Будь счастлив на уроке, или Советы изучающему языки

Будь я издателем этой книги – эту главу я напечатал бы в виде отдельной брошюры и вложил бы в книгу. Как раньше вкладывали в книги сборники карт или иллюстраций, таблицы или схемы, чтобы можно было вынуть и взять с собой. Или читать только её, не читая остального.

На свете нет двух людей с одинаковой внешностью. Есть люди, похожие друг на друга. Есть очень похожие. Но нет одинаковых. Так же и с языком. Нет на свете двух людей, которые говорили бы на одинаковом языке. Языки братьев-близнецов, всю жизнь проживших вместе, учившихся за одной партой в школе и в университете и работавших за соседними столами на одинаковых должностях, будут, вероятно, иметь минимальные различия. Но эти различия будут. Чуть-чуть побольше будут они, если сравнить языки юной представительницы изолированного амазонского племени и экс-президента США. Или пожилой жительницы Лесото и маленького эскимоса. Однако два даже очень непохожих человека останутся людьми, и по их внешности мы безошибочно определим это.

Так же и с языком. Даже очень разные языки обладают общими чертами, которые, собственно, и позволяют называть их языками. И, если уж ты владеешь хотя бы одним (а ты владеешь далеко не одним языком, поверь), то можешь овладеть и другим. Для этого не нужны никакие особые способности. То есть, нужны, наверное. Но они – эти особые способности – есть у всех людей. Об этом говорит один простой факт: все люди говорят на каком-нибудь языке. Это касается даже глухонемых, только слово «говорят» тут не подходит. Язык – это ещё один случай некой фундаментальной характеристики человека. Язык присущ человеку от природы – его особой человеческой природы. Тем не менее, языку нужно учиться. Автоматически на нём не заговоришь, и человеком автоматически не станешь. Всему, что делает человека человеком, нужно учиться. Но есть и другая сторона медали.

«Человека вообще», просто человека, не бывает. Есть мужчины и женщины. Взрослые и дети. И так далее. Есть, в частности, и люди, говорящие на неких языках. Человек рождается среди людей, говорящих на определённом языке. На его основе он формирует свой индивидуальный язык, оставаясь в рамках родного языка, и обогащает тем самым последний. Понять друг друга, найти общий язык друг с другом, люди могут, только научившись языкам друг друга. Другого пути нет. Так называемые искусственные языки, например эсперанто, исходят из того, что люди, изучающие их и говорящие на них, уже говорят на живых естественных языках.

Язык, как и внешность, как и родителей, и страну, где родился, я не выбирал. Оставим пока реинкарнацию. В данной конкретной жизни – не выбирал. Они даны мне, это ситуация, в которую я попадаю. То, что называется «Я», как раз и является никогда не готовым продуктом, всегда съедобной, но вечно недожаренной котлетой – продуктом моих реакций на ситуацию. Язык как ситуация – это предзаданная мне форма реакций на ситуации внешнего мира. И «внутреннего» тоже. И на эту ситуацию я тоже реагирую. Это открытая система с обратной связью.

Теперь понятной становится знаменитая фраза кардинала Меццофанти «Сколько ты знаешь языков – столько раз ты человек». Заговорить на языке другого – всё равно, что влезть в его шкуру. Начать реагировать на мир так, как это свойственно ему, не тебе. (Или – новому тебе!) Получить его внешность, его привычки; его страхи и его радости сделать своими. Ты останешься при этом самим собой, и будешь навязывать новому языку привычные тебе формы выражения, будешь накладывать «кальки» с твоего личного языка, производного от родного, – на новый для тебя язык. Но тот будет сопротивляться! Как? Получающиеся фразы будут бессмысленными или двусмысленными, или приобретут совсем не тот смысл, которого ты хотел достичь. В результате тебя не будут понимать. И тебе придётся (хорошее слово) переходить на понятный другому язык, максимально приближенный к его личному, то есть на обобщённый вариант его родного языка. Ведь только такой обобщённый, абстрактный вариант языка, не существующий в природе, на котором никто не говорит, можно выучить по учебникам. Но, в общении с теми, для кого этот язык родной, естественный, всегда есть шанс сделать его для себя живым. Так ты получишь вторую естественную для тебя систему реакций на мир. С внешностью такой номер не пройдёт. Так что учить языки – это почти единственный шанс выйти за собственные пределы и прикоснуться к Другому своими эмоциями, мышлением, а отчасти даже организмом.

Вернёмся к слову «придётся» из предыдущего абзаца. Оно говорит о том, что наша свобода – это всегда свобода реакций на ту или иную ситуацию, но не свобода от ситуации. В данном случае – от языка. Он заставляет тебя использовать его уже готовые структуры; не столько осваивать его, сколько самому осваиваться в нём. Только научившись этому, ты сможешь начать постепенно создавать на нём свой второй личный язык. Ему, конечно, уже никогда будет не достичь живости и богатства твоего первого личного языка. Поэтому по-настоящему дву- и более язычными становятся только те, у кого два и более родных языка. С детства. С первого дня. Ярчайший пример – Владимир Набоков, этот «нормальный трёхъязычный ребёнок», с которым мама всегда говорила только по-французски, папа – по-английски, а все остальные – по-русски. Таких детей, конечно, было и есть немало, но только он, насколько я знаю, прошёл путь до конца, став на двух языках великим писателем, то есть дважды проделав то, что большинству не удаётся сделать ни разу: пропустить через свои жабры весь Океан. Обогатить не только себя двумя языками, но и два языка – собою.

Опять возвращаемся к «придётся». Набокову, чтобы выразить свою ярчайшую индивидуальность, не нужно было изобретать собственный, индивидуальный, ни на что не похожий язык. Единственным реальным путём для каждого из нас, и для великого писателя тоже, остаётся – увы! – взять готовый язык. Увы? Но и художник берёт готовые краски, и музыкант готовые ноты. И не только ноты! Композитору приходится выражать себя (что именно выражает музыка, и как – разговор особый), используя готовый музыкальный что? – правильно, язык! Некий канон всегда предзадан, это твоя ситуация. Это вызов – ответь на него! Возьми готовый конструктор, но помни, что он, во-первых, невероятно богат деталями, а во-вторых, волшебный; повинуясь твоей творческой воле, его детали будут меняться, будут рождаться новые – и ты создашь нечто небывалое, но, при этом понятное, доступное другим. Тем, конечно, кто возьмёт на себя труд выучить твой язык.

Не забудь, что язык – не только система реакций на мир, но и способ самовыражения! Поэтому учи языки. Не только разговорные. Языки музыки и танца, языки поединка и спортивной игры, языки живописи и скульптуры, языки рисунка и каллиграфии, языки ремёсел и профессий, языки любви. Жизнь – это обмен информацией. Больше выдохнешь – больше вдохнёшь. И люди обогатятся твоим опытом, и ты обогатишься, потому что, только в творчестве ты его приобретёшь, этот опыт. И чем больше языков будет в твоём распоряжении, тем сложнее, интереснее и ярче будет жизнь. И не только твоя.

«Учителю часто неясны те цели, к которым стремятся взрослые учащиеся». (Щерба) Учителю – возможно. Но мы-то говорим о тебе самом! Известны ли они тебе, о, будущий полиглот? Зачем тебе этот язык?

Печально, если ты готов ответить на этот вопрос коротко и ясно. Ведь это будет означать, что у тебя – по крайней мере, здесь и сейчас – утилитарный, потребительский подход к языку.

Прекрасно, если ты говоришь «не знаю, мне просто нравится!» Это означает, что язык захватил тебя, ты чувствуешь в нём что-то созвучное тебе и готов к труду ради того, чтобы он стал твоим, а ты – его.

Что же можно посоветовать изучающему иностранный язык? Или, как писал профессор Щерба, «что надо сделать, чтобы вызвать к жизни потребные нам языковые явления»?

1. Знай, тебе предстоит научиться всего четырём простым вещам:

• Слушать и понимать сказанное

• Говорить

• Понимать написанное

• Писать.

Если кажется много – можешь смело убирать ненужное с конца. Каждое из четырёх умений имеет свои градации.

Можно научиться говорить 20–30 фраз, неважно с каким произношением, и не заботиться о том, что будет, если потребуется тридцать первая.

Можно научиться говорить на простые бытовые темы достаточно бегло, пусть и с ошибками, а можно прибавить к этому и разговор на профессиональные темы. Второе часто легче. Интересно, почему?

Можно научиться говорить практически без ошибок. А можно – совсем без них. Мало кто говорит так на родном языке. Но ведь иногда приходится держать на иностранном языке речи, делать доклады, читать лекции… там необходима не только беглость, но и точность, в том числе – и стилистическая точность…

Несколько простых правил:

2. Когда учишься понимать сказанное – слушай, что говорят. Не говори. Не читай. Не пиши.

Когда учишься говорить – слушай, что говорят тебе, и говори. Не читай. Не пиши.

Когда учишься читать вслух – слушай, как это читают. Повторяй вслух, глядя в текст. Потом читай сам. Не пиши.

То есть, не путай четыре разных умения между собой.

Когда учишься читать (то есть понимать письменный текст) – не читай его вслух. И не читай линейно, подряд, от буквы к букве. Возможно, через два слова тебя ждёт подсказка к непонятному сейчас – но ты остановился, и не читаешь дальше, потому что не знаешь, «что значит» вот это слово. Просматривай текст, разделяй на части, ищи связи между частями, выделяй члены предложения – в общем, работай со структурой. Опирайся на знакомые слова, выражения, детали…

Когда учишься писать – слушай, глядя, как это написано, читай, проговаривая вслух, и потом пиши.

3. Не думай, когда слушаешь речь на иностранном языке. Ты не можешь прислушиваться к говорящему и к своим мыслям одновременно.

Не думай, когда говоришь. Речь – процесс спонтанный. Конечно, «бессознательное должно как-то сочетаться с сознательным», как пишет профессор Щерба. Но об этом потом.

Думай, когда делаешь упражнения. Но, сделав, повтори всё несколько раз, не задумываясь. Первое нужно для твоего сознания, второе – для подсознания. Для выработки навыка.

4. Учись сначала слушать, потом понимать услышанное, потом говорить. И лишь затем, если понадобится, читать и писать. Договорились? И ничего, что это полностью противоречит привычной школьной системе.

Если договорились, тогда в этом порядке и пойдём. Учимся слушать, слышать и понимать

5. Слушай не смысл – это невозможно, – а звуки. Если при этом улавливаешь какой-нибудь смысл – тем лучше, но главное – слушай звуки. Позволю себе длинную цитату из книги Вольфганга Ауэра «Миры чувств»:

«Произнося и модулируя звук речи, мы придаём ему определённый образ и определённое эмоциональное содержание. И тот, кто слышит произнесённый звук, тот воспринимает этот образ с его эмоциональным содержанием. Поэтому даже таким способом мы можем понимать друг друга. Разумеется, то же самое относится и к словам, и к целым предложениям. Можно, к примеру, так произнести слово «красиво», что слушателю сразу станет ясно: мы любуемся прекрасным предметом. Но можно сказать его так, что оно зазвучит неприязненно, негодующе или иронично. Подобные модуляции играют важную роль в любой беседе, потому что они делают содержание сообщения более определённым. В качестве простого примера возьмём такую фразу: «Однако, ты сегодня прекрасно выглядишь». Сразу заметно, что её можно сказать совершенно по-разному. От того, как говорящий произнесёт мелодию и акценты фразы, зависит, будет ли она выражать восхищение, иронию или чистейшее издевательство. Просто удивительно, как с помощью модуляций в мелодии фразы можно изменить её содержание. Мы можем перевернуть его на сто восемьдесят градусов, и фраза «Как здорово, что сегодня такая хорошая погода» зазвучит так, что слушатель сразу поймёт: хуже с нами сегодня уже ничего не могло случиться. Очевидно, что содержание фразы не зависит от лексического смысла (выделено мной ДК)».

Что это означает для тебя? Представим: кто-то говорит тебе фразу, состоящую полностью из незнакомых слов. Можешь ли ты уловить её содержание? Да, так как ты слышишь эмоциональную окраску произносимого и понимаешь, как относится сам говорящий к тому, о чём он ведёт речь.

Далее. Ты можешь отличить вопрос от восклицания или повествования по интонации. Кроме того, в твоём распоряжении жесты говорящего, который может что-то изображать движениями рук или корпуса, прямо указывать на предмет речи, а мимика поможет тебе распознать значение непривычных интонаций.

И, наконец, фраза произнесена не в безвоздушном пространстве, а в некой ситуации. У неё есть контекст, который именно и делает понятным любую речь. В результате бессмысленный набор незнакомых слов становится высказыванием с более или менее определённым содержанием. И раз «содержание фразы не зависит от лексического смысла», то и понять её можно (да, приблизительно, но любое понимание всегда приблизительно), независимо от знакомства или незнакомства с составляющими лексическими единицами. Ещё раз: любое понимание всегда приблизительно. Оно не может стать абсолютным, как не может гипербола прикоснуться к оси координат.

И при этом мы предполагаем, что ты слышишь фразу на совершенно незнакомом языке, то есть не знаешь грамматики и не можешь вычленить структурные элементы высказывания. Тем не менее, оно перестанет быть совершенно непонятным тебе при условии, что ты слушал её внимательно. Не пытался «понять смысл слов», а просто слушал произносимое. Как говорится, «уж если мы сосредоточимся…, то от нас не ускользнут даже тончайшие нюансы» (Ауэр).

6. Если слушаешь и улавливаешь содержание, представляй перед собой все, о чём говорят. Чем конкретнее, тем лучше. Потом, когда будешь говорить, смотри на эту картинку. И не думай о словах, а говори о том, что видишь. Ведь именно так ты поступаешь, когда слушаешь говорящего на твоём родном языке.

7. Как говорил нам профессор Сметанин, советский студент не говорит: «Я не знаю» или «Я не понимаю». Когда слушаешь (и не только иностранную речь!), сосредоточься на том, что ты понимаешь, а не на том, чего не понимаешь. Знакомые звуки, слова, фразы, понятные интонации помогут понять целое. Иногда одного знакомого слова в обрушивающемся на тебя бурном потоке иностранной речи достаточно, чтобы адекватно отреагировать. И никто (а если будет цейтнот, то и ты сам!) не узнает, что, «на самом-то деле», ты почти ничего не понял! Ведь победителей не судят. Отреагировал-то ты правильно! А что касается «понял»… Это еще большой вопрос, что значит «понял». По крайней мере, мы уже согласились с тем, что любое понимание всегда приблизительно.

8. Лови смысл поверх слов. Можно не только читать по диагонали, но и слушать. Такое слушание не научит тебя говорить, но ты будешь хорошо понимать собеседников, а ведь человек часто говорит только для того, чтобы его кто-то послушал! Стань таким слушателем-любителем. Твои собеседники будут тебе благодарны. Короче:

9. Слушай не речь, а человека. Внимай ему. Он перед тобой весь. А не только рот, издающий какие-то звуки. А это означает: не только слушай, но и смотри. Мы уже говорили о мимике и о жестах. Но есть и ещё одна маленькая деталь: контекст, ситуация, в которой вы находитесь. Любое движение указывает на обстановку вокруг, на предметы, природные явления, на других людей. Иногда и без слов всё понятно. Ты, вообще, задумывался когда-нибудь о том, что для коммуникации язык не нужен, все его колоссальные богатства явно избыточны для повседневной жизни?

Отступление о природе языка

А. Лобок в своей книге «Антропология мифа» сводит воедино факты, позволяющие опровергнуть банальное утверждение: мол, язык является средством коммуникации, и возник в качестве такового, потому что у людей была «потребность что-то сказать друг другу». Оставим в стороне очевидное: потребность что-то сказать может возникнуть только у людей, уже обладающих языком, – и обратимся к фактам.

• Ситуация Папуа – Новой Гвинеи, описываемая Миклухо-Маклаем: на изолированном острове существует множество языков, и жители одной деревни не понимают жителей другой. Всякий, знакомый с диалектами немецкого или итальянского, может подтвердить, что такое положение отнюдь не является специфичным и характерным только для Новой Гвинеи или Полинезии.

• Дело в том, что язык в замкнутых общинах существует не в качестве инструмента открытости, а, напротив, как средство изоляции, и выступает не столько как способ коммуникации коллектива с внешним миром, сколько как средство отгородиться от внешнего мира, от чужих.

• Количество слов в любых языках настолько велико, а сложность конструкций настолько высока, что это превышает потребности утилитарной коммуникации.

• И, наконец, «каждое слово обладает таким количеством семантических оттенков, такой семантической глубиной, что это создаёт неизбежные трудности при его коммуникативном использовании» (А. Лобок, «Антропология мифа»).

В любом естественном языке, в отличие от языков искусственных, каждое слово многозначно, имеет массу семантических оттенков, допускает множество различных толкований и интерпретаций.

И возникает язык как некая система отделения своих от чужих, при помощи которой общество может осуществлять культурную демаркацию, отождествляя себя с собой и отделяясь от других обществ. Первичная сфера его бытования – сакрально-мифологическая. И лишь спустя долгое время и в очень ограниченном объёме язык становится средством коммуникации: тут-то и возникает человеческая цивилизация.

Вернёмся к нашим баранам, то есть, к нам самим.

10. Ещё раз обрати внимание на совет № 5. Надеюсь, ты заметил, что он полностью противоречит своим коллегам под номерами 7, 8 и 9? На самом деле противоречие тут мнимое. Постарайся додуматься сам, в чем тут дело. Сделай несколько попыток. Получилось? 11. В первых советах (№ 5) речь идет об интенсивном слушании совсем нового языка с целью научиться говорить. В последних (№№ 7, 8, 9) – об экстенсивном слушании с целью научиться понимать общий смысл речи. Так сказать, «в первом приближении». (Хотя… эти противоречащие друг другу советы применимы в обеих ситуациях. Интересно, почему?..)

И, кстати: разве возможно понять речь на незнакомом языке? Логично предположить, что сначала надо язык выучить. А чтобы его выучить, необходимо воспринимать речь на слух, другого пути нет. Замкнутый круг?

Да, но именно так мы выучили наш родной язык. То есть это работает? Вспомните, что мы говорили о контексте. Контекст это ключик к пониманию языка. Почему с таким трудом даётся понимание на уроках и в учебниках? Потому что там речь лишена контекста.

Именно поэтому я всегда предпочитаю заниматься с учениками дома, а не в классе. Очень уж трудно в классе создать избыточную материальную среду, полную самых разнообразных вещей, чтобы было, ёлки-палки, о чём поговорить. Но ведь, возразит кто-то, и вещи и самые разнообразные ситуации можно увидеть в учебных и неучебных фильмах, на картинках в книгах, можно, в конце концов, нарисовать их самим!

Да, конечно, и приходится делать всё это, чтобы урок был интересным, то есть происходил в разнообразном не-языковом контексте. Но есть одно «но». Нарисованные предметы нельзя потрогать, взять в руки, и разобраться, как они работают, из чего сделаны, старые они или новые… А, спрашивается, зачем брать их в руки?

Зачем? А зачем рисовать молоток, если можно просто выучить слово «молоток»? Зачем нам на уроках фильмы? Зачем раздавать ученикам карандаши и краски и просить их рисовать, пока будет звучать стихотворение? Ну, это-то более или менее понятно, скажете вы. Зрение поставляет нам так много информации, что лучше «один раз увидеть, чем сто раз услышать», хотя мы-то учим именно язык, и нам, казалось бы, главное – слышать…

Вот. И тут сомнения. А зачем на уроке настоящий молоток? Или давилка для чеснока? Это уж совсем излишества, да? Об этих излишествах у нас шла речь в главе о восприятии.