Шнобелевская премия

О самой ироничной награде

«Наука – баба весёлая. К ней нельзя относиться со звериной серьёзностью». Эти слова вроде бы принадлежат знаменитому советскому биологу Николаю Тимофееву-Ресовскому. Выяснять, говорил ли он это в действительности, мне было лень. К тому же это и не так важно. Формулировка правильная, недаром издательство решило использовать её в качестве названия этой книги (я-то настаивал на варианте «Бог, желудок, зеркало»).

Наука – это место, где шутить легко. В области медицины, истории или криминалистики ирония тоже допустима. Но всё-таки тут речь идёт о реальных людях с реальными страданиями. А вот динозаврам с кварками всё глубоко фиолетово.

Самый раскрученный акт научного юмора – IgNobelPrize, которая в русском варианте чаще именуется Шнобелевской премией. Её вручают накануне объявления настоящих Нобелевских премий. Всё вполне серьёзно: зал Гарвардского университета, участие крупных учёных, включая нобелевских лауреатов. Но при этом мероприятие напоминает добротный КВН: бумажные самолётики, опера о микробах, превращение бюстгальтеров в респираторы. Весело!

…бумажные самолётики, опера о микробах, превращение бюстгальтеров в респираторы. Весело!

Основатель премии математик Марк Абрахамс пишет:

«Кто может стать победителем? Любой человек из любой страны. Есть много людей, одержимых необычными идеями, которые они клянутся воплотить в жизнь. Шнобелевскую премию получают те, кто, высказав необычные идеи, не клянутся, а сразу начинают действовать. Сапоги и корабли; короли и капуста; центрифуга для деторождения и стимуляторы аппетита у пиявок; исчерпывающие технические условия заварки чашки чая; классификация инородных предметов, найденных в прямой кишке пациента, – всё, что угодно, может явиться основанием для вручения Шнобелевской премии».

Лично меня всегда удивляло, что авторитетные профессора не боятся публично шутить на тему секса, нижнего белья, дурных запахов и прочих несерьёзных вещей. Наверное, это что-то глубинное. Как средневековый карнавал на несколько дней заменял строгие христианские каноны весёлым непотребством, так и Шнобелевская премия раз в году ниспровергает академическую солидность.

К сожалению (а может, и к счастью) представители нашей страны удостаивались этой награды нечасто. Наверное, потому, что российская наука ассоциируется с чем-то убийственно серьёзным, типа водородной бомбы. Глядя на какого-нибудь академика, декана или директора НИИ, я живо представляю этого человека на заседании Политбюро ЦК КПСС или на похоронах сельского священника. И уж вряд ли его можно вообразить на церемонии вручения Шнобелевской премии.

Среди граждан России есть всего несколько лауреатов. Например, в 1992 году премию в области литературы получил химик Юрий Стручков, который ухитрился за десять лет опубликовать 948 научных работ. Позднее в числе лауреатов оказалась наша компания «Газпром», которая победила в номинации «экономика» с формулировкой «за применение математической концепции мнимых чисел в сфере бизнеса». Но эту награду пришлось разделить с десятком американских и европейских корпораций. Оба из той категории шнобелевских премий, которые присуждаются в качестве злобной иронии, а не мягкого подшучивания.

Шнобелевским лауреатом является и Андрей Гейм, который во время своих физических экспериментов заставлял лягушку парить в воздухе (правда, тогда он уже работал на Западе). Это тот самый Гейм, который потом получил полноценную Нобелевскую премию, что лишний раз подтверждает серьёзность премии Шнобелевской.

Я давно пытаюсь бороться с дискриминацией России по части Шнобелевских премий. В «Русском репортёре» и «Коте Шрёдингера» я периодически выдвигаю кандидатов от нашей страны. Правда, жюри IgNobelPrize игнорирует мои предложения (подозреваю, что это потому, что они не читают по-русски). Приведу несколько примеров из моего списка.

Начну с изобретения, которое делалось специально для Шнобелевской премии. Его автор – Александр Семенов, автор многих вполне серьёзных изобретений, доцент одного из вузов Санкт-Петербурга. В какой-то момент ему захотелось повеселиться, и он запатентовал систему, позволяющую танку стрелять фекалиями сидящих в нём бойцов. Ему выдан патент РФ № 2395781 – «Способ удаления отходов жизнедеятельности из изолированного обитаемого отделения военного объекта и устройство для его осуществления».

Избранные цитаты:

«Боец помещает отходы непосредственно или в два этапа в полость ёмкости (контейнера). По заполнении или при необходимости после частичного заполнения ёмкость (контейнер) плотно закрывают крышкой».

<…>

«При наличии взрывного устройства спецснаряда последний взрывается. Кроме поражающих факторов, значение которых в данном случае второстепенно, имеет место военно-психологический положительный эффект – осознание личным составом факта «доставки» и тем более распределения по площадям (материальной части и обмундированию противника), а также возможная информированность об этом других бойцов и противника».

Вторая история тоже из области материально-телесного «низа». Статья, опубликованная в «Саратовском научно-медицинском журнале», называлась «Размерные характеристики молочных желёз девушек-славянок 17–20 лет».

Исследование вполне академическое – из области медицинской антропологии. Его руководитель, профессор Владимир Николенко, – вполне себе учёный. Сейчас он из Саратова переехал в Москву, где заведует кафедрой в Сеченовском университете. Ещё со студенческой скамьи он занимался медицинской морфологией, определяя, какую форму и размер имеют наши разные органы. Начинал Николенко с оболочек головного и спинного мозга. Потом перешёл к позвоночнику, от него к зубам, ключицам и лопаткам… Измерив практически всё, что есть в человеке, Владимир Николаевич добрался до самого главного – до женской груди. Исследование, проведённое им в этой области, поражает своими масштабами и точностью.

Избранные цитаты:

«Морфометрия молочных желёз проводилась у 228 девушек с соблюдением принципов добровольности, прав и свобод личности, гарантированных статьями 21-й и 22-й Конституции РФ».

«Для морфометрии использовались большой толстотный циркуль, сантиметровая полотняная лента и скользящий циркуль».

«Исследование показало, что полушаровидная форма молочных желёз встречается наиболее часто – в 68,4 % слева и в 74,1 % справа; чашеобразная – в 10,1 % слева и в 10,5 % справа; коническая – в 10,5 % слева и в 17,1 % справа; дисковидная и другие формы желёз составляют единичные наблюдения».

«Наиболее вариабельны размеры соска, особенно его высота (А = 0,1–1,4 см)».

«Высота соска меньше его диаметра более чем в 3 раза».

«У девушек-славянок диаметры соска и околососкового кружка соотносятся как 1:4».

Перейдём к более высоким материям. Парадокс физики заключается в том, что сам факт измерения параметров процесса влияет на эти самые параметры. Обнаружение аналогичного эффекта у копытных подтверждает единство процессов во Вселенной на микро- и макроуровнях.

Это демонстрируют исследования бурятских учёных, доказавших, что само присутствие экспериментатора заставляет сердце яка биться чаще, что радикально отличает его (яка, а не экспериментатора) от домашней коровы. Кстати, после публикации в «Русском репортёре» бурятские учёные обиделись. Портал «Тайга. инфо» приводит слова замдиректора Бурятского НИИ сельского хозяйства Александра Емельянова: «Шнобелевская премия – это же прямое ехидство в адрес Владимира Алексеевича Тайшина [одного из авторов исследования], уважаемого учёного, доктора биологических наук, действительного члена Академии наук Монголии. Какой грех они там усмотрели в его работе, мне неведомо. Яков не так много осталось в республике, и они нуждаются в том, чтобы их изучали».

Избранные цитаты:

«Целью наших исследований было изучение влияния эмоционального стресса на частоту пульса у яков в сравнении с крупным рогатым скотом. Объектом исследования были яки и крупный рогатый скот Окинского района Бурятии».

«Стресс-фактором при эмоциональном стрессе был посторонний человек – экспериментатор».

«Животные подопытных групп неадекватно реагировали на стресс-фактор».

«Частота пульса у яков от первой к пятой минуте возрастает на 12,1 %, а у крупного рогатого скота снижается на 13,2 %».

У меня в запасе ещё немало тем для выдвижения наших учёных на Шнобелевскую премию. Есть, например, научная статья, посвящённая следам, которые оставляют кошки на трупах. Имеется статистическое исследование слова «блин», доказывающее, что как эмоциональный эвфемизм оно употребляется только в трети случаев, а остальное – для благозвучия и связанности речи. Мне удалось обнаружить серию работ о том, осознают ли змеи, что после сытного обеда они стали толще… В общем, читайте «Кота Шрёдингера», там не только про коллайдер и чёрные дыры.

Открытые вопросы:

• Не дискредитирует ли юмор науку? Когда обыватель читает новости про Шнобелевскую премию, не складывается ли у него ощущение, что учёные занимаются всякой ерундой?

• Допустимо ли в одной премии смешивать тех, кто провел корректную научную работу, кажущуюся забавной, и тех, кого злобно осмеивают в наказание за сомнительные научные достижения?

• Когда российским учёным снова дадут Шнобелевскую премию?