Глава 50

Через пять дней Эмили уже возвращалась из больницы домой – с немногочисленными вещами и открыткой с надписью «Выздоравливай скорее» от Джерри Джарвиса. Он предложил отвезти ее домой, но Эмили отказалась, объяснив, что ее отвезет Джеральдин. Она чувствовала: Джерри надеялся стать для нее больше, чем просто другом, но она не была готова к этому. Ее психика была слишком расшатана, чтобы позволить кому-либо оказаться частью ее жизни. В свою очередь, она надеялась, что он останется ее другом, и была рада, что полиция не выставила против него никаких обвинений. Его единственным преступлением было то, что он в нее поверил.

Медсестра, готовившая Эмили к выписке, вынула из ее руки катетер и отрезала больничный браслет с фамилией. Свободна… Эмили улыбнулась на прощание, но внутри у нее все вдруг сжалось от ужаса. К ней направлялся доктор Грин.

Как обычно, он был безукоризненно одет и излучал спокойствие.

– Похоже, я успел вовремя, чтобы попрощаться с вами, – сердечно произнес доктор.

У Эмили отлегло от сердца. Они обменялись рукопожатиями. Но что ему сказать? За эти несколько дней у нее было время все хорошенько обдумать. Из-за того, что с ней произошло, она теперь человек второго сорта. Всякий раз, заполняя опросник, рядом с вопросом «Вы когда-либо наблюдались в психиатрической клинике?» она будет вынуждена ставить галочку в квадратике «да». У нее было здоровое тело и разум, но с тем же успехом она могла получить судимость.

– Мне и вправду очень жаль, вам столько всего пришлось пережить, – сказал доктор. – Возможно, через какое-то время мы сможем об этом поговорить?

Он заметил ее мгновенный отказ и вежливо наклонил голову.

– Я читала о ваших морских коньках, доктор Грин. У меня было время, пока я здесь лежала. Оказывается, морской конек – один из опаснейших морских хищников.

Он удивленно поднял глаза:

– Но не забывайте, что они также замечательные отцы.

Эмили посмотрела ему вслед, когда он зашагал прочь, и подумала о том, что Дэллоуэй, вероятно, был замечательным отцом. Хищник, который сделал все, что было в его силах, чтобы спасти своего сына. И она сама, и София, и Нина Бэрроуз стали его жертвами.

Оглядев комнату Эмили, Джеральдин решила, что вполне может оставить ее здесь одну. Она давно пришла к выводу: Эмили – скрытная молодая женщина, которая скорее всего с нетерпением ожидает того момента, когда захлопнет дверь и останется в одиночестве, сбежав от безумия этого мира в свой безопасный дом.

Эмили сидела на диване, задумчиво накручивая на палец короткие волосы. Взгляд ее был отрешенным.

– Это вещь Зои? – спросила Джеральдин. – Кулон, который я надела вам на шею. Дэллоуэй сказал, что он имел для вас какое-то значение.

Эмили покачала головой:

– Нет, он мой, но его мне подарила Зои. У нас обеих были такие. Инь и Ян. Мой кулон был парой ее кулона. Зои нравилось, что вместе они образуют единое целое. Она говорила, что это я и она. Вместе они образуют круг. Она их подписала.

Джеральдин подошла и, сев рядом с Эмили, осторожно взяла кулон в руку. Цепочка была короткой, и кулон размещался где-то в области яремной впадины. Ее взгляд остановился на выгравированном слове.

– «Сестра», – прочитала она.

Эмили нахмурилась. Затем дотронулась до кулона, и глаза ее широко раскрылись. Она расстегнула цепочку и прошептала, крепко сжимая кулон:

– Он другой формы. Мой противоположный. – Перевела взгляд на Джеральдин. – Это не мой кулон. Это кулон Зои.