Глава 8
#Трещины
Ты сможешь победить,
Ни разу не сдавшись.
Ведь война – любовь,
И любовь – война.
Bobby Andonov – War Is Love
– Ты без свиты? – Николь сняла форменный передник и села напротив Джо. Её смена только закончилась, поэтому ноги дрожали от усталости, а сил едва хватало даже на нормальный разговор.
– Ты о чём? – Джо уловила издёвку в голосе девушки, но не смогла сообразить, о какой свите идёт речь.
– О твоих подругах и сестре – вы же вроде везде вместе ходите.
Джо лишь приподняла брови: если бы они ходили везде вместе, как выразилась Николь, она не сидела бы в одиннадцать вечера вторника в забегаловке с идиотским непроизносимым названием. Но так как молчаливая война длилась уже почти полмесяца, она пришла сюда в надежде скоротать хоть один вечер не в одиночестве. А с Никки они нашли общий язык на фоне совместной работы и разного вкуса на парней, поэтому выбор пал именно на неё.
– Ты закончила? – Джо неловко сменила тему, и Никки кивнула в ответ. – Пойдём отсюда, а? Так себе местечко, уж прости.
– Дай мне две минуты – я сниму эту пропахшую бургерами дрянь, и мы свалим из этого ада.
Никки и правда вернулась буквально через пару минут. Она ненавидела это место всем сердцем, но за многочасовые смены не так уж и плохо платили, да и то, что работать нужно было не каждый день, её вполне устраивало. Они шли с Джо по ночному городу, обсуждая результаты своих стараний для «LADE», и весь этот разговор был таким лёгким, простым и нужным им обеим. Джо завернула в парк, нашла ближайшую скамейку и забралась на неё так, чтобы сидеть на спинке. Николь повторила её манёвр и достала из рюкзака пачку чипсов и две банки газировки:
– Всё, что смогла утащить, – извинилась она.
– А ты крута! – обрадовалась Джо. Она, довольно улыбаясь, открыла свою банку и сделала несколько глотков. – Очень крута.
– Ты тоже ничего.
– О, какой прогресс! Я уже не большеглазая девка? – подколола её Джо.
Никки подавилась газировкой так, что из глаз брызнули слёзы. Она принялась тяжело дышать, откашливаясь, пока Джо тихонько причитала:
– Почему я вечно пытаюсь кого-то убить по неосторожности…
– Я не первая? – всё ещё пытаясь прийти в себя, поинтересовалась Никки.
– Пару недель назад я чуть не убила Дома щекоткой… О чёрт, это звучит ужасно! Ничего такого, Никки, ничего такого. Можешь снова называть меня большеглазой девкой.
– Вообще-то я говорила о твоей сестре, и там была большеглазая рыба. И это тоже звучит паршиво, так что мы квиты.
Они чокнулись напитками, продолжая наслаждаться тёплой летней ночью. Осень уже подбиралась к их городу, сминая листья, вытягивая жизнь из тонкой, уставшей от жары травы. Август напоминал, что скоро жизнь пойдёт по новому витку, ведь вместе с летом уходят беззаботность и ощущение безграничности пространства. Сентябрь словно опускает тебя на землю, возвращая в маленькую, заполненную делами и дождями реальность. Задумавшись обо всём этом, Джо поймала себя на том, что невольно разглядывает тату на шее Николь.
– Почему «Tricksters»? Ты говорила, что уже много лет их фанатка…
– Они спасли мне жизнь, – просто ответила Никки, но от этой фразы у Джо волосы дыбом встали на затылке.
– Это как? – Она тут же спохватилась: – Нет, если это что-то личное, то можешь не говорить. Я тут так бесцеремонно лезу…
– Ничего. – Никки буквально скатилась со спинки скамейки, устраиваясь с ногами на сиденье. В этот раз уже Джо повторила её позу, ожидая не самого приятного рассказа. – Мне было пятнадцать, когда отец заболел. Примерно тогда же моя лучшая подруга вскрыла себе вены. Да, стандартная такая история для подросткового чтива или сериала, не находишь? – Она усмехнулась, но эта усмешка больше походила на нервный всхлип. – Я правда думала, что нахожусь в каком-то паршивом шоу. Вот только в телике всё решается само собой: подруга внезапно оказывается жива, отец волшебным образом выздоравливает за месяц, а у тебя в жизни появляется кто-то, кто помогает пройти через всё это дерьмо. Но я же была в реальности, так что всё становилось только хуже. Я думала, что сойду с ума. Не понимала, что случилось с Алекс, почему ещё вчера мы болтали с ней, а сегодня я сижу на её похоронах. Почему? Зачем? Как я не заметила? А дома творился настоящий ад: мама выглядела так, словно это она болеет, папа мучился, но пытался держаться. И всё это свалилось на меня одновременно, в пятнадцать лет, когда лишний прыщ на лбу выглядит как трагедия, не то что вот это всё… Сейчас проще говорить, когда папа на стойкой ремиссии, а за пять лет дыра от потери Алекс слегка подлаталась. Но тогда… Я сутками бродила по городу, просто потому что не могла находиться дома, вообще ничего не могла, если честно. Я была в каком-то удушающем вакууме. Как я сама не шагнула с крыши в то время, я не знаю. Наверное, просто вовремя успела ухватиться за какое-то подобие надежды, что ли.
Никки замолчала, отводя взгляд, и Джо почувствовала себя неуютно. Нет, не потому что жалела Николь или такие рассказы вызывали стойкое желание сбежать. Джордан вспомнила, что подумала, впервые увидев Никки. Как отзывалась о ней вместе с подругами, как молчаливо потакала сестре, поливающей грязью совершенно незнакомую девушку. А у неё, между прочим, была своя история за плечами, свой ад. Как у каждой из них. У кого-то страшнее и больнее – как у Никки, у кого-то проблемы помельче, как у самой Джо. Но есть ли разница? Если внутри человек разорван на части, пусть и улыбается тебе при встрече? Есть ли смысл сравнивать горе, если оно просто есть? А ещё, есть ли у человека право осуждать других, понятия не имея, как он там поживает внутри себя? Или выживает.
– Эй, ты в порядке? – Никки окликнула её так, словно это не она минуту назад рассказывала о самом плохом периоде своей жизни. – Выглядишь паршиво.
– Да ты просто мастер комплиментов, – проворчала Джо, откладывая размышления на потом. – Продолжишь?
– Мгм. – Она вытянула сигареты из кармана потрёпанной джинсовой куртки и молча протянула Джо. Та решила, что сегодня тот день, когда она может себе позволить. – Как раз тогда и начала курить. Не потому, что это было круто, ну, знаешь, типа я взрослая и всё такое. Я словно разговаривала с сигаретой, пока она тлела в моих пальцах. Больше просто не с кем было. – Яркий оранжевый огонёк вспыхнул в темноте, призрачно намекая на свет и тепло. – Через некоторое время после похорон мама Алекс отдала мне её кулон. – Никки подцепила пальцами цепочку на шее, но так и не показала то, о чём говорила. – А ещё плеер. И я просто пришла на могилу Алекс, села рядом на землю и включила её музыку. Она словно была рядом, протягивала наушник, предлагая послушать очередную странную песню, которую откопала неизвестно где. Она в этом преуспевала, поверь мне.
Джо усмехнулась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. И она не собиралась сваливать всё на сигаретный дым. Тем более, Никки резко втянула воздух носом, словно пыталась справиться с застрявшим в горле плачем.
– Я сидела там, гоняла её плейлист, представляя, что бы она сказала про каждую чёртову песню, – они и правда были ужасны! Но я готова была всю жизнь слушать их, лишь бы Алекс была рядом. Мы ведь всегда дружили, мы всегда были друг у друга, а теперь я была одна. В тот самый момент, когда она была мне нужнее всего. Как, как можно не заметить, что твоя лучшая подруга готова умереть, вот скажи мне?!
Никки резко поднялась, отворачиваясь от Джо и нервно затягиваясь. Джо откинулась на спинку так, чтобы смотреть в небо – чистое, звёздное, спокойное небо. Она знала как. Потому что ни Эмма, ни Скай, ни Мейси не знали, насколько всё перекорёжено у неё внутри, как мало там оставалось надежды. Так же, как и она понятия не имела, что творилось в голове Скай. Они словно привыкли быть рядом, смирились со всеми выходками и неидеальностью друг друга, но забыли, что порой нужно вглядываться, задавать вопросы, быть не просто давними друзьями, а кем-то бо2льшим.
– Ты всё ещё винишь себя?
– Всегда, – просто ответила Никки. Она вообще была слишком простой: говорила, что думала, поступала, как хотела, и ни капли не сомневалась, не стеснялась своих увлечений, маниакального желания помочь своим кумирам, и Джо ей даже чуточку завидовала. – Ты можешь даже не начинать – бесполезно. Я не заметила. Я не была хорошим другом, понимаешь? Лучшая подруга, но не хороший друг.
– Понимаю, – отозвалась Джо и не стала спорить. Никки вообще сложно было переспорить – это она поняла за несколько недель совместной работы.
Окурок одинокой звездой полетел в урну, и Никки вернулась на скамейку. Выглядела она так, словно впервые кто-то согласился с ней в этом вопросе, а не попытался рассказать, как она неправа.
– Вот тогда я и нашла в её плеере песню. Не скажу, какую, не проси. Пусть они поют её на концертах, пусть у миллионов она играет в наушниках, пусть. В моей голове – это только наша с Алекс песня, её секретное послание для меня. Я прослушала её тогда раз сто, не меньше, рыдая у могилы Алекс. И нет, всё не стало резко хорошо, но меня словно кто-то обнял. И я плакала, не могла остановиться, но не чувствовала себя одинокой, пока звучала мелодия, пока текст навсегда отпечатывался у меня в голове. Казалось бы, просто песня, но она отрезвила меня, укутала, позволила сделать вдох. Я ведь всё это время не дышала, не могла, воздух вот тут застревал, причиняя боль, я просто существовала, я не жила. – Никки приложила руку к груди. – Тогда я впервые пришла домой и поговорила с мамой. Просто поговорила, спросила, как она – а не только как папа. Отправила её спать, а сама осталась наблюдать за отцом. Повторюсь, всё не стало хорошо, но я словно поняла, что должна хоть что-то сделать. Что маленькое дело – тоже важно, порой – гораздо важнее глобального спасения мира. Я не знаю, Джо, где бы я сейчас была, если бы не «Tricksters». Точно не сидела бы здесь с тобой.
Теперь уже Джо не могла вдохнуть – она никогда не задумывалась о том, как простые вещи, типа музыки, книг, фильмов спасают людей. Вовремя прочитанная фраза, нужный текст в припеве или улыбка героя на экране – и всё твоё нутро переворачивается, мир находит новую точку опоры. Фанатство – это побег от проблем, это способ выжить – разве нет? И разве она сама сейчас не чувствовала этого же, не поступала так же, утопая в «LADE»?
– Потом уже я нашла другие песни, посмотрела ролики, прочла всевозможные интервью. О, сколько слухов и всякого дерьма вокруг ребят крутилось – ты даже не представляешь. А они ведь крутые! Плохие люди не могут писать такие песни, которые спасают людей. Я ведь далеко не одна такая «спасённая».
– Ваша фанатская семейка просто идеализирует «Tricksters» – всех вместе и каждого по отдельности. Попахивает культом личности.
– Есть такое, – недовольно вздохнула Николь. – Просто они действительно личности с большой буквы. Но, как и любые хорошие музыканты, хотят, чтобы в первую очередь люди видели и любили их музыку, то, что они создают и чем делятся с нами.
– А мы всё равно любим в них людей.
Это ещё один закон фанатства: ты не можешь любить только творчество. Потому что за прекрасным всегда стоит такой же человек. На него хочется равняться, им хочется восхищаться, поддерживать и защищать. Это идёт неразлучно, и от этого не сбежать.
Молчание нарушил телефон Джордан. Она знала, кто мог написать ей в такое время, но по инерции достала мобильный и разблокировала экран.
– О, Лео, – Никки сказала это так, что тут же захотелось ей врезать.
– Ну да, Лео, – немного более раздаржённо, чем стоило, ответила Джо.
– А мы всё равно любим в них людей… – процитировала её Николь. Джо чувствовала, как в темноте пылали её щёки, освещая ближайшие полквартала.
– О себе говоришь? – не сдавалась она.
– Не меняй тему. Что у вас с Лео?
– То же, что и у вас, – огрызнулась Джо. Она не стала читать сообщение, а просто спрятала телефон в карман. – Не начинай только эти идиотские разговоры, мне после клипа хватило.
Ей действительно хватило. Не зря она так сопротивлялась тому, чтобы появиться в кадре, – десятки глупых комментариев и сообщений о том, почему именно её катает Лео и вообще – она слишком часто появляется с ним рядом, и много другой чепухи. И обсудить это было абсолютно не с кем.
– Может, люди не зря говорят?
– Я не влюблена в Лео!
– А я этого и не утверждала, – довольно подловила её Никки, и Джо только закатила глаза. – Слушай, я же не собираюсь тебя изводить…
– Ну так мы и не про Дома говорим, – вернула ей пас Джо.
– Сучка, – прошипела Никки. – Но я общаюсь с ними побольше твоего. Лео действительно относится к тебе не так, как к другим.
– Может, потому что я не пищу от восторга при виде его, а работаю на равных?
– Какая важная птица, поглядите на неё! Ты не можешь отрицать, что это больше, чем работа. Я не говорю о романе, но между вами действительно есть какая-то связь, и это заметно, поверь мне.
И Джо ненавидела то, что это было заметно. Потому что она не хотела привязываться, потому что она могла бесконечно отрицать эту связь, пока другие не заговорили о ней. После той ночи в доме Лео всё поменялось. Нет, она не прыгнула к нему в постель, она даже спала в другой комнате. Но он не ушёл, пока она не уснула. Он заговаривал ей зубы, только чтобы она не плакала. Возможно, это было потому, что он не знал, что делать с плачущей девушкой. Или потому, что он забалтывал и себя тоже, ведь в его голове мысли были ничуть не лучше. Но утром, когда они вместе завтракали, Джо почувствовала себя как дома. Лео понимал её без слов, как и она его – они словно находились на одной волне, на которой достаточно мыслей, чтобы чувствовать человека рядом. Это было странно, но приятно. И подаренная студия только укрепила эту самую связь: она смогла почувствовать себя важной и нужной. Взаимное счастье. И целый месяц бесконечных разговоров в переписках. Обо всём на свете. Таких порой глупых и необходимых, особенно, когда твоя дружная компания так же дружно отвернулась от тебя.
– И когда мы так сдружились? – уточнила Джо, решая не развивать тему её отношений с Лео.
– Мы? Кто вообще говорит о дружбе? – Никки даже отодвинулась от неё подальше, изображая непонимание. – Только представь, что сделает твоя сестра, когда узнает.
– Она и так со мной не разговаривает, – призналась Джо. – Никто из них. Но да, за тебя она меня просто уничтожит. Не могли влюбиться в разных парней, а?
– Не могли. Дом – он очень хороший. А в моей жизни было не так уж много хорошего.
И на это Джо нечем было возразить.
– Видимо, в жизни твоей сестры тоже было мало хорошего.
Джо с непониманием уставилась на Никки, листающую ленту «твиттера». Она придвинулась поближе, заглядывая через плечо Николь. Честно говоря, последние дни она совершенно не читала соцсети остальных ДжЭМС, потому что её злость достигла критической отметки. Поездка в Стоквуд не была настолько криминальной, чтобы её «отлучили от двора» в такой жёсткой форме. Поэтому, увидев десятки твиттов сестры, пропитанных ядом и сарказмом, Джо слегка опешила.
– Она просто…
– Стерва? – перебила её Никки. – Да. Как и я. И можешь не говорить мне ничего – я прекрасно понимаю, в чей огород все эти камни. Нужно быть полной дурой, чтобы не понять, что «Ты слишком много на себя берёшь, разрисованная тварь» адресовано мне.
– Прости.
– Тебе напомнить, что я говорила о ней? – усмехнулась Никки, ничуть не обижаясь. – И продолжаю, между прочим, уж прости. Эти войны меня забавляют, но упустить шанс уколоть её я просто не могу. Дело, конечно, в Доминике в первую очередь, но ещё твоя сестра меня просто бесит. Ты, кстати, тоже бесила до ужаса.
– Взаимно. Особенно тогда, у дома Рокстеров – я даже не знаю, как сдержалась, чтобы не ударить тебя. Я ведь всегда хотела держаться подальше от ваших войн!
– Слушай, сколько ещё ты будешь притворяться другой? Типа ты ни разу не фанатка, а просто крутая тёлочка, которая пишет посты для ребят и оплачивает им базу. Да-да, я знаю и об этом. Но у меня для тебя есть более плохие новости, чем моя осведомлённость: ты фанатка. Так же тащишься по их песням, любишь в них людей и помогаешь, чем можешь. Просто они пока не так популярны, и мы всё ещё можем просто поболтать с ними. Вот и вся разница.
– Иди ты, – отмахнулась Джордан. Никто и никогда не заставит её почувствовать себя «просто фанаткой» в этой истории. Это другое. Это взаимопомощь, это дружба, это связь… Чёрт, слишком много разговоров об этом всём. Джо вытащила из сумки пачку хлопьев, чтобы отвлечься от дурацких мыслей.
– Хочешь? Я купила по дороге к тебе, на завтрак. Но что-то я слишком проголодалась. Кто сказал, что хлопья можно есть только по утрам и с молоком?
– Идеальный полуночный перекус! – Джо открыла пачку, и Никки радостно зачерпнула пригоршню золотистых хлопьев. – Ты, кстати, видела отчёты?
– Честно – ещё не открывала. Монтировала остатки отснятого. Что там?
– Там всё просто прекрасно! – довольно улыбнулась Никки. – Мы правда сделали даже больше, чем могли. Просмотры растут, люди делятся цитатами, кадрами видео. Ну, а семейство Трикстеров помогло вывести в тренды – это всё по-прежнему работает на ребят. Про твои статьи и видео я и вовсе молчу – ты скоро станешь популярнее группы!
– Не стану, – пробурчала Джо с набитым ртом – она едва слышала Никки из-за хруста хлопьев. – Я же не четыре горячих парня, которые ещё и поют отличные песни.
– А кто ты?
Этот вопрос поставил Джо в тупик. Ей очень хотелось ответить «никто», как тогда в машине, но настойчивый голос Лео в её голове не давал сделать этого. Что этот чёртов засранец сделал с ней, откуда у него столько влияния, что даже в своих мыслях она не может перечить ему, не этим искренним словам? Джо пожала плечами, считая, что этого достаточно для ответа. Но только не для Никки.
– Ты могла бы стать менеджером ребят.
– Ты тоже.
– Нет, я не могу. На мне…
– Ещё один фандом. Ты не даёшь об этом забыть. Семейка для тебя важнее?
– Семейка – это навсегда. Не зря же я тату набивала! – Она оттянула ворот, демонстрируя шею. – Я знаю, это звучит пошло и глупо, но я действительно с ними до конца. Моего конца. Нельзя просто бросить то, что держало меня на плаву столько лет.
– А «LADE»?
– Я не знаю. Пока – они клёвые, настоящие, и я буду с ними столько, сколько понадобится. Я готова даже Эве помогать, раз Лео её так любит.
– А Лео её любит? – Фраза вылетела быстрее, чем Джо успела понять, о чём именно спрашивает.
– Слушай, я не хочу тебя огорчать, но они вроде как встречаются.
– Меня это ничуть не огорчает!
– Конечно, – кивнула Никки, снова запуская руку в пачку с хлопьями, и Джо поняла, что она ей ни капли не верит. – Там всё мутно.
– Вообще-то Лео говорил, что они просто друзья.
– Оу, ты даже спрашивала его об Эве! Детка, я всё больше уверяюсь в своей теории.
– Ещё раз назовёшь меня деткой…
– И что? Ты меня отпинаешь посреди парка?
– Я лишу тебя хлопьев! – Джо довольно улыбнулась, осознавая, что общаться у неё получается только с теми, с кем можно огрызаться семьдесят процентов времени.
– Так вы говорили об Эве? – не унималась Николь, и Джо пожалела не только о том, что увела разговор в это русло, но и о том, что вообще пришла сегодня на встречу.
– Я просто забирала его с их общего выступления. А так как эта барышня пыталась убить меня взглядом примерно так же, как ты – Эмс, то я просто сделала выводы. Вслух.
– И он опроверг?
Джо что-то промычала, не в силах оторваться от еды.
– Любопытно, конечно. Их часто видят вместе, и не только на выступлениях…
– Ну, они могут просто дружить.
– А ты умеешь убеждать, – Никки почти хохотала, – себя.
Джо хотелось рассердиться и накричать на эту невыносимую девушку, но внезапно тоже начала хохотать. Какое ей дело до личной жизни Лео? Почему они вообще обсуждают весь этот бред? Это всё так нелепо, что они не могли перестать смеяться. Отдышавшись, Никки посмотрела на часы и грустно вздохнула:
– Нужно идти. Мне завтра в Стоквуд – обсудить, что дальше.
– Давай вернёмся на парковку, и я тебя подвезу.
Они медленно двинулись в сторону машины Джо, на этот раз молча. Да и до самого дома Никки молчали. Уже отстегнув ремень, Николь внезапно повернулась к Джо и, пристально глядя ей в глаза, произнесла:
– Я понимаю, что Эмма твоя сестра. Но… Я не сдамся, Джо. И не сбавлю оборотов.
– Я знаю, – спокойно ответила Джо, потому что даже не рассчитывала на другой исход. – Но и она не отступит, это я тоже знаю. А ещё – она моя сестра. Очень сильно влюблённая сестра. И я всегда буду на её стороне, ты же понимаешь?
– Да. Просто… не хочу, чтобы это встало между нами теперь… Когда я знаю, что ты ничего! – добавила она уже совершенно другим тоном, возвращая всё на свои места.
– Иди уже! – шуточно толкнула её Джо, махая на прощание. Её вдруг охватила невообразимая грусть. От того, что любимые девочки её игнорируют. Что из-за глупой войнушки она не может привести в компанию Никки и показать, какая она всё-таки крутая. От того, что она сегодня услышала… Только заезжая к себе во двор, она вспомнила про сообщение от Лео и достала телефон быстрее, чем успела заглушить мотор.
Джо улыбнулась – она и правда не списывалась с ними пару дней. Он заметил. Он написал ей первым.
О, ну он просто напрашивался на колкости и порцию яда!
И никаких смайлов. Он даже имя правильное написал – действительно, что ли, подумал, что она обижена? А стоило всего лишь не ответить на сообщение.
Ответ пришёл слишком быстро, чтобы Джо смогла отбросить мысли о необоснованной панике.
Лео, конечно, был очень странным персонажем – за месяц, что они провели в переписках, она смогла в этом убедиться. Он, как и Никки, всегда задавал те вопросы, которые хотел, легко менял темы и отвечал загадками. А ещё он очень мало спал и много работал – что не могло пройти незамеченным. Она знала и о его мигренях, и о бессоннице и каком-то лютом желании работать на износ. Она вообще катастрофически много знала о Лео.
И пока Джо закатывала глаза, представляя, как Лео складывает руки на груди со своим вечно надменным выражением лица, пришло второе сообщение:
Это было настолько внезапно, что Джо истерически захохотала, зажимая себе рот рукой. Мир переворачивался с ног на голову прямо у неё на глазах, а она и понять не могла, с чего вдруг. Недолго думая, она набрала «Ты пьян?» и тут же отправила. Потом перечитала его сообщения ещё раз и, чувствуя себя последней сволочью, начала печатать нормальный ответ.
Пять минут, которые пришлось ждать ответ, показались вечностью. Джо успела пробраться в дом и тихонько спрятаться в своей комнате. Она слышала, как за стеной Эмма с кем-то болтала, рассказывая об очередном диком сне, – ей всегда по ночам виделись какие-то психоделические истории, в которых часто участвовали и они со Скай, и Дом, и все на свете.
Джо стянула с себя джинсы и футболку и устроилась на кровати в одном белье. Она раз за разом перечитывала сообщение Лео и не знала, как на него реагировать. Ладно, они и правда стали очень близки за это время. Их переписки почти не прекращались, и не важно, где находился каждый из них. Ответы могли приходить спустя минуту или несколько часов, они обсуждали фильмы, музыку и тут же переходили на личные темы. Джо порой хотелось убить Лео за вечную недосказанность, безответственность к себе и… непроизвольный флирт. Она старательно отрицала наличие последнего в их общении, но после фразы Никки о связи и сегодняшних сообщений задумалась. Самым страшным во всём этом было то, что ей нравилось. Нравилось болтать с ним, знать, как он, нравились вечные подколы и загадки. Нравился этот долбаный флирт, начавшийся с простых смайликов с поцелуями. И вот теперь он пишет, что ему не всё равно. И Джо почему-то знала, что он не врёт.
Джо не смогла сдержать улыбку.
Ответ она как всегда успела отправить быстрее, чем подумать.
– Чёрт! – выругалась Джо, не переставая улыбаться. Она становилась сама на себя не похожа, когда дело доходило до переписок с Лео.
Он не ответил на её шуточный выпад. Вместо этого пришёл набросок новой песни. Нет, не так. НАБРОСОК НОВОЙ ПЕСНИ. Это было слишком. Потому что она знала: Лео даже ребятам показывал только готовые тексты. Да, они что-то меняют вместе, переписывают, но это другое. Он приносит им только те песни, в которых уверен, в которых сам уже ничего менять не будет. А тут – черновик. Который не видел ещё никто. Никто, кроме неё, забывшей, как дышать, читающей эти простые, но прекрасные слова:
Staring at your lips,
Crying with your tears.
I’m standing alone
I want to go home
tonight.
Falling from the sky,
Kiss before goodbye.
You’re leaving my life
And I’m feeling that’s not right.
So every day and every time
I hope that you will stay tonight
With me
For us.
It’s fifteen minutes till your plane.
We made a lot of huge mistakes
Thought we
Are gods.
But now I know:
We should fight.
There’s only home
By your side.
So please don’t go,
Don’t break down.
Because it seems like a little bit more than love.
Джо не знала, что ответить. Казалось, любые слова будут недостаточно хороши. Нет, эта песня не была вершиной гениальности, но она была невероятно прекрасной в своей простоте и приближённости к жизни. Ей хотелось узнать, кому Лео посвятил эти строчки, что за история скрывалась за этим «больше, чем любовь». Но да, она помнила про все его «неудачные отношения», поэтому написала совсем другое:
И она ни капли не лукавила.
Джо прикусила губу, чтобы не расплыться в грёбаной идиотской улыбке, но это мало помогло. Связь, о которой говорила Никки, сегодня стала во сто крат сильнее. Показать новый текст для Лео – больше, чем открыть душу. И он выбрал её. Он доверился ей окончательно и бесповоротно. Джордан почувствовала себя не столько избранной, сколько ответственной за него. Теперь она просто обязана сохранить эту тайну, поддержать Лео и не дать ему упасть.
И она правда пообещала себе больше не пропадать. Никогда. И это ощущалось как что-то большее, чем просто работа. И даже больше, чем дружба.
* * *
Скайлар печатала письмо для Мамочки, когда внизу громко хлопнула входная дверь. Это, конечно, мог быть Трой, но он слишком вежлив, чтобы так издеваться над старой деревянной дверью. А значит, оставался только один человек, кто мог пожаловать в среду утром к ней домой. Скай сняла очки для компьютера, оставила их на столе и спустилась.
– Привет, мам.
Джемма Винтеро стояла посреди гостиной собственного дома, но выглядела в нём настолько чужеродно, что даже Скай стало не по себе. Хотя причиной вполне мог стать взгляд матери, полный немого разочарования.
– Он бросил меня, – едва сдерживая слёзы, прошептала она, и Скай тяжело вздохнула. По правде говоря, ей абсолютно не было жалко Джемму. Расставание было вопросом времени. Не сегодня, так через месяц мама заявилась бы домой, вся в слезах, повторяя эту ненавистную фразу: «Как он мог меня бросить?»
Скай очень хотелось ответить: «Так же, как и предыдущие десятки твоих любовников», – но она не стала портить сегодняшнее утро ещё больше.
– Чаю? – глухо спросила она, понимая, что ближайшие часы проведёт в тщетных и лживых попытках успокоить мать.
– Лучше водки.
– Мам, сейчас одиннадцать утра.
– Меня бросили, Скай! – Она с обидой посмотрела на дочь, словно та тоже бросила её этим замечанием.
– Ладно, ладно. Иди к бассейну, я всё принесу.
И пока Джемма драматично шествовала в сторону бассейна, Скай набирала сообщение Трою.
Скай слишком хорошо помнила истерику, которую однажды закатила её мать после очередного такого возвращения. Причиной тогда послужил Трой. Вернее то, что у бедной брошенной женщины абсолютно бессердечная дочь, которая может строить счастливую личную жизнь на глазах у разбитой матери. Так что они с Троем давно завели себе вот такую систему «протоколов» на все случаи жизни. Чаще всего срабатывал именно этот.
Джемма Винтеро очень рано вышла замуж, родила дочь и буквально сразу разбежалась с мужем – она осознала, какую огромную ошибку совершила, связав себя по рукам и ногам в таком юном возрасте. Несмотря ни на что, отец Скай все эти годы содержал и её, и свою бывшую жену, так что они ни в чём не нуждались. Сама же Джемма упорно пыталась построить свою жизнь с инструктором по гольфу. Потом с менеджером среднего звена. С татуировщиком. С бизнесменом. С кантри-певцом (Скай до сих пор ненавидела кантри всей душой. Как и гольф. Хорошо хоть любовь к татуировкам отбить не успело – слишком быстро сбежал тот парень от её мамы.) Потом был пожарный. И полицейский тоже был. И жиголо. И… Скай в какой-то момент перестала запоминать имена, лица, профессии и вообще хоть как-то интересоваться личной жизнью матери. И каждый раз Джемма возвращалась домой, поджав хвост, жаловалась на жизнь и очередного непутёвого любовника, пила несколько недель, заедая алкоголь тоннами мороженого, пока Скай пыталась держать себя в руках. Как-то она попыталась поговорить с мамой, но всё закончилось огромным скандалом: Джемме не было дела ни до дочери, ни до того, как она сама выглядела в глазах окружающих и во что себя превращала. Она просто пила, плакала и искала очередную жертву – а потом срывалась куда-нибудь, счастливо целуя Скай в щёку, до следующего позорного возвращения. Именно поэтому она и не хотела переезжать к Трою – кто-то же должен был следить за домом и за мамой, когда та приезжала зализывать раны. Алкоголь был не единственным действенным способом, и только присутствие Скайлар и её постоянный контроль не давали ей скатиться на самое дно. Хотя порой Скай думала, что мама уже давно пробила это самое дно всей своей жизнью.
Поставив на столик у бассейна бутылку водки, нарезанный лимон, стакан со льдом и большое ведёрко мороженого, Скай села напротив, выжидающе глядя на мать. Она была очень красива и молода – их часто принимали за сестёр, но в глазах собственной дочери вся эта внешняя красота ничего не стоила. Скай давно научилась заботиться о себе сама, жить так, как хочется, и держать голову так высоко, чтобы ни одна колючая фраза о её семье не достигала её ушей. Чтобы тебя не размазали по земле озлобленные сучки, нужно стать верховной сучкой этого города.
– Я не знаю, Скай, я понятия не имею, что произошло…
Скайлар не слушала. Эти бесконечные истории не отличались друг от друга ничем, кроме локаций и имён. Она разглядывала собственные ноги, думала, что пора бы съездить на педикюр и можно захватить с собой Эмму. А ещё, что она уже начинала скучать по Джо, и вот-вот сорвётся и простит её, когда в этот привычный спокойный мир ворвалась фраза, которая сделала этот мамин роман исключительным. Исключительно ужасным.
– Я беременна, Скайлар.
Тишина воцарилась такая, что Скай услышала Бретти, поющего свои кошачьи песни у противоположной стороны дома. Она перевела взгляд на маму в надежде, что ей просто послышалось.
– Моя девочка, – мама всхлипнула, сделала глоток чистой водки и снова произнесла эти отвратительные слова: – Я беременна от Скотта. А он бросил меня…
– Как ты могла? – по слогам произнесла Скай, поднимаясь на ноги. То, что её мать не отличалась большим умом, она прекрасно знала, но это было уже слишком. – Как ты могла залететь?! Эта фраза в нашем доме могла прозвучать только в противоположной ситуации, мам!
– Не кричи на меня, – снова всхлипнула Джемма. – Мне нельзя беспокоиться.
– А хлебать водку в одиннадцать утра можно? А залететь от сотого по счёту любовника – можно? – Скай истерически хохотала, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Она зажала рот рукой, глубоко вдыхая через нос.
– Дорогая, ты ведь не…?
– В отличие от тебя, мама, мы с Троем знаем, как выглядят презервативы и для чего они нужны!
– Не смей так со мной разговаривать, – не то обиженно, не то грозно произнесла Джемма, но это лишь усилило истерику Скай.
– А то что? Ты накажешь меня? Лишишь карманных денег? Так их отец присылает. Посадишь под домашний арест? Но я в этом доме провожу гораздо больше времени, чем ты! Вспомнила, что у тебя есть дочь? Не поздновато ли?
– Скай!
– Что? Ты трахаешься со всеми подряд, оставляешь меня одну, потом приезжаешь сюда напиваться и трепать мне нервы… А теперь еще и это. Ты об одном ребёнке не можешь позаботиться, куда тебе ещё один?! Да ты даже о себе не можешь позаботиться, о чём я вообще?!
Джемма так же резко поднялась, сделала два больших шага и внезапно отвесила Скай резкую, громкую пощёчину. От неожиданности та едва устояла на ногах – голова и без того кружилась.
– Я жду ребёнка. И меня бросили. А вместо поддержки ты устраиваешь истерику, как маленькая обиженная девочка. Это мне сейчас плохо, Скай.
– А моя очередь когда-нибудь вообще наступит? – тихо спросила она, держась за пылающую щёку. – Моя очередь на поддержку? На то, чтобы у меня была мама?
– Милая, я тебя очень люблю, – Джемма уже раскрыла объятия, но Скай отшатнулась от неё.
– Делай, что хочешь. Я устала. Я не хочу видеть тебя, утирать тебе сопли или хоть что-то знать про этого ребёнка. Я сделаю то, что должна была сделать уже давно, – перееду к Трою.
– Ты бросишь меня? Сейчас?
– Ну, ты же могла… Всегда могла.
Скай обошла стороной мать и направилась к дому. Проходя мимо столика, она схватила бутылку водки и с криком бросила её в стену, уворачиваясь от града осколков. Это было слишком – после всего, что она пережила, натерпелась за эти годы.
– Ты думаешь, он не бросит тебя, как все бросают меня?
Надменности в голосе матери было не занимать. Скай остановилась и обернулась, чтобы посмотреть в лицо этой женщине. Ей больше не хотелось называть её мамой, ведь она никогда ею и не была.
– Я же не шлюха, как ты.
Слова слетели с губ слишком резко, так же, как всплыли в голове картинки той ночи в доме Роксетров. Ей ли упрекать, когда она буквально соблазнила Адама, находясь в отношениях с Троем? С первым, кстати, она так и не перестала флиртовать в сообщениях, хотя каждый раз обещала себе, что больше не станет даже такой ерундой предавать своего парня. Но азарт был сильнее – яблоко от яблоньки, как говорится. Не давая матери опомниться, Скай бросилась к себе в комнату, чтобы быстро собрать самое необходимое и уже через десять минут выехать к Трою. Она даже представить себе не могла, что её переезд к любимому человеку ознаменуется таким событием, как беременность. И уж точно не могла предположить, что эта беременность будет маминой.
Доехать до дома Троя Скай так и не смогла. Её трясло так сильно, что она просто нашла тихую улочку и припарковалась. Она с яростью била руками по рулю, наслаждаясь физической болью, потому что она хоть немного отвлекала от того, что творилось у неё внутри. Почему она в свои двадцать один должна была воспитывать собственную мать?! Это она должна была утирать слёзы несчастной любви Скай, а не наоборот. Это она должна была услышать «я беременна», а не наоборот. Только этого ей не хватало для полного счастья… Сначала этот чёртов флирт с Адамом, который никак не удавалось прекратить и за который Скай так отчаянно себя ненавидела. Потом ссора с Джо – глупая и неоправданная. И если Эмма просто бесилась от того, что её сестра ездила к Доминику без неё, да ещё и связалась с самым страшным врагом на свете, то сама Скай… просто выпускала пар. Когда нет больше сил винить себя, ты начинаешь винить других в самых идиотских и надуманных грехах, лишь бы почувствовать себя лучше. А потом случился Комик-Кон в Сан-Диего, и жизнь перестала быть прежней. Хотя окончательно это произошло сегодня, но и тогда, в конце июля, катастрофа приблизилась ещё на шаг.
Скай очень тщательно готовилась к Кону хотя бы потому, что в первый раз она была частью команды, а не фанатом в очереди на оплаченное фото. Мамочка выдала им с Фели именные бейджи и раздала задания. Скай координировала фанатов на фотостенде, но это было не главное. Она наконец-то официально познакомилась с Энди. И хоть они виделись десятки раз до этого дня, теперь он точно знал её имя и улыбался своей самой невероятной улыбкой. Он даже не стал пожимать ей руку – сразу обнял. И в то мгновение Скай поняла, что никогда и ни при как обстоятельствах не отдаст это место Фелисити. И ещё кое-что она тоже для себя поняла: списывать со счетов Альди было слишком рано. Теперь, когда она могла видеть их вне камер, всякие мелочи отчётливо бросались в глаза, и они говорили куда больше, чем сами Энди и Альма того хотели. Разница в их поведении на сцене и вне камер просто кричала о том, что всё было очень непросто в этой истории и далеко не так, как подавали это СМИ. В довершение Скай получила слишком много внимания от фандома в связи со своим новым статусом – и процент ненависти был достаточно велик. Она тогда вспомнила Джо, которую донимали фанатки «LADE», но тут-то масштабы были гораздо серьёзнее. В общем, Скай вернулась домой в полном раздрае. Ей нужно было придумать стратегию поведения, чтобы расположить к себе фандом. Да и Мамочка надавала им заданий, как и обещала. А ещё Скай не могла отделаться от мыслей по поводу Альди и поэтому снова погрузилась во все фандомные теории, огромные посты с анализом чуть ли не каждого шага Энди и Альмы. Если бы она не поссорилась с Джо, то та вполне могла бы молчаливо выслушать все её догадки и планы, подсказать, где Скай неправа, а где – попала в точку, но она не разговаривала с Джордан уже больше двух недель. И не потому что очень злилась, а просто потому, что Джо всё знала. И хоть она старалась скрыть это, Скай прекрасно понимала, что её лучшая подруга знала о настоящем предательстве, в отличие от того, в котором они обвинили её. Эмма была настолько погружена в общение с Домиником, что это была единственная тема, которую она могла обсуждать. А Мейси слишком далека от всей этой фандомной жизни. Поэтому Скайлар пыталась справиться со всем сама, чем откровенно бесила Троя. Он и так был в смятении от её странного поведения, злился из-за поездки на Кон, так ещё и вечная занятость девушки явно не прибавляла очков в копилку Скай.
И вот сейчас она избивала руль собственной машины, проклиная всё и всех. Себя, маму, Троя – за то, что он такой идеальный, и она никогда не сможет соответствовать ему; Джо, которая поддалась на их глупые нападки; Адама, который пару часов назад прислал очередное фото и был на нём так горяч, что Скай долго не могла думать ни о чём другом, кроме как об этих невероятных губах.
Все и всегда считали её жизнь идеальной: она никогда не думала о деньгах, не стремилась к какой-то сложной карьере, наслаждалась молодостью, много лет держала при себе самого классного и отчаянно влюблённого парня в городе. А ещё у неё никогда не было родительского контроля, зато были прекрасные подруги. Скайлар Мэй Винтеро смотрела на всех сверху вниз, улыбаясь и потягивая самый дорогой коктейль в баре. Но была ли она счастлива? Сейчас – точно нет. Вся её жизнь пошла мелкими, отвратительными трещинами, и они не сулили ничего, кроме полного краха. Скай уже слышала этот отдалённый грохот, чувствовала запах пыли и скрип песка на зубах. Глубоко вдохнув, она закрыла глаза, мысленно считая до пяти.
Раз – она получит пост Мамочки.
Два – она не подведёт Троя.
Три – она не станет больше расхлёбывать мамины проблемы.
Четыре – она вернёт свою лучшую подругу.
Пять – ни одна трещина никогда не станет серьёзным разломом.
Скайлар открыла глаза, чувствуя, что способна на всё. Не в первый раз она вытирает слёзы и идёт дальше отвоёвывать свой кусок счастья. Если все вокруг думают, что её жизнь – идеальна, то она никому не даст в этом усомниться, даже самой себе.
Скай завела машину и развернулась – теперь она готова ехать к Трою. И пока она всматривалась в дорогу, её телефон завибрировал, оповещая об очередном сообщении от Адама Рокстера.
* * *
Джо с трудом высидела день на радио – в голове то и дело крутились строчки новой песни, которой ночью поделился Лео. Да и весь вчерашний разговор то и дело всплывал яркими вспышками, заставляющими её то краснеть, то задумчиво грызть кончик карандаша, то улыбаться, как полнейшая идиотка, пока Крис вещал о совсем не смешных вещах. Лео отписался, что они сегодня на базе и с ними Никки, – Джо даже слегка огорчилась, что не могла поехать с ней. Всё-таки услышать новую песню очень хотелось. А ещё посмотреть в глаза Лео, чтобы понять наконец, какую игру он ведёт. Но работа была важнее, поэтому Джо отчаянно считала минуты до того, как сможет перестать изображать увлечённость и заинтересованность. Она уже представляла, как приедет домой и прочитает несколько особо интересных отзывов о видео и её статьях, которые ей накануне отправила Никки, но, уже подъезжая к дому, поняла, что её планам не суждено сбыться. На тротуаре сидел не кто иной, как Артур, и это явно не предвещало ничего хорошего. Джо припарковала машину у гаража и вышла навстречу этому симпатичному, но определённо не слишком приятному парню.
– Артур, – она постаралась вложить в это слово и приветствие, и вопрос о том, что он тут делает. Он сморщился, и Джо внутренне позлорадствовала.
– Джордан, – в тон ей ответил парень, явно не зная, с чего начать. Хотя, нужно отдать ему должное, держался он так, словно это она стояла посреди его двора, появившись без предупреждений и приглашений.
– Если Мейси и у нас – то я об этом ничего не знаю. Но ты можешь войти.
– Я пришёл поговорить с тобой. – Как же сложно давались ему эти слова. Просить помощи, да ещё и у девушки, которая насмехалась над ним перед его лучшей подругой, – это выглядело почти как подвиг. Ну, или по меньшей мере, казнь.
– Не думаю, Артур, что у нас есть общие темы.
– Одна – точно есть. Я хочу поговорить о Мейси.
– Радуйся, ревнивый засранец, мы в ссоре. Я не общалась с ней уже недели две.
– Так вы её всё-таки бросили? – надменно произнёс Арти, чем совершил самую большую ошибку. Джо моментально подлетела к нему и едва сдержала себя, чтобы не отвесить этому идиоту оплеуху.
– Слушай, вот не тебе сейчас об этом говорить, понял? Сколько ты над ней издевался, а? Сейчас не мы её бросили, а они поссорились со мной, так что у Мейси все ещё есть Эмма и Скай. А раз ты не в курсе, то, я так понимаю, твоя эгоистичная задница продолжает игнорировать единственного достойного внимания человека?!
Неожиданно Арти опустил глаза и промолчал на все её обзывательства. И хоть придушить его хотелось больше, чем помогать, Джо знала, сколько он значил для Мейси. А если не побоялся прийти к ней, переступил через свою раздутую гордость, значит, для него она значила не меньше. Джо сжала зубы, издала какой-то непонятный звук отчаяния и хлопнула Арти по спине:
– Пошли поговорим, раз уж ты решился прийти.
Она уверенно зашагала по дорожке на задний двор – идти в дом не хотелось. Во-первых, там действительно могла оказаться Мейси. Во‐вторых, там точно была Эмма, а вот с ней пересекаться Джо не хотела. Сестра настолько искусно её игнорировала, что Джордан порой и сама задумывалась, существует ли она на самом деле. Арти понуро шёл следом. Они опустились на траву под большим деревом так, чтобы из окон второго этажа их не было видно за ветками.
– Ну, рассказывай, – без вступлений предложила Джо.
– Мы с Мейси… немного в ссоре.
– Э нет. Рассказывай сначала, дружок. С того вечера, как ты забирал её от Скай. Или ещё раньше?
– Это немного личное, – заявил он, смотря на Джо с укором.
– Вон там – калитка, можешь быть свободен. – Она пожала плечами, поднимаясь с земли. Тратить время на уговоры и кокетство она не собиралась.
– Ладно, подожди! – Арти дёрнул головой, словно отгоняя назойливое насекомое.
– Поглядите-ка, он мне ещё одолжение делает! – Джо вернулась на место, поворачиваясь прямо к Арти. – Давай сразу договоримся: ты можешь задирать нос и командовать при Мейс, но со мной это не пройдёт. Хочешь говорить – говори.
Арти сжал зубы, превращая губы в тонкую бесцветную линию, – ему явно хотелось ответить Джо, но он держался из последних сил. Помолчав немного, он всё-таки начал свой рассказ:
– Мы с Маргарет давно дружим. И хоть её мама терпеть меня не может, я никогда не отказывался от этой дружбы.
– До настоящего времени, да?
Арти смерил её почти ненавидящим взглядом и продолжил:
– Она всегда была смешной и застенчивой, но когда мы подсели на комиксы… её стали сторониться и гнобить, в отличие от меня. Мне было легче заводить друзей…
– И это самое удивительное в этой истории, – саркастично уточнила Джо, складывая руки на груди.
– Ты не помогаешь, – холодно констатировал Арти.
– И не собиралась.
Артур тяжело вздохнул, явно про себя решая, стоит ли сбежать отсюда поскорее или всё-таки добиться того, ради чего пришёл. Видимо, второе победило.
– В общем, со временем я остался единственным другом Мейси. Мы сочиняли комикс на двоих, могли часами обсуждать супергероев и вообще проводили всё свободное время вместе. Она ведь замечательная. Не знаю, заметили ли вы, но она очень добрая. А ещё доверчивая – этим не раз пользовались не самые лучшие люди и оставляли её одну в слезах.
Джо наблюдала за тем, как менялось лицо Арти, когда он говорил о Мейси: цвет глаз менялся с холодного стального на мягкий серый, складки на лбу распрямлялись, уголки губ приподнимались, превращая заносчивого ворчуна в обаятельного молодого парня.
– А потом она подсела на этих плейбоев. И ладно бы просто слушала, так она ещё с вами на концерт поехала!
– И что в этом плохого? Развеялась, познакомилась… – недоумевала Джо.
– Ты разве не понимаешь? Сейчас эти плейбои милые, потому что известны в парочке городов. И они держат вас близко, но что будет потом? Когда или если они станут популярны? Мейси опять останется на обочине жизни. Как и после вас…
– Что?
– Джордан, Мейси – другая. Она не похожа на вас, у неё другие мечты и цели. Ваша так называемая дружба – временное явление, когда пройдёт это помешательство на плейбоях, вы просто разойдётесь. А она будет страдать.
Джо и сама думала о том, что может случиться, если – хотя нет, когда – «LADE» станут популярны. И ничего хорошего в этих мыслях не было.
– Ты не прав, мы не бросим Мейси.
– Так же, как они не бросили тебя?
Джо нечем было крыть. Раньше она и представить не могла, что самые близкие люди оставят её из-за откровенной ерунды. Как она могла давать такие громкие обещания, когда даже за свою жизнь не отвечала?
– Тогда почему ты отвернулся от Мейс, если она так ранима?
Арти опустил голову, играя травинкой в пальцах. Ему было стыдно, тут и гадать нечего. Но Джо не собиралась давать ему поблажек – кто-то же должен отучить этого мелкого пакостника играть на чувствах Мейси.
– Она так говорила о вас… Словно у неё никогда не было друзей лучше.
– Задела твою гордость? – ухмыльнулась Джорадн.
– Я понял, что ты хочешь меня наказать, можешь не продолжать! Но дело не в гордости. Несмотря на окружающих меня людей, Мейси – мой единственный настоящий друг. Я испугался, что потеряю её. Вот так, да, можешь смеяться!
– Ты любишь её, – не спрашивала, а утверждала Джо, глядя на Арти. Она понимала, почему он так поступил. Не поддерживала, но понимала. Когда твой человек вдруг становится чьим-то ещё, включается не ревность или собственничество, просыпается страх – липкий и первобытный страх одиночества.
– Конечно, люблю!
– Нет, Арти, я говорю не о дружеской любви. Ты действительно любишь Мейси, – с некоторым наставническим снисхождением сказала Джо, внезапно почувствовав себя взрослой и умудрённой опытом. Арти едва ли старше Эммы, и его чувства легко читались.
– Даже если бы это было правдой, тебя это точно не касается! – слишком резко для своего «даже» ответил Арти, и Джордан подняла руки, демонстрируя чистоту своих намерений.
– Ну так что тебе мешает просто прийти и извиниться?
– Я… немного усугубил ситуацию.
– Насколько немного? – Джо даже не надеялась, что это действительно окажется «немного». А когда услышала историю про комикс, кафе и ключи, ей просто захотелось оторвать ему голову.
– Серьёзно? Ты опустил свою лучшую подругу на глазах у тех, кто вечно над ней издевался?!
– Ещё непонятно, кто кого опустил…
– Да я горжусь Мейси, что она так тебя уделала! Но это не уменьшает твоей вины! Как она сейчас вообще?
– Не слишком хорошо, – неоднозначно ответил Арти.
– Только не говори, что её стали гнобить сильнее?
В ответ он лишь поднял на нее взгляд, полный отчаяния и боли.
– И ты ни разу не заступился?! Чёртов идиот, как так можно вообще! – Джо принялась что есть силы бить Арти по плечам, выражая свою позицию в этом вопросе.
– Если бы не я, всё было бы гораздо хуже. Я помогаю, как могу.
– Стоя в стороне? Арти, ты для неё очень дорог – она тут сама не своя ходила, когда вы только начали отдаляться! Вот уж где королевы драмы – устроили на пустом месте целую трагедию. Зачем ты вообще пришёл? Явно же не для того, чтобы я смогла наконец выпустить пар, – Джо снова ударила его, показывая, что ничего ещё не закончилось.
– Я хочу вернуть всё назад. Я даже готов мириться с вами и вашими поездками…
– Какая милость, благодарим, Ваше Величество!
– Но я не знаю, как поступить! Я подумал, что ты… поможешь. Ты ведь вроде достаточно умная…
– Я сейчас тебя об это дерево приложу, честное слово! – Джо всплеснула руками. – Я в шоке от твоей наглости! Нет уж, мой хороший, сам разгребай. Я не стану говорить с Мейси о тебе. Не потому что я стерва, как ты сейчас подумал, а потому что ты – взрослый человек, который накосячил. Учись отвечать за свои поступки. А ещё, к сожалению, ты тот, кто нужен Мейс больше нас всех, поэтому ты должен сам вернуться в её жизнь. Хотя не думаю, что это будет просто.
Арти снова дёрнул головой, словно у него был нервный тик, проявляющийся, когда он злился или волновался. Сейчас Джо наблюдала оба случая.
– Ты знаешь Мейси намного лучше меня, – уже мягче произнесла она, но не ради этого идиота, а только ради подруги. – Что она любит, чем дорожит. Просто придумай что-то более личное и масштабное, чем просто извинения. То, что покажет, как она дорога тебе. И не затягивай, правда.
– Думаешь, она простит? – едва слышно спросил Арти, и Джо невольно улыбнулась.
– Я бы, конечно, не простила. Но, к твоему счастью, Мейси – не я. И она простит. – Момент вышел очень трогательный, и Джо тут же перевела всё в шутку, чтобы снять неловкость, которой так веяло от Арти: – Только постарайся, чтобы не пришлось потом за тебя, оболтуса, краснеть!
Артур закивал, изображая недовольство, но всё же одними губами поблагодарил Джо. Она понимала его настороженность и то, как неуютно он себя чувствовал, поэтому просто улыбнулась в ответ. Уже подходя к калитке, Арти внезапно обернулся и посмотрел Джо в глаза:
– Думаю, тебя ей тоже недостаёт.
Джордан не успела ничего ответить – из дома послышался шум, словно кто-то крушил его изнутри, помогая себе душераздирающим криком. Не думая ни секунды, они оба рванули внутрь, едва не сбивая по дороге всю мебель. Джордан понимала, что звук доносится из комнаты Эммы, и внутри неё всё похолодело от предчувствия. Вцепившись в дверной косяк руками, чтобы остановиться, Джо едва сдержала крик: вся комната Эммы была разгромлена, фото и плакаты содраны со стен, многочисленные рамки разбиты, стул глядел в потолок переломанными ножками, а посреди всего этого хаоса на скомканном покрывале лежала Эмма. Она рыдала, свернувшись клубочком, и Джо заметила следы крови на её руках и лице. В ужасе она бросилась к сестре, на ходу отталкивая Арти.
– Милая, всё хорошо? Что случилось, Эмс? – Её голос дрожал, наполняясь слезами, – Джо присела рядом, обнимая сестру и баюкая её, как в детстве.
– Мне так больно, – задыхаясь, проговорила Эмма, обнимая Джо. Она судорожно хватала воздух, который превращался в глухие всхлипы в её горле.
– Что произошло?
– Он… он… с ней…
Джо едва разобрала слова, которые Эмма промычала ей в шею. Конечно, её глупая эмоциональная сестра всегда слишком остро реагировала на всё, а раз тут замешан Дом… О ком ещё она могла говорить с такой болью в голосе?
– С кем Доминик? – уточнила Джо, мысленно успокаиваясь, что проблема не так страшна, как показалось сначала.
– С этой гадиной… Николь.
Пока Арти изумлённо осматривал результаты погрома, а Эмма рыдала на груди у сестры, Джо сама готова была зареветь. Всё-таки проблема была куда серьёзнее, чем она думала. Ведь Никки предупреждала, что не отступит, но что всё выйдет вот так… Когда она успела? Когда успел Дом? Мечты о том, что Джо приведёт в компанию Никки, на глазах покрывались трещинами, как разбитое фото со съёмок клипа: это уже становилось плохой традицией – наблюдать, как счастливы они были в том недалёком прошлом, захлёбываясь слезами настоящего.
