Глава 15.
Сознание возвращалось медленно и неохотно, как ребенок, бредущий домой после властного окрика матери. Вильям понял, что лежит на чем-то твердом и гладком, что вокруг воняет мочой, хлоркой и потом, и только после этого поднял веки.
Как оказалось, лишь для того, чтобы в первый момент не поверить собственным глазам.
Прямо над ним склонилось озабоченное черное лицо, лоснились округлые щеки, сверкали белки.
– Вот жопа крокодилья! – проговорило лицо, и толстые губы раздвинулись в усмешке. – Он очухался!
Рядом с черным появилось еще одно лицо – словно вычеканенное из старой меди.
– Святая Дева, это приятная новость!
– Гаррисон, Арагонес, – прошептал Вильям, почему-то с трудом двигая губами. – Вы-то тут откуда?
– Это лучше ты скажи, откуда тебя притащили, покрытого синяками, как старый валун – лишайниками? – Ли, как обычно, выглядел невозмутимым, но в темных глазах искрилась тревога.
– Из Шотландии, – ответил Вильям и рывком сел. – Кстати, где мы?
– Кто бы знал, – Гаррисон тяжко вздохнул.
Помещение, где они находились, больше всего напоминало казарму, пострадавшую от нашествия исключительно аккуратных мародеров. Голый пол, стены, закрытые решетками оконца под самым потолком, и как вершина роскоши – дверь санитарного блока.
Там и сям группами сидели и лежали люди. Вильям с удивлением опознал множество знакомых по легиону, от дальней стены ему помахал Соболев.
– Я здесь уже три дня, и многое успел выяснить, видят духи, – сказал Ли.
– И что же? – Вильям поморщился от боли, внезапно пронзившей бок. Синяки, судя по всему, сошли, но кое-какие внутренние травмы исчезнуть до конца пока не успели.
– Все попали сюда одним и тем же образом, – невозмутимо сообщил бывший сержант. – Их оглушили, связали и везли в бессознательном состоянии. Немногие успели разглядеть похитителей.
– Я успел, – Вильям ощупал нос, ставший какой-то другой формы. – Флотский спецназ, акулы…
– Вот твари, крокодил им в пасть! – рявкнул Гаррисон.
По казарме прошел недовольный рокот. Если легионеры и не любили кого-то больше, чем флотских в принципе, то этим кем-то мог быть только флотский спецназ.
– О, я помню, как мы поступали с подобными сволочами в Асунсьоне, когда я работал на скотобойне, – мечтательно протянул Арагонес.
От очередной занудной байки приятелей спасла распахнувшаяся дверь. Внутрь забежали несколько солдат с винтовками, а вслед за ними шагнул высокий и худой офицер, тот самый, что руководил поимкой Вильяма.
– Добрый день, – проговорил он, – меня зовут капитан Шмидт и вы должны подчиняться мне так же, как если бы я был вашим родным папой!
– Иди в жопу, свинья флотская! – крикнул кто-то.
– Мы больше не на службе и не подчиняемся никому, – четко и раздельно проговорил Ли.
Шмидт не обратил на поднявшийся гам внимания. Он протянул руку и взял у одного из солдат винтовку. Только тут Вильям разглядел, что оружие это не совсем обычное – под стволом имелось вздутие, напоминающее горловой мешок жабы, да и дуло выглядело слишком широким.
– Для смутьянов у меня есть вот это, – сказал Шмидт, направляя оружие на легионеров. – Плазменная винтовка эм пэ ноль ноль один "Аспид". От того, в кого угодит ее выстрел, не останется даже пепла. В этом случае, как вы догадываетесь, мои буйные друзья, убитому не помогут чудесные регенеративные способности, которыми любой из вас наделен в избытке… Кто хочет проверить?
К концу капитанской речи в казарме наступила полная тишина.
– Ха! – рявкнул рыжий, как костер, ирландец, чье имя Вильям позабыл. – Да ты блефуешь, мешок дерьма! Нет никаких плазменных винтовок!
Шмидт улыбнулся, чудным образом перекосив челюсти, шевельнул "Аспидом" и нажал спусковой крючок. Тихо вспыхнуло и опало белесое пламя, соседи ирландца отшатнулись от пустого места, где он только что стоял.
– Еще вопросы? – поинтересовался капитан.
– Видят духи, я слышал об этой штуке, – пробормотал Ли. – Она разработана давно и даже применялась в войне, но неудачно. Слишком уж недалеко стреляет, метров на двадцать, да и энергии жрет много…
– Но на нас хватит, клянусь четверкой, – мрачно буркнул Вильям.
– Вопросов нет, отлично, – Шмидт вернул оружие солдату. – Тогда прошу вас, господа, следовать за мной, и желательно по одному. Всякое резкое движение будет восприниматься как попытка к бегству и реакция на него последует соответствующая. Вопросы?
Любопытных не нашлось. Капитан вышел наружу, а мрачные легионеры выстроились в очередь к двери.
– Клянусь Святой Девой, я давно не испытывал такого унижения! – проговорил Арагонес, злобно косясь на замерших у стены солдат. – Меня отловили в собственной квартире, когда я был с женщиной. И где теперь квартира? Где женщина?
– Ничего, – сказал Ли. – Как сказал великий Сунь-цзы, кто умеет в зависимости от противника владеть изменениями и превращениями и одерживать победу, тот называется божеством. Мы еще изменимся, придет и наше время…
За пределами казармы легионеров встретил холодный ветер, несущий по сиреневому небу клочья облаков. От самой двери и до огромного автораэра, напоминающего огурец с крыльями, выстроилась цепь солдат. За стеклами шлемов не было видно лиц, но напряженные позы выдавали страх.
– Забирайтесь внутрь, господа, и не забудьте пристегнуть ремни, – в тоне Шмидта звучала торжествующая насмешка.
Внутри автораэр оказался пуст, точно его выели черви. Просторный салон заполняли сотни кресел с толстыми стальными подлокотниками.
– Клянусь четверкой! – пробормотал Вильям, когда уселся и обнаружил, что не в силах встать – тонкие ремни мгновенно обвились вокруг талии и запястий. Судя по недовольным возгласам, то же происходило со всеми.
– Летучая тюрьма, сожри ее крокодил! – пробормотал Гаррисон, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее.
Вдоль стен, по уступу полутораметровой высоты, огражденному перилами, прохаживались солдаты, и на плечевой броне их скалила зубы акула – ненавистный символ флотского спецназа.
Когда негромкий щелчок возвестил о том, что последний легионер занял свое место, люк с протяжным шорохом закрылся. Автораэр вздрогнул и неторопливо оторвался от земли.
– Желаю приятного полета! – донесшийся из динамиков голос капитана Шмидта заставил Вильяма заскрипеть зубами.
– Давай, шагай! – толчок в спину оказался неожиданным, Вильям споткнулся и чуть не упал. В бешенстве обернулся, и спецназовец, толкнувший легионера, невольно отступил на шаг, рука, лежащая на оружии, задрожала.
– Спокойнее, видят духи, – Ли взял приятеля за плечо. – Спокойнее!
Вильям развернулся и угрюмо побрел дальше. Час назад их выгрузили из автораэра на космодроме какой-то военной базы. Вдалеке, на горизонте, виднелись покрытые снегом горы, блестели под неярким солнцем пластины ледников.
Легионеров вели через взлетно-посадочное поле к одному из высящихся вдалеке звездолетов.
– Исландия, что ли? – почесал затылок Соболев. – Уж больно похоже…
– Хоть Мозамбик, клянусь четверкой, – ответил Вильям. – Мне интереснее другое, куда именно нас хотят отправить?
– Куда-нибудь в колонию, – Ли даже в аду не потерял бы присутствия духа и поджаривающим его чертям пришлось бы слушать цитаты из Сунь-цзы или еще какого китайского мудреца, – где нужны крепкие парни…
Черная зеркальная глыба звездолета приближалась, росла, пока не стало различимо написанное на борту название "Немезида".
– Возмездие, – перевел Вильям и вздрогнул от дурного предчувствия.
Остальные угрюмо молчали. По широкому пандусу их завели внутрь, и после короткого пути по узким, как ножны, коридорам, впереди открылся просторный, напоминающий спортивный зал.
– Криогенная камера, помилуй меня Святая Дева! – воскликнул Арагонес, разглядывая тянущиеся по стенам и потолку параллельные ряды крошечных дырочек. – Вот уж не думал, что бывают такие здоровые!
Но зал оказался достаточно велик, чтобы вместить всех, а потом от двери, из-за спин бывших легионеров прозвучал голос, заставивший всех замолчать и повернуться в одном направлении.
– Солдаты, – сказал он, – слушайте меня.
В дверном проеме, через который только что прошли легионеры, стоял Рагнарссон, бывший командир Первого Ударного Полка, и на плечах его тускло посверкивали генеральские погоны.
– Слушайте меня, – повторил он, и наступившей тишине позавидовал бы любой из греческих ораторов. – Вас здесь сто шестьдесят один человек, все – из первых наборов Звездного Легиона. И с этого дня вас ждет единая судьба!
– Что происходит, господин май… генерал? – выкрикнул кто-то, набравшись смелости.
– Я все объясню, – на каменном лице Рагнарссона не дрогнул ни единый мускул. – После демобилизации вы все провели на Земле по несколько месяцев. За это время выяснилось, что семь лет, за которые вы видели только смерть и кровь, научили вас убивать, но сделали каждого столь же безумным и опасным, как Джек-Потрошитель. Только за последний месяц по метрополии зарегистрировано более тысячи случаев немотивированной агрессии со стороны ветеранов по отношению к окружающим!
– Видят духи, не все мы безумцы, – прошептал Ли, и в глазах его зажегся нехороший огонек. – Ох, добраться бы до твоей глотки…
Но генерал его не услышал.
– Большинство из преступников будут наказаны в соответствии с законом – смертной казнью, – продолжил он. – Но для вас сделано исключение.
– Это из-за У-прививки? – спросил Вильям громко. – Из-за нашей неуязвимости?
Рагнарссон ничем не показал, что удивлен, а может и знал, что кое-кому из солдат известна истина.
– Да, благодаря ошибке ученых вы регенерируете куда лучше, чем обыкновенные люди, – кивнул он. – Пуля не убьет вас, даже сотня пуль. Можно было уничтожить каждого, сжечь до последней молекулы, но зачем расходовать столь ценные кадры? Сейчас для Федерации наступили мирные времена, но кто знает, что будет через десять лет или двадцать?
– Так почему бы ни дать нам жить спокойно, клянусь хвостом крокодила? – поинтересовался Гаррисон.
– А этого у вас не выйдет, – генерал позволил себе усмешку. – Иного, кроме как убивать, вы не умеете. Вы все свихнутые и очень опасные. Выпустишь любого из вас к обычным людям, пусть даже в тюрьму к уголовникам – чем кончится? Рано или поздно шарики заедут за ролики, и мы получим кучу трупов… И в то же время вы герои, столько лет сражались за Человечество, о вас ходят легенды. Нельзя не признать, что вы можете быть резервом на случай возникновения непредвиденной угрозы. И мы нашли выход.
– Святая Дева, так он нас всех продал! Сдал за генеральские погоны! – пробормотал Арагонес.
– Вам будет предоставлено место, – в голосе Рагнарссона появились лязгающие нотки, точно говорил не человек, а робот, – где вы сможете, никому не мешая, существовать так, как захотите.
– Своя колония, что ли? – Гаррисон поскреб затылок, а лоб его пошел морщинами.
– А сейчас советую всем лечь, – Рагнарссон обвел бывших легионеров взглядом и на мгновение запнулся, уловив излучаемое толпой презрение. – Старт через десять минут…
– Вот сволочь, клянусь четверкой! – порычал Вильям, когда входная дверь опустилась, а через отверстия в стенах и потолке с тонким шипением забили тонкие струйки пара. – Заодно с флотом…
Он успел еще увидеть, как упал Ли, как осел к стене Арагонес, а после этого свалился сам.
Сон наступил мгновенно.
Шея болела так, будто ее несколько раз сломали, а потом составили кое-как, перепутав позвонки. Вильям крутил головой, массировал затылок, но помогало мало.
– Оставь, – посоветовал Ли, на щеке которого виднелась алая полоса. – Потом само пройдет!
От дурманящего сна, навеянного криогенной установкой, легионеры очнулись только десять минут назад, а поскольку спали вповалку, то почти все оказались с затекшими руками и ногами, заспанными лицами. Соболев и вовсе каким-то образом заработал пролежни на заднице.
– Вот и полетали, – бормотал он, потирая пострадавшее место, и добавлял со злобой. – Жопа!
Момента посадки никто не заметил, просто дверь огромной камеры открылась, и внутрь шагнул капитан Шмидт.
– Итак, господа, мы прибыли, – сказал он, щуря блеклые глаза. – Прошу любить и жаловать. Планета Арстрим, ваш дом на много лет вперед. Выходите по одному и не спешите, прошу вас.
Первое, что бросилось Вильяму в глаза, когда он выбрался из звездолета – закрывающая небо пелена бурлящих серых облаков, сквозь которое просвечивал желтый глаз светила. Налетевший ветер едва не сбил с ног, заставил крепче вцепиться в поручни.
Воздух напоминал земной, хотя имелся в нем какой-то сладковатый привкус.
Легионеров выстроили вдоль края взлетно-посадочного поля. За спинами тянулась ограда, а за ней высилось массивное, напоминающее стальной холм сооружение, на котором идиотской шуткой смотрелась намалеванная яркой краской надпись "Военная база "Георгий Жуков".
Еще дальше торчали антенны сканеров пространства, задирали к небу хоботы ракетные комплексы дальнего действия.
– Как видите, нам осталось пройти совсем немного, – сказал Шмидт, забираясь в небольшой открытый транспортер. – Пару-тройку километров…
Не договорив, капитан вынужден был схватиться за фуражку. Очередной порыв ветра оказался неожиданно сильным и принес с собой порцию снежной крупы. Вильям ощутил, как снежинки лупят его по щеке, а по телу начинает вольно разгуливать озноб.
Идти пришлось самой обычной проселочной дорогой, такой разбитой, будто по ней катались танки. Под ногами хлюпала вода, из серых туч то и дело начинал идти дождь. На горизонте колыхался туман, то открывая, то скрывая какие-то раскоряченные силуэты.
Вильям на ходу согрелся, но другим приходилось хуже. Гаррисон, которого отловили, похоже, прямо в джунглях, из черного стал серым, а Арагонес принялся шмыгать носом.
– Святая Дева, – гундосил он. – Не нравится мне эта планета!
По поводу трех километров Шмидт не обманул. Дорога миновала заросли низкорослых и блеклых деревьев, после чего нырнула в уходящий под землю туннель. По сторонам от него, точно часовые, замерли два универсальных строительных комплекса.
– Вальхалла, – громко прочитал Ли надпись над тоннелем. – Так-так, что бы это значило?
– Я помню, – проговорил Вильям. – В мифологии древних германцев лучшие воины, павшие в битве, попадали в место, называемое Вальхалла. В золотой чертог, где вечно длится битва, а погибшие встают утром следующего дня, чтобы вновь сражаться…
– Приятно видеть среди легионеров образованного человека, – заметил слышавший все Шмидт. – Все будет почти так же. Там, внутри, – он указал вперед, где виднелся уходящий в туман невысокий вал, – в громадном, опущенном в землю лабиринте вы найдете оружие, питание, боеприпасы, одежду, все, что нужно для выживания.
– И что, нам предлагается развлекаться стрельбой друг в друга? – поинтересовался кто-то.
– Вы все равно не умрете, – ухмылка, исказившая лицо капитана, выдавала зависть. – И только представьте – вечная, нескончаемая война, бессмертие! Настоящий рай!
Легионеры ответили угрюмым молчанием. Такой рай, вручаемый насильно, никого не привлекал.
– Ладно, потом оцените, – Шмидт повелительно махнул рукой. – Вперед!
В тоннеле царил полумрак и пахло сыростью, ноги скользили по размякшей глине.
– Видят духи, этот проход только для того, чтобы пройти в одну сторону, – заметил Ли.
Тоннель окончился у высоких, распахнутых настежь дверей из темного металла. За ними виднелись два прохода, разделенных мощной стеной из пластобетона, а вверху – затянутое тучами небо Арстрима. В вышине сердито рокотал гром.
– Заходите, господа, не стесняйтесь! – голос Шмидта теперь долетал откуда-то сверху. Задрав голову, Вильям разглядел тощую фигуру капитана, замершего на самом краю вала. – Это теперь ваш дом…
– Дом? – спросил Арагонес, разглядывая заваленные валунами, кусками железа и бревнами проходы. – Скорее это похоже на свалку…
Ворота за их спинами заскрипели и принялись медленно сходиться. Последний легионер проскочил в узкую щель и она тут же сомкнулась. Железный грохот улетел вдаль и тут же вернулся шуршащим эхом.
– Сейчас вас зароют, – изрек капитан, и тут же через землю отдалась дрожь, сообщившая, что универсальные строительные комплексы пришли в движение, – а я пока расскажу, что за рай вас ждет… Тридцать три квадратных километра заваленного хламом лабиринта, полно убежищ, топлива, источников воды. Множество складов с оружием, одеждой, продуктами и боеприпасами. Когда они опустеют, все нужное вы получите с воздуха! Веселитесь, господа, но помните, что за каждым закоулком тут следит камера! Так что мы будем знать, чем вы занимаетесь!
Шмидт захохотал, и словно в ответ на его слова в серых небесах полыхнула оранжевая молния, а сверху вместе с чудовищным грохотом обрушились тугие струи ливня.
Дождь прекратился внезапно, как будто его выключили. В небольшой грот, где нашли убежище десятка два бывших легионеров, проникли желтые лучи арстримского светила.
– Смотри-ка, – с детским удивлением проговорил Гаррисон, осторожно выглядывая наружу. – А солнце у них почти как у нас!
В темном, фиолетовом небе висел, казалось, огромный клубок золотых нитей. Выбравшись из тени, Вильям ощутил, как печет, как быстро, точно их обдувает теплым воздухом, сохнут волосы и одежда.
– Не морозильник, так печка, видят духи, – сказал Ли, вслед за приятелем выходя из убежища. – Пойдем, поглядим хоть, куда нас закинули…
Вальхалла выглядела порождением безумного архитектора, лишку игравшего в видеоигры, весь смысл которых – бродить по бесконечным коридорам и отстреливать монстров.
Толстые стены из пластобетона разбегались во всех направлениях, образуя настоящий лабиринт, проходы там и сям перегораживали завалы из камней, железных остовов каких-то машин, полусгнивших и свежих бревен. В стенах темнели ниши, крошечные, на одного человека, и достаточно большие, чтобы разместилась семья пещерных медведей.
И всюду, на каждой стене, на любом повороте блестели округлые штуковины размером с кулак, напоминающие застывшие слезы или капли только что прошедшего дождя.
– Это еще что такое? – поинтересовался Арагонес.
– Камеры последнего поколения, – ответил Ли. – С автономным источником питания, неуязвимые для ручного оружия. Так что Шмидт сейчас глядит на наши перепуганные рожи и наверняка покатывается со смеху…
– Хрен ему крокодилий! – и Гаррисон с помощью рук продемонстрировал в ближайшую камеру, какого размера у рептилий упомянутый орган.
Метров через пятнадцать коридор вывел в квадратный зал, в самом центре которого с негромким журчанием бил небольшой фонтан. Вода переливалась на солнце, над чашей висела крохотная радуга.
– Одной проблемой меньше, видят духи, – заметил Ли.
Лабиринт ветвился и ветвился, проходы разбегались в стороны. Если от ворот Вальхаллы бывшие легионеры двинулись одной большой группой, то дальше они постепенно разделялись. Обернувшись на очередном повороте, Вильям обнаружил, что их осталось шестеро – все солдаты из первого взвода второй роты Первого Ударного Полка, некогда прошедшие через У-прививку.
Они шли дальше, миновали проходы узкие, словно вырубленные в толще камня ударом топора, и широкие, как одна из центральных улиц Лондона, перебирались через завалы. Бесстрастно следили за происходящим округлые глаза камер.
– Кое-что мы нашли, клянусь четверкой, – сказал Вильям, когда дорогу перегородил прямоугольный контейнер зеленого цвета с надписью на боку "Собственность Федерального Министерства Обороны".
– Посмотрим, что, – и Ли с ловкостью матерого фокусника вскрыл наружную крышку.
Внутри обнаружилось несколько контейнеров поменьше. В одном оказалась полевая форма без знаков различия и рюкзаки, в другом – брикеты и банки консервов. Третий был набит инструментами. Вильям обнаружил топоры, ножи, пилы и даже просторные фляги.
– Вот и еще одной проблемой меньше, – сказал Ли. – Осталось лишь отыскать оружие. Или про него Шмидт наврал?
На второй контейнер они набрели, когда по расчетам Вильяма протопали не меньше пяти километров. Ориентировку к этому времени он совершенно потерял, а горячее солнце вновь затянули плотные тучи. Изнуряющая жара сменилась пронизывающим холодом.
– Ага, то что надо! – Гаррисон поднял руку с винтовкой М-313 к небесам, на руке его вздулись похожие на мячи для регби мускулы, и торжествующий клич, некогда звучавший в джунглях Конго, огласил пустынные коридоры.
– Потише ори, вразуми тебя Святая Дева, – посоветовал Арагонес, деловито запихивая в карман рюкзака обоймы. – А то явится какой-нибудь злой маньяк из третьей роты вроде Касильяса…
Бронежилетов обитателям Вальхаллы, к большому разочарованию Вильяма, не полагалось. Но, повесив на пояс нож, а на шею – винтовку, он ощутил себя гораздо увереннее.
– Может все же не будем друг в друга стрелять? – предложил Лири. – Договоримся как-нибудь…
– И умрем со скуки? – фыркнул Арагонес. – Если бы тут хоть бабы имелись!
– Надо было лучше в том контейнере искать, – заметил Вильям. – Клянусь четверкой, там на дне валялись комплексы "Виртуальная гейша"…
Шорох где-то за спиной заставил его замереть. Гаррисон повернулся и с невероятной для такой туши прытью скакнул за контейнер.
Уловив треск очереди, Вильям упал на спину, тут же перекатился, успел заметить, что с Арагонесом что-то не так. Тот стоял, не спеша укрыться, и с недоверием смотрел на руку, укоротившуюся вдруг до локтя. Бьющая фонтаном кровь казалась черной, будто смола.
– Падай! – рявкнул Ли, но тут еще одна пуля угодила уроженцу Южной Америки прямо в грудь и тот рухнул, как подкошенный.
– Ах, сволочи, – Вильям прополз немного вперед, не обращая внимания на свистящие над головой пули, и затаился за валуном, похожим на исполинский круассан из серого теста. – Ну получайте!
На мгновение высунулся, уловил движение в окуляре прицела и тут же нажал спусковой крючок. Винтовка задрожала в руках, у ствола заплясал венчик оранжевого пламени.
Вильям со странной смесью отвращения и радости осознал, что вновь занимается привычным делом – войной. И то, что он не мог при этом погибнуть, особой роли не играло.
Поймав в прицел стремительно перемещающийся вдоль каменной стены силуэт, Вильям нажал спусковой крючок. Внутри винтовки что-то клацнуло, выстрела не последовало, зато отвалился блок питания.
– М-мать! – и Вильям сам вынужден был падать, укрываясь от вражеского огня.
– Что опять старье попалось? – с ехидной усмешкой спросил Гаррисон, держащий в каждой руке по М-313. – Лови одну…
– Ага, клянусь четверкой! – Вильям поймал винтовку, поудобнее перехватил ее. – Спасибо!
Поднял было голову, чтобы прицелиться заново, но тут же спрятался обратно – на кучу камней, за которой укрывались двое приятелей, обрушился шквальный огонь. Пули звонко цокали о валуны, отбивая осколки, свистели в воздухе десятками рассерженных шмелей.
– Вот жопы крокодильи! – высказался Гаррисон.
Военное ведомство, содержащее Вальхаллу, не мудрствуя лукаво, списывало за счет нее всякое старье – не прошедшее окончательного тестирования оружие, чуть залежавшиеся консервы, поеденную молью форму.
В общем, все, что не годилось для того, чтобы просто украсть.
Винтовки быстро приходили в негодность, гранаты отказывались взрываться, а в консервных банках вместо мяса обнаруживалась мерзко пахнущая субстанция непонятного происхождения, но вертолеты с "Георгия Жукова" регулярно доставляли новые контейнеры и бывшие легионеры не ощущали недостатка ни в чем.
– Прикрыл бы нас хоть кто-то, что ли? – в голосе Гаррисона звучала надежда.
За время обитания людей в Вальхалле установилась необычайная стабильность, стабильность беспорядка. Легионеры разбились на полтора десятка групп, которые бродили по лабиринту, время от времени пересекаясь и вступая друг с другом в кровопролитные схватки.
Все попытки создать постоянное поселение в той или иной части Вальхаллы провалились, поскольку контейнеры с оружием и прочими необходимыми для жизни вещами падали каждый раз в новом месте.
– Дождешься от них, как же, – пробурчал Вильям. – Этот долбаный поклонник Сунь-цзы опять затеял обходной маневр… Ой!
С негромким стуком неподалеку упало нечто круглое и черное, весело запрыгало по камням.
– Граната! – сказал Гаррисон и вдруг счастливо рассмеялся.
Одним прыжком подхватившись на ноги, он подскочил к смертоносному кругляшу и замахнувшись, точно заправский футболист, пинком отправил его прочь. Такой наглости не ожидал никто, за то время, что бывший охотник исполнял почти цирковой номер, со стороны противника не прозвучало ни единого выстрела.
Продолжая хохотать, Гаррисон вернулся на место.
Вильям только судорожно сглотнул. Осознание собственной неуязвимости творило с бывшими легионерами странные вещи. К необычным регенеративным способностям многие поначалу относились настороженно. Никто не верил, что способен восстать после смертельного ранения, хотя к быстрому заживлению даже тяжелых ран привыкли все.
Но постепенно каждый понял, что в конечном итоге останется жив, даже если мозги его расплещет в кашу, и солдаты, много лет учившиеся выживать, начали чудить. Они совершали настоящие безумства, чуть ли не сами лезли под пули, подрывали себя гранатами.
И все только для того, чтобы узнать предел своих способностей.
Стрельба на мгновение стихла, и тут же возобновилась, но вокруг Гаррисона и Вильяма пули больше не свистели. В перерывах между выстрелами слышались полные ярости вопли.
– Вот и наши, жопа крокодилья, – сказал Гаррисон с довольной улыбкой. – Поможем?
Но помогать не понадобилось – стрельба стихла. Вильям осторожно выглянул из-за камней и облегченно вздохнул, увидев там, где располагались позиции противника, машущего рукой Арагонеса.
– Пойдем, клянусь четверкой, посмотрим, кого мы перестреляли…
Схватки в Вальхалле чаще всего возникали без всякого повода, лишь потому, что одна группа наткнулась на другую. Но сегодня все началось с того, что Ли заметил дым, поднимающийся от Радужного Источника – его любимого места для отдыха и размышлений.
Такой наглости бывший сержант стерпеть не мог.
Костер продолжал дымить и сейчас, а над источником, как обычно, дрожала крохотная радуга, но благостную картину портили валяющиеся там и сям трупы. Два из них, со спущенными штанами, лежали друг на друге.
– Святая Дева, это же пидоры! – Арагонес сплюнул.
– Они самые, – кивнул Вильям, ощущая гадливость, словно вступил в дерьмо.
Любители содомского греха, похоже, оказались убиты в первый же момент боя и даже не успели понять, что именно происходит.
– Вот за подобные штучки Господь в древности бросал на кое-какие города ядерные бомбы, – заметил Арагонес. – Может еще по пуле в них всадим?
– Не стоит, видят духи, – одернул его Ли. – Стыдно глумиться над мертвыми. Берите оружие и пошли…
Затушенный костер надсадно зашипел, вверх рванулись клубы пара, белого, как перья из ангельского крыла.
Кучи дров высились рядом друг с другом, но на достаточном расстоянии, чтобы огонь не перекинулся с одной на другую. И на вершине каждой лежал один или несколько человек. Цепей, чтобы приковать их, не нашлось, и пленников зафиксировали, прибив гвоздями к огромным крестам.
Получилась жуткая, чудовищная пародия на распятие.
Из пробитых ладоней текла кровь, но люди, лежащие на грудах дров, словно этого не замечали. В их глазах, обращенных в чужое, мало похожее на земное небо плясали искры безумия.
Они все молчали. Все, кроме одного.
– Зря торжествуете, твари! – руки голого по пояс мужика вздувались могучими мускулами, развевались черные, похожие на львиную гриву волосы, а широкая грудь блестела от пота. – Я вернусь и с этого костра и тогда… о тогда вы узнаете вкус Смерти!
Макс фон Штернберк, некогда – сержант Третьего Ударного Полка, стал известен на всю Вальхаллу два месяца назад. Он возглавил группу сумасшедших, объявивших себя последователями религии Бессмертия. Провозгласил догму "остаться должен только один!" и объявил войну всем остальным.
Несколько бывших легионеров, попавших к нему в руки, расстались с жизнью довольно мучительным образом – на кострах, после чего выяснилось, что из пепла регенерировать невозможно.
А лидеры всех прочих групп осознали необходимость объединения.
Сейчас они стояли рядом, вместе – серьезный Ли, крохотный по сравнению с остальными, Лысый Джо, чья маковка блестела, отражая свет свирепого солнца Арстрима, Черный Дьявол, рядом с которым Гаррисон выглядел незагорелым европейцем, Ван Хьен, Педро Кровавый…
Чтобы договориться, им понадобился месяц, и еще неделя – чтобы загнать банду Безумного Макса в ловушку и перестрелять. Потом связать оживших и приговорить к смерти.
К точно такой же, какой погибли жертвы адептов Бессмертия. Окончательной и бесповоротной.
– Поджигай! – Черный Дьявол поднял ручищу, и десятки факелов опустились одновременно.
Вильям сунул пылающую деревяшку в гущу дров и прикрыл глаза, защищая их от едкого дыма. На самом деле ему хотелось зажать уши, чтобы не слышать сорванного, но все еще сильного голоса фон Штернберка.
– Безумцы, опомнитесь! – орал тот, перекрывая гул разгорающегося пламени. – Господь избрал нас из всего рода человеческого и привел в эту Землю Обетованную, дабы избрать лучшего, единственного среди бессмертных, Сына Божьего! И когда он останется один, то Небеса развернутся и Второе Пришествие состоится! О глупцы, что же вы творите?!
Стоящий рядом с Вильямом Гаррисон дрожал и что-то шептал себе под нос, Арагонес то и дело крестился.
– Бессмертие! – последний крик вместе с дымом унесся к небесам. – Я еще вернусь…
Безумный Макс смолк, но тут завопили остальные. Огонь занялся, пожирая дрова, жар прянул во все стороны, поджаривая людей, как положенные на решетку колбаски.
Вильям бросил факел в пламя и отошел. Хотелось отвернуться, не смотреть на бьющихся в дыму существ, еще недавно бывших людьми, на выпученные глаза, в которых перед смертью вновь появилась разумность.
У фон Штернберка горели волосы, но он хохотал, искренне и яростно, до того момента пока дым не скрыл его целиком.
– Поймать бы сейчас Рагнарссона, клянусь четверкой, – сказал Вильям, когда последний из казнимых перестал орать и от костров потянуло сладкой вонью сжигаемой человечины, – и спросить прямо в лицо – что, как тебе резерв человечества на случай неведомой угрозы?
Он изо всех сил боролся со страшным желанием – броситься туда, на костер, чтобы умереть раз и навсегда, никогда больше не восставая для бессмысленного существования, наполненного стрельбой, беготней и кровавой охотой на других людей.
Те, кто обугливался сейчас в огне, не были сверхчеловеками, богами или демонами. Они были просто людьми, и кого винить, что их разум не выдержал чудовищной, нечеловеческой тяжести – бессмертия?
Они были солдатами, воевавшими за Землю, ей же изуродованными и брошенными.
– Почему они не вмешались? – буркнул Гаррисон. – Ну те крокодильи задницы, что следят за нами?
И он ткнул толстым пальцем в сторону блестящей под солнцем камеры.
– Кто знает, – Вильям пожал плечами. – Может быть, им все равно, что тут происходит?
– А может быть, покарай их Святая Дева, – добавил Арагонес, – они только того и хотят, чтобы мы перебили друг друга вот так…
Вновь стало тихо, слышно было, как трещат в огне дрова, как шипит вытекающий из тел жир.
