Глава 10

Конец лета пролетел быстро и незаметно. Хлопоты по сбору урожая, заготовки на зиму – эти дела отнимали много времени. И нужно было думать о защите замка. В последнем сражении они потеряли несколько людей убитыми, а среди раненых были такие, что уже не могли вернуться в строй. Нужно было усилить гарнизон замка, и, посоветовавшись с хозяйкой, сэр Эндрю принял решение увеличить его численный состав. Командир гарнизона хотел быть уверенным, что в ситуации, подобной недавно случившейся, замок будет способен оборонять себя самостоятельно. Помощь соседей – это очень хорошо, но лучше всего твердо стоять на собственных ногах. Кроме того, сэр Эндрю понимал, что, случись неприятность у лорда Мэрилла ап Оуэна, и им придется посылать людей на помощь. Поэтому он увеличил гарнизон замка до пятидесяти воинов, не считая обслуги. Это, конечно, стоило денег, но Эндлгоу уже несколько лет процветал и мог себе позволить дополнительные расходы ради собственной безопасности.

Людей нашли быстро. Теперь главной задачей было обучить их и влить в строй. Кроме этого, нужно было расширить казармы для солдат и дополнительно утеплить их. Сэр Эндрю и Джайлз Смиттон уже думали над этим. Теперь пришло время приступить к действиям.

Лорд Ранальд Мюррей в своих владениях так и не появился. Но до всех обитателей замка, разумеется, доходили вести с юга. Было известно, что принц Уэльский много времени проводит на континенте, обосновав свою базу в Бордо и собирая силы для удара по французам. Война находилась на стадии затишья, но это отнюдь не означало, что она близка к завершению.

В конце лета умер старый Клайд Нилл – уснул на августовском солнышке, чтобы никогда уже больше не проснуться. Леди Лорен долго плакала над его иссохшим старческим телом. Ушел из жизни последний человек старшего поколения – из тех, кто связан с ее детством и кто разделил с ней трудные годы после гибели отца. Не дожидаясь мужа, леди решилась пригласить в замок священника – все же надобность в его помощи ощущалась постоянно. Ей повезло. К ним прислали спокойного, разумного человека, готового помочь каждому страждущему.

Отец Бенедикт был силен телом и духом и способен в случае надобности встать на стену с луком в руках, поскольку до принятия сана много лет был простым солдатом и прошел через многие сражения. Он оказался по душе всем в замке, но особенно его полюбили воины. И теперь частенько вечерами нового священника можно было увидеть в кругу мужчин во дворе, где он рассказывал им истории из своей солдатской жизни, о дальних странствиях с мечом в руке и луком за спиной. Его приходили послушать и люди из дворовой обслуги и даже из замка. Сэр Эндрю только посмеивался, глядя на эти мужские посиделки. С его точки зрения, это было хорошо, поскольку объединяло людей. А мудрый отец Бенедикт не забывал вставлять между делом напоминания о душе и о долге человека перед Господом.

Сам сэр Эндрю мог считать себя удачливым мужчиной. Он достиг в жизни многого, даже того, о чем и мечтать не осмеливался. Он стал рыцарем, человеком, которому даны довольно широкие права и который даже может иметь своих вассалов. Правда, он ограничился лишь своим оруженосцем Тэмом – тот верно служил ему и готов был чуть ли не молиться на своего господина. Мальчик был младшеньким в семье старого конюха, поднявшего на ноги пятерых сыновей и трех дочерей. Тэму нередко приходилось затягивать пояс потуже, однако его молодой растущий организм требовал усиленного питания. И вот теперь он ел столько, сколько не осилил бы и взрослый мужчина, и кухарка только диву давалась, куда это все помещается. И еще мальчик мог гордиться своим новым положением перед друзьями, что он и делал. Правда, нос сильно не задирал, зная, что его господин такого не одобряет.

Был сэр Эндрю счастлив и в семье. Его Милли оказалась удивительной женой, и не полюбить ее мог бы только самый последний глупец, к каковым сэр Хоуп себя не относил никогда. Подрастал Майкл, замечательный, живой и любознательный мальчик, и радовал отца своими успехами. А Милли, идя след в след за своей госпожой, родила ему еще и девочку. Малютку назвали Лорен, в честь хозяйки замка, и миледи, разумеется, стала ее крестной матерью. Теперь счастливый отец мог без конца повторять любимое с детства имя, которое не смел произносить, обращаясь к боготворимой им женщине. Милли при всем ее веселом и легком нраве никогда не была глупой. Она хорошо понимала, какие чувства живут в душе ее мужа, но не могла винить его ни в чем. В семье он был безупречен, а его любовь к госпоже была сродни почитанию святой. И Милли мирилась с этим, не тая в душе обиды. Она и сама обожала свою госпожу. А той земной любви, что дарил ей муж, хватало с лихвой, чтобы сделать ей счастливой.

В начале осени всех удивил Родерик Хей. Шотландец, как ни странно, прижился в этих краях, и они пришлись ему по сердцу. Ему уже перевалило за тридцать, и мужчине хотелось своего дома и семейного уюта. Родерик присмотрел себе в селении молодую вдову с маленькой дочерью и предложил ей себя в качестве мужа. Нелл была разумной практичной женщиной и предложение приняла. А почему нет? Мужчина был крепок и довольно хорош собой. Вон ведь и хозяйка замка пошла за шотландца, а ей сам король велел это сделать. В общем, свадьба состоялась. И теперь Родерик Хей имел свой дом в селении под стенами замка и усердно трудился над тем, чтобы обрести наследника, к большому удовольствию своей жены. Счастливая Нелл говорила женщинам в селении, что никогда не ожидала такой страсти и нежности от шотландца, ведь их всегда считали в Англии грубыми дикарями. И теперь она очень довольна своим выбором и готова рожать Родерику маленьких Хеев столько раз, насколько хватит сил.

А на День святого Михаила леди Лорен и сэр Эндрю были приглашены в качестве почетных гостей в замок на валлийской земле. Лорд Мэрилл ап Оуэн, потерявший больше года назад жену и обоих детей, нашел себе молодую невесту и нынче праздновал свадьбу. Не поехать на это торжество было бы оскорблением для соседа. И Лорен отправилась в путь, взяв с собой, помимо сэра Эндрю, Родерика Хея и пятерых солдат.

Первым чувством, когда они подъехали к суровому строению возле невысокой скалы, был неожиданно охвативший ее ужас. Сразу вспомнилось время, проведенное здесь в качестве пленницы. Тогда, правда (и это надо признать), с ней обращались довольно мягко, просто держали взаперти. Руки связали ей только тогда, когда дозорный подал сигнал о приближении англичан. По всей видимости, лорд хотел этим оказать давление на Ранальда Мюррея. Но ей-то было от этого не легче. Ведь Лорен всегда знала, что значит для своего мужа куда меньше, чем замок и прилежащие к нему земли. А оказалось… У нее и сейчас сердце замирало в груди и становилось трудно дышать, когда она вспоминала взгляд Ранальда в тот миг, когда они встретились в воротах валлийской крепости. Его глаза светились любовью, о которой она столько грезила и которую никогда уже не надеялась получить.

Время тогда для нее остановилось. Там, за стеной крепости, раздавались крики, потом лязг оружия, и вдруг наступила тишина. Это было жутко. Лорен не представляла, как будет жить дальше, потеряв мужчину, которого любила всем сердцем. Пусть он был равнодушен к ней, пусть никогда не спешил навестить ее в замке, ставшем его собственностью, но он у нее был. Он жил, дышал, сражался, чему-то смеялся, временами гневался, однако она знала, что они оба – под одним небом и рано или поздно, но он наведается домой. А теперь, после сказанных им слов… Она даже плакать не могла, в ней все окаменело от горя, и она сама себе казалась уже неживой.

А потом открылись ворота и появился Ранальд. Живой! Бледный, усталый, но живой и даже не истекающий кровью. Лорен не помнила, как рванулась к нему, еще раз заглянула в бездонную глубину любимых глаз и упала ему на грудь, ничего не чувствуя, кроме огромного всепоглощающего облегчения. От ожившей в теле горячей крови, которая до того как будто заледенела, стало даже больно. А после, когда они вернулись в свой замок, с ней приключилась истерика. Она рыдала и смеялась одновременно, билась в объятиях Ранальда, не имея сил справиться с собой. А он прижимал ее к себе, ласкал и все шептал и шептал что-то, успокаивая ее.

С тех пор в их любви как будто прорвало плотину. И она текла теперь в широких берегах, спокойная, сильная, полноводная. И Лорен была уверена, нет, она знала наверняка, что в их сердцах эта любовь уже не остынет до конца жизни, до самого последнего вздоха.

Сейчас валлийский замок встретил ее совсем иначе – ведь она была сегодня здесь желанной гостьей. Сам лорд был приветлив, его люди почтительны. А невеста – это просто чудо. Не девушка, а нежный, только-только распускающийся цветок. Лорен удалось поймать взгляд, брошенный лордом на свою избранницу, и она поняла, что новая жена хозяина замка имеет все шансы стать счастливой женщиной. Сам же Мэрилл ап Оуэн выглядел сегодня непривычно мягким, удовлетворенным, спокойным. И в лице его не проявлялось ничего грубого, жестокого. Как и раньше, четко очерченное, оно казалось выбитым из гранита, но теперь Лорен заметила, насколько правильны его черты. А когда лорд улыбнулся (впервые на ее памяти), то обнаружилось, что его вполне можно назвать привлекательным мужчиной.

Здесь, на границе, люди все знают друг о друге. И всем было хорошо известно, что первая жена лорда никогда не пользовалась его любовью. Да и она сама относилась к мужу очень холодно, даже высокомерно. Она происходила из богатого рода, и лорд женился на ней ради выгоды и связей. У них было двое сыновей, а вот их Мэрилл ап Оуэн очень любил. Но случилось несчастье. В дальней поездке к родственникам, которую супруга предприняла вопреки желанию лорда, на них и их сопровождение было совершено нападение. В живых остались только двое воинов, и те вернулись в замок господина не сразу, поскольку были ранены и им пришлось задержаться в пути.

Узнав о том, как убивали его сыновей и жену, лорд за одну ночь постарел на десять лет, а в черных волосах и бороде появились белые пряди. После случившегося на душе у него не было покоя, пока он не добрался до тех, кто уничтожил его семью, и не дал полную волю своему гневу, выпустив на свободу всю жестокость, какая только таится до поры до времени в сердце воинственного валлийца. Свидетели расправы содрогнулись от ужаса, и больше ни у кого уже не возникало желания становиться на пути грозного вельможи. И это позволило Мэриллу ап Оуэну сохранить добрые отношения с родственниками погибшей жены.

Однако лорду, потерявшему своих наследников, следовало жениться снова, и этот вопрос не терпел отлагательства. На сей раз он не искал богатства и связей. Ему нужна была хорошая, милая девушка, которая сможет стать ему доброй женой. И он остановил свой выбор на старшей дочери небогатого воина Брейдена ап Коди. Арлета была хороша собой, скромна и послушна. Она не посмела перечить воле отца, хотя всем вокруг было видно, что этот брак вовсе не тот, о котором она мечтала. Сердце девушки было свободно, но разница в возрасте между нею и женихом в целых двадцать лет пугала ее. Да и слава об этом мужчине шла как о человеке очень суровом и крайне жестоком.

Но лорд повел себя не так сурово, как ожидалось. Он сразу согласился взять к себе в замок обоих сыновей Брейдена ап Коди – Адэра и Бойда – и включить их в свою дружину. А три младших дочери старого воина, Девона, Женнивер и Лавена, могли теперь рассчитывать на хорошие партии, когда войдут в брачный возраст.

Сейчас в пиршественном зале за высоким столом присутствовали и отец девушки, Брейден ап Коди, и ее мать Нарина. Братья сидели среди мужчин замка. Старый воин выглядел довольным и гордым, мать без конца утирала слезы, но губы ее при этом улыбались – она была счастлива за дочь, которая сможет теперь жить, не голодая и не беспокоясь о завтрашнем дне. Все это она уже не раз убедительно растолковала Арлете, чтобы та правильно оценила свое новое положение и была благодарна судьбе.

Лорд, к большому удивлению Лорен, принимая гостей за хорошо накрытым столом, вел себя открыто и великодушно, как и подобает вежливому хозяину. Куда девались его свирепость и волчий оскал! И оказалось, что у него изящные красивые руки, какие увидишь не у всякого английского вельможи. А взгляды, которые он время от времени бросал на невесту, таили не грубое вожделение, а глубоко скрытую нежность и, как показалось Лорен, ожидание. Чего? Наверное, спокойной счастливой жизни, когда дома вернувшегося из похода или из битвы мужчину встречают тепло, уют и ласковые объятия жены. Лорен от души желала лорду, чтобы его чаяния оправдались. Она улучила момент и, оказавшись рядом с невестой, тепло поздравила ее.

– Вы счастливая девушка, Арлета, – улыбаясь, сказала она, – вам достался сильный, смелый, но достаточно добрый мужчина.

– Вы так полагаете, миледи? – девушка взглянула на нее с надеждой.

– Конечно, милая, – Лорен слегка погладила ее по руке, успокаивая, – я знаю вашего мужа уже несколько лет, мы ведь соседи. Он может быть очень суровым и даже жестоким, но, если вы будете ласковы с ним и подарите ему тепло и любовь, он никогда не обидит вас, я уверена. Вам незачем его бояться.

Лорен, улыбнувшись, отошла от девушки, уступив место рядом с ней ее взволнованной матери, и поймала благодарный взгляд лорда – он понял, что Лорен успокаивала и подбадривала его невесту, нет, теперь уже жену. Сам же он был глубоко признателен шотландцу и его супруге за то, что они тогда, у ворот его замка, когда он отпустил Мюррея на свободу после поединка, показали ему, что на свете есть настоящая любовь, связывающая мужчину и женщину крепче цепей. Именно тогда впервые в его душе появилось желание обрести и свое семейное счастье. Сейчас, пожалуй, можно верить в то, что это желание наконец осуществится.

Домой после свадьбы англичане возвращались под дождем. Не успели отъехать от валлийских владений, как легкий дождь превратился в ливень. Засверкали молнии, раскаты грома слышались вдали. Кони занервничали, и проходилось прикладывать усилия, чтобы удержать их в повиновении. Погода совсем разбушевалась, когда они уже въезжали в ворота своего замка. Но дома все это казалось совсем не так страшно.

Еще несколько дней после этого небо хмурилось и время от времени поливало людей холодным дождем. Но потом снова проглянуло солнце, стало теплее и воины устремились на охоту – кладовые не были еще заполнены в достаточной мере, чтобы встречать зиму спокойно. Вскоре облетели листья с деревьев, задули, как обычно, холодные ветры и наступила зима. Она прошла без особых происшествий и была значительно мягче прошлогодней, пугавшей людей снегопадами, метелями и воем волков. Весна выдалась на удивление холодной, но лето пришло в срок, и земля ожила. Люди занялись привычными делами.

* * *

Мальчики в замке подрастали. Сейчас им было уже по четыре года. Оба были крепкие, светловолосые. Только у Рори волосы отливали медом, как у Лорен, а у Майкла были похожи на созревшие колосья под лучами солнца. Эндрю в отсутствие хозяина замка взял на себя мужскую часть воспитания обоих мальчуганов. Он сделал им первые в их жизни маленькие деревянные мечи и частенько учил их пользоваться этим оружием. Мечи были совсем как настоящие, обоюдоострые, с закругленной гардой, и даже ложбинка для стока крови была проложена в надлежащем месте. «Пусть рука и глаза заранее привыкают к оружию, – говорил командир гарнизона, – а силы придут со временем». И мальчики старались вовсю. А недавно во дворе замка появились два пони – Джайлз привел их невесть откуда. И оба мальчишки уже пытались держаться в седле. Лорен была уверена, что к осени они станут вполне свободно управляться с этим. Оба были сильны и настойчивы, а Эндрю – отличный учитель.

В середине лета приехал на несколько дней лорд Мюррей. Он настолько истосковался по семье, что едва выдержал эту затянувшуюся разлуку. А впереди было еще не счесть сколько долгих лет на континенте. Принц Уэльский все больше втягивался в подготовку к предстоящим сражениям. Он был полон решимости вступить в последнюю битву и победить наконец французов.

Дома на Ранальда вылили поток новостей. Шотландец был поражен рассказом о нападении Жиля де Бриера на свой замок. Валлийский лорд как в воду смотрел, предупреждая его о набеге. А он ведь тогда не поверил ему. Вежливо поблагодарил за предупреждение, но в душе не поверил. Но валлиец сдержал свое слово и пришел на помощь. Было над чем задуматься.

А приезд лорда Генри Гросмонта, герцога Ланкастера, в этот отдаленный приграничный замок просто потряс Мюррея. Да, они с Лорен получили от судьбы очень ценный подарок – благосклонность герцога и его покровительство. И Ранальд истово молился за лорда Гросмонта, прося у Господа благополучия и долгих лет жизни ему и процветания его семейству.

Мюррей был искренне рад за Эндрю – теперь уже сэра Эндрю Хоупа. Подумать только! Его командир гарнизона – опоясанный рыцарь. И никто другой, как сам герцог Ланкастер, приложил к этому руку. Усиление гарнизона Ранальд, конечно, одобрил. После того, что произошло прошлым летом, он готов был вложить и намного больше средств, лишь бы только обеспечить безопасность своей семье – женщине, которую полюбил без памяти, и детям.

Дети радовали его безмерно. Рори подрос и окреп. Как жаль, что сын растет без отцовского надзора. А отец так много теряет, не видя его постепенного продвижения к взрослению. Только результаты отмечает. А учит его другой мужчина. Хотя это большая удача, что есть Эндрю с его умением и желанием заниматься воспитанием мальчиков. Филиппа же поначалу очень огорчила Ранальда. Она прижималась к матери и расплакалась, когда он хотел взять ее на руки. Девочке пошел второй год, и она совсем не помнила отца. Однако, увидев, как ее брат ластится к нему, а отец подбрасывает его высоко над головой, сменила гнев на милость и тоже потянулась к Ранальду. Он с радостью подхватил дочурку и стал бережно подбрасывать вверх, не забывая прижимать к себе и целовать, когда снова и снова ловил маленькое тельце. Рори и Майкл с двух сторон дергали его за штаны, требуя свою долю внимания. И наконец он подхватил их всех троих и затеял с ними веселую возню на овечьей шкуре у очага. Лорен смотрела на эту картину сияющими глазами, и сердце ее готово было разорваться от любви к этому мужчине, отцу ее детей.

Все больше удивлял Ранальда валлийский лорд, который держался с ними как добрый сосед. Пришел на помощь Эндлгоу, когда над замком нависла угроза, приезжал сюда во время пребывания лорда Гросмонта и пригласил Лорен к себе на свадьбу как почетную гостью. Все это требовало ответного внимания. И лорд Мюррей отправился во владения Мэрилла ап Оуэна, взяв с собой Родерика Хея и нескольких воинов в качестве охраны.

Валлийский лорд встретил его весьма приветливо – похоже, он был доволен тем, что Мюррей по-соседски нанес ему визит. Мэрилл ап Оуэн весь светился радостью. Оказалось, что молодая жена недавно родила ему сына. Он с гордостью представил гостю свою леди, и Ранальд нашел ее весьма милой и приветливой особой. Глядя на эту молодую женщину, можно было сказать, что она всем довольна в жизни. А лорд смотрел на нее такими глазами, что его семейное счастье, отражавшееся в этом взгляде, просто нельзя было не заметить. Оставалось только порадоваться за соседа. К тому же Лорен просила его обратить внимание именно на этот аспект супружеской жизни, возродившейся в замке по другую сторону границы. Ей было интересно, какое продолжение получили события, началу которых она стала свидетельницей прошлой осенью. Теперь он сумеет выполнить ее наказ.

Потом мужчины долго разговаривали о событиях на континенте, о военных действиях и подготовке к следующему этапу этой затянувшейся войны. Лорд Мэрилл попросил Ранальда рассказать подробнее о тех сражениях, что остались позади. Его, конечно, больше всего интересовало участие своих соотечественников в боевых действиях. Валлийцу было все еще трудно признать свою землю единой с Англией, но развитие событий шло именно в этом направлении, а не в другом, и к такому исходу, наверное, нужно как-то привыкать.

Мюррей сполна удовлетворил интерес хозяина. О битвах при Слёйсе и Креси он мог говорить только с чужих слов, но слышал об этом так часто и так много, что рассказывал как очевидец. А в морском сражении с испанцами он участвовал лично, и тут уж мог говорить часами. Он поведал лорду Мэриллу, как высоко ценит принц Уэльский валлийских лучников за их бесподобное владение своим оружием.

– Представьте себе, милорд, даже знаменитые во Франции генуэзские арбалетчики пасуют перед нашими английскими лучниками, – рассказывал он. – Конечно, арбалетный болт летит дальше и бьет сильнее. Но когда мы сражались с испанцами на море, помню, их арбалетчики не успели еще и настроить свои тяжелые приспособления для стрельбы, как наши быстрые и подвижные лучники перестреляли их, как воробьев. Это было большой подмогой, и мы смогли кинуться на абордаж их галеонов. Как вспомню об этом, душа радуется. Нам удалось захватить семнадцать больших кораблей, представляете? Мы, конечно, понесли потери, и часть наших судов была затоплена. Но добычу мы тогда взяли знатную. Сам король Эдуард руководил всей операцией, и с ним были сыновья – принц Уэльский и маленький Джон Гонт. Думаю, младший принц далеко пойдет, когда вырастет. Он воинственный мальчик и храбрый.

Валлийский лорд слушал гостя, сверкая глазами от удовольствия. Какой мужчина не воспламенится, слушая о сражениях и красивых победах? А Мюррей продолжал свои воспоминания. Он рассказал о том, как разумно король Эдуард, а теперь и принц Уэльский используют в английской армии взаимодействие конных рыцарей и тяжеловооруженных воинов с пехотой и лучниками. Это в значительной мере предопределило победу английской армии над французами в битве при Креси. Французские же рыцари были слишком горды для того, чтобы установить тесное взаимодействие со своими ратниками, снизойти до простолюдинов. И в результате потеряли очень много. Полторы тысячи рыцарей полегло на поле боя. Подумать только! Это же как обескровилась французская аристократия! Разговоров хватило надолго, и мужчины расстались чрезвычайно довольные друг другом и своим общением.

А дома Ранальда ожидала тоскующая по нему Лорен. Она понимала, что муж обязан нанести дружеский визит соседу, выразить благодарность за поддержку и помощь. Но было очень жаль времени, проведенного врозь. Ведь супруг и на этот раз получил совсем недолгий отпуск.

Зато, оставшись с женой наедине в их уютной опочивальне, Мюррей отдался ласкам без промедления. Он с такой страстью любил свою жену, изливал на нее столько накопившейся нежности, что для сна у них просто не осталось времени. Раз за разом он возносил ее на вершину блаженства и замирал от сладостных ощущений сам. Потом они разговаривали, прижавшись друг к другу и не разнимая рук. Поговорить было о чем – ведь слишком много времени им приходилось проводить порознь. Но разговоры отвлекали Ранальда ненадолго. Он вновь воспламенялся от близости любимого тела, от неповторимого аромата волос и кожи Лорен, и все повторялось заново. Уснуть им удалось только перед рассветом. Зато Лорен наполнилась его любовью до самого верха. Она была счастлива, и в эти минуты не хотела думать о приближающейся разлуке.

Однако пришло время, и лорд Мюррей снова покинул свой замок, чтобы вернуться к обязанностям, которые он принял на себя пять лет назад и которым отдавал все свои силы и воинское мастерство.

В замке Эндлгоу время потекло заведенным порядком. Все были заняты своими делами. Дети подрастали. А Лорен опять понесла. В каждый свой приезд Ранальд оставлял ей такой подарок, и она была этим счастлива. Леди видела, как радуют ее мужа дети, как он любит их. Не имевший настоящей семьи в детстве, он чувствовал себя счастливым, окруженный детьми и согретый ее любовью. А она готова была на все, чтобы доставить ему радость и лишний раз увидеть счастливый блеск в бездонных синих глазах.

Такие же глаза смотрели на нее сейчас с лица малютки-дочери. С течением времени все больше становилось понятно, что Филиппа уродилась копией своего отца. У нее были темные волосы, синие, как глубокое чистое озеро, глаза, отцовский овал лица и даже посадка головы и походка. Удивительно, что Рори цветом волос и глаз пошел в мать – его глаза сияли как топазы, а волосы отливали медом. Но внешний облик и особенно характер мальчик получил явно в наследство от отца, и это радовало Лорен. В этом мире мужчина должен вырасти сильным, чтобы выжить самому и помочь всем тем, кто будет от него зависеть в будущем. Ему со временем наследовать этот замок. А Лорен всегда любила свой дом, любила людей, которые здесь живут, и очень хотела, чтобы Эндлгоу процветал еще много-много лет.

Новая беременность протекала, однако, нелегко. Очень скоро Лорен поняла, что ей снова трудно ходить. Она слишком рано отяжелела и теперь уже не всегда находила силы, чтобы совершать прогулки. Когда, по ее расчетам, прошло уже порядка четырех месяцев от момента зачатия, она едва не скинула плод, и это ее страшно напугало. Женщины подняли суматоху вокруг этого, повитуха строго-настрого велела ей не подниматься с постели как минимум с десяток дней. Это было непривычно, обязанности хозяйки замка требовали ее внимания, но сил не хватало. И было очень страшно потерять ребенка. Лорен подчинилась, и в результате провела в постели почти месяц. Даже когда ее самочувствие улучшилось, верная Милли не отходила от нее ни на шаг и требовала, чтобы хозяйка как можно больше отдыхала. Сэр Эндрю самым строгим голосом говорил ей о том же. Не хочет же она, в самом деле, чтобы ее муж снес им всем головы за то, что они не досмотрели и позволили ей самовольничать. Она не хотела. И пришлось подчиниться требованию людей, искренне переживающих за ее благополучие.

К Рождеству состояние Лорен улучшилось, и праздник провели весело. Мужчины принесли большое полено из лесу, и его с трудом удалось поместить в очаг, хотя он был и немаленький. Замок украсили зелеными ветками остролиста и венками из омелы. Леди одарила своих людей подарками, детей – сладостями. Сэр Эндрю до крайности удивил и обрадовал ее своим праздничным даром. Друг детства втайне от всех вырастил и вышколил для нее новую кобылку. Ее старенькая Фиалка уже с трудом ходила под седлом и не могла одолеть большие расстояния. Молодая лошадка была веселого нрава, игривая, но послушная. Она была необычного окраса: светлая, как густые сливки, шкура, рыжевато-золотистые грива и хвост. Лорен пришла в восторг от такого подарка и назвала лошадку Золотинкой.

Зима взъярилась морозами и метелями только под самый конец, уже в феврале. Но весна была не за горами. И зиме наконец пришлось уступить.

Было тепло и солнечно, только-только стали покрываться зеленью луга и вересковые пустоши, когда у леди Лорен начались роды. Живот у нее был на этот раз очень большой, вод отошло много. Но роды продвигались трудно и очень медленно. В первые два раза Лорен справилась довольно легко, но сейчас схватки измотали ее, силы уходили, а ребенок все не выходил на свет. Замок затих в страхе ожидания худшего. Милли держалась изо всех сил, не давая воли слезам в комнате хозяйки. Выходя за ее пределы, она рыдала без удержу, но, возвращаясь в комнату, где мучилась леди, снова брала себя в руки. Повитуха прикладывала все свои старания. Но дело все равно не ладилось. Не помогали ни припарки из плюща, ни массаж живота, ни уксус с сахаром.

После двух дней и ночей, проведенных без сна в бесконечных муках, Лорен слабым голосом потребовала от повитухи предпринять крайние меры. Ребенок должен выжить, чего бы это ни стоило. И женщина решилась на отчаянный шаг. Простая сельская повитуха, она была не слишком искусной в своем деле, но ей доводилось слышать, что иногда ребенок идет не головкой вперед, а ягодичками, и тогда его надо развернуть. Как это делать, она имела весьма отдаленное представление, но это была последняя надежда, и женщина отважилась. Горячо помолившись святой Маргарите, покровительнице рожениц, и призвав ее на помощь, повитуха принялась за дело.

Она так и не смогла рассказать потом, что именно делала и как добилась успеха, но дело сдвинулось с места. Ребенка в чреве матери удалось развернуть, и он стремительно пошел вперед головкой. Теперь повитуха сдерживала процесс родов и просила Лорен не тужиться. Леди держалась из последних сил. И когда дитя вышло наконец из ее тела, она тут же потеряла сознание. Последнее, что она слышала, был слабый писк рожденного ею ребенка.

Мальчик родился очень слабым – роды были тяжелыми не только для матери, но и для него. Он, казалось, растратил все силы, пытаясь выйти на свет. Но все же остался жив. Кричал слабо, скорее, попискивал, но в должное время взял грудь кормилицы, которую спешно нашли в селении, и сосал достаточно активно. Состояние матери было критическим. У нее, похоже, просто не осталось жизненных сил. Однако женщины замка не отступались. Они делали все возможное, что только знали, чтобы вернуть хозяйку к жизни.

Только на третий день после родов Лорен пришла в себя. Узнав, что родила мальчика и он жив, она слабо улыбнулась посиневшими, искусанными в приступе боли губами, выпила немного теплого вина со специями и снова уснула, на этот раз сном выздоравливающего человека.

Через пять дней она наконец смогла встать с постели. Молоко у нее за это время перегорело, и в замке поселилась кормилица – дородная молодая женщина с румяным лицом и голубыми простодушными глазами. Лорен была очень благодарна ей и велела кормить ее всем самым лучшим, что только есть в хозяйстве.

Вскоре новорожденного окрестили. Лорен снова сама решала вопрос имени для своего ребенка. Второго сына она назвала Стивеном, в память отца, барона Эшли. Конечно, отец не проявил должной заботы о своей старшей дочери, никогда не уделял ей внимания, но ей хотелось верить в то, что он все-таки любил свое дитя. Сама она не могла не любить отца, сильного мужчину, способного отстоять замок и защитить семью. В ее памяти он остался чуть ли не великаном, с большими руками и суровым лицом воина. Своему сыну она желала много сил, чтобы пробить себе дорогу в жизни. Ведь ему не будет места в родном замке, и нужно будет завоевывать свои владения и строить свою жизнь вдали от родного дома.