она услышала за девять дней семинара, оказалось на редкость полезным. Семинар был посвящен цене, которую приходится платить за попытки доказать свою значимость [128]. Там присутствовали топ-менеджеры, врачи и даже родители с детьми-подростками, и Крокер с удивлением поняла, что эта тема близка им всем. Все они испытывали сильнейшее утомление, стараясь достичь своих целей в условиях жесткой конкуренции, впечатлить окружающих или доказать собственную значимость. Из-за этого они переставали находить радость в своей работе, у них портились отношения с близкими и ухудшалось здоровье. И все они, подобно самой Крокер, считали, что это единственный путь к успеху.

Однако у ведущих семинара было другое мнение. Они учили тому, что, если воспринимать себя как часть большего — команды, организации или миссии, — работа перестанет оказывать негативное влияние на жизнь. Если ваша цель — внести вклад в это «нечто большее», то вы будете работать так же усердно, но ваша мотивация изменится. Вы перестанете зацикливаться на себе и направите свои усилия вовне, на более высокую и масштабную цель. Нужно думать не только о своих успехах, но и о том, как поддержать своих соратников по общей миссии.

Участники семинара, Крокер в том числе, должны были задуматься о целях, выходящих за пределы личных достижений и успеха и не предполагающих конкретного вознаграждения, такого как повышение или похвала от начальства. Они скорее связаны с вашей ролью в сообществе — что бы вы хотели дать ему, как бы вы могли его изменить. Избавившись от зацикленности на себе, объясняли руководители семинара, вы повысите свои шансы на достижение как профессио­нальных, так и иных целей, и при этом работа будет приносить гораздо больше удовольствия и смысла.

Крокер осознала, что на протяжении всей карьеры основополагающим для нее было участие в конкуренции и сосредоточенность на себе; она практически не задумывалась о более глобальных целях. Формирование нового отношения к работе показалось ей радикальным, но прекрасным решением, избавляющим ее от мучений, которым раньше она сама себя подвергала. Но в первую очередь Крокер была исследователем. По­этому, когда ее отпуск закончился, она сделала то, что сделал бы любой ученый. Она начала разрабатывать эксперименты, которые помогли бы понять, как работают эти два типа мышления.

Крокер и ее коллеги изучили последствия сосредоточенности на себе и на больших целях для обучения, рабочего стресса, личных отношений и общего благополучия жизни [129]. Исследования проводились в двух очень разных странах — США и Японии. Одно из первых открытий, сделанных ими, состояло в том, что, когда люди руководствуются большими целями, выходящими за пределы их личных достижений, они чувствуют себя лучше: в них больше надежды, любопытства, заботы, благодарности, вдохновения и душевного подъема. И наоборот, при сосредоточенности на себе люди чаще оказываются подвержены замешательству, тревоге, злости, зависти и одиночеству.

Эмоцио­нальные последствия стремления к разным целям накапливаются с течением времени, поэтому те, кто постоянно преследует только личные цели, оказываются склонны к депрессиям, в то время как тем, кто ориентирован на нечто большее, жизнь приносит благополучие и удовлетворение. Одна из причин этих различий в том, что люди с более широким мировосприятием создают вокруг себя прочную сис­тему социальной поддержки. Парадоксально, но, стараясь в первую очередь помогать другим, а не доказывать собственную значимость, они приобретают большее уважение и любовь, чем те, кто тратит все силы на то, чтобы впечатлить окружающих. И наоборот, те, кто постоянно думает только о собственном успехе, чаще оказываются в изоляции. Подобно Крокер в период до ее академического отпуска, они могут достичь значительных профессио­нальных успехов, но все равно чувствуют себя одинокими и неуверенными.

Нужно отметить, что эти два пути следования целям присущи людям одновременно, но активизируются в зависимости от обстоятельств. Одним из важных факторов здесь, по всей видимости, является окружение; Крокер выяснила, что стремление к тем или иным целям передается от одних людей к другим в одном сообществе. В своих первых экспериментах она пыталась манипулировать человеческими стремлениями с помощью различных психологических приемов, в том числе подсознательного внушения. Но очень быстро поняла, что проще всего изменить мотивацию изнутри. Если человеку предложить поразмышлять о больших целях, его менталитет может измениться. Более того, когда такое происходит, меняется и отношение человека к стрессу.

В одном из экспериментов Крокер с коллегами проверяли воздействие причастности к большим целям на то, как чувствуют себя люди, проходя сложное собеседование при приеме на работу [130]. С одной группой участников перед собеседованием провели сеанс воздействия на мышление. Экспериментатор объяснил им, что в подобных ситуациях люди обычно оказываются настроены на конкуренцию и продвижение себя. Но есть и другой способ удачно пройти собеседование — сосредоточиться на том, как получение данной работы позволит вам помогать другим или вносить вклад в общую миссию. Вместо того чтобы пытаться доказать собственную ценность, можно перенести основной акцент на нечто большее. Участникам дали пару минут на то, чтобы подумать о том, как благодаря работе они смогут помогать людям и менять мир. Примечательно, что им не предлагалось никаких вариантов; они должны были определить свои цели сами.

Чтобы выяснить, как изменение мировоззрения влияет на качество деятельности, ученые измеряли у участников эксперимента уровень гормонов стресса до и после собеседования. Кроме того, они вели видеозапись и пригласили независимых наблюдателей для оценки поведения участников. Те, кто перед собеседованием задумывался о больших целях, демонстрировали больше признаков открытости и дружелюбия в отношении людей, проводящих собеседование, — улыбались, поддерживали зрительный контакт и бессознательно копировали их жесты. Все эти поведенческие проявления направлены на укрепление взаимопонимания и социальных связей.

Наблюдателям также больше понравилось то, что говорили участники, подвергшиеся воздействию на мышление, — увлеченно и вдохновенно. Изменению подверглась и стрессовая реакция у этих людей. У них в меньшей степени проявлялись признаки реакции угрозы, что подтвердилось измерением уровня двух стрессовых гормонов — кортизола и адренокортикотропного гормона (АКТГ).

Крокер не единственная, кто изучал преимущества стрессовой реакции заботы и дружбы для достижения личных целей. Дэвид Йегер, с которым мы уже встречались в главе 1 (когда он воздействовал на мышление девятиклассников в спортивных шортах), показал, что, если студентам помочь найти большие цели, у них улучшается мотивация и успеваемость [131]. В одном из экспериментов студентов колледжа в течение 20 минут пытались «переключить» на нечто большее, чем собственные амбиции, с помощью следующего упражнения:

Задумайтесь ненадолго о том, каким человеком вы хотели бы стать в будущем. И о том, какое влияние хотели бы оказывать на окружающих людей или на общество в целом… Ответьте письменно несколькими фразами на такой вопрос: «Как ваше образование помогает вам становиться лучше и позитивно влиять на окружающих?»

Затем студентам давали решить ряд скучных и трудных математических задач. Столкнувшиеся с вмешательством продемонстрировали большее упорство и решили правильно больший процент задач. Точно такое же краткое воздействие на учеников старших классов не только улучшило их мотивированность на ближайший период времени, но и положительно повлияло на их семестровые оценки. Йегер с коллегами обнаружили, что, когда студенты задумывались о глобальных целях, они находили смысл в непростом и зачастую скучном процессе обучения. Они начинали понимать, что упорство в обучении поможет изменить мир, и это мотивировало их решать сложные задачи вместо того, чтобы уклоняться от них.

Исследование, проведенное в Университете Кейс Вестерн Резерв, углубляет наше понимание того, почему цели, выходящие за рамки интересов отдельной личности, могут столь эффективно преобразовывать стресс. В ходе этого эксперимента нейробиологи приводили студентов в лабораторию для беседы с консультантом по учебным вопросам. Для одной части студентов эти встречи проходили в обычном порядке: консультант обсуждал с ними их работу и проблемы, с которыми они сталкивались. Другой части консультант задавал вопросы о том, как они видят свое будущее, подталкивая к размышлениям о ценностях и идеалах. Во время этих бесед ученые отслеживали активность головного мозга студентов. Когда консультант задавал участникам эксперимента вопросы о глобальных целях, они ощущали большее воодушевление, стремление помогать и надежду. Кроме того, подобные размышления приводили к повышению активности всех трех сис­тем головного мозга, связанных со стрессовой реакцией заботы и дружбы [132]. Размышления о целях, выходящих за рамки личной заинтересованности, оказывают тот же эффект, что и помощь окружающим; они стимулируют позитивную мотивацию, которая связана с реакцией заботы и дружбы.

Больше, чем просто работа

Моника Уорлайн — основатель и член исследовательской группы CompassionLab, коллектива корпоративных психологов, которые изучают социальные связи в современных компаниях [133]. Ее исследования показывают, что отсутствие отчужденности между сотрудниками на работе снижает нервное утомление и повышает заинтересованность, причем самые большие преимущества человек получает, когда ему удается помогать коллегам.

Ранее, будучи президентом собственной консалтинговой фирмы в Сан-Диего, Уорлайн работала с 20 компаниями из сотни NASDAQ, а также со многими из списка журнала Fortune. Одно из упражнений, которое она использовала для того, чтобы помочь сотрудникам повысить эмоцио­нальную стойкость, называлось «переосмыслением ролей»: они должны были переписать свои должностные обязанности с точки зрения целей, выходящих за рамки личных достижений. Большинство должностных инструкций состоит из списка задач и требуемых компетенций позиции. Но в них редко можно найти формулировку смысла — того вклада, которое занимающий данную должность человек вносит в общее дело организации или общества в целом.

При переосмыслении ролей Уорлайн просила людей задуматься о том, как можно описать их работу с точки зрения тех, с кем они работают, или тех, для кого она выполняется. Как их работа поддерживает общую миссию компании или благополучие всех членов общества? Такое переосмысление не изменяет обязанностей сотрудника, но меняет его мировосприятие. Уорлайн обнаружила, что выполнение упражнения увеличивает чувство значимости и удовлетворения, которое люди получают от своей работы.

Один из ее любимых примеров — то, что произошло в Луис­вилле, штат Кентукки, в период роста общественного беспокойства, связанного с безопасностью общественного транспорта. Так, в июле 2012 г. город был шокирован случаем в автобусе, когда в результате ссоры троих мужчин один из них выхватил пистолет и застрелил 17-летнего Рико Робинсона. Мэр Луисвилла Грег Фишер потребовал от структур общественного транспорта усилить меры безопасности. Частью инициативы было обращение к водителям автобусов с предложением задуматься о том, какую роль они могут сыграть в защите своих пассажиров, помимо уже установленных видеокамер и сис­тем аварийного оповещения.

Водители восприняли поставленную задачу очень серьезно и назвали себя «послами безопасности». Вождение автобусов осталось их основной функцией, но они начали видеть свою миссию в том, чтобы превратить транспортное средство в место, где пассажиры чувствуют себя под защитой. Они приветствовали пассажиров, когда те заходили в автобус, чтобы установить зрительный контакт и поздороваться с каждым. Устанавливая такую связь, они создавали личностную атмосферу, которая препятствует преступности в общественных местах. Пассажиры ощущали, что о них заботятся и им рады.

Самым удивительным оказалось то, как такое переосмысление роли повлияло на самих водителей. Ощущение собственной значимости возросло у них многократно, что очень важно при такой нервной и физически трудной работе. (Согласно изданию U. S. News and World Report, для профессии водителя автобуса характерен уровень стресса выше среднего, а возможности для карьерного продвижения ниже среднего.) Для водителей Луис­вилла превращение в «послов безопасности» изменило смысл их работы. Они чувствовали, что служат большой цели, обеспечивая безопасность в городском сообществе всякий раз, когда кто-то садился в их автобус.

По словам Уорлайн, пример Луисвилла сходен с результатами всех групп, с которыми ей приходилось работать. Если вы воспринимаете свою работу как часть пути в достижении высокой цели, даже самые обычные задачи преображаются, а вы защищаете себя от перенапряжения и излишней усталости.

Преимущества, которые дает вам ощущение причастности к большой цели, не ограничиваются удовлетворением от работы. Исследования показывают, что лидеры, обладающие таким типом мышления, помогают своим организациям справиться с трудностями. В 2013 г. ученые из университетов Вирджинии и Вашингтона провели исследование лидерства в 140 компаниях, которые за последние два года пережили серьезные трудности. Среди них были представители различных сфер, в том числе промышленности, услуг, розничной торговли и сельского хозяйства. Помимо общего экономического спада, перед каждой из этих компаний стояла собственная серьезная угроза.

Ученые опросили руководителей этих компаний с целью выяснить, что они сделали для спасения своих компаний в эти тяжелые времена. Также они ознакомились с финансовой отчетностью, чтобы понять, как кризис повлиял на доходы, прибыль и размер организации. Сравнив компании, которым удалось достичь процветания, с теми, которые пострадали больше всех, они обнаружили одно явное различие: в наиболее успешных организациях существовало то, что исследователи назвали коллективным подходом к борьбе с трудностями. Иными словами, кризис послужил для сотрудников возможностью обратиться к чему-то большему, чем личные устремления. Например, некоторые из изученных компаний испытывали трудности из-за столкновений с местной преступностью. Большинство в ответ на это принимали дополнительные меры безопасности и старались укрепить барьеры между компанией и окружающей ее городской средой. Но одна из компаний решила применить необычную стратегию дружбы и заботы: она вложила средства в восстановление близлежащих заброшенных зданий, а затем сдала сдавать их в аренду.

Были и другие эффективные решения: например, предложения скидок важным для сообщества группам, таким как полицейские и школы; или восполнение недостатка в квалифицированной рабочей силе через программы обучения и стажировки для местной молодежи. В каждом из таких случаев лидеры компании сосредоточивались на общественной пользе, а не только на собственном выживании. При этом вне зависимости от сферы деятельности компаний подобные решения приводили к увеличению прибыли во время и после кризиса.

Многие ошибочно предполагают, что сострадание — это слабость и что забота об окружающих истощает нас. Но научные данные и приведенные примеры показывают, что на самом деле забота, напротив, увеличивает наши ресурсы. Общественные животные — в том числе человек — не могут выживать по­одиночке, поэтому природа снабдила нас мотивационной сис­темой, обеспечивающей заботу друг о друге. Вероятно, именно поэтому она дает нам не только силы, но и надежду, смелость и даже интуицию. Когда мы задействуем эту сис­тему через заботу и дружбу, мы получаем доступ к ресурсам, которые помогают нам справиться с собственными трудностями и принять разумные решения. Так что забота и дружба отнюдь не ослабляют нас, а, наоборот, делают гораздо сильнее.

Как забота формирует стойкость

Натали Ставас, 32-летний врач, принимала участие в Бостонском марафоне, пробежав 40 км со сломанной ногой. Она твердо решила, что травма не должна помешать ей заработать деньги для детской больницы. Приближаясь к финишной черте, Ставас подумала, что слышит звуки фейерверков. Но тут ей навстречу с криками побежали люди.

Это было 15 апреля 2013 г. Произошло немыслимое.

Ставас повернулась к своему отцу, который бежал вместе с ней, и сказала: «Пап, мы должны помочь». Она перепрыг­нула через четырехфутовое заграждение и помчалась по аллее, вскоре оказавшись у здания Atlantic Fish Co, места второго взрыва. Кровь была повсюду — казалось, что ею был пропитан даже воздух. Ставас с трудом сохранила самообладание при виде этой картины. Брошенная детская коляска. Нога без тела. Потом она увидела на земле молодую женщину. Склонившись над ней, она нащупала пульс и начала делать ей искусственное дыхание.

Ставас попыталась помочь пятерым на месте взрыва. Четверо из них выжили. Она продолжала действовать, пока полицейские буквально не оттащили ее.

Она была одной из многих, кто сразу же после взрыва бомб бросился на помощь пострадавшим. Бегуны, только что завершившие марафонский пробег, поспешили в больницу, чтобы сдать кровь. Возникли интернет-сообщества, в которых местные жители предлагали участникам марафона пищу и ночлег. Волонтеры возвращались на место финиша, чтобы подобрать брошенные участниками медали и вещи.

Пример Бостона примечателен, но не исключителен. Тяжелые обстоятельства всегда активизируют заботу о ближнем, так как страдания стимулируют в людях базовую потребность в оказании помощи нуждающимся. Исследования показывают, что после любых трагических событий у большинства людей наблюдается прилив альтруизма. Они начинают уделять больше времени заботе о друзьях и родных, а также становятся волонтерами благотворительных организаций или церкви [134]. Альтруизм помогает им самим пережить трудности. Чем больше времени те, кто столкнулся с такими событиями, проводят, помогая другим, тем больше счастья и смысла они обретают в своей жизни.

Эрвин Штауб, профессор психологии из Массачусетского университета в Амхерсте, назвал этот инстинкт помощи окружающим, проявляющийся у человека, который сам находится в тяжелых обстоятельствах, «альтруизмом, порожденным страданиями». В юности Штауб пережил в Венгрии ужасы нацизма. Впоследствии он решил заняться исследованиями условий, порождающих насилие, но, занимаясь этим, был поражен открывшимися историями о людской взаимопомощи — например, тем, что 82% тех, кто пережил холокост, находясь в заключении, помогали своим собратьям по несчастью, делясь крохами еды, которые у них были, даже когда сами находились на грани голодной смерти [135].

Штауб зафиксировал свидетельства усиления альтруизма после больших трагедий, таких как природные катаклизмы, тер­акты и войны, и одно показалось ему особенно примечательным: больше всех помогали другим те, кто сам больше всех страдал. После разрушительного урагана «Хьюго», обрушившегося на юго-восток Соединенных Штатов в 1989 г., наиболее сильно пострадавшие жители помогали другим жертвам больше, чем те, чьи судьбы ураган затронул в меньшей степени. После 11 сентября американцы, отмечавшие наиболее сильное влияние трагедии на них, также вкладывали больше времени и средств в поддержку пострадавших от терактов. Общий вывод, сделанный Штаубом, состоял в том, что те, кто в жизни перенес большое количество травматических событий, чаще становятся волонтерами или жертвуют деньги на помощь пострадавшим от различных катастроф [136].

Если рассматривать альтруизм как трату собственных ресурсов, наши потери должны приводить к стремлению сохранить силы. Почему страдания заставляют людей бросаться на помощь другим?

Ответ, по всей видимости, нужно искать в том, о чем мы уже говорили: забота порождает отвагу и надежду. Как мы уже видели, помощь окружающим может превратить страх в смелость, а беспомощность в оптимизм. Когда вы испытываете наибольший стресс, преимущества реакции заботы и дружбы оказываются определяющими для выживания. Инстинктивное стремление помогать другим, когда мы сами находимся в сложных обстоятельствах, играет очень важную роль в предотвращении пораженческой реакции. Она возникает в результате повторяющегося насилия и может приводить к анорексии, социальной изоляции, депрессии и даже самоубийству. Ее главный эффект — стремление уклониться от травматического опыта. Человек теряет мотив, надежду и желание общаться с другими людьми. Жизнь кажется лишенной смысла, и вы не можете исправить ситуацию. Не каждая потеря или травма ведет к пораженческой реакции — она запускается только в тех случаях, когда вы чувствуете себя полностью побежденным обстоятельствами или отвергнутым обществом, иначе говоря, когда вам кажется, что вы не можете уже ничего сделать и никто не будет заботиться о вас. Звучит ужасно, но тем не менее пораженческая реакция — естественный процесс, которым природа «исключает» вас из игры, чтобы вы не тратили впустую общие ресурсы [137].

Точно так же, как реакции драки или бегства и заботы и дружбы, пораженческая реакция встречается у всех видов общественных животных. Однако с точки зрения эволюции она должна быть абсолютно крайней мерой. Таким образом, нам нужен какой-то противодействующий ей инстинкт, который будет включаться тогда, когда мы находимся на грани отчаяния, чтобы продолжать бороться даже в тех случаях, когда все кажется безнадежным. Этот инстинкт как раз и есть реакция заботы и дружбы, или альтруизм, порожденный страданиями. Помогая другим несмотря на собственные страдания, мы ограждаем себя от падения в бездну пораженчества. Одна женщина, готовившая еду для спасателей во Всемирном торговом центре после теракта 11 сентября, сказала так: «Я горжусь тем, что могу что-то сделать… Но на самом деле непонятно, для кого я это делаю — для других или для себя» [138].

Научные работы полны примеров того, как благодаря помощи окружающим люди борются с ощущением безнадежности после личного кризиса. Вот лишь несколько из них.

• Люди, работающие волонтерами после природных катастроф, отмечают повышение оптимизма и прилив энергии и меньше подвержены тревожности, гневу и подавленности от стресса в собственной жизни [139].
• После смерти супруга забота о других людях помогает справиться с депрессией [140].
• У тех, кто пережил природные катастрофы, реже развивается посттравматическое расстройство, если они сразу же после трагедии начинают помогать другим [141].
• Среди тех, кто страдает от хронических болей различного происхождения, оказание помощи и поддержки товарищам по несчастью облегчает болезненные ощущения, степень ограничения возможностей и депрессию и увеличивает ощущение осмысленности жизни [142].
• Жертвы терактов менее подвержены посттравматическому синдрому и находят в жизни больше смысла, если могут оказать помощь другим [143].
• Те, кто перенес тяжелое заболевание, становясь волонтерами, ощущают больше надежды, меньше подвержены депрессии и ощущают собственную значимость [144].

Помощь окружающим также защищает от вредоносного влияния тяжелого стресса на физическое здоровье и долголетие.

Ученые из Университета Буффало провели удивительное исследование, в котором три года наблюдали за 1000 американцев в возрасте от 18 до 89 лет [145]. Каждый год исследователи опрашивали участников о стрессовых событиях, вызывавших действительно серьезный стресс, — семейные кризисы, финансовые проблемы или смерть близких. Также они выясняли, сколько времени тратят люди на помощь своему сообществу. Помогают ли они школам или церкви? Делают ли что-то для улучшения условий жизни в своем районе? И наконец, ученые отслеживали состояние здоровья участников исследования. Появились ли у них за последний год какие-то новые серьезные заболевания, такие как заболевания позвоночника, сердечно-сосудистой сис­темы, рак или диабет?

Оказалось, что среди тех, кто не вносил никакого вклада в жизнь общества, любое стрессовое событие в жизни, например развод или увольнение, повышало риск развития новых заболеваний. У тех, кто регулярно помогал окружающим, этот риск был значительно ниже. У них не отмечалось никакой связи между стрессом и состоянием здоровья.

Та же самая группа ученых провела еще одно исследование, на этот раз посвященное влиянию заботы о ближних на долголетие. Они проследили судьбу 846 мужчин и женщин, проживающих в Детройте и его окрестностях, на протяжении пяти лет [146]. В начале работы ученые опросили участников о том, сколько серьезных негативных событий случилось в их жизни за последний год. Также они выяснили, сколько времени за этот год они уделили помощи друзьям, соседям и родственникам. Затем в течение пяти лет они проверяли официальные данные о смертности, чтобы выяснить, кто из участников исследования скончался за это время.

И снова они пришли к тому же выводу: забота о людях обеспечивает жизнестойкость. Для тех, кто не помогал другим регулярно, каждое значительное стрессовое событие на 30% увеличивало риск смертности. Но у тех, кто тратил свое время на помощь окружающим, не было выявлено никакой связи стресса со смертностью. Получается, что они были полностью защищены от вредоносного влияния стресса на физическое здоровье.

Конечно, это не значит, что никто из помогающих другим не умер или не заболел серьезно. Конечно, заботясь о людях, вы не станете бессмертным. Однако вы однозначно получите защиту от пагубного воздействия стресса. В этих двух исследованиях преимущества заботы об окружающих были показаны для людей любого пола, происхождения и возраста. Вопреки широко распространенному мнению о том, что стресс увеличивает риск болезни и смерти, это не соответствует действительности применительно к тем, кто выбрал в жизни заботу и дружбу.

Все это может звучать очень вдохновляюще, особенно если вы уже регулярно занимаетесь волонтерством и испытываете радость от помощи ближним. Но что, если при стрессе в вас проявляются не столь альтруистические инстинкты? Как мы уже видели, тенденции реакции на стресс у разных людей могут быть очень разными. Если реакция заботы и дружбы не свойственна вам от природы, можете ли вы все равно получить преимущества, помогая другим?

Ответ — да. Исследователи из Университета Буффало напрямую занялись этим вопросом, собрав у участников своего исследования образцы ДНК [147]. Они обращали внимание на вариации в гене, который определяет чувствительность к окситоцину, гормону, поддерживающему реакцию заботы и дружбы. Изначально ученые предполагали, что люди, более чувствительные к окситоцину, получают максимальные преимущества от помощи своему окружению, но оказалось, что все как раз наоборот. Те, у кого генетически не было предрасположенности к реакции заботы и дружбы, получали максимальные преимущества для своего здоровья от просоциального поведения.

Тогда ученые предположили, что забота об окружающих может увеличить выработку окситоцина, даже если у человека нет генетической предрасположенности к реакции заботы и дружбы. Это вполне соотносится с идеей о том, что поступки могут изменять природу реакции на стресс. Помощь окружающим — через волонтерство или просто осознание целей, выходящих за рамки личных устремлений, — может раскрыть биологический потенциал устойчивости к стрессам.

«Мы — часть сообщества и готовы ему служить»

Связь между заботой о людях и жизнестойкостью дает основания для поиска новых возможностей поддержки тех, кто пережил тяжелый стресс или травму. Лучшее, что можно сделать для таких людей, относимых к «группе риска», — это помочь им превратиться из жертв в супергероев и научить их помогать другим людям.

Одна из программ, основанных на этом подходе, — это EMS Corps в округе Аламеда, штат Калифорния. Ее назначение — обучать молодых людей из неблагополучных семей профессии медсестер и медбратьев в службе скорой помощи. Многие из участников программы — дети из очень бедных кварталов, 60% которых не оканчивают старшую школу. Некоторые из них были бездомными. Они привыкли, что местное сообщество воспринимает их как угрозу, считая частью преступной среды. Отсутствие возможностей, усугубляющееся пониманием того, что окружающие им не рады, легко подталкивает такую молодежь к пораженчеству. Со временем некоторые из них действительно становятся на преступный путь.

Алекс Брискоу, директор Департамента здравоохранения округа Аламеда, относится к этим молодым людям иначе. «На самом деле эти подростки, которых несправедливо считают бесполезными для общества, — отнюдь не проб­лема, — говорит он. — Они — решение» [148].

Программа EMS Corps с лозунгом «Мы — часть сообщества и готовы ему служить» создана специально для того, чтобы изменить отношение общества к этим молодым людям, а также их восприятие себя. Помимо обучения оказанию экстренной медицинской помощи, они вносят вклад в улучшение общественного здоровья. К примеру, они бесплатно распространяют памятки по автомобильной безопасности для родителей и ходят по домам, предлагая гражданам измерить артериальное давление и давая советы по профилактике сердечно-сосудистых заболеваний. Образовательная программа EMS Corps направлена на развитие у молодых людей мировосприятия, в основе которого — помощь окружающим. Ее смысл не только в том, чтобы научить их оказывать медицинскую помощь, но и в том, чтобы благодаря этой роли они развивали в себе отвагу, твердость характера и стремление к общественному благу. Один из учеников объяснил это на групповом семинаре так: «Я осознал свой потенциал. Узнал, кто я на самом деле и кем могу стать». Выпускник программы 2013 г., рассуждая о том, как она повлияла на его жизнь, сказал: «Теперь у меня есть шанс стать супергероем в реальной жизни». Большинство выпускников по окончании программы добиваются в жизни значительных успехов; 75% из них работают в службах экстренной помощи, многие поступили в колледжи. Это впечатляющий результат для района, где уровень безработицы среди молодежи составляет 70%.

Исследования показывают, что, помогая людям из групп риска, мы можем также снизить отрицательное влияние бедности и хронического стресса на здоровье. В ходе одного из экспериментов среди учеников старших классов городской школы в Британской Колумбии, Канада, в случайном порядке отбирались волонтеры, которые один час в неделю должны были помогать ученикам начальной школы [149]. Большинство этих старшеклассников происходили из бедных семей и принадлежали к этническим меньшинствам. Они помогали младшим ребятам с домашними заданиями, занимались с ними спортом, рисованием, естественно-научными экспериментами или кулинарией. Через десять недель эксперимента у подростков, работавших в начальной школе, было отмечено улучшение состояния сердечно-­сосудистой сис­темы, в том числе снижение уровня холестерина и двух маркеров воспалительных процессов — интерлейкина-6 и С-реактивного белка. В контрольной группе никаких изменений не наблюдалось.

Ученые также постарались выяснить, можно ли объяснить биологические изменения психологическими трансформациями. У подростков, сообщавших о наибольшем повышении степени эмпатии и желания помочь другим, уровень холестерина и воспалительных процессов снизился больше всего. Волонтерство также повысило их самооценку, но степень этого повышения не коррелировала со степенью улучшения состояния здоровья. Защитный эффект волонтерской работы был связан с реакцией заботы и дружбы.

Программы, основанные на оказании помощи другим, становятся одним из главных методов борьбы с посттравматическим стрессовым расстройством. Например, организация Warrior Canine Connection в Бруквилле, штат Мэриленд, привлекает бывших военных с ПТСР для тренировки собак-помощников для других ветеранов. У бывших солдат возникает связь с их четвероногими подопечными, и в то же самое время они чувствуют причастность к высокой цели помощи своим товарищам. Ветераны, участвующие в программе, сообщают о снижении у них уровня депрессии, навязчивых воспоминаний и частоты употребления наркотических средств и алкоголя [150].

Очень часто мы видим в обездоленных или пострадавших в результате каких-то трагических событий людей, которым нечего предложить окружающим. Но на самом деле, если эти люди постоянно чувствуют себя жертвами, им нет от этого никакой пользы. Им может помочь осознание своих сил и возможность приложить их к чему-то важному.

От хищников к защитникам

«Я взял его за руку, прочел молитву и сказал: "Эта боль и страдания скоро закончатся". Я надел на него шляпу и накрыл его одеялами. Он всегда любил спортивные программы, поэтому я переключил телевизор на ESPN. Потом я поцеловал его в лоб и вышел» [151].

Данные слова принадлежат не родственнику больного и не сиделке в хосписе. Это рассказ узника тюрьмы штата Пенсильвания, который заботился о своем умиравшем товарище по заключению, — одна из многих историй, которые собрала исследователь из Университета Пенсильвании Сьюзан Леб, изучающая феномен заботы об умирающих в местах лишения свободы [152].

Спросите у людей, где в последнюю очередь стоит ожидать проявлений инстинкта заботы и дружбы, и тюремная сис­тема наверняка займет одно из первых мест в списке. Тюрьма — это всегда выживание. Многие заключенные с детства находились в жестких условиях, которые развили в них стремление к самозащите, а вовсе не альтруизм. Они не получали должной заботы и не имели ролевых моделей для того, чтобы научиться состраданию.

И тем не менее место сопереживанию есть даже в тюрьмах, если заключенные имеют возможность заботиться о ком-то, что и зафиксировала Леб в ходе своей работы. Она беседовала с заключенными-мужчинами в возрасте от 35 до 74 лет, которые заботились о своих умирающих товарищах. Большинство из них были готовы прийти на помощь 24 часа в сутки, выполняя все необходимые действия — от уборки до смены памперсов. Они оказывали эмоцио­нальную поддержку, беседуя с умирающими, молясь за них, держа за руку и помогая подготовиться к посещению родственниками. Они также защищали их от возможного жестокого обращения со стороны других заключенных и выступали посредниками в общении с надзирателями. Таким образом, заключенные обеспечивали умирающим товарищам комфорт в последние дни их жизни.

Причины подобного поведения исполнены благородства. Заключенные, заботившиеся об умирающих, хотели делать что-то полезное и значимое. Они понимали, что в какой-то момент могут оказаться в таком же положении. Для одного из них толчком послужили слова сиделки в тюремной больнице, сказанные умирающему заключенному: «Готовься к встрече с Сатаной!» Ему захотелось сделать так, чтобы с умирающими обращались достойно вне зависимости от того, что они совершили в своей жизни.

Заключенные не получают за свою работу никакой платы или дополнительных привилегий. Вы можете подумать, что это снижает их заинтересованность, но на самом деле все как раз наоборот. Не имея внешних стимулов, они воспринимают свои поступки как истинно бескорыстные. Один из них написал в анонимной анкете, что для него было важно «отдавать кому-то свое время, не испытывая нужды в похвалах или сертификатах. Любить кого-то просто потому, что это правильно» [153]. Когда волонтеров спрашивали, что, на их взгляд, людям нужно знать о тюремном хосписе и их добровольной работе, чаще всего они отвечали: «Они должны знать, что мы помогаем потому, что искренне хотим делать добро» [154]. Многие говорят, что забота об умирающих дает им возможность показать свою истинную сущность. Один из них сказал: «Я был хищником. А теперь я защитник». Другой сказал: «Я нашел в себе нечто такое, что считал навсегда потерянным. Теперь я больше не отброс общества. У меня есть что дать людям».

Работа в хосписе также меняет восприятие заключенными их собственного положения. Они наблюдают за проявлениями сострадания друг у друга и за тем, как это сострадание принимается, и перестают воспринимать тюремную сис­тему как совершенно антигуманную. Получается, что сис­тема меняется благодаря их собственному вкладу.

Сьюзан Леб рассказывала мне: «Когда люди слышат о волонтерстве в тюрьме, они говорят: "Здесь это никогда не сработает. Это бесполезно"». Мне тоже приходилось слышать подобные слова, причем не от тюремной администрации, а от людей, которые считают, что их коллеги, ученики или другие сообщества никогда не будут о ком-то заботиться. Тем не менее реакцию заботы и дружбы можно наблюдать не только в сферах, которые традиционно ассоциируются у нас с состраданием. Люди в самых разных обстоятельствах с радостью хватаются за возможность помочь кому-то.

Из всех исследований и историй можно сделать один вывод: стремление помогать — часть человеческой сущности. Сострадание — это не роскошь, которую могут позволить себе только те, у кого нет собственных проблем в жизни, и не удел святых и мучеников. Забота создает жизнестойкость и дает надежду даже в самых неожиданных местах.

Когда вы одиноки в своих страданиях

Несколько лет назад я шла домой из магазина и кто-то окликнул меня по имени. Повернувшись, я увидела аспирантку из Стэнфорда, в группе которой преподавала. Я не слишком хорошо ее знала, потому что обычно она держалась особняком, поэтому подумала, что все ограничится простым приветствием. Однако девушка вдруг расплакалась. Пораженная, я обняла ее и спросила, что случилось. «Я просто очень одинока, — ответила она. А потом сказала мне то, что буквально поразило меня в самое сердце: — А вы всегда выглядите такой счастливой! Не знаю, как вы это делаете».

Эта девушка знала меня только в одном качестве — преподавателя. В этой роли мои собственные переживания не так очевидны. Но конечно же, я тоже знала, что такое одиночество. И когда сама училась в университете, я временами плакала, потому что хотела быть более счастливой, но не знала, как этого добиться. На самом деле очень хорошо помню мой первый День благодарения в Стэнфорде: я была так занята работой, что за три месяца в кампусе не успела обзавестись друзьями. В сам День благодарения кампус почти опустел, поэтому я пошла прогуляться по городу. Но все кафе были закрыты, негде было даже выпить кофе и перекусить. Когда я наконец вернулась в кампус, было уже темно. Проходя мимо здания студенческого союза, я увидела людей, сидящих за праздничным столом. Очень хорошо помню, как смотрела в то окно и мне казалось, будто я — единственный человек, который в этот день чувствует себя одиноким. Сейчас, оглядываясь назад, я, конечно же, понимаю, что это было не так, но иногда, когда рядом с вами нет людей, которые всегда готовы вас поддержать, очень легко поддаться ощущению, что никто не страдает так, как вы.

Это чувство одиночества в своих страданиях — один из самых значительных барьеров для преобразования стресса. Когда мы чувствуем изоляцию и отсутствие связи с людьми, нам сложнее предпринимать какие-то действия или видеть плюсы в ситуации. Этот же самый барьер не дает нам обратиться к людям, чтобы получить помощь от них или самим предложить ее им. На самом деле это странно, потому что стресс — это, вероятно, самое универсальное ощущение на земле. Ни один человек не проживает жизнь без болезней, разочарований, гнева или потерь. Детали могут быть различны, но в целом стресс — это общечеловеческий опыт. Главная сложность в том, чтобы не забывать об этом в минуты собственных страданий.

Мышление, ведущее к изоляции или ощущению причастности к миру

Посмотрите на четыре утверждения ниже и подумайте, какое из них больше соответствует вашему взгляду на жизнь [155].

• Когда мне плохо, я обычно думаю, что большинству других людей везет больше, чем мне.
• В трудных обстоятельствах мне обычно кажется, что другие люди справились бы с ними лучше.
• Когда у меня плохое настроение, я напоминаю себе, что множество людей во всем мире чувствуют себя так же.
• Когда у меня что-то идет не так, я воспринимаю трудности как часть жизни, через которую проходят все.

Эти утверждения взяты из опросника, по которому психологи определяют принадлежность к человечеству — то, в какой степени вы видите в своих трудностях неотъемлемую часть общего человеческого жребия. Первые два отражают менталитет изоляции, а вторые — способность почувствовать связь с людьми даже в самые тяжелые моменты. Важно, что два этих образа мышления имеют совершенно различные последствия. Люди, чувствующие себя одинокими в стрессовые моменты, чаще оказываются подвержены депрессии и склонны к стратегии избегания, отрицанию, отказу от своих целей и стремлению уклониться от стрессовых ситуаций [156]. Они реже говорят окружающим о своих чувствах и реже получают поддержку, в которой на самом деле нуждаются. А это только лишний раз убеждает их в том, что они один на один со своими трудностями.

Напротив, те, кто осознают, что страдания — это общий жребий, оказываются в жизни счастливее, устойчивее и получают от нее большее удовлетворение. Они более откровенно говорят о своих трудностях и поэтому получают поддержку от окружающих [157]. Они также склонны находить в этих трудностях смысл и меньше подвержены нервному истощению [158]. Но, несмотря на все преимущества осознания принадлежности к человечеству, люди очень часто недооценивают чужой стресс и переоценивают чужое счастье [159]. Это справедливо по отношению не только к действительно чужим людям, но и к соседям, коллегам и даже порой к друзьям и родным, которых мы хорошо знаем. В книге «Осознанность или тревога» психологи Сьюзан Орсильо и Лизабет Ремер так описывают это фундаментальное заблуждение: «Мы часто судим о том, что у нас внутри, по тому, что у других людей снаружи. Часто мы оказываемся поражены, узнав о том, что коллегу преследуют мысли о самоубийстве, сосед спивается, а дома у милой парочки, которую мы иногда встречаем в магазине, процветает насилие. Когда мы пересекаемся с людьми в обыденной обстановке, они могут казаться нам спокойными и счастливыми. Но внешняя видимость не всегда отражает страсти, скрытые внутри» [160].

Так как страдания других людей не всегда очевидны для нас, то нередко, глядя на мир, мы заключаем, что, кроме нас, в нем никто не страдает [161].

Исследования показывают, что современные формы коммуникации подкрепляют это неверное убеждение, подталкивая нас к тому, чтобы выставлять на всеобщее обозрение позитивную картину своей жизни. Люди предпочитают размещать в соцсетях хорошие новости, счастливые фото и рассказы о приятных моментах. И хотя многие сознают собственную тенденцию к этому, они все равно недооценивают ту же склонность в окружающих [162]. Поэтому, просматривая странички своих друзей и родных, вы задумываетесь, почему же ваша жизнь настолько хаотичнее, скучнее или труднее, чем у них. Это неверное понимание ведет к усилению чувства изолированности и снижению удовлетворенности жизнью. Согласно научным данным, длительное пребывание в социальных сетях, в том числе в Facebook, может усиливать ощущение одиночества и неудовлетворенности [163].

Так как же обрести чувство принадлежности к человечеству, если вам кажется, что вы одиноки в своих проб­лемах? Именно этому я посвятила свое исследование методик воздействия на мышления и обнаружила: чтобы не чувствовать себя одиноким в стрессовые моменты, человеку нужно две вещи. Во-первых, сопереживать страданиям других людей. И во-вторых, следует откровенно говорить о своих страданиях.

Как сделать невидимое видимым

В своей работе я использую упражнение, которое называю «Сделать невидимое видимым». Я прошу всех, находящихся в классе, записать на листке бумаги какую-либо проблему, с которой они пытаются справиться в настоящий момент, но влияние которой никак нельзя распознать по внешним признакам.

Затем я собираю листки и кладу их в сумку. Каждый из учащихся достает наугад один из листков и зачитывает написанное вслух, представляя, что это написал он сам. «Мне сейчас настолько больно, что я с трудом могу находиться в этой комнате». «Моя единственная дочь умерла десять лет назад». «Я переживаю из-за того, что я здесь чужой и что, если я открою рот, все это сразу поймут». «Я пытаюсь побороть свое пристрастие к алкоголю, и мне каждый день хочется выпить».

Это упражнение оказывает огромный эффект на разных уровнях. Во-первых, поскольку листки анонимны, невозможно догадаться, кто что написал. И когда человек читает написанное на случайно выбранном листке, окружающие легко могут представить, что он действительно говорит о себе. Во-вторых, оно делает видимыми страдания, которые ранее были скрыты. Они существуют, но из-за того, что никто не говорит о них вслух, распознать их невозможно. Из-за этого каждый человек чувствует себя одиноким, но, когда они озвучиваются, то становятся напоминанием о принадлежности к человечеству. Когда я ощущаю одиночество, то стараюсь вспомнить тот трепет, который возникает во мне, когда ранее невидимая человеческая боль становится видимой.

Чтобы почувствовать преимущества этого упражнения, вам вовсе не обязательно проделывать его формально. Находясь среди людей, вы можете просто подумать о том, что скрыто за их невозмутимым обликом. Я недавно слышала проповедь пастора Карен Оливето в церкви Glide Memorial в Сан-Франциско, в которой она дала тот же самый совет. «Нет человека, которому было бы легко жить, — напомнила она прихожанам. — Если вы мечтаете о том, чтобы ваша жизнь была такой же, как у человека, сидящего рядом с вами на скамье, значит, вы ничего не знаете о его жизни. Потому что на самом деле этот человек может нести такую ношу, которую вам даже сложно себе вообразить. У каждого есть своя тайная сердечная боль, каждого терзают собственные демоны, каждый так завален обязанностями, что любая мелочь может сломать ему хребет».

Чтобы не забывать об этом, я часто повторяю себе одну фразу: «Этот человек знает, что такое страдания, не хуже, чем я». Неважно, кем именно является «этот человек». Вы можете выбрать любого на улице, зайти в любой дом или офис, и, на кого бы ни упал ваш взгляд, это будет правдой. Как и у меня, у этого человека были и есть какие-то жизненные проблемы. Как и я, он знаком с болью. Как и я, он хочет быть полезен этому миру, но при этом знает, что такое провал. Не нужно спрашивать у всех этих людей, правы ли вы. Если они — люди, значит, вы правы. Вам просто нужно заставить себя увидеть это.

Бессонная ночь перед операцией

Одна из моих студенток, Синтия, легла в больницу на операцию. Ночью накануне она не могла заснуть. Несмотря на то что операция была несложной и все считали, что она должна пройти хорошо, для нее требовался общий наркоз. Синтию пугали все вещи, которые она не способна контролировать. У нее были дети, и ей в голову постоянно лезли самые мрачные мысли. Так как заснуть она не могла, а тревога ничему не помогала, она решила попытаться подумать о своей принадлежности человечеству.

Вначале она подумала о самой операции и о своем страхе перед тем, что она никак не сможет контролировать происходящее. Затем она вспомнила о других людях, которые так же переживают из-за каких-то медицинских вмешательств. О тех, кому завтра предстоит очередной курс химиотерапии. О тех, кто ждет результатов анализов. О тех, кто даже не знает, сможет ли получить лечение. О людях без медицинской страховки, о тех, кто ждет очереди на трансплантацию или пытается попасть в программу клинических испытаний. Она подумала о той тревоге, которую испытывает каждый из них, и о том, что на самом деле бесчисленное множество людей находятся в таком же положении, как она. Она ощутила связь с ними всеми. И осознание этой общности принесло ей успокоение.

Потом Синтия начала размышлять о том, как ее беспокойство не дает ей заснуть. Она подумала, сколько еще людей не спит сейчас из-за страха и дурных мыслей. Сколько людей должны встать завтра утром и делать то, чего им совсем не хотелось бы делать. Это может быть все, что угодно, — не обязательно операция. Экзамены. Сложный разговор. Похороны любимого человека. То, что она лежала здесь одна без сна, на самом деле объединяло ее со множеством людей. Синтию поразило осознание того, сколько отваги во всех этих людях, и через это она ощутила отвагу и в себе. Она выбрала фразу «Пусть все мы осознаем, что сильны» в качестве пожелания всем, в том числе и себе самой. На следующее утро, встав с постели, она чувствовала себя одной из многих, частью сообщества людей, решившихся встретить все трудности этого дня.

Преобразование стресса: от изоляции к чувству принадлежности к человечеству Если вам кажется, что вы одиноки в своих страданиях, постарайтесь осознать факт вашей принадлежности к огромному сообществу людей. Вначале позвольте себе прочувствовать любые эмоции, которые сопровождают вашу ситуацию. Признайте все болезненные чувства, которые кроются у вас в душе и теле: тревогу, физическую боль, гнев, разочарование, сомнения в себе или печаль. Затем подумайте о том, что источник ваших страданий на самом деле часть общечеловеческого опыта. Так же, как и вы сейчас, бесчисленное множество других людей на планете испытывают боль, сожаления, скорбь, несправедливость, гнев или страх. Полезно вспомнить о конкретных ситуациях, которые, возможно, не совсем совпадают с вашей, но связаны с болью или стрессом. Дайте себе почувствовать естественное сопереживание к людям — понимание того, что они могут ощущать в этих ситуациях. Мне нравится завершать подобные размышления какой-то одной фразой, которая отражает чувство общего опыта. Одна из моих любимых — «Пусть все мы осознаем наши силы». Вот еще несколько примеров, которые выбирают мои ученики. «Пусть все мы обретем мир». «Пусть мы найдем поддержку в наших страданиях». «Пусть каждый узнает, что он не одинок». Так вы сможете обрести немного надежды и отваги, которые дает чувство общности.

Создайте сообщество поддержки

Леннон Флауэрс был 21 год, когда ее мать умерла от рака легких. Эта потеря изменила все в ее жизни, и, когда девушка окончила колледж и переехала в Калифорнию, она даже не могла говорить об этом. Все, кто знал ее мать, были далеко. Если Флауэрс упоминала в разговоре с кем-то о смерти своей матери, она получала две возможные реакции. Многие люди находили повод испариться. У остальных на лице появлялась гримаса жалости, и неизменно звучали одни и те же слова: «Мне очень жаль». Обе эти реакции вызывали у Флауэрс чувство изоляции. Поэтому она научилась держать свою историю в себе, несмотря на то что из-за этого ей казалось, что она скрывает важную часть себя.

Прошло несколько лет, и Флауэрс занялась поисками квартиры вместе с Карлой Фернандес, женщиной, с которой она вместе работала и дружила уже много месяцев. Как-то случайно выяснилось, что Фернандес потеряла отца. Это стало очень важной точкой связи между двумя подругами; однако Флауэрс и Фернандес настолько привыкли молчать о своей боли, что им потребовались месяцы на то, чтобы признаться друг другу в чувстве потери.

Это был момент откровения для обеих женщин, которые чувствовали себя одинокими в скорби, но боялись поделиться своими историями. Фернандес решила устроить встречу для всех знакомых молодых женщин, которые потеряли родителей. Она пригласила четырех, и все согласились прийти. Фернандес приготовила паэлью по семейному рецепту в память о своем отце-испанце. Они собрались за столом на террасе и проговорили до двух часов ночи.

Это была первая из тех встреч, которые потом получили название «Встречи за ужином» (Dinner Party). Сейчас такие встречи проводятся по всем Соединенным Штатам, и организуют их люди, потерявшие кого-то из близких, чтобы поговорить о жизни после пережитой потери. Флауэрс и Фернандес основали «Встречи за ужином», чтобы помочь людям, которые чувствуют себя одинокими из-за потери близких, обрести общество понимающих собеседников [164]. Через свой сайт они осуществляют связь между теми, кто готов принять встречи у себя дома, и потенциальными гостями, а также дают хозяину вечера необходимые рекомендации о том, как создать обстановку поддержки для откровенного разговора.

Каждый ужин — это собрание группы числом до десяти человек, многие из которых встречаются на нем впервые. Каждый гость может принести с собой какое-нибудь блюдо, чтобы дать толчок рассказу о любимом человеке, которого он потерял: любимую лазанью сестры, торт, который жена каждый год пекла на годовщину свадьбы, суп, который готовил вам отец, когда вы болели. Хозяин вечера аккуратно направляет разговор, давая возможность каждому гостю высказать то, что у него на душе. Здесь бывают и смех, и слезы, и молчание. В конце ужина каждый из гостей высказывается о том, что ценного для себя он получил от общения в этот вечер.

Недавно группа начала организовывать ужины, на которых те, кто пережил потерю, встречаются с теми, кто хочет узнать, как лучше поддержать их. На этих собраниях гости делятся рассказами о том, как кто-то действительно помог им в трудную минуту. «Люди спрашивали меня о жизни моего отца, а не о его смерти». «Мы вместе вспоминали моего мужа и не боялись произносить вслух его имя». «Люди не бросили меня». Все эти истории, записанные на встречах и доступные онлайн, становятся полезным источником информации для тех, кто хотел бы помочь, но не знает как.

Самой Флауэрс создание общества «Встречи за ужином» помогло совершенно неожиданным образом. «Потеря может парализовать, — сказала она мне. — Людям очень важно чувствовать свою ценность для других. Для меня было огромным шагом вперед, когда я, раньше ощущавшая свою потерянность в мире, благодаря встречам обрела цель».

Люди, которые хотят поддержки и заботы, часто думают, будто кто-то должен прийти и предложить им это. Но вы поможете себе сами, если научитесь видеть в себе источник нужной поддержки. Флауэрс и Фернандес чувствовали себя одинокими из-за своих потерь. Они мечтали о том, чтобы легче было говорить о боли и чтобы другие люди откровенно рассказывали о своем опыте. Поэтому они сами начали разговор и создали открытые сообщества для себя и других.

Сознательно дать старт тому, чего вы сами хотите, — лучший способ создать сообщество поддержки. Исследования показывают, что, когда вы намеренно переключаетесь на помощь окружающим, в конечном итоге получаете эту поддержку сами. Когда вы предпринимаете усилия, чтобы выразить свою благодарность, вас начинают больше ценить. Когда, не думая о себе, стараетесь помочь другим ощутить общность, вы становитесь важным и уважаемым членом сообщества.

Одна из моих учениц, Ариэль, рассказала мне о том, как она обрела сообщество поддержки, найдя в себе смелость открыто поговорить о своих проб­лемах. За 12 лет до этого ее 13-летняя дочь сказала ей, что она — мальчик. Это заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы на ее ощущение реальности. Ариэль и ее мужу понадобилось несколько месяцев только на то, чтобы осознать, что происходит. Некоторое время они пытались справиться с этим сами. Но после того, как они решили поддержать решение дочери сменить пол, они поняли, что им нужна информация о подобных проб­лемах.

Вступив в сообщество родителей детей-транссексуалов, Ариэль начала получать приглашения на публичные выступления. Вскоре она сама стала оказывать поддержку другим родителям. Это прекрасный пример того, как личный кризис можно превратить в возможность создания связей. Но больше всего меня поразило то, что Ариэль рассказала мне о неожиданном результате ее готовности выйти со своей историей на публику. Вскоре родители со всего города стали делиться семейным опытом, о котором раньше предпочитали молчать из чувства стыда и изоляции. «Люди стали выкладывать самые разные неудобные секреты и рассказывали о том, как им удалось пережить эти ситуации, — сказала мне Ариэль. — Отвага, если честно, заразительна!» (Еще один счастливый постскриптум: Ариэль теперь с гордостью рассказывает о том, что ее сын учится на медбрата.)

Когда вы чувствуете себя одиноким в своем стрессе или страданиях, подумайте о том, что вам нужно больше всего. Если существует нечто, что вы хотели бы испытать, или некое сообщество, к которому хотели бы присоединиться, подумайте, можете ли вы стать отправной точкой его создания? Люди, которые находят в себе смелость быть уязвимыми — искать возможности помогать другим и использовать свои страдания как повод для создания связей, — в конечном итоге сами получают гораздо больше общения и поддержки. Подобно Флауэрс, которая основала «Встречи за ужином», и моей ученице Ариэль, которая дала другим людям возможность открыто признаться в их трудностях, они сами получают то, что дают другим: поддержку в своих проб­лемах и доброжелательное окружение [165].

Рука на плече

Я стояла на тротуаре Гурон-авеню в Кембридже, штат Массачусетс, глядя, как бегуны пересекают финишную черту. Было солнечное и ветреное апрельское утро.

На другой стороне улицы стояла кучка подростков в темно-­синих майках с надписью Sole Train. Каждый раз, когда бегун в такой же майке приближался к финишу, они разражались приветственными криками: «Давай-давай!» Подростки, завершавшие пробег, оставались на финише, чтобы поддержать своих товарищей. Самые быстрые из них пробежали пять миль за 35 минут 22 секунды. После часа дня появилась одна из последних участниц, изо всех сил старавшаяся дойти до финиша. Рядом с ней бежали двое в синих футболках, поддерживая ее за плечи. Я узнала двух бегунов из команды Sole Train, которые прибежали одними из первых. Они вернулись на дистанцию, чтобы помочь членам команды, испытывающим трудности. Когда она наконец пересекли черту, толпа на тротуаре разразилась криками, как будто эта девушка стала победителем в гонке.

Я смотрела на бегунов, и меня переполняла радость. Мне захотелось стать частью этого сообщества, а не просто наблюдателем. Sole Train — это спортивная и образовательная программа для бостонской молодежи, которую поддерживает фонд Trinity Boston Foundation [166]. Меня познакомила с этой группой Натали Ставас, врач, которая спасала жизни после теракта на Бостонском марафоне. Когда я пришла на этот забег, я еще мало что знала о программе, но она очень быстро стала одним из моих любимых примеров создания культуры заботы и дружбы, которая поддерживает стойкость в центре трудностей.

Джесс Лефлер, директор Sole Train, основала эту программу в 2009 г. До этого она работала консультантом и арт-терапевтом с молодежью из групп риска в Trinity Boston Foundation. Идея Sole Train пришла к ней, когда она бежала Чикагский марафон в 2007 г. Стояла такая жара, что половина участников сошли с дистанции. Полицейские кричали бегунам: «Вы должны остановиться!» Но Лефлер была упорна. Было очень трудно, но она хотела испытать собственные возможности. На бегу она думала о ребятах, с которыми работала. Они жили в бедных кварталах, и у них в жизни было мало перспектив. Она начала размышлять о том, как они могут воспринять подобный опыт — подготовку к марафону и совершение того, чего раньше они не могли себе представить.

Спустя полтора года она пригласила нескольких подростков тренироваться вместе для полумарафона. С тех пор ее случайная фантазия превратилась в полноценную программу с примерно 150 юными участниками (которых называют «молодые души»), набранными из местных школ и общественных центров, и 40 взрослыми наставниками («старыми душами»), которые добровольно работают на программу и тренируются вместе с подростками. Девиз программы — «Разрушим невозможное». Лефлер видела, сколько вещей представляются невозможными для молодежи, с которой она работала, — от избавления от насилия до поступления в колледж. «Вы достигаете того, что всегда казалось невозможным, и перед вами открывается весь мир», — сказала она мне.

Больше всего в Sole Train потрясает подход к тому, как ребята достигают невозможного. Все здесь держится на общности и взаимной поддержке. Цель каждого бегуна — не просто завершить забег, но и помочь каждому члену Sole Train дойти до финиша. (В тот день, когда я присутствовала на забеге, подростки уговаривали бежать даже меня, невзирая на то что видели меня первый раз в жизни и я не была одета соответствующим образом.) «Если вы хотите чего-то добиться, подняться на новую ступень, — ставьте перед собой цели, — говорит Лефлер. — Но ни в коем случае не за счет других». Соревнование для этих ребят — не главная цель; процесс тренировок превращается здесь в движение к цели, выходящей за пределы личных достижений.

Я видела, как такой образ мышления работает на практике, когда перед забегом спортсмены Sole Train собрались в круг. Один из подростков проводил в группе разминку, включавшую упражнения йоги. Когда наступило время выходить на дистанцию, они собрались в более тесный круг, обняв друг друга за плечи. Лефлер дала им несколько советов по поводу предстоящего забега. После этого каждый из ребят по очереди высказался о том, что он хочет дать команде и что хотел бы получить от нее. «Я хочу передать всем свое упорство, — сказал один. — А мне нужно, чтобы кто-то бежал всю дорогу рядом со мной». Другая девушка сказала, что готова громко и радостно поддерживать всех и хочет, чтобы кто-то веселый помогал ей добежать, если она устанет. Еще один отметил, что у него есть скорость и ему было бы приятно быть тем, которого будут стремиться обогнать.

Молодые люди поддерживают друг друга и своих взрослых наставников, «старые души». Многие из этих наставников раньше никогда не участвовали в соревнованиях по бегу и находятся не в такой хорошей форме, как молодежь. Во время тренировок или соревнований им нужно не меньше поддержки, чем юным участникам. Один из наставников, Нейт Харрис, говорит, что в Sole Train все учат всех и это очень важная составляющая программы. Юристы и врачи бегут рядом с подростками. На дистанции, одетые в майки и шорты, все они — просто люди, старающиеся дойти до финиша. Лефлер говорит, что эта часть программы — уравнивание молодежи из группы риска с лидерами сообщества — самое значимое терапевтическое вмешательство, которое она когда-либо видела.

Верность подхода, принятого в Sole Train, — стимулирование личных возможностей через чувства причастности сообществу — подтверждается исследованиями. Студенты, которые ощущают, что всегда могут рассчитывать на поддержку и являются частью чего-то большего, чаще верят в то, что могут развить свои способности благодаря усердному труду. В свою очередь, это помогает им поддерживать заинтересованность в достижении сложных целей и не сдаваться. Для многих юных участников программа Sole Train служит доказательством их собственных возможностей. Одна из девушек развешивает номера со всех забегов, в которых она участвовала, над кроватью, чтобы каждый день, просыпаясь, видеть их и получать заряд бодрости и веры в себя.

После того как все участники завершили пятимильный забег, Лефлер собрала всех вместе для заключительного круга. Они снова обняли друг друга за плечи и стали делиться чувствами. «У меня болят ноги, но мне нравится то, что я ощущаю сейчас», — отметил один из подростков. «Я счастлив, что дошел до финиша, — что мы дошли», — сказал другой. Один из взрослых бегунов признался: «Мне очень повезло находиться среди таких замечательных людей». Все комментарии, которые можно было услышать в этом кругу, отражали менталитет общности. В заключение Лефлер поблагодарила всю команду. «Надеюсь, теперь вы увидели, на что способны, — сказала она, — и какие возможности дает каждому поддержка такой замечательной команды».

Больше всего в то утро меня поразило полное отсутствие цинизма в этих подростках. Они всем сердцем отдавались ритуалам укрепления общности. Также я не могла не заметить, насколько они напоминают мне моих лучших студентов из Стэнфорда. В них были стремление к лидерству, доброта и самодисциплина. Они уверенно общались со взрослыми наставниками. Мне хотелось провести с ними побольше времени и лучше узнать каждого.

Поразительно, но многие из бегунов Sole Train — ученики бостонской школы «последней надежды», где 90% учащихся имеют диагноз посттравматического стрессового расстройства. До вступления в Sole Train мало кто из них приходил на занятия трезвым. А сейчас они встречаются для пробежки в семь утра. В обстановке, где их сильные стороны признаются и ценятся, они получили возможность раскрыться и достичь успеха.

Мысли напоследок

Однажды вечером, перед лекцией, я нашла на своей кафедре газету. Один из студентов принес мне статью под названием «Стресс заразен», опубликованную в одном из местных изданий. В статье говорилось, что стресс «не менее заразен, чем любая инфекция», и его влияние сравнивалось с пассивным курением [167]. Один эксперт сообщал об исследовании, которое показало, что у людей возникает стрессовая реакция, когда они наблюдают за чужими страданиями. «Просто удивительно, как легко передается стресс», — говорил он. Другой специалист убеждал людей не быть «переносчиками стресса». Потом я нашла в Интернете еще одну статью, где упоминалось о том же самом исследовании. Статья называлась «Убивает ли вас пассивный стресс?».

Меня поразило, как эти статьи создают ощущение неизбежной угрозы: вы можете «подхватить» стресс где угодно в любой момент.

Когда я зачитала отрывок из статьи моим ученикам и спросила их, какой из этого следует практический вывод, первый ответ был: «Нужно изолироваться от всех». Потом: «Если вы испытываете стресс, держите его в себе. Не делитесь ни с кем своими переживаниями». В общем, все уловили основную идею: нужно держаться подальше от тех, кто испытывает страдания. Нельзя допустить «заражения». И не стоит быть обузой для других, делясь с ними своими переживаниями.

Из всех историй на тему «стресс убивает», с которыми я сталкивалась в СМИ, эта огорчила меня больше других. Потому что, если следовать стратегиям, которые мои студенты извлекли из нее, вы окажетесь отделены от двух крайне важных источников силы: знания, что вы не одиноки в своих страданиях, и возможности помогать другим.

Социальной природы стресса не стоит бояться. Принимая подход заботы и дружбы, вы можете получить преимущества даже от «заразного» стресса. Как мы видели, забота порождает стойкость в любом случае: если ваш альтруизм является реакцией на ваши страдания или естественным ответом на чужую боль. Сочувствие в качестве стрессовой реакции на страдания другого человека может мотивировать к помощи, что, в свою очередь, улучшает ваше собственное состояние [168]. Более того, мы не должны бояться показывать окружающим наши трудности — особенно если нуждаемся в поддержке. Способность быть откровенными — это подарок, потому что спасает людей от одиночества и дает возможность испытать преимущества заботы и дружбы.