Глава 12

#Кто_мы

Ты ждешь, что я буду верить тебе?

Ты принимаешь меня, даже если видишь

меня насквозь?

Сохраняешь ли ты дистанцию между

нами?

Или держишь меня на расстоянии

вытянутой руки?

Anberlin – Closer

Николь находила забавным, что Эмма позвала её в тот же парк, где они были с Джо, – видимо, у Куперов был какой-то пунктик на это место. Хотя, если быть честной, ничего забавного во встрече с главным врагом последних месяцев не было. Никки дёргалась весь день, путала заказы, чем раздражала менеджера смены, храбрилась и трижды набирала сообщение Эмме, что она может пойти куда подальше со своим внезапным желанием поговорить, но так и не отправляла. Она представляла, чего стоило Эмме сделать этот шаг. Да и всё то, что постила Купер, просто кричало о том, что они в одинаковом положении. Это, конечно, отчасти радовало, потому что отдавать Дома хоть кому-нибудь (а уж тем более этой большеглазой рыбе!) Никки не хотела. С другой стороны, она чувствовала то же самое, и это были практически самые отвратительные эмоции в мире – ей-то уж было с чем сравнивать. По крайней мере, им стоило дать друг другу шанс.

Поэтому, собрав всю свою выдержку в кулак и нацепив на лицо самое надменное выражение, Никки отправилась на место встречи. По дороге по привычке проверила все нужные аккаунты – и «Tricksters», и «LADE». В первом фандоме было временное затишье – релиз альбома обещали ближе к Рождеству, а значит, и промо с кучей интервью и сомнительных статей ещё не началось. Зато вот роковые соседи процветали: записывали новый материал, планировали тур по ближним городам и оставшимся в сезоне фестивалям, мелькали своими счастливыми лицами во всех социальных сетях ежедневно. Не то чтобы Никки оборвала все связи с ними после фестиваля, но она очень старалась свести контакты к минимуму. Хотя бы на время. Хотя бы c Домиником. Но последний никак не хотел понимать её желаний и всё время пытался поговорить. Николь было безумно любопытно, отнёсся ли он так же к Эмме, – и это была ещё одна причина прийти на эту встречу.

Старенький бомбер был слегка тепловат для начала сентября, но Никки чувствовала себя в нём уютно. Бывают такие вещи – абсолютно внезапные и даже нелогичные, – которые дарят уверенность и спокойствие. Для неё одной из таких вещей был бомбер из мерча «Tricksters», купленный чуть ли не на последние деньги в день старта продаж: она хорошо помнила ощущение счастья, что успела заказать и получить свой желанный трофей, ведь фанаты размели буквально всё, что выпустили в поддержку альбома «Squad». Семейка вообще была очень активным и по-хорошему – в большинстве случаев – сумасшедшим фандомом. И Никки ей соответствовала: немного резкая, задиристая, настойчивая, любящая «позагоняться» и умеющая отрываться. По крайней мере, она очень старалась быть такой, казаться такой. Не дома же бунтовать – там нужен покой и тепло. Их хрупкий мир держался на улыбках и любви, на вере в лучшее, хотя порой хотелось опустить руки и сдаться. Вот только когда кто-то рядом годами сражается, ты просто не имеешь права падать духом, не рядом с ним. Вот Никки и справлялась со своими эмоциями как умела – с помощью музыки и фанатства. Идеальный побег, так сказать.

Она увидела Эмму издалека: та сидела на той же скамейке, что и Джо, – Никки снова убедилась, что у Куперов действительно какая-то космическая сестринская связь. Эмс дёргалась, проверяла телефон, и Николь точно могла сказать, что дважды она чуть не сбежала. Когда между ними осталось всего пару шагов, они обе потупились, пристально и с огромным интересом рассматривая асфальт, не зная, как начать этот непростой разговор.

– Я…

– Ты…

Они заговорили одновременно и тут же замолчали, растерянно глядя друг на друга. Внезапно Никки показалось это всё таким нелепым, что она не смогла сдержать улыбку. Эмма подхватила её настроение и рассмеялась – открыто, но немного нервно. Спустя пару секунд они смеялись уже обе – сбрасывая с себя оцепенение и надуманную серьёзность. Ведь по сути, они просто две девчонки, которые встретились поговорить – небеса не обрушатся, и никто никого не убьёт. Наверное.

– Давай я начну, – предложила Никки, – раз уж ты первая мне написала. И это, поверь, было просто отстойно – получить сообщение о том, в порядке ли я, от тебя! Серьёзно.

– Да ладно, я тоже не чувствовала восторга от того, что пишу тебе. – Эмма смерила собеседницу таким взглядом, что та перестала быть уверенной в том, что до рукоприкладства не дойдёт.

Они снова замолчали. Никки опустилась на скамейку как можно дальше от Эммы. Всё было до смешного очевидно, но гордость не давала обеим наконец поговорить о том, ради чего они встретились. Николь привычно закурила, чтобы хоть чем-то себя занять, пока Эмс бессмысленно щёлкала кнопкой включения телефона. Обычно все разговоры с наступлением темноты становятся проще и откровеннее, но они ломали даже такие непоколебимые правила вселенной.

– Так он тебе тоже отказал? – словно невзначай бросила Никки, глядя прямо перед собой, чтобы не сталкиваться взглядом с Эммой.

– Почему сразу отказал? – моментально взвилась та. – Если он отказал тебе, это ещё…

– О, заткнись, ладно? Иначе ты не сидела бы здесь! Из твоих твиттов можно составить четырнадцать сборников песен о неразделённой любви и печали.

– Ты считала? – усмехнулась Эмс.

– Думаю, если бы я считала, вышло бы гораздо больше – я сбросила пару десятков из жалости.

– Боже, ты такая сучка! Хуже, чем Джо и Скай, вместе взятые. Немудрено, что милый Дом тебя отшил…

Эмма и сама не заметила, как последние слова легко и привычно сорвались с губ, словно она говорила с подругами, а не с Никки один на один. Зато она видела, как дёрнулась Николь, как тяжело сглотнула, готовясь то ли врезать ей, то ли разрыдаться. Но она смогла удивить:

– Твоя сестра – очень хороший человек…

– В отличие от меня? Договаривай уже, заслужила. – Эмма подтянула ноги, чтобы повернуться к Никки лицом. – Но знаешь, это не мешает Джо быть невообразимой стервой время от времени. И да, он мне отказал.

Сказала – и поёжилась. Она впервые говорила кому-нибудь о том, что произошло между ней и Домиником. Джо сама всё поняла – или узнала от Дома, Эмма не уточняла, – Скай и Мейси получили информацию по цепочке, и ей не пришлось выворачиваться наизнанку. Лео, с которым Эмма так и не перестала общаться, тоже знал всё без её участия, так что сегодняшние откровения давались Эмме очень тяжело. Одно дело – переживать всё наедине с собой, прокручивать его слова снова и снова, вспоминать каждую строчку того проклятого письма. Другое – говорить вслух, рассказывать эту историю, подтверждая её реальность – болезненную и отвратительную.

– Как ты это сказала? – Никки затушила окурок и обхватила себя руками – внезапно тот самый бомбер перестал согревать, хотя на улице было всё так же тепло.

– Не сказала… Я вообще не могу вести себя адекватно рядом с ним! А говорить такие вещи… Я написала письмо.

– Чёрт, хорошая идея! Почему я не додумалась?!

– А ты сказала всё как есть?

– Хуже… – Никки тяжело вздохнула и тоже развернулась к Эмме лицом. – Я его поцеловала.

– Ты. Его. Что?!

– Это самое. – Нервный смех вырвался из груди. Никки прикусила губу, чтобы не дать волю эмоциям. – А потом были неловкие объяснения и отсылка к френдзоне. Отвратительно.

– И… как это? Ну, целовать его?

Никки внимательно посмотрела на девушку: в ней боролись любопытство и ненависть, ведь все они – сходящие с ума по Дому – мечтали почувствовать вкус этих невероятных губ. А получилось именно у неё.

– Не так, как ты себе это представляла, поверь мне. Такие поцелуи ничего не стоят.

– Какие «такие»?

– Безэмоциональные? На которые тебе не отвечают с чувством? После которых извиняются? Не знаю, Эмма… Но это было так чертовски неправильно и досадно. Ведь я мечтала его поцеловать все месяцы знакомства, но когда сделала это… Почувствовала пустоту. Огромную такую чёрную дыру, которая засасывала меня.

– Понимаю. Я лежала в каком-то поле и мечтала, чтобы земля подо мной разверзлась и поглотила меня. А потом я плакала и пила, молчала несколько дней и не вылезала из постели. Думаю, чёрная дыра меня всё-таки засосала.

– Что он тебе сказал?

– Забавно, что мы даже имя его не произносим…

– Грёбаный Волдеморт!

В этой шутке было мало смешного, но они буквально сложились пополам от хохота, представляя Доминика без носа, лысого и озлобленного.

– А палочки Итана на самом деле не барабанные – а волшебные! И ужасный Волдеморт отбирает их у бедного скромного барабанщика…

– Ох, мне уже больно смеяться! – Эмма перевела дух и вернулась к своему обычному состоянию. – Он позвонил мне, если тебе всё ещё интересно. Сказал, что хотел бы хоть как-нибудь оценить то, что в него влюблена такая прекрасная девушка, отблагодарить, – он правда это сказал, я сейчас не красуюсь! – но он не может дать мне того, чего я хочу. Как-то так.

– Знакомо. Только в моём случае он сказал, что я – отличный друг и он любит меня, но абсолютно не влюблён.

– Чёртов правильный Доминик Рокстер! Такой хороший и честный, что аж воротит.

– Да уж… Лучше было ничего не знать, надеяться…

– И обманываться. Наконец-то я поняла, что значит «сладкая ложь». Ни фига она не хуже «горькой правды». Пусть засунут её себе куда подальше, моралисты хреновы.

– Ого, а ты прямо огонь. Не ожидала. – Никки прониклась дерзостью и прямолинейностью Эммы.

– Не такие уж мы и разные, да? Хотя я чуть ли не смерти тебе желала.

– О, ты знаешь, я в курсе – твой «твиттер» безумно говорящий. Только идиот не понял бы, кому и что ты пишешь!

– А ты не идиот? – смеясь, уточнила Эмма.

– Не до такой степени, – в тон ей ответила Никки. – Забавно вышло: мы так яро ненавидели друг друга из-за Дома, но он же нас и свёл.

– Предлагаю официально переименовать его в Волдеморта – всё-таки меня слегка раздражает это имя.

– Принято! – Никки ударила невидимым молотком, словно она была в суде. – Ты говорила с ним после?

– Нет. Я… не могу. Что я ему скажу? А терпеть жалость – это ещё хуже. Он же до жути искренен, ему не всё равно!

– Ещё как. Я пытаюсь отстраниться, а он – выяснить, в порядке ли я. Конечно нет, чувак! Я набросилась на тебя с поцелуями, а ты меня отшил. Конечно, я не в порядке, мне так хреново, что сейчас я плачу перед человеком, который меня ненавидит, – вот так я себя чувствую! А от твоей заботы мне только хуже…

– Я не ненавижу тебя, – прошептала Эмма, чувствуя, как слёзы просятся на волю, – она слишком давно не плакала, держала в себе, пыталась пережить и справиться с этой пустяковой надуманной проблемой – так ведь все вокруг думают о её любви. – Завидую. Ты всегда была ближе, ты целовала его – как бы это ни было, он пытается поговорить с тобой после… Ты друг.

– О, хочешь, отдам этот титул тебе? Что мне делать с этой чёртовой дружбой? Дружить и подыхать рядом с ним?

– Смотря что сделать ключевым: дружить или рядом с ним.

– Ключевое, в нашем случае, Купер, подыхать.

Плакать в компании друг друга – самый страшный кошмар, который только мог им привидеться. И самая правильная вещь в мире.

– Мне стыдно. Боже, неужели я говорю такие слова, как «стыдно»? – Эмма аккуратно стёрла потёкшую тушь. – Но мне правда стыдно за то, что я радовалась твоим плохим моментам. Но ненавидела я тебя за дело, ты же понимаешь.

– Понимаю, тут уж аналогично, подруга, прости. Но всё это делает из нас последних тварей: мы гонимся за ними, как за трофеями, кусками мяса, веря, что только мы сможем любить их правильно, что вообще всё это – настоящая любовь, а не фанатизм. Унижаем друг друга, ненавидим, следим. Не жизнь, а дурацкий сериал для подростков на Дисней.

– Хуже. Именно потому, что всё это – наша жизнь. Ты думала о том, что с нами будет, когда у… Волдеморта появится девушка?

Эмма, затаив дыхание, ждала ответа – ей очень хотелось знать, что она не одинока, что Никки чувствует ту же боль, что и она, даже от одних мыслей о влюблённом Доминике.

– Я даже вскользь не думала, что он может быть с кем-то кроме меня. Ну, знаешь, если чего-то боишься, представляешь, то оно и сбывается. Так что я даже бояться себе запретила. А вот ты сказала… И мне захотелось сдохнуть прямо здесь, не дожидаясь, пока такая новость ударит под дых.

– Мы же обязательно начнём её ненавидеть.

– А то! Имя дурацкое дадим, откопаем всю подноготную, будем каждый шаг отслеживать и осуждать.

– Какие же мы ужасные… – Эмма закрыла лицо руками, прекрасно понимая, что Никки права. – Почему нельзя просто слушать музыку и поддерживать группу? Почему обязательно нужно вляпаться?

– Слушай, ну тут всё просто. Мы общались с ним, видели его в нормальной обстановке, а не только на сцене… Держу пари, что он даже готовил для тебя! Все эти разговоры про кумира и фанаток, «кто будет встречаться с фанаткой?!», это просто слова… Какая разница? Все чувства – это ведь всё между людьми, а не ярлыками. Просто два человека, заискрило или нет – вот вопрос. Разве думаешь в такой момент, что «он там где-то поёт или снимается, о, как мне повезло!» или «она же фанатеет от меня». Нет. Не нужно путать чувства с фанатизмом, с которым псевдофанаты присваивают себе фамилии кумиров и мечтают о свадьбе и прочем дерьме.

– Ой, как будто ты так не делала!

– Делала, конечно. Но когда тебя интересует только вот это всё дерьмо – какая ты к чёрту фанатка? Мимопробегающее фапло, не более. Даже если я и мечтала иногда в минуты особой неадекватности, я всё равно всегда была поклонником творчества в первую очередь, а не исключительно красивой мордашки.

– Хорошо ещё, если мордашки, – со знанием дела добавила Эмма, и они снова расхохотались.

– А с Волдемортом и вовсе по-другому. Даже после всего этого, – Никки неопределённо махнула рукой, – я остаюсь фанатом «LADE». И хочу и дальше им помогать, просто мне нужно время. И поддержка, наверное…

– Почему-то мне кажется, что ты в первый раз в жизни признаёшь, что тебе нужны другие люди рядом.

Николь лишь развела руками. Эмма была права. Она просто устала быть одна большую часть времени. У неё были фандомные друзья, но они, в основном, оставались только фандомными. А вот так, чтобы поговорить, как с Эммой или Джо, она могла разве что с могилой Алекс. Ну и ещё парочкой девушек из семейки, но они были слишком далеко, а телефонные разговоры никогда не заменят настоящие.

– Не будь стервой, Купер. Даже если ты и права, не стоит так отчаянно улыбаться.

– Не суди по себе. Я не ликую, вернее, не потому, что права. А потому что у меня есть идея…

– Какая? – с опаской уточнила Никки, глядя на восторженное лицо Эммы.

– Превосходная. Просто превосходная!

* * *

– Это ужасная идея, Купер! Почему я только согласилась?!

– Хватит ныть. И называть меня по фамилии, кстати. А то я, знаешь ли, простым «Фостер» в ответ не ограничусь.

Эмма вела за собой недовольную Николь по подъездной дорожке дома Троя. Сегодня ДжЭМС договорились поужинать вместе, выбрав местом дислокации новое жильё Скай. И Эмма, наконец, смогла воплотить свою потрясающую идею в жизнь – привести в компанию Никки. Во-первых, Джо и так с ней дружила, Мейси – безобидна и приветлива, а с одной Скай они справятся. Тем более, если даже Эмс признала, что её «кровный враг» – отличная девчонка, то Скайлар и вовсе нечего делить с Никки. Вот только последняя явно переживала и поэтому безостановочно рычала на всех вокруг. Эмма недоумевала, как у неё выходило общаться с таким количеством людей в фандомах, что-то вечно организовывать и поднимать людей на свершения типо голосований, когда сама Николь сидела в прочном коконе, в который не допускала почти никого извне.

– Могу вернуть пучеглазую рыбу, если тебе угодно.

Эмма резко остановилась, считая про себя до пяти, пока Никки пыталась устоять на ногах, врезавшись ей в спину от неожиданности. Только тот факт, что эти странные, почти дружеские, отношения придавали Эмс сил, спасал Николь от нескольких синяков и свёрнутой набок челюсти.

– Ты можешь быть просто невыносимой, когда захочешь! – сквозь зубы процедила Эмма. – Но, может, ради разнообразия побудешь милой? Хотя что это я… Хотя бы сносной! Или разворачивайся прямо сейчас и проваливай.

– Кто бы говорил, – пробурчала Никки, но послушно осталась стоять на месте. Эмма не стала комментировать это действие, чтобы не спугнуть настрой новой подруги. Забавно, как резкая, самоуверенная и жёсткая Николь становилась взъерошенным птенцом, когда дело доходило до момента, когда нужно было открыться другим людям.

Все уже были в сборе. Мейси с опаской разглядывала Бретти, явно ожидая от него нападения, пока Джо и Скай накрывали на стол.

– Всем привет! – крикнула с порога Эмма, чтобы обратить на них внимание.

– Эээ, привет… – неуверенно протянула Мейси, едва не падая со стула.

– Мне кажется, пока мы готовили ужин, где-то произошёл апокалипсис, – разглядывая сестру и подругу с долей удивления и смятения, прокомментировала Джо.

– Зомби-апокалипсис, – подхватила Скай. – Эти двое могут стоять здесь вместе только в том случае, если одна из них съела мозг другой.

– И я даже не знаю, на кого ставить.

– Ой, да ладно вам! – Эмма протолкнула застывшую на пороге Николь внутрь. – Не так уж это удивительно.

– Это больше, чем удивительно. – Мейси встала, протягивая новой знакомой руку. – Мейси.

– Да знаю я, как вас зовут. Как будто вы обо мне ничего не знаете, – фыркнула Никки, но руку всё же пожала.

– Слишком много, чтобы хоть отдалённо понимать, как ты здесь оказалась. Тем более с ней. – Скай сложила руки на груди, изображая грозную хозяйку.

– Слушайте, не нагнетайте так. Всё расскажем, но за ужином. Я сегодня весь день провела в школе, между прочим, готова не только слона съесть, но даже Бретти.

– О, Мейси будет не против такого исхода, в отличие от меня, – усмехнулась Скайлар, приглашая всех к столу.

– Так вы теперь дружите. – Джо обняла Никки. – Потрясающе. И как это произошло?

– Да, мне тоже интересно! – Скай поставила ещё один прибор. – Не заметно, чтобы вы подрались там или что-то такое… Эмс, только не говори, что ты собралась отравить её прямо у меня на ужине. Никаких убийств в моей гостиной, ты же знаешь правила.

– А мне вот свод правил не выдавали, – обиженно встряла Мейси, накладывая себе еду.

– Ой, ты сама – ходячий свод правил. Даже не представляю, что должно случиться, чтобы ты кого-то захотела прикончить.

– Вот такие тихони обычно и становятся серийными убийцами, – резюмировала Никки как ни в чём не бывало. – Отличное вино, кстати.

– Я начинаю думать, что только тебя в нашей компании и не хватало. – Скай отсалютовала бокалом, не зная, то ли удивляться такой дерзости, то ли восхищаться тому, как легко Никки вписалась. – Так вы теперь заклятые друзья? Или кто вы друг другу? Я так и не поняла.

– Мы – основатели клуба «Отвергнутые Волдемортом».

– Сис, ты в порядке? – Джо переводила взгляд с Эммы на Николь, но те лишь загадочно улыбались. – Я начинаю чувствовать себя идиоткой…

– Не хотелось бы признавать, но я тоже…

– Серьёзно? – Мейси с досадой взглянула на Джо и Скай. – Тут же всё просто. Они подружились на фоне того, что один человек их отверг. И, видимо, даже имя его не хотят говорить вслух, ведь Волдеморт – Тот-Кого-Нельзя-Называть.

– Ты, конечно, извини, ничего личного, но ты очень крутой гик! – Судя по тону Николь, это было огромным комплиментом, поэтому Мейс лишь пожала плечами, смущённо улыбаясь.

– Так ты тоже призналась ему? – Джо догадывалась, что так всё и было, но до этого дня Никки не выказывала желания обсуждать эту тему.

– Хуже, она с ним целовалась!

– Ещё немного, – Николь злобно сверкнула глазами в сторону Эммы, – и у нашего клуба останется один основатель.

– С вами никаких сериалов не нужно, – Скай пыталась скрыть улыбку, но выходило катастрофически плохо.

– Ты только при Энди такого не скажи, – подколола её Джо и снова вернулась к теме разговора: – Ладно, не будем вдаваться в подробности, суть-то ясна. Добро пожаловать в ДжЭМС в таком случае, что я ещё могу сказать.

– Но мы теперь не можем быть ДжЭМС! – взволнованно отозвалась Мейси, боковым зрением наблюдая за непоседливым котом Скай. – Теперь нужно куда-то приписать «Н» в честь Николь… Вот только куда?

– Можете приписать «И» – выйдет ДжЭМСИ.

– Это ты откуда взяла?

– Это, Эмс, из моего второго имени. Но я клянусь, что если вы его узнаете, мне придётся убить вас всех!

– Только не в моей гостиной, напоминаю, – надменно произнесла Скай, поднимая бокал. – Никаких исключений из правил, даже для новичков. А пока – за ДжЭМСИ!

– За ДжЭМСИ! – синхронно ответили все, празднуя счастливые изменения в их компании. Бретти поддержал их протяжным мяуканьем, проходя в опасной близости от Мейси, но не стал портить торжество очередной попыткой избавиться от девушки не самым гуманным способом.

– Слушай, ты там вроде что-то для Лео планировала. – Никки с аппетитом поглощала стряпню Скай. – Я сейчас не слишком хочу пересекаться с ними напрямую, но пропускать что-то важное – не вариант.

– Да. Тут выплыли некоторые фанаты с достатком, предложили помощь – собираем деньги на подарок. И делаем коробку с письмами-пожеланиями для Лео. Можно с фото или чем-то из хэндмейда. Я думала попросить тебя помочь распространить информацию – так, чтобы всё оставалось максимально секретно.

– Без проблем, – согласилась Никки. – Вы все участвуете?

– Да, – твёрдо и поспешно ответила Джо, бросив странный взгляд в сторону Скай.

– О, не надо так на меня смотреть, я просто очень занята. Напишу я письмо твоему обожаемому Леопольду. И даже фото распечатаю.

– Смотри только, чтобы оно было приличным – а то Трой не будет смотреть на твои правила и прикончит всех нас, включая Леопольда!

– Да, как тогда, когда ты сказала, что пойдёшь на выпускной с Говардом!

– Эй, – Мейси не скрывала своего возмущения, глядя на то, как хохочут Куперы и Скай. – Имейте совесть – мы с Никки не в курсе ваших историй из прошлого.

– Очень точное замечание, – поддержала её Фостер. – Рассказывайте давайте, что там было и жив ли бедняжка Говард.

– Трой не способен на такую жестокость, – отмахнулась Скай, переводя дух.

«Это он не видел ваших недвусмысленных взглядов с Адамом», – подумала Джо, но вслух сказала совсем другое:

– В общем, Трой был влюблён в Скай чуть ли не всю жизнь. Она, конечно, знала, но отшивала его, как могла.

– Я держала его на расстоянии, как приличная девушка. Кто сдаётся сразу?

– Ну так вот, она годами изображала приличную девушку, – подыграла Джо, едва сдерживая улыбку. – Но они были просто созданы друг для друга…

– Прямо как эти креветки с пастой! – Эмма попыталась увернуться от гнева Скай, но та оказалась хитрее и больно пнула её по ноге под столом. – Ауч!

– Я услышу сегодня окончание истории или проще погуглить?

– Спокойно, Никки, сейчас всё будет. В общем, в старших классах они начали встречаться, но Скай никогда не давала бедняге выдохнуть: то тому глазки построит, то букет в шкафчике демонстративно найдёт – от очередного воздыхателя. А перед балом они поссорились из-за какой-то ерунды, и Скайлар выбрала самого неприметного парня в школе и сказала, что пойдёт с ним на выпускной.

– Бедный Говард, – Эмма тоже ударилась в воспоминания. – Ты же сказала это при всей школе – он чуть сердечный приступ не заработал в том коридоре. Мало того, что сама Скайлар Винтеро заметила его существование, так ещё и своей парой объявила!

– А напротив стояла вся футбольная команда, и по их лицам читалось намерение убить этого несчастного паренька самой мучительной смертью – Троя, как капитана команды, очень любили и поддерживали. Там потом такое началось… – Джо закрыла лицо руками, но её плечи сотрясались от беззвучного смеха.

– Вы такие королевы драмы! – невозмутимо произнесла Скай, но сама тоже была готова расхохотаться в любой момент. – Ничего такого страшного не произошло. Ну подумаешь, Говарда немного «попрессовали» парни из команды. Пару раз всего выбирался из мусорных контейнеров. Поход со мной на бал и не такого стоит!

– Ты пошла с ним?

– Мейси, не будь наивной. Нет, конечно. Мы с Троем должны были стать королём и королевой, и это нельзя было сорвать ссорой и Говардом.

– Последний, кстати, напился и плакал на крыльце, пока вы с Троем кружились в победном танце.

– И ты ещё что-то говоришь о сериалах, – заметила Никки. – Вы сумасшедшие.

– Как раз для тебя, – подмигнула ей Эмма.

Никки разглядывала эту странную и разношёрстную компанию, соглашаясь, что для полного комплекта как раз её и не хватало. Впервые оказавшись по эту сторону их тесного сообщества, она чувствовала себя вполне комфортно. Никто не пытался лезть к ней в душу с лупой наперевес, но и не отстранялся, показывая, что она ещё слишком «новенькая» для общих шуток и воспоминаний. Видимо, они безоговорочно доверяли выбору друг друга, и если её привели сюда Куперы, то она тут же становилась своей. А своей Никки давно нигде не была. Это по-другому, чем когда ты приходишь в фандом. Там очень просто влиться, найти близких людей, но вот остаться таковыми за пределами мира фанатства – сложно. На это нужны годы, наверное. Потому что это всегда расстояние, драмы и разные пути. А здесь… Хоть Никки и попала в ДжЭМСИ через фандом – это почти как через постель, только хуже, – но она чувствовала: это что-то большее.

– Ты можешь выключить свой телефон? – Скай недовольно толкнула Джо. – Или это послания от Лео?

– Кстати, как у вас? Судя по тому, что его имя произносится без содрогания, – Никки обернулась и кисло улыбнулась Эмме, – и ты готовишься к его Дню, всё хорошо?

– Всё… никак? Не знаю, девочки, правда не знаю. Всё так же. Странно, но очень притягательно. – Она разблокировала телефон и слегка нахмурилась. – Но это не он. Это те самые новые персонажи в фандоме.

– А можно поподробнее?

– Вся проблема, Мейс, что я и сама не знаю подробностей. – Джо внезапно вздрогнула и наклонилась. – О, Бретти! Привет, пушистик.

Кот довольно заурчал, когда Джордан погрузила пальцы в его шерсть, почёсывая спинку. Мейси проворно подтянула ноги, сев в позу лотоса под дружное хмыканье остальных.

– В смысле – ты не знаешь?

– В прямом, Скай. Они появились ниоткуда – женщина средних лет и две в районе двадцати семи при деньгах и с огромным желанием помочь.

– А одна из них – не та странная особа, с которой ты познакомилась в кафе? – Эмма потянулась и взяла Бретти на колени, чему он особо обрадовался и свернулся клубочком, закрывая глаза.

– Ирма? Нет, что ты! Ирма – потрясающая, ей я доверяю на сто процентов. А эти дамы… Не знаю, что-то меня отталкивает. Вот и сейчас одна из них написала мне:

– А с ним что-то случилось?

– Остынь, сис, всё в порядке. Он ушёл с головой в новую песню.

– Меня поражает твоя осведомлённость!

– А меня, Мейс, их. Они о каждом шаге «LADE» знают. Даже я не так дотошно изучала их перед интервью на радио. Понимаете, та же Ирма – она взрослая, но вполне адекватно относится к ребятам и да, фанатеет от их музыки. Ну и она их лично знает, всё-таки Стоквуд так же мал, как и Иствуд. А эти трое… мне кажется, они слишком втянуты для взрослых людей с работой, семьями и тому подобное.

– Ну, может, там не в музыке дело? – усмехнулась Скай. – Не стоит отрицать, что парни очень горячие и привлекательные. Для людей любого возраста.

Мейси сняла очки, пряча взгляд от подруг.

– У меня слишком богатая фантазия, – смущённо пробормотала она. – Не говорите больше таких вещей в моём присутствии!

– Фу, Мейс, теперь и я стала представлять! – Эмма сморщилась, мотая головой из стороны в сторону.

– Нежные маленькие девочки, – поддразнила их Никки, переманивая Бретти к себе на колени. Он внимательно осмотрел новую знакомую, спрыгнул с ног Эммы, понюхал Николь, а потом послушно устроился на ее коленях. Скай удивлённо наблюдала за этой картиной, а потом показала большие пальцы, мол, теперь ты официально своя. – Джо, так, может, ну их?

– Я думала об этом. Но, во‐первых, так просто их не сбросишь со счетов – они очень много с кем общаются в фандоме. Во-вторых, они действительно хорошо вкладываются – разве могу я из-за своей мнительности лишать ребят такой поддержки?

– А ты не ревнуешь? Популярность, общение с парнями – королева переживает за свой трон?

– Скайлар Мэй Винтеро – я не посмотрю на твои правила и прибью тебя прямо сейчас! Даже не дождавшись десерта! Я не королева, и плевать мне на так называемый трон – я правда переживаю за ребят.

– А будет ещё и десерт?

– Никки, ты только это и услышала из всей моей речи? – недовольно покосилась Джо.

– Я услышала самое важное.

– С такими друзьями… – тяжело вздохнула Джо, но тут же улыбнулась. – Неси уже десерт, Скай. Это ведь самое важное!

– А что там?

– Я попробовала новый рецепт – пирожные с карамелью и фруктами. Довольно необычно, но вроде вкусно. Вот только название не придумала.

– Ну, тогда пусть это будет десерт «ДжЭМСИ». Самодовольно, конечно, но почему бы и…

– Да! – поддержала Никки Эмма, улыбаясь так искренне в первый раз с того самого дня. По крайней мере, даже после всей боли и пустоты она была благодарна «LADE» за вот этих людей рядом, которые хохотали над какой-то шуткой Мейси и разбирали пирожные от Скай. Если ради таких друзей нужно фанатеть, влюбляться и падать в пустоту – она готова. Оно того стоило.

* * *

Николь вернулась домой уставшей, но очень довольной. На кухне, маленькой, нуждающейся в ремонте, горел свет. Мама что-то набирала на компьютере, собрав недлинные, тронутые сединой, волосы в пучок на затылке. Заметив Никки, она сняла очки и заправила слишком короткую прядь за ухо. Усталая улыбка, морщинки вокруг глаз, острые ключицы и худые плечи – всё это было таким знакомым. Мама так и не научилась жить: она всегда была в ожидании того, что отцу станет хуже, что рак вернётся, что снова придётся влезать в долги…

– Привет, – Никки улыбнулась и села напротив. – Новый перевод?

– Ужасная книга, – устало усмехнулась мама. – Кто только пишет такую чушь?

– Кто-то её ещё и читает. Как папа?

– Хорошо. Правда хорошо. – Николь взглянула прямо в глаза матери. Только её взгляд никогда не врал, когда дело касалось болезни отца. – Немного задержался в магазине, устал, так что уже спит. Ты есть будешь?

– Нет. Я так сыта, что могу лопнуть. Скай приготовила такой крутой и вкусный ужин, что оставлять что-то на тарелке было преступлением.

– Скай? – удивилась мама.

– Да, Скай. Помнишь, я рассказывала тебе про Джо? Недавно я подружилась с её младшей сестрой, а сегодня была на ужине в их дружеской компании. Они хорошие.

– Новые друзья? Это замечательно, дорогая. Я очень за тебя рада. Они?..

– Да, мам, они тоже из фандома. Тех ребят из Стоквуда – я показывала тебе клип. Они как раз там и снимались, эти девчонки.

Мама задумалась, вспоминая видео, и Никки в очередной раз отметила, как она постарела, как сильно подкосило её всё произошедшее. Она винила себя в болезни отца, в том, что Николь выросла достаточно дерзкой – а с этим тяжело приходится в жизни, – что она так и не поехала в колледж, а работает в кафе и выглядит, как фрик. Ей казалось, что она недолюбила дочь, недодала ей нежности, вот та и превратилась в татуированный кактус со странным цветом волос и неизменными наушниками, болтающимися на шее.

– Припоминаю. Но мне показалось, что тебе не слишком нравились эти девушки, – у тебя такое лицо было, словно на экране показывали что-то отвратительное.

Никки развела руками:

– Да… Так и было. Знала бы ты, как они меня бесили! Но оказалось, что первое впечатление – отстой. Нельзя судить людей на расстоянии.

– Людей и вовсе не стоит судить, дочка. Как бы тебе человек ни открылся – всю правду ты не будешь знать никогда. А не зная всей истории, не побывав в чужой шкуре – как ты можешь кого-то судить или давать оценку?

– Минутка философии на нашей кухне, – прошептала Никки, не встречаясь с мамой взглядом. Они были достаточно близки и в то же время бесконечно далеки друг от друга. Но мама на то и мама, чтобы чувствовать своего ребёнка даже тогда, когда он пытается отгородиться стеной молчания и отчуждения.

– А почему эти девочки тебя бесили? Вы же вроде одну группу слушаете?

Николь снова не знала, что сказать. Рассказывать о Доминике не хотелось. Это все ещё причиняло боль, ставило в тупик и опустошало, а она только обрела хоть какое-то равновесие.

– Тебе кто-то нравится, да? – Никки слишком резко подняла голову, чтобы можно было отрицать правдивость этих слов. – И не только тебе… Не удивляйся так. Я тоже была юной, и мой мир вертелся вокруг любви.

– А сейчас?

– И сейчас. Мир всегда вертится вокруг любви. Просто… она меняется с возрастом, как и всё в жизни. Звучит по-другому, пахнет, значит что-то иное. Но это всегда любовь.

– Это всегда любовь… – повторила Никки, чувствуя, как мама гладит её руку. Сухие шершавые пальцы по её холодной коже. Но это было самое приятное в мире ощущение.

– Не переживай, ладно? Всё, что делается от чистого сердца, хорошо и правильно.

– Ох, мама, я много чего делаю неправильно. Порой самой стыдно…

– Это хорошо, Никки. Ошибки – это нормально. Стыд за плохие поступки – тоже. У тебя огромное сердце, и это я не только как мама говорю. Не дай никому разбить его. Всегда оставляй немного света для себя – тогда и другим рядом с тобой хватит.

Никки едва сдерживала слёзы. Она не хотела плакать, это вообще было не в её стиле – давать выход нежности.

– Ты всё это в своих книжках берёшь? – усмехнулась она, и мама поняла её завуалированное «спасибо». – Я пойду к себе, есть ещё пара дел.

– Не сиди до утра – тебе завтра на работу.

– И ты не засиживайся. Ладно бы хоть книга не дерьмом была, а так… – Она поцеловала маму в щёку, забрала свою сумку, брошенную у порога, и поднялась к себе в комнату. Маленькая, увешанная плакатами, фотографиями, цитатами – стен почти не было видно. Никки создавала свой крошечный мирок кропотливо и страстно, каждое слово на этих стенах, каждое фото значило для неё очень много.

Она забралась на кровать, включила ноутбук, щурясь от яркого света экрана в полумраке торшера. Пока она была у Скай, пока ехала домой в машине Джо, даже мыслей не было о том, чтобы залезть в «твиттер» или проверить почту. Единственное, Эмма сделала их общее селфи и выложила в «инстаграм» – тем, кто хоть раз пересекался с ними на просторах фандома, определённо придётся поломать голову, как #так_вышло.

Теперь же Никки окунулась в пучину фандомной драмы. С одной стороны, обсуждали новое видео с репетиции «LADE», но она даже открывать его не стала. Мазохизмом она не страдала, а получить удовольствие от созерцания Дома, самозабвенно играющего на гитаре своими длинными пальцами, просто невозможно в данной ситуации. С другой – семейка бушевала. Никки вздохнула, бормоча «нельзя уже на вечер отлучиться», и принялась листать ленту, вчитываясь в каждое сообщение. Она давно поняла, что настоящего положения дел не знает ни один фанат, чтобы он там ни писал у себя в блоге, – поэтому правду нужно вычленять по крупицам из сотен твиттов и ответов на «тамблере». Никки хмурилась, беззвучно материлась, пробираясь сквозь бесконечные эмоциональные взлеты и падения: ещё одна проблема фандома – слишком много эмоций, паники и слов. Лучше бы все направляли энергию в положительное и продуктивное русло, а не строчили бессмысленные высказывания и потоки ненависти. Последняя, кстати, преобладала. По Интернету разлетелась история, как «Tricksters» проигнорировали фанатов в аэропорту. «Спрятались за спинами охраны и сделали вид, что их вообще не касаются все эти люди, которые не один час прождали их», – писала какая-то жёлтая газетёнка. Анонимы с «тамблера», у которых, конечно же, есть свои источники и связи, подтверждали случившееся, приправляя соусом из фраз типа «они не ценят своих фанатов», «за пределами сцены, где денег из несчастных не выкачаешь, «Tricksters» глубоко плевать на фанов». Кто-то даже писал, что слышал, как Кейси – милая клавишница, которой разве что нимба недоставало для полного образа ангела! – возмущалась, что достали уже эти сталкеры и вечные просьбы фото и автографов.

Никки едва сдерживала нервный хохот. «Ну привет, промо!» – твитнула она, думая, стоит ли вмешиваться. С годами она не переставала удивляться, как же легко управлять фанатами, даже теми, кто лучше других подмечал маркетинговые ходы и различное враньё. Все восхищались Томасом и остальными ребятами, писали о том, какие они прекрасные, добрые, вдохновляющие, но стоило появиться какой-нибудь грязи, половина «фанатов» тут же перебегала на другую сторону. А грязь появлялась постоянно: скандалы, грустные истории, злость и праведный гнев – вот что лучше всего движет массами. Куда проще продвигать новый материал, когда фанаты пытаются что-то кому-то доказать. Скай сегодня говорила «разделяй и властвуй», но никто не отменял эффект массовой любви: когда кто-то обижает твоего кумира, ты из кожи вон лезешь, чтобы доказать миру, какой он замечательный. Ладно миру, главное – самому кумиру. Вот тогда и снимаются видео в поддержку, пишутся огромные посты с перечислением всех достижений и выводятся самые милые тэги в мировые тренды. Никки самой хотелось сейчас броситься в бой, чтобы заткнуть всех этих псевдофанатов, несмотря на то, что она прекрасно понимала, что всё это – часть промо. Теперь пиар-команде можно и вовсе ничего не делать: фандом, пытаясь отстоять честь группы, выведет и новый альбом в тренды, и взорвёт чарты голосами и, конечно же, сломает счётчик «ютуба», как только там окажется новый клип. Николь не могла поверить, как легко все повелись. Как велика фанатская преданность. И как лживо всё в этом бизнесе, кроме разве что самой музыки. И за это – за потрясающую спасающую музыку – она прощала «Tricksters» бесконечные купленные статьи, трюки и другую чушь для пиара. А чтобы не сорваться самой, она быстро набросала шаблон сообщения для поклонников «LADE» – времени до дня рождения Лео оставалось всё меньше, а хотелось сделать лучший подарок из возможных. Что ж, у неё было шесть часов до выхода на работу – вполне можно успеть написать всем, подремать и пересмотреть любимый клип «Tricksters» – на удачу. У всех них – фандомных жителей – свои ритуалы и приметы. Что ж поделать, если музыканты вроде «Tricksters» и «LADE» спасают своих фанатов? Только и остаётся, что платить за всё своей любовью, барабаня пальцами по ноутбуку въевшийся под кожу ритм.

* * *

Джо запаковывала огромную коробку с письмами, нервно поглядывая на часы. Ей уже пора выезжать в Стоквуд, но она никак не могла справиться с разноцветной клейкой лентой и своими эмоциями. Со времён фестиваля прошло полтора месяца, и сегодня она впервые увидит Лео после той странной встречи. Никто не согласился составить ей компанию: Эмма и Никки все ещё не хотели встречаться со своим личным Волдемортом (Джо постоянно хохотала, пытаясь представить Дома в этой роли), Скай настолько закопалась со своим благотворительным проектом, что едва находила время даже для их посиделок. А Мейси упорно сражалась с родителями, и нельзя сказать, что побеждала. Поэтому Джордан предстояло отправиться в Стоктвуд одной. Она даже выходной на радио взяла ради такого случая, а повод и правда был отличный – день рождения Лео. Вот только она не просто везла подарки – сертификат в крутой музыкальный магазин, чтобы Леопольд мог купить новую гитару, и ту самую коробку с десятками писем и мелких приятных подарков, – она ждала какой-то развязки. Всё это время после встречи с Ирмой Джо превращала свои чувства в действия: писала посты, организовывала какие-то фанатские активности. Но сегодня ей предстояло посмотреть своей любви в глаза – самые загадочные и выворачивающие тебя наизнанку глаза, и понять, стоит ли за всеми бесконечными сообщениями хоть что-то. Их общение напоминало американские горки: неожиданные переходы от нежности к острому сарказму, от заботы и доверия к игнору и односложным ответам. Именно поэтому Джо хотела увидеть его, поговорить, попытаться понять. И боялась этой встречи настолько, что уже десять минут сидела на кровати, обняв коробку с письмами.

– Ты пытаешься отправить подарок Лео ментальной почтой? – Эмма по-хозяйски растянулась рядом на кровати. – Тебя там уже, наверное, заждались.

– Никто там меня не ждёт, – промычала Джо.

– Сис, нас всех приглашали на вечеринку.

– И мы все написали, что не приедем.

– В смысле? А эти подарки? Ты даже Крису отставку на сегодня дала – я всё знаю.

– Теперь ты сталкеришь меня? – усмехнулась Джо, складывая ножницы и цветной скотч в рюкзак – на всякий случай.

– Учусь у лучших, – вернула ей шпильку Эмс и села. – Так что ты задумала?

– Сюрприз, – неуверенно пожала плечами Джордан. – Только До…

Эмма едва заметно напряглась, но тут же вздёрнула подбородок:

– Я не рассыплюсь, если ты произнесёшь его имя.

– Но вы с Никки так и зовёте его Волдемортом.

– Считай, что это наша общая фишка. Как система знаков у вас со Скай.

– Мы ею уже сто лет не пользуемся! – Джо смущённо прикрыла лицо рукой. Ещё в школе они со Скайлар придумали свои знаки, чтобы общаться без слов и так, чтобы никому, кроме них двоих, не было понятно.

– Но аналогию ты поняла. Так только он и знает, что ты приедешь? А именинник…

– А именинник получил тонну моих извинений и пару строчек поздравления в сообщении.

– Это так романтично, – протянула Эмма, барабаня пальцами по коленкам.

– Это просто сюрприз от фанатов, – огрызнулась Джо, выбирая между кедами и босоножками на платформе.

– Конечно, – кивнула Эмма и проворно подошла к сестре. – Даже не смотри в сторону этого старья! – Она отбросила в сторону кеды, сделав выбор в пользу каблуков. – И возьми мою помаду – ту, что потемнее. Она тебе безумно идёт!

– Эмма, я не…

– Ты всегда «не»! А руки дрожат и сердце колотится – я на расстоянии это чувствую. Так что, если уж собралась умереть от разрыва сердца у его ног, то хотя бы выглядеть надо, как королева!

Джордан послушно надела босоножки, накрасила губы и спустилась к Крошке Би. Она ещё успеет накрутить себя по полной программе за время дороги, уговорить, что ей всё просто привиделось, и насладиться тягостно-сладким предвкушением. Забросив подарок на заднее сиденье, она махнула на прощание Эмме, во взгляде которой было столько тоски, что Джо едва не бросила всё к чёртовой матери и не осталась утешать сестру. Но порой лучшее, что можно сделать, – не делать ничего, позволяя человеку переключиться и не вгонять его в печаль ещё больше.

По салону привычно разливались мотивы «LADE» – от каверов и треков с Эвой до демок под гитару, которые чудесным образом сохранились у Джо после разговоров с Лео. Когда большая часть дороги осталась позади, голос Доминика сменился трелью звонка – Эмма буквально обрывала телефон сестры.

– Ты передумала и хочешь со мной? Прости, Эмс, я уже слишком далеко!

– Сис, новая песня! – кричала в трубку сестра. – Срочно зайди в «твиттер» – там есть ссылка!

– Какая новая песня, ты о чём? – Джо не могла уловить нить разговора – всё её внимание было приковано к дороге, которая в обычный рабочий вторник оказалось достаточно загруженной.

– Ребята выпустили новую песню только что! И она потрясающая! Ты просто обязана послушать её, сис! Она… мне кажется, она о тебе!

Джо не знала, сколько правил она нарушила, тормозя так резко и съезжая на обочину. Сбросив звонок Эммы, она тут же открыла «твиттер» и увидела десятки сообщений в ленте о новой песне.

«В День рождения принято дарить подарки. И мы дарим самое дорогое, что у нас есть» – гласила подпись над ссылкой. Джордан на секунду замерла – слова сестры не выходили у неё из головы. Когда же первые аккорды зазвучали, она откинулась на сиденье и закрыла глаза, пытаясь просто слушать, но не вслушиваться. Вот только песня говорила сама за себя:

 

Our words are sharp as blades

And we are made from mistakes.

Tell me what we’re fighting for,

My curse and blessing.

Who we’re, tell me, to each other:

Lovers, friends or strangers. Darling,

I am scared to be all yours,

My curse and blessing.

 

Остановить машину было лучшим из возможных вариантов – Джо не то что вести не могла, она забыла, как дышать. Забавно, что тот самый главный вопрос, который она мечтала задать, – звучал голосом единственного человека в мире, знающего ответ. Она была так потеряна, что забыла и о дне рождения, и о том, куда она ехала, – всё вдруг стало таким мелким и несущественным… Белый шум и стук крови в ушах. И бесконечно звонящий телефон.

– Ну как?! – Эмма была на взводе, словно спрашивала о своей собственной песне. Джо пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы ответить:

– Отличная песня. Мальчики растут, звучит потрясающе. Уже хочу услышать вживую!

– О да! Но я не об том! Сис, она же о тебе, да?

– Эмс, угомонись. Она может быть ни о ком вообще. Или о ком угодно – например, об Эве. Это было бы более логично, ведь…

– Между ними ничего нет! – твёрдо выпалила Эмма.

– Мы можем думать что угодно.

– Я знаю, – она неуверенно вздохнула и добавила: – Мне Лео сказал.

– Ты спрашивала его о ней?

– Насколько я знаю, ты – тоже, – парировала Эмма. – На фестивале я услышала его разговор с Эвой и хотела тебе написать. Но мы поговорили, и он объяснил, что они не встречаются. Он сказал, что я его друг, а другу он врать не стал бы. И знаешь, сис, я ему верю. Так же, как в то, что эта песня – о тебе.

– Вряд ли, Эмс. Я думаю, она была написана задолго до меня. И зная характер Честена, она может быть о любой девушке – он не может не воевать. Мне пора.

Джо сбросила звонок и открыла бардачок. Решительным движением руки она вытащила оттуда ключ и надела его на шею. Себе самой она уже ответила на все вопросы, пусть и не сказала сестре, как радостно выдохнула, услышав её слова об Эве. А ещё о том, что песня скорее всего действительно о ней. Будучи влюблённой по уши, она помнила каждое мгновение, проведённое рядом с Лео, каждое его слово. И то, как он назвал её проклятием, когда Итан – радостный от того, что она сняла им базу, – утверждал, что она – благословение.

* * *

Заглушив двигатель у базы, Джо закрыла глаза, выравнивая дыхание. Единственное, о чём она просила Вселенную, так это о том, чтобы Лео был в настроении поиграть в саркастический пин-понг, иначе она действительно умрёт у его ног, как и предрекала Эмма. Джо тряхнула головой и, подмигнув отражению, вышла из машины. Пока она доставала коробку с письмами, боковым зрением уловила какое-то движение слева. От базы к парковке двигалась не кто иная, как сама Эва: в коротком платье и шляпе, которая очень уж напоминала одну из коллекции Лео. Конечно, она не могла не заметить Джо: остановившись у своей машины, Эва смерила её надменным взглядом, нарочито поправила помаду, словно размазала её страстными поцелуями, и показательно кивнула, давая понять, кто здесь главный. Джо приторно улыбнулась в ответ, мысленно желая этой вульгарной особе всего «хорошего», слегка спустила с плеча кружевной широкий свитер, надетый поверх короткого топа и цветочной юбки в половину икры длиной. По сравнению с Эвой Джо была сама нежность и загадка, что не только повышало её самооценку, но и поднимало настроение. Они снова обменялись долгими взглядами, пока Эва не скрылась в машине и не покинула вечеринку.

Джо задорно улыбнулась, придерживая коробку коленом, закрыла машину и двинулась в сторону базы – сегодняшний вечер обещал быть хорошим.

– Доставку фанатской любви заказывали? – звонким голосом произнесла она, заходя внутрь – играла музыка, кто-то смеялся, в общем, пришлось постараться, чтобы быть услышанной.

– Джей Кей! – Удивлению Лео не было предела. Он пробрался через гостей к ней и всё никак не мог понять, как обнять её за этой огромной коробкой. – Ты вроде была загружена работой по горло…

– А ты не рад меня видеть? – Она махнула Дому, с которым договорилась заснять момент поздравления. Тот достал телефон, устроился рядом с ними, показывая всем замолчать. – Лео. Сегодня мне выпала честь поздравлять тебя от имени всех фанатов «LADE». За такой непродолжительный срок вы стали нам дороги и близки, вдохновили на многие решения и подвиги. И ты – в первую очередь. Та страсть, с которой ты отдаёшься музыке и зрителю, та самоотверженность, которая бурлит в тебе, те доброта и щедрость, любовь к миру, музыке и нам – всё это восхищает. Оставайся собой, смело иди вперёд и заставь весь мир полюбить тебя как музыканта. И вас – как лучшую группу.

Джо знала, что сказать. Она не особо готовилась – просто увидела его лицо и произносила слово за словом, которые возникали откуда-то из глубины её трепещущего сердца. И по взгляду его глаз понимала – всё в точку, всё именно так, как нужно.

– А чтобы мир поскорее лёг к твоим ногам, мы дарим тебе сертификат в музыкальный магазин – я даже боюсь вслух произносить название. Думаю, новая гитара никогда не будет лишней.

– Вы с ума сошли! Спасибо огромное! Я не заслужил таких подарков…

– Честен, не ломайся! И это ещё не всё. Вот здесь, – Джо потрясла коробкой в своих руках, – десятки писем от фанатов…

– Друзей, – поправил её Лео.

– Друзей вашей группы с поздравлениями. Думаю, тебе будет, что почитать, ближайшие пару недель. С днём рождения, Лео.

Шум снова возобновился, пока именинник забирал подарки, посылал воздушные поцелуи на камеру и благодарил всех за такое внимание. А потом он заключил Джордан в объятия, прижимая к себе слишком сильно для простой благодарности. Его шершавые губы прошлись по её щеке, оставив лёгкий след в уголке губ, а до слуха Джо донеслось тихое: «Спасибо. Ты лучшая, Джей».

Мир снова потерял чёткие очертания – жар прилил к щекам, а сердце грозилось вырваться из груди. Банально, но именно так – словно героиня подросткового романа – чувствовала себя Джо. Она рассеянно кивала на приветствия, обнимала ребят и улыбалась в ответ на комплименты о её внешнем виде.

Если она считала, что вечер будет хорошим, то крупно ошибалась: он оказался великолепным. Спустя часа два Джо вышла на улицу – подышать и успокоиться. Они танцевали, хохотали и снимали безумные ролики на память. Пара пива вкупе с эмоциями кружили голову, а близость Лео напрочь отбивала желание думать.

– Я рад, что ты приехала. – В темноте вспыхнул огонёк, и табачный дым коснулся обоняния Джо.

– Я тоже рада, Дом. Странно, но я чувствую себя так, словно знаю вас всю жизнь и это тысячный праздник вместе.

– Просто тебя все любят.

– Кто бы говорил! – выпалила Джо, не думая о том, кому и что говорит. В полумраке Дом ссутулился больше обычного и затянулся. – Прости.

– Как она?

Дому не нужно было уточнять, о ком он говорит и почему вообще спрашивает.

– Такая сильная, что даже я удивлена. Но ей плохо, я это знаю.

– Видел, что они с Никки подружились…

– Ну, без тебя в этой истории не обошлось, скажу честно.

Дом хмыкнул, не зная, что сказать. И Джо воспользовалась этой заминкой:

– Песня потрясающая. У меня даже слов не хватает, а ты знаешь, что мой словарный запас огромен.

– Это всё Лео. Не знаю, как ему удаётся писать такие тексты о любви – у меня всё больше о жизни выходит.

– А это не одно и то же? Любовь, жизнь…

– Абсолютно нет. Одно без другого сложно представить, но это не одно и то же, Джо.

– Какой ты умный вымахал! Пойдём уже. – Она обняла Дома за талию, увлекая за собой в пучину веселья.

Когда их осталось всего пятеро, Джо полулежала в кресле-мешке, обсуждая то, что выпустить песню в такой день, – отличный маркетинговый ход. Фанаты всё сделают сами, чтобы поздравить Лео, но постфактум стоит написать пару материалов.

– Я потом составлю вопросы – такие, чтобы о музыке. – Она лениво зевнула, прикрывая рот ладошкой. – Пока ещё вы можете говорить об этом.

– На что ты намекаешь?

– На то, Адам, что я просто уверена в вашем успехе. А это – лейблы, менеджмент и куча грязи.

– Грязь нам совсем ни к чему, – отозвался Итан.

– Но это не вам решать. Когда вы подпишете контракты, от прошлых ребят из Стоквуда ничего не останется. Люди любят истории, образы, драмы и сплетни. И менеджмент будет кормить этим ваших фанатов сполна.

– Ты слишком пессимистична.

– Я буду крайне счастлива ошибаться, Лео. Но вот такими, как вас вижу я, никто не увидит. А жаль. В простых разговорах и спонтанных съёмках столько истории, музыки и творчества, настоящих и живых. Вот такими музыкантами и людьми вас должны видеть… – Внезапно она выпрямилась, хитро поглядывая на ребят. – А что, если нам снять фильм о вас?

– Фильм?

– Да! С тем, что вы хотите рассказать людям, со смешными и серьёзными моментами с репетиций и выступлений, с маленькими интервью и акустическим сетом ваших песен.

– Мне нравится даже то, как это звучит! Джо, ты уверена?

– Конечно! Это будет круто! Бэкстейджи со съёмок и количество их просмотров говорят сами за себя. Ну, а я представлю это как проект для получения стажировки.

– И все довольны.

– Все счастливы, Адам! Когда вы начнёте собирать Уэмбли…

– Почему Уэмбли, Джо? У тебя какая-то странная любовь к этой площадке.

Джордан смерила Доминика усталым взглядом и продолжила:

– Когда вы начнёте собирать Уэмбли, ваши фанатки будут в восторге от того, что существует такой фильм. Никаких образов, цензуры – первые большие шаги всемирно известной группы! Секс-символы Америки, покорители чартов и обладатели десятков наград! – Джо откровенно дурачилась на волнах нахлынувшего вдохновения.

– Дайте чем-нибудь в неё бросить!

– Самомнением, Леопольд, самомнением!

Он легко пересел в кресло Джо, заставляя её хохотать. И пока она отбивалась от щекочущего её Лео, Итан и Рокстеры собрались уходить.

– Если ты утром не передумаешь – мы только за. Спасибо тебе, Джордан. Мне кажется, ты даже не подозреваешь, насколько ты крута.

Джо засмущалась, вырвалась из объятий Лео, чтобы попрощаться с ребятами.

– Ещё раз с праздником, бро! – бросил Адам, и дверь за ними закрылась. Джордан внезапно почувствовала себя неуютно и скованно – настал момент, которого она ждала и боялась.

– Надеюсь, ты не собираешься сейчас за руль, – нарушил молчание Лео.

– У тебя есть другие варианты?

– Однажды ты уже ночевала у меня, – Лео протянул руку, чтобы вернуть её в кресло. – Ты подарила мне праздник, Джо.

– Во-первых, не я, а весь фандом. А во‐вторых, тут и без меня было весело.

– Да уж, с тобой редко бывает весело!

– Ну спасибо!

– Зато всегда по-особенному.

Джордан украдкой взглянула на Лео, чувствуя, как внутри всё скручивается в тугой узел – горячий, пульсирующий. Он был так близко и говорил такие фразы, что хотелось наброситься на него, не разбираясь, кто и что чувствует. Чтобы хоть немного успокоиться, Джо разблокировал телефон и проверила ленту «твиттера».

– Что пишут?

– Что ненавидят меня, – усмехнулась Джо. – И что песня просто отпадная.

Она невольно стала напевать строчки куплета, а потом резко развернулась к Лео.

– А вот действительно, кто мы друг другу? Кто я тебе, Леопольд Честен?

– Ты хочешь знать? – В его тоне не было ни капли удивления, зато вызова – хоть отбавляй.

– Да, – решительно ответила Джо.

– Я отвечу тебе, когда ты поймёшь, кто для тебя я.

Он смотрел на неё в упор, и такая простая фраза вдруг тяжёлым грузом легла на плечи Джо. Она наигранно фыркнула и бросилась к двери, но, сделав всего два шага, остановилась. Сжав в ладони тот самый ключ, что болтался как подвеска на её шее, она внезапно поняла, что больше не вынесет недосказанности. А ещё то, что ей нечего стыдиться и незачем прятаться.

– Ты знаешь, Лео, я буду смелее тебя. И отвечу. Ты для меня – пример и вдохновение. А ещё друг – ведь мы так много знаем друг о друге. А ещё с тобой можно шутить, язвить, и в то же время ты знаешь нужную интонацию тишины, когда я плачу. Так что да, ты – мой друг, в которого я так безбожно влюблена, что голову теряю рядом с тобой. Подожди, – она подняла руки, собираясь с силами. – Но знаешь, мне ничего от тебя не нужно: ни взаимности, ни жалости. Я люблю вашу музыку, горжусь вами и буду продолжать делать всё то, что делаю, ведь это никак не связано с моими чувствами к тебе. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Боже, это была такая глупая идея, я лучше пойду…

Джо принялась пятится к выходу, понимая, что уже не хочет знать ответ. Она не была уверена, что сможет его пережить, как Эмма и Никки. Но уже мгновение спустя Лео оказался перед ней. Он держал её за плечи, глядя в глаза так, словно не мог поверить. И Джо внезапно стала улыбаться – сумасшедшей счастливой улыбкой. Она была влюблена, смела, немного пьяна и свободна, сказав, наконец, правду. Когда же Лео принялся целовать эту самую улыбку и увлекать за собой в глубь базы, Джо прижалась к нему всем телом, запуская руки под футболку и отдаваясь поцелуям с головой. Ведь она получила самый правильный из всех возможных ответов.