38

Понедельник, 7 декабря, 14:49

Солнце опустилось между островками, растаяло в море, растеклось потоками лавы. Линия горизонта переливалась оранжевым и золотистым, казалось, что над шхерами никогда не кружился мокрый снег, не дул промозглый сырой ветер, пронизывающий до нутра.

Тишина и красота.

А главное – покой.

Золотистый поток отражался в глазах Молли, сидящей на камне рядом с Сэмом, у самой кромки воды. В ее зрачках сияли маленькие солнышки – отблески золотой полоски, отделяющей небо от моря.

Они сидели обнявшись. Хотя сами с трудом в это верили.

Между ними и морем – только резиновая лодка. Которую они только что надули. Остается надеяться, что лодка выдержит четверых.

Или троих.

В худшем случае – одного.

Моторка стояла на причале вне зоны видимости. В порыве неуклюжей нежности Бергер слегка сжал плечо Блум. Золотистая линия в ее глазах сменилась черной. Она наклонилась в сторону, и ее вырвало.

– Мне действительно нехорошо, – сказала она, икая.

– Токсикоз, – пояснил Бергер. – Как это знакомо.

– Ну, не знаю… Раньше я такого никогда не ощущала.

– Раньше ты и беременна никогда не была.

– А ты откуда знаешь?

Бергер рассмеялся и попытался притянуть ее к себе. Наконец она снова села рядом и прижалась к нему.

Да, она действительно прижалась к нему.

Ярко-оранжевый цвет моря сменился на темно-красный, а вскоре темнота и вовсе поглотила огненный горящий шар.

– Я знаю, что ты все выдержишь. Стиснешь зубы и уцелеешь. И потом, ты ведь не одна. Я с тобой. Если захочешь. Независимо от того, сорвешься ты или нет, мы будем вместе.

Теперь настала ее очередь засмеяться. Они сидели и ждали, когда тьма одержит окончательную победу, как это всегда бывает. Прежде чем свет перейдет в наступление и победит. И так далее, до бесконечности.

Когда стало совсем темно, Бергер сказал:

– Значит, ты указала контактный номер красного телефона?

– У меня случился временный провал в памяти. Я забыла свой обычный номер. И решила, что это неопасно – дать ему мой второй номер.

– Ты ничего не забываешь, – возразил Бергер.

– Знаю, – ответила Блум. – Думаешь, мне стоит начать беспокоиться?

– После всего, что тебе довелось пережить? Не думаю.

– По крайней мере, ответ положительный. Действуем по плану А.

– Я чуть язык не проглотил, когда он зазвонил, – признался Бергер. – Теперь ты можешь следить за номером Маркуса?

– Не только за тем, включен ли он, но и где конкретно находится абонент.

Молли протянула ему свой обычный мобильный телефон. На экране – спутниковый снимок южной части острова Эйя. Отчетливо видно два здания: Ландсортский маяк и Лоцманская башня. А недалеко от маяка мигает маленький красный огонек. Блум увеличила снимок, показался ряд домиков, огонек мигал внутри самого большого из них. Судя по всему, именно там и сидели со своим секретным телефоном Маркус и Оскар Бабино.

– Хорошо, – сказал Бергер.

– Самое интересное то, что мы можем отслеживать его активность, – заметила Блум. – И он активен. С тех пор как телефон оказался на острове, было отправлено восемь сообщений и получено одиннадцать. Все из Парижа.

– А значит, Оскар и Маркус регулярно заряжают его и пользуются им втайне от отчима и охраны для общения с парижскими друзьями. Вероятно, их мама тоже не в курсе, но тут судить труднее.

– Да, все логично, – согласилась Блум. – И тут возникает вопрос: разумно ли будет связаться с мальчиками заранее и поинтересоваться, что они обо всем этом думают? Попытаться подготовить их?

Бергер кивнул.

– Да, – сказал он. – Но не сильно заранее, иначе двум одиннадцатилетним мальчишкам придется почти сутки хранить такую тайну, это вряд ли возможно. К тому же я должен быть уверен в том, что отвечают именно они, а не какой-нибудь вооруженный до зубов телохранитель.

– Ты придумал вопрос, правильный ответ на который могут дать только Оскар с Маркусом?

– Думаю, да. Осталось решить, когда его задать.

– Но не в последний момент. Они должны успеть ответить. Мы должны успеть убедиться в том, что контакт установлен.

– «Контакт установлен», – медленно повторил Бергер.

Блум подняла голову и загляделась на черное небо, где уже появилась Венера, вечерняя звезда. Вскоре ясное небо озарится целой россыпью огоньков.

– Мы можем сосредоточиться и думать максимально рационально, – сказала Блум. – А можем вообще не думать и утонуть в море ностальгии и кровоточащих сердец. Ты что предпочитаешь?

– Ночное небо, – произнес Бергер, проследив за ее взглядом. – Точно таким же его видели и люди, жившие в пещерах и рисовавшие свои мечты на стенах в слабом свете масляной лампы.

– Ну, пусть будет так, – откликнулась Блум.

Они засмеялись. Негромко.

Бергер решил попробовать снова. Он нежно сжал плечо Блум. На этот раз ее не вырвало.

Бергера переполняли чувства. Он глядел в темноту и ощущал несказанную гармонию. Они словно сидели у очага и смотрели на огромную ледяную стену. Несмотря на костер, пламя которого поднималось на несколько метров в небо, усыпанное звездами, становилось холодно. В глубине пещеры ждали шкуры мамонтов и оленей, и взаимное тепло. Кто-то не ляжет спать, откажется гасить лампу, упрямо продолжит расписывать стены пещеры. Будем держаться друг друга, попытаемся выжить вместе, не допустим гибели, согреем друг друга.

Мы сможем отогреть друг друга.

Молли прижалась теснее к нему. Звезды пробивались сквозь мглу, одна за другой. Хотя многие из них были уже мертвы. Единственное, что оставалось от них, – это их свет.

Отражение того, что давно умерло.

Молли Блум медленно, медленно отстранилась, отползла на другую сторону камня, и теперь они совсем не касались друг друга. Зато смотрели друг на друга.

– Ты ведь знаешь, что сейчас должен отвезти меня в Нюнесхамн, – сказала она.

– Что, уже?

– Надо многое успеть.

Он кивнул. Долго смотрел на нее. Потом наклонился. Погладил ее по животу.

– Там, на Ландсорте, соберется немало близких мне людей, – сказал он. – Пять человек, которых я так или иначе люблю.

Она ничего не ответила. Вставая, она встретилась с ним взглядом. Они посмотрели друг на друга просто и прямо. В ее глазах светились звезды.

– Там будет не двое моих детей, – сказал Бергер. – А трое. Пообещай действовать чуть осторожнее, чем обычно.

Она улыбнулась. Медленно наклонилась к нему.

Потом быстро отвернулась, и ее снова вывернуло наизнанку.