Глава 34
Дэймон

Я захлопнул дверцу автомобиля, заблокировал замки и пробежал по тротуару, весь дрожа.

Вскоре пойдет снег, я это чувствовал.

Застегнув молнию пуловера, я сунул руки в карманы джинсов, открыл дверь театра и вошел внутрь. Меня сразу окутало теплом. Несколько сотрудников мимолетно встретились со мной взглядом, однако быстро отвели глаза.

Я каждый день привозил и увозил Уинтер, поэтому они знали, зачем я здесь.

Плюс ко всему, весь город был в курсе истинных событий, развернувшихся в таверне. Несмотря на то что люди не оплакивали отца, они все равно переходили на другую сторону улицы, встретившись со мной. Опускали головы, не путались под ногами, чересчур вежливо отвечали односложными предложениями, когда я заказывал еду в ресторане или заправлял машину.

Вообще-то, я обратил внимание, что жители Тандер-Бэй теперь так же относились к Уиллу, Рике и Каю. Ко всем нам.

Словно в городе произошла смена лидера и они не знали, стоит ли им опасаться.

Я миновал буфет, поднялся по лестнице, ведущей на бельэтаж и балкон, распахнул двустворчатую дверь и направился в партер.

Музыка разносилась по залу. Уинтер кружилась на сцене.

Наблюдая за ней, я спустился к оркестровой яме. Длинный многослойный костюм из прозрачной серой ткани струился вокруг ног девушки, волосы взмывали в воздух, когда она делала вращения и наклонялась. Словами не описать, насколько Уинтер была прекрасна.

Скоро все об этом узнают. Майкл и Рика спонсировали ее небольшое турне. Она будет выступать на разогреве в других театрах и на фестивалях. Если все пройдет удачно, дальше посмотрим. Для подготовки двадцатиминутного шоу требовалась еще пара месяцев, однако Уинтер уже репетировала и планировала хореографию.

Она заслужила этот шанс, и я ни в коем случае не собирался препятствовать ее карьере. Хотя гадал, чем заняться самому, черт побери. Я был хорош только в баскетболе, но этот поезд давно ушел. Из-за своего темперамента я не мог слаженно работать с другими людьми. С отцовскими деньгами и бизнесом не желал иметь ничего общего. Они перешли к Бэнкс, так что семейное дело не пропадет. Все остальное меня не волновало.

Я не возьму ни цента из его сбережений и у своих друзей побираться не стану. Мы с Уинтер построим свою собственную империю.

– Дэймон, ты здесь? – окликнула она.

Я даже не заметил, как музыка остановилась. Подняв взгляд, я сказал ей:

– Иду.

Я взобрался по боковым ступенькам на сцену, подошел к девушке и, подняв ее на руки, помог обвить ногами мою талию. Делал я так каждый день, всю неделю забирая ее с репетиций в пять часов вечера.

Улыбнувшись, Уинтер запустила пальцы мне в волосы и поцеловала.

– Хорошо выглядишь.

– Ага, хитрюга.

– Я не лгу.

Она прыснула от смеха, а я понес ее за кулисы в сторону гримерок, чтобы девушка собрала свои вещи.

Уинтер начала осыпать невесомыми поцелуями мои щеки, проложив дорожку к уху, потом спустилась к шее. Я хотел отвезти ее домой и закрыться с ней в душевой. Сию секунду.

– Как прошел твой день? – спросила она, покусывая мочку моего уха.

– Нормально, – пробормотал я, слишком уж наслаждаясь знаками внимания, чтобы придумать более развернутый ответ.

Высадив ее около театра в одиннадцать утра, я поехал к Каю, забрал своих змей, за которыми ухаживала Бэнкс, затем заехал в свою квартиру в «Делькуре» и в дом отца за остальными своими вещами.

Мне бы следовало искать работу, но в данный момент у меня было лишь одно желание – вернуться домой с Уинтер раньше, чем пойдет снег, и потратить всю ночь на попытки зачать ребенка, которого мы определенно не могли пока содержать.

Добравшись до крошечной гримерной, я поставил девушку на ноги. Она упаковала свою сумку, отдала ее мне и начала переодеваться. Я почти был готов усадить Уинтер на туалетный столик и наброситься на нее прямо сейчас, вот только… в театре было холодно. Лучше дождаться горячего душа.

– Готов? – поинтересовалась она, надев вязаный свитер, джинсы и балетки.

Протянув ей руку, я повел ее из комнаты к черному ходу, откуда мы вышли в переулок.

– Можно мне сесть за руль? – дразняще спросила девушка.

Я тихо засмеялся.

– Тебе известны правила.

Поздно ночью, в темноте, без свидетелей.

Обогнув здание, мы свернули на улицу. Я положил ее сумку в багажник, после чего разблокировал замки машины. Пока я открывал водительскую дверь, Уинтер остановилась с пассажирской стороны и обратилась ко мне:

– Знаешь, в доме полно вещей, которые можно продать. Предметы искусства, мебель, ковры… У меня есть кое-какие драгоценности.

– Нет.

– Дэймон…

– Я все улажу, – перебил я ее, стараясь сохранить максимально мягкий тон. – Найду работу. Не волнуйся.

Не то чтобы я ждал от Уинтер бездействия или не считал ее равноценным партнером в наших отношениях, но я разоблачил ее отца. А значит, был обязан все исправить и вернуть ей тот образ жизни, к которому она привыкла. Которого она заслуживала.

И мне явно нельзя сидеть без дела. Я найду источник дохода. Легальный.

Уинтер открыла дверцу, и мы оба забрались в салон. Михаил, ждавший внутри, перепрыгнул с пассажирского сиденья на заднее, освободив место хозяйке. Потрепав его по голове, я услышал звонок своего мобильника, лежавшего на консоли. Когда я поднял телефон, на дисплее отобразился местный номер.

– Алло? – ответил я.

– Дэймон Торренс? – спросил мужчина.

– Да.

– Меня зовут Грэйди МакМиллер, – представился он. – Я из банка «Гибериан».

Имя показалось мне смутно знакомым.

– Да? – Я сунул ключ в зажигание и завел двигатель.

– Послушайте. Знаю, это прозвучит невероятно странно, однако я должен попытаться. Вчера я оценивал дом Эшби во время вашего отсутствия.

Так вот почему его имя было мне знакомо. Дом перешел в собственность Бэнкс, как часть имущества отца. Она старалась привести бухгалтерию в порядок и предупредила, что кто-то придет для оценки его стоимости.

Помимо прочего, этот разговор лишний раз напомнил, что Уинтер вряд ли могла продавать мебель и остальную фигню. Каждой мелочью в ее доме теперь владела моя сестра. Я раздраженно потер глаза.

– В общем, я взял с собой детей, – продолжил мужчина. – К сожалению, наша няня заболела, а моя жена…

– Да? – перебил я.

Господи.

– Извините, – быстро произнес он. – Извините. Так или иначе, мы увидели домик на дереве и фонтан-лабиринт. Я поинтересовался у охраны, и они сказали, что дизайнером были вы. Это правда?

– Дизайнером? – повторил я. Уинтер тем временем молча слушала. – Я… э-э, нет. Я сам их построил, если вы это имеете в виду. А в чем дело?

– Ну, мои дети пришли в восторг от обоих объектов, – выпалил банкир. – Просто влюбились. Это было похоже на рождественское чудо. Мне очень неловко, учитывая то, кто ваш отец…то есть кем был… соболезную вашей утрате, сэр, – добавил он. – Но я обязан спросить. Не согласитесь ли вы построить такие же в моем дворе? Для моих детей?

– Такие же… что?

– Домик на дереве и фонтан.

Презрительно фыркнув, я ответил:

– Э-м, нет. Извините.

– О, я… э-э-э…

– Мне пора, – сказал я, покачав головой.

Я сбросил вызов и едва слышно засмеялся. Ради всего святого. Кем они меня возомнили? Соседским папочкой, который помогает всем с научными проектами? Может, им еще и с переездом помочь?

– Что случилось? – спросила Уинтер.

Бросив сотовый обратно на приборную панель, я переключил передачу.

– Кому-то понравилась ерунда, которую я построил у тебя дома. Они попросили, чтобы я спроектировал домик на дереве и фонтан для их участка.

– И ты отказался?

– У меня нет на это времени, – выпалил я. – Мне нужно найти работу и понять, что нам делать дальше.

Вдруг я осекся и выпрямил спину, едва меня осенило.

– Ох-х-х-х-х-х.

– Да, болван! – взвизгнула она.

Он пытался нанять меня в качестве дизайнера и строителя.

Никогда не задумывался о том, насколько хорошими или плохими получились построенные мной объекты, однако проектировать их было весело. Я всецело сосредоточился на работе и, безусловно, наслаждался одиночеством, выполняя ее. Придумывал укромные углы и закоулки, в которых по-прежнему хотел бы прятаться до конца своих дней. Только теперь вместе с Уинтер.

Если появится такая возможность, я был не прочь зарабатывать на этом. Просто не додумался сразу. У меня осталась дюжина других чертежей после планирования нашего домика и фонтана.

Но…

– Я не могу работать на жителей собственного города, будто какой-то слуга.

– Ух. – Уинтер закатила глаза. – Первым делом – Тандер-Бэй, следующая остановка – мировое господство. Как насчет такого плана?

То есть нужно с чего-то начинать. Это могло перерасти во что-то большее.

Во что-то грандиозное.

Однако потом я вспомнил:

– Я отсидел в тюрьме за преступление на сексуальной почве. Никто не захочет подпускать меня к своим семьям.

– Сомневаюсь, что Грэйди МакМиллер не осведомлен об истории твоей жизни, – подметила девушка. – И он все равно хотел тебя нанять, Дэймон.

Да, полагаю, ты права. Он знал о характере моего судебного процесса. Когда я женюсь на Уинтер, люди догадаются, что наша ситуация была гораздо сложнее, чем могло показаться.

А потом, возможно, сарафанное радио…

– Перезвони ему и дай трубку мне, – распорядилась она. – Я притворюсь твоей ассистенткой, которая выступает буфером между клиентами и темпераментной, вредной творческой личностью…

Улыбнувшись, я подцепил пальцем ее воротник и притянул Уинтер к себе, лицом к лицу.

– Сначала душ.

Я рванул с места и повез нас домой как можно быстрее.

Тем же вечером, значительно позже заката, я оставил Уинтер с Алекс корпеть над маркетинговыми идеями для тура и оказался у дома, порог которого никогда не переступал и не думал, что когда-нибудь переступлю.

За прошедшие годы я упустил множество деталей. Сейчас пазл наконец-то сложился.

Мороженое, которым она угостила меня однажды в семь лет, сказав, что им с Рикой продали лишнее.

То, как она смотрела на меня во время вручения школьных аттестатов. Присутствие Кристианы вообще показалось мне странным, но потом я решил, что она пришла поддержать Майкла, будучи другом семьи.

А в выпускном классе молва донесла, что Кристиана запретила Рике, только перешедшей в старшую школу, приближаться ко мне. Я думал, причина заключалась в моей громкой репутации, однако на самом деле она боялась, что между нами могло что-то произойти.

Кристиана не зря предостерегала дочь. Если задуматься, я столько раз играл с границами дозволенного в отношении Рики.

Господи, твою мать.

Ох, к черту. По большому счету, это лишь очередная составляющая моей ненормальности, которая делала нашу компанию особенно интересной. Переживем.

Нажав на звонок, я сунул руку в карман. Я надел черный костюм с черной рубашкой, ведь сегодня мне нужно было стать другим Дэймоном. Не тем, кого любила Уинтер.

Дверь открылась. Едва я встретился взглядом с женщиной, ее улыбка померкла, грудь начала вздыматься резче из-за глубоких вздохов.

Я смотрел на ее лицо новыми глазами, изучал черты в попытке уловить хоть какое-то сходство с собой. Белокурые волосы, точь-в-точь как у Рики, собранные в стильный небрежный пучок с выбившимися прядями, обрамлявшими щеки. Стройное, подтянутое тело – она казалась более здоровой, чем пару лет назад, когда сидела на таблетках и алкоголе.

Одета Кристиана была в узкие черные брюки и блузку без рукавов. Благодаря макияжу она выглядела гораздо моложе своих сорока с лишним лет.

Однако я не замечал ничего общего в нашей внешности. Или, возможно, мой пульс слишком громко отдавался в ушах, а я был чересчур нетерпелив и отвлечен, чтобы ясно мыслить.

– Это правда? – спросил я.

Кристиана отпустила дверную ручку и замерла на месте, словно в трансе.

– Что – правда? – уточнил другой голос.

Рика показалась из-за спины матери, держа в руках кофейную кружку, и посмотрела на меня.

Зато они были похожи как две капли воды.

Когда никто из нас не ответил, девушка перевела взгляд на Кристиану.

– Мам?

Та лишь потупила глаза; ее губы дрожали. Она понимала, что все кончено, скрывать это дальше было невозможно.

– Мой отец рассказывал историю… – наконец, произнесла Кристиана. В ее голосе до сих пор сохранился налет южноафриканского акцента. – О нашей прародительнице из Персии, жившей много веков назад. Женщине по имени Махин. – Ее печальный взгляд встретился с моим. – Он говорил, что именно от нее унаследовал черные волосы и глаза цвета воронова крыла.

Мои черные волосы и глаза цвета воронова крыла.

– По его словам, – продолжила женщина, – каждые несколько поколений она напоминает о себе.

Кровь лавой разливалась по телу; я невероятно разозлился. Не уверен, что должен был испытывать подобную злость, но все равно хотел этого, потому что мне нужно было выплеснуть ее на кого-то.

Как мог человек оказаться таким слабым?

Я пытался понять ее. Мой отец был опасным мужчиной. Да, он угрожал ей, убил ее мужа, наверняка пугал тем, что навредит Рике, и все же…

Как можно так жить? В этом городе, у него под носом, зная, что твой ребенок растет без тебя всего в полутора километрах? Почему бы просто не украсть его на улице в пять, восемь, одиннадцать лет, а потом сбежать?

Шредер Фэйн обладал богатством и связями. Она хотя бы представляла, чего я натерпелся в том доме?

Однако потом я осознал, что, если бы не жил у Гэбриэла, то не смог бы помочь Бэнкс.

Но…

Взгляд Рики, озадаченно сдвинувшей брови, метался между нами.

– Ты была в больнице, – сказал я Кристиане, вспомнив голос и успокаивающие прикосновения ее рук к моему лицу.

У нее на глаза навернулись слезы. Резко втянув воздух, она шагнула ко мне, но я попятился, держа ее на расстоянии.

– Мать мне не нужна, – предупредил я. – Больше не нужна. – Затем я указал на Рику. – Однако она очень пригодится. Это ничего не изменит, просто не вставай между мной и ею.

– Черт, о чем он говорит? – спросила Рика у матери. Ее голос стал жестче. Она повернулась ко мне. – Дэймон?

– Говорил ведь тебе, что ты никогда от меня не отделаешься, – напомнил я ей. – Я всегда это чувствовал.

Девушка глянула на мать с явной тревогой на лице.

– Мама? Пожалуйста? В чем дело? Что происходит?

Двинувшись спиной вперед к своей машине, я не сводил с нее глаз.

– Мы будем править миром, Рика. – Я развел руки в стороны, широко улыбаясь. – Ты, Бэнкс и я.

Развернувшись, я пошел дальше, пока она пыталась мольбами растормошить Кристиану. Безуспешно.

Когда я отъехал от ее дома, Кристиана Фэйн все еще стояла на пороге и смотрела мне вслед. Только это она всегда и делала.

Надеюсь, ей хватит ума не предпринимать новых попыток сблизиться. Даже после смерти моего отца, исчезнувшего с ее пути, она не станет вдруг желанным гостем.

Я не очень хорошо реагировал на плохих родителей. Лучше Кристиане помнить об этом.