36
Сергей посмотрел на часы. Приближалось утро, и разговор пора было заканчивать.
– То есть Гость изначально находился внутри «бублика»?
– Никто не видел, как он вышел оттуда, но, скорее всего – да. Где же ещё?
– Подождите, Платон Евгеньевич. Вы что, пытаетесь меня уверить, что здесь, на Острове, несколько лет живет инопланетянин?
– Да ни в чем я не пытаюсь тебя уверить. Я рассказываю то, что знаю. А ты уж сам давай, делай выводы. Кстати, лично я вовсе не считаю его инопланетянином.
– А кто же он тогда?
– Мне больше нравится версия, что это человек. Но прибывший из необычайно далекого будущего. Может миллион лет вперед, а может и сто миллионов. Эксперты несколько раз делали анализ материала, из которого построен «бублик». Так вот, его возраст намного превышает возраст Вселенной. А этого, опять же, просто не может быть.
– Мда. И зачем, интересно, он сюда прибыл? И почему для этого ему нужно было упасть с неба?
– К сожалению, об этом я и сам ничего не знаю.
– А спросить у него вы не пробовали?
– Если ты такой умный, то можешь сам пойти и спросить. Только сомневаюсь, что он обратит на тебя внимание. А даже если и обратит, то разговора у вас не получится.
– Это почему же?
– А ты часто беседуешь с муравьями в лесу? Для него наш уровень развития – примерно то же самое, что для нас – уровень муравьев. А то и ниже.
– Но вы же как-то с ним общаетесь?
– Я? Общаюсь? Может быть, может быть…
Порой мне кажется, что я просто его «любимый муравей». Иногда, когда он не занят или находится в особом настроении (кстати, это всё – тоже лишь мои версии, я понятия не имею, бывает ли он занят, а если занят, то – чем), так вот, в эти минуты он сам обращается ко мне. И мне удается задать ему несколько вопросов.
– И на каком языке вы общаетесь?
– Ни на каком. Он – телепат. Хотя такой термин мало соответствует истинной природе процесса нашего общения.
– А Соловьев сказал, что информация поступает к ученым в виде бумажной версии диалога, записанного на диктофон.
– Так и есть. Я проговариваю вслух все наши диалоги. И за себя и за него.
– Хорошо. Я могу допустить, что вы верите в то, что говорите. Но каким образом вам удается удерживать его здесь?
– А кто тебе сказал, что я его удерживаю? Мне очень сложно тебе объяснить, да и какой в этом смысл… Короче говоря, он не считает нужным куда-то перемещаться в принципе. У него нет понятия дома, он везде – дома.
Ему непонятны очень многие элементарные вещи, из которых состоит наша жизнь, такие как ложь, ненависть или агрессия. Но если я попрошу его уйти, то он уйдет безо всяких возражений.
– И куда же он уйдет?
– Насколько я понял, проблемы пространства у него давно не существует: в любую минуту он может покинуть не то что наш Остров, а вообще – нашу Галактику.
– Да уж. Быстрый парень. Но тогда он возьмет с собой и «Купол»?
– Думаю, да.
– Платон Евгеньевич, я не устаю поражаться вашему гению: вам удалось заполучить в свои союзники не кого-то, а чрезвычайно развитое существо, инопланетянина! Которой, помимо того, что рассказывает вам о тайнах мироздания, ещё и элементарно охраняет ваш Остров. Кстати, что это вообще за «Купол» такой?
– А кто его знает. Вообще-то, это поле, которое изначально предназначено для защиты «бублика». Я убедил Гостя, что мне тоже необходима защита, хотя при этом он даже не понял, о чем я говорю.
Когда я рассказал ему о возможных опасностях, он просто предложил мне активировать поле и устранить эти опасности. После чего я принес сюда компьютер и попытался объяснить, что это – посредник между человеком и машинами.
У него всегда одно и то же выражение лица, но в тот момент мне показалось, что компьютер его страшно позабавил. Он рассматривал его довольно долго, не включая, не снимая крышки и вообще – не прикасаясь. А затем сказал, что если я хочу научиться управлять защитным полем с помощью этой штуки, то мне понадобятся провода с определенными свойствами и особые стержни для «указания направления».
Как обычно, я записал каждое его слово, хотя абсолютно ничего не понял. В то время ученых у меня было немного, и только через месяц нам удалось рассчитать технические характеристики всех необходимых частей.
Изготовление проводов и стержней пришлось заказывать на материке. В сущности, ничего особо сложного в них не было, нужно было лишь «поймать» определенную плотность сплава проводов, а также – массу и размеры стержней.
В тот день, когда я доставил в башню готовые «запчасти», он вообще не обратил на меня внимания, и их пришлось просто сложить в главном зале. Но зато, придя в башню спустя двое суток, я обнаружил компьютер уже подключенным к «бублику».
Гость привязал контроль над полем к программной оболочке, и с тех пор алгоритм управления не менялся. Впрочем, меня всё устраивает. Один из моих умельцев добавил в процессор систему допуска, и я стал единоличным хозяином «Купола».
– А если бы с вами что-нибудь случилось, что – тогда?
– Кроме меня, о ситуации знает ещё Игнатьев. У него был дублирующий доступ. А пару недель назад мы с Игнатьевым решили передать ключ Илье. Как видишь, пока не передали.
Сергей снова посмотрел на часы.
– Платон Евгеньевич, клянусь, я был бы рад говорить обо всем этом хоть до завтрашнего вечера, но нам нужно спешить. У меня незавершенная задача, а вам нужно элементарно поесть. Поэтому, пожалуйста, может, уже пойдем наверх?
– Какой же ты зануда, Богданов! Я всё ждал, когда же ты спросишь совсем о другом.
– О чем?
– Не «о чём», а «о ком».
Сергей отвернулся в сторону и пожал плечами.
– И как она?
– Ты знаешь, в порядке. Развелась со своим французом, живет одна.
– Я знаю…
– Анна очень дорога и мне, и всем остальным. Она – одна из нас.
– Из вас?
– Я имею в виду определенный круг людей.
– Что ж, рад за неё. Жаль, не удалось повидать…
– Богданов! Ты понимаешь, что ты – идиот?
– Понимаю. Ещё как.
– Нет, ты не понимаешь! Мы стоим сейчас на пороге новой эры. У нас в руках могущество богов! Ещё полгода или год, и нам больше нечего будет бояться, мы будем владеть всем миром! Ты мог бы стать одним из нас, коль скоро ты не можешь без неё, а она не может без тебя.
Но ты отказываешься от всего этого! Ради чего? Ради грошовой зарплаты заводного солдатика и амбиций кремлевских психопатов?
– Платон Евгеньевич, прошу вас, пойдемте… Нам пора.
– Конечно, пойдем! Иначе ведь ты можешь применить силу, или как ты там сказал… «заставить меня выполнить любое требование». Очень хорошо! Пошли, Богданов, пошли, дорогой.
Они вышли из кабинета и направились к лестнице.
Вознесенский шел впереди, Сергей – сзади и чуть справа.
– Россия задыхается от тоталитаризма. Президент Рябов, который спятил ещё у себя в армии, пляшет под дудку госмонополий и своры миллиардеров, которые даже по-русски не говорят. Продали уже почти всю нефть, весь газ, теперь продают уран и прото-изотопы.
А люди, как всегда, живут в клетушках, питаются дешевым генномодифицированным кормом из фосфатов и засыпают возле телевизора под сказочку о своей «великой роли в мировой истории»! Богданов, ты совсем ослеп? Или что, живя в Москве, в офицерском поселке, ты ощутил себя элитой? Да знаешь, кто ты?!
– Платон Евгеньевич, пожалуйста, не надо тратить силы на все эти слова. Мы уже почти пришли.
– Я построил этот Остров для русских людей, которые впервые в истории стали свободными. Не я, а они – истинные хозяева нашего уютного дома. А ты хочешь запустить крыс, которые разрушат и загадят всё это, расправятся со всеми, кто посмел…
– Вы совершенно напрасно драматизируете. Никто не собирается ничего разрушать.
Поднявшись на десятый уровень, они подошли к стеклянным дверям зала, в котором находился реактор. Как и в прошлый раз, Сергей ощутил головокружение и шум в ушах.
– Платон Евгеньевич, остановитесь на секундочку.
– Ну, что тебе ещё?
– Сейчас мы зайдем внутрь. Пожалуйста, не пытайтесь совершить какой-нибудь необдуманный поступок – я начеку, и реакция будет очень жесткой. Давайте закончим всё адекватно и спокойно, хорошо?
Вознесенский не ответил и, толкнув дверь, молча прошел в зал.
Сергей последовал за ним.
Остановившись возле компьютера, Вознесенский снял с шеи висевший на цепочке брелок и вставил его в разъем.
«Система загружается. Ждите».
– Да уж… Система доступа у нас, и правда, хороша. Ключик, биометрия…
«Система активирована. Пожалуйста, завершите авторизацию».
– Как говорится – на все случаи жизни, – Вознесенский прижал указательный палец к пластинке сканнера и оглянулся на Сергея. На лице его была улыбка.
– Абсолютно на все. И даже на такой.
В эту секунду Сергея как будто очень сильно ударили поддых: он почувствовал резкую боль в груди и внезапное удушье, настолько сильное, что потемнело в глазах.
Уже падая на пол и теряя сознание, он услышал, словно сквозь вату, глухие слова Вознесенского:
– Надеюсь, у тебя здоровое сердце…
