Глава 14

Штрих за штрихом мягко ложились на бумагу образы, но больно царапали изнутри разбушевавшиеся мысли. Пальцы чувствовали приятную тяжесть механического карандаша, но впервые это ощущение не успокаивало.

В какой момент нужно было остановиться? Какой не сделать шаг? Знал ведь, знал. Но, ведомый не разумом, а подталкиваемый в спину змеем-искусителем, он шел за Ольгой к небу, чтобы потом заглянуть в страшные глаза смерти. Ее смерти.

Штрих за штрихом, мягкое шуршание грифеля по бумаге и немой крик разбитого сердца. Чуть не случилось. Чуть. Страшное предупреждение, раз рядом оказался ангел-хранитель в лице рассерженного Матвея. Сегодня Ольга избежала смерти, а вот завтра…

Закусив нижнюю губу, Алекс наносил штрихи на прикрепленный к планшету лист. И сквозь паутину линий проступало женское лицо: красивое с одной стороны и леденяще-страшное – с другой. Только Алексу в этом переплетении линий виделось не лицо описанной Матвеем охранницы, а послание: «Не трожь, оставь, не поддавайся. Твоя дорога – не за нею, вверх, к ветру, а вниз – к чужой боли и мольбам». Скованная плотной повязкой кисть давно устала, пальцы, как и бинт, потемнели от графита, но Алекс все водил и водил карандашом по бумаге с каким-то остервенением. Бросил бы давно, скомкал лист, чтобы не видеть страшно-красивого лица хранительницы проклятых ключей, но лучше уж выплескивать думы на бумагу, чем мучиться в бесполезных попытках уснуть. Изведется сам, изведет своей возней чутко спящего Матвея. Лучше уж коротать эту бесконечную темную ночь за рисованием.

Когда они вернулись домой, Ольга и Матвей сразу разошлись по разным комнатам. За весь вечер никто из них троих не перекинулся ни словом. Молча по очереди приняли душ, молча подготовились ко сну. Матвей затих быстро. Из комнаты Ольги тоже не доносилось ни звука. Даже шумная Шарлотта, тонко чувствовавшая настроения, не мешала. Или вообще ушла, не выдержав воцарившейся в доме гнетущей обстановки. А Алекс устроился на диване с планшетом и карандашом. Приглушенного света настольной лампы ему вполне хватало.

В цепких коготках охранницы появился первый ключ – с гладким кольцом и причудливо-выемчатой бороздкой. Бронзовый. Открывающий все врата. Алекс нарисовал приоткрытую дверь, в которую с вихрем врывались в мир разные твари. Серебряному ключу с шипастым кольцом он уделил не меньше времени, чем бронзовому. С бороздки сыпались монеты, плавились в полете и растекались серебристыми лужами. Алекс с сомнением занес карандаш над еще пустым местом. Золотого ключа, как такового, уже не было. Но знали об этом лишь они. С пару мгновений посомневавшись, Алекс решительно вытащил из планшета рисунок и вставил новый лист.

Кисть онемела, а он, как одержимый, вырисовывал выступы-ступени на скале, нависающую над острыми камнями плиту и поднимающуюся к самому небу Ольгу. Алекс рисовал ее такой, какой увидел в то короткое мгновение. Она уже наполовину поднялась к опасному козырьку, но в какой-то момент оглянулась. Ветер взбил ее волосы облаком, солнце вызолотило светлые пряди. Ее губы трогала улыбка, а зеленые глаза горели азартным блеском. Ольга будто бросила ему вызов, и он принял его. Если бы она в тот момент позвала его дойти пешком до звезд, он бы, не раздумывая, согласился. Если бы она предложила спуститься в жерло огнедышащего вулкана – ни секунды бы не сомневался. Он рисовал ее такой, какой увидел за несколько мгновений до рокового поцелуя – счастливой и ослепительно красивой.

Уставшая рука дрогнула, и Алекс невольно перечеркнул часть рисунка, как перечеркнул тем поцелуем прежние отношения с Матвеем и Ольгой. Он уже собрался было вытащить рисунок и скомкать его, но почувствовал, как по босым ногам прошелся сквозняк. И следом за этим из прихожей донесся шорох. Алекс тихо поднялся и с сомнением прислушался, не показалось ли. Может, это Шарлотта возится и шалит? Сжав в руке металлический карандаш, он сделал несколько осторожных шагов. Задержавшись возле закрытой комнаты, в которой спал Матвей, стукнул в дверь кулаком. И когда из прихожей раздался шорох, будто кто-то что-то поволок, раздумывать уже не стал.

В приоткрытую входную дверь робко просачивался скудный свет, и в его светлом пятне Алекс увидел сброшенную с напольной вешалки чью-то куртку. Еще секунда промедления, и кто-то набросился на него со спины. Раздался шум, будто на пол упало что-то тяжелое. Некто обхватил одной рукой Алекса за горло, а другой зажал ему рот. И скорее инстинктивно, чем отдавая отчет своим действиям, Алекс резко всадил тяжелый металлический карандаш с острым кончиком в того, кто его душил. Хватка мгновенно ослабла, напавший басовито вскрикнул, а затем ринулся к двери.

– Стой! Сволочь!

– Алекс!

Яркий свет ослепил его, он беспомощно указал рукой на захлопнувшуюся за ночным вором дверь и выкрикнул:

– Снова! Вор! Кажется, я его ранил.

Матвей бросился к двери. А в коридор выбежала Ольга:

– Что случилось?!

Разбуженная так внезапно, она моргала и щурилась от света. Но, увидев Алекса, сжимавшего карандаш, как кинжал, испуганно отшатнулась:

– Алекс?..

– Сбежал, гад! – буркнул, вернувшись, Матвей. – У него там машина! Я рванул было к своей…

– Не вздумай, Дымов! – рассердилась, а скорее, встревожилась, Ольга. – Только ночной погони нам не хватало!

– И опять мы его не рассмотрели, – сокрушенно вздохнул Дымов, обнял себя руками и потер ладонями плечи.

– И опять он к нам влез, – в тон ему ответила Ольга и вновь перевела испуганный взгляд на карандаш.

– На меня напали, – будто оправдываясь, произнес Алекс. – Мне ничего не оставалось другого… Кажется, я ударил его в бедро.

– Хорошо, что ты не с пустыми руками выбежал, – вздохнула с видимым облегчением Ольга. – Надо же… Карандаш как средство самозащиты!

– У художников целый арсенал… таких средств, – пробормотал Алекс, взглянул на карандаш и ощутил тошноту. Впервые он ранил человека. Пусть вора и, возможно, убийцу. Но ранил…

– Ты защищался, – угадал его мысли Матвей и легонько хлопнул по плечу.

– Надо вызвать полицию, – заявила Ольга.

– Мы не сможем описать этого чувака, – возразил Дымов. – И у Алекса могут возникнуть проблемы.

На лице Ольги мелькнул испуг. Она замотала головой и отступила. И только прижавшись лопатками к стене, будто почувствовала себя защищенной и спросила:

– И что нам теперь делать?

– Искать новое место дислокации, – тяжело вздохнул Матвей. – И предупредить Петра. К нему в дом залезли уже дважды. Пусть срочно ставит сигнализацию и меняет замки. Не исключаю, что вор спер запасные ключи или воспользовался отмычкой. К слову, раз он снова сюда вломился, зная, что дом не пустой, говорит не о его глупости, а о том, что что-то позарез ему нужно! Что-то, что находится здесь.

– Мы же вчера решили, что ему нужен золотой ключ, – ответила Ольга и покосилась на забинтованную руку Алекса. Но он, опередив Матвея, качнул головой и указал взглядом на валяющийся посреди коридора рюкзак.

– Вещи Ирины. Вор пытался умыкнуть ее вещи.

Матвей окинул взглядом рюкзак и оглянулся на Алекса и Ольгу.

– Ее рюкзак мог понадобиться только ее мужу. Но тот, кто влез в дом, ростом гораздо ниже Кости.

– Ниже, – подтвердила Ольга. – Это не он был. Хоть вор мог действовать по его указке.

– Но если Косте понадобились вещи жены, он мог бы просто прийти за ними! Если он этого не сделал, значит, они ему не так уж и нужны.

– Или, наоборот, нужны очень сильно. Подозрительно сильно, – возразил Алекс. – Но отчего-то он не хочет или не может явиться за ними лично.

Матвей снова вздохнул, присел на краешек обувной тумбы и обвел взглядом Ольгу и Алекса.

– Не хотел вам говорит, но Ирина, похоже, умерла не от потери крови, а от удушения.

Ольга испуганно ахнула и закрыла рот ладонью. Алекс просто кивнул и украдкой вытер карандаш о штаны.

– Да, вот такие дела. Не хочу подозревать Костю, но…

Матвей не договорил, хлопнул себя ладонями по коленям, рывком поднялся и ушел в свою комнату. Но тут же вышел с прижатым к уху телефоном.

– Петя, прости опять за ночную побудку. Ага, снова приключения. И они касаются тебя. Такое дело…

Они перенесли рюкзак Ирины из коридора в большую комнату, но решили, что займутся осмотром вещей позже, после того, как поговорят с хозяином дома. Петр сказал, что будет через двадцать минут. И в его ожидании Ольга успела приготовить кофе.

– Раз очередная ночь у нас не обошлась без эксцессов… – вздохнула она, разливая по трем чашкам кофе и добавляя себе и Алексу сливок. Он поблагодарил ее кивком и с чашкой отошел к окну. Ночное происшествие их немного примирило. Они снова разговаривали, но напряжение так и искрило в воздухе. Несмотря на старания Ольги, душевного разговора не получалось. Она не выдержала первой, поставила чашку на стол и развернулась к Матвею:

– Дымов, прекращай!

– Что прекращать, малая?

– Не делай вид, что не понимаешь! – рассердилась Ольга и нервно провела ладонью по волосам. Глаза у нее были чуть припухшими и покрасневшими, будто до этого она плакала.

– Не смотри на меня волком! – сказала она.

– Вы чуть не навернулись, – ответил Матвей.

– Да, знаю! Величайшая глупость! Дымов, до конца жизни буду благодарна тебе за наше спасение. И снова прошу прощения! Да, я сглупила! Полезла наверх! Но хватит уже рычать!

– Я не рычу, – тяжело вздохнул он, поднялся и отнес свою чашку в раковину. Потом, с секунду подумав, ополоснул ее под краном и убрал на место. – Спасибо за кофе.

– Пожалуйста. Дымов? Ты же сам постоянно повторяешь, что в команде не должно быть конфликтов!

Матвей усмехнулся и бросил на Алекса короткий взгляд, в котором смешались сожаление, боль и, одновременно, понимание.

– Хорошо, малая. Ты права. В команде не должно быть конфликтов.

– Особенно сейчас! – подчеркнула Ольга.

– Особенно сейчас. И это касается всех, – напомнил Матвей. – Меня. Тебя. И тебя.

Он снова посмотрел на Алекса, но на этот раз задержал на нем взгляд, будто поймал на «мушку». Алекс молча кивнул и не отвел глаза.

– Очень хорошо, – произнес не Ольге, а ему Дымов. – Значит… команда… будем решать насущные вопросы. Как прежде.

– Как прежде, – ровным тоном подтвердил Алекс. И брошенный на него полный вопросов взгляд Ольги проигнорировал.

Петр приехал даже раньше, чем обещал, и не один, а со встревоженной Наташей. Матвей снова извинился и кратко рассказал о случившемся, добавив, что оставил на усмотрение Петра решать, звонить в полицию или нет. Только говорить о том, что «вор» охотился на рюкзак Ирины, не стал.

– Утром найдем для вас новое место, – пообещал Петр, несмотря на уверение гостей, что они сами что-нибудь придумают.

– Доставили мы вам проблем, – вздохнул Матвей. – Скоро вернемся домой.

– Проблемы не у нас, а у вас. И пока их не решите, возвращаться нет смысла, – отрезал Петр.

– Я позвоню своей тете. Она на лето сдает курортникам жилье, – предложила Наташа и, скользнув по Алексу взглядом, с огорчением заметила:

– Опять у вас травмы. Что случилось?

– Вывихнул. Поскользнулся сегодня на камнях, – на ходу придумал Алекс и спрятал забинтованную руку за спину. Но, поймав взгляд Петра, вспомнил, что тот видел его с повязкой за ужином днем раньше, и поправился:

– Вернее, вчера. Не на камнях… Просто упал. Бывает!

Алекс улыбнулся обеспокоенно хмурящейся хозяйке дома той своей наивно-радостной улыбкой, которая по идее должна была пресечь расспросы. Наташа сокрушенно вздохнула, но промолчала. Петр с Матвеем уже обсуждали какие-то насущные вопросы. И она, пока муж был занят, обошла комнату, но вдруг остановилась возле дивана. Алекс мысленно чертыхнулся, когда Наташа взяла в руки рисунок, а сопровождавшая ее Ольга заметила планшет. Попал… Вся душа как на ладони. Собирался же уничтожить свое «творчество»! Так бы и сделал, если бы не вор.

– Это ты рисовал? – спросила Наташа, рассматривая изображение охранницы. Алекс качнулся с пяток на носки и кивнул. Ольга подняла взгляд от второго рисунка и посмотрела на него. Щеки ее залил румянец, в глазах читалась растерянность, но на губах мелькнула улыбка. Ольга бережно положила планшет на диван и с любопытством заглянула Наташе через плечо.

– Круто как! – восхитилась Наташа. – Учился где-то?

– В универе. На изо.

– Это охранница? Надо же… Прям как я ее себе представляла. И ключи – в точности такие же.

– Матвей все хорошо описал, – ответил Алекс, перекатывая в пальцах пресловутый карандаш.

– И сейчас ты пишешь картины? – продолжала с явным восхищением расспрашивать Наташа.

– Нет. Учу в школе первоклашек рисовать. Так, домики, солнышко там, птички летят…

– Но у тебя же такой талант!

– Мне нравится моя работа, – уклончиво ответил Алекс. Ольга смотрела на него во все глаза, и под прицелом ее зеленых глазищ ему стало неуютно. Он снова обругал себя за то, что выдал через бумагу личное. Лучше бы и правда птичек нарисовал!

– Забавно, – сказала вдруг Наташа, поворачивая рисунок под другим углом. – Бабушка нам рассказывала, что никто не знает, как выглядит золотой ключ. Только те мудрецы-провидцы, носители истины, которые передают его от одного к другому.

– Получается, тот мудрец из легенды оставил золотой ключ себе? – вмешалась Ольга.

– Да. Мудрец оставил самый опасный ключ, открывающий истину, себе.

Наташа положила рисунок на диван рядом с планшетом, задержала взгляд на втором листе, но комментировать ничего не стала. По тому, как Ольга сунула руки в карманы и подняла плечи, Алекс понял, что и она испытывает неловкость: не узнать ее на рисунке было сложно.

– Талантливо, – повторила Наташа и кивнула уже на его забинтованную руку с зажатым в пальцах карандашом.

– Как же ты с вывихом это все нарисовал? Там столько деталей!

– Я иногда и… левой рисую, – ляпнул он. К счастью, в этот момент Наташу позвал Петр. И они, распрощавшись и пообещав утром позвонить, ушли.

– Я иногда и левой рисую, – передразнила его Ольга и усмехнулась. – А в графите – все правая рука.

– Что такое? – спросил, подходя к ним, Матвей. Алекс тоскливо посмотрел на свои разбросанные по дивану рисунки. Палиться так палиться, по полной.

– Неудачно спрятали ключ, – вздохнула Ольга. – «Травма» слишком привлекает внимание.

– Хочешь что-то спрятать – оставь на виду, – заметил Матвей. – На то и был расчет!

– Да, только Алекс на вопрос, что у него с рукой, тут же начинает путаться в версиях!

– Могу говорить правду. Что меня покусала Шарлотта!

– Боюсь даже представить, что ты ответишь на вопрос, кто такая Шарлотта, – усмехнулась Ольга. – Надо что-то другое придумать.

– Да в гипс его закатать! И путаться не будет. Упал – сломал…

– Спасибо, что не сразу в асфальт, – сыронизировал Алекс. Матвей лишь взглядом, без слов, дал понять, что в асфальт закатал бы его с удовольствием.

– Так! – Ольга хлопнула в ладоши, обеспокоившись, что шутливая перепалка перерастет в нешуточную. – Вещи Ирины. Нужно их просмотреть. И еще у нас есть найденная флешка.

– Четвертый час, Ольга, – возразил Матвей.

– А кто-то хочет спать? – невинно поинтересовалась она.

– Нет, но… Хорошо! Посмотрим рюкзак, а флешку оставим на завтра. До утра дотерпишь!

– Ладно, – ответила Ольга, хоть и не была согласна с его решением.

Разбирать рюкзак поручили ей. Судя по тому, как Ольга невольно замешкалась, стало ясно, что перебирать вещи умершей женщины ее заставляет необходимость, а не любопытство.

Она извлекла свернутую одежду, пакет с бельем и все это аккуратно положила на диван. Достала косметичку и заглянула в нее.

– Женские штучки. Кремы и прочее…

Матвей, подключившись, просмотрел карманы джинсов и толстовки. Но те были пусты.

– Все, больше ничего нет.

– Там еще внутренний карман, – сказал, заглянув в пустой рюкзак, Алекс.

Ольга раздернула «молнию» и вытащила чехол.

– О, я так и думала, что Ирина носила очки! – обрадовалась она, открыла чехол и действительно вытащила пару очков в тонкой золотой оправе.

– Не понимаю, зачем вору ее личные вещи? Или схватил первое подвернувшееся под руку? – расстроенно протянула она.

– Погоди, малая, – перебил Матвей. Взял из ее рук чехол и приподнял бархатку. А затем извлек крупный ключ. Бронзовый.

Алекс удивленно присвистнул, а Ольга тихо ахнула.

– Бинго! – воскликнул Матвей и взвесил ключ на ладони.

– И что теперь с ним делать? – выдохнула Ольга.

– Как что? То, что ты и предлагала. Вернуть его в пещеру охраннице, – ответил Матвей, пожимая плечами.

– Но как же деревня и ее жители? Наверное, надо попытаться их спасти?

– У тебя есть идеи, как? – поинтересовался Матвей и поднял брови.

– Нет, но…

– А у тебя?

Матвей развернулся уже к Алексу, но он покачал головой.

– И у меня нет. Так что вернем ключ в пещеру, – заключил Дымов.

– Алекс говорил, что если оставим все, как есть, то проклятие не снимем, – напомнила Ольга. – И ясновидящий дал нам подсказку.

– Ясновидящий мог бы изъясняться и понятнее, – проворчал Матвей. – То, что он передал Алексу связку с ключами от своего дома, можно истолковать как угодно.

– Дымов, тебе не кажется, что ты отметаешь все предложения, которые раньше выдвинул Алекс? – прямо спросила Ольга. Она сердито хмурилась и даже с вызовом вскинула подбородок. Алекс не сдержал улыбки. Матвей тоже усмехнулся:

– Малая, не перегибай палку! И не додумывай то, чего нет. Я не отметаю версии Алекса. Я пытаюсь думать рационально.

– Не очень получается рационально.

– Ну раз не получается, то будем думать утром! – отрезал Матвей и скомандовал:

– Отбой! Всем спать. За дежурного теперь останусь я.

– Дымов! – возмутилась Ольга, но он тихо шикнул на нее и указал ладонью в сторону ее спальни.

Ольга вскинула подбородок и прошествовала мимо с гордо расправленными плечами.

– Спокойной ночи! – пожелал ей Матвей, но она скорчила ему гримасу и захлопнула дверь.

– Куда мы этот ключ спрячем? – поинтересовался Алекс.

– А кто его знает… Искали, искали, а он у нас под носом был. В рюкзаке Ирины. Ирины, черт побери!

– И телефон хозяйки дома тоже у нее оказался.

– Да, да, я понимаю, куда ты клонишь. Мне надо все обдумать. Но не сейчас!

Матвей провел ладонью по волосам, а затем кивнул на дверь «мужской» спальни:

– Иди, теперь твоя очередь отдыхать.

– А ты?

– А я подежурю. Сказал же. Мало ли. Ключ пока побудет у меня. Отдавать оба тебе слишком опасно. И потому, что могут напасть, и потому, что мы не знаем, что случится, если мы соединим ключи. Завтра, Алекс! Все завтра.

Он не стал спорить, направился к двери и услышал, как Матвей за его спиной проворчал:

– Задали же нам задачу… Костя с Ириной.

– Ирина. Она задала, – сказал Алекс, оглянувшись.

Погружаясь в сон, он еще успел подумать, что фраза Наташи про ключ истины каким-то образом перекликается с какой-то фразой из письма Федора. И решил утром перечитать послание ясновидящего.

Алексу снова снилась Ольга. Но старый кошмар трансформировался в новый. На этот раз Алекс не видел высокой, подпирающей небо скалы. И он не держал Ольгу в объятиях. Его вообще в этом сне не было. Все происходящее виделось будто со стороны.

На Ольге был непромокаемый комбинезон, на ногах – резиновые сапоги, а руки затянуты в перчатки. Она шла по узкой каменной галерее. Шла уверенно, будто точно знала, куда ведет путь. Вскоре она вышла в небольшой зал с тускло поблескивающим под скалистым выступом подземным озером. Тогда Ольга остановилась и оглянулась, будто проверяя, кто за нею идет. Затем поднялась на один выступ и принялась закреплять веревку на отвесной стене, продевая ее через какие-то штуковины. Алекс следил за ней недолго. Его внимание снова привлекло озеро. Темная вода в нем колыхнулась, будто от движения крупного животного, а затем забурлила, запенилась и принялась стремительно подниматься, выплескиваясь в каменный зал. Ольга испуганно оглянулась. Дернула веревку, ухватилась за нее руками, уперлась ногой в выступ и оттолкнулась. Может, ее движения и показались бы Алексу ловкими и красивыми, как у альпинистов, если бы он с ужасом не следил за тем, как быстро зал заполняется водой. Вот скрылся каменный пол, а следом под водой исчез выступ. Ольга стремительно карабкалась вверх. И только Алекс с облегчением решил, что она успеет спастись, как услышал нарастающий гул, будто кто-то с силой дул в огромную трубу. Гул перерос в грохот, который заглушил шум воды, и сверху посыпались камни. Они падали, как снаряды, вспучивали и без того бурлившую воду, рикошетили от стен и били по Ольге мелкими осколками. Напуганная происходящим, она пыталась одновременно и подняться, и увернуться от летящих в нее камней. Но один из них ударил ее в шею, Ольга обмякла и повисла на веревке безжизненной куклой.

Алекс рывком сел и с трудом перевел дыхание. Кошмар вернулся. Сюжет остался тем же – Ольга погибала. Но изменились условия. Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, где и когда это случится. Скоро. В пещере.

– Нет… – прошептал Алекс и в отчаянии зажмурился. Как бы он ни пытался изменить ход событий, как бы ни пытался выторговать у судьбы ее жизнь в обмен на обещание исполнить свое предназначение, смерть уже пометила Ольгу. Дует ей в затылок, скалит из-за ее плеча зубы.

Алекс откинул одеяло и спустил ноги с кровати. Футболка взмокла от пота. И от холода и потрясения его колотил озноб, как при гриппе. Не зная, куда податься, что делать, как ему вообще быть, он вышел в большую комнату и увидел сидевшего за ноутбуком Дымова.

– Не спится, Алекс? – буркнул Матвей и поднял на него глаза. И, похоже, что-то понял по его лицу, потому что моментально вскочил на ноги и бросился к нему:

– Сань?!

Похоже, вид у него и правда был неважнецкий, раз Дымов не только назвал его домашним именем, но и моментально забыл о возникшем между ними соперничестве: обнял за плечи и встревоженно заглянул в глаза.

– Сань, тебе плохо? Нужен врач?

Алекс мотнул головой и хриплым со сна голосом пробормотал:

– Ольга будет следующей. И я не знаю, как это остановить.

Матвей переменился в лице. Но затем усадил Алекса на диван, сбегал в комнату за одеялом и заботливо укутал.

– А теперь рассказывай. Все. И с начала.

Несмотря на то что ночь опять выдалась с приключениями, Ольга проснулась рано, выспавшейся и в самом лучшем расположении духа. Она могла обманывать себя, считая, что ее хорошее настроение вызвано перемирием с Матвеем, но не стала, зная, что причина вовсе не в этом.

Стараясь не нарушить тишины спящего дома, Ольга проскользнула в ванную. Зеркало отразило отнюдь не помятый, как можно было ожидать после бессонной ночи, вид, а свежий румянец на слегка тронутых солнцем скулах и блеск в ярких глазах. Ольга торопливо приняла душ и переоделась не в походные широкие штаны, а в единственные взятые с собой голубые джинсы с прорехой на колене и зеленый топ. Пусть любимая одежда принесет ей удачу! Ольга даже тронула тушью ресницы и небрежно растрепала завившиеся от влаги волосы.

Дымов спал на диване, закинув под голову вместо подушки одну руку, а другую положив на грудь. Плед, которым он укрывался, упал на пол. Ольга с улыбкой укрыла Матвея, но он даже не проснулся. Дверь в другую комнату была закрыта, и из-за нее не доносилось ни звука. Алекс в такую рань тоже еще спал. Ольга прошмыгнула на кухню и открыла холодильник. Приключения приключениями, но завтрак никто не отменял. А она умеет готовить вкусные завтраки. Пусть не блинчики и пирожки, как Таня, но омлеты и горячие бутерброды – запросто.

В холодильнике нашлось все необходимое. Она поставила одновременно чайник, а на плиту – кофейник и включила духовку. Затем нарезала хлеб для бутербродов, приготовила начинку и застелила противень бумагой для выпечки.

Шум воды в ванной раздался в тот момент, когда она взбивала яйца. Ольга улыбнулась, но не стала по своей привычке ничего загадывать на омлет: поднимется или осядет, удачный день или провальный. Сбудется или не сбудется.

Любит или не любит.

Его присутствие она почувствовала спиной в тот момент, когда выливала взбитые яйца на раскаленную сковороду. Алекс тихо вошел на кухню и остановился в дверях, привалившись плечом к косяку. Ольга мельком оглянулась на него и вновь вернулась к своему занятию. Руки выполняли привычные действия, а сердце разгонялось в сумасшедшем ритме.

Услышит или не услышит.

В левой руке Алекс сжимал несессер, а через плечо у него было перекинуто влажное полотенце. Его дреды торчали со сна в разные стороны, футболка задралась с одного бока, и сейчас Алекс напоминал того смешного парня, каким Ольга увидела его в первый раз.

– Доброе утро! – поздоровалась она и, пряча улыбку, отвернулась.

– Доброе, – отозвался он и подавил зевок.

– Скоро будем завтракать. Матвей еще спит?

– Угу.

Алекс положил несессер на стол и с любопытством заглянул через стеклянную дверцу в духовку.

– Горячие бутерброды, – пояснила Ольга.

– Класс.

– И омлет.

– Вообще круто.

Она снова украдкой улыбнулась. Омлет получался, что надо – пышным и румяным. Ольга убавила огонь и накрыла сковороду крышкой. Алекс в неловкости топтался рядом. И мелькнувшая на его боку змейка, когда он одернул футболку, и легкая смесь запахов мяты и лосьона после бритья невольно возвращали Ольгу во вчерашний день – в тот момент, когда Алекс взял ее за руку и развернул к себе. И как бы он потом ни отмалчивался, что бы ни говорил Матвею, ночью он рисовал ее.

– Готово, – сказала Ольга и составила сковороду с огня.

– Пойду разбужу Дымова. Скажу, что ванная свободна.

– Погоди! – остановила его Ольга, возможно, слишком поспешно. Так поспешно, что покраснела и торопливо отвела взгляд на спасительную духовку.

– Еще пять минут. И я не заварила чай.

– Матвей пьет кофе, – сказал Алекс и тем самым нарушил магию их недолгого совместного утра.

– Знаю. Но я хочу чай.

Ольга нервно завела за ухо короткую прядь и отчаялась на последний шаг:

– Давай сменю повязку. Бинт мокрый и грязный.

Она будто прыгнула в пропасть. Взлетит к небу или разобьется? Разобьется, если он откажется, если улыбнется ей той ненастоящей улыбкой, которой отгораживался от всего слишком сложного или ненужного.

Алекс задержал на ней взгляд, и его губы тронула улыбка – заговорщицкая и отчего-то немного грустная. Ольга поспешно ретировалась за аптечкой, прокралась на цыпочках мимо все еще спящего Матвея и вернулась на кухню.

– Порез заживает. А вот Шарлотта цапнула тебя крепко…

Она болтала с преувеличенной беззаботностью, пытаясь скрыть слишком явное волнение, вызванное его близостью. Алекс молчал. Только когда Ольга отвлеклась, чтобы взять из аптечки новый бинт, снял браслет и растер запястье.

– Потом придумаем что-нибудь другое, – поспешно сказала она, прекрасно понимая, что ее идея спрятать браслет-ключ под бинтами, может, и неплохая, но доставляет неудобства.

– Рану от укуса все равно пришлось бы перевязывать. Пока не заживет, придется походить с повязкой, – добавила она, будто извиняясь.

Алекс расстегнул браслет, чтобы снова надеть, но неловко выронил. Тяжелое кольцо упало, и от него откололся небольшой кусочек. Они одновременно наклонились и чуть не столкнулись лбами. Алекс поднял браслет и осмотрел его, а затем вскинул взгляд на Ольгу и неожиданно скомандовал:

– Поищи что-нибудь, чем можно было бы сковырнуть пластмассу! Или чем можно разломить браслет!

– Зачем?! – ужаснулась Ольга. Но Алекс уже выдвинул ящик со столовыми приборами, покопался в нем и нашел щипчики для колки орехов.

– Алекс, что ты делаешь?!

– Дай вон ту доску.

Он явно волновался, и Ольга рассудила, что лучше оставить расспросы на потом. Подала ему разделочную доску и отошла на шаг, когда Алекс сделал ей знак отступить. Он снова покопался в ящике, вытащил крупный нож и молоток для отбивания мяса. После чего, не заботясь о том, что грохотом разбудит Матвея, Алекс ударил по браслету. И после манипуляций показал Ольге несколько кусков обычной пластмассы. Тяжелой, плотной, но пластмассы.

– Нет никакого золотого ключа. У нас – нет, – озвучил Алекс то, что Ольга и так поняла. Она в шоке взирала на куски пластмассы на его ладони. А потом внезапно расхохоталась.

Она смеялась – до слез, до сбивающегося дыхания, и никак не могла остановиться. Смеялась так, как не смеялась давно. Смеялась, выплескивая со смехом не только стресс последних дней, но и все пережитое с того дня, когда погиб брат. Смеялась, опершись ладонями о стол. И когда, казалось, начинала успокаиваться, вспоминала то свою «идею», то как Алекс «путался в показаниях» в ответ на расспросы Наташи.

– Вы… Вывих, – простонала Ольга и снова захохотала, представив, как Алекс будет выкручиваться перед Петром или Наташей. Соврет про чудесное исцеление серьезной «травмы» за одну ночь?

Он недолго сохранял серьезный вид. И, заразившись ее хохотом, тоже засмеялся.

– Лучше бы сразу… в гипс, – выдавила Ольга сквозь смех.

– Золотой ключик… – вторил он.

– По какому поводу веселье? – громко спросил разбуженный их хохотом Матвей. Ольга ничего не смогла сказать, лишь кивнула на обломки браслета. И, увидев, как переменился в лице Матвей, простонала:

– Ды-ымов… Какие мы лопухи-и!

Кое-как ей удалось успокоиться. Ольга вытерла глаза салфеткой и, вспомнив, что накрасила ресницы, громко чертыхнулась. Теперь она еще и панда.

– Бутерброды в духовке, омлет – в сковороде! Накрывайте на стол, – скомандовала внимательно рассматривающему осколки браслета Дымову и прячущему улыбку Алексу. И сбежала в ванную.

Уже там Ольга подумала, что до недавних пор ей было все равно, какой ее увидят «камрады». Из пещер они вылезали измазанными грязью и глиной по уши. И никогда, никогда Ольга не беспокоилась о том, как выглядит в такие моменты. Даже когда была влюблена в Матвея.