Искусство

Язык есть искусство и произведение искусства, вечно становящееся, всегда в процессе создания, а мы с вами – одновременно и кисти Художника, который пишет эту картину, и художники, свободные в своём творчестве, и краски, которыми картина пишется. Есть искусство выражения мысли и чувств при помощи языка, есть искусство восприятия мысли и чувств, выраженных при помощи языка и самой личности автора. Но искусство ещё и в том, чтобы дать языку научить себя, чтобы воспринять от него те формы и те концепты, которыми затем сможешь играть вместе с ним (я хотел написать «играть сам», но, сколь бы мы ни были самостоятельны, в любой нашей игре участвует вечный наш Партнёр: язык). Хороший писатель – это тот, кто был хорошим учеником в школе Языка.

А если так, то и преподавание языка должно строиться так же, как преподавание других искусств. Мастер даёт ребёнку (или взрослому ученику) карандаш и говорит: «Рисуй!» И тот рисует, видит, что получается, поправляет себя. Рисует то с натуры, то по воображению. То на пленэре, то в классе. Сегодня – то, что велел (кстати, это слово, «велел», стало в последнее время какой-то персоной нон грата) мастер, завтра – то, что хочется самому. Сегодня пастелью, завтра гуашью, потом углём, а там, глядишь, и до масла доберётся. (Хотя многие мастера говорят, что можно-таки начинать сразу с масла, что масло проще, чем акварель.)

Вторая сторона преподавания искусства – это обучение созерцанию произведений. А может, она как раз первая. Вы, обладая воспитанным вкусом, подсовываете ученику произведения – это важно само по себе. Но вы ещё и учите его, как грамотно их смотреть, чтобы не скатиться ни в «ух ты, офигенно!/ фу, мазня», ни в «данное произведение является типичным для поздней южно-фламандской школы». Вам важно, чтобы ученик ваш увидел (или услышал) произведение, а не просто выразил свою элементарную эмоциональную реакцию на него или проявил (опять же, свою личную) теоретическую осведомлённость.

Если обе стороны – обучение восприятию и обучение самовыражению – идут успешно и параллельно, значит, ваш ученик постепенно осваивает искусство и осваивается в нём.

Именно так поступают авторы FIA. Они опираются на восприятие, учат воспринимать, делают восприятие увлекательным и эффективным – и никогда не забывают о следующем шаге: а теперь возьми кисточку и попробуй сам! Причём даже составляя упражнения для отработки какого-нибудь навыка, например правильного употребления глаголов «иметь» и быть», они не упускают случая дать вам для восприятия эмоционально и информационно значимый текст, а для самовыражения – возможность сказать нечто не менее значимое (и эмоциональное – но вот это уже во многом зависит от вас).

FIA – это прежде всего фильм. Но, простите, фильм – это ведь по определению произведение киноискусства. Даже муза кино есть, говорят. Десятая. Авторы подошли к созданию своего, казалось бы, чисто дидактического труда – как к созданию произведения искусства. Поэтому, извините за банальность, в основу курса они положили интересный фильм. Просто интересный. С красивой и умной девушкой в главной роли. И с очень симпатичным и умным парнем. Ей палец в рот не клади. Он – немножко рассеян и чуть-чуть простоват, но только немножко, потому что он может и ответить удачно, и сам над нею подшутить. Дали главным героям друзей: смешного сноба-аристократа, симпатягу-пролетария, придумали чудную нежную подружку главной героини (в какой-то момент искушение предпочесть подружку оказывается огромным, но главный герой не поддаётся!), а ведь есть ещё и семьи, и знакомые, и родственники, и случайные встречи. Авторы продумали и создали запоминающиеся, яркие, противоречивые – то есть живые – характеры, сочинили сюжет и фабулу, выстроили композицию. У каждого персонажа своя манера речи, и этих персонажей многие десятки. (Соответственно, зритель, то есть студент, слышит десятки голосов: мужских, женских, детских – и стилей речи.) Есть любовная линия с оттенками эротики и с муками ревности; есть загадка, которая раскрывается, естественно, только в последней серии; и есть огромное количество юмора. Примечательно, что FIA приобрёл поклонников не только как учебно-методический комплекс, но и просто как сериал: причём наиболее популярным у фанатов персонажем стала даже не прекрасная Мирей (роль которой сыграла начинающая актриса Валери Аллен), а её младшая сестра Мари-Лаура – этакая одиннадцатилетняя язва, без которой жизнь старшей, несомненно, была бы сплошной малиной, но история потеряла бы половину своего обаяния. Да с таким кино не захочешь, а язык выучишь!

Мой вывод: авторы подошли к своей задаче как художники, как мастера искусства дидактики. Может быть, в этом главный секрет успеха их произведения.

Игра

Ведь что делают авторы? Они вам предлагают игру. И заявляют это открытым текстом, в Уроке 3: «Nous allons apprendre le Français. Et pour apprendre le Français nous allons inventer une histoire… ça va etre un jeu! Ça va etre amusant!» И это не для красного словца: игра – это фундамент курса FIA.

Но что такое игра?

Дать игре определение довольно сложно, но есть такая книга, «Спасите игру», авторы которой, Геральд Хютер и Кристоф Кварк постарались это сделать, выделив сущностные характеристики игры. Каковы они?

1. Эмоциональная вовлечённость, погружённость, но без утраты контроля над процессом.

Уверен, что когда профессор Капре называл свой метод «методом погружения», то имел в виду именно это, а не отсутствие на уроке родного языка студентов. Погружённость – это эмоциональное состояние играющего всерьёз. Погружён – значит, увлечён, заинтересован.

С другой стороны, играющий, как бы он ни был погружён в игру, не спит, не мечтает и не грезит: он в ясном сознании, он контролирует процесс, он помнит, что он играет. Как будто не сможет существовать, если ты забыл, что это как будто. Играющий в игру под названием FIA играет в спектакле, играет в то, что он этот спектакль отчасти сам же и придумывает, играет в сотни маленьких игр-упражнений, играет с текстами. Наконец, он играет, будто умеет говорить по-французски.

2. Творчество и следование правилам.

Игра – непрерывный и спонтанный творческий процесс. Играя, ежесекундно принимаешь решения, которые не ограничены ничем, кроме – внимание! – правил игры. Правила задают рамки, придают форму, о правилах договариваются до начала собственно игры. В игре под названием FIA действуют, с одной стороны, правила французского языка, с другой – условности театра, с третьей – сам факт, что и театр наш тоже условен: профессор говорит, что мы будем сочинять историю вместе, но мы прекрасно понимаем, что купили его учебник в готовом виде, и там уже всё укра… ой, придумано до нас. Всё, да не всё! Там и в самом деле есть простор для творчества. Во-первых, после каждой серии фильма следуют вопросы. Так вот, наряду с вопросами, требующими автоматического простого готового ответа, есть и другие, не предполагающие такового, и, отвечая на них, можно поспорить. Причём такие вопросы (как и возможность поспорить) появляются чуть ли не с первого урока. Во-вторых, после серии упражнений на отработку и понимание разных языковых явлений следует задание, прямо предписывающее разработать свои варианты истории, переложить кубики (причём кубиков дают много!). В-третьих, последнее задание каждого урока – это сочинение. Да, после первого урока тоже.

3. Автономия и связь.

Игра – дело свободное. Нельзя играть по приказу. Никто не играет, потому что так надо. (Поэтому все имитации игр на уроках остаются имитациями, все детские игры организованные взрослыми, остаются играми в кавычках.) Надеюсь, никто не думает, что авторы FIA (как и любые другие авторы) к чему-то принуждают своих студентов. Можно играть в эту игру – а можно не играть. (Но если играть – то по правилам.)

С другой стороны, игра – как и чувственное восприятие, как и эмоции – связывает играющих, с тем, во что они играют, и одновременно связывает их друг с другом. Играющий человек – точно не остров. Даже если играет сам по себе, один. Он вступает в полноценное общение с тем, во что играет, и с тем, с чем играет. А уж если вместе играют несколько человек, игра объединяет их лучше всякого другого занятия. Хотя бы на время игры. Потому что она предполагает подчинение правилам и условностям, а значит, во время игры наше эго должно знать своё место. Но ведь это именно то, что требуется как для усвоения нового, так и для того, чтобы дать новому освоить нас: смирение перед правилами.

Как не хватает современным студентам (в широком смысле) способности просто принять как факт: таково правило этой игры. ЖИ и ШИ пиши с буквой «и». Кошка называется кошкой, а не мошкой. Во втором лице единственного числа глаголы оканчиваются на – s.

Но мы отвлеклись: игра соединяет с тем, во что играешь. Игра – свободная, эмоциональная, творческая – лучший способ вступить в связь с материалом. А потому – это лучший способ учиться.

Дорогие читатели!

Ниже следует ряд советов, непрошеных, разумеется, которые заканчиваются призывом к «счастью на уроке». Не отказываясь от своих слов, автор считает, однако, нужным привести следующую цитату из одного не слишком популярного философа: «Всякое настоящее познание рождается из печали, из боли, из страдания. Истинное, глубокое познание не рождается из удовольствия» (Р. Штайнер).

А потому: играйте, радуйтесь, получайте удовольствие, но не забывайте прикладывать усилия, трудиться и учить. Потому что самое обидное – это когда умный студент учит нетрудный язык и терпит поражение (или вяло буксует на одном месте, что одно и то же), просто потому что не выучил.