Глава 13
Уинтер

– Я всегда понимаю, что они пришли, – подметила я, наколов кусочек курицы на вилку. – Вы все затихаете.

За столом раздался смех, в то время как Ной, Рика и другие девушки пялились на Всадников. Я тоже стала ощущать их. Легко заметить, если один или вся четверка входят в помещение. Громкость разговоров меняется, слышатся только редкие перешептывания. Мне хотелось бы окунуться в интриги Тандер-Бэй Преп, наверное, однако это даже хорошо, что я не могла увидеть, насколько они были привлекательны, по утверждениям. Ведь мы девятиклассники, а они – выпускники, и мы им не ровня.

У меня и так уже появился предмет обожания. Внутри все трепетало каждый раз, стоило мне подумать о наших приключениях в машине и на мотоцикле прошлой ночью. Я была более чем готова к своему первому поцелую. Не знаю, чем я его заинтересовала, но он явно не улавливал моего затаенного желания заняться кое чем погорячее. Может, парень вообще не видел меня в таком свете.

После поездки на мотоцикле мы вернулись в его машину, он отвез меня домой, и я легла спать. Никто из домашних даже не заметил моего отсутствия. Я надеялась, что мы еще поговорим или он намекнет, вернется ли опять, а если вернется, то когда, однако парень промолчал. Я тоже вопросов задавать не стала. Ведь эта встреча не окажется последней, да? То есть так не прощаются.

Вчера он мне приснился, и я проснулась с пленительной фантазией, что он будет находить меня вот так в течение многих лет и заниматься со мной сладострастными вещами. Внутри болезненно ныло, когда я думала о том, что не хочу слишком долго ждать возможности быть с ним. Если он вообще вернется.

Я находила всего одну светлую сторону в том, что могла больше никогда не почувствовать его: первая любовь поучительна. По крайней мере так говорила мама. А еще она говорила, что за первых возлюбленных замуж не выходят. Их задача просто сломать тебя, чтобы ты смогла стать лучше, совершеннее, сильнее.

Но мне было все равно. Я хотела, чтобы он вернулся. Хотела, чтобы он причинил мне боль. Лишь бы вернулся.

– Какие они? – поинтересовалась я, нарушив молчание в попытке сменить тему. – Всадники? Помимо Дэймона, я имею в виду?

У меня уже сложилось впечатление о том, в какого говнюка он превратился. Поверить не могла, что заподозрила, будто он был моим Призраком. Нет, мой парень неземной. И он не курил, хвала небесам.

– Ну, Кай самый приятный, – сказала Клаудия, Рикина подруга. – Хотя он плохой мальчик во всем остальном. Они с Дэймоном очень похожи внешне. Оба темноволосые и темноглазые, но Кай более… ухоженный, думаю, можно так сказать. У Дэймона постоянно такой вид, словно он только что вернулся в свой человеческий облик после того, как всю ночь был волком. – Девушка засмеялась. – Его волосы и одежда всегда в беспорядке…

– А Уилл? – спросила я, пытаясь отвлечь внимание от Дэймона.

– Уилл тоже милый, – вступила в разговор Рика, – но не настолько искренний, как Кай, полагаю. Он красивый, и с ним никогда не заскучаешь. Уилл обращается с девушками лучше, чем Дэймон и Майкл, однако… Не знаю, – она умолкла, задумавшись. – Он несерьезный. Не припомню, чтобы у него были постоянные отношения хотя бы с одной девушкой, как у Кая сейчас.

– Возможно, его сердце уже принадлежит кому-то, кого он не может получить, – предположила Клаудия.

– Ах.

– Да, например, Дэймону, – хохотнул Ной. – Они очень близки. Типа, очень близки, насколько я слышал. Он держит Уилла на поводке. Фигурально выражаясь.

– А Майкл?

– Майкл.

– Майкл.

– Майкл.

Его имя донеслось со всех сторон. Справа от меня тяжело вздохнула Рика.

– Рика знает о нем все, – поддразнил Ной.

– Заткнитесь, ребята, – смущенно отчитала их девушка.

Спустя мгновение она ответила на мой вопрос:

– Он своего рода лидер. Вероятно, в будущем перейдет в профессиональный спорт. Светло-каштановые волосы, золотистая кожа, ореховые глаза. Полная противоположность Уиллу. Он очень серьезный.

– Ореховые глаза. Томный взгляд, – с издевкой добавила Клаудия. – Рика спала в его постели. Она тебе об этом не рассказывала?

Спала в его постели? Ему, наверное, лет восемнадцать. Или почти.

– Мне было тринадцать, – пояснила Рика, – и он сам меня туда уложил. Но не спал вместе со мной. Я же вам говорила, народ.

Затем она обратилась ко мне:

– Я выросла вместе с ним. Наши семьи близко дружат, поэтому я много времени провожу в его доме.

– Это переводится как: «Она его любит и нарожает ему детей, а ты держи свои проклятые лапы подальше от него», – сказал Ной.

Кивнув, я учла предупреждение:

– Ясно.

Внезапно из динамиков зазвучала музыка, люди вокруг засуетились, начали хихикать, свистеть. Я сосредоточенно прислушалась, пытаясь понять, что происходит.

Это реально песня Бобби Брауна?

– О боже, – воскликнул кто-то и рассмеялся.

– Что? – спросила я. – Что происходит?

– Уилл Грэйсон танцует, – ответила Рика таким тоном, будто ей за него стыдно. – О господи, он залез на стол.

Все окружающие залились смехом – видимо, шоу оказалось интересным.

Не в силах сдержаться, я улыбнулась и стала покачивать головой под «My Prerogative». Забавный выбор песни. Наверное, Уилл мне понравится.

– Ну такой любовник, а не боец, – прокомментировал кто-то.

– Он безумно сексуальный, – добавила Клаудия.

– Если когда-нибудь втрескаешься в одного из них, пусть это будет Уилл или Кай, поняла? – произнес Ной с противоположной стороны стола. Полагаю, он обращался ко мне. – Они, по крайней мере, пообнимаются с тобой секунд десять после того, как дело будет сделано.

Я нервно засмеялась, ковыряя свою еду. Ладно, похоже, мне никто из них не понравится.

– Ребят, тихо, – сказала Рика, после чего повернулась ко мне: – Они шутят.

Поняла. И беспокоиться не о чем. Я буду сторониться избалованных старшеклассников. Но меня жгло любопытство: что бы сделал мой Призрак, если бы я кому-то из них понравилась? Не будет ли ему все равно? Узнает ли он? Ведь даже сейчас парень вполне мог находиться в кафетерии, рядом с нами.

Черт, возможно даже, что это Ной.

Но я отбросила этот вариант. Я держала его за руку по пути на урок музыки. Тело Ноя совершенно не похоже на его тело. Он не настолько высокий, не настолько сильный. Мои внутренности не исполняли сальто, когда я прикасалась к нему.

Пока играла музыка, а люди увлеченно наблюдали за выходкой Уилла Грэйсона, для меня все звуки, смех и шум начали отходить на второй план, затихать.

Я хотела вновь его почувствовать.

И чувствовала. Будто опять сидела у него на коленях, вела машину. Или прижималась к нему сзади на мотоцикле, ощущая его тепло и холод ночи. Или пряталась с ним в гардеробной, в его крепких объятиях, словно в нашем собственном мире.

Мне бы хотелось, чтобы парень оказался сейчас рядом. Наблюдал за мной. Всегда наблюдал за мной. Я заправила волосы за уши, повернула голову в том направлении, где он стоял в моем воображении, и упивалась, представляя его взгляд на себе.

– Ты в порядке? – спросила Рика.

Музыка выключилась. Услышав, как учитель кого-то отчитывал – Уилла, скорее всего, – я кивнула.

– Да. – Я положила свою пластмассовую вилку на поднос и вытерла руки салфеткой. – Когда доешь, покажешь мне, пожалуйста, где библиотека? Посижу там и послушаю учебный материал перед уроком. А потом попрошу помощника библиотекаря проводить меня в кабинет.

– Конечно. Я уже все. Идем.

Мы взяли наши сумки, выбросили мусор и направились к дверям. На выходе из кафетерия я улыбнулась сама себе, до сих пор ощущая его: как он смотрит, следует за мной и никогда меня не оставит.

– Что думаешь насчет этого местечка? – предложила Рика, когда мы прибыли на третий этаж библиотеки. – Здесь пусто и тихо.

Я кивнула, на ощупь ища ближайший стул. Вместо него обнаружила мягкий диван, поставила свою сумку, села и достала телефон с наушниками.

– Мне нужно сбегать в административный офис, забрать листовки для математического клуба, – пояснила девушка. – Могу зайти за тобой, как только освобожусь, и проводить на английский.

– О, нет, все нормально, – сказала я, подключив наушники и уютно устроившись в углу дивана. Я кого-нибудь найду. Или… войду в раж и доберусь до класса самостоятельно.

– Не вздумай, – отчитала Рика.

Я улыбнулась. В моих словах была лишь доля шутки. Кабинет английского располагался в конце коридора следующего этажа, напротив лестницы. А из библиотеки можно попасть на лестницу, свернув налево. Уверена, я смогу. После того, как вчера управляла настоящей машиной, мне отчасти хотелось попробовать. Это будет моей дозой развлечений на сегодня.

Но я ее успокоила, зная, что она до сих пор чувствовала себя виноватой из-за инцидента с раздевалкой.

– Шучу. Со мной все будет хорошо. Кто-нибудь поможет. Обещаю.

– Ладно, – уступила Рика. – Увидимся на уроке.

Помахав ей, я всунула наушники в уши и включила главу про коренных американцев и раннюю колонизацию. Звук сделала не очень громкий, чтобы не пропустить первый звонок, оповещавший об окончании обеда. Тогда у меня останется пять минут на дорогу до класса.

Я запрокинула голову назад, закрыла глаза, слушая женский голос, повествующий о племенах восточной Америки и Канады и о торговле с европейскими переселенцами. Из всех школьных аудиокниг эта нравилась мне больше всего. Голос в динамиках был приятный и мягкий, богатый на интонации, словно она рассказывала сказку на ночь.

За исключением алгебры, которая всегда давалась мне с трудом и мало меня интересовала, так как я знала, что в будущей карьере она не принесет никакой пользы, дела с остальными предметами обстояли на удивление хорошо. Учителя помогали; я чувствовала себя все менее неловко, разговаривая с ними, открыто обсуждая свои потребности. То есть в школах создавали адекватные условия для людей с трудностями обучения, малоимущих, больных, с серьезными поведенческими расстройствами. По сравнению со всеми ними я ведь не могла быть такой уж огромной обузой, да?

Родители и Арион привили мне кучу комплексов. Зато преследователь-психопат вызывал улыбку и вселял в меня уверенность. Кто бы мог подумать.

Жизнь – странная штука.

Нужно расспросить его при нашей следующей встрече. Если она состоится. Но чтобы получить ответы, одного моего желания их услышать окажется недостаточно. Придется вытягивать из него информацию, например, станцевать полную сюиту из «Щелкунчика» в обмен на его чертово имя.

Я прыснула от смеха, но быстро избавилась от улыбки на всякий случай. Вдруг кто-нибудь увидит и подумает, что у меня крыша поехала.

В следующую секунду воздух пронзил громкий и резкий звон, заставивший меня поморщиться.

– Какого черта?

Выдернув наушники, я наконец-то поняла, на что это похоже.

Пожарная сигнализация коробила слух больше, чем скрежет ногтей по школьной доске, усиленный в десять раз. Я выпрямила спину, стараясь расслышать голоса и понять, настоящая это тревога или учебная.

– Не бежать! – объявила библиотекарь. – Выходите из здания так, как вас учили. – Затем она крикнула: – Не бегите!

– Подождите, – окликнула я, схватив свой телефон и рюкзак. – Подождите!

Я знала дорогу до лестницы, но насчет выхода была не уверена. Одним этажом ниже, через коридор с личными шкафчиками, и вроде бы направо…

Тяжелые двери библиотеки то открывались, то закрывались, и я закричала:

– Подождите!

Прижимая к себе рюкзак, я схватилась рукой за перила и понеслась вниз по лестнице настолько быстро, насколько могла. Внезапно наушники, свисавшие с телефона, попали мне под ноги. Я случайно наступила на них, и они упали куда-то на первый лестничный пролет. Я опустилась на колени, бросила сумку на пол и начала лихорадочно ощупывать керамическую плитку.

Пожара ведь нет? Это просто учения.

Найдя провод, я дернула его на себя, но подняла только одни наушники, без телефона. Видимо, они отсоединились от мобильника во время падения. В отчаянии я стукнула ладонью по бедру.

– Проклятье!

К черту. Телефон можно заменить. Если его кто-то найдет, то не сможет разблокировать, не зная пароля. Оставив свои вещи, я спустилась на первый этаж. Сирена по-прежнему громко ревела. Кроме нее, я ничего больше не слышала. Ни голосов, ни движения, ни хлопков дверей…

Все уже ушли?

Сердце начало колотиться чаще. Что мне делать? Черт!

Половина школьников была в кафетерии. Они наверняка вышли на улицу оттуда.

Остальные, кто был на уроках, не успели бы так быстро покинуть здание. Верно?

– Эй? – выкрикнула я.

Я махала руками перед собой в попытке определить, в какой стороне находились двери, но все равно врезалась во что-то, зашипела от боли, вспыхнувшей в голени, и ухватилась рукой за стул. Видимо, из-за спешки его не придвинули к столу. Наконец-то найдя стену, ориентируясь по ней, я дошла до двери, которая вела из библиотеки в здание школы. Я открыла ее и снова крикнула:

– Эй! Кто-нибудь может мне помочь? Я не знаю, как выйти отсюда!

Вдохнув через нос, я почувствовала запах дыма.

Нет. Я замерла. Не просто дыма.

Это сигареты.

Кто-то курил в здании?

Мое лицо помрачнело, едва слабый запах напомнил мне о последнем столкновении с ним.

Пульс ускорился, я начала ощущать что-то недоброе.

Найдя лестницу, я спустилась на первый этаж.

– Эй! Тут есть кто-нибудь?

Преодолев дверной проем, я осторожно сдвинулась вправо и нащупала личные шкафчики, дверцы которых звякали от моих прикосновений, пока я шла вперед.

Если действительно случилось возгорание, пожарные скоро прибудут на место. Быть не может, что я здесь совершенно одна.

– Эй? – требовательно окликнула я. – Привет! Есть тут кто? Мне нужна помощь!

Я следовала вдоль шкафчиков по правой стороне коридора. Когда дошла до его конца, свернула за угол и, хлопая по стене, нашла новый ряд раздевалок.

Ладно, ладно, ладно… Если продолжу двигаться в том же направлении, никуда не сворачивая, то должна добраться до выхода.

– Эй? – снова позвала я.

Мои руки дрожали.

Нужно было сказать Рике, чтобы она вернулась за мной. Почему я такая упрямая? Даже если бы учителя заставили ее покинуть здание, она бы сказала им, что я жду ее в библиотеке, и тогда за мной кого-нибудь прислали бы.

– Привет?

Внезапно раздался грохот, как будто кто-то бил по дверцам шкафчиков.

Замерев на миг, я прислушалась, после чего обратилась к кому бы то ни было:

– Эй. Вы можете мне помочь? Все на улице? Вы не могли бы помочь мне найти выход?

Только ответа не последовало.

Снова послышались звуки ударов. Бах, бах, бах… Я озадаченно сощурилась:

– Вы можете мне помочь? – выкрикнула я, двигаясь быстрее. – Пожалуйста, не могли бы вы…

Внезапно мои ладони уперлись в высокое тело с широкой грудью, в рубашке с воротничком, и я дернулась назад.

Это оказался мужчина, но, кажется, у него на шее висел галстук. Школьник?

– Начался пожар? – спросила я. – Что происходит?

Он промолчал. Мы одни в здании?

Я открыла было рот, как вдруг незнакомец поднял руку и заправил мои волосы за ухо.

Просто невозможно, чтобы я стала жертвой двух разных странных парней за такой короткий промежуток времени.

Склонив голову набок, я требовательным тоном поинтересовалась:

– Это ты?

Мой Призрак, который любил меня пугать?

Я потеряла терпение.

– Ей-богу, я…

Он поднял меня, подхватив под мышки и обвив руками, и уточнил:

– Ты – что?

Я перестала дышать. Вместо привычного шепота прозвучал низкий, опасный, угрожающий голос, с обладателем которого я больше никогда не хотела бы остаться наедине.

Никогда.

Судорожно сглотнув, я почувствовала, как руки Дэймона сжались крепче.

– Ты не он.

– Он – это кто?

– О… отпусти! – запинаясь, выпалила я, но не успела закричать.

Дэймон развернулся и куда-то пошел, таща меня за собой. Я попыталась оттолкнуть его, чтобы вырваться.

Открылась и закрылась дверь. Он втолкнул меня в какое-то помещение. Мой армейский ботинок задел что-то на колесиках. Ведро, по-моему. Видимо, мы в кладовой.

Мысли вихрем кружились в голове. Рядом с ведром должна быть швабра. А это уже орудие самообороны.

– Твоих рук дело? – спросила я, когда снизошло озарение. Тревога. Мы с ним одни в школе.

Дэймон видел, как Рика оставила меня в библиотеке?

– Чего ты хочешь? – крикнула я, затем что есть мочи заорала: – Помогите! – Я набрала в легкие побольше воздуха. – Помогите!

Обхватив ладонью мое горло, он прижал меня к стене. Поймав его запястье, я с трудом пыталась оттащить руку парня от себя.

– Что тебе нужно? – еле выдавила из себя слова я. Моя кровь уже начинала закипать от ярости.

Прильнув ближе, Дэймон сказал:

– Ты боишься?

Переступив с ноги на ногу, я продолжила сопротивляться его хватке.

– Нет, – процедила я сквозь зубы.

– Обманщица.

– Пошел ты! – выпалила я в ответ. – Отпусти меня!

Я пнула его в голень, но он даже не шелохнулся. Ударив еще раз, теперь сильнее, я изогнулась и ощутила, как его пальцы разжались. Бросилась бежать, но Дэймон поймал мой галстук и дернул обратно.

– Пусти! – вновь закричала я. – Моя сестра всегда наготове для тебя. Почему ты ее сюда не затащишь?

Парень снова меня поднял, обхватив руками, словно стальными оковами, поверх моих собственных рук.

– Зачем тратить время на нее, когда есть ты? – сказал он с издевкой. – Ты мне нравишься.

Я покачала головой. Он ужасный, омерзительный, ненормальный. Было противно от того, что я привлекла его внимание. Как я жалела, что когда-то попалась ему на глаза. Значит, Дэймон опять причинит мне боль? На сей раз все будет иначе. Сейчас я уже достаточно взрослая. Мне известно, как мужчины обижают женщин.

– Знаешь, многие девушки с удовольствием оказались бы сейчас на твоем месте.

– Ага, полагаю, ты не пытался их убить однажды.

– Хочешь, чтобы я извинился?

Я осеклась. Судя по его тону, он и правда готов был извиниться, если бы я попросила.

– Нет, – наконец ответила я.

– Почему?

– Потому что я все равно тебя не прощу.

Ни к чему зря тратить твое время.

Пока он держал меня, мы дышали с ним в унисон и я чувствовала, как он смотрит на меня. Дэймон несколько секунд молчал. А когда опять заговорил, его голос показался почти печальным:

– Уинтер…

Только свою мысль он не закончил.

Мне в любом случае плевать на его слова. Я не собиралась потратить следующие шесть лет на восстановление после его очередного нападения. Еще одна царапина на моем теле, и я убью его, чтобы Дэймон уж точно больше никогда меня не тронул.

– Ты не боишься, что я причиню тебе боль? – снова спросил парень угрожающим тоном.

Я спокойно ответила:

– Нет.

– Почему?

– Потому что это черный.

– Черный? – с напором повторил он.

– Потому что я сейчас в черном и… думаю, здесь мне лучше всего, – сказала я, приблизившись к его лицу. Я вспомнила прошлую ночь: то, какую свободу дарит риск, сопротивление и встреча лицом к лицу с достойным оппонентом. Я хотела такой жизни. – Меня можно ранить, лишь разбив мне сердце, а на планете нет человека, для которого оно было бы в большей недосягаемости, чем для тебя, – прорычала я.

Дэймон встряхнул меня, и я услышала, как он втянул воздух сквозь зубы.

– Громкие слова для такой маленькой девочки.

– Зато у испуганного маленького мальчика все по-старому, – парировала я. – До сих пор прячешься в фонтанах от мамочки?

– Мамочки? – повторил парень. – Я убил эту суку прошлой ночью.

Я замерла, обескураженная столь странным заявлением. Разумеется, он несет чушь. Насколько я слышала, его мать, мадам Делова, уехала из Тандер-Бэй несколько лет назад и больше не возвращалась.

Черт, что с ним такое? Дэймон добивался, чтобы отец все-таки запросил охранный ордер против него?

Я ненавидела Дэймона Торренса, однако даже мне хотелось обойтись без этого. Родители забеспокоятся, если узнают о моих проблемах с ним. Жизнь здесь станет невыносимой, если из-за меня у звезды баскетбола возникнут проблемы. Все будут думать, что это моя вина.

– Отпусти, – сказала я ему. – Отпусти, или я укушу тебя.

– Именно на это я и рассчитывал.

Что? Почему он хотел, чтобы я его укусила?

– Отпусти меня.

Дэймон не двинулся.

– Отпусти. Меня.

Ничего.

Нагнувшись, я впилась зубами в его челюсть. Он хохотнул, и я прикусила еще сильнее, стараясь заткнуть его к чертовой матери.

Говнюк.

Из-за моего положения выбор был невелик, иначе я бы оторвала ему мочку уха, но мои зубы впились в кость, практически прокусив кожу.

Сильнее. Я увеличила давление. Сильнее.

Дэймон оцепенел. Когда его дыхание стало хриплым, я поняла, что он вот-вот сдастся и отпустит. Ему, должно быть, больно.

Однако вместо того, чтобы освободить меня, парень сбивчиво пробормотал:

– Силь… сильнее.

Мое лицо исказилось от злости. Я стиснула челюсти изо всех сил, даже зубы болезненно заныли. Раздался его резкий вздох, затем частое дыхание. Дэймон опустил руки. Упав на пол, я размахнулась и ударила его в нос.

Закряхтев, он явно оступился, потому что послышался грохот ведер и метел.

– В следующий раз я буду вооружена. И убью тебя, – предупредила я, направившись к выходу.

Сзади донесся его голос:

– Вполне возможно, тебе придется это сделать.

Я на мгновение остановилась, чувствуя себя поверженной. Почему? Почему мне придется? Дэймон не угомонится? Чего он хотел?

– Ты бы простила меня… – спросил он, – если бы я упал с того домика на дереве вместе с тобой?

В глазах жгло от накативших слез.

Я задумалась и не знала, что сказать. Он показался почти ранимым. Впервые за время моей учебы в этой школе Дэймон не вел себя по-свински.

Простила бы я его, если бы он тоже пострадал? Я могла умереть в тот день. Получить более серьезные травмы. Могла сломать шею. Могла впасть в кому до конца своих дней.

Дэймон тоже мог упасть вместе со мной, тоже пострадать или погибнуть. Что бы я думала о нем, если бы так получилось? Была бы более снисходительной?

Возможно.

Я думала об этом.

Да. Я бы сказала: «дети есть дети» и «всякое случается». Ведь детям не хватает зрелости, чтобы себя контролировать. Я бы попыталась понять.

Но даже если бы не испытывала к нему ненависти из-за того происшествия, все равно ненавидела бы за то, каким он стал сейчас. Мальчики взрослеют. Он не повзрослел.

– Я должен был догадаться, что это ты устроил, – внезапно прорычал кто-то, и я услышала, что дверь кладовой распахнулась.

Резко вздохнув, я выпрямила спину. Люди ворвались в комнату, меня схватили за руку и вывели.

Пять минут спустя я стояла в кабинете директора перед его столом, сцепив руки за спиной, в нескольких метрах от Дэймона. Громкий звук пощечины пронзил воздух.

– Она девятиклассница! – рявкнул Кинкейд на парня. – Ты вообще стыд потерял?

Тот закашлял и шмыгнул носом.

– Думаю, я пострадал больше, чем она, – заявил Дэймон, тяжело дыша. – У меня кровь хлещет, как у резаного поросенка. Ты вполне можешь оказаться в моем вкусе, девочка.

Когда он засмеялся, я скрипнула зубами. Не думала, что укусила его настолько сильно. Или это последствия удара в нос?

В любом случае отлично.

– Ты исключен, – огрызнулся Кинкейд. – Мне безразличны угрозы твоего отца. Рано или поздно мы попадем в проклятые национальные новости из-за тебя.

– Исключаете меня? – с вызовом бросил парень. – Выпускникам это понравится. И время такое удачное. У вас контракт заканчивается. Подождите, пока они не услышали, что вам не нравится побеждать в баскетболе.

Что-то хлопнуло по столу перед нами, отчего я подпрыгнула.

Разгневанная, я закрыла глаза. О боже. Дэймон тот еще тип. И он выиграет. Кинкейд его не отчислит. А все ради богатых, имеющих связи выпускников, которых спорт заботит больше образования.

Когда-нибудь Дэймону придется повзрослеть и понять, что мир не будет преклоняться перед ним вечно.

Для меня это вопрос времени, пока все не зайдет слишком далеко и не придется принимать меры. Тогда я буду вынуждена либо терпеть злость и нападки школьников, если Дэймона исключат из-за меня, либо вернуться в Монреаль. Я не хотела уходить. Тогда точно больше его не увижу. Призрака. Кем бы он ни был.

Но жизнь здесь превратится в ад, когда Дэймон загонит меня в угол и я должна буду дать отпор. Никто не встанет на мою сторону.

Сглотнув горький привкус во рту, я пробормотала:

– Не утруждайтесь, мистер Кинкейд. Я ухожу из школы.

– Черта с два, – прорычал Дэймон, после чего обратился к директору: – Это было простое недопонимание. Я оставлю ее в покое. Даю вам слово.

– Твое слово… – язвительно усмехнулся мужчина.

– Я не лгу. – Его голос ожесточился от злости. – С ней все будет в порядке. Клянусь. Я даже не взгляну на нее до конца года, пока буду учиться в этой школе под вашим руководством. Обещаю. – Тон парня выровнялся. – Баскетбольная команда продолжит играть в прежнем составе, она может остаться, и мы сделаем вид, что ничего не произошло. Ее отцу сообщать не обязательно. – После этого он повернулся ко мне. – Верно?

Я стиснула челюсти, не обращая на него внимания. Дэймон говорил правду? Он способен держаться подальше от меня?

Потому что я отчаянно хотела остаться.

– Я оставлю ее в покое, – вновь повторил Дэймон, не получив ответа от Кинкейда.

– Сэр, – окликнула женщина позади нас.

– Оставайтесь здесь, – распорядился директор.

Он прошел мимо нас и ступил на каменную плитку административного офиса. Дверь осталась открытой, и я слышала доносившиеся снаружи голоса.

В следующий момент я вдруг ощутила близость Дэймона. Его теплое дыхание овеяло мое ухо.

– Наслаждайся своей свободой, Уинтер Эшби, пока есть такая возможность, потому что мы не закончили, – дразняще предупредил он тихим голосом, от которого меня бросило в дрожь. – Взрослей, учись, развлекайся в старшей школе, только маленькая девочка, которой нравится «в черном», пусть не меняется, ведь мне ты тоже нравишься такой. А я вернусь за тем, что принадлежит мне, когда ты созреешь для большего.

Тяжело дыша, я отвернулась.

– И веди себя хорошо, – приказал Дэймон. – Если услышу, что тебя кто-то тронул, проломлю ему гребаный череп.

Во рту пересохло. В животе все перевернулось, когда голоса из коридора зазвучали громче. Дэймон успел отойти в сторону, прежде чем Кинкейд вернулся.

Будь он проклят.

Под конец нашей встречи директор резко отчитал Дэймона, однако принял его условия и обещание их выполнить. Он не доверял парню или недолюбливал его, только политика общества Тандер-Бэй заткнет рот любому человеку, опасавшемуся потерять свою работу и положение. В первую очередь Кинкейд был наемным работником всех родителей этого города и лишь в последнюю – педагогом.

Кто-то из секретарей проводил меня на следующий урок. Ученики вернулись в школу после ложной тревоги. На выходе из офиса, свернув направо, в то время как Дэймон повернул налево, я задумалась, надолго ли наступит затишье и насколько ухудшится его поведение при нашей следующей встрече.

Потому что это не конец.

Дэймон всего лишь выжидал удобного момента.