Красиво упаковать коллайдер

О том, почему сверхсложные проекты требуют сверхпростого объяснения

Один научно-исследовательский институт хочет, чтобы я стал его спонсором. Просит относительно немного – несколько сотен рублей. Хоть я человек и прижимистый, но двумястами рублями пожертвовать готов, тем более что институт этот очень авторитетный, люди там хорошие, а деньги просят не сразу все, а в рассрочку. К тому же в спонсоры привлекают не одного меня, а всех налогоплательщиков России.

Речь идёт о создании некой установки под названием «Супер Чарм-тау-фабрика», которую предложил построить новосибирский Институт ядерной физики СО РАН. Её стоимость – примерно 17 миллиардов рублей, причём основная часть финансирования идёт из государственного бюджета. То есть на каждого честного налогоплательщика приходится примерно двести-триста рублей.

Я очень уважаю физиков, придумавших сей прибор. Но как неграмотному спонсору мне хочется убедительности: раз я плачу деньги, пусть мне объяснят, на что они пойдут. Западные учёные этими технологиями прекрасно владеют. Вы думаете, какой-нибудь бельгийский фермер или немецкий фрезеровщик понимает, для чего на самом деле нужен Большой адронный коллайдер?! Очень сомневаюсь. Что такое бозон Хиггса, невозможно объяснить на популярном уровне, даже если использовать знаменитую метафору с Эйнштейном, зашедшим на вечеринку.

Да и нет времени у платящих налоги граждан вникать во все эти объяснения. Они честно выращивают груши и собирают «Фольксвагены». Но многомиллиардная установка оплачивается именно из их кармана, и публике говорят: «Поверьте, бозон Хиггса – это самое главное в физике. Так сказать, частица Бога». Про Бога рабочий с фермером понимают. На всякий случай добавляется, что на этом самом коллайдере будут воспроизведены первые секунды существования Вселенной. Это тоже более или менее понятно. Особо сомневающимся на ушко шепчут, что эта штука может погубить всю цивилизацию одним махом. После этого заинтригованные налогоплательщики ощущают, что их деньги используются самым правильным образом.

На ушко шепчут, что эта штука может погубить всю цивилизацию одним махом. После этого налогоплательщики ощущают, что их деньги используются самым правильным образом.

Наши физики не хуже западных. Кстати, о создании первого в мире коллайдера объявили в 1965 году именно в новосибирском ИЯФ, опередив европейцев на несколько месяцев.

«Суперфабрика» тоже обещает быть уникальной. Только до конца осознать её уникальность у меня никак не получается. Обещают, что эта установка будет создана для получения тау-лептонов и с-кварков. Дескать, «детальное и прецизионное исследование свойств таких объектов чрезвычайно важно для развития фундаментальной науки».

Энциклопедии сообщают, что тау-лептон – это нестабильная элементарная частица с отрицательным электрическим зарядом и спином 1/2, которая классифицируется как часть лептонного семейства фермионов… Дальше идут сплошные формулы. Приятно, конечно. Но лично мне как спонсору ценность этой частицы как-то не до конца ясна, тем более что распадается она меньше чем за миллиардную долю секунды. Про Вселенную, Бога и конец света мне ничего не говорят.

С-кварк чуть симпатичнее. Его полное имя – «очарованный кварк». Тут какой-то энтузиазм просыпается. Но все равно непонятно, почему я должен отдавать свои кровные рубли именно за «очарованные» кварки, а не, допустим, за «прелестные», «странные» или «истинные».

Его полное имя – «очарованный кварк». Здесь уже появляется заинтересованность.

Неспособность представить широкой публике свои задачи – характерная черта российской науки. Вот американцы запустили очередной марсоход. Цель его прозрачна, как межзвёздное пространство, – найти на Марсе жизнь или её следы. Ради зелёных марсианских человечков американский обыватель готов пожертвовать некоторым количеством зелёных купюр. А сколько российских налогоплательщиков могут объяснить задачи, которые стояли перед покойным «Фобос-Грунтом»? Ну, долететь до спутника Марса, ну, взять пробы и доставить их на Землю. Для понимающих людей – сверхкруто. Но картина мира простого человека от этого нисколько не меняется.

Современная наука дошла до такого состояния, когда объяснять содержание прорывных разработок становится чудовищно трудно. Но эти разработки становятся всё дороже, а значит, показывать широким массам красивую картинку всё-таки нужно.

Умные люди наверняка начнут со мной спорить: мол, это всё фантики, которые к реальному содержанию науки отношения не имеют. Но карамельки без фантиков продавались только в советских сельпо. И даже трактористы покупали их неохотно.

P.S.

Эта глава написана на основе колонки, которая вышла в «Русском репортёре» в 2011 году. С тех пор строительство Супер Чарм-тау-фабрики то начиналось, то замирало. Даже нобелевский лауреат Мартин Перл из Стэнфордского университета написал письмо в поддержку проекта, где, кстати, говорится: «Ни одна существующая и даже планируемая установка в мире не способна произвести 100 миллиардов пар тау-лептонов». Согласитесь, звучит более чем убедительно.

Чуть получше идут дела у другого нового ускорителя – NICA, который строят сейчас в подмосковной Дубне. У него даже свой сайт есть с 3D-графикой и видео. Но всё равно это не идёт ни в какое сравнение с работой по популяризации Большого адронного коллайдера и других европейских установок. Скромность – наше всё.

Кстати, о Европе. В 2017 году в Германии был запущен Европейский рентгеновский лазер на свободных электронах – XFEL. Очень крутая штука! Но я всё о деньгах. Стоимость этой установки больше миллиарда евро. Вклад России – около трети, это огромная сумма. Скажите, многие ли из отечественных налогоплательщиков хоть примерно представляют, для чего этот прибор нужен и как он работает?