Глава 8.
Открывать глаза оказалось больно. Веки словно заклеили пластырем, и вообще, с лицом было что-то не так. Вильям попробовал встать, но тело не послушалось, только судорожно задергались мышцы.
– Лежи, не суетись, – сказал знакомый голос, произносящий английские слова с легким акцентом. – И глаза не открывай…
– Что со мной? – чтобы говорить, приходилось напрягать все силы. – И как… как бой закончился?
– Видят духи, тебя ранили, – сообщил Ли. – И довольно серьезно, а бой мы выиграли. Только вот… этот командный пункт оказался не основным, а запасным…
Вильям ощутил разочарование – высадиться в лес незнакомой планеты, пройти не один десяток километров, сражаться, не жалея себя – и все это ради того, чтобы захватить пустышку?
Хотелось выругаться, но сил на это не оставалось. Правую половину лица жгло, плечо как-то странно болело.
– Сержант сказал, что за нами прилетят сейчас, – проговорил Ли после паузы. – Вколют тебе регенератор, будешь как новенький.
– А остальные как? Живы?
– Ранены почти все, – Ли вздохнул, – а погибших трое. Пока против нашего везения ящеры ничего не придумали.
Вильям опять потерял сознание, а когда очнулся, то вокруг слышалась возня и чужие, незнакомые голоса.
– Вот сюда, – проговорил кто-то, послышался щелчок и руки коснулись сильные ловкие пальцы. – Рядовой, ты в сознании?
– Так точно, – Вильям закашлялся, ощутил, как внутри него что-то хрипит и сипит, как в прохудившемся насосе.
– Надо спешить, – рядом зашуршало и вскоре в плечо Вильяма вонзился шприц. Бывший архивист напрягся, ожидая боли, как во время первого укола, но на этот раз не почувствовал ничего, будто ему ввели обыкновенную воду. – Забирайте его!
Чужие прикосновения причиняли боль, но Вильям сжал зубы и терпел. Его погрузили на носилки и куда-то понесли. Потом звук шагов изменился и судя по эху, они оказались внутри замкнутого пространства.
Когда носилки поставили, то ладонью ощутил холодный металлический пол.
– Срань Господня! – пробурчали рядом. – И это сборище калек – мой взвод? Вот засранцы!
– Благодарю, сержант, – сказал Вильям. – Вы здорово умеете утешить, клянусь четверкой.
Фрезер фыркнул, но ничего не ответил.
– Где мы? – спросил Вильям, услышав, что рядом кто-то сел.
– В корабле, в орбитальном челноке, – ответил Ли. – Сейчас взлетаем. Говорят, что операция увенчалась успехом. Ферис теперь наш. Видят духи, впервые ящерам так утерли нос.
– Это здорово, – Вильям попробовал двинуться и с радостью ощутил, что контроль над телом потихоньку возвращается. – Может, врежем им еще пару раз и война закончится?
– Сомневаюсь, – Ли вздохнул. – Слышал я, что конфликт с еще какими-то чужаками случился. Покончим с тритонианцами, возьмемся за них.
Пол, на котором лежал Вильям, вздрогнул, навалилась перегрузка, неподалеку кто-то застонал.
– Святая Дева, полетели, – голос Арагонеса звучал до странности безжизненно. – Прощай, Ферис, здравствуй – что? Куда нас на этот раз зашвырнут?
– Знал бы прикуп – жил бы в Сочи, – не совсем ясно выразился Соболев. – Такова уж доля легионера – мотаться между планетами, как чайка между помойками…
– И так до самой смерти, – подытожил Ли.
Корабль вздрогнул, донесся раскатистый скрежет и грохот. Звуки были знакомыми – челнок, на котором солдат подняли с поверхности планеты, пристыковывался к звездолету.
Медленно поворачивающаяся в усеянной звездами черноте конструкция напоминала огромного морского ежа, построившего тело из металла. Блестели иглы-трубки, и плавно скользили вдоль них какие-то округлые предметы.
Только приглядевшись, можно было понять, что это звездолеты, и оценить истинные размеры висящей в космосе станции.
– Клянусь четверкой, какая здоровая! – восхитился Вильям, оценив перспективу.
– Точно! – согласился Ли.
Корабль, чуть ли не месяц назад вылетевший из окрестностей Фериса, медленно приближался к станции, изображение с носовой камеры передавалось по "казармам". Их на большом транспорте, везущем Первый Ударный Полк, имелось множество.
– Надо собираться, – Вильям сел на койке, та возмущенно скрипнула. – Вряд ли это просто дозаправка…
С трудом отогнал желание почесать плечо. Регенерировавшая кожа давно перестала зудеть, но привычка осталась.
– Святая Дева, куда спешить? – валяющийся на соседней койке Арагонес зевнул, поднял руку, чтобы в очередной раз полюбоваться пальцами, заново отросшими лишь несколько дней назад.
Успешную операцию на Ферисе оплатили множеством ран. Если бы не регенератор, Цви остался бы без ноги, Вильям – без глаза, а сержант Фрезер – со здоровенным шрамом на лбу.
– Что разлеглись, точно девки на пляже? – стоило вспомнить о сержанте, как он появился. – А ну подняли задницы и принялись собираться! Быстро, срань Господня!
Изображение на экране мигнуло и исчезло, точно напуганное гневным тоном Фрезера, а легионеры без особой спешки принялись слезать с коек. За то время, что воевали с сержантом, успели досконально изучить его манеру орать, и чуяли, когда он вопит просто так, а когда серьезно.
Сейчас можно было не напрягаться.
Вильям покидал вещи в рюкзак, на мгновение задержал в руках голографию Джудит. Карточка выглядела обтрепанной и слегка измятой, но улыбка изображенной на ней девушки не стала менее привлекательной.
– Думаешь, все ждет? – тихо спросил Ли.
– Не знаю, – ответил Вильям, убирая карточку. – Шансов мало.
– Поднимайтесь и за мной! – на этот раз сержант был серьезен. – Прибыли!
"Перевалочная станция "Ирий-23" – гласила надпись в шлюзовой камере, через которую легионеров запускали во внутренности стального "ежа".
– И кого тут куда переваливают, клянусь крокодильей мошонкой? – спросил Гаррисон, оглядывая исполинский ангар, где вполне могли пастись дирижабли.
– Занять места! – прервал начавшийся разговор сержант.
Указывал он при этом на один из стоящих колонной грузовых электромобилей с широким кузовом и низкими бортами. Никаких сидений в них не было, так что размещаться пришлось прямо на полу.
Водитель в черной флотской форме глянул на усевшегося к нему Фрезера без особого дружелюбия, мотор заурчал сытым котом, и электромобиль вывернул к распахнувшимся в стене воротам. Оказавшись в широком коридоре, прибавил скорости.
Вильяму поездка напомнила путешествие через чудовищно разветвленное метро. Мелькали увитые кабелями и трубами стены, какие-то полости, темные и освещенные, на перекрестках мигали светофоры, по обочинам, огражденным невысокими бордюрами, деловито шагали люди.
Станция "Ирий-23" казалась настоящим городом, прихотью людей вынесенным в космос.
– Вылезайте, – велел сержант, когда электромобиль остановился в округлом зале. Из него вели десятки одинаковых дверей, осветительные блоки под потолком приглушенно сияли, создавая полумрак.
С передней машины соскочил лейтенант Радукану, о чем-то переговорил с высоким флотским офицером и принялся раздавать указания.
– Наш блок – седьмой, – известил вернувшийся от начальства Фрезер с мрачной рожей обреченного на смертную казнь. – Но только это одно из запасных общежитий для младшего командного состава, так что тут комнаты на двоих…
Арагонес хмыкнул, шепнул Вильяму на ухо.
– Теперь сержанту придется попотеть, если он захочет наорать на всех.
– Это уж точно.
Общежитие для младшего командного состава напоминало гостиницу в какой-нибудь заброшенной колонии. Предназначенная для двоих комната по диагонали не превышала десяти шагов, но тут имелся душ, стереовизор в углу и настоящий иллюминатор.
Вильям в первый момент принял его за круглую картину.
– Так-так, – изумленно пробормотал Ли, вглядываясь через толстое стекло. – Красиво-то как!
Судя по всему, они находились в середке одной из "игл". Соседние выглядели исполинскими стальными колоннами. Голубоватым шариком сверкала между двумя из них ближайшая звезда.
– Ага, – согласился Вильям. – Курорт. Настоящий курорт в космосе…
Мимо иллюминатора с величавой неторопливостью, словно большой скат, проплыл звездолет, похожий на "Властелина небес". Раскинутые в стороны крылья, бесполезные тут, в вакууме, но незаменимые при входе в атмосферу, блестели чернотой антрацита.
Зал выглядел настолько большим, что от двери до парадного возвышения, где расположилось начальство, проще всего было добраться на электромобиле. Легионерам пришлось проделать этот путь на своих двоих, и к его концу Вильям ощутил, что в парадной форме, мало приспособленной для активного передвижения, ему становится жарковато.
Загудели фанфары и висящий на стене флаг Федерации, под которым легко уместилось бы футбольное поле, чуть колыхнулся.
– Солдаты! – прогремел усиленный динамиками голос. – Смирно!
Вильям вытянулся, прижал руки к бокам. Рядом с ним замерли, стараясь не дышать, боевые товарищи, с которыми прошел весь путь от базы "Инферно-1" до Фериса. Другие, с нашивками Второго и Третьего Ударных Полков, были вовсе незнакомы.
– Вольно! – никакие динамики не могли скрыть, что звучащий через них голос дребезжит, как разболтавшаяся деталь.
Комендант перевалочной станции, генерал Лех Франковски, недавно разменял седьмой десяток.
– Вы должны знать, что Родина помнит о вас! Что вы отдаете за нее кровь в далеких мирах, а миллионы людей в колониях и метрополии трудятся, чтобы вы могли это делать! – поговорить комендант явно любил. – И ни один подвиг не будет забыт! Ни один!
Первый Ударный Полк отдыхал на станции больше месяца. Несколько дней назад сюда же прибыли Второй и Третий, и такую оказию решили использовать для вручения легионерам накопившихся с начала войны наград.
Вильяму, например, медаль полагалась еще за Новый Орегон.
Генерал говорил еще долго, перескакивал с одной мысли на другую, время от времени начиная повторяться. Возникло ощущение, что речь эта не закончится никогда.
– Ах да! – Франковски опомнился совершенно неожиданно, то ли вспомнил о других делах, то ли кто-то из стоящих рядом офицеров напомнил, что надо еще раздать награды. – Начнем же! Абу-Азиз, Мухаммед.
Здоровенный детина с носом боксера и пылающими черными глазами двинулся к помосту, чеканя шаг. Поднялся по лесенке и замер перед генералом. Тот наклонился к подносу в руках адъютанта и что-то круглое, золотистое блеснуло, отразив свет пылающих под потолком осветительных блоков.
Вильям терпеливо ждал очереди, и икры ныли от усталости. До ужаса хотелось сесть или хотя бы пошевелиться.
– Снарк, Вильям! – объявил генерал и Вильям вздрогнул.
На негнущихся, как палки, ногах зашагал вперед. Стало жарко, взгляды офицеров, расположившихся по сторонам от Франковски, казалось, жгли кожу.
– Молодец, рядовой! – сказал генерал, скаля в улыбке желтые редкие зубы. – Служи так и дальше!
Вильям глядел, как сверкает медаль "За отвагу" – маленький диск с изображением древнего воина, воздевшего над головой меч, ощущал, как ее вешают на грудь. С удивлением почувствовал, что гордится наградой, принадлежность к элитным войскам Звездного Легиона и тем, что сражается, защищая человечество от орд инопланетных монстров.
И когда генерал поздравил Вильяма с полученной наградой, то в ответ тот рявкнул от всей души:
– Служу Земле!
Отдал честь и, развернувшись, затопал обратно на место.
Стоять пришлось еще долго, в ожидании, пока награды вручат всем. Побежденные утомлением патриотические чувства куда-то сгинули, осталось только желание вернуться в седьмой блок, в обжитую комнату.
– Орлы! – воскликнул Франковски, когда последний из награжденных покинул помост. – В этот торжественный день я не могу не поделиться с вами общей радостью!
Вильям вздохнул, недовольный шепоток пробежал по залу. Вряд ли кого вдохновляла перспектива выслушать еще одну генеральскую речь.
– Сегодня пришло сообщение, что после массированной атаки нашего флота и армии противник вынужден был оставить Тритонию-5, планету, из-за которой и началась эта война! Ура!
– Ура! – без особого энтузиазма отозвались легионеры.
Вильям вспомнил грязные тритонианские джунгли, впервые увиденные сооружения чужаков, свист векторного прочесывания, падающие наземь тела и бегство сквозь тьму.
С того разгрома, учиненного полезшим в неподготовленную атаку землянам люди научились воевать значительно лучше. Тритонианцы, судя по последним схваткам, остались на том же уровне.
– Вольно! Все свободны! – объявил генерал. Легионеры потянулись к выходу. В глазах многих плескалось облегчение.
Сунув вещи в рюкзак, Вильям огляделся. Небольшая комната, где они провели чуть больше месяца, за это время стала настоящим домом.
– Клянусь четверкой, не хочется уезжать! – сказал он.
– Даже на Землю? – Ли успел собраться раньше приятеля.
– Ну, разве что на Землю, – Вильям закинул рюкзак на плечо. – Ну что, пошли?
В круглом зале, куда выходили двери жилых блоков, их ждали знакомые грузовые электромобили. Станция "Ирий-23" была слишком велика, чтобы передвигаться по ней пешком.
– Поехали! – скомандовал бухнувшийся на сидение рядом с водителем сержант, и машина сдвинулась с места.
За проведенные на станции дни Вильям разобрался в ее устройстве и довольно быстро понял, что их везут к оконечности одной из "игл" рукотворного "морского ежа", туда, где швартуются большие звездолеты.
Путешествие завершилось у необычайно узкого шлюза. Через него легионеров пропускали по одному, и возникла длинная очередь.
– Святая Дева, – хмыкнул Арагонес. – Прямо как в Асунсьонской городской больнице, где я работал охранником…
– Что, хочешь туда вернуться? – поинтересовался Гаррисон.
– Нет! – Арагонес глянул на него удивленно. – Я бы навестил родителей, напился и курнул с друзьями… А вообще, засунут нас на какую-нибудь базу в пустыне или льдах! Будешь спорить?
– Не буду, – голос Гаррисона звучал уныло. – Так оно и будет, скорее всего. Попадем опять в пасть крокодилу…
– Но ведь война-то закончилась, – влез в разговор Цви. – Может быть, нас распустят?
Слухи о том, что тритонианцы запросили мира, появились сразу после генеральской речи. И судя по тому, что боевые вылеты неожиданно прекратились, а Звездный Легион в полном составе отправляли на Землю, они были не так уж далеки от истины.
– Видят духи, ты ошибаешься, – негромко сказал Ли. – Одна война закончилась, начнется другая. Или ты еще не слышал о злобных пауках корхвеги, атаковавших одну из колоний?
– Ну, слышал, – Цви почесал выдающийся нос. – Но когда еще в драку ввяжемся?
– Клянусь четверкой, до того, как эта штука покажет ноль! – Вильям поднял руку с браслетом легионера. Цифры на нем светились багровым и казалось, что они нанесены кровью: 7:326:22:14…13…12…
Если судить по времени, ушедшему на усмирение тритонианцев, Вильям, да и любой другой легионер первого созыва, должен был пройти еще четыре войны, и только затем срок его контракта подойдет к концу.
– Давай, иди, – Ли слегка толкнул его в спину. За болтовней и не заметил, как подошла очередь.
Вильям шагнул за металлическую дверь, оказавшись в длинном и прямом коридоре. Тут царила полутьма, в стенах виднелись расположенные рядами круглые отверстия, похожие на следы от пуль.
– Глаза закрыть! – прогрохотал голос из-под потолка. – Медленно идти вперед!
Вильям шел, выставив руку, осторожно нащупывал ногой пол. Под опущенные веки проникали какие-то вспышки, кожу щекотало, ноздри раздражал запах озона.
– Глаза открыть! – велел тот же голос, когда все прекратилось.
Прошел еще одну дверь, а за ней оказался самый обычный посадочный ангар, каких Вильям повидал не один десяток. С ревом возились погрузчики, бегали и что-то кричали люди.
– Чего встал, срань Господня? Шевели ногами! – сержант Фрезер чувствовал себя в такой обстановке как рыба в воде.
Отведенная для пассажиров палуба оказалась похожа на камеру хранения – узкие коридоры, занимающие стены металлические дверцы. На каждой виднелось небольшое окошечко, и рядом – панель виртуального пульта.
– Надо же! – восхитился Соболев, открывая одну из дверок. – Полетим, как багаж – в ящиках!
Вильям заглянул внутрь. Прямоугольная камера выглядела достаточно просторной, чтобы убрался человек, а пол ее – в необходимой степени мягким, чтобы лежать было удобно.
– И что, надо лезть внутрь? – спросил он, запихивая в камеру рюкзак. – Скоро нас будут в банках со спиртовым раствором возить!
– Неплохо бы, – согласился Ли. – Только у них вместо спиртовых растворов тот дезинфектор, через который нас прогнали. А то мало ли каких паразитов мы в себе можем на Землю привезти?
– Вот что это был за шлюз… – слова Вильяма прервала взвывшая по всему звездолету сирена. – Ага, пора по местам.
Дверца камеры захлопнулась за ним с металлическим лязгом, и на мгновение навалилась клаустрофобия. Показалось, что стальной мешок сожмется, раздавив оказавшегося внутри человека.
Он повозился на мягкой подстилке, устраиваясь поудобнее, зевнул, потом еще раз. Сонливость накатила с силой сошедшего с рельс поезда и все погрузилось в темноту.
Шея саднила невыносимо, при всякой попытке пошевелить головой затылок пронизала резкая боль. Охотно верилось, что Вильям проспал двадцать дней в одной позе.
– Клянусь четверкой, – пробурчал он, и принялся выбираться из камеры.
Судя по охам и ругани, соратники испытывали схожие проблемы. Арагонес прихрамывал, а Гаррисон растирал кисть, неосмотрительно положенную под щеку.
– Шевелитесь, засранцы! – сержант Фрезер не дал подчиненным времени на расслабление. – Те, кто собрался вас встречать, ждать не будут!
– А кто собрался нас встречать? – Гаррисон изумленно захлопал глазами.
– Двое с носилками и один с лопатой, – пробурчал Соболев.
Ситуация с встречающими стала ясна на самой верхушке трапа. Звездолет стоял на краю взлетно-посадочного поля, а вдали, за высоким забором, виднелась пестрая толпа. Слышались приветственные крики, всхлипы духовых инструментов.
– Святая Дева! – лицо Арагонеса вытянулось. – Оркестр! Дети!
– Так встречают победителей, – прокомментировал Ли.
– Слушать меня, срань Господня! – рявкнул Фрезер. – Всем улыбаться, а кто посмеет выругаться, будет иметь дело со мной! Ясно?
– Так точно, – брякнул Вильям вместе с остальными.
Пока шли до забора, успели разглядеть толпу. К космодрому для торжественной встречи собрались почти сплошь женщины и дети, все смуглые, в длинных цветастых одеяниях и ярких головных платках. Черные глаза блестели, пыль поднималась из-под босых ног.
Под проникающими через забор восхищенными взглядами Вильям чувствовал себя неуютно, хотелось пригнуться, как под обстрелом, прижаться к земле. Шагающий рядом Арагонес, наоборот, улыбался и вовсю махал рукой.
Заскрипели ворота. Оркестр, трубы которого сияли на солнце, грянул что-то торжественное.
– Ура! – дружный крик оглушил легионеров, взметнулись десятки рук и на солдат обрушился дождь из цветов.
– Ой! – сказал Вильям, получив в нос сладко пахнущим комом. – Где это мы сели?
– Индия, – с венком на голове Ли выглядел непривычно. – Или Шри-Ланка, что вероятнее.
Со всех сторон к ним бросились люди. Маленькая девочка, подскочив к Гаррисону, обняла его за ногу, а он, ухватив ребенка могучей ручищей, усадил на плечо.
Вильям через силу улыбался двум женщинам, тараторившим так быстро, что он не понимал ничего.
– О, ты отлично выглядишь, подружка, – Арагонес времени не терял. – Какие планы на вечер? Ах муж? Ерунда! Вот когда я работал вышибалой в женской консультации…
– Отставить! Не сбавлять шаг! – шепот сержанта прозвучал грозно, как шорох, издаваемый ползущей анакондой.
Вильям еще раз улыбнулся женщинам и очень аккуратно протиснулся между ними. Гаррисон ссадил девочку с плеча, и даже Арагонес оторвался от рослой пышногрудой девицы в вызывающе легком одеянии, которое мало чего скрывало, зато многое подчеркивало.
Первый Ударный Полк с трудом пробивался через толпу встречающих.
За ней легионеров ожидали большие вертолеты. Длинные лопасти потихоньку раскручивались, двигатели шумели едва слышно.
– Наш вон тот! – показал Фрезер, когда толпа осталась позади.
– Клянусь четверкой, – пробормотал Вильям, стряхивая с рукава цветок, – а победителем-то, оказывается, быть утомительно…
– А мне понравилось! – Арагонес сиял, как таз из красной меди. – Будешь спорить?
Вертолеты один за другим поднимались в воздух, как огромные тяжелые птицы, и порожденный ими ветер трепал одежды и волосы толпившихся у края ВПП людей. Затем их фигурки сделались маленькими и вовсе пропали.
Летели на юго-восток, из океана вставало солнце, огромное и желтое.
– Видят духи, мы дома, на Земле, – сказал Ли. – На других планетах тоже попадается годная для дыхания помесь кислорода и азота, но воздух есть только здесь. Там лишь атмосфера.
– И солнце – настоящее, – поддержал Вильям. – Я уже и забыл, как оно выглядит…
Вертолет сменил курс, стали видны поднимающиеся на юге горы, заросшие густым лесом.
– А вот куда нас везут, – сообщил Арагонес, чуть ли не прижавшийся носом к иллюминатору.
Среди леса открылся овал, огражденный высокой стеной, с высоты он казался маленьким, а разбросанные по его территории домики – игрушечными, собранными из кубиков. Отходящая от ворот ниточка дороги убегала в лес и скрывалась в его мохнатой шкуре.
– Очередная база, – пробормотал Вильям. – И опять казарма…
– Не опять, а снова, – высказался Соболев, чьи шутки в последнее время делались все более и более загадочными.
Вертолет пошел на посадку, видно было, как мотаются под ударами воздушной волны кроны проносящихся внизу деревьев. Мелькнул забор, остроконечная крыша, и открылась посадочная площадка.
Из распахнувшегося люка ударил горячий, пропитанный сладкими ароматами экваториального леса воздух.
– Выходи, кхе-кхе… – сержант, глотнув его, на мгновение закашлялся. – Стройся!
Не успели занять места, как перед строем объявился майор Рагнарссон.
– Итак, солдаты, – сказал он. – Мы прибыли на Землю, в место постоянной дислокации. База "Аннун-13" будет нашим домом до того момента, пока человечеству вновь не понадобится защита.
Полковник сделал паузу, обвел подчиненных взглядом. Глаза его блестели, как оловянные пуговицы.
– Но мы не садисты и поэтому понимаем, что все вы хотите побывать на родине, увидеть друзей и знакомых, – по строю прошел чуть слышный вздох. – Завтра же будет составлен график увольнений…
Вильям ощутил, как радостно дернулось сердце. Дальше он не слушал, охваченный единственной мыслью – он попадет в Ливерпуль! Увидит Джудит, приятелей! Может быть даже сходит на футбол!
– Разойдись! – команда с трудом дошла до затуманенного сознания, и Вильям очнулся, только когда над самым ухом рявкнул сержант.
– Вот тут распишись, – капитан Сингх, несмотря на прошедшие годы, ничуть не изменился. Ныне он занимал в полку должность начальника штаба, и именно через него проходили все, отправляющиеся в увольнение. – И вот тут…
– Разрешите вопрос, сэр? Это что такое? – Вильям с подозрением рассматривал кипу пластиковых листов.
– Подписка о неразглашении, – Сингх улыбнулся почти ласково. – Чтобы вы, рядовой, ничего не рассказали лишнего.
– Прошу прощения, сэр, но чего именно? И почему это опасно? Что, на Земле обнаружена вражеская разведывательная сеть?
– Нет, рядовой, – темные и крупные, как сливы глаза капитана сделались серьезными. – Дело в другом. Вы думаете, что тут, на Земле, знают о войне правду? Нет! Все время конфликта обитатели метрополии получали особый тип информации, исключающий возможность паники.
"Проще говоря, им врали" – подумал Вильям, припоминая госпиталь на тропическом острове и увиденную по стереовизору картинку, имеющую такое же отношение к реальности, как и реклама.
– Так что вы должны молчать вообще обо всем, что видели во время боевых действий. Вы все поняли, рядовой?
– Так точно, – Вильям приложил идентификационную карточку к пластику. Раздалось негромкое шипение.
– Вот и хорошо. Помните только, что о любом нарушении подписки мы очень быстро узнаем, – капитан улыбнулся, как мелкий злобный грызун, – и вспомним, как именно вы оказались в Легионе. Идите.
Отдав честь, Вильям вышел в коридор. Угроза мало его тронула – не ощущалось ни тени желания рассказывать кому-нибудь о пережитом на Тритонии, Новом Орегоне или Ферисе.
На ВПП ждал вертолет. В трюме гоготали и пересмеивались счастливчики, которым выпало отправляться в увольнение сегодня. Из знакомых не было никого – Ли улетел на родину позавчера, остальные ждали очереди.
Вильям сел в конце салона, надвинул берет на глаза и задремал.
Проснулся только в Коломбо. Над Шри-Ланкой, дрейфующим через теплое море огромным древним кораблем, сгустилась ночь, и неподалеку от только что севшего вертолета сияли огни аэропорта.
Самого обычного, гражданского.
Ступив внутрь, в наполненный светом и людьми громадный зал, Вильям ощутил мгновенный приступ страха. Он находился на открытом пространстве, без привычного шлема, бронежилета и оружия, доступный для атаки откуда угодно. Сердце заколотилось, возникло желание бежать.
Сжав зубы, Вильям заставил себя двинуться дальше.
– Что вам угодно, сэр? – девушка за стойкой глянула на синюю форму легионера без особого удивления.
– Для меня должен быть забронирован билет, – сказал Вильям. – До Лондона. На фамилию Снарк.
– Сейчас проверю… – девушка повернулась к виртуальному экрану. – Да, есть. Давайте вашу карточку.
За перелет до дома и обратно Вильям не платил ни гроша, все расходы взяла на себя армия. Пока его личность удостоверяли, Вильям от нечего делать разглядывал огромное, во всю стену расписание.
На его верху горели золотом цифры: 19.05.2113.
Когда Вильям понял, что это дата, он ощутил мгновенную потерю ориентации. Почти пятнадцать лет минуло со дня, когда он угодил в Легион. Сто восемьдесят месяцев – чудовищное количество времени. Страшно представить, что случилось за это время в Ливерпуле…
– Ваш билет, сэр, – Вильям совершенно автоматически взял карточку и белый прямоугольник билета. – Проходите на посадку через пятый сектор…
Предпосадочный досмотр прошел машинально, не думая ни о чем. В голове словно все помертвело, сердце сжалось в кусок льда. Вильям очнулся только в ведущем к самолету коридоре, когда ушей коснулся хорошо знакомый пронзительный свист.
Он пригнулся, намереваясь броситься ничком, но замер, остановленный мыслью, что тут, на Земле, неоткуда взяться векторному прочесыванию.
– Клянусь четверкой, я же рехнулся на этой войне, – пробормотал Вильям, приподнимая берет и вытирая покрывшийся испариной лоб.
Обогнавшая его седовласая дама в брючном костюме бросила через плечо полный ужаса взгляд.
Выбравшись из поезда, Вильям с некоторым трудом утвердился на подгибающихся ногах и побрел к зданию вокзала. Мысли путались, но зато на душе царил покой, не тревожили желания выстрелить в кого-нибудь и мысли о том, сколько лет прошло.
Пить он начал еще в самолете, благо напитки в первом классе предоставляли бесплатно. Продолжил в Лондоне, ожидая поезда, а закончил совсем недавно, за пятнадцать минут до прибытия.
Над Ливерпулем царил поздний вечер, и из накрывшего город серого пледа облаков моросил дождик.
– Подайте инвалиду войны с тритонианцами! – от стены отклеился нищий с портативным считывающим устройством, позволяющим переводить деньги с одной карточки на другую, в руках. – Подайте, сэр…
Когда он понял, с кем имеет деньги, глаза "ветерана" округлились, изо рта вылетел всхлип.
– Ну, и где ты сражался? – спросил Вильям, ощущая, как от злости трезвеет. – Говори, тварь!
Нищий метнулся в сторону и пропал, а Вильям зашагал дальше. Адресный городской справочник, вызванный через ближайший информационный терминал, сообщил, что Джудит Тэндитис проживает на Вуд-стрит, там же, где и пятнадцать лет назад.
Вильям не очень понимал, зачем собирается ехать туда, но чувствовал, что если кого и должен увидеть в этом городе, то бывшую подружку, чью голографию хранил все эти годы.
Он поймал такси и назвал адрес.
Когда вылез из машины и окинул взглядом огромный, глядящий в ночь тысячами окон монолит жилого блока, сердце кольнула неуверенность – а стоит ли ходить туда? Может плюнуть на все и отправиться сразу в "Красный мир"? Но Вильям отогнал сомнения и решительно зашел внутрь.
Охранник за стойкой окинул его подозрительным взглядом, но ничего не сказал. Лифт с шипением захлопнул дверцы и рванул с места так резво, что Вильяму невольно вспомнились ускорения на десантном звездолете.
Пройдя длинным коридором, он остановился у двери с цифрой "818". Оскопленным соловьем пропел звонок.
– Кто там? – за дверью послышались шаги и она открылась.
На Вильяма уставился полноватый, начинающий лысеть мужчина лет сорока. В светлых глазах читалось изумление.
– Тебе чего, солдат? – поинтересовался он.
Вильям стоял и молчал. Лелеемая где-то в глубине души надежда на чудо, на то, что Джудит все это время ждала, разбилась, как выпавшая из окна хрустальная ваза. Осколки ее больно резали сердце.
Вильям хотел просто развернуться и уйти, когда из недр квартиры донесся женский голос:
– Кто там, дорогой?
– Не знаю, – отозвался мужчина. – Солдат какой-то…
– Что? – Джудит появилась в дверном проеме. Волосы ее оставались такими же черными, глаза – яркими, а губы – пухлыми, но годы брали свое едва заметными морщинками у глаз и уголков рта, оплывшим лицом, начинающей полнеть фигурой. – Вильям?
– Клянусь четверкой, зря я сюда пришел, – буркнул Вильям, ощущая, как тяжелеет на сердце. – Извини. Пойду.
– Погоди! – Джудит всплеснула руками. – Чарльз, выйди на минутку…
Мужчина вздохнул и ушел вглубь квартиры, оттуда донесся преувеличенно громкий звук стереовизора.
– А я ведь ждала, Вильям, – сказала Джудит и глаза ее заблестели, – долго ждала. Почему ты не вернулся? Почему выглядишь так… так молодо?
– Среди звезд, – выдавливать из себя слова удавалось с большим трудом, будто они обрели тягучесть патоки, – время идет по-другому… Зря я сюда пришел. Прощай!
Вильям развернулся и зашагал прочь. До жути хотелось обернуться, когда за спиной всхлипнули, но он сдержался. Войдя в лифт, закрыл глаза, будто прячущаяся под веками темнота могла укрыть от рвущей сердце боли.
На улице шел дождь, капли оседали на волосах, текли по лицу, охлаждали пылающий лоб.
– Клянусь четверкой, – пробормотал Вильям и зашагал в сторону "Красного мира".
За прошедшее время бар сильно изменился – тяжелую мебель из темного дерева сменил металл и пластик, за стойкой хозяйничал незнакомый тип с надменным взглядом, но за столиками буйно орали и пили такие же парни в красных шарфах, как и пятнадцать лет назад.
На вошедшего чужака, да еще и в военной форме, поглядели с недоумением. На мгновение стало тихо.
– Вильям? – отдаленно знакомый хриплый голос полнило недоумение. – Это ты?
– Ага, – он облизал пересохшие губы. – Клянусь четверкой, все еще я…
Через пять минут он сидел за столиком, а приятели, все до одного постаревшие, пялились на него с изумлением. В окружении этих обрюзгших, полысевших мужчин Вильям ощущал себя неуютно, как вор, забредший в компанию обокраденных, и поэтому вливал в себя кружку за кружкой.
Даже новость о том, что "Ливерпуль" за последние годы трижды становился чемпионом, Вильяма не обрадовала. Вспоминался тот вечер, когда он был тут в последний раз, и из-за которого попал в Звездный Легион. Что самое странное, совесть при этом молчала.
– А что было там, на войне? – спросил один из приятелей, когда футбольная тема оказалась исчерпана.
– А ничего, – Вильям глянул на индикатор легионера, невозмутимо отсчитывающий секунды. – Кровь, дерьмо и пот… и все…
– А эти, тритонианцы? Они вправду такие отвратительные, как показывали? И воняют дерьмом?
Вильям вспомнил серую чешую, оскаленные зубастые пасти, кровь, такую же красную, как у людей, и ощутил, как сердце тяжелеет от злости.
– Отстань, клянусь четверкой, – сказал он, – а то врежу…
– Чего? – любопытный вытаращился легионеру в лицо. – Да ты кто такой? Приблуда! Дерьмо военное!
Облегчение было почти такой же силы, как и оргазм. Тягостный разговор превратился в обыкновенную драку. Вильям счастливо вздохнул и треснул собутыльника в морду.
Тот с возмущенным писком исчез под столом.
Дальше пропитанное пивом сознание начало меркнуть. Вильям помнил, как махал кулаками, как текла кровь из распоротой обо что-то ладони, как по лбу вскользь задела табуретка.
– Всем стоять! – рявкнули за спиной и, судя по тому, что тело тут же охватила судорога электрического удара, этого приказа он не выполнил. Ноги подогнулись и меркнущие далеко в вышине лампы оказались последним, что Вильям запомнил.
