V

1193 год

Пока по Англии ходили слухи о том, что происходит с Ричардом, император Генрих VI, человек холодный и беспринципный, написал королю Франции Филиппу и сообщил ему не без доли злорадства, что Ричард был схвачен при попытке пересечь границу Австрии. Герцог Австрии Леопольд V, враг Ричарда со времен осады Акры, отправил его в тюрьму недалеко от Вены.

Император даже не пытался скрыть свою радость; король Англии был трофеем высочайшей ценности. Он был шурином герцога Саксонии Генриха Льва, занимавшего место лидера валлийцев, с которыми император яростно сражался; он был также врагом Танкреда, короля Сицилии, и Генрих VI давно пытался захватить его трон; кроме того, Ричарда ненавидел король Филипп, которого император тоже желал подчинить себе. Генрих полагал, что с помощью Ричарда сможет кратчайшим путем достигнуть всех целей, и собирался использовать ситуацию с наибольшей для себя выгодой. Тот факт, что Ричард, находясь в Крестовом походе, был под защитой святой церкви, ровным счетом ничего не значил для Генриха; в прошлом он уже не раз бросал вызов папе и смеялся, узнав о своем отлучении от церкви.

Филипп незамедлительно сообщил хорошие новости принцу Иоанну. В январе Иоанн прибыл в Нормандию, где его встретил Гийом Фицральф, сенешаль герцогства, а также многие бароны, знавшие о пленении короля Ричарда. Они просили его отправиться с ними в Алансон, где на совете предполагалось обсудить положение короля.

Иоанн ответил: «Если вы признаете меня своим лордом и поклянетесь в верности, я буду защищать вас от Франции. Если нет, то я с вами не поеду». Принц не смог договориться с баронами и сенешалем Нормандии и отправился во Францию для переговоров с Филиппом. Он принял все, что предлагал ему король Франции, и стал его преданным союзником, как было сообщено в Англию. В случае восхождения на трон Иоанн обещал передать Филиппу Нормандию и все земли Ричарда, как на континенте, так и в Англии; он готов был жениться на отвергнутой братом Адель, отдать Франции Жизор и Вексен, полученный Генрихом II в качестве приданого Адель. Филипп, в свою очередь, обещал помочь Иоанну отобрать у Ричарда его земли.

Тем временем верховный юстициарий получил копию письма императора Генриха королю Филиппу и отправил Саварика, отбывшего в Рим для рукоположения в епископы Бата 19 сентября 1192 года, ко двору своего родственника императора, похлопотать об освобождении Ричарда. Готье де Кутанс назначил собрание Королевского совета в Оксфорде, в воскресенье 28 февраля.

На собрании было принято решение отправить аббатов Боксли и Робертбриджа в Германию для выяснения местонахождения короля и выяснить, готов ли император отпустить его и на каких условиях. На тот момент было известно только, что Ричард был арестован где-то около Вены. В связи с нарастающей активностью Иоанна, пребывающего по ту сторону Ла-Манша, было приказано всем подданным принести оммаж королю незамедлительно. Также принято решение о повышении защиты королевства.

Тем временем Иоанн в Виссане занимался созданием флота, с целью мощной силой обрушиться на Англию. Некоторые его гонцы были схвачены в Англии, таким образом королеве Алиеноре и юстициариям стало известно о его планах. На юго-востоке страны был объявлен набор на военную службу. «По приказу управлявшей в то время государством королевы Алиеноры в шестую и седьмую неделю Великого поста, на Пасху и далее люди знатные и простые, рыцари и крестьяне с оружием в руках охраняли побережье со стороны Фландрии».

Не дожидаясь создания флота, принц Иоанн тайно прибыл в Англию, чтобы собрать войско из валлийцев и шотландцев. В Уэльсе ему удалось найти немало желающих, однако король Шотландии отказался принимать участие в его предприятии. Дало плоды мудрое и дальновидное поведение Ричарда в отношении короля Вильгельма в 1189 году, когда тот принес оммаж Ричарду и поклялся никогда не нападать на его королевство.

Иоанн собрал войско в Воллингфорде и Виндзоре, которые ему удалось взять осадой в предыдущем году, а затем, раскрыв инкогнито, отправился в Лондон на переговоры с юстициариями. Иоанн утверждал, что Ричард уже мертв, и требовал, чтобы управление королевством было передано ему, а все подданные поклялись ему в верности. Получив отказ, принц вернулся в замок Виндзор и стал готовиться к военным действиям. Валлийцы из его войска разорили территории от Кингстона до Виндзора и до отказа забили провизией кладовые двух замков.

Королева и юстициарии вели подготовку, чтобы остановить Иоанна. Значительную роль в обороне Англии сыграла выставленная вдоль побережья охрана. Высадившись, часть войска Иоанна бежала, получив неожиданный отпор, остальные были схвачены и закованы в кандалы.

Большой радостью для королевы и юстициариев стало возвращение вскоре после Пасхи двух аббатов. Они сообщили, что король Ричард находится в добром здравии, однако отпустить его император готов на определенных условиях. Им был объявлен выкуп в сотню тысяч марок, кроме того, поскольку Ричард не мог нарушить заключенный с Танкредом договор и присоединиться к его войску, готовившемуся к завоеваниям на Сицилии, он обязан предоставить Генриху пятьдесят галер и две сотни рыцарей на два года.

Узнав об измене Иоанна, Ричард произнес: «Мой брат Иоанн не из воинов, готовых взять любую крепость. Он отступит, встретив малейшее сопротивление». Он послал за кораблями и Аланом Тренчмиром, капитаном королевской галеры, и Робертом Торнхэмом, одним из ближайших соратников Ричарда в Третьем крестовом походе, которые прибыли в Лондон с некоторыми личными вещами короля.

Стало ясно, что Ричард точно жив и скоро вернется, это еще больше укрепило юстициариев в нежелании заключать соглашение с принцем Иоанном. Осада замка Виндзор началась, вероятно, 29 марта в Пасхальный понедельник. В казначейских свитках за этот год сохранились данные о том, что державшее осаду войско насчитывало 500 пехотинцев – рекрутов из Уэльса, 66 сержантов, у каждого имелась кольчуга и по две лошади, а также 67 пращников и резервное войско из 500 пехотинцев под командованием Уильяма Маршала.

Аббат Самсон из монастыря Бери-Сент-Эдмундс появился на поле перед замком, ведя за собой под штандартами отряд вооруженных до зубов рыцарей, хотя его биограф писал, что аббат «блистал чаще красноречием, нежели отвагой». В казначейских свитках отмечено, что в Виндзор были доставлены «веревки, кожа и железные детали для двух катапульт». Помимо этого еще «камни, стрелы и канаты для осадных орудий, щиты, сера и смола для вышеупомянутого войска». Из Кента отправились три корабля, груженные камнями для катапульт. Особенно интересно упоминание в списке серы и смолы. Если их предполагалось использовать для создания греческого огня, а скорее всего, так и было, это весьма любопытный факт, говорящий о проникновении и в Англию горючей смеси, рецепт которой, вероятно, был привезен кем-то из крестоносцев.

Активные действия предпринимались юстициариями и баронами не только на юге, но и на севере. Архиепископ Джеффри, Гуго Бардолф, шериф Йоркшира, и Уильям де Стутевилл собрали целую армию для защиты Донкастера, стоящего на пути к замку Иоанна в Тикхилле в десяти милях южнее. По данным казначейских свитков, 26 рыцарей, 15 сержантов, каждый с парой лошадей, и 140 пехотинцев стояли там 40 дней, а инженеры за это время обнесли город земляной насыпью и частоколом.

Архиепископ Джеффри, вспомнив о боевых подвигах в юности, решил пойти дальше и осадить Тикхилл. Как известно, Гуго Бардолф и Уильям де Стутевилл были людьми принца Иоанна и не могли согласиться выступить против него. Джеффри отступил, назвав их «предателями короля и королевства». Епископ Дарэма был человеком более смелым, поэтому без колебаний атаковал Тикхилл.

Прошли недели, и связь с королем Ричардом, находящимся в Германии, была установлена, однако радость от этого вскоре была омрачена негодованием. От короля не поступало никаких распоряжений относительно выкупа; не оговаривалась и дата возвращения; с императором не было подписано официальное соглашение, а ведь Генрих VI, как известно, был тесно связан с Филиппом, заклятым врагом Ричарда. Разумеется, король Франции был готов на все ради предотвращения освобождения Ричарда, в любой момент он мог направить армию в Нормандию и захватить все земли Ричарда на континенте. Становилось понятно, что Генрих искусно использует Ричарда против Филиппа, пытается заставить их сражаться, одного за собственную свободу, второго за стремление помешать Ричарду вернуться в свои владения, выиграть время и одержать победу. Юстициарии знали о притязаниях короля Франции, однако, несмотря на принятые ими меры, Филипп вторгся в Нормандию, захватил Жизор, Нофль и пошел на Руан.

Иоанн сделал единственный из возможных выгодных ему ходов, заявив, что брат никогда не вернется. Аргументы его звучали вполне убедительно, и многие верили принцу. Юстициарии осознали, что принц Иоанн все еще является первым претендентом на трон, и человек, находящийся в осажденном ими замке, однажды может стать их королем.

Джервейс Кентерберийский, не питавший любви к Готье де Кутансу, обвиняет его в том, что принимаемые действия во время осады Виндзора были половинчатыми, так как в замке с принцем находились некоторые его сторонники. Возможно, этот факт повлиял на нежелание юстициариев идти до конца в стремлении наказать Иоанна, и они постепенно стали склоняться к мысли начать переговоры.

Ситуация несколько прояснилась с прибытием Губерта Уолтера, епископа Солсбери, непосредственно из Германии от короля. Епископ был приближенным архиепископа Болдуина в походе на Святую землю, находился рядом в момент его кончины, а затем стал преемником и первым церковным лицом войска крестоносцев. Губерт заслужил уважение и был почитаем особенно за то стремление, с которым пытался облегчить муки солдат во время битвы при Акре. Он играл ведущую роль в переговорах с Салах ад-Дином, благодаря ему армия получила передышку в сентябре 1192 года. По пути домой, на Сицилии епископ узнал о пленении короля и поспешил к Ричарду.

Король сделал Уолтера своим посланником и отправил в Англию, куда тот и прибыл 20 апреля, доставив новости, к сожалению далеко не обнадеживающие. Ричард так и не встретился с императором; его держали в замке Трифельс, в Баварии; он надеялся выкупить свою свободу, но сумма в 100 000 марок была предварительной, к тому же он сомневался, что Генрих его освободит. Губерт был уверен лишь в одном: если король и сможет откупиться от императора, то сумма будет огромной. В сложившейся ситуации было необходимо, чтобы в Англии установился мир и покой и были предприняты максимальные усилия для сбора всех средств, которые только возможно найти.

Вероятно, по совету епископа Уолтера юстициарии, еще недавно намеревавшиеся взять Виндзор, приняли решение о заключении перемирия с Иоанном, по крайней мере до Дня Всех Святых 1 ноября. Иоанн, понимавший, что ему в любом случае не удастся сохранить замок, согласился отдать Виндзор, а с ним и замки в Воллинфорде и Пике матери с условием, что они будут возвращены ему, если брат не будет освобожден. К безграничному разочарованию епископа Гуго де Пюйсе, готового захватить замок в Тикхилле и доставить себе величайшую радость, принц получил его обратно, как и замок в Ноттингеме.

Настал день, когда пришла новость от короля, которую все с нетерпением ждали. 19 апреля он написал послание, в котором сообщал «драгоценной матушке Алиеноре, королеве Англии, своим юстициариям и всем преданным подданным», что после отъезда епископа Уолтера прибыл «Наш дорогой канцлер Гийом, епископ Или», которому удалось договориться о встрече Ричарда и Генриха VI в Агно, где было достигнуто соглашение о «взаимной и нерушимой любви». Основным можно считать положение, в котором говорилось, что Ричард останется в плену, пока не будет выплачена основная часть выкупа – 70 000 марок. Далее следовали увещевания собрать как можно больше денег и инструкции, как их необходимо передать.

Король призывал юстициариев стать примером для остальных представителей нации и проявить щедрость и великодушие ради своего короля. Им предписывалось изъять все запасы золота и серебра у церкви с условием, что они будут возвращены после его освобождения. Заложников, гарантировавших, что будет выплачена и оставшаяся часть суммы, предстояло выбрать королеве Алиеноре из числа лучших баронов и срочно отправить в Германию, в чем должен был оказать помощь канцлер Лоншан, предполагавший выехать в Англию сразу после окончания переговоров. Собранные для выкупа средства должны быть переданы королеве и тем людям, которых она выберет лично. Также король требовал выслать ему список людей, которые внесут деньги, с указанием как имен, так и сумм, дабы возможно было «оценить Наш размер признательности».

Королева и юстициарии принялись разрабатывать меры для сбора выкупа. Казалось, все запасы Англии были изъяты королем перед отъездом в Крестовый поход, а затем Лоншаном с целью собрать денег для короля, который нес большую часть расходов и платил зарплату почти всему войску. Теперь же предстояло собрать сумму, находящуюся за пределами возможностей. Было принято решение, что миряне и клирики, освобожденные до того времени от всех требований, если не брать в расчет «Саладинову десятину» 1188 года, должны заплатить четверть своего годового дохода, а каждый рыцарь 20 шиллингов. Церковь была лишена иммунитета и обязана отдать все запасы золота и серебра, как повелел король Ричард, а цистерцианские аббаты и люди Гилберта Сэмпрингема, которым по правилам ордена не полагалось иметь золото и серебро, должны были отдать всю шерсть, произведенную за год.

Сбор средств для выкупа начался незамедлительно, и к Михайлову дню из всех частей страны в Лондон были доставлены нужные суммы. Сундуки хранились в соборе Святого Павла, ответственность за их охрану была возложена на Губерта Уолтера, епископа Лондонского Ричарда, Гийома, графа Арундела, графа Гамелина де Варенна, дядю короля и лорд-мэра Лондона Генри Фицайлвина, кроме того, на всех была личная печать королевы Алиеноры и архиепископа Руанского.

Тем временем король отправил послания своей матери, епископам южных провинций и монахам Кентербери, в которых сообщил, что архиепископом Кентербери будет избран Губерт Уолтер. Епископ Лондонский, как глава провинции, повелел монахам и епископам явиться в Лондон в воскресенье, 30 мая для проведения выборов. Монахи, ревностно относящиеся к попранию своего права, избрали Губерта в субботу и отправили приора Джеффри в Лондон сообщить об их решении.

Епископы, с не меньшим усердием оберегавшие свои привилегии, не посчитали выборы, проведенные монахами, действительными и отправились на процедуру в Лондон, как и приказал архиепископ. Королева проявила уважение к решению короля, и даже главный юстициарий, Готье де Кутанс, метивший на эту должность, смирился и признал назначение архиепископом Кентербери Губрета Уолтера.

Ричард, хорошо узнавший Уолтера в Крестовом походе, испытывал к нему почтение за усердие, преданность и обеспокоенность положением простых солдат, уважал его дипломатические способности, проявившиеся во время переговоров с сарацинами, превыше всего, его административный гений. Немало епископов Англии обладали большими знаниями, чем он, иные, как, например, епископ Гуго Линкольнский, производили впечатление человека более благочестивого, но никто лучше не разбирался в общем праве, не обладал притягательностью, умением организовать людей и вести за собой, что чрезвычайно важно для государственного мужа. Губерт не был человеком, воспитанным в обители, получившим воспитание в мире, далеком от истинных реалий жизни, он обладал практическими знаниями и опытом, накопленным среди простых людей, что и сделало его столь любимым крестоносцами, он с легкостью справлялся с насущными проблемами и решал вопросы со знанием дела.

Впрочем, в определенном смысле воспитание и образование оказали на него воздействие, но он не был теологом, досужие мысли и теории ничего для него не значили. Также не старался Губерт казаться благочестивым до святости. Современники считали его алчным гордецом, жаждавшим власти, беспринципным и хвастливым.

Вскоре после избрания Губерта архиепископом в Англию вернулся Гийом Лоншан с золотым тельцом от императора Генриха VI, объявившего себя союзником короля Ричарда и призывавшего народ Англии показать свою преданность короне. Также он доставил послание от Ричарда, написанное в высокопарном стиле, речь в котором шла о сборе выкупа.

На тот момент Лоншан достиг наивысшей милости короля, однако в Англии был принят оскорбительно для него холодно. Высадившись в Ипсуиче и проведя ночь в Хичеме, он отправил послание аббату Самсону и изъявил желание посетить святыню в Сент-Эдмундсе и присутствовать на мессе. Поскольку Лоншан все же был епископом, как было известно Самсону, он немедленно отдал приказ отменить все службы на время визита Лоншана. Когда канцлер вошел в храм, стоящий у алтаря священник не двинулся с места и не произнес ни слова, пока взбешенный епископ не выбежал прочь.

Жители Лондона также не были бы рады видеть в городе Лоншана, потому королева и несколько юстициариев встретили его в Сент-Олбансе, однако без должных почестей и восторгов. До тех пор пока Лоншан не объявил, что прибыл «не как юстициарий и легат, даже не как канцлер, а как простой епископ, доставивший послание от короля», они не позволили ему говорить. Ричард, по словам Лоншана, приказал епископам Рочестера и Чичестера, Бенедикту, аббату Питерборо, графу Ричарду де Клэру, Роджеру Биго, графу Норфолка и некоторым другим прибыть к нему в Германию. Лоншан сообщил, что Ричард повелел ему привезти с собой нескольких сыновей влиятельных и благородных родов, которые смогли бы стать заложниками и гарантами полной выплаты выкупа. Королева сразу отказалась доверить своего внука, Уильяма Винчестерского, сына Генриха Льва, герцога Саксонии, Лоншану, остальные последовали ее примеру.

«Дочерей мы еще могли бы ему доверить, но сыновей никогда», – заявил Гиральд Камбрийский, намекая на слухи об ориентации Лоншана. Вскоре Ричард отозвал канцлера, вероятно после жалоб матери.

Король также вызвал в Германию Гуго Нонанта, сторонника принца Иоанна в некоторых предприятиях. Гуго обладал мудростью, потому отправился в путь со всеми имевшимися у него деньгами, однако недалеко от Кентербери был ограблен. Мэтью де Клэра, супруга сестры Лоншана и кастеляна Дувра, подозревали в причастности к преступлению и укрывательству разбойников, поэтому вскоре его отлучили от церкви все епископы Англии.

Тем временем продолжался сбор средств для выкупа короля. Епископам было поручено собрать налоги с низших чинов духовенства или, на худой конец, заручиться словом, что вскоре деньги будут выплачены. Архиепископ Джеффри настаивал, чтобы все клирики и каноники внесли четверть своего дохода. Те, в свою очередь, не только не подчинились, но и обвинили его в стремлении такими поборами уничтожить свободу церкви.

У архиепископа Джеффри появились новые проблемы, он затеял спор с канониками капитула по поводу кандидатуры нового декана. Король Ричард назначил Генри Маршала епископом Эксетера на место скончавшегося 1 июня 1191 года Иоанна Чэнтера. Джеффри заявил, что назначать декана его право. Он хотел передать должность своему брату по матери Питеру, архидьякону Линкольна, по несчастью находившемуся в то время в Париже. Король Ричард отправил срочное послание Джеффри с просьбой избрать деканом Жана из Бетюна, брата своего хорошего друга.

Джеффри, в свою очередь, хотел видеть на месте декана человека, на которого мог бы положиться и который безоговорочно принял бы его сторону в бесконечном конфликте с канониками. Он был заинтересован, чтобы его кандидат вступил в должность незамедлительно, в противном случае король мог поставить своего человека. Ситуация требовала спешного решения, и архиепископ назначил на место декана собора человека, которого считал самым преданным из всего капитула, – преподобного Симона Апулийского, человека образованного, к тому же некогда обращавшегося с просьбой в Рим о назначении Джеффри. Когда брат архиепископа вернулся в Англию, Джеффри попытался забрать должность у Симона и передать Питеру, объясняя свои действия тем, что назначение было временным, Симону надлежало лишь замещать Питера.

В этом случае каноники не могли не вмешаться. Они заявили, что они имеют право голоса при выборе декана, и потребовали оставить Симона. Джеффри отказался признавать их право участвовать в избрании декана, аннулировал прежние назначения, а должность отдал Филиппу из Пуатье, секретарю и приближенному Ричарда, которого он назначил архидьяконом Кентербери и которого рекомендовал вместо Жана из Бетюна на пост декана Йоркского собора.

Из-за требований Джеффри внести немалые суммы в счет выкупа за короля и постоянных споров по поводу кандидатуры декана отношения архиепископа и духовенства стали плохими, как никогда ранее. Симон обратился к королю с жалобами на неподобающее обращение, архиепископ, в свою очередь, также послал гонцов к Ричарду, велев непременно явиться первыми и объяснить, каково истинное положение дел. Кроме того, он отправил посланников в Рим, поручив обратиться к папе от своего имени. Узнав об этом, Ричард строго-настрого запретил обеим сторонам обращаться в Рим. Он поступил так же, когда кардинал Джованни Анадьяни безуспешно попытался прекратить споры в Кентербери. Тогда король заявил, что ему вполне по силам справиться с ситуацией самому и он не потерпит вмешательства Рима. Несмотря на уважение, которым Ричард пользовался у духовенства благодаря Крестовому походу, он, как и отец, тщательно контролировал все апелляции к папе и его легатам.

Король перехватил посланников Джеффри и отправил их назад в Англию с поручением передать брату, чтобы он незамедлительно явился к нему. Вероятно, Ричард выяснил все детали происходящего и, зная брата, сделал верные выводы. Перед самым отъездом в Германию архиепископ Джеффри столкнулся с невероятной акцией, на подобное за все время конфликта его каноники решились впервые. Они открыто выступили против приказов Джеффри о выплатах в счет выкупа, а также его интриг в связи с выборами декана. Клирики приостановили все богослужения в Йоркском соборе, запретили звонить в колокола, чем, разумеется, очень расстроили прихожан. Они также разобрали алтарь, закрыли кафедру архиепископа и заперли дверь, через которую он входил в собор. Задавшись целью усмирить непокорных каноников, Джеффри вернулся в Йорк и приказал начать службы, однако получил твердый отказ, и собор так и остался тихим и безжизненным.

В самом начале июля стало известно, что Ричард еще раз встречался с императором, предположительно 25 июня в Вормсе. Попытки короля Филиппа убедить императора оставить Ричарда в Германии или передать его Франции лишь сделали Ричарда еще более ценным трофеем в глазах Генриха VI. После четырех дней обсуждения император согласился на новые условия. Выкуп он увеличил до 150 000 марок. Дополнительные 50 000 Генрих потребовал вместо обещания Ричарда оказать помощь в военных действиях против Танкреда, короля Сицилии.

Император согласился отпустить Ричарда, когда две трети денег прибудут в Германию, а также люди, готовые стать заложниками до выплаты оставшейся суммы. Племянница Ричарда, Элеонора Бретонская, должна была обручиться с сыном австрийского герцога Леопольда, пленившим Ричарда.

Вскоре Ричард обратил свое внимание на самопровозглашенного императора Кипра Исаака Комнина и его дочь, которую захватил в плен. Узнав об этом, король Филипп заключил, что Ричард скоро будет свободен, и незамедлительно отправил принцу Иоанну легендарное послание: «Будь осторожен. Дьявол на свободе». Иоанн был напуган скорым, как он полагал, возвращением брата в Англию, потому поспешил пересечь Ла-Манш и присоединиться к королю Филиппу.

В самом начале своего заключения Ричард находился один в камере под охраной суровых стражников, но позже, когда соглашение с императором было достигнуто, он получил значительные свободы. Из Англии доставили его любимого сокола, а также, как отмечено в казначейских свитках, «алые и зеленые одежды, кольчуги, плащи; овечья шерсть и три серебряных кубка были куплены и отправлены в Германию, за все было заплачено 44 фунта 11 шиллингов 2 пенса по подсчетам короля, Роберта Торнхэма и других достойных мужей Лондона».

Тем временем юстициарии прилагали усилия, чтобы собрать по всей стране как можно больше денег в самый короткий срок, дабы король мог скорее вернуться в Англию. До наших дней не сохранились записи о том, каким именно способом и какие суммы были получены, однако представляется весьма правдоподобным, что каждый подданный короля заплатил четвертую часть дохода, который контролировался судьями, как и в случае с «Саладиновой десятиной» в 1188 году. Сумма выкупа не учитывалась казначейством, и о ней нет упоминаний в казначейских свитках. Юстициарии могли лишь предполагать, сколько получат в каждом случае, поскольку подобных прецедентов ранее не было. Уильям Ньюбургский пишет: «Из-за недостаточности первого сбора королевские чиновники сделали второй и третий, еще больше обогатившись за счет воровства этих денег и покрывая свое явное преступление благородным названием королевского выкупа».

Страна рыдала оттого, как жестоко и грубо сборщики выполняли свою работу, громче всех возмущалось духовенство. Аббат Самсон отважился заявить сборщикам, что они могут забрать и золото с гробницы святого Эдмунда, но напомнил при этом, что «гнев святого настигнет и тех, кто близко, и тех, кто далеко; более всего покарает он тех, кто возжелал снять с него последнюю рубаху».

В конце лета из Германии прибыли посыльные Генриха забрать часть денег в счет выкупа. Уже поздней осенью они предстали перед императором с «большей частью выкупа», что означает, что необходимые 100 000 марок к тому времени все же были собраны. Так или иначе, но выкуп был заплачен, и король вызвал мать и архиепископа Руанского в Шпайер, чтобы вместе отпраздновали Рождество. 20 декабря император официально назвал 17 января датой освобождения Ричарда из плена.

Вероятно, король Ричард отозвал из Англии архиепископа Руанского с целью дать шанс Губерту Уолтеру попробовать свои силы на месте верховного юстициария. У короля вряд ли были серьезные претензии к Готье де Кутансу, исполнявшему свои обязанности весьма умело, хотя и не блестяще, ему удалось навести порядок в государстве, когда принц Иоанн всеми способами пытался нарушить покой подданных и юстициариев. К тому же он с большим рвением и старанием собирал выкуп за своего короля. Однако Губерт Уолтер во всех смыслах превосходил архиепископа Руанского, и Ричард, вероятно еще на Святой земле осознав, с человеком каких способностей свела его судьба, принял решение передать ему наивысшую должность в королевстве.