Золотая княгинюшка
Москва! Предел моих желаний!
Где я расцвел, где я увял,
Где наслаждался, где страдал
И где найду конец страданий!
И.П. Клюшников, конец XIX века
На кладбище Новодевичьего монастыря 25 февраля 1909 года скромно, без венков, – как завещала покойница, – похоронили умершую на девяносто седьмом году жизни княгиню Надежду Борисовну Трубецкую, урожденную княжну Святополк-Четвертинскую.
Если бы у нее не было собственных заслуг, то можно было вспомнить, что ее муж – потомок боевого генерала времен Петра I князя Юрия Юрьевича Трубецкого, что по женской линии ее род восходит к ближнему боярину царя Алексея Михайловича Артамону Матвееву, что родственник поэт П.А. Вяземский ввел ее в круг своих знакомых – А.С. Пушкина, В.А. Жуковского, Н.В. Гоголя, что в ее доме в Знаменском переулке часто гостили И.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин, А.С. Хомяков, П.Я. Чаадаев…
Но у княгини было немало и собственных заслуг.
В 1830 году князь Шаликов посвятил восемнадцатилетней Трубецкой экспромт:
Вам тотчас гордою покажется она,
Но на лице ее прекрасном,
Во взоре, может быть, опасном
Вся сердца доброта, как в зеркале, видна.
«Доброта сердца» с годами проявлялась все чаще и уже не ограничивалась кругом родных и близких. В 1842 году княгиня становится членом Совета детских приютов, который возглавила ее свекровь. В 1844 году вместе с сенатором С.Д. Начаевым основывает Ольгинский приют. С конца 1840-х годов начинается ее деятельное участие в работе Дамского попечительства о бедных…
Сестра милосердия
Когда в родовом имении Трубецких селе Лыткине Звенигородского уезда Московской губернии разразилась страшная эпидемия холеры, молодая княгиня поспешила к своим крестьянам. Она обходила их избы и оказывала первую медицинскую помощь, а возле своей усадьбы устроила холерный барак. «Золотая княгинюшка, наш ангел-хранитель», – звали ее крестьяне.
В Москве 3 июня 1859 года с трех до четырех часов пополудни прошел необыкновенно сильный дождь с крупным градом и при буйном ветре. Были разрушены многие мосты, порушены лавки, размыты мостовые. В здании Синодальной типографии сдвинуло с места большие каменные плиты. У многих частных домов города затопило подвалы и первые этажи, сорвало крыши.
Надежда Борисовна была свидетельницей разгула стихии, горя простолюдинов, в один миг потерявших родной кров – ветхую избушку. Теперь она решила помогать обездоленным не раз от разу, а всегда. Княгиня, уже четвертый год вдовевшая, основывает Братолюбивое общество снабжения неимущих квартирами, к работе в котором привлекает женщин из самых аристократических семей. Начали с небольшого дела – наняли квартиру в доме Воейкова у Калужских ворот, где получили приют бедняки, оставшиеся без крыши над головой в результате очередного разлива Москвы-реки. Надежда Борисовна поняла, что снабжение неимущих дешевыми квартирами – лучший и наиболее рациональный способ благотворения. Дешевые квартиры, кроме всего прочего, служили стимулом для трудолюбия населения, боявшегося лишиться этого теплого и уютного жилища, и способствовали нравственному воспитанию молодежи, так как вся семья жила в одном месте.
На похоронах Трубецкой вспоминали, что за полвека существования Братолюбивого общества оно выросло в большую благотворительную организацию, обладавшую в Москве тридцатью пятью домами и значительным капиталом.
Доброта княгини проявлялась и на других поприщах благотворительности. В 1865 году она основала ремесленную школу, впоследствии ставшую знаменитым Комиссаровским училищем. В 1876 году создала Ксеньинский приют и оставалась его попечительницей до самой своей кончины. В 1877 году, когда началась русско-турецкая война, Трубецкая возглавила московское отделение Красного Креста и с санитарным поездом отправилась на фронт для оказания помощи раненым при их эвакуации в тыл.
Наводнение в Дорогомиловской слободе
«Это была, так сказать, прирожденная благотворительница, – характеризовал Н.Б. Трубецкую князь Б.А. Щетинин, – как бывают прирожденные таланты, благотворительница Божьей милостью, одаренная редким, чисто золотым сердцем, и такою она оставалась до самого конца своей многолетней, плодотворной жизни».
Некоторые из памятников добрых дел княгини Трубецкой – дома Братолюбивого общества в Протопоповском переулке, на Госпитальной улице, в Соколовском (ныне Электрическом) переулке и в других московских окрестностях – стоят до сих пор. Вот только занимают эти особняки, выстроенные в свое время для городской бедноты, министерства и прочие организации, не имеющие никакого понятия о благотворительной деятельности.
День за днем…
«Два года тому назад летом городской управой были сделаны первые, незначительные по размерам опыты поливки улиц нефтью. И вот только теперь городской технический совет рассмотрел данные нашего городского опыта. Совет признал результаты этих опытов более чем удачными. Двух поливок в течение летнего сезона было достаточно, чтобы избавить улицы от пыли. Запах от нефти исчезал спустя три-четыре дня после поливки.
Ввиду таких результатов, управа предполагает предстоящим летом повторить опыт в несколько больших размерах, отведя для этой цели две большие площади – Калужскую и Смоленскую».
«Русское слово». 7 февраля 1910 г.
О богатых москвичах в старину говорили не меньше, чем об императорской семье, гордились капиталами вельможных тузов, роскошными барскими особняками, многочисленной дворней. Юсуповы, Орловы, Голицыны – их имена окружали героическими легендами и завистливыми сплетнями. Таков уж удел бедных – издали любоваться великолепием жизни богатых. «Юсупов-то сам не выходил из кареты, – бывало, со слезами восторга на глазах начинал рассказ московский старожил, – его четверо гайдуков вынимали».
Обыватели изо дня в день ездили по замощенным мостовым, переходили через реки по мостам, пользовались мытищинским водопроводом, но о городском хозяйстве вспоминали, лишь чтобы ругнуть городскую управу за дорожную грязь или погасший фонарь. Как-то считалось само собой разумеющимся, что кто-то строит мосты и плотины, прокладывает канализацию, расширяет улицы, устраивает скверы и бульвары. Вряд ли нашлись москвичи, которые отметили 11 августа 1996 года сто пятьдесят лет со дня рождения Владимира Константиновича Шпейера.
Уроженец города Николаева Херсонской губернии, сын полковника Корпуса флотских штурманов, он получил прекрасное техническое образование в Цюрихе. По его проекту и под его наблюдением проложили железную дорогу в Крыму на самом трудном, гористом участке: Симферополь – Севастополь. С конца 1870-х годов Шпейер служит в Москве инженером Коломенского машиностроительного завода братьев Струве, затем в течение тридцати лет работает городским инженером. Им построены Москворецкий, Краснохолмский, Крымский, Высокояузский, Яузский, Устьинский, Чугунный мосты. Спроектированы железные ряды на Красной площади во время перестройки Верхних торговых рядов (позже перенесены на Болотную площадь), железный навес на Хитровом рынке.
Шпейер проложил канализацию в самом сложном, пологом участке города – Замоскворечье. Им составлены расценочные ведомости на все строительные работы в городе. Он участвовал в постройке и капитальном ремонте плотин, шлюзов, набережных, улиц, бульваров, жилых и нежилых построек, трассировке пути трамваев, прокладке кабелей электрического освещения и первых телефонных проводов. Владимир Константинович в течение многих лет изучал особенности Москвы-реки, составил ее подробное описание с сотнями диаграмм и схем и предложил конкретные мероприятия для предотвращения наводнений и обмеления.
Но перечисленные труды московского инженера не вызывали интереса у обывателей. Их мало интересовало, что Шпейер с раннего утра до позднего вечера трудится для блага города, что через его руки в течение нескольких десятилетий проходят все важнейшие технические городские проекты, что губернаторы и городские головы, зная его честность и ученость, часто обращаются к нему с просьбой помочь в том или ином деле по благоустройству Москвы.
Выдающийся инженер, опытный гидравлик, знаток городского технического хозяйства, Шпейер провел свою жизнь скромно, в неспрестанном труде, и когда умер в 1915 году, мало кто, кроме сослуживцев, отметил этот факт. Да и они, собравшись помянуть наставника и товарища, ничего необычного в его жизни вспомнить не могли.
Дореволюционный металлический Крымский мост
– В праздник ездил на охоту, в остальные дни – в рабочие канавы.
– Собирались часто у него на квартире, обсуждали вопросы городского хозяйства.
– Он лучше всех знал иностранную техническую литературу и помогал нам, делился своим опытом.
– Каждое утро объезжал все работы, а каждый вечер десятники обязаны были являться к нему с докладом о сделаном за день.
– Его неизменная привычка – строить прочно, надежно и дешево из-за нехватки городских средств.
– Пройти школу Владимира Константиновича – значит научиться профессионально и добросовестно работать.
Не правда ли, обыкновенная жизнь обыкновенного человека?..
