В автобусе сразу установилась особая атмосфера.

И создавал ее, определял прежде всего хор.

Неизъяснимая тайна присутствует в церковном пении.

В Тихвинском монастыре, когда запели на крылечке церкви Богородице Дево, радуйся и чистые, светлые голоса смешались с легким ветерком, вдруг показалось, что это не школьницы поют… В затертой от постоянного употребления метафоре «ангельское пение» открылась первозданная глубина.

— Я не помню некоторых молитв… — рассказывала одна из девочек. — Но когда пою, всегда вспоминаю…

И, подумав, добавила:

— Это не я, наверное, пою. Это Ангел Хранитель…

А как преображают юные голоса все еще полуразрушенные, хотя и возвращенные уже Церкви храмы! Словно бы наполняется небесным светом угрюмое, темное помещение…

В такие мгновения понимаешь, что истинная молитва способна оживлять и мертвые камни.

А наш автобус мчался дальше, и матушка Татьяна, как человек, знающий здешнюю дорогу, рассказывала о святынях, мимо которых мы проезжали.

О монастырях, о явлении здесь Чудотворной иконы Божией матери Тихвинской, о молитвенном камне преподобного Антония, который не каждому и открывается, потому что то виден он, то закрыт водой…

Святые… Подвижники…

Они творили подлинные чудеса. Фокусы, похожие на чудеса, демонстрируют и различные кудесники, которых немало развелось в последнее время. Но есть различие. Оно обнаруживается в той светлой радости, в той теплоте, что сквозит в рассказах о жизни святых подвижников.

И, может быть, эта теплая вера и есть самое главное чудо, которое сотворили Отцы нашей Церкви.

Ну и, конечно, про Сомино, где нам и предстояло отпраздновать Пасху, рассказывала мать Татьяна.

Сама она тоже живет в Санкт-Петербурге и в Сомино вместе с отцом Геннадием приезжает на воскресенья, на праздники. Поэтому и Сомино для нее всегда воскресное, праздничное.

— И дожди здесь над храмом идут будто серебряные… — рассказывала она.

В эти серебряные, пасхальные дожди и мчался наш автобус.