Два закона – о госпредприятии и о кооперации – запустили процесс реальных преобразований в экономике (к лучшему или к худшему я не говорю). Понимание перестройки будет неполным без них.

Ниже – я приведу отрывки из двух основополагающих законов перестройки – «о госпредприятии» и «о кооперации» со своими комментариями – а потом дам общий комментарий по обоим законам.

Итак

Советские законы намного менее лаконичны, чем сегодняшние российские. Но из того что написано выше, могу сказать, что большинство из того что написано в первом пункте – осталось лишь благими пожеланиями. Оказалось невозможно сочетать интересы общества, коллектива и каждого работника – причем интересы общества оказались на последнем месте и возобладал принцип «умри ты сегодня, а я завтра». Как невозможным оказалось сочетать централизованное руководство и самостоятельность предприятия.

Но это все оценочные категории.

На самом деле – хозрасчет если сам по себе и не вызвал хаос в экономике, то в немалой степени ему способствовал. Когда советское правительство ввиду резкого падения наполняемости бюджета и сокращения источников дохода начало допечатывать деньги, что само по себе было ошибкой – все социалистические предприятия, как только могли – начали поднимать цены. Кто на сколько сможет. Отголоски той инфляционной волны – мы чувствуем и сегодня, спустя тридцать с лишним лет.

Хозрасчетный метод (его мы рассмотрим отдельно) – означал попытку придать инерционной системе дополнительный импульс за счет подключения личной заинтересованности в результате. Но в условиях позднего СССР с его перекосами в мотивации эта личная заинтересованность моментально и повсеместно превратилась в то что в годы застоя называлось «рвачество». Приходится признать, что попытка построить «евросоциализм» попала в агрессивное, озлобленное, готовое к гобсовской войне «всех против всех» общество. В котором к тому же не все верили, что это надолго и потому старались урвать, что можно и пока можно. В итоге каждое предприятие превратилось из части системы в субъект, озабоченный только своими интересами, механизмов же защиты общества и изъятия в общественные фонды (налоги) либо не было либо их было недостаточно. Так что всего за несколько лет экономика была разорвана в клочья.

Выборность руководителя. Любой человек, более-менее смыслящий в менеджменте скажет, что ничего хорошего из этого не выйдет. В законе о социалистическом предприятии – в концентрированном виде было выражено одно из противоречий советского государства – советский человек вроде как владел всем, но при этом ничем конкретно.

До появления этого закона – все было более – менее логично. Собственника предприятия (капиталиста) не существовало, но директор предприятия назначался квази-собственником (профильным министерством) и организовывал работу от его имени. Трудовой коллектив занимал примерно то же место, какое трудовой коллектив занимает на Западе. Но как только директоров стали избирать – вся дисциплина посыпалась, сразу и бесповоротно.

Вот что говорит об этом Станислав Анисимов, последний министр материальных ресурсов СССР и единственный министр СССР и единственный министр, оставшийся министром и в правительстве Гайдара (из книги П. Авена «Революция Гайдара»).

С.А. (Станислав Анисимов): Безусловно.

А.К. (Альфред Кох): Там же выборы пошли, директора хрен снимешь. Когда развал начался? Когда начались выборы директоров или когда Россия суверенитет объявила?

С.А.: Ну, первый, конечно, всплеск, когда директоров стали выбирать, да. Но надо сказать, что все-таки большинство директоров, хоть и прошли через выборы, сохранили свои кресла. То есть директорат не поменялся, менталитет оставался тот же. А вот после того, как был объявлен суверенитет, когда начала уже разлезаться финансовая система и банковская система…

А.К.: Но это уже другая история, хоть и командиры остались те же. Знаете, как в 1917 году летом? Приняли решение выбирать командиров частей, и они больше не могли давать приказы, только на общем собрании воинского подразделения принималось решение: держать позицию или не держать. И фронт посыпался. А ведь командиры частей остались те же… Так и в нашем случае. Директор вам говорит: «А вы меня снять не можете, почему же я должен вас слушаться?»

Получилась ситуация, когда административно-командная система уже была сломана, а рыночные отношения не только не заработали – Горбачев и Рыжков думали, что они будут строить социализм, но без административно-командной системы. Приведенный выше пример показывает что это невозможно.

Гладко было на бумаге.

На самом деле, директор, которого должен был избирать трудовой коллектив – теперь и становился ответственным за предприятие перед ним, а не перед государством. И понятно, что единственным рычагом в этом случае становилась заработная плата. Точнее, директор, если хотел быть избранным, начинал играть с коллективом в игру, а повышение зарплаты становилось своего рода социальной взяткой. Это для рабочих, для ИТР и некоторых других категорий сотрудников схема была уже другой: создавался кооператив или ЦНТР (центр новых технологических разработок) и туда закачивались деньги, но они проходили не как зарплата, а как отчисления на модернизацию и научно-технический прогресс. Я знаю, о чем говорю, потому что моя мать была директором ЦНТР на одном крупном производственном объединении, и получала там еще четыре зарплаты вдобавок к той, которую получала по основному месту работы. А теперь ответьте на вопрос – если открывается возможность для топ-менеджмента предприятия в пять раз увеличить себе заработную плату к чему это приведет?

В нормальной экономической системе – играть в подобные игры не дает либо владелец предприятия, либо совет директоров, отстаивающий интересы акционеров. В данном случае – формально собственником было государство, но в законе провозглашалось, что собственником является трудовой коллектив. Когда принимался этот закон, a priori предполагалось что трудовой коллектив будет рачительным собственником, будет думать о будущем и не допустит злоупотреблений. По факту же началось массовое и повсеместное растаскивание предприятий, проедание оборотного капитала при почти полном отсутствии у государства рычагов влияния на этот процесс. Рычаги были прописаны в законе – но по факту ни один из них не сработал, частично по причине политического хаоса, частично – по причине отсутствия государственных институтов, заточенных на надзор и контроль именно в этой области. Их и не создавали, рассчитывая на лучшее. Никто не думал, что растащиловка станет массовой.

Приходится признать, что советский народ оказался много хуже, чем о нем думало государство, правительство, Политбюро, Горбачев. И это одна из глубинных, не проговариваемых, но реальных причин провала перестройки. Мы, народ – сами, массово и коллективно растащили экономику страны, когда открылось окно возможностей – хотя имели возможность поступить и по-другому. А это значит, что мы, народ – несем как минимум равную ответственность с Горбачевым за то что произошло со страной и с нами самими.

С другой стороны… а что представлял собой советский народ? Измотанный постоянным дефицитом, небогатый, если не сказать хлеще, искусственно приучаемый к «непритязательности»– как он должен был поступить, когда дьявол предложил ему сделку? Чечевичная похлебка за право первородства – библейский сюжет. Или как сказано у Корецкого – заговор собаки, ни разу не наедавшейся досыта – против кило сарделек.

Давайте, попробуем кратко подытожить, какие нововведения нес закон о госпредприятии

1. План больше не является директивным. До предприятия доводятся контрольные цифры, существует так же государственный заказ и лимиты. Исходя из этого предприятие планирует само свою работу.

2. Хозрасчет и самофинансирование по двум типам. Все расходы покрываются из собственных доходов. Теперь прибыль является главным показателем деятельности предприятия.

3. Социалистическое самоуправление. Трудовой коллектив – хозяин предприятия, собрание (конференция) трудового коллектива избирает директора, линейных руководителей и совет трудового коллектива, обладающий широкими полномочиями. Фактически на каждом предприятии вводится демократия.

Уступкой порядку было то что выбранного директора должно было утверждать министерство

4. Вышестоящий орган больше не мог отдавать предприятию прямых приказов, а так же изымать нераспределенную прибыль, как это делалось всегда. Предприятие имело теперь право судиться со своим вышестоящим органом через Госарбитраж.

5. Снабжение теперь не по лимитам, а по прямым связям, за исключением некоторых отраслей.

Здесь крылись две ключевые ошибки. Первая – разрушив систему лимитов, не создали взамен той инфраструктуры, которая на Западе обеспечивала обмен между предприятиями – биржи, специализированные издания, клубы бизнесменов. Что еще хуже – сфера товарооборота между предприятиями, b2b как сейчас говорят – и до введения этого закона была крайне коррумпирована. Существовали ловкачи, доставалы, пробиватели лимитов, которые ездили по Союзу с сумками денег. Сейчас же коррупционные практики были этим законом законом о кооперации легализованы. Доставалы из снабжения – моментально поняли, что пришло их время и стали работать не за зарплату – а создали свои кооперативы и начали доставать и поставлять дефицитные комплектующие с наценкой. Часто делясь прибылями с директором.

Вторая серьезная ошибка заключалась в том, что свободный обмен провоцировал рыночные цены, тем более что на сбыт тоже сели кооперативы – но одновременно с этим не провели реформу цен, оставив цены фиксированными. В результате этого, многие виды продукции быстро стали убыточными, и предприятия либо отказались их производить, либо начали производить из-под полы. Моментально появились давальческие и кооперативные схемы. Отсюда и дефицит и сильнейшее разбалансирование экономики и рост цен.

6. Ввели понятие «договорных» цен – на новую продукции, на продукцию по индивидуальным заказам и на потребительские товары по установленному перечню на срок до двух лет. Обходилось это просто – покрасили в другой цвет, вот и новый товар. Создали кооператив, получили от него заказ – и гоним продукцию по договорным ценам.

7. Предприятиям по особым спискам разрешили право самостоятельной ВЭД. Причем разрешили создавать и фонд валютных отчислений и за счет него импортировать в страну продукцию для техперевооружения, а в отдельных случаях и потребтовары для нужд трудового коллектива. Особый случай – это как например шахтерские забастовки, после чего шахты получили право часть выручки расходовать на закупку импортных ТНП. Но на редких шахтах ТНП доходили до шахтеров – зато очень богатыми становились директор шахты и начальник УРС – управления рабочего снабжения. Говорят, с дерибана шахтных складов с импортным товаром – начал свое восхождение на Донбассе Ринат Ахметов.

8. Предприятиям разрешили расширить сферу социалки и тратить часть прибыли на нее. Фактически это было превышением нормативов по оплате труда, выплата неденежными средствами.

Мог ли закон О предприятии заработать?

Нет!

Ключевая ошибка закона – в советской системе так и не удалось разрешить вопрос, кто хозяин средств производства. Классики утверждали, что рабочий – но при Сталине построили систему, при которой хозяином всего являлось государство, а рабочие были государственными рабами. При Хрущеве и Брежневе рабы стали просто работниками – но государство продолжало оставаться собственником всего, и это вызывало настроения в стиле «где бы не работать, лишь бы не работать».

Смех, конечно сквозь слезы – но Горбачев при проработке этой реформы ничего не придумывал, он просто попытался на практике реализовать заветы классиков, согласно которым при социализме рабочие являются хозяевами средств производства. Итог же получился… сами видите какой.

Разберем еще один ключевой закон этого периода.

Второй закон – закон «О кооперации». Это попытка и довольно неуклюжая совместить частную активность в экономике с социалистическим запретом на эксплуатацию человека человеком. Результатом стал кооператив – форма при которой работники одновременно и работают и являются коллективным собственником того, на чем они работают посредством кооперативных паев. На Западе – такая форма тоже присутствует, но не повсеместно, кооператив обычно используется в сельском хозяйстве для коллективной переработки фермерами сельхозпродукции, при производстве традиционных изделий сельскими общинами. В большом бизнесе таких форм как кооператив или предприятие, владельцем которого является трудовой коллектив – почти не встречается. Причина: одной из функций юридического лица является мобилизация средств заинтересованных лиц, от банков до частных инвесторов, и превращение их в «работающие деньги», то есть деньги участвующие в процессе производства и приносящие их владельцам доход. А инвесторы – по многим причинам не доверяют предприятиям, собственниками которых являются трудовые коллективы. Само понятие «инвестиции», их роль в экономике – это то что Горбачев и его команда не поняли до конца, они не смогли преобразовать образовавшийся в экономике денежный навес в инвестиционный рычаг – и все эти деньги хлынули на потребительский рынок, разгоняя инфляцию.

Но вернемся к кооперативам.

Я отношусь к тому поколению, которое еще помнит, как появилось понятие «кооп» и какую ненависть оно вызывало у значительной части советского общества. Кооператоры представлялись рвачами, наживающимися на народных бедах, главной из которых было отсутствие товаров в магазинах. У кооператоров все было, но по другой цене, простому советскому человеку неподъемной. Впрочем… может быть и подъемной, но только если «крутиться».

Как мы видим, разложение было стремительным, и те, кто при официальной зарплате в восемьдесят девять рублей получал по тысяче в день, мог осилить любые кооперативные цены. А прописанное государством стремление уберечь советского человека от частнопредпринимательской деятельности – это сродни попытке уберечь волка от смертоубийства. Впрочем, это все лирика.

Фактически был еще один тип кооперативов – кооперативы – присоски. Это кооперативы, которые организовывал директор или главный инженер государственного предприятия, и которые либо поставляли на завод втридорога дефицитные комплектующие, либо продавали втридорога и за наличные продукцию предприятия, которую никак иначе продать было нельзя. Либо приватизировали побочные подразделения предприятия, которых обычно хватало – например, ремонтный цех, лесопилка, типография, спортивный зал или легкоатлетический манеж, профилакторий. Массовой стала деятельность посредников. Именно тогда стало нормой иметь при предприятии торговый дом, где работают нужные люди (в том числе родственники руководства) и получают совсем другие деньги.

Лично для меня остается открытым вопрос – стоило ли разрешать любые типы кооперативов, кроме кооперативов производственных, строительных и кооперативов бытового обслуживания населения. Производственные и строительные кооперативы – они все равно приносят больше пользы чем вреда, потому что производят какой-то продукт, даже если предположить что из уворованного на заводе сырья. Кооперативы бытового обслуживания населения – бытовое обслуживание в СССР было поставлено столь отвратительно, сфера эта была столь коррумпированной, что перевод ее на полностью частные рельсы не мог принести вреда по определению – больше вреда, чем тот, что уже был, представить было сложно.

Как и в законе «о предприятии» в законе о кооперативах были определенные рычаги, позволяющие сдерживать кооперативы, разрушающие и коррумпирующие экономику – но ими не воспользовались. Причина та же – политический хаос и массовость деструктивных явлений.

Тот факт, что в формировании имущества кооперативов могли участвовать государственные и общественные предприятия и организации – сыграл немалую роль в разворовывании госимущества. Этой лазейкой, особенно уместной при инфляции – воспользовались многие.

Я не знаю, есть ли хоть один случай, когда этим правом воспользовались. Думаю, вряд ли. Ни ОБЭП, ни налогового органа – тогда не было.

Представить себе не могу, как можно совместить частный интерес (пусть и не одного собственника, а многих) с планированием и с государственным контролем над ценами. Понятное дело, что производя дефицитный товар, кооператив будет продавать его за самую высокую цену из возможных. И вряд ли можно это контролировать, тем более что контролер такой же человек, и он тоже страдает от дефицита, и за палку кооперативной колбасы закроет глаза на что угодно.

Как в итоге и произошло. Благими намерениями, как известно…

Первая попытка брать с кооперативов налоги – при зачаточном состоянии налоговой системы и органов, отвечающих за взимание налогов – обреченная на провал. Тем более при наличии права на снижение налоговых ставок, переданного аж на уровень местных Советов.

Вся эта система, наложившись на советскую банковскую систему и некоторые особенности советских банков (например, возможность открывать клиенту любой кредит на уровне решения филиала, полная девственность в вопросах банковской устойчивости, выполнения базельских стандартов, выдача кредитов без залога и поручительства) привела к тому, что практически все выдаваемые советской банковской системой кредиты по западным мерками считались плохими, а цель кредита – редко совпадала с целью деятельности кооператива.

Снова Сергей Анисимов, министр материальных ресурсов СССР. Из книги П. Авена «Революция Гайдара»

С.А.: В Китае два сектора четко отличались. Первый сектор был рыночный. Скажем, металл: 30 % всего металла было продано на рынок, 70 % – государственный заказ. Для каждого из видов ресурсов свои были проценты.

П.А.: У Китая тогда было чему учиться?

С.А.: Конечно же. Я в Китае много-много раз был. Дэн Сяопин просто начал раньше делать реформы, и, естественно, у нас эти реформы по созданию двухсекторной экономики сначала вызывали скептицизм. Нам казалось, что коррупция и все остальные прелести обязательно должны прийти вместе с двухсекторной моделью.

Здесь мы видим разрушение распространенного мифа – не знали что делали. Как оказалось – знали, много раз за границу ездили, от Швейцарии до Китая. Познакомились и с китайским опытом – к чему он привел, мы видим сегодня.

Трудный поворот к рынку. М.: Экономика, 1990. С. 184

Вопрос – что же пошло не так?

Пошло не так то, что кооперативы стали использоваться преимущественно для разворовывания госпредприятий, как торгово-посреднические, ничего не производя, но серьезно повышая и уровень инфляции и социальную напряженность в обществе. Цеховики вышли из тени, а ограничение возможностей вкладывать в бизнес – привело к росту демонстративного потребления, что на фоне бедности всего общества воспринималось очень болезненно. В конечном итоге кооперативы сыграли заметную роль в развале советской экономики и моментально сошли со сцены, стоило появиться другим формам юридического лица АТЗТ, АООТ и ООО.

Хозрасчет давайте рассмотрим отдельно.

Хозрасчет… внешне, в общем-то, невинное слово – сыграл свою немалую роль в разрушении единства страны. Хотя при его внедрении никто об этом и не думал… и вряд ли мог думать. Это было чисто техническое мероприятие, направленное на стимулирование рублем.

Что такое хозрасчет и какие модели хозрасчета были?

Иными словами – при первой модели хозрасчета ФОТ формируется как гарантированная доля прибыли предприятия, оставшаяся у него до всех обязательных выплат. А после всех обязательных выплат – формируется еще и фонд материального стимулирования – то есть премиальный фонд. При второй модели хозрасчета – сначала уплачиваются все обязательные платежи, только потом формируется весь ФОТ. То есть, если предприятие работает плохо, зарплаты может не быть вовсе.

При арендной форме хозрасчета – трудовой коллектив перечисляет государству – собственнику предприятия арендный доход за предприятие, после чего оставшимися деньгами распоряжается самостоятельно.

Ключевой уязвимостью всех моделей было то, что расчеты производились не кассовым методом – а по начислению. Обратите внимание у Полоцкого – трудовой коллектив «не виноват», если он отгрузил продукцию, а смежник не расплатился. А кто тогда виноват? В капиталистической экономике «виноват» собственник – рабочие трудились и свою заплату – или расчет, если предприятие нерентабельно – должны получить в любом случае. Собственник в свою очередь разбирается с топ-менеджментом, который не обеспечил финансовую стабильность предприятия. Тут же вопрос «что делать?» ставится, а ответа на него нет. Хотя вопрос исполнения обязательств быстро становится критическим – после дерегулирования системы по стране валом идет кризис неплатежей. Нормальной же системы борьбы с ними – суд, банкротство, приставы – нет. В результате – самые недобросовестные понимают, что можно не платить – и не платят. Часто не потому что не могут – а потому что всеми силами аккумулируют средства, и не для себя – а для менеджмента, для теневых владельцев, для сына директора на сбытовом кооперативе…

Хозрасчет поставил перед всеми нами вопрос – если мы все хорошо работаем, то почему у нас все так плохо. Ведь так же быть не может? В поисках ответа на этот вопрос мы зашли слишком далеко… или даже не так – приняли совершенно неверные решения исходя из того что увидели. После того, как хозрасчет был худо-бедно внедрен на предприятиях – был поставлен вопрос о региональном хозрасчете, о том, куда идут деньги, взимаемые на общественные фонды, и как они там расходуются. Это уровень района, города, максимум республики. Люди вдруг начинают интересоваться цифрами, узнают сколько денег уходит в центр – потом смотрят вокруг себя и видят раздолбанные дороги и деревянные бараки. Людям хочется как то урегулировать отношения между тем что они видят и тем что выше. Так возникает модель регионального хозрасчета.

…