Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Он прислонился к стене, не веря своим глазам.
Рэйф и Лиана.
Его брат и его пара.
Он…
Она…
Да, временами они вели себя странно, но он и подумать не мог…
Нет-нет-нет.
Его сердце отказывалось верить.
Однако в дальнем уголке сознания всегда таилось понимание происходящего и отдельных намеков. По какой другой причине он проснулся бы посреди ночи от голоса, настойчивым шепотом велящего ему прийти сюда?
У Ксандера задрожали руки, и он сжал их в кулаки – и физический левый, и фантомный правый, чувствуя, как внутри нарастает дикое необузданное чувство, до сих пор ему незнакомое. Оно раскалялось, грозя прорваться наружу, это выползающее из тайного укрытия чудовище, где долгое время спало, но в конечном итоге пробудилось к жизни. Оно несло с собой гнев, обиду и боль. Все низменные эмоции, что Ксандер так долго держал в себе, бесновались и стремились вырваться на свободу. Разгорающееся в груди пламя обострило его зрение, заставляя пристально всматриваться в танцующие на противоположной стене образы.
Удивленный взгляд Лианы, когда Ксандер снял маску по окончании брачного турнира. То, с какой злобой она влепила Рэйфу оплеуху. Их тела, переплетенные под завалом. Ее нарастающее возбуждение. И его собственное отрицание. Счастье на лицах подданных при виде своего принца с будущей королевой, их радость за них обоих. Все эти разрозненные кусочки головоломки увеличивались в размерах, кружились, сжимались и, наконец, сложились в единую картину. Ксандер стоял как вкопанный, обуреваемый противоречивыми эмоциями, которые в конечном итоге уничтожили друг друга и пропали, оставив после себя зловещее спокойствие.
Оттолкнувшись от стены, он расправил плечи и вернулся в свою комнату.
Снова заснуть он не смог.
Остаток ночи он провел, устремив взгляд в потолок и гадая, испытывала ли его матушка схожие чувства, когда в ее душу проникла боль измены, оставив свою отметку, расплющив сердце, превратив его в пыль. Ее душа тогда стала полой, так что ничто и никто не в состоянии был ее заполнить, даже собственный сын. Ксандеру стало так холодно, будто тело превратилось в кусок льда, но все же это предпочтительнее жара – уж лучше вообще ничего не чувствовать.
Когда первые солнечные лучи просочились через занавески, Ксандер пробормотал слова клятвы, которые придумывал всю ночь.
Он повторил их много раз, чтобы голос окреп и перестал звучать сломанным, но оставался твердым, пустым и безжизненным – таким же, каким стала его онемевшая душа.
Кэсси не могла спать. Ее ноги подрагивали, пальцы сами собой сжимались, сердце бешено колотилось. Такое поведение характерно скорее для Лианы, но не для самой Кэсси. Она подскакивала от каждого звука и замирала от каждого дуновения магии в воздухе. Каждый мускул ее тела был напряжен и пребывал в состоянии готовности.
Знак появится.
Она не знала, когда именно и как, но появится. Потому что Лиана – именно та, кого они так ждали. Королева, которая спасет мир. Та, о ком говорится в пророчестве.
Это она.
Признаться, Лиана едва ли была похожа на девушку из легенды, когда неожиданно ворвалась в комнату Кэсси на рассвете. Влетела через балкон с головокружительной скоростью и остановилась в изножье кровати, охваченная паникой и с широко раскрытыми глазами. Нет. Вид у нее был чертовски дрянной.
Кэсси немедленно вскочила на ноги и потянулась к подруге.
И Лиана с готовностью бросилась в ее распахнутые объятия.
– Кэсси, я… я… Пожалуйста… помоги мне.
Прежде всего они занялись ее внешним видом: спутанными волосами, припухшими веками, измятым платьем. Кэсси очень хотелось уверить Лиану, что причин для слез и расстройства нет, поскольку никаких обетов она сегодня приносить не будет, что ей предстоят великие дела, но она держала рот на замке, исполняя просьбу своего короля.
Она ждет, когда будет явлен знак.
В любую секунду.
В любой момент.
Он уже близко.
Иначе и быть не может.
Он проснулся в одиночестве на смятых простынях, еще хранящих ее запах. На подушке у его головы обнаружилось белое перо, будто насмешка над ним. Рэйф сжал его в кулаке и замер. Сел на кровати, раскрыл ладонь и уставился на поврежденные ворсинки. Пальцами разгладил их, попытался придать прежнюю форму. Быстрым решительным рывком вскочил с кровати, осторожно спрятал перо в собранный мешок и закрыл застежку.
Он уезжает.
Иного выбора нет.
Теперь уж точно нет.
Он быстро натянул кожаную куртку и штаны, сунул ноги в сапоги, замедлившись лишь для того, чтобы надеть лямки ножен на плечи и устроить их у себя между крыльями. На этом привычные действия, кажущиеся естественными и правильными, закончились. Остальное было лихорадочным и неестественным, а самое неприятное еще только предстоит сделать.
Встретиться с Ксандером.
Попрощаться с ним.
Выдавить из себя улыбку и, едва разжимая зубы, пробормотать лживые слова.
Этой части он страшился так, что внутри все мучительно сжималось.
«По одному шагу за раз, – напомнил себе Рэйф. – По одному шагу за раз. Подойди к двери. Открой ее. Отправляйся в покои Ксандера. Не думай о том, что сказать и как. Просто сосредоточься на собственных ногах. Делай по одному шагу за раз».
Так он и поступил.
Подошел к двери, повернул ручку, открыл дверь и…
Замер на месте.
Его поджидал Ксандер со странно отсутствующим взглядом.
Не успел Рэйф собраться с мыслями, как Ксандер оттеснил его и вступил в комнату. Быстро скользнув глазами по кровати, сумкам и балкону, он в упор посмотрел на Рэйфа.
– Доброе утро, брат.
Рэйф никогда не слышал, чтобы Ксандер говорил таким голосом, напоминающим бесцветную бестелесную тень в тускло-серых оттенках. Ни единого проблеска жизни. Просто шум.
– Ксандер, я… – начал было он, но горло сдавило, и он задохнулся, поперхнулся словами.
По губам Ксандера скользнула странная улыбка, словно он потешался над чем-то совершенно несмешным.
– Уезжаешь?
Рэйф посмотрел на стоящие на полу сумки.
– Хотел прежде тебя найти, попрощаться.
– Какая забота.
Фраза была вежливой, но от Рэйфа не укрылся зловещий подтекст, словно в жаркий летний день из прохладных глубин озера молчаливо всплыло чудовище и стало бесшумно подбираться к берегу, прежде чем нанести смертоносный удар. Рэйф облизал губы и нахмурился.
Что-то не так.
Что-то совершенно, ужасающе не так.
– Я… я пока не решил, куда отправлюсь, но, как доберусь, непременно напишу… – Он замолчал, видя, что Ксандер опускается на колени, чтобы поднять что-то с пола. Из-за его разведенных в стороны черных крыльев Рэйфу не было видно, что именно.
У него упало сердце.
– Ты знал, что наши матери некогда дружили? – пробормотал Ксандер, все еще не вставая с пола.
– Нет, – проскрежетал в ответ Рэйф.
– Твоя мать служила у моей горничной, – не двигаясь, продолжал Ксандер. – Она знала все секреты моей матушки, все ее желания, мечты и глубинные страхи. Она была ближайшей подругой моей мамы и одной из немногих, кто видел в ней просто девушку, а не принцессу и будущую королеву.
Рэйф сглотнул.
К горлу подступила тошнота и отвращение к себе.
– Забавно, – прошептал Ксандер дрожащим голосом, будто ему стоило больших усилий говорить спокойно. – Как быстро меняется ситуация. Тот, кого считал лучшим другом, в мгновение ока превращается в совершенного незнакомца, с которым не только разговаривать, даже смотреть на него тошно. Оказывается, нерушимые связи очень хрупки.
У Рэйфа подогнулись колени, и он покачнулся. Ксандер же стоял неколебимо и уверенно. На его лице не дрогнул ни единый мускул. Рэйф едва не рухнул на пол, когда Ксандер медленно повернулся, протягивая к нему раскрытую ладонь с поблескивающим на ней кольцом с изумрудом.
– Это я верну Лиане, – негромко, но отчетливо произнес он. – Уверен, она места себе не находит, волнуясь о том, где его обронила.
У Рэйфа зазвенело в ушах.
Все вокруг замерло.
Свет вдруг стал слишком ярким, а тени – слишком темными.
Он забыл, что нужно дышать.
Каждый шаг, сделанный братом по направлению к двери, заставлял Рэйфа вздрагивать, но он не мог ни пошевелиться, ни заговорить, ни что-либо предпринять. Он осознавал и одновременно не осознавал происходящее, тонул, хотя умел плавать, падал, хотя пытался взлететь, был неподвижен, хотя всеми силами стремился действовать.
Ксандер переступил порог и стал закрывать дверь.
– Подожди!
Рэйф бросился к нему, вцепился в дверь, как утопающий в спасательный круг, и открыл ее. Ксандер остановился и бросил на него взгляд через плечо. В его лавандовых глазах плескался океан боли.
«Я сожалею», – подумал Рэйф.
Слова оказались такими незначительными, что он не смог выговорить их.
«Ты многого не понимаешь, Ксандер».
Но лишь потому, что Рэйф никогда не трудился объяснить, рассказать брату правду.
«Она спасла меня».
«От дракона».
«От одиночества».
«От себя самого».
«Она спасла меня от всего этого».
Все это лишь отговорки – отговорки для страшного предательства, которое, как в глубине души понимал Рэйф, простить нельзя.
И магия тут ни при чем. Как и факт, что он влюбился в Лиану, прежде чем осознал, кто она такая, а когда понял, всеми силами старался держаться на расстоянии.
И потерпел поражение. Прошлой ночью он знал, что делает, – как и во все предыдущие ночи. Знал – и ему было плевать.
Говоря откровенно, он поступил бы так снова.
У Рэйфа имелось свое объяснение – любовь стоит любой цены. Даже если ее проявление мимолетно, как пролетающая по ночному небу звезда, – исчезла, не задержавшись ни на миг. Все равно оно того стоило. Ему никогда не забыть, как Лиана смотрела на него – как на воплощение всех приключений, мечтаний и желаний. Это воспоминание, более могущественное, чем любая магия, будет до самой смерти клеймом выжжено в его сердце.
– Прости ее, – прошептал Рэйф. Сам он прощения не заслужил, но хотел, чтобы брат и Лиана были счастливы. – Я не… я никогда не вернусь.
Ксандер отвернулся и ушел, не сказав ни слова.
Рэйф уставился на пустое место, где только что стоял брат. Он смотрел, смотрел и смотрел, пока глаза не начало жечь так отчаянно, что, кажется, вот-вот выступит кровь. Наконец он развернулся, подобрал мешок и ушел. Ему требовалось посетить еще одно место, прежде чем навсегда распрощается со своей родиной.
Войти с помощью соц. сетей: