Глава 8

Пустить альтруизм в дело

Культурных сдвигов было много, и они были крайне разнообразными: процветание, культура, грамотность – изменения, которые на протяжении долгого времени влияли на уровни жестокости и сочувствия в целых обществах людей. Но можно ли продвигать альтруизм в короткие периоды времени? Есть ли какие-нибудь стратегии, которые могут изменить отдельного человека в данном вопросе?

К счастью, ответ – да. И из культурных данных можно получить одно из доказательств этому. Когда культура становится более индивидуалистичной, а речь идет не о типах поведения, которые люди склонны менять, а обо всех мотивациях человека, влияющих на его поведение, – такое изменение имеет значение. Коллективистские культуры в целом ценят признание культурных норм, благодаря которым предписанные правила и требования становятся важными движущими силами поведения человека, включая проявление альтруизма. Психолог Тосио Ямагиси предположил, что таким образом можно объяснить, почему в коллективистских обществах межличностное доверие на самом деле имеет тенденцию быть ниже – потому что строгие социальные нормы делают это затруднительным или не позволяют заключать, насколько люди заслуживают доверия, если судить по их поведению. И в противоположность этому, в более индивидуалистических культурах альтруизм появляется благодаря личностным ценностям и выбору.

У обоих видов мотивации есть преимущества, но ключевое преимущество альтруизма, мотивированное личными ценностями, например, желанием помогать другим, заключается в том, что люди действительно хорошо себя чувствуют, проявляя такой вид альтруизма. Психологами Неттой Вайнштейн и Ричардом Райаном в ряде исследований было установлено, что, когда альтруистичное поведение мотивируется личными целями и ценностями альтруиста, достигаются более высокие результаты, чем в случае альтруизма, обусловленного внешними факторами. Мотивированный подлинным состраданием альтруизм приводит не только к определенным достижениям и удовлетворению, которое сопровождает любое достижение цели, но и к истинной радости из-за искреннего желания улучшить благополучие человека.

Я наблюдала, насколько явно эта радость проявляется у многих экстраординарных альтруистов. Это один из тех вопросов, который, скорее всего, сможет довести самих альтруистов – и, как правило, меня тоже – до слез во время наших интервью. Я ярко помню, как один альтруист рассказывал о записке, полученной от матери мальчика, которому пересадили его почку. Мать мальчика писала, что почка начала работать сразу после того, как хирурги имплантировали ее, и что она никогда не была настолько счастлива, как когда увидела мочу своего сына. Она рассказывала, что ее сын полностью восстановился и впервые в жизни смог отправиться на пляж, и они уже планировали свой первый довольно длительный поход. Голос альтруиста дрогнул, когда он вспомнил тот момент, когда получил письмо. Он сказал мне: «Я могу прочитать его в любое время, и я просто теряюсь. Когда читаю – просто ухожу из этой реальности».

Всех альтруистов я также спрашивала, стали бы они еще раз жертвовать своим органом, будь у них такая возможность. Каждый ответил положительно. Некоторые из них ответили фразой: «Конечно. Не раздумывая!» У них не всегда получалось точно объяснить, почему, но, в общем-то, все сводилось к признанию: «Очень глубоко внутри меня что-то удовлетворилось». А один особенно экспрессивный альтруист сказал: «Если бы у меня было десять почек, я бы пожертвовал все десять. Именно так бы и сделал. Когда ты идешь на это, жизнь меняется. Не могу объяснить, как, но твое восприятие всего просто меняется». Или вот еще одно высказывание: «Из моего собственного опыта я знаю, что, когда ты делаешь это, тебя не отпускает эйфория, и это тяжело объяснить без того, чтобы тебя не приняли за сумасшедшего. Странное чувство… что-то среднее между самым сильным успокоением и блаженством, которое многие женщины ощущают после рождения ребенка. Как-то так». Признания моих собеседников напомнили мне о том, что говорил Ленни Скутник после спасения им женщины: «Я чувствовал себя удовлетворенным, потому что сделал то, что хотел сделать».

К сожалению, эта радость от альтруистичного поступка многим людям непонятна. Меня не раз спрашивали, действительно ли доноры были ли счастливы, пожертвовав свой орган. Когда я отвечала, что да, реакция была примерно такой: «Ага! Тогда это не было альтруистичным! Тогда это эгоизм, раз донорство делало их счастливее!»

Конечно, те, кто так думает, ошибаются. Но, к сожалению, эта ошибка глубоко западает в мозг. Она настолько широко распространена, что некоторые альтруисты, хотя и удивлялись ощущаемой после операции радости, подвергали сомнению собственные мотивы. Эти сомнения отражают общую, но фундаментальную ошибку, когда люди путают ожидаемые результаты с намеренными. Любое целенаправленное действие приведет к удовлетворению или наслаждению по мере достижения цели, и эта часть результата очевидна с самого начала, его можно предусмотреть. Но ожидаемый результат ничего не говорит о мотивации к действию. На психологическом уровне альтруизм определяется как деятельность, конечной целью которой является достижение благосостояния других людей; эта цель подтверждается сотней экспериментальных исследований и действительно может мотивировать как обычный, так и экстраординарный альтруизм. Независимо от того, удовлетворены ли альтруисты результатами своих действий, этот критерий не имеет отношения к мотивации.

Если бы целью было простое удовлетворение, существовало бы бесчисленное количество способов его достичь без рисков и дискомфорта, которое подразумевает спасение жизни незнакомого человека. Например, можно спросить психопатов, что доставляет им истинное удовлетворение. Я вам обещаю, что они не станут рассказывать вам о том, что они счастливы оказать помощь анонимным незнакомцам, подвергая себя, любимого, значительным рискам. Нет, у них абсолютно противоположные мотивы: чаще всего ради собственного удовлетворения они наносят вред незнакомцам. И то, что многие люди способны чувствовать радость, облегчив чьи-то страдания, – лучшее доказательство тому, что в нас есть потенциал для истинного альтруизма. Желание помочь другим, не обязательно отдав свою почку, и отличает нас от психопатов. Как говорил буддийский монах и одновременно исследователь в области нейробиологии Маттьё Рикар: «Тот факт, что мы получаем удовлетворение от совершенного нами альтруистичного поступка, предполагает, что мы от природы склонны отдавать предпочтение счастью другого человека. Если нам абсолютно безразлична судьба незнакомца, почему же мы ощущаем радость от того, что можем о нем позаботиться?»

То, что альтруизм способен приносить удовлетворение, – это просто замечательно. Это значит, что такая деятельность по-своему может вознаграждаться – с высокой долей вероятности поведение, после которого следует удовлетворение, будет повторяться. Поэтому, если вы хотите быть более альтруистичным, просто начните! Начните с малого. Станьте донором крови. Зарегистрируйтесь как донор костного мозга. Станьте волонтером в той организации, деятельность которой вы считаете важной. Перестаньте забирать себе то, что обронил незнакомец. Будьте спонтанными. Не тратьте много времени на обдумывания, иначе вы можете отклониться от верного курса. Когда вы думаете о доступных способах помочь другим людям, делайте то, что считаете приемлемым. Я даже могу гарантировать, что вы будете рады от того, что сделали. Расходование собственных ресурсов на помощь другим людям почти всегда улучшает ваше благосостояние в большей степени, чем когда вы тратите ресурсы на себя. А так как рост благосостояния, в свою очередь, влияет на подъем уровня альтруизма, даже его небольших проявлений, вы сможете запустить этот добродетельный цикл, как это произошло в случае Роба Матера, который захотел помочь собрать деньги для пострадавшей девочки, и это обратилось созданием одного из самых значимых фондов против малярии.

Жизнь многих доноров, с которыми мне посчастливилось поработать, пошла по той же траектории: они говорили о том, что постоянно жертвовали кровь, были донорами в национальном реестре костного мозга, а также брались за волонтерство в благотворительных организациях. Я чувствую, что то удовлетворение, которое люди получают от таких небольших альтруистичных поступков, побуждает их к чему-то экстраординарному, сродни запуску «падения ряда домино», как сказал Гарольд Минц. В случае этих людей их альтруистичное поведение настолько вошло в жизнь, что стало их второй природой.

Так как один акт альтруизма может привести к его повторению, эту систему можно считать самоподдерживающейся, и это абсолютно совпадает с литературой в области нейробиологии. Например, система материнской заботы, сперва нетронутая, необходима только для того, чтобы запустить, а не постоянно поддерживать материнство у таких грызунов, как крысы. Если самка крысы один раз сумела успешно позаботиться о своем потомстве, даже в случае абсолютной блокировки рецепторов окситоцина и полного выхода из строя системы материнской заботы она не забудет свой хорошо выученный навык быть мамой. Глубокое эмоциональное стремление к заботе о других людях может стать жизненно важным фундаментом для развития альтруизма, и, когда лишь один раз человек проявит себя альтруистичным образом, он неизбежно высадит корень альтруизма, который сможет самовоспроизводиться из-за силы привычки. По этой причине S. M. с пораженной амигдалой не стала психопатом. Да, так же, как и у психопатов, у нее были проблемы в нейрокогнитивной области, – если вы помните, она была абсолютно неспособна распознать страх другого человека. Но проблемы психопатов не оставляют их на протяжении жизни, с самого рождения, а у S. M. они были приобретенными – ее амигдала достаточно хорошо функционировала, пока она была подростком, и более десяти лет она была способна развивать в себе альтруистичное поведение; в итоге S. M. оставалась добрым и щедрым человеком, хотя ее амигдала бездействовала. Видимо, альтруистичное поведение способно сильно укореняться в человеке. А это также значит, что сама по себе амигдала не является источником заботы, альтруизма или сочувствия. Все перечисленное – это сложные явления, возникающие из-за активности в сети взаимосвязанных областей мозга. Наше миндалевидное тело является жизненно важным узлом в этой сети, но это только один узел.

Тот факт, что для альтруизма необходимо практиковаться, также позволяет объяснить, почему эмпирически продемонстрированные техники, целью которых является повышение способности к альтруизму, обычно сводятся к расширению возможностей для его практики. В одном современном исследовании было обнаружено, что опыт виртуальной реальности, из-за которого у людей появляется супергеройская сила, благодаря которой они могут помогать другим людям, улучшает и их просоциальное поведение уже в реальной жизни (или как минимум в лаборатории). Марией Гордон была создана программа «Корни эмпатии», и этой программе, результатом которой стало повышение сочувственного поведения у детей школьного возраста, уже двадцать лет. У школьников была возможность практиковать заботу о младенце, которого их класс «усыновлял» на текущий год; и эта забота, кажется, развивала в детях способность к «материнству-для-всех». В течение года дети записывали колыбельные и стихи для малыша, а также писали пожелания на последующую жизнь маленького друга. По итогам программы дети могли лучше понимать причины плача ребенка, менее агрессивно проявляли себя в повседневной жизни, а также больше помогали друг другу при необходимости.

Наверное, самый надежный способ повысить уровень альтруизма – это приучить себя к двум взаимосвязанным буддийским практикам. Одна из них известна под названием «медитация любви и доброты». Другая – проявлять сострадание в реальной жизни. Медитирующие практики и то, что за ними следует – проявления любви и щедрости, сначала бывают направлены на близких в социальном распределении людей, но далее – уже к следующему кругу, куда входят незнакомцы, в том числе не самые приятные, и в конечном счете – все существа без исключения.

Идея испытать истинную любовь и сострадание к совершенно незнакомому человеку может показаться дикой, но просто подумайте о том, что такая любовь является похожей на любовь каждого вида млекопитающих на нашей планете, в том числе людей по отношению к собственным детям, а дети рождаются самыми что ни на есть незнакомцами. Приливы любви к незнакомым людям мы способны ощущать от природы. И если нам дан этот сосуд, мы может начать его наполнять, но можем и разбить. Даже относительно короткая тренировка по состраданию в медитативной практике может оказаться эффективной, увеличивая как чувство единства с незнакомыми людьми, так и тенденцию к проявлению альтруизма. Мне не кажется случайной цепочка совпадений: буддизм исповедуют большинство в самой щедрой стране мира – Мьянме, и Саньяна Грэф, обратившаяся к буддизму еще подростком, стала первым человеком, пожертвовавшим свою почку незнакомцу. Буддизм является одной из основных мировых религий, и, хотя она вовсе не настаивает на развитии сострадания ко всем живым существам, она предлагает структурированные методы для фактического достижения этой цели.

Медитация – это лишь один из способов развить потенциал к альтруизму и, наверное, настолько же важную склонность его проявлять. Некоторые из экстраординарных альтруистов, с которыми я познакомилась, были буддистами, однако не большинство. Ленни Скутник не имел отношения к этой религии, как и Кори Букер. Мне кажется, что тот златозубый водитель BMW, который спас меня на эстакаде в Такоме, тоже никак не мог быть буддистом. Все, что я знаю об этих людях, – это то, что они способны понять, когда человеку необходима помощь, и они могут ответить на эту нужду, но самое главное – они склонны реагировать вне зависимости от того, насколько близким им является нуждающийся в помощи человек.

А это значит, что до того, как воспользоваться возможностью спасти чью-то жизнь – той возможностью, которая во многих исходах могла определить и их собственную жизнь, – все они нашли метафорический способ построить вокруг себя мир, в котором благополучие незнакомцев стояло на первом месте. Для них все окружающие их люди, знакомые или незнакомые, находились на одном уровне. Другими словами, сознательно или бессознательно все эти альтруисты взращивали в себе скромность – когда твое собственное «я» становится равным «я» других и одновременно их частью.

И наконец, смирение – последний неотъемлемый компонент экстраординарного альтруизма; это тот ингредиент, благодаря которому все остальное может связаться вместе. Чем, как ни смирением, можно объяснить мою первоначальную находку, абсолютно одинаковую у экстраординарных альтруистов: их ярое сопротивление оказываемым почестям и ярлыку «герой» – все это буквально заставляло их съеживаться. На лице Кори Букера, когда репортер спросил его, как он себя чувствует, когда его называют супергероем, отразилась болезненная гримаса; я также вспоминаю, какими смущенными выглядели наши альтруисты, когда некоторые из моих студентов нахваливали их. Настоящие герои – поистине смиренные и скромные люди. Они не считают себя лучше или важнее других. Помните, что Гарольд Минц сказал нам в начале нашего исследования? «Ваше исследование поможет выяснить, что я такой же, как и вы».

Тот факт, что смирение является неотъемлемой чертой альтруизма, помогает объяснить еще одну любопытную особенность экстраординарных альтруистов: многие из них были среднего возраста или даже старше. Смирение, скромность являются теми редкими и замечательными качествами, которые развиваются и проявляют себя в большей степени по мере взросления человека. К счастью, добавлю я.

В процессе знакомства с экстраординарными альтруистами у меня появлялись мысли, что универсальное и, по-видимому, непоколебимое смирение – это устойчивое сопротивление тому, что их считали «особенными», но теперь я понимаю, что это может быть одной из главных их черт, и сопротивление тут совсем ни при чем. Смирение и скромность, по словам святого Августина, могут «превращать людей в ангелов». Да, это так, но эти качества также гарантируют, что истинно альтруистичные люди не воспринимают себя как ангелов. Если бы они это делали, они бы не были альтруистичными! Они испытывают дискомфорт не только тогда, когда их пытаются поставить на пьедестал, но и когда их сравнивают с ангелами, святыми, супергероями или считают… ну я не знаю, пришельцами. Хотя они и более чувствительны к нуждам других людей, их способность к сочувствию и щедрости проходит через те же механизмы, что и у любого человека. И действительно, то, что альтруисты не считают, что как-то отличаются от обычных людей, видимо, является движущей силой их доброты.

Вспомните об этом в следующий раз, когда у вас появится возможность кому-то помочь, даже если такая помощь вам во что-то обойдется и даже если вы ее окажете незнакомому человеку.

Помните о том, что сделал мой дорожный спаситель.

И помните слова Кори Букера:

«Даже когда мы просто едем на машине, многие из нас видят проблемы и препятствия, поэтому задам вопрос: будете ли вы тем, кто просто продолжит движение?»